Значение отдельных элементов социальной жизни в эпидемиологии.

Многочисленные представители социально-гигиенического направле­ния в медицине за границей и у нас в конце прошлого и в начале текущего века изучили, главным образом статистическим методом, влияние ряда социальных моментов (материальная обеспеченность, раз­мер годового дохода или заработка, жилищные условия и т. п.) на заболе­ваемость и смертность от инфекционных болезней. Основным объектом их исследований был туберкулез, который с тех пор получил признание социаль­ной болезни классового общества. Однако имеются многочисленные данные, иллюстрирующие значение социальных условий и при других инфекцион­ных болезнях, не исключая и таких, как корь или грипп, которыми в коли­чественном отношении одинаково поражаются все слои населения. Об этом красноречиво говорят сводные данные ряда статистиков о смертности детей от четырех важнейших инфекций дыхательных путей (табл. 1).

Наряду с худшими условиями ухода и другими неблагоприятными момен­тами основной причиной громадной смертности детей бедного населения является поражение их инфекционными болезнями в более раннем возрасте,

когда все инфекции дыхательных путей протекают особенно тяжело. Это, по данным Голидея, выражается в том, что к 5 годам среди детей бедного населения успевает заразиться корью ²/₃ (64,2%), в то время как в состоя­тельных семьях лишь ¹/з (32,1%).

С установлением у нас социалистического строя большинство рассма­триваемых ниже неблагоприятных в эпидемиологическом отношении эле­ментов общественной жизни должно оцениваться нами как пережиток прошлого. Борьбе с ними в повседневной жизни и в сознании людей необ­ходимо уделять максимум внимания.

Очень резким проявлением социально-классовых различий в капита­листическом обществе является вся та сумма условий, которые характери­зуют, с одной стороны, жизнь городского, ас другой —сел ьско- г о населения (крестьянства). Ряд бытовых моментов, исторически сложив­шихся на базе примитивного индивидуального крестьянского хозяйства, самый характер сельскохозяйственного процесса, наконец, примитивность техники и культуры, свойственная старой деревне, обусловливали в ней значительное своеобразие эпидемиологии большинства инфекционных болез­ней. Так, например, именно сельское население легко становится основ­ным резервуаром сыпного тифа, чему благоприятствует более примитивный уровень культуры и быта, худшее обслуживание медицинской помощью и ряд других моментов.

Так же резки различия в эпидемиологии «детских» инфекций. Смена подъемов и снижений заболеваемости инфекциями дыхательных путей обычно бывает слабее выражена среди городского населения, чем в сель­ских условиях. Во всяком случае в движении заболеваемости этими инфек­циями в городе никогда не наступает перерывов многолетней длительности, как это нередко наблюдается в отдельных сельских местностях, особенно более или менее изолированных от общения с внешним миром.

Чрезвычайно резкие различия отмечаются в эпидемиологии городской и сельской заболеваемости сибирской язвой. «Городская» сибирская язва встречается почти исключительно в виде профессиональных заболеваний у лиц, занятых обработкой сырых животных продуктов (кожевенное сырье, шерсть и пр.), «сельская» же сибирская язва поражает преимущественно лиц, имеющих дело с уходом за животными или с убоем последних (пасту­хи, ветеринарные работники и т. п.).

Происходящий в нашей стране процесс стирания резких различий между городом и деревней является результатом торжества социалистиче­ской системы сельского хозяйства над частнособственнической. В основе этого процесса лежит технический переворот в области сельскохозяйствен­ного производства; за ним и совместно с ним идет рост материальной обе­спеченности и повышение культурного уровня колхозного крестьянства. Этот процесс должен иметь огромные положительные последствия и в эпиде­миологическом отношении. Однако было бы грубой ошибкой полагаться только на его автоматическое, стихийное действие в этом направлении, а также недооценивать значение живучести отдельных элементов отсталого быта, связанных с ними предрассудков и т. п. Эти пережитки должны быть уничтожены, а до тех пор, пока они будут сохраняться, они будут слу­жить существенным фактором большего по сравнению с городом эпидемиоло­гического неблагополучия сельского населения по ряду инфекций.

В главе VI этого курса была рассмотрена роль различных элементов внешней среды как факторов переноса инфекции. Большинство вопросов этого порядка изучено путем экспериментально-лабораторного метода, обладающего большой точностью и объективностью. В жизни, однако, роль тех же факторов (например, воды, пищевых продуктов и пр.) проявляется не в искусственно созданной лабораторной обстановке, а в той общественной среде, в которой живет и существует общественный человек. Степень сопри­косновения его с тем или иным фактором (водой, пищевым продуктом и пр.) определяется социальной значимостью и доступностью для него данного объекта. При пользовании теми или иными материальными благами эти свойства их (социальная значимость и доступность) обнаруживаются в усло­виях определенной социальной организации. Организация же эта зависит от условий развития техники, состояния производительных сил, социально­политической организации общества, формы распределения материальных благ, уровня культурного развития и других моментов, составляющих общее содержание понятия «социального».

