i о в. Халлисте ФОРМИРОВАНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЫ ЭСТОНСКОЙ И РОССИЙСКОЙ МОЛОДЕЖИ: СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Проблемы политической культуры, а в частности, таких ее составляющих, как политическая идентификация, политическая социализация, национальное самосознание молодежи, интересует многих социологов и политологов.

Н.              А. Головин пишет: «Разрушение «советских» рамок и стереотипов сознания при неразвитости структур личностного самоопределения почти с неизбежностью приводит к увеличению и даже гипертрофии функций национальной идентичности — причем, прежде всего, негосударственной (языковой, исторической, мифологической, этнической)»[VII].

Мы же хотим обратить внимание не только на кризис, существующий среди российской молодежи и о котором мы также будем говорить, но и на проблемы формирования самосознания т.н. «русскоязычной» молодежи, тех, кто после распада Советского союза остался «за бортом», кто определяет себя как «русские прибалты». По данным эстонского Министерства иностранных дел русскоязычное население страны все меньше заинтересовано в получении гражданства Эстонии. По мнению главы МИДа Урмаса Паэта, для повышения мотивации получения гражданства нужен стимул, например чувство родины2. Однако министр внутренних дел Эстонии видит проблему не только в гражданстве. Он серьезно озабочен расколом между эстонской и русской общинами: «Люди двух национальностей живут словно в разных мирах, и количество точек соприкосновения на языковом уровне постоянно уменьшается. Эстонии как члену ЕС не делает чести то, что большая часть ее жителей чувствует себя ущемленными, живет в своем замкнутом языковом круге, опираясь больше на основные ценности страны своего происхождения, а не проживания»3. Как следствие это приводит к

тому, что, едва выучившись, русская молодежь бежит в Англию, Ирландию, Францию, Италию, в Германию, в Финляндию.

Для нас как для исследователя важно не только то, что думают или говорят о своей политике правящие круги Эстонии, но и то, как эту политику воспринимают живущие в ней русские, а также граничащая с ней Россия. Каковы политические предпочтения русских, живущих в Эстонии, какова их степень политического участия в жизни своей или чужой для них страны? Каков механизм их социализации и интеграции? Все эти вопросы интересовали нас при проведении социологического исследования.

Данное исследование проводилось в марте 2007 г. — опрос 300 респондентов методом раздаточного индивидуального анкетирования. Выборку составили студенты от 18 до 25 лет, проживающие в Санкт-Петербурге (студенты Санкт-Петербургского Государственного Университета медицинского и социологического факультетов) и Таллине (студенты Таллинского Технического Университета экономического факультета, а также Таллинского Университета (бывшего Таллинского Педагогического Университета) филологического и математического факультетов). В дальнейшем для наглядности мы будем обозначать эстонские вузы аббревиатурой ТУ (Таллинские университеты). В выборке выделено три группы — подвы- борки: 100 студентов СПБГУ, а также 200 студентов ТУ, из которых половина относит себя к русским по национальности и половина к эстонцам. В ходе исследования была поставлена цель определить степень зависимости политической активности от национальной принадлежности на основе сравнения выделенных групп.

Сравнительный анализ осуществлялся по следующим критериям: политическая активность студенческой молодежи, степень удовлетворенности молодежи политической системой, а также деятельностью общественных структур и институтов власти, политические предпочтения студенческой молодежи, ассоциативное вос

приятие анализируемых стран, а также уровень толерантности студентов России и Эстонии.

Гипотеза исследования: русскоязычные студенты г. Таллина менее политически активны, чем эстонские, и имеют меньший уровень политической культуры.

При формулировке гипотезы использовался заявленный Ж. Т. Тощенко тезис о том, что «зависимость между национальной принадлежностью и общественным поведением проявляется, во-первых, в ценностях, установках и ориентациях людей, которые могут быть деформированы по самым различным причинам, и, во- вторых, в конкретных способах решения социальных проблем, когда они приобретают национальную окраску, что может иметь как положительный, так и негативный эффект»6.

