Е. Г. Мельников, Т. В. Кудрявцева ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОРИЕНТАЦИИ И ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОЧТЕНИЯ СРЕДНИХ СЛОЕВ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

Одна из самых острых и обсуждаемых тем отечественной социологии сегодня — это проблема среднего класса в российском обществе. Над этой темой работают не только отдельные социологи, но и целые исследовательские институты, выходит огромное количество публикаций.

С одной стороны, приходится признать, что у данной категории присутствует определенный элемент мифологичности. Это связано, прежде всего, со спецификой современного российского общества. По сути, на любом этапе развития того или иного социума возникают подобные мифы, в которых отражается состояние социальной структуры. Можно вспомнить примеры и из нашей истории, в частности тезисы об «авангардной роли рабочего класса», о «нерушимом союзе рабочего класса, крестьянства и интеллигенции». Или же одну из статей Конституции 1977 г., в которой провозглашалась идея формирования в СССР новой исторической общности людей — «Советский народ». Подобные утверждения не только были жестко связаны с идеологическими догмами советского периода, но в определенной мере диктовались потребностями развития социальной структуры. Нечто аналогичное мы наблюдаем сегодня, когда существование острой социальной дифференциации и стоящая на повестке дня насущная задача стабилизации российского социума приводят к конструированию такого мифа, как на уровне теории, так и в общественном сознании в целом.

С другой стороны, достаточно высокий уровень самоидентификации населения с категорией «средний класс», а также данные многочисленных эмпирических исследований говорят о наличии в российском обществе некой гетерогенной группы, занимающей серединные позиции на социальной шкале, которую условно можно обозначить понятием «средние слои». По своей сути эта группа

© Б. Г. Мельников, Т.

представляет собой «эмбрион» среднего класса б западном его понимании.

Абстрагируясь от анализа научной дискуссии на эту тему, признаем, что в сегодняшней России наблюдается всплеск политического интереса к среднему классу. Фактически, любой политический лидер в современной России, так или иначе, упоминает интересы среднего класса как основу политических действий. Как справедливо утверждает М.Урнов, это обусловлено двумя основными причинами. Во-первых, развитость среднего класса —одно из необходимых условий существования постиндустриальной экономики и стабильной политической демократии. Во-вторых, термин «средний класс» обладает эмоциональной привлекательностью, поскольку ассоциируется с достатком, стабильностью и благополучием. А такая привлекательность имеет вполне очевидную политическую ценность.

По мнению этого автора, совокупность критериев среднего класса имеет смысл разделить на две группы: стратификационные и нестратификационные.

В качестве стратификационных критериев идентификации среднего класса в России чаще всего используются: характеристики материального благосостояния (уровень дохода, наличие движимого и недвижимого имущества, а также сбережений), показатели профессионально-должностного статуса (положение в иерархии управления, уровень образования и квалификации, сложность профессиональной деятельности, принадлежность к тому или иному сектору экономики), показатели владения средствами производства (ключевой показатель для идентификации так называемых «традиционных» средних слоев), показатели политического статуса, т. е. степени влияния на принятие властных решений различного уровня, характеристики потенциала социальной мобильности, описывающие возможности восходящей и нисходящей мобильности у представителей той или иной группы или слоя, характеристики статусных аспектов образа жизни (качество текущего потребления, качество среды проживания, качество досуга, круг общения, социальное настроение и пр.), показатели социального престижа.

Среди нестратификационных критериев целесообразно было

бы различать критерии формальные (т. е. позволяющие отличать «статистическую» группу от реальной) и содержательные (ценности, установки, представления, стереотипы поведения и т.п.).

К формальным критериям, в частности, относятся: наличие/отсутствие групповой идентичности, устойчивость/неустойчивость персонального состава (соотношение между восходящей и нисходящей мобильностью, стабильность/нестабильность стратификационных признаков), интегрированность/разобщенность (развитость/неразвитость целостных субъектных качеств, наличие/отсутствие общности), гомогенность/гетерогенность слоя, четкость/нечеткость его границ, размеры (является ли большинством в обществе).