Социальная гигиена изучает общегигиеническую роль жилища. Эпиде­миология устанавливает влияние жилища на инфекционную заболе­ваемость.

Неблагоприятное влияние плохого жилища в эпидемиологическом отно­шении непосредственно проявляется повышением заболеваемости заразными болезнями. Наряду с этим отмечается и косвенное воздействие жилища на тот же процесс путем соответствующего влияния жилищных условий на быт. Непосредственное влияние связано прежде всего со скученностью обитателей жилища, облегчающей передачу всех видов инфекционных болезней. Тому же содействует и ряд элементов жилищного неблагоустрой­ства (примитивные уборные, отсутствие канализации, недостаточная осве­щенность, подвальное расположение и пр.). Косвенное влияние сказывается, например, в развитии среди обитателей перенаселенных помещений неопрят­ности, склонности к совместному пользованию предметами домашнего оби­хода и т. п. Как уже говорилось, особенно принято считать «жилищной» болезнью туберкулез легких.

В работах С. А. Новосельского, Озерова, Н. И. Тезякова, С. М. Богос­ловского, П. А. Кувшинникова, Буркарда, Гротьяна, Принцинга и других исследователей собран исключительно обильный и убедительный материал, доказывающий связь инфекционной заболеваемости и смертности с жилищ­ными условиями.

Так, например, по данным Керези, в Будапеште на 1000 детей в воз­расте до 5 лет, живущих в подвальных помещениях, ежегодно отмечается 10,5 смертельного случая от коклюша, а в прочих квартирах 2,3 случая; от кори соответственно 5,5 и 3,2. По данным Форбса, в Лондоне в районах с 23—28% перенаселенных жилищ заболевает дифтерией в 3 раза больше, чем в районах с 4—7% перенаселенных жилищ и т. п.

Особого внимания требуют те виды жилищ, которые служат для сов­местного или сменного пребывания многочисленных человеческих контин­гентов (бараки для рабочих, общежития, гостиницы, заезжие дворы, тюрь­мы, инвалидные дома, больницы и пр.). Все они при недостаточном санитар­ном и противоэпидемическом обслуживании могут легко стать местом интенсивного развития различных эпидемий.

Так, например, Гейст установил, что при общей средней смертности от туберкулеза среди городского населения Саксонии 2,1°/₀₀ ^в заведениях для душевнобольных умирало 6,5°/₀₀, в тюрьмах —• 4,2°/₀₀, а в исправитель­ных заведениях с длительным пребыванием заключенных ■— 14°/₀о-

Национализация земли и классовая политика в жилищном вопросе (распределение жилой площади, нормирование квартирной платы), предо­ставление в распоряжение трудящихся зданий общественного пользования (клубы, столовые, культурные учреждения, дома отдыха, санатории и пр.) явились в жилищной политике СССР хотя и весьма важными, но лишь первыми шагами в разрешении жилищного вопроса после революции.

Из элементов коммунального благоустройства во­доснабжение и канализация населенных пунктов привлекли к себе внимание уже около 100 лет назад, т. е. еще задолго до раскрытия действительного механизма их эпидемиологической значимости. Несколько позже было признано значение рациональной очистки городов от твер­дых отбросов.

Роль воды, а также жидких и твердых отбросов в качестве факторов передачи возбудителей кишечных инфекций была уже рассмотрена в главе VI. Сейчас нас интересует эпидемиологическая оценка тех организационных форм, с помощью которых обеспечивается удовлетворение потребностей всей массы населения в воде для хозяйственно-питьевых целей. Надо отме­тить, что различные способы обеспечения этих потребностей обычно сопро­вождаются характерными для них формами распространения кишечных инфекций. Так, наиболее распространенные системы водоснаб­жения можно охарактеризовать с эпидемиологической точки зрения следующим образом.

Индивидуальное неорганизованное водоснабжение непосредственно из открытых водоемов всегда бывает связано с опасностью отдельных слу­чаев заражения. В общей сумме такие случаи могут поддерживать общий уровень брюшного тифа на значительной высоте. Эпидемии же в резуль­тате таких заражений наблюдаются лишь в особо эксквизитных случаях массивного загрязнения водоема.

Колодезное и родниковое (ключевое) водоснабжение обычно не дает систематических заражений. Однако при загрязнении источника просачи­вающимися нечистотами, например из выгребных ям, а для колодцев также при заражении извне, например грязным ведром, возможны водные вспышки, ограничивающиеся кругом потребителей воды из данного источника.

