У истоков концептуализации политической идентичности: партийная идентичность и электоральное поведение

Сформировавшаяся в начале 1960-х годов в западной политической науке теория идентичности прошла в своем развитии несколько этапов11. Хотя эта концепция утверждается в рамках психоанализа уже с 1920-х годов, в рамках социологии - с 1930-х годов12, а в рамках антропологии (сам термин «идентичность» при этом еще не использовался) - ещё с последней четверти XIX в., отсчет в политической науке ведется с эмпирических исследований американских ученых середины века ХХ, в первую очередь - коллектива авторов «мичиганского проекта»13.

Взгляды этих исследователей оценивают как бихевиористские. Так, они пришли к следующим выводам: а) люди хотят чувствовать близость с себе подобными; б) сходство пробуждает определенные ощущения; в) люди признают партийные различия как существенные. Обыватели не рассуждают в идеологических категориях; у большинства голосующих отсутствует или очень низкое соответствие идеологических установок и их политических взглядов. Даже не обладая знаниями по спорным проблемам или общей идеологической ориентацией, большинство граждан имели общую политическую ориентацию (когнитивную и аффективную «карту»), которая и определяла их электоральный выбор. Люди структурировали свое понимание комплекса спорных проблем, кандидатов и событий кампании через призму лояльности политической партии (party loyalty)14. Партийная идентичность рассматривалась как производная от социального опыта избирателей, их первичной социализации в семье и групповой социализации в более зрелом возрасте.

В 1960-х годах мичиганская модель была общепринятой. Авторы «Американского избирателя» считали, что в демократическом обществе с устойчивой двухпартийной системой15 политическая идентичность связана с психологической вовлеченностью в политику, способствует формированию общественного мнения16, влияет на электоральное поведение, препятствует созданию новых партийных движений и благоприятствует стабильности существующей партийной системы17.

Устойчивая политическая идентичность членов организации повышает эффективность ее деятельности и выполняет психотерапевтическую роль, снижает тревожность, дает ощущение своей сопричастности социально значимым целям. Важной функцией политической самоидентификации граждан является удовлетворение потребности в признании. В некоторых случаях она играет роль мотивации поведения, способствует преобразованию потребностей в действия, помогает людям ориентироваться в политическом пространстве, позволяет оценивать происходящее18. Идентичность формируется первоначально на основании имитации. Наблюдение поведения референтной группы, осознание существующих возможностей и выгод, влекущих за собой подобное поведение, апробация подобного поведения - все это элементы, способствующие формированию определенной политической идентичности индивида19.

Исследователями в разное время были предложены три классические модели «воронки причинности» для описания мотивов электорального поведения, в которых фигурирует партийная идентичность как основание идентичности политической. В первоначальной версии «мичиганской четверки» с учетом временного аспекта выделялись социально-демографические факторы, самоидентификация с той или иной партией, личность кандидата, особенности избирательной кампании (наличие негативной рекламы и использование «грязных» технологий), обсуждение выборов с близкими, друзьями и сослуживцами. Согласно предложенной в середине 1980-х годов схеме М.Шэнкса - У.Миллера20, на электоральный выбор в следующей временной последовательности воздействуют демографические характеристики, приобретенные личные характеристики (образование, род деятельности, место жительства, круг общения и т. д.), идеологические диспозиции, партийная самоидентификация, оценка деятельности кандидатов, чувства и аффекты, вызываемые кандидатом.

характеристик избирателей; б) их оценки экономической и политической ситуации; в) партийных предпочтений; г) позиции по конкретным вопросам; д) ретроспективных оценок инкумбентов (уже занимающих властные посты политиков); е) оценок персональных качеств политических лидеров; ж) перспективных ожиданий избирателей от партий и кандидатов и степени их соответствия предвыборным программам политических игроков21.

Спустя десятилетие после появления «Американского избирателя» социальнопсихологический подход стал популярным в Британии: в 1969 и 1974 гг. вышли в свет книги Д.Батлера и Д.Стоукса «Политические изменения в Британии». Панельные исследования группы Британских электоральных исследований (BES) показали, что только такие проблемы, как государство всеобщего благосостояния (социальные программы, пенсии и строительство муниципального жилья), забастовки и иммиграция, были значимы как для общественного мнения, так и для политики партий, а потому создавали ситуацию «голосования по проблемам». Типичный британский избиратель был вынужден адаптировать свои установки, склоняясь то к правому, то к левому крылу по спорным вопросам. В Великобритании концепция оценки себя как сторонника какой-либо партии (категория «видения себя» —

«self-image» применялась более охотно, чем понятие идентичности) использовалась для объяснения поддержки избирателями в течение длительного времени определенной партии.

Люди наследуют свою политическую идентичность (иногда англоязычные авторы используют понятия «политическая идентичность» и «партийная идентичность» как синонимы) из обычной лояльности к консервативной или лейбористской партии. Для Батлера и Стоукса самооценка как сторонника имела три параметра измерения; она была: а) всеобъемлющей, глубокой; б) стабильной, устойчивой; в) усиливающейся с возрастом22. Они говорили об этом процессе как «фотографической репродукции» (т. е. простом некритическом копировании), слепке взглядов родителей, со временем ослабевающем.