Примерами содержательных нестратификационных характеристик среднего класса могут служить политические ориентации (идеологические предпочтения, степень вовлеченности в политику), содержательные аспекты групповой самоидентификации, трудовая мотивация, профессиональная этика, социальное самочувствие, потребительские предпочтения, сберегательное поведение, ценности и ориентации в частной жизни и т. д.1

На проблеме политических ориентаций и идеологических предпочтений российского «среднего класса» мы и остановимся в дальнейшем.

Одно из наиболее интересных исследований, посвященных отношению представителей среднего класса к актуальным вопросам общественно-политического развития, принадлежит В. В. Петухову. В нем автор говорит о «достаточно высоком уровне согласия в среднем классе по ряду позиций, относящихся к пласту макроидентичностей. Идеалом большинства населения России, например, является «социальное государство», в основе которого лежит идея солидарности как «общее благо», а индивидуальная свобода второстепенна. Эта модель предполагает, с одной стороны, активную роль государства в экономике, а с другой, — сильную систему социальной защиты с целью выравнивания шансов. У представителей же среднего класса приоритеты несколько иные.

Следующий важнейший вопрос — модель политического устройства России. Сложившийся в последние годы политический режим вызывает у большинства слоев населения чувство протеста и отторжения. Вместе с тем, парламентская демократия в условиях слабо структурированного, не имеющего устойчивых традиций парламентаризма и стоящего перед необходимостью болезненных решений общества, по-видимому, также не может быть выходом из положения. Отсюда понятна ориентация среднего класса на ту или иную модель президентской республики (29,2% — чисто президентская республика, 13,9% —президентско-парламентская).

Наличие такого ряда консенсусных ценностно-политических установок не дает основания считать, что формирование политической идентичности среднего класса является свершившимся фактом. Так, в отношении к тем или иным идеологическим течениям и доктринам — в чем, собственно, преломляются нормативные политические установки, — наблюдается значительный разброс мнений (табл. 1)

Таблица 1. Сторонником какого из существующих в России идейно-политических течений Вы являетесь? (в % от опрошенных)3

Что касается идеологической ориентации конкретных социально-профессиональных групп среднего класса, то результаты иссле

дования выявили довольно любопытную картину.

Если говорить о среднем классе, то, как явствует из результатов исследования, ни коммунистическая, ни либеральная, ни националистическая доктрины не являются в этой сфере доминирующими. Большинство составляют те, кто вообще себя идеологически ни с каким политическим течением не идентифицирует.

В еще большей степени разброс мнений среднего класса характерен для суждений о нынешнем положении страны и перспективах ее развития. Так, практически поровну разделились они в ориентации на сохранение нынешней власти либо ее замену, на существенные перемены в стране либо на стабильность, авторитарные либо демократические формы правления (табл. 2). Причем в данном отношении позиция среднего класса мало, чем отличается от настроений в обществе, насколько об этом можно судить по данным общероссийских опросов. По сути, она зеркально отображает неопределенность нынешней общественно-политической ситуации в стране.

Таблица 2. Суждения представителей среднего класса о различных сторонах общественной жизни4

Итак, если на уровне политических ценностей большинство представителей среднего класса выступают с позиций безусловного приоритета ценностей демократии и свободной рыночной экономики, то, выражая свое отношение к сегодняшним российским реалиям, они уже не столь однозначны и единодушны в своих оценках. И это понятно, поскольку нынешний средний класс весьма неоднороден. Главную роль в политическом самоопределении и политическом выборе играют, как показывают исследования, такие факторы, как занятость в тех или иных сферах деятельности, уровень материального благосостояния, социальный статус, ощущение выигрыша или проигрыша от реформ, возраст5.

Безусловными сторонниками поддержки нынешнего политического режима, сохранения существующего статус-кво, демократических ценностей и противниками ревизии итогов приватизации выступают в основном те группы, которые относят себя к верхнему слою среднего класса и выиграли в ходе реформ. На радикальную смену нынешней власти, авторитарный режим и коммунистическую идею ориентированы, главным образом, проигравшие от реформ, бедные слои общества.

Формирование групповой идентичности предполагает, помимо наличия нормативных установок, деятельный, поведенческий аспект, ту или иную степень вовлеченности граждан в общественно- политические процессы. В свою очередь, эта вовлеченность проявляется на двух взаимообусловливающих уровнях—вербально-эмо- циональном и инструментальном.

