С.А. Миронцева, Кубанский государственный университет СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ КРИЗИСА ИДЕНТИЧНОСТИ В ТРАНСФОРМИРУЮЩЕМСЯ ОБЩЕСТВЕ

Согласно Э.Эриксону, идентичность - это внутренняя непрерывность и тождественность личности, процесс организации жизненного опыта в индивидуальное. Формирование идентичности протекает большей частью бессознательно на всех уровнях психической деятельности367. Э. Эриксон выделяет различные виды идентичности. Прежде всего, он разделяет понятия идентичности индивида и идентичности группы. На индивидуальном уровне идентичность - это результат осознания человеком собственной временной протяжённости, ощущение уникальности своего жизненного опыта. На социальном уровне - это личностный конструкт, который отражает внутреннюю солидарность человека с социальными, групповыми идеалами и стандартами. А.Тэшлер полагает, что социальная идентичность - «это та часть индивидуальной Я-концепции, которая происходит от знаний индивида о собственной принадлежности к социальной группе или группам вместе с ценностными и эмоциональными проявлениями этой принадлежности»368.

Развитие идентичности нелинейно, оно проходит так называемые кризисы идентичности - периоды, когда возникает конфликт между сложившейся к данному моменту конфигурацией элементов идентичности с соответствующим ей способом вписывания себя в окружающий мир. Симптомы кризиса идентичности выражаются процессом распада упорядоченной системы освоенных в процессе социализации смыслов и ценностей. Групповая идентичность удовлетворяет одну из важнейших потребностей человека - потребность в безопасности. Переживание безопасности освобождает ресурс для активной жизнедеятельности, порождает чувство уверенности в будущем, приводит к стремлению к солидарности и сохранению преемственности.

Социальная реальность в советский период определялась имперским мифом. Данный тип социальной мифологии был востребован коллективным бессознательным общества в ходе построения национальной модели государственности. Имперский миф характеризуется следующими особенностями370: -

он создается вокруг общего будущего, некой модели, подлежащей реализации, требующий от отдельного человека терпения и жертвенности; -

глобальность имперского мифа определяет любые формы личностно мотивированной активности на достижении общей цели; -

для человека, выросшего в культуре имперского мифа психологически комфортными являются все альтернативные семье социальные образования (от трудовых коллективов до криминальных сообществ).

Имперский миф был психологически очень комфортен, нёс в себе возможность избегания мучительного выбора модели личной самоидентификации, давал ощущение осмысленности и важности любых личных жертв во имя сохранения государственности. В рамках этого мифа человек легко социализировался.

В условиях, когда имперский миф старались разрушить, народ оказался оторванным от своих собственных корней. Сознание людей фрагментировалось, становилось всё сложней отвечать на вопросы: Кто мы такие? Куда мы идём? В данном случае для обозначения идентичности россиян в трансформирующемся обществе можно использовать образ Чебурашки, героя мультфильма советской эпохи, который появился неизвестно откуда, не имея никаких представлений о себе. Это существо можно рассматривать как проекцию спутанной идентичности371.

Кризис идентичности для множества российский людей, живущих в эпоху перемен, связан с заменой и смещением ценностных ориентиров, изменением социальных стереотипов. Складывается ситуация «культурного шока», когда человек оказывается как бы в новой стране, где привычные предметы, явления и

385

события выглядят по-иному, как чужие и непривычные373.