При анализе полученных в ходе исследования данных также учитывалась тенденция, наблюдаемая в связи с проведенным в марте 2005 г. аналогичным исследованием. Тогда было опрошено 100 человек: 50 российских студентов СПбГУ и по 25 —русских и эстонских студентов Таллинского Педагогического Университета7. Учитывая пилотажный характер исследования, мы можем сделать лишь предварительные выводы. Однако, коррелируя с результатами других исследований8, они, как нам представляется, достаточно верно фиксируют действительное положение дел.

Опрошенные русскоязычные студенты как России, так и Эстонии в большинстве своем не активно участвуют в политической жизни. За последние два года интерес к политике у русских студентов эстонских вузов существенно снизился, у российских же — практически не изменился. В результате интересуются политикой меньше половины русских респондентов — 43% в Таллине и 47% в Санкт-Петербурге. Не интересуются политическими событиями 57% в Таллине и 53% в Санкт-Петербурге.

Одной из важнейших составляющих политической культуры общества является электоральная активность, или участие в избирательном процессе. Э. Я. Баталов, например, выделяет культуру по

литического поведения, под которой он понимает «такое поведение, которое, принимая формы участия граждан в политической жизни, оказывает реальное, пусть даже ограниченное по масштабам, воздействие на осуществление и распределение власти»9. Таким обрат- зом, политическое участие — это, прежде всего, влияние, попытка воздействовать на власть.

По результатам исследования, наименее политически активна российская молодежь. Более половины опрошенных не принимало участия ни в общественной, ни в политической жизни. Основным способом участия в политической жизни страны является участие в выборах, причем и здесь проявляют активность меньше половины русской молодежи (29% студентов, проживающих в Санкт-Петер- бурге, и 47% студентов, проживающих в Таллине). Эстонские студенты более активны (принимает участие в выборах 65%). Также у эстонцев наименьший процент относительно абсолютного неучастия в политической жизни страны (20%), чего нельзя сказать о русской молодежи. Причем эстонская молодежь практически регулярно участвует в выборах (70%). Русские же студенты г. Таллина не столь активны и участвуют в выборах регулярно лишь 37%. За два последних года уменьшилось число студентов, не участвующих в выборах. Интересно, что из 70% эстонских студентов, регулярно участвующих в выборах, лишь 65% в предыдущем вопросе отметили участие в выборах как форму своего участия в политической и общественной жизни страны в прошлом году.

Примечателен факт, что не все «достаточно интересующиеся» политикой участвуют в выборах. Так, 6 эстонских респондентов, полагающие, что они активно интересуются политическими событиями, совершенно не участвуют в главном политическом событии своей страны — в выборах. Причем у респондентов, которые «не очень интересуются» политикой гораздо меньший процент абсолютного неучастия в выборах. Также следует отметить, что практически все респонденты, которые совсем не интересуются политикой, регулярно участвуют в выборах. Таким образом, можно сделать вывод, что участие в выборах эстонской молодежи не определяется уровнем интереса к политической жизни общества. Этот вывод нам представляется возможным распространить на всех респондентов, т.к. у респондентов русской национальности наблюдаются следующие тенденции: 5% очень интересующихся и 22% достаточно интересующихся политикой респондентов совсем не участ-

Таблица 1. Интересуетесь ли Вы политикой? * Как часто Вы участвуете в выборах? Ответы эстонских студентов ТУ10

вуют в выборах; причем 9% регулярно участвующих в выборах совершенно не интересуются политическими событиями.

Некоторые авторы полагают, что основной причиной низкого уровня явки молодежи на выборах является неуверенность в завтрашнем дне11. Мы решили проверить этот тезис на данных, полученных в ходе нашего исследования, но заявленную взаимосвязь не обнаружили. По результатам исследования, уверенность в завтрашнем дне за последние несколько лет возросла среди всех респондентов, принимавших участие в опросе приблизительно на 25%. Менее всех уверены в своем будущем российские респонденты.