Централизованные водопроводы, питающиеся от глубоко заложенных скважин (артезианские колодцы), дают обычно безупречную воду, исклю­чающую всякую возможность распространения через них инфекции, но они требуют бдительного надзора за наземными сооружениями (сборные резер­вуары, водонапорные баки и пр.), так как при загрязнении воды в этих сооружениях могут возникать интенсивные водные эпидемии.

Примитивно устроенные («технические») централизованные водопро­воды, питающиеся из открытых водоемов и подающие воду без всякой обра­ботки и без всяких мер предосторожности, в случае использования их для питьевых целей могут длительное время не давать заболеваний, если питаю­щий такой водопровод водоем не подвергается загрязнению (например, рас­положение в мало населенной местности). Однако они могут и длительно поддерживать заболеваемость брюшным тифом на высоком и высочайшем уровне (хронические водные эпидемии). Наконец, в любой момент при слу­чайном загрязнении источника водоснабжения технические водопроводы могут дать и, как правило, рано или поздно дают ужасающие по размерам водные эпидемии. Вода технических водопроводов ни в коем случае не должна использоваться для питьевых целей.

Централизованные технически совершенные водопроводы полностью исключают возможность того, чтобы вода стала фактором распространения заразного начала. Совершенство этой системы водоснабжения достигается следующими четырьмя мероприятиями: 1) правильным выбором места забора воды, 2) охраной водоема от загрязнения (охранная зона), 3) системой очист­ки воды, соответствующей данным условиям, с обеспечением ее от после­дующего загрязнения и 4) систематическим лабораторным контролем каче­ства воды. Эти мероприятия надежно обеспечивают безупречное качество питьевой воды. Таким образом, в этих случаях вызвать эпидемию могло бы лишь грубое повреждение целости системы или преступное нарушение пра­вильности ее функционирования при одновременном заражении ее.

Проблема очистки населенных мест приобретает особую остроту с увеличением густоты человеческого населения и с ростом городов. При редком населении небольшое количество образующихся отбросов легко перерабатывается естественными природными процессами и минерализует­ся. Но уже сельские населенные пункты с большим количеством скота и массами образующегося навоза при нерациональном его хранении сильно страдают от обилия мух. При наличии источника инфекции мухи могут обусловить развитие интенсивных сезонных эпидемий дизентерии и брюшного тифа. Но так как в небольших сельских населенных пунктах нередко отсутствуют источники инфекции, эти местности относительно меньше бывают поражены кишечными инфекциями, чем слабо благоустроен­ные города.

Неблагоустроенные, но чрезвычайно перенаселенные пункты городского типа представляют наилучшие условия для развития эпидемий кишечных инфекций. Историческими образцами подобного рода поселений могут служить рабочие поселки и мелкие города в начальных стадиях развития ряда капиталистических стран. До развития в них элементов благоустрой­ства (водоснабжение, канализация, очистка) эти населенные пункты пред­ставляли собой районы исключительно высокой заболеваемости кишечными инфекциями с особенно бурными сезонными подъемами. При отсутствии всякого благоустройства ни жидкие, ни твердые отбросы в таких поселках фактически не удаляются, а та небольшая часть их, которая якобы выво­зится, поступает обычно на «незаконные свалки», расположенные в черте населенного пункта. Мухи, выплаживающиеся в этих условиях в громад­ных массах, заражаются выделениями носителей, всегда имеющихся в боль­шом количестве среди многочисленного населения этих поселков, и стано­вятся в летнее время причиной жестоких эпидемий кишечных инфекций. Не удивительно, что населенные пункты старого Донбасса, являвшиеся в то время весьма неблагополучными в отношении брюшного тифа и дизен­терии, с заносом туда в 1910 г. холеры сделались ареной эпидемий и этой болезни.

С развитием городского благоустройства в течение прошлого и в начале текущего столетия заболеваемость кишечными инфекциями резко снижается в большинстве городов Европы и Америки. Гигиена давно поставила этот процесс в связь с развитием трех элементов городского благоустройства: здорового водоснабжения, канализации и очистки от твердых отбросов. Обычно такой процесс длился многие десятилетия (60—80 лет), причем его эффективность проявлялась в снижении заболеваемости брюшным тифом и дизентерией в 10—30 раз, а иногда и более. В условиях планового (социа­листического) хозяйства этот процесс может идти несравненно более быстрыми темпами. Так, в Донбассе за 5—6 лет огромных работ по реконструкции его коммунального хозяйства (1932—1938) заболеваемость брюшным тифом снизилась в среднем в 15—20 раз. Таким образом, опыт учит нас, что с развитием благоустройства два важнейших фактора распространения кишечных инфекций — вода и мухи — могут быть обезврежены (устра­нены).

