<<
>>

КОГДА ПОЛЕ ТРУДНОДОСТУПНО: ЛЮДИ, ЖИВУЩИЕ С ВИЧ/СПИДОМ

Статья представляет собой размышления социолога о специфике полевого исследования стратегий выживания людей с ВИЧ/СПИДом,52 которое проводилось в 1999-2000 гг. в Калининграде.53 Исследование ставило целью проанализировать, каким образом люди с ВИЧ, живущие в условиях негативного, стигматизирующего дискурса о СПИДе в России, справляются с реальностью болезни.
Меня интересовал узкий сегмент социальной жизни субъектов и субъективные смыслы, которыми они наполняли свою жизнь: я хотела выяснить, какие стратегии выживания выбирают ВИЧ-положительные люди для того, чтобы сделать жизнь с болезнью возможной, несмотря на физические, социальные и эмоциональные проблемы, которые она создает. Полевое исследование представляло собой процесс изучения повседневных действий и событий методом включенного наблюдения, т. е. исследователь изучал людей («жителей» поля, участников исследования) через погружение в естественную для них обстановку с целью приобрести знания о каких-либо аспектах их жизни и взаимодействия из первых рук (Emerson, 1988). Далее я остановлюсь на особенностях проведения исследования ВИЧ- положительных людей. Я расскажу о трудностях и переживаниях, связанных с доступом к исследуемым, с вхождением в поле и выходом из него. *** Вхождение в поле, как метко отметил JI. Ньюман, скорее похоже на очистку лука, чем на открывание двери (Ньюман, 1999:114). Войти в поле — не означает просто получить разрешение на проведение исследования в определенной среде. Это процесс, в котором подобно сниманию нескольких слоев кожуры при очистке лука, иногда сквозь слезы, шаг за шагом, посредством кропотливого выстраивания отношений происходит постепенное осваивание поля. Если объектом исследования являют ся социально стигматизированные порицаемые среды, доступ к полю неизбежно становится трудным и проблематичным.54 Приступая к исследованию, я не осознавала, насколько сложным окажется этап вхождения в поле и насколько ограничены возможности знакомства и общения с людьми с ВИЧ.
Йоргенсен выделил две особенности полевой обстановки: (1) она может быть видимой или невидимой и (2) открытой или закрытой (Jorgensen, 1989:42-43).55 Поле ВИЧ-положительных и невидимо и закрыто, что чрезвычайно осложняет доступ к нему. «Невидимыми» ВИЧ-положительных людей делает гарантированное российским законодательством право на соблюдение тайны диагноза.56 Сотрудники организаций, имеющие доступ к сведениям о ВИЧ-инфицированных, осведомлены о возможной ответственности за разглашение врачебной тайны, поэтому получить информацию о людях с ВИЧ из официальных источников практически невозможно. Это поле также является закрытым. Социальная эпидемиология СПИДа характеризуется тем, что болезнь диспропорционально превалирует в специфических сообществах потребителей внутривенных наркотиков и геев57, стигматизированных в публичном дискурсе (Epstein, 1996:11). В результате само понимание СПИДа переплетено с культурным пониманием этих сообществ. Интересующие меня люди заведомо принадлежали к маргинальным социальным средам, социальные практики и стиль жизни которых определяются большим обществом как девиантные. Положительный ВИЧ-статус приводит их к еще большей стигматизации в силу предусмотренной российским законодательством уголовной ответственности «за заведомое поставление другого лица в опасность заражения и заражен ние ВИЧ-инфекцией».58 Положение социолога осложняется еще и тем, что, во-первых, исследование людей с ВИЧ требует вторжения в интимную жизнь людей, включает наблюдение за наиболее уязвимыми сторонами их жизни (Siplon, 1999:577). СПИД связан с социально табуированными темами — секс и употребление наркотиков. Тема исследования относится к так называемым сенситивным (sensitive topics), поскольку она связана с интимными сторонами жизни, девиацией и социальным контролем (Lee, 1993). Информацию по таким темам люди склонны утаивать от посторонних. Во- вторых, исследование СПИДа с обязательностью предполагает проникновение в области, которые И. Гофман называет закулисными.59 Когда мы говорим о закулисных зонах, мы подразумеваем приватное пространство, в котором осуществляются глубоко личные взаимодействия и присутствуют только свои, посвященные (de Laine, 2000:67).