Следует обратить внимание на то, что только граждане имеют полный доступ к участию в политической жизни, что соответствует международной практике. В Эстонии, однако, это означает, что 62% лиц, принадлежащих к меньшинствам (около 22% всего населения), фактически лишены возможности участвовать в политике на национальном уровне. Правовое разделение населения берет свое начало с ревокации после восстановления в Эстонии независимости Закона о гражданстве 1938 года, что было сделано с целью обеспечения «преемственности Эстонской Республики в качестве субъекта международного права». Этим большинство русскоговоряще- го меньшинства было лишено избирательных прав12. Большинство русскоговорящих продолжает оставаться негражданами, но только гражданам Эстонии предоставлены различные права и защитные механизмы, в том числе предусмотренные Рамочной конвенцией по защите национальных меньшинств.

В течение последнего десятилетия эстонское общество остается

1“              '              Уверенность              в том, что эта деятельность принесет

?              положительный              результат Возможность заработать

Ж х Возможность выразить протест н недовольство

Стремление помочь людям

Стремление защитить нарушенные права свои, своих -•              близких

Возможность повлиять иа действия власти

Желание оказывать влияние на других людей, обладать

властью

Возможность отстаивать свои убеждения, ценности,

идеалы

Осознание того, что такая деятельность - важный элемент

демократии

Я политикой не интересуюсь Другое

0 русскоязычные студенты ТГУ Щ эстонские студенты ТГУ П] российские студенты СПбГУ

Рис. 1. С какой целью лично Вы хотели бы участвовать в общественной и политической жизни?

разделенным по национальной принадлежности и правовому статусу. На 2005 г. этнические неэстонцы составляли 43% населения, насчитывающего 1,3 миллиона13.

Что могло бы повлиять на политическую активность молодежи, каковы основные цели и мотивы ее участия в общественной и политической жизни страны? Большинство респондентов единогласно утверждают, что необходимым условием политической активности является уверенность в том, что их участие принесет положительный результат. На втором месте для русских студентов, как Таллина, так и Санкт-Петербурга, стоит возможность повлиять на действия власти. Для эстонских респондентов важнее стремление защитить свои нарушенные права.

Половина опрошенных респондентов предпочитают самостоятельно принимать решение в политическом выборе. Однако четверть студентов все же прислушиваются к мнению друзей и своей семьи. Для некоторых также важно мнение авторитетных политических личностей14, в то время как крупные предвыборные акции, агитация и реклама оказывает практически несущественное влияние.

Наблюдается взаимосвязь между интересом респондентов к политике и тем, что в наибольшей степени влияет на их политический выбор. Так, мнение семьи и друзей влияет главным образом на тех респондентов, которые не очень интересуются политическими событиями. Мнение авторитетных личностей и уважаемых политических деятелей наиболее важно для респондентов, достаточно активно проявляющих интерес к политике. Наименее самостоятельны в принятии политических решений респонденты, совсем не интересующиеся политикой. Предвыборные акции и реклама согласно полученным данным практически ни на кого не оказывает влияние.

Практически все опрашиваемые студенты как российского, так и эстонского вузов полагают, что в политической системе общества существует много недостатков, но их можно устранить путем постепенного реформирования. Существующая политическая система полностью устраивает лишь небольшую часть эстонских респондентов. Данный показатель заметно увеличился за последние два года. Так, в 2005 г. политической системой были довольны лишь 4% эстонцев, тогда как теперь уровень удовлетворенности составляет 12%. Практически четверть русских студентов предлагают полностью изменить сложившуюся политическую систему. Столь радикально настроен лишь один эстонский респондент.

Интересно, что по данным 1996 г. политическая система своей собственной страны находила полную поддержку только у 5% россиян. В 1997 г. число оптимистов такого рода снизилось до 3%. Одновременно увеличилось число сторонников радикальных перемен в политической системе России. В 1997 г. численность этой группы выросла на 12% всего за 8 месяцев15. В настоящее время мы можем наблюдать увеличение числа россиян, неудовлетворенных политической системой, до 16%. Причем данная тенденция на протяжении двух последних лет остается неизменной.

На вопрос «Каким должно быть государство?» респонденты разделились во мнениях. Так, половина опрошенных полагают, что государство в первую очередь должно заниматься социальными проблемами, хотя бизнес также не должен оставаться в стороне, половина же считает, что главное в функциях государства — это социальная программа. Причем российские студенты склоняются больше к участию государства в делах бизнеса, в то время как русские респонденты Эстонии убеждены, что государство должно однозначно направлять свои усилия на улучшение качества жизни общества.