На эмоциональном уровне политическое участие характеризуется, прежде всего, определенной степенью интереса субъекта участия — в данном случае, представителей среднего класса —к происходящим в стране политическим процессам, степенью и характером включенности или, наоборот, отчуждением от политической сферы жизни общества. Инструментальный уровень связан с активной деятельностью граждан как непосредственно в политической жизни страны, так и на «локальном» уровне, в частности, в защите и отстаивании собственных интересов.

Как показало исследование В. В. Петухова, интерес среднего класса к политике достаточно высок — в той или иной степени его проявляют свыше 70% респондентов. Правда, для большинства респондентов характерен «факультативный» (от случая к случаю) интерес к политике, но в целом эта цифра вполне сопоставима с показателями по всем слоям населения.

Общий уровень и отдельные формы проявления интереса значительно различаются в зависимости от принадлежности к различным социальным группам. Так, молодое поколение (до 21 г. и 22- 25-летние) примерно в три раза реже, по сравнению со старшими группами (51-60 и старше 60 лет), следят за информацией о политической жизни в стране. Кроме того, среди молодежи почти в три раза больше тех, кто политикой не интересуется вообще (табл. 3). Такой высокий уровень политической аномии среди представителей молодого поколения среднего класса свидетельствует как о принципиальной аполитичности, так и о слабом уровне социализации.

Таблица 3. Отношение к политике разных возрастных групп среднего класса (в % от опрошенных)

Среди различных страт среднего класса высокой политической заинтересованностью (внимательно следят за информацией) выделяются полярные группы — верхний и наименее обеспеченный слой (табл. 4).

На фоне сравнительно высокого интереса к политике явным

Таблица 4- Отношение к политике различных слоев среднего класса (в % от опрошенных)

диссонансом выглядит крайне низкий уровень непосредственной включенности среднего класса в реальный политический процесс.

Такая ситуация объясняется, по-видимому, тем, что в процессе изменения всей социальной системы, смены жизненных ориентиров и всего образа жизни адаптация к новой реальности требует столько сил, что политическая деятельность объективно перемещается на периферию интересов людей. Они реализуют свою жизненную активность в иных, более насущных для них сферах и формах. Применительно к среднему классу справедливость такого объяснения подтверждается данными, характеризующими степень важности или, наоборот, неважности набора тех или иных компонентов «жизненного успеха».

Участие в общественной и политической жизни, как показало исследование, не относится к числу очевидных приоритетов: 68,3% заявили, что не считают лично для себя важной «полноценную общественную деятельность» {участие в работе партий, ассоциаций по интересам, разного рода объединений и союзов и т.п.); 20,8% признали, что, хотя такого рода деятельность они считают важной, но сейчас не располагают возможностями ею заниматься; лишь 10,8% отметили, что участвуют в той или иной форме в общественной или политической жизни.

Свою гражданскую позицию представители среднего класса склонны реализовывать, в основном, посредством участия в выборных кампаниях. Уровень электоральной активности средних слоев, во всяком случае. |в ходе предшествующих выборных кампаний, достаточно высок6.

В принципе, в явном разрыве между достаточно высоким уров

нем эмоциональной включенности (интереса к политике) и низким уровнем инструментальной активности (за исключением участия в выборных кампаниях) нет ничего экстраординарного- Такая ситуация характерна для любого стабильного, демократически организованного общества. Правда, при наличии ряда сопутствующих условий — прежде всего, функционирования отлаженных и постоянно действующих механизмов общения власти и общества, когда большинство вопросов, лежащих вне сферы «большой политики», но затрагивающих интересы населения, регулируются рутинными процедурами судопроизводства, системой социального партнерства, местным самоуправлением и т. п. Надо признать, что подобные механизмы в России еще не сложились. Но нельзя не видеть и другую сторону: само общество, включая средний класс, пока не проявляет особого стремления к самоорганизации в виде групп интересов. Об этом, в частности, свидетельствуют данные исследования, характеризующие оценку респондентами как степени эффективности различных способов и каналов воздействия на власть с целью отстаивания собственных интересов, так и реальное их использование7.