Проблема рационального удаления и обезвреживания жидких и твер­дых отбросов как противоэпидемическая мера рассматривается нами в главе XI.

Различные формы организации питания населения также пред­ставляют значительный интерес с эпидемиологической точки зрения, глав­ным образом в смысле возможности распространения через пищевые про­дукты возбудителей кишечных инфекций, а иногда инфекций рта и зева. Источниками и механизмом инфицирования через пищу служат главным образом заразоносительство лиц, занятых приготовлением и раздачей пищи, примитивные способы приготовления ее (значение в этом деле рук, мух, посуды и пр.), применение недоброкачественных (зараженных) пищевых продуктов (например, мясо от вынужденно убитых животных, молоко боль­ных коров), передача инфекции через посуду при приеме пищи (бытовой сифилис, дифтерия и скарлатина и пр.).

Заражения этими способами при домашнем (децентрализованном) питании, очевидно, также встречаются нередко, хотя и не легко поддаются учету.

Устранение всех моментов заражения пищи более легко достижимо при правильно организованном и технически хорошо оснащенном обще­ственном питании. Только при этих условиях может быть совершенно исклю­чено влияние заразоносителей, что достигается систематическим контролем за работниками общественного питания и устранением из производства выявленных бациллоносителей. Равным образом техника приготовления пищи, мытья посуды и пр. благодаря механизации исключает всякую воз­можность инфицирования пищевых продуктов, а централизованное снаб­жение сырьем дает возможность обеспечить контроль над его доброкаче­ственностью.

Давно признано во всех странах, что единственным способом борьбы с заражениями, причиной которых бывает мясо, является ликвидация домашнего убоя скота и централизация этого процесса на общественных бойнях.

Большую гигиеническую и эпидемиологическую проблему представляет также рациональная система снабжения населения молоком.

По данным Шюдера, на долю молока при децентрализованных систе­мах снабжения приходится около 17% всех случаев заражений брюшным тифом. Но и централизованное снабжение до тех пор, пока этот процесс предоставлен корыстной инициативе частного предпринимателя, дает далеко не удовлетворительные результаты. Это имеет известную аналогию с водо­проводом, неудовлетворительно построенным и с гигиенической точки зре­ния плохо функционирующим.

За последние десятилетия в ряде стран постепенно пришли к тому же разрешению проблемы снабжения городов молоком, как и мясной проблемы. Многие крупные города ввели у себя технически совершенные формы цен­трализованного снабжения населения молоком при постоянном санитарно­ветеринарном надзоре за фермами и молочным скотом. Только этим путем можно исключить возможность распространения туберкулеза, бруцеллеза, брюшного тифа и паратифов и пр. посредством молока. Понятно, что наибо­лее последовательное осуществление таких мероприятий возможно лишь в условиях крупного обобществленного, т. е. социалистического, хозяйства.

Нельзя не упомянуть здесь о значении выращивания ягод и ово­щей, употребляемых в пищу в сыром виде, на почве, удобряемой челове­ческими фекалиями или фекальными сточьыми водами, в распространении геогельминтозов.

То же следует сказать относительно других отраслей пищевого дела, а также относительно общественного питания. Некоторые данные, иллю­стрирующие их роль в эпидемиологии, были приведены в гл. VI.

Профессия и род занятий (труд) сравнительно редко непосредственно обусловливают общение работающего с источником инфекции. Общеизвестна связь заболеваемости сибирской язвой и некоторыми другими зоонозами с убоем животных и обработкой животных продуктов. Некоторые материалы, иллюстрирующие эти данные, были приведены выше. Анкилостомоз являет­ся болезнью с ясно выраженным профессиональным характером для горно­рабочих. Сильно распространена эта болезнь и среди крестьянского насе­ления субтропических и тропических стран, чему способствует применение зараженных человеческих фекалий для удобрения полей и огородов (руч­ная обработка, хождение босыми ногами). Другие геогельминтозы (аскари­доз, трихоцефалез) также связаны с работой на полях орошения и в других сходных условиях.

Для ветеринарных работников и лиц, ухаживающих за животными, инфекционные болезни животных, передающиеся человеку (сап, сибирская язва, бруцеллез, иногда рожа свиней, чесотка и пр.), также носят характер профессиональных болезней. Профессиональные заболевания медицинских работников могут возникать в результате случайного заражения при работе в заразных больницах, в микробиологических лабораториях, при вскрытии трупов, выполнении дезинфекционных (дезинсекционных) работ и в других условиях, где имеет место общение с заразным материалом.