Вход в такие зоны закрыт для чужих и посторонних. В качестве пропуска может служить только высокая степень доверия. Таким образом, невидимость и закрытость людей с ВИЧ, сенситивность’ темы исследования, необходимость проникновения в закулисные зоны делают получение доступа к этой социальной общности чрезвычайно трудным и проблематичным. Основные традиционные способы получения доступа к полю — через официальные лица и инстанции, путем поиска добровольцев через широкое афиширование темы исследования, при помощи рекомендаций знакомых — при изучении людей с ВИЧ работают плохо, поскольку стратегия сохранения диагноза в тайне от окружающих является одной из основных стратегий выживания людей с ВИЧ в условиях сформированного в обществе дискурса о СПИДе (Вышемирская, 2001:53). Почти единственной возможностью познакомиться с людьми с ВИЧ и выстроить с ними доверительные отношения является участие исследователя в деятельности той или иной организации, занимающейся проблемой ВИЧ/СПИДа (далее СПИД-сервисные организации). Когда я приступила к исследованию, большинство вышеперечисленных особенностей интересующего меня поля были мне неизвестны. Я надеялась найти выходы на людей с ВИЧ через знакомых, рассчитывая на то, что в относительно небольшом городе, где неформальные социальные сети достаточно плотные, метод «снежного кома» сработает. Мне удалось узнать, что люди с ВИЧ имеются в числе приятелей, дальних родственников, бывших одноклассников и сокурсников некоторых моих знакомых. Но никто не смог представить меня им, объясняя это либо недостаточно близким знакомством и невозможностью вторжения в приватную жизнь, либо тем фактом, что ВИЧ-положительные активно употребляют наркотики и вряд ли будут заинтересованы в знакомстве со мной. Тогда я попыталась выйти на «жителей» поля через калининградские СПИД-сервисные организации. Первой организацией стал Центр СПИД, где мне объяснили, почему установить контакт с людьми с ВИЧ через официальные каналы фактически невозможно. Однако тогда же сотрудники Центра СПИД рассказали мне об одном ВИЧ-положительном молодом человеке (далее Б.), который готов общаться с теми, кто интересуется ситуацией со СПИДом в городе, и пообещали сообщить ему обо мне.
Через некоторое время мы познакомились. Б. был первым «сторожем» поля (gate-keeper), встретившимся на моем исследовательском пути, причем неформальным «сторожем».60 Мне повезло, что именно он стал одной из ключевых фигур исследования,61 так как Б. был весьма заметным человеком в формальной деятельности, связанной с ВИЧ-инфекцией, и неформальном взаимодействии вокруг ВИЧ и наркотиков. На одном из семинаров для СПИД-сервисных организаций его назвали «неформальным координатором работы по СПИДу в городе» и пошутили, что ему необходимо присвоить «докторскую степень по СПИДу». Для меня Б. стал гидом, познакомившим с особенностями, структурой, культурными нормами изучаемой среды. В лице Б. я нашла осведомленного и компетентного проводника, противоречивого и экстремального одновременно62. Он протестовал всегда и во всем и зачастую следовал логике крайностей в своих оценках и поступках. Скоро я убедилась в том, что его объяснения можно интерпретировать, только хорошо зная контекст и учитывая влияние особенностей его биографии63. При содействии Б. я стала посещать проходящие в городе мероприятия и акции, связанные со СПИДом. По прошествии некоторого времени меня стали узнавать и воспринимать как естественного участника событий. Постепенно я тем или иным образом включилась в деятельность калининградских СПИД-сервисных организаций. Я начала работать волонтером в одной из негосударственных организаций и контактировать с другими НГО, бывать в конктакт-кафе по обмену шприцев для «активных» потребителей наркотиков и таким образом получила доступ к исследуемой среде. Почти все «жители» поля, с которыми мне удалось наладить контакты, принадлежали к категории заразившихся ВИЧ-инфекцией через употребление наркотиков и являлись бывшими потребителями наркотиков. Эта часть поля оказалась наиболее доступной. В Калининграде велась активная работа по предотвращению распространения ВИЧ-инфекции среди потребителей наркотиков, что давало им возможность взаимодействовать, поддерживать социальные сети в рамках существовавших формальных структур.