Результаты опроса можно интерпретировать, по крайней мере, двояким образом. С одной стороны, представители среднего класса обнаруживают гораздо более высокую, чем население в целом, вербальную готовность использовать с целью отстаивания собственных интересов различные легитимные способы и каналы. С другой стороны, вербальная готовность использовать те или иные каналы, методы и уровень их реальной востребованности находятся в явном противоречии друг с другом (табл. 5).

Как явствует из вышеприведенных данных, во-первых, декларируемая готовность к отстаиванию собственных интересов в реальной практике не подтверждается: 65,2% опрошенных на протяжении 2003 г. ни к каким способам отстаивания собственных интересов не прибегали; во-вторых, и на уровне готовности, и на уровне практической реализации отсутствует, какая бы то ни было, предрасположенность к самоорганизации, к коллективным способам отстаивания собственных интересов (участие в деятельности политических партий, профсоюзных организаций, забастовках, митингах, демонстрациях). Напротив, превалируют индивидуальные формы отстаивания собственных интересов, среди которых лишь обращение в суд и в соответствующие государственные органы являются формальными процедурами.

Таблица 5. Оценка используемых и наиболее эффективных способов отстаивания собственных интересов (в % от опрошенных)

Большинство же представителей среднего класса предпочитает использование неформальных механизмов — личных связей и знакомств; это зафиксировано как на вербальном уровне, так и на практике (соответственно, 32,5% и 21,5%). Весьма распространенными являются и откровенно криминальные способы (взятка) борьбы «за место под солнцем» (19,2% и 10,7%).

Причем характерно, что ориентация на неформальные или даже нелегитимные способы отстаивания собственных интересов находится в прямой зависимости от уровня материального благосостояния и тех возможностей, которыми располагают представители тех или иных имущественных или социально-профессиональных групп. Картина здесь вполне предсказуемая. Наиболее активно используют имеющиеся у них связи предприниматели (52,0%) и госслужащие (40,4%). В наименьшей степени — фермеры (24,8%) и рабочие (25,8%). Несколько иная ситуация в отношении использования взяток для решения личных проблем. Здесь также лидируют предприниматели (36,5%), затем идут фермеры (27,6%) и менеджеры предприятий и организаций (19,8%); у других социально-профессиональных групп этот показатель находится примерно на одном уровне —от 13,0% до 17,0%. Выделяются на этом фоне лишь военные (3,8%)8.

Не может не вызывать беспокойства нравственный релятивизм, присущий значительной части современной молодежи. Отсутствие понимания того, «что такое хорошо и что такое плохо», приводит к тому, что у молодых представителей среднего класса в возрасте 22-25 лет наивысший показатель готовности «договариваться за вознаграждение» (23,7%). Для сравнения: у поколения их отцов (51-60 лет) этот показатель находится на уровне 14,5%, а у дедов — и вовсе 4,0%9.

При этом следует учитывать, что столь высокий процент «готовых договариваться за вознаграждение» среди практически всех групп среднего класса обусловлен отнюдь не только и не столько «падением нравов». Разрушение старых, административно-командных механизмов взаимодействия власти и экономических субъектов не сопровождалось, как известно, формированием новых, прозрачных форм представительства интересов и цивилизованного лоббизма. Поэтому многие просто вынуждены прибегать к противоправным методам решения своих, прежде всего, экономических проблем10.

Результаты исследований показали определенный уровень зависимости между «ролевой» функцией той или иной социально-профессиональной группы и выбором форм, в которых они осуществляют свое политическое участие. Особенно отчетливо это видно на примере работодателей и наемных работников. Основными предпочитаемыми направлениями воздействия на власть среди предпринимателей являются использование личных связей, а также обращение в суд и в государственные органы. Среди социальных контрагентов предпринимателей — наемных работников —набор предпочтительных способов воздействия на власть принципиально иной, но также основанный на социально-профессиональной специфике. Высока готовность участия в забастовках, демонстрациях, а также использования давления через профсоюзные органы11.