Школа, подобно другим формам массового общения людей, при не­соблюдении противоэпидемических норм нередко может стать ареной раз­вития школьных эпидемий различных заразных болезней. При правильной же организации всей школьной жизни и привитии гигиенических навыков детям она превращается из возможного очага инфекции в средство, оздоров­ляющее не только членов школьного коллектива, но и членов семьи уча­щихся.

Быт со всеми навыками, усвоенными человеком в его частной жизни и поведении (способы пользования жилищем, приемы питания, ухода за своим телом и окружающей обстановкой; культурные запросы и способы их удовлетворения, формы взаимоотношений с окружающими, половая жизнь, система отдыха и заполнение своего досуга и пр.), несомненно играет весьма значительную роль в эпидемиологии большинства заразных болез­ней. Если широко толковать это понятие, то именно в бытовой обстановке происходит большинство заражений.

Выработка определенных гигиенических навыков в повседневной жизни играет огромную роль в деле снижения бытовой инфекционной заболевае­мости. Строгое соблюдение правила не плевать на пол, не оставлять после себя грязной посуды и объедков пищи; мытье рук после всякой грязной работы, уборки помещения, посещения уборной, а также перед приемом пищи или приготовлением и раздачей ее другим и пр.— все это такие приемы личной профилактики, значение которых для предупреждения заражений вполне понятно. Распространение подобных общедоступных гигиенических навыков, становясь массовым явлением, в значительной степени снижает повседневную инфекционную заболеваемость, дающую в общей сумме значи­тельное количество случаев.

Весьма важные изменения, которые произошли в нашей стране в обла­сти половых взаимоотношений (раскрепощение женщины, изживание про­ституции, оздоровление отношений между полами), влекут за собой и соот­ветствующие изменения в эпидемиологии половых заразных болезней. Наконец, с повышением уровня грамотности, общей культурности, с освобождением от предрассудков и суеверий человек становится еще более защищенным от опасности заражения инфекционными болезнями.

Остановимся на эпидемиологической роли путей сообщения и массовых человеческих передвижений. Пути сооб­щения как средство передвижения людей, животных и грузов могут способ­ствовать заносу заразного начала и, следовательно, возникновению и рас­пространению эпидемий в новых местах. Так как источником инфекции прежде всего являются люди (или животные), то и роль транспорта в рас­пространении инфекции бывает выражена тем сильнее, чем больше распро­странена та или иная инфекция среди населения (или животных) обслу­живаемой им территории.

Внешние пути сообщения служат путями заноса экзо­тических инфекций, и это обстоятельство уже давно стало при­влекать к себе внимание врачей и правительств. Средневековая Европа, жестоко страдавшая от чумы и потерявшая от этой инфекции около четверти своего населения в течение только одной эпидемии («черной смерти») в XIV веке, получила эту инфекцию из Азии в результате развития своих торговых сношений. Вся последующая история чумных эпидемий связана с путями человеческих сообщений. Ту же роль играют пути сообщения в распространении холеры, желтой лихорадки и некоторых других инфекций.

Но и внутренние пути сообщения играют большую роль в эпидемиологии эндемических инфекций, содействуя постоянному переносу их внутри страньциз одной местности в другую. Роль железных дорог в распространении сыпного тифа в годы пандемии в нашей стране была чрезвычайно велика. Речные пути сообщения играли существенную роль в распространении холеры как на территории России, так и в других стра­нах на всем протяжении XIX и в начале XX века. Случаи возникновения больших эпидемий могут нередко наблюдаться при массовых передвижениях людей (эмиграция и переселенчество, сезонные передвижения рабочих и отходников, сплав леса и пр.).

Однако нет никаких оснований считать, что всякие массовые передви­жения с неизбежностью влекут за собой занос и распространение эпидемий. Напротив, массовые передвижения, если в них внести организованность и плановость и обставить их соответствующим санитарно-эпидемиологиче­ским обслуживанием, должны оказаться гораздо более благоприятными по своему эпидемиологическому значению, чем то же массовое в своей сово­купности, но неорганизованное и стихийное движение отдельных единиц,, не поддающихся ни общему регулированию, ни санитарному воздействию.

Многие виды массовых передвижений сохраняют для нашей страны еще и теперь всю свою актуальность. Организованное переселенчество- в новые промышленные и сельскохозяйственные районы (Заволжье, Казах­стан, Средняя Азия, Сибирь, Дальний Восток и пр.), завершение процесса перехода от кочевого образа жизни к оседлому в ряде национальных респуб­лик и областей, массовые передвижения строительных рабочих на новые объекты строительства и в промышленные районы, работы на торфоразра­ботках, лесозаготовках и лесосплаве, строительство новых путей сообщения и пр.— таковы те новые и видоизмененные формы массового передвижения, которые требуют соответствующего культурно-бытового, в том числе и меди­ко-санитарного, обслуживания. Осуществление такого обслуживания в наших условиях облегчается организованностью и плановостью движения, но грандиозность задачи требует громадной работы и активности со стороны органов здравоохранения.