Другие категории людей с ВИЧ на момент проведения исследования не были организационно объединены. Стремление к сохранению ВИЧ-статуса в тайне и другие вышеперечисленные обстоятельства не позволили мне получить к ним доступ. Однако мало просто получить доступ в поле, необходимо еще постоянно «оправдывать» достигнутое доверие, подкреплять его. У каждого из нас имеются секреты, которые мы храним в тайне от других. У каждого есть свои закулисные зоны, в которые пропускаются только заслужившие доверие, близкие люди. Причем доверие не кредитуется раз и навсегда, а требует постоянного подтверждения, и социологу на протяжении всего исследования также необходимо подтверждать право на присутствие в поле, право на доступ к тому или иному аспекту социальной жизни субъектов, к той или иной области закулисной зоны (de Laine, 2000:41). Дискуссия, посвященная доступу в поле, отражает различные подходы позитивистской и понимающей традиций к действию и взаимодействию, которыми достигается взаимопонимание с исследуемыми64. Я придерживаюсь понимающей традиции, где доверие к исследователю есть достигаемый результат, напрямую связанный с такими важными элементами исследования как выстраивание взаимопонимания (rapport), дружеских отношений, установление доверия, проявление искреннего интереса к исследуемым. Доверительные отношения необходимы, поскольку исследователь стремится к тому, чтобы люди открыли перед ним значительную часть своей жизни.65 Постепенно «жители» поля привыкли к моему присутствию, и я, как полноправный член сообщества, принимала участие в деятельности организаций: подготавливала различные информационные материалы, переводила с английского языка документацию, помогала выпускать газету для людей с ВИЧ, получать гуманитарную помощь и писать проектные заявки для СПИД-сервисных организаций. Я участвовала в семинарах, посвященных различным аспектам борьбы с ВИЧ/СПИД. Шаг за шагом я знакомилась и выстраивала доверительные дружеские отношения с членами сообщества. Работа с организациями помогла мне также получить компетентную информацию о болезни непосредственно от специалистов.