Другие социально-профессиональные группы среднего класса также демонстрируют избирательность при выборе форм политического участия. Так, например, военные и госслужащие отличаются намного ярче выраженной приверженностью таким формам, как обращение в суд. Здесь сказывается профессиональная особенность данных групп: обращение в суд рассматривается как наиболее упорядоченная и лояльная к государственности форма разрешения возникающих проблем.

Исследования показали, что хотя зависимость между уровнем

материального положения, социальным статусом различных групп и степенью востребованности различных форм политического участия действительно существует, ее не следует преувеличивать. Пока все слои среднего класса (в чуть большей или чуть меньшей степени) отчуждены как от «большой» политики, так и от участия в общественной деятельности на низовом уровне12.

Лишним тому подтверждением является электоральная активность представителей «среднего класса». Так, например, по результатам опросов, проведенных после выборов в Государственную Думу в 2003 г., те, кто относит себя к среднему классу, по своим политическим установкам мало отличаются от тех, кто не идентифицирует себя с этим классом. Более того, создается впечатление, что представители среднего класса в целом аполитичнее, чем «средний россиянин». Об этом говорят, в частности, сравнительные данные об участии в думских выборах 2003 г.

Таблица 6. Электоральная активность представителей «субъективного среднего класса»

Данные о голосовании на думских выборах также не фиксируют существенных отличий от средних. Можно разве что заметить несколько большую долю проголосовавших на выборах за «Единую Россию».

Симпатии к этой партии вырастают в проективной ситуации. Похоже, представители субъективного среднего класса довольны нынешним раскладом сил в Думе, и сейчас поддерживают правящую партию даже больше, чем на выборах: сейчас за нее проголосовали бы 35% представителей среднего класса.

Представители субъективного среднего класса несколько чаще, чем те, кто не считает себя таковыми, полагают, что участвовать в президентских выборах необходимо. Но эта разница не слишком велика для того, чтобы сказать, что российский средний класс бли-

Таблица 7. Электоральные предпочтения «субъективного среднего класса»

Таблица 8. Электоральные предпочтения «субъективного среднего класса» в проективной ситуации

зок к идеальному портрету сознательного гражданина, описанному выше,— тем более, что, как сказано выше, в парламентских выборах представители этого класса участвовали реже, чем россияне в - целом.

Как и следовало ожидать, российский субъективный средний класс почти в полном составе готов проголосовать за В. Путина. Голосующих за действующего президента в этой группе на 10 про- . центных пунктов больше, чем среди не относящих себя к среднему классу.

Сочетание некоторой аполитичности субъективного среднего класса с достаточно явной поддержкой правящей партии и прези-

дента —это, на наш взгляд, не столько осознанный политический выбор, сколько выражение потребности этой типологической политический выбор, сколько выражение потребности этой типологической группы в стабильности13.

Подобная аполитичность среднего класса напрямую коррелирует с тем, интересы каких категорий населения выражает та или иная политическая партия. Уже перед новыми выборами 2007 г. Аналитический центр Юрия Левады выяснял мнение россиян о том, чьи интересы выражают отечественные политические партии. Опрос показал, что далеко не всегда позиционирование партий и бытующие в СМИ стереотипы совпадают с общественным мнением.

Так, «Единой России» даже после вхождения в ее список Владимира Путина большинство опрошенных отказали в праве представлять интересы всех россиян.

21% ответили, что «Единая Россия» отстаивает интересы «олигархии». Далее среди приоритетных для «партии власти» групп следуют «бюрократический аппарат» и «директорский корпус».

Практически совпадающими с «Единой Россией» по социальным приоритетам участники опроса признали две правые партии — СПС и ЛДПР. И Никита Белых с Мариэттой Чудаковой, и Владимир Жириновский с Андреем Луговым, по мнению опрошенных, представляет интересы «олигархии», «бюрократического аппарата» и «директорского корпуса».

Таким образом, опрошенные оказались невосприимчивыми к попыткам представить ЛДПР «партией бедных», а СПС —партией среднего класса.

На роль защитников беднейших слоев населения претендуют, в первую очередь, КПРФ и «Справедливая Россия».

Что же касается «среднего класса», то его интересы, судя по опросу, никто всерьез не представляет. Впрочем, такой результат можно объяснить спецификой не российской партийной системы, а самой жизни. Если смотреть по доходам, то в состав «среднего класса» входят либо чиновники, либо менеджеры крупных компаний.