В ситуации непонятного настоящего и неопределенного будущего ответ на вопрос «Откуда мы?» становится единственным основанием для ответа на вопрос «Кто мы?». Прошлое становится практически единственной доступной массовому сознанию формой самоидентификации. Это явление можно объяснить активизацией архаических элементов и структур коллективного бессознательного, характерной для периодов глубоких трансформаций. С одной стороны, сегодняшний зрелый россиянин воспроизводит поведенческие и понятийные шаблоны, которые были привиты ему в детстве, в семье. С другой же стороны, он вынужденно приспосабливается к изменившейся реальности, диктующей зачастую прямо противоположные формы адаптационного поведения. Отсюда - появление болезненного расслоения психики, типичного для человека переходной эпохи. Происходит слом традиционных моделей поведения и форм их личностного обоснования374. У рядового человека при осмыслении своего существования в ситуации радикальных изменений возникает чувство утраты и «тоски» по привычным устоям. «В природе человека, - по словам П. Штомпки, - есть что-то тяготеющее к порядку, привычке, повторяемости, продолжительности, стандартизации, предсказуемости, само собой разумеющемуся. Этим удовлетворяется наше стремление к экзистенциальной безопасности. Травма происходит, когда происходит раскол, смещение, дезорганизация в упорядоченном, само собой разумеющемся мире»375. Последствиями «культурной травмы»376 являются крайняя слабость общественной солидарности, социальная апатия, переживание негативных эмоциональных состояний.

Ценности и нормы поведения прошлой эпохи эмоционально нагружены опытом ранних детских переживаний, связаны с вхождением в этот мир через идентификацию с родителями. Последствиями такого «предательства» родительской культуры на уровне личности выступают повышенная тревожность, а на общественном уровне - неустойчивость социальной сферы, непредсказуемость всплесков массовой агрессии и податливость массового сознания различного рода манипуляциям. В таком обществе нарушается преемственность воспроизводства "Сверх-Я”. Это означает, что запреты и нормы сложившегося нового общественного устройства, альтернативные культуре детства, теряют личностный характер и становятся чем-то чуждым и навязываемым377. Возникает вакуум ценностных ориентиров, приемлемых моделей поведения. Это вызывает сильное напряжение, конфликт, сопровождающиеся различными страхами.

Следует отметить, что и в настоящее время уровень тревожности россиян остаётся достаточно высоким. Согласно опросу «ФОМнибус», проведённому 9-10 октября 2010 г. в 44 регионах, 51 % респондентов ответили, что в нашей стране преобладает тревожное состояние, 30% - спокойное, 19 - затруднились ответить. При этом своё собственное настроение в последнее время оценивают как тревожное 45% респондентов, 46% - как спокойное, 9% - затруднились ответить. Основными поводами к тревоге, по мнению опрошенных, являются нестабильность в ценах (19%), материальное положение (13%), нестабильность и неуверенность в завтрашнем дне (10%), безработица (10%)378

Страхи и тревоги приводят к недоверию, разобщённости, самодеструктивным тенденциям, при этом нормы позитивной, одобряющей и поддерживающей солидарности подавляются. Массовое ощущение нестабильности жизни является одним из главных атрибутов психологического состояния современного российского общества. «Трудно ожидать высокой жизнеспособности и психологического

благополучия общества, демонстрирующего ежегодный рост ВВП, но живущего в условиях криминализации, экономической и политической нестабильности,

социальной и физической незащищённости большинства граждан, деградации

391

морали и т.п.»379.

Итак, социальная идентичность в условиях трансформирующегося общества - сложное явление. С одной стороны, она сама формируется в определенном социальном контексте, с другой - оказывает влияние на процесс социальной адаптации личности. Распад имперской мифологической системы привёл к кризису идентичности, к ситуации неопределённости настоящего и будущего, а соответственно к психологическому дискомфорту, повышенной тревожности и потере чувства безопасности и уверенности. Активизировались архаические элементы и структуры коллективного бессознательного, что характерно для периодов кризисов и трансформаций.

Смена ценностей и ориентиров развития в изменяющемся обществе обнажает проблему возникающей пропасти между уходящим в историю прошлым и приоткрывающимся неопределённым будущим. В таком контексте проблема кризиса идентичности приобретает вполне прагматичный смысл. В условиях вакуума идей и ценностей социальная идентичность может целенаправленно конструироваться органами власти, с использованием инструментов символической политики. Весьма актуальным представляется дальнейшее изучение и анализ проблем социальной адаптации и формировании социальной идентичности в условиях социальных изменений и нестабильности с использованием междисциплинарного подхода.