Я смогла разобраться в сложнейших биомедицинских, юридических аспектах ВИЧ/ СПИДа, что вряд ли было бы возможно при разовых, непродолжительных контактах с одной или несколькими организациями. Эти знания мне как исследователю были крайне необходимы. Осведомленность о характере протекания болезни, юридических аспектах жизни с ВИЧ, наличии и cnof собах оказания ВИЧ-ассоциированных услуг неоценимо помогала мне в установлении взаимоотношений с «жителями» поля. Среда людей с ВИЧ находится далеко от зоны моей личной комфортности. До того как я приступила к исследованию, мы жили совершенна разными жизнями. Тем не менее, на уровне межличностного общения мце было достаточно легко выстраивать отношения с ними. Несмотря на то, что мои собственные статусные характеристики и особенности личной биографии были отличны от таковых у исследуемых, поле не было мне неприятно. Наоборот, я испытывала и испытываю глубокую симпатию и сочувствие к участникам исследования. Еще в начале исследования я сделала этический выбор: не только «наблюдать за», а «бытье» и «бытьдля». Я решила, что буду вести себя таким образом, чтобы взаимодействие сQ мной было комфортным для «жителей» поля. Такая этическая установка существенно помогла мне в установлении взаимопонимания.66 Установление доверия и взаимопонимания требует от исследователя тех же навыков, которые необходимы для дружбы и приятельства и которые используются при выстраивании дружеских отношений (ВаПеу* 1996:61). Готовых рецептов и инструкций, как овладеть этими навыками, не может быть, как не может быть совершенных руководств и инструкций, как завести друзей и сохранить дружбу. Мне кажется обоснованным подход, использованный Д. Сноу и J1. Андерсеном в ходе исследования американских бездомных. По их мнению, социально замкнутые среды наиболее адекватно изучать в процессе продолжительного наблюдения, в котором исследователь позиционирует себя в качестве исследователя-приятеля. Исследователь-приятель регулярно проводит время с «жителями» поля и, будучи приятелем, дает возможность пользоваться небольшими услугами с его стороны: угощает сигаретами, снабжает какой-нибудь одеждой и небольшими суммами денег в долг, не требуя возвращения, а самое главное — выслушивает и сопереживает их тревогам, радостям, страхам и заботам. То есть исследователь не только получает информацию, но многое дает сам (Snow, Andersen, 1993:24). Такая роль помогает выстроить дружеские, искренние взаимоотношения и позволяет рассчитывать на высокий уровень доверия со стороны участников исследования, и именно ее я выбрала для своего проекта. В процессе исследования мне зачастую доводилось снабжать исследуемых сигаретами, вещами, покупать продукты, навещать в больнице, оказывать ряд мелких услуг личного характера. То есть я вела себя точно также, как в повседневной жизни мы ведем себя с приятелями и друзьями: поим чаем и кормим, когда они приходят к нам в гости, платим за них в кафе, если у них в этот момент нет средств заплатить за себя, или одалживаем небольшие суммы денег. Я не считала такое поведение оплатой доступа. Хотя исследователь в поле зависим от «местного населения», однако, на мой взгляд, неприемлемо ориентироваться на позицию, основанную на необходимости расплачиваться услугами и дарами за доступ в жизни и умы исследуемых. Социолог может чувствовать себя обязанным оказывать содействие, услуги и помощь «жителям» поля, но с позиции приятеля, помогающего людям, к которым он/она испытывает симпатию и которые находятся в затруднительных обстоятельствах. Со стороны участников исследования фактически не было попыток воспринимать меня как источник финансирования. Ключевые фигуры были знакомы с моей семьей, часто бывали у меня дома и прекрасно осознавали, что я вряд ли смогу и стану оказывать им регулярную материальную помощь. Мое содействие скорее выражалось в искреннем участии в их жизненных обстоятельствах, в советах, сочувствии и сопереживании. Такого рода помощь зачастую была крайне необходима участникам исследования, чью жизнь далеко не всегда можно было назвать успешной. Причем не всегда их жизненные проблемы были непосредственно связаны с ВИЧ-инфек- цией. Как справедливо отметила П.