Существенные разногласия между студентами Эстонии разных национальностей наблюдаются в результатах данных, полученных в ответах на следующий вопрос: «Определите, пожалуйста, свое отношение к действующим в стране общественным структурам и институтам власти». Подавляющее большинство эстонских студентов доверяют новому президенту Эстонии Т. X. Ильвесу, тогда как треть русских респондентов ему не доверяют. Однако наиболее спорной фигурой оказался премьер-министр Эстонии Андрус Ансип (ответственный за снос памятника бронзовому солдату). Он пользуется доверием у 74% эстонской молодежи, в то время как среди русскоязычных студентов 60,2% ему не доверяют. Более того, к премьер-министру 5% опрошенных русских студентов испытывает неприязнь. Доверие к правительству в целом затруднились определить половина опрошенных респондентов г. Таллина. Остальные студенты разделились во мнениях — четверть доверяет правительству, а четверть не доверяет.

Большинство российских студентов доверяют президенту

В.              В. Путину. Определение уровня доверия премьер-министру и правительству в целом вызвало затруднения и половина респондентов, принимавших участие в исследовании, не смогли ответить на данный вопрос.

В ответе на следующий вопрос студентам предлагалось определить свои политические предпочтения. Исследование проводилось до выборов в России и сразу после выборов в Эстонии. В связи с этим у респондентов в обеих странах была достаточно свежа память о политических дебатах, предвыборных агитациях, рекламе и т.д.

Полученные данные коррелируют с данными предыдущего вопроса. Так, большая часть эстонцев (55%) поддерживают партию, возглавляемую премьер-министром Эстонии А. Ансипом, — реформистскую партию. На втором месте идет объединенная партия Республики и Союза Отечества (в лидерах небезызвестный Март Лаар, переписывающий историю с новой позиции героизации фашизма). Далее по 10% голосов получили социально-демократическая партия и партия «Зеленых». 5% опрошенных считает, что ни одна из представленных партий не выражает их интересы.

Среди русскоязычного населения Эстонии наблюдается абсолютно иная картина. Здесь подавляющее большинство поддерживает Центристскую партию, возглавляемую Эдгаром Сависааром. И не случайно. Этот политический деятель в своей предвыборной программе сделал ставку на русскоязычного избирателя. Так, например, по Первому Балтийскому каналу в т.н. «prime time» каждую неделю транслировались документальные фильмы на русском языке16, где известные российские политические деятели хвалили

Э.              Сависаара и его политику, а также прогнозировали значительное улучшение политических взаимоотношений России и Эстонии в случае победы центристов на выборах. Э. Сависаар также выступил оппонентом действующему премьер-министру Эстонии А. Ансипу, утверждая, что памятник бронзовому солдату должен остаться на месте, что также сыграло важную роль в политическом выборе русскоязычного населения Эстонии. На выборах Э. Сависаар занял второе место, уступив партии реформистов. В итоге право формирования правительства получил премьер-министр А. Ансип, а Э. Сависаар ушел в оппозицию. В настоящее время Э. Сависаар занимает пост мэра г. Таллина.

Данные коррелируют с вопросом об уверенности в завтрашнем дне. Так, наибольший процент неуверенных в своем будущем молодых людей не определились с выбором партии, которая выражала бы их интересы (10%).

Половина опрошенных российских студентов поддерживают партию «Единая Россия». 38% респондентов затруднились опреде

лить партию, выражающую их интересы. Интересно, что еще два года назад доля таких респондентов составляла 86%.

Следующий вопрос «Должна ли наша страна следовать в своем развитии примеру ведущих стран Запада» вызвал большие затруднения среди участников исследования. Так, практически половина русских студентов и эстонского и российского вузов не смогли определиться. Наиболее ориентированы на Запад эстонские респонденты, хотя половина русских студентов эстонских вузов также полагает, что Эстония должна следовать примеру ведущих стран Запада. Российские студенты менее однозначны, но все же наблюдается перекос в сторону ориентации на страны Запада.