В конце 1970-х - начале 1980-х годов интерес к теории политической идентичности проявили исследователи Западной и Северной Европы, которых волновали возможности адаптации методики оценки партийной идентичности для стран с пропорциональной партийной системой, а также влияние на политическую идентичность и электоральное поведение таких форм социальной идентичности, как конфессиональная и социально-статусная. Итак, первая волна - начало 1960-х - середина 1980-х годов - период безусловного доминирования американской концепции партийной идентичности, разработанной «мичиганской четверкой», которая с помощью «воронки причинности» объясняла устойчивое электоральное поведение и делала возможными среднесрочные прогнозы исхода выборов в странах с двухпартийной системой. Политическая идентичность фактически приравнивалась к партийной. При этом идеологическую и персонифицированную модели идентичности в начальной версии теории рассматривали как альтернативные или дополнительные к партийной. К основным функциям политической идентичности относили: ограничение возможности встраивания в политическую систему новых партий, отсечение ненужной («излишней») для избирателя информации о выборах (функция «информационного сита») и определение «своей» по идеологическим основаниям группы. Признавалось, что развитие идентичности может осуществляться в моделях: а) «он-другой-иной», допускающей толерантное восприятие, и б) «он-чужой-враг», связанной с формированием ксенофобии, расовой неприязни, опасения присутствия людей с

иными политическими взглядами и т.

Европейских исследователей (сначала - в Великобритании, позднее - в Германии, Франции и странах Скандинавии) концепт партийной идентичности заинтересовал уже к концу 1960-х годов24. В течение четверти века исследователи не только не подвергали его сомнению в варианте, выдвинутом «мичиганской четверкой», но все их усилия сначала в 1970-х годах были направлены на эмпирическое подтверждение этой концепции для стран с двухпартийной мажоритарной системой, а позднее - в начале 1980-х годов - на поиск адекватного методического инструментария для исследования партийной идентичности в странах с многопартийной системой. Идентичность трактовалась как структурный элемент «среднего уровня» в политическом сознании, относящийся к политическим установкам (промежуточный уровень между политическими ценностями и политическими предпочтениями).

В рамках «первой волны» проводились активные исследования роли политической социализации в формировании партийной идентичности. Наиболее значимым фактором признавалась установка родителей, которая усваивалась детьми в раннем возрасте (проекты Г.Хаймана начала 1960-х годов, Ф.Гринстайна, 1958 г., Д.Истона и П.Хейза (1961 - начало 1962 гг.), К.Дженнингса, П.Аллербека и У.Розенмэйра,1979 г., П.Абрамсона, 1983 г., К.Дженнигса и Н.Ниеми середины 1980х годов. Была выдвинута гипотеза, согласно которой успешная передача партийных предпочтений (аттитюдов) зависит от уровня проявления предпочтений родителями, а степень проявления предпочтений измеряется выраженностью партийной самоидентификации. К началу 1980-х годов эти исследования были перенесены в страны Западной Европы, где дополнительно анализировался вопрос о влиянии степени поляризации партийной системы на степень базовой партийной привязанности родителей и их детей. Кроме Голландии, во всех европейских странах степень сходства политических установок родителей и детей была высока. Характер передачи партийной идентификации в большей степени признавался спонтанным25.

Проявившийся в середине 1980-х годов скептицизм в отношении концепта партийной идентичности был вызван признанием американских политологов того обстоятельства, что уже с начала 1980-х годов наблюдалось резкое снижение доли «стойких приверженцев» среди сторонников демократической и республиканской партий, что почти «поставило крест» на существовании предложенной ими теории политической идентичности как сугубо партийной.

В 1980-х годах важным компонентом теории политической идентичности становится обсуждение модели самоидентификации людей, чьи политические предпочтения не находят у окружения сочувствия. «Отверженные» предпочитают держаться вместе. Р.Барт в конце 1980-х годов объяснял роль межличностной коммуникации в становлении общих политических взглядов людей, используя «модель социальной сплоченности». Его схему поддержали Р.Хакфельд, Э.Даунс, Дж.Спраги. Доверяющие друг другу люди, разделяющие общие нормы (в том числе и политические), некритически «усваивают» передаваемую политическую информацию и более склонны к однотипной политической самоидентификации. Доверие порождает влияние, сплоченность и осознание сходства общих интересов, установок, взглядов. В современных исследованиях электорального поведения ученые анализируют, каким образом близость позиций, ретроспективные оценки деятельности правительства, партийная идентичность формируют политические предпочтения в многопартийных системах. А.Мелуччи в конце 1980-х годов высказал идею об актуальной (ситуативной) политической идентичности, возникающей непосредственно в ходе политических действий, и указал на значение личности лидера в этом процессе. Исследования С.Франклина (1992 г.) и Р.Дж.Далтона (1996 г.) подтвердили снижение влияния на электоральный выбор социальной дифференциации и приверженности определенной партии26.