Сиплон, для многих людей с ВИЧ проблема заключается не в том, как разрешить затруднения, которые создала болезнь, а в том, как расположить их в уже имеющемся бесконечном ворохе жизненных трудностей и тупиковых обстоятельств (Siplon, 1999:579). К моменту, когда многие из участников исследуемого мною поля заразились ВИЧ-инфекцией, их жизнь уже была наполнена проблемами, связанными с продолжительным употреблением наркотиков. Выстраивание взаимопонимания с уже знакомыми людьми требовало постоянной подпитки. Вопрос сохранения доверия остро стоял на протяжении всего исследования. Тем не менее, неизбежные личностные и эмоциональные взаимоотношения, возникшие между мной и ключевыми участниками в результате совместной деятельности, привели к тому, что у нас сложились дружеские, искренние отношения. Мне стала доступна информация из закулисных зон некоторых из них, и мы могли обсуждать достаточно интимные детали их жизни. Однако, хотя в целом доступ в среду был получен, доверие каждого нового знакомого приходилось завоевывать фактически с нуля. Иногда мне не удавалось довести отношения до такого уровня доверия, при котором возможно обсуждение личного опыта жизни с ВИЧ. Например, в тех случаях, когда интересующий меня человек лишь мимолетно появлялся на одном из полузакрытых мероприятий и не был сотрудником или волонтером одной из СПИД-сервисных организаций. В моем полевом дневнике не редко появлялись записи, подобные следующей: «...опять столкнулась с проблемой невозможности продолжения общения из-за анонимности и деликатности. Не могу же я ему сказать, что я знаю о том, что он ВИЧ+ и хочу с ним подружиться. Как объявить, что я знаю о диагнозе и что хотела бы познакомиться с ним поближе? Он живет своей жизнью, и у нас нет никакого повода для более близкого знакомства и общения. Буду ждать следующей встречи, может, со следующего раза удастся как-то сблизиться». Полевой опыт исследования людей с ВИЧ продемонстрировал важность использования такого инструмента как интервью. Глубинное свободное интервьюирование является одним из ключевых компонентов качественного исследования вне зависимости от темы исследования. В исследовании, связанном со СПИДом и сексуальностью, интервьюирование является одним из наиболее важных методов (Рагкег е1. а1., 1999:428). В процессе общения с ВИЧ-положительными людьми я столкнулась с тем, что в повседневном общении о жизни с ВИЧ фактически не говорят. Даже когда повседневные разговоры людей с ВИЧ или их общение в ходе совместной деятельности касаются болезни, то в круг обсуждаемых тем в основном входят такие вопросы как отсутствие доступа к лечению, правовые аспекты жизни с ВИЧ, публикации и передачи в СМИ на СПИД-относительную тематику, случаи дискриминации и стигматизации. Персональные ощущения жизни с болезнью обычно не являются темой обсуждений, об этом говорят лишь на некоторых закрытых встречах групп взаимопомощи людей с ВИЧ. Как правило, получение информации о положительном диагнозе на ВИЧ-инфекцию исходит не непосредственно от самого человека, а от кого-либо из его/ее близкого окружения, например, от другого ВИЧ-положительного. В дальнейшем общении, если он/ она прямо не заявляет о своем ВИЧ-статусе и не включает свою жизнь с ВИЧ в круг обсуждаемых с исследователем тем, невозможно каким-ли- бо образом получить информацию об ощущениях и смыслах, связанных с жизнью с ВИЧ. С такими людьми мне приходилось на протяжении длительного времени общаться по поводу других проблем. Только когда отношения становились достаточно доверительными, я обращалась к нему/ ней с просьбой дать мне интервью и побеседовать о внутренних ощущениях и персональном опыте жизни с ВИЧ. Иногда лишь только в процессе интервью я впервые открыто показывала, что осведомлена о его/ее ВИЧ- статусе, и только в условиях интервью представлялось возможным обсуждение интимных, подчас болезненных аспектов жизни с ВИЧ. *** Любой исследовательский проект в конце концов заканчивается. Выход из поля — не просто физический акт ухода, это сложный процесс, зависящий от полевых обстоятельств и способов выстраивания социальных взаимоотношений с участниками67. Полевое исследование, по определению, включает долгосрочные взаимодействия и многообразные коммуникации социолога с «жителями» поля. За время исследования между ними складываются близкие, личные отношения, доверие и взаимопонимание. Такие отношения являются основой проведения исследования; но они же делают выход из поля