Возможность завоза инфекций с животными также не лишена эпидемиологического интереса. Задачей эпизоотологии постоянно является предотвращение этой угрозы. Из интересующих нас инфекций, которые могут передаваться от животных людям, наибольшее значение имеют бруцеллез, лептоспирозная иктерогемоглобинурия рогатого скота и свиней, Ку-лихорадка, сибирская язва, ящур, бешенство, сап, трихинел­лез и другие глистные болезни, которые нередко завозятся из одной мест­ности в другую с гуртами привозного скота. За последние столетия наблю­дался процесс постепенного распространения по Европе бруцеллеза, при­чем эпидемии и эпизоотии его описаны даже в Скандинавских странах. По-видимому, с высокопородным скотом бруцеллез был завезен в прошлые столетия из Западной Европы в США, Южную Африку и в нашу страну.

Следует упомянуть о чрезвычайно важной роли крыс в распространении чумы. Крысы перевозятся на судах, груженных зерном, рисом, мукой и дру­гими товарами, привлекающими их, и при разгрузке судов переходят на берег. В результате этого в XIX веке в ряде портов Средиземного моря, Азии, Африки, Америки и Австралии (например, Константинополь, Марсель, Пирей, Александрия, Тунис, Капштадт, Буэнос-Айрес, Сидней и многие другие) возникали длительные очаги крысиной чумы. Такие очаги время от времени вызывают случаи заболеваний и среди местного населения.

На последнее место по практическому значению надо поставить воз­можность переноса возбудителей заразных болезней на т о в а р а х. Лишь при транспортировке на небольшие расстояния этому способу, быть может, следует придавать некоторое значение (туляремия, сыпной тиф и др.). При перевозках же из одной страны в другую, надо полагать, возможен лишь перенос возбудителей сибирской язвы (в виде спор) на сырых животных продуктах (кожи, волос, щетина). Сообщения старых авторов о переносе, например, возбудителей чумы с тряпьем, ношеным платьем и пр., скарла­тины с почтовыми отправлениями и т. п. следует считать результатом есте­ственной для того времени неточности наблюдений и отсутствия учета фак­торов, роль которых тогда не была еще изучена (например, при чуме роль крыс, несомненно сопровождавших партии товаров, при скарлатине роль заразоносителей и т. п.).

За последние десятилетия широкое распространение получил авиацион­ный транспорт. Конечно, как всякий другой транспорт, он способен при случае переносить любую инфекцию, о чем можно было бы и не упоминать, поскольку это общепонятно. Но его специфическая особенность, представ­ляющая большой эпидемиологический интерес, заключается в исключитель­ной его быстроте, позволяющей ему за 1—2 суток доставлять пассажиров

из любого пункта земного шара, а это влечет за собой возможность завоза и мало известных местным работникам экзотических инфекций. Но особое .значение авиационный транспорт имеет в отношении тех инфекций, кото­рые в стране, принимающей пассажиров, служат объектом их ликвидации (например, проказа, оспа, малярия и пр.). Все это требует в построении и проведении карантинных мер против завоза экзотических для данной страны инфекций, опираясь на общие принципы «санитарной охраны гра­ниц», учитывать и те специфические особенности, которые присущи этой новой форме человеческого общения. По мнению автора, данный пример хорошо иллюстрирует тот механизм, с помощью которого новые явления социальной жизни общества могут оказывать воздействие на динамику эпидемического процесса.

Местный транспорт (трамваи, автобусы) также может играть известную роль в распространении сыпного тифа, «детских» инфекций, гриппа и пр., особенно при переполнении вагонов, при перевозке инфек­ционных больных транспортом общественного пользования и пр.

Наиболее благоприятные условия для развития эпидемий создаются в периоды, когда человеческое общество подвергается действию различных катастроф, нарушающих нормальное течение общественной жизни. К ним относятся массовые стихийные бедствия (наводнения, землетрясения, крупные пожары и пр.), а в еще большей степени такие социальные потрясения, как войны, голод, массовая безработица и т. п. Сами по себе эти события действуют в качестве причины эпидемий редко; чаще эту ролй играют те или иные расстройства, производимые ими в ряде социальных процессов (см. ниже).

