М.П. Крылов, Институт географии РАН К ТЕОРИИ РЕГИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ (ПО МАТЕРИАЛАМ ЕВРОПЕЙСКОЙ РОССИИ)

РИ часто служит предметом дискуссий. Это связано не только со слабой изученностью этой проблемы и различными установками исследователей, но и с понятийной неупорядоченностью. Отдельные авторы и научные школы вкладывают неодинаковый смысл в словосочетание «РИ». Большинство работ по РИ на самом деле посвящено этнической (этнотерриториальной) идентичности, идентичности этногосударственных реликтов. Поэтому РИ воспринимается как связанная с сепаратизмом. Но если РИ обусловлена любовью к месту обитания, пейзажу, оригинальностью архитектуры и удобствами быта, то усматривать в таком чувстве сепаратизм - явное преувеличение. Автор понимает РИ как совокупность пространственно выраженных, в конечном счете, социокультурных отношений, связанных с понятием «малая родина».

В разных странах РИ проявляется в неодинаковых формах, с разной эффективностью «реагирует» на сходные исследовательские приёмы. Автор согласен с А.Ф.

Недостаточно обращать внимание лишь на пространственную составляющую РИ. РИ характеризует тонус, стиль, уклад, «внутреннюю энергетику» местной жизни. В современной науке идентичность микро- и макросоциальных систем обычно рассматривается не столько как признак их застойности, стагнации или слабости, сколько как признак их долговременной результативности, внутренней мощи, своего рода пассионарности454. Тем самым предполагается возможность и необходимость связи между консервативными и динамичными элементами РИ, устойчивостью и развитием. В случае России изучение РИ означает особый акцент на самоорганизацию локально-региональных общностей, местный патриотизм, развитие помимо государственного вмешательства. Если энергия - это способность совершать работу, то РИ - это способность к социокультурной, гражданской и экономической активности. РИ - это не «стратегия Обломова», а «воля к жизни и развитию на данной территории». Самосознание - шаг к самоорганизации. Осознание своей специфики - это осознание своей оригинальности, нестандартности и индивидуальности, а тем самым - и некорректности спускаемых сверху шаблонных волюнтаристских решений, разрушающих процессы самоорганизации.

Неверен односторонний акцент на мобильность, при отождествлении социальной мобильности с мобильностью пространственно-территориальной, а укоренённости - с пассивностью, инертностью, препятствием для свободы (П.Щедровицкий, С.Гуриев, Л.Гудков, В.Мильдон, Б.Мезенцева, Н.Косларская, отчасти Ю.Левада, С.Баньковская).

Альтернативные («релятивистские», «постмодернистские») подходы к РИ связаны с жёстким односторонним акцентом на «имидж», «брэнд», «образ», «раскрутку», абсолютизирующие их в качестве основного и единственного проявления РИ (ср.: «РИ - это потёмкинская деревня, которая исчезнет после Потёмкина»456).

Автор считает, что особенности России, в частности, её этнокультурная однородность вне национально-территориальных образований, а также ослабленность политических и экономических механизмов, позволяют выявить феномен РИ «в чистом виде» (что позволяет его рассматривать во взаимосвязях с экономикой и политикой, не подменяя политикой и экономикой саму идентичность).

РИ в Европейской России, в той или иной форме, присуща всем жителям изучаемых территорий, однако достаточно чёткое, отрефлектированное самосознание характерно лишь определённой части жителей этих территорий, возможно, меньшинству. Многие важные черты коллективной психологии являются чрезвычайно размытыми и сколько-нибудь отчётливо зафиксированы могут быть лишь у отдельных, немногих индивидов, обладающих определёнными культурными чертами (ср. с принципом ландшафтной индикации; формулировка принадлежит аспиранту автора А.А.Гриценко).

Автором проведены экспедиционные исследования РИ на территории исторического ядра Европейской России, с максимально выраженной этнической однородностью457. Ранее автор изучал реакцию населения на деятельность местных «зелёных» движений, с учётом его укоренённости и потенциальной экологической мобильности458. Эта реакция, по нашему мнению, - пример активности и самоорганизации местных социумов на базе идентичности. С 2008 г., при активном участии А.А. Гриценко и по той же методике, автор проводит дальнейшее изучение РИ уже с учётом факторов этнического, этнополитических реликтов и государственной границы. Введение этнического фактора в имеющуюся методику облегчалось пространственно обусловленным, чаще плавным, реже мозаичным, взаимопереходом исторически украинского и исторически великорусского расселения в этнополитических реликтах - исторических регионах (б. Слободская Украина и Гетманщина; изучалась их российская часть), существованием различных смешанных форм самоидентификации (ср.: «Я хохлушка, но русская в душе», п. Кантемировка) и отсутствием диаспор украинцев или русских на этой территории. В связи с этим этническая идентичность могла быть рассмотрена как частный случай РИ.

Изучение б. Слободской Украины и Гетманщины показало устойчивость во времени различных форм РИ (связанных с этнополитическими реликтами, б. губерниями, древними этнокультурными рубежами). Историческая память - важный фактор и сохранения, и стимулирования РИ на разных пространственнотерриториальных уровнях.

471

В отзыве на автореферат диссертации А.А. Гриценко459 известный географ, основоположник отечественной теоретической географии д.г.н. Б.Б.Родоман (РНИИ культурного и природного наследия им. Д.С.Лихачёва) написал: «... я отмечу то, что меня больше всего волнует - устойчивое «посмертное» существование бывших государственных и административных границ и оконтуриваемых ими ментальных районов, которые полуподсознательно продолжают жить в своём виртуальном мире, косвенно проявляясь в высказываниях, суждениях местного населения. Иными словами, автор доказал (или, выражаясь скромнее, показал) как бы бессмертие души культурного ландшафта!»

Обобщённо теоретические результаты автора могут быть сведены к следующему. Показана специфика мироощущения групп населения с различным характером самоидентификации: «местных по рождению» и «местных по

убеждению», не имеющих малую родину, имеющих её в другом месте. Выявлена типичная структура местного сообщества по этому признаку. Показано доминирование «местных». По материалам анкетирования проиллюстрированы установки позитивной, негативной, поисковой самоидентификации. Введены понятия «стресс соседства», «триединство РИ». Развивающаяся традиция

(транстрадиционная РИ) сопряжена с показателями благосостояния людей (обеспеченности врачами, душевым объёмом товарооборота и платных услуг) и степени демократичности выборов за 10 лет.

Введение фактора географического пространства, пространственной морфологии и отказ от упрощённого (вопреки М.Веберу) пониманию «идеального типа» позволят иначе взглянуть на современные российские реалии (ценности традиции, традиционализма и модернизации, экономические и внеэкономические, эмоциональная связь с Родиной), чем это делают наши коллеги460.