Наблюдается взаимосвязь между этим вопросом и уровнем доверия эстонских студентов президенту. Так, из 86% респондентов, доверяющих президенту, 63% считают, что Эстония должна в своем развитии следовать примеру ведущих стран Запада. Аналогичная ситуация наблюдается с уровнем доверия премьер-министру: из 74% доверяющих первому лицу Эстонской Республики 53% ориентированы на подражание западным эталонам.

Далее респондентам предлагалось написать три слова, ассоциирующихся у них со словами «Россия» и «Эстония». В результате у большинства респондентов возникают ассоциации с городами и местами стран (Кремль, Москва, Питер; Таллин, Нарва), с известными людьми (политические деятели, писатели и т. д.), с особенностями жителей (черты характера, характеристики темперамента и др.). В связи с последними политическими событиями в отличие от опроса 2005 г. у респондентов появились новые ассоциации с памятником бронзовому солдату. Так, у 10-15% русских респондентов с памятником ассоциируется Эстония, в то время как у 10% эстонцев бронзовый солдат напоминает о России. Также наблюдается увеличение числа негативных ассоциаций — отрицательные качества характера эстонцев/русских, негативные политические характеристики стран.

При слове «Россия» у большинства опрошенных возникают ассоциации относительно территории страны, а точнее, ее масштаба. Для половины респондентов СПбГУ Россия — это в первую очередь родина, родной дом, семья. Примечательно, что значительная часть русских студентов ТУ, принимавших участие в опросе, отмечают Россию как вторую или как историческую родину —20% (в исследовании 2005 г. эта цифра составляла 23,5%). У эстонцев же «Россия» связывается с советским временем (отметим, ни один

русский респондент не проводит аналогию между Россией и Советским Союзом). Так, среди эстонцев 44% написали слова, связанные с периодом СССР: «железный занавес», «коммунизм», «партия», «красная армия» и др. У определенной части эстонских респондентов возникают негативные ассоциации: «ищущая ссоры», «жаждущая власти», «коварная», «опасная», «враждебная»; другие же обозначают свое отношение весьма нейтрально: «соседнее государство», «восточный сосед» (18% опрошенных). Один респондент отметил Россию как западного соседа. Помимо советского прошлого, масштаба и соседства Россия у эстонских студентов ассоциируется с людьми (61%), городами и местами (12%), политическими характеристиками страны (21%), а также определенными качествами русских (9%).

Эстония у российских студентов г. Санкт-Петербурга вызывает следующие группы ассоциаций: качества эстонцев (65%, причем «медлительность», «заторможенность» и «тугодумие» занимает здесь 28%), города и места —36%, отношения с Россией («неприязнь к России», «антироссийская политика», «русофобия» — 20%) и др. У половины русских студентов эстонских вузов Эстония ассоциируется с городами или какими-либо местами. 47% русских и 45% эстонских респондентов написали, что Эстония—это их родина, настоящее и будущее, место их жительства. Помимо этого практически у каждого пятого респондента Эстония ассоциируется с природой, с городами, с быстрым развитием экономики, а также как маленькая страна. Значимое место занимают и политические характеристики страны и отдельные личности.

Таким образом, на основе вышеизложенных данных можно сделать несколько промежуточных выводов: В ответах российских студентов СПбГУ наблюдается две тенденции: ассоциации, связанные с Эстонией как с чужим далеким государством, частью Европы; и ассоциации, связанные с эстонцами, их поведением и национальными чертами характера: «медлительность», «заторможенность», «друзья», «странная политика», «фашизм», «дискриминация» и др. Россия ассоциируется с величием больше у русских студентов эстонских вузов (41%), чем у респондентов, непосредственно проживающих в России (15%). У респондентов г. Таллина Россия в большей степени ассоциируется с людьми, главным образом с первым лицом государства

В.              В.Путиным (русские — 47%, эстонцы — 49%).

Интересно, что у 3% опрошенных русских респондентов Эстония ассоциируется с культурой, в то время как ни у одного эстонского респондента таких аналогий не возникло.