Примером непосредственного влияния подобных катастроф на инфек­ционную заболеваемость является возникновение «эпидемии» раневых инфекций во время войны и в меньшей степени во время катастроф, сопро­вождающихся массовым травматизмом (например, железнодорожные ката­строфы и т. п.). Следует напомнить, что такие раневые инфекции, как столб­няк, газовая гангрена, рожа, септические осложнения ран и т. п., при совре­менной асептике являющиеся «незаразными», в доасептическое время обна­руживали большую склонность к распространению («контагиозность») и нередко вызывали внутригоспитальные эпидемии.

Другим примером непосредственного влияния стихийных процессов на распространение заразных болезней могут служить эпидемии водной лихорадки (лептоспироза), возникающие вслед за наводнениями (разливами рек). Указанная связь подчеркивается в самом названии болезни «водная лихорадка» (или по-немецки «Uberschwemmungsfieber», что значит «лихо­радка от наводнения»).

В приведенных примерах речь идет об инфекциях, если можно так выра­зиться, специфических для того или иного катастрофического процесса. Гораздо чаще мы встречаемся с распространением инфекций, не специфи­ческих для данного явления. В этих случаях механизм возникновения эпи­демий имеет несколько иной характер. Массовое разрушение жилищ, раз­рушение или перерыв нормально действующих путей сообщения, нарушение обычного процесса питания, а также обнищание населения, происходящее в результате стихийных катастроф, влекут за собой более или менее обшир­ные вспышки эпидемий. Усиливается заболеваемость «детскими» инфекция­ми вследствие ненормальных жилищных условий населения, вынужденного покинуть свои жилища. Возникаютэпидемии кишечных инфекций вследствие нарушения нормальных процессов питания и водоснабжения. В связи с не­нормальными жилищными условиями и расстройством ряда процессов быто­вого обслуживания пострадавшего населения, что влечет за собой развитие вшивости и обмен этими паразитами, возникают эпидемии сыпного и возврат­ного тифа и т. п. Поэтому такие катастрофы, как извержения вулканов, землетрясения и т. п., наряду с другими мерами помощи пострадавшим тре­буют также организации специальных противоэпидемических мероприятий. Известно, например, что землетрясение 1922 г. в Японии, исключительное по своей разрушительной силе, сопровождалось сильным развитием эпиде­мий (брюшной тиф, дизентерия, корь и др.). Прорыв громадной плотины в Калифорнии (США) в 1924 г., сопровождавшийся наводнением и затопле­нием большой территории, вызвал среди пострадавших значительные эпидемии «детских» инфекций, брюшного тифа и пр., для прекращения которых потребовались весьма энергичные противоэпидемические меро­приятия.

Хотя в ряде приведенных нами примеров речь шла о катастрофических явлениях в природе, однако их эпидемиологические последствия находятся в причинной зависимости не непосредственно от самих природных катастроф, а от вызванных последними расстройств общественно-хозяйственной жизни населения. Это и послужило для нас основанием для рассмотрения этих явлений в главе о значении социального фактора в эпидемиологии.

Статистика инфекционной заболеваемости царской России с ее прими­тивным крестьянским хозяйством и периодическими неурожаями обнару­живала неизменное повышение заболеваемости сыпным и возвратным тифом, холерой и многими другими инфекциями в годы, следовавшие за неурожай­ными. Такие же особенности обнаружились в ходе инфекционной заболе­ваемости в ряде стран капиталистического мира в период мирового кризиса 1929—1933 гг. Это же имеет место и во время периодически наступающих кризисов капиталистического хозяйства, постоянно сопровождающихся ростом безработицы, нищеты и пролетаризации масс.

Но особенно резко сказываются на заболеваемости заразными болез­нями войны. Большинство войн прошлых веков, начиная с древнего мира, неизменно сопровождалось развитием громадных эпидемий: многие из войн оказывались истребительными не столько вследствие непосредственного применения оружия, сколько вследствие огромного распространения инфек­ций. Поэтому сыпной тиф издавна носил имя «военного» тифа. Эпоха напо­леоновских войн в Европе, включая поход его в Россию в 1812 г., крымская война 1853—1856 гг., русско-турецкая война 1877—1878 гг., франко-прус­ская война 1870—1871 гг. и др. сопровождались колоссальным развитием эпидемий, а потери отдельных стран от инфекций во время этих войн опре­делялись сотнями тысяч умерших и значительно превосходили потери от оружия.