Если же отталкиваться от рода занятий, то интеллигенция, традиционно входящая в средний класс на Западе, имеет своего представителя. Люди с высшим образованием, считают, что интересы культурной и научной элиты (1 место) и интеллигенции (2 место) представляет «Яблоко».

Без указания на связь с «олигархами» «Яблоко» тоже не обошлось, но так о партии думают только люди без высшего образования, да и они на первое место ставят все ту же «научную и культурную элиту».

В целом в ответах респондентов много неопределенности. Например, четверть опрошенных затруднились ответить, чьи интересы выражает партия власти. Половина опрошенных не знают, чьи интересы отстаивает СПС14.

Причины такого положения весьма многообразны. В значительной степени это обусловлено тем, что в России до сих пор так и не сложился эффективный механизм коммуникации между властью и обществом, его отдельными группами. Политические партии, являющиеся во всем мире главным звеном такого механизма, в России представляют собой в большинстве своем либо партии «вождистского» типа, либо сверхидеологизированные образования. Партий же «интересов» практически нет. Отсутствие конкретных политических и общественных субъектов, которые способны представлять и отстаивать перед властью повседневные экономические и социальные интересы граждан, естественно, делегитимизирует саму идею «демократии участия». Но что же мешает среднему классу самому представлять и отстаивать свои интересы как на уровне «большой» политики, так и на локальном уровне? Исследование, как нам кажется, дает ответ — отсутствие гражданской позиции, отношения между нарождающимся средним классом и государством по принципу «вы нас не трогайте —и мы вас трогать не будем»15.

И последнее. Можно ли говорить о том, что наш средний класс складывается в особую политическую силу, способную, например, оказать влияние на парламентские или президентские выборы? Скорее всего, нет. Как отмечает М. К. Горшков, идеологические предпочтения наших середняков заметно различаются. Кроме того, средний класс быстро превращается в политически индифферентную массу. Все больше и больше его представителей заявляют о том, что в современном политическом раскладе им постылы и коммунизм, и социал-демократия, и русское национальное возрождение. Единственная идея, которая отзывается в сердцах хоть какой-то положительной динамикой — либерализм. Но в политических партиях-тяжеловесах ответственных носителей этой идеологии, увы, нет! Так что российские середняки — скорее класс в себе, а не класс для себя16.

1См.: Урнов М. Стимулирование развития среднего класса в России как управленческая и политическая задача // http;//www.iet.ru/publics/ ch/chl_7.htm. Петухов В. В. Политические ценности и поведение среднего класса // Социс. 2000. №3. С. 23. См.: Петухов В. В. Политические ценности и поведение среднего класса. С. 24. См.: Петухов В. В. Политические ценности и поведение среднего класса. С. 25. См.: Мельников Е. Г. Социальная структура в контексте противоречий переходного общества // Вестн. С.-Петерб. ун-та. 1996. Сер. 6. Вып. 3. С. 46-47. См.: Беляева Л. А. «Новые средние» в России // Свободная мысль. 2000. №7. С. 20-23. См.: Средний класс в современном российском обществе: Сборник / Под ред. М. К. Горшкова. С. 92-93. Петухов В. В. Политические ценности и поведение среднего класса. С. 30. См.: Молодежь новой России: Какая она? Чем живет? К чему стремится? М., 2000. С. 114. См.: Поздняков Н.К. Политическая элита, средний класс, интеллигенция // Вестн. Омского ун-та. 2004. Вып. 4. С. 63. См.: Поздняков Н. К. Политическая элита, средний класс, интеллигенция. С. 65. См.: Александрова О. Р. Российский средний класс: идейный контекст становления j j Общественные науки и современность. 2005. №1.

С.              30-31. См.: Климова С. Российский средний класс: критерии отнесения и самоидентификации j j http://bd.fom.ru/report/map/d040733 (19.02.2004). 14 Средний класс без представителей //Комсомольская правда. 23 октября. 2007 г. См.: Александрова О. Р. Российский средний класс: идейный контекст становления. С. 34. См.: Вечерняя Москва. 8 февраля. 2007 г.