Следующий небольшой раздел анкеты посвящен проблеме толерантности. Об этой проблеме можно говорить бесконечно. В нашем же исследовании мы лишь коснулись тех вопросов, которые помогут нам понять, возможна ли и необходима ли (как об этом говорят эстонские социологи) интеграция русскоязычного и эстонского населения, кто более препятствует этой интеграции? Результаты, полученные в ходе обработки данных исследования, мы сравнили с результатами исследования эстонского социолога Ирис Петтай. На международной конференции «Европейский опыт и вызовы для Эстонии: гендерная и этническая дискриминация в СМИ», организованной Центром информации по правам человека при финансовой поддержке ЕС известный социолог выступала с мнением, что «мирное сосуществование в современной Эстонии двух самодостаточных общин не может являться залогом полноценного развития общества и государства само по себе. Для этого нужно перейти от двухобщин- ности к мультикультурности, Эстонии следует повысить среди своих жителей уровень толерантности и переориентировать интеграционную программу»17. Согласно данным проведенных исследований, как в традиционных странах ЕС, так и в Эстонии примерно одна пятая часть жителей являются агрессивно-нетолерантными. Толерантность, как считают европейские социологи, явление неоднородное. «Считается, что первой ее степенью является пассивная терпимость. Зачастую под нее маскируется скрытая надменность: представители большинства не относятся к меньшинству враждебно, но не признают его равным и к себе не подпускают: уровень недоверия между' двумя частями общества остается при этом достаточно высоким. Вторая ступень — это сознательная терпимость, при которой формируется реальное понимание «другого». Третий, высший этап, —это активная терпимость: готовность признавать меньшинство таким, как оно есть, и ценить его». «Людей, занимающих по отношению к инородцам активно толерантную позицию, насчитывается в Эстонии 20%. Людей с явной неприязнью к «другим» в Эстонии проживает 19%. Больше всего, около трети населения, тех, чью позицию можно назвать пассивно толерантной». «Что характерно: живущие в Эстонии русские гораздо толерант- нее эстонцев, — особо подчеркивает Петтай. — Активно толерантных людей среди них почти половина — 46%, пассивно толерант

ных — 21%, Консервативно настроенных к эстонцам насчитывается 21%, а откровенно нетолерантных — всего 14%. Причин разобщенности между двумя общинами, на взгляд Петтай, несколько. Для эстонцев это, прежде всего, опасения за свой язык и культуру, а также страх перед Россией и боязнь оказаться в собственном государстве на вторичных позициях, маргинализироваться. Социолог считает, что Эстонии необходимо пересмотреть приоритеты интеграционной политики. И выработать такую, которая увеличила бы среди эстонцев чувство безопасности и способствовала тем самым снижению уровня подозрений и недоверия к русскоязычной части населения страны.

Интересно проследить взаимосвязь уровня толерантности от национальной принадлежности респондентов нашего исследования. Так, на вопрос «Испытываете ли Вы неприязнь к представителям какой-либо национальности?» подавляющее большинство русских студентов ответили отрицательно. Положительно ответило 35% эстонских и лишь 14% русских респондентов. Таким образом, по данным нашего исследования русские студенты толерантнее эстонских, что подтверждается вышеизложенными данными эстонского социолога Ирис Петтай. Русские студенты в основном испытывают неприязнь к премьер-министру Эстонии А. Антсипу, «лицам кавказской национальности» и тем, кто ущемляет права «малых народов». Эстонцы же испытывают неприязнь к центристской партии и ее лидеру Эдгару Сависаару, а также к русским, которые отрицают оккупацию и не умеют говорить на эстонском языке. Среди российских студентов основная доля неприязни приходится на кавказцев, азиатов и американцев.

* * *

В заключение, исходя из полученных результатов, можно сделать несколько первоначальных выводов:

Русскоязычные студенты, как России, так и Эстонии в большинстве своем не активно участвуют в политической жизни, причем наименее политически активна российская молодежь. Необходимым условием политической активности для большинства респондентов является уверенность в том, что их участие принесет положительный результат.

Наиболее уверены в своем будущем эстонские респонденты, при

чем эта уверенность за последние несколько лет существенно возросла. Наименее уверена в завтрашнем дне российская молодежь.

Наблюдается существенный раскол не только между населением Эстонии разной национальности, но и между русскоязычной молодежью. Так, выборы президента 15 респондентов характеризуют как положительное событие и 15 как отрицательное. Следовательно, можно сделать вывод об отсутствии единой политической культуры Эстонии, о незавершенности ее формирования.