По общему признанию, первая мировая империалистическая война 1914—1918 гг. явилась в этом отношении сравнительно благополучной, ибо она характеризовалась по сравнению со всеми предшествующими войнами более низкими показателями заболеваемости инфекционными болезнями, что должно быть объяснено высоким уровнем противоэпидемических мероприя­тий. Однако это благополучие является все же весьма относительным, а раз­витие эпидемий в результате и этой войны проявилось в достаточно яркой степени. Оказалось, что от эпидемий в большей степени сумели оградить себя лишь наиболее вооруженные в техническом отношении страны; страны же более отсталые (например, Сербия, Турция и т. д.) пострадали в очень значительной степени. Но даже в тех странах, где, по-видимому, наблюда­лось относительное эпидемическое благополучие, оно было достигнуто ценой громаднейшего напряжения сил. Полного же благополучия не удалось добиться нигде, так как даже нейтральные страны понесли значительные потери от эпидемий военного времени. Отсюда ясно, что противоэпидемиче­ская вооруженность страны имеет огромное значение для ее обороноспособ­ности.

Различных материалов, цифровых сводок и пр., иллюстрирующих влияние войн на развитие эпидемий, в старой и новой эпидемиологической литературе можно встретить очень много. На рис. 63 (стр. 175) была приве­дена кривая сыпного тифа в нашей стране за 37 лет, на которой ясно видно влияние русско-японской и первой мировой войны, а также голода 1892 г. и пр. на распространение сыпного тифа. На рис. 69 (стр. 251) можно видеть влияние франко-прусской войны 1871 г. на ход забо­леваемости оспой в Герма­нии. На рис. 65 и 66 приве­дены данные эпидемиологи­ческих отчетов гигиениче­ского комитета Лиги наций о влиянии первой мировой войны на смертность от туберкулеза. Приведенные рисунки убедительно под­тверждают сказанное нами _и

выше: не только воевавшие европейские страны, но и нейтральные, а равно страны, почти не принимавшие участия в войне, испытали ее отрица­тельное действие в достаточно выраженной степени.

В эпоху первой мировой войны холерные эпидемии не только повлекли за собой крупные жертвы на территории России (особенно среди беженцев из оккупированных районов Польши), но охватили все страны Балканского полуострова, получили большое распространение в австрийской армии и неоднократно наблюдались в войсках западноевропейского фронта. В Германии наблюдалось около 2000 случаев холерных заболеваний, а сыпнотифозная эпидемия в военные и ближайшие послевоенные годы

дала не менее 20 тысяч слу­чаев.

Исключительно тяже­лую эпидемию сыпного ти­фа перенесло во время вой­ны население старой Сер­бии. В связи с оккупацией с самого начала военных дей­ствий почти всей террито­рии этой страны огромное большинство ее населения было эвакуировано с мест постоянного жительства и подверглось массовому по­ражению сыпным тифом.

Вторая мировая война 1939—1945 гг. характеризуется более высоким уровнем боевой техники, а вместе с тем и мероприятий по профилактике инфекционных болезней. Это повело к значительному увеличению удель­ного веса боевых потерь и одновременному снижению относительного коли­чества случаев инфекционных заболеваний как в сравнении с количеством боевых потерь, так и в отношении инфекционной заболеваемости во время прошлых войн. Однако было бы ошибкой думать, что угроза распространения многих инфекционных болезней как в войсках, так и среди гражданского населения воевавших, оккупированных и даже нейтральных стран полно­стью отсутствовала. В ряде стран, подвергавшихся вторжению и временной

оккупации со стороны неприятельских армий, возникали массовые переме­щения населения (беженство, эвакуация, угон на принудительные работы и пр.), что нередко сопровождалось интенсивным распространением таких наиболее легко передающихся инфекций, как инфекции дыхательных путей («детские» инфекции), малярия, сыпной тиф. Многие страны Западной Евро­пы, в течение ряда лет до войны вполне свободные от сыпного тифа, подверг­лись заносу его во время войны (например, Франция). Даже холера в годы войны была зарегистрирована в ряде мест, куда занос ее в мирное время не допускался уже на протяжении нескольких десятков лет. Экспедицион­ные войска ряда государств, проводившие военные операции в отдаленных районах, поражались здесь нередко эндемическими для этих стран инфек­циями. Так, армии США, воевавшие с японцами на островах Тихого океана, несли значительные потери от распространенного здесь риккетсиоза — тсутсугамуши. Англо-американские экспедиционные войска в Северной Афри­ке немало страдали наравне со своими противниками от сильно распростра­ненного здесь сыпного тифа и дизентерии. Когда остатки разбитых итало- немецких фашистских войск бежали из Северной Африки в Италию, сыпной тиф был ими занесен и сюда, где получил значительное распространение, а ликвидация его потребовала серьезного напряжения сил союзников.

Здесь можно также упомянуть об обширных эпидемиях туляремии, охватывавших армии воевавших сторон при позиционном расположении фронта на территории, содержащей природные очаги этой инфекции.