Проблема бронзового солдата волнует не только русскоязычное население, но и эстонцев. Так, 39% эстонских студентов отнесли события, разворачивающиеся вокруг памятника, к негативным. Хотя следует отметить, что 2% считают снос памятника положительным событием, а 6% огорчены, что памятник все еще не снесен. Это говорит о том, что в эстонском обществе также нет единства во взглядах на текущие политические процессы. Мнения русских студентов г. Таллина разделились пополам, что подтверждает наш вывод о существенном расколе внутри данной социальной группы.

Главным положительным событием за 2006 г. в России студенты полагают проведение саммита G8. К отрицательным событиям относят различные государственные реформы, а также конфликты с другими государствами («газовые» конфликты с Белоруссией, Украиной, а также конфликт с Эстонией).

Наиболее спорной фигурой для определения уровня доверия для студенческой молодежи Эстонии оказался премьер-министр Эстонии Андрус Ансип. Здесь наблюдается взаимосвязь с политическими предпочтениями. Так, респонденты, доверяющие А. Ансипу, голосуют за реформистскую партию, не доверяющие — за центристскую. Также можно провести параллель с национальной принадлежностью: подавляющее большинство русскоязычного населения за центристскую партию, большинство эстонцев — за реформистов.

Таким образом, мы можем говорить о том, что политическая культура Эстонии характеризуется расколом общества по национальному признаку — сосуществованием параллельно друг с другом двух субкультур, а также расколом внутри каждой из субкультур. Также следует обозначить идею особого качества, присущего исключительно эстонскому народу — эстонства—идею самовозвы- шения (все остальные, проживающие на территории ЭР — «неэс- тонцы»), и дискриминацию национального меньшинства по языковому признаку.

В качестве характерных черт российской политической культуры можно выделить монополизацию власти (Единая Россия является партией «большинства»); отчуждение не только народа от власти, но и власти от народа; недоверие населения к политике и политическим деятелям18. В российской молодежной культуре наблюдаются две противоположные тенденции: с одной стороны, стремление участвовать в политической жизни страны, с другой — апатия ко всем политическим процессам, происходящим в России («мое участие все равно ничего не изменит»).

После проведенного сравнительного анализа двух культур в рамках данного исследования можно говорить о некоторых общих аспектах. Во-первых, это отсутствие реальных рычагов воздействия на власть, отсутствие обратной связи с государством у народа. Нет института отзыва депутатов, в связи с чем избиратель становится интересен политическим деятелям только непосредственно на период избирательной кампании. Это ведет за собой отчуждение населения от текущих политических процессов. Во-вторых, это ориентация на Запад. В России это проявилось в копировании шаблонов политического устройства западных обществ. И, в-третьих, и российская и эстонская заявленные демократические модели построения общества существенно отличаются от «идеальной модели» в западном ее понимании.

Вследствие вышеизложенных данных нам представляется невозможным говорить об окончательно сложившейся и сформировавшейся политической культуре ни в России, ни в Эстонии. Политические культуры этих стран находятся лишь на пути становления.

На данный момент можно предложить в качестве долгосрочных стратегий:

Для Эстонии возможно и необходимо принятие дальнейших законодательных мер для стимулирования процесса сокращения безгражданства и содействия процессу натурализации; а также пересмотр существующего законодательства в таких областях как язык, образование и культура, и приведение эстонских законов в соответствие с действующими международными нормами, защищающими права национальных меньшинств. Следует уделить внимание созданию независимого органа по борьбе с дискриминацией по национальному признаку и обеспечению полного участия меньшинств в общественной и политической жизни, включая принятие политических решений.

Для России это может быть выработка более четкой и последовательной политики в отношении Эстонии, а также применение своих широких возможностей в международной политике для восстановления уже утраченного авторитета (экономические, дипломатические санкции в отношении Эстонии). Возможно, следует четко постановить в международном сообществе проблему единых, признанных во всем мире стандартов преподнесения исторических событий.

Данное исследование не дает полной картины и носит исключительно пилотажный характер, т. к. для изучения студенческой молодежи как субъекта политических процессов требуется более углубленное исследование. Наблюдаются противоречия между полученными данными и происходящими в настоящий момент политическими событиями. Так, несмотря на то, что по данным ВЦИОМ, российская молодежь 18-25 лет по сравнению с другими возрастными группами наименее информирована (27%) и наиболее безразлична (12%) к решению парламента Эстонии о сносе памятника, мы видим, однако, что именно молодежь активно участвовала в митингах у эстонского посольства (сожжение эстонских флагов, закидывание яйцами, обливание краской и т.д.)19. По данным канадской газеты на эстонском языке «Эстонская жизнь»20, молодежь Эстонии является одной из наименее политически активной

в Европейском Союзе, однако, в недавнем этническом конфликте именно молодые люди 16-20 лет приняли наиболее активное участие.

Таким образом, данная тема требует дальнейшего анализа с помощью более углубленных социологических методов изучения. Головин Н.А., Есенгараев Е.Ж. Политическая социализация в постсоветском обществе. Хрестоматия. Караганда, 2003. С. 230. Михайлова В. В поисках чувства родины j j Linnaleht. на рус. яз. 2007. 3 янв. Калле Лаанет. Зоны опасности — в нас самих // Вести День за Днем, 2006. 3 ноября. По материалам газеты «Вести». 2006.-8 дек. Антропова У., Кузьмина У. Национализм в вузах Эстонии: миф или реальность? // Вести недели День за Днем. 2006. 6 окт. Тощенко Ж. Т. Социология. Общий курс. 2-е изд., доп. и перераб. М., 1999. С. 194-195. Результаты исследования опубликованы в сборнике материалов Всероссийской научно-практической конференции 24-25 ноября 2005 г. «Современные проблемы российской ментальности». СПб., 2005. С. 190- 191. Например, результаты социологических исследований ВЦИОМ, опубликованные на сайте www.wciom.ru, или данные, опубликованные в книге: Карпенко О. М., Ламанова И. А. Молодежь в современном политическом процессе. М., 2006. Баталов Э. Я. Политическая культура современного американского общества. М., 1990. С. 152. Данные в таблице даны в частотном распределении. Карпенко О. М., Ламанова И. А. Молодежь в современном политическом процессе. М., 2006. С. 54. Сравнение результатов голосования двух референдумов, до и после объявления независимости, иллюстрирует это. На референдуме о независимости в марте 1991 г. было зарегистрировано 1 114 309 человек, имеющих право голоса. На конституционном референдуме 1992 г., вскоре после принятия Закона о гражданстве, имелось лишь 689 319 голосующих, т.е. около 60% от количества 1991 г. Таким образом, 454990 взрослых жителей Эстонии были лишены избирательных прав. Semjonov A. Estonia: Nation Building and Integration. Political and Legal Aspects («Эстония: государственное строительство и интеграция. Политические и правовые аспекты»), COPRI Working papers 2000. №8, p. 15.

Вайно О. Не баси на батьку, Таллин // Правда. 2005. №25. Интересен тот факт, что за последние два года влияние мнения авторитетных политиков вдвое усилилось для русскоязычных студентов ТУ, тогда как вдвое уменьшилось для эстонских студентов. Головин Н. А., Есенгараев Е. Ж- Политическая социализация в постсоветском обществе. Хрестоматия. Караганда, 2003. С. 226. 28.02.07. 22.15-22.45. «Русские идут». Документальный фильм. Первый Балтийский канал. 02.03.07. 22.10-22.45. «По прозвишу Носорог». Документальный фильм. Первый Балтийский канал. По материалам газеты «Молодежь Эстонии». 2006. 28 янв. В программе «Частная жизнь» на тему «Можно ли накопить на пенсию», транслируемой по РТР 27.04.07, ни один человек из студии не верил в пенсионную реформу. По материалам газеты Linnaleht на рус. яз. (См.: В Москве были сожжены эстонские флаги. 2006. 12 дек.; Яичница из эстонского посольства. 2006. 19 дек. №181). Eesti noored pole poliitikast huvitatud // Eesti Elu. Kanaada. 2006. 24 martsi.