затруднительным и проблематичным (Bailey, 1996; Jorgensen, 1989; Lee, 1983; Maines et. al., 1980; Taylor, 1999). Выход из поля — это эмоциональный опыт, связанный с нелегким персональным выбором. Последствием организации социальных взаимоотношений вокруг личной дружбы исследователя и исследуемых является тот факт, что «жители» поля идентифицируют социолога в первую очередь как приятеля и друга (Maines et. al., 1980:279). Они ведут себя естественно, забывают о том, что их изучают. Когда социолог выходит из поля, исследуемые могут испытать чувство обиды за то, что их использовали и бросили. Кроме того, как подчеркнул Тейлор в своем исследовании людей с задержками умственного развития, существуют такие социальные среды, которые становятся в определенной степени зависимы от исследователя. Тэйлор считает, что исследователи находятся в долгу перед людьми, от которых зависел ход исследования и которые стали с ними близки (Taylor, 1999:280-281). И в моем случае выход из поля не являлся простым, так как между мной и ключевыми участниками сложились дружеские отношения, значимые как для них, так и для меня. Люди, которых я изучала, стали мне не безразличны, поэтому я не считала возможным полностью прекратить взаимоотношения и предпочла использовать стратегию постепенного выхода (driffting off). Оправданием более редкого взаимодействия и общения послужил постепенный распад СПИД-сервисной организации, в которой мы вместе работали. Совместная деятельность постепенно сошла на нет, ключевые фигуры моего исследования нашли для себя другие занятия, в которых я не стала участвовать. Смягчающим фактором также было то, что все они были достаточно близко знакомы с моей семьей и моими жизненными заботами. Мои частые отъезды из города, дела и обязательства, сопровождающие семейную жизнь и родительство, сгладили тот факт, что наше общение стало менее интенсивным. Тем не менее, выход из поля означал для меня изменение отношений, а не их завершение. Я считаю, что проведенное исследование вовлекло меня в ряд долгосрочных обязательств перед участниками исследования, которые связаны, во-первых, с опытом эмоционального взаимодействия и с возникновением между нами теплых, искренних отношений. Во-вторых, я считаю себя обязанной поддерживать взаимоотношения с ключевыми участниками по этическим соображениям. ВИЧ-инфекция — хроническая болезнь, имеющая для ее носителей социальные, физические, сексуальные, финансовые и эмоциональные последствия. Она в той или иной степени ограничивает социальные взаимоотношения инфицированных людей, особенно в части налаживания новых отношений. Наиболее распространенная среди людей с ВИЧ стратегия сохранения диагноза в тайне от окружающих имеет обратную сторону: во взаимоотношениях с теми, кто не осведомлен о болезни, всегда имеется определенное напряжение и эмоциональная дистанция. Поэтому для ВИЧ-положительных особенно важен тот поддерживающий социальный круг, в котором нет необходимости скрывать диагноз и где они могут быть полностью открыты. Я вошла в этот круг для ключевых участников исследования. Это накладывает на меня моральную ответственность поддерживать взаимоотношения с ними до тех пор, пока они в этом нуждаются. Литература Вышемирская И. (2001) ВИЧ-активизм как стратегия выживания: исследование случая / / Невидимые грани социальной реальности. Сборник статей по материалам полевых исследований / Под ред. В. Воронкова, О. Паченкова, Е. Чикадзе. СПб.: ЦНСИ. Труды. Вып. 9. С. 49-62. Гофман И. (2000) Представление себя другим в повседневной жизни. М.: Канон-Пресс-Ц, Кучково поле. Ньюман J1. (1999) Полевое исследование / / СОЦИС. № 4. С. 111-121. Bailey С. (1996) A Guide to Field Research. Pine Forge Press. SAGE Publication. Emerson R. (1988) Contemporary field research: A collection of readings. Prospect Heights, II. Waveland Press. Epstein S. (1996) Impure science: AIDS, activism, and the politics of knowledge. University of California Press. Hunt S. A. (1984) The development of rapport through the negotiation of gender in field work among police / / Human Organisation. 43 (4). P. 283- 294. Jorgensen D. (1989) Participant Observation: A Methodology for Human Studies. Applied Social Research Methods Series. Volume 15. Sage Publication. de Laine M. (2000) Fieldwork, Participation and Practice: Ethics and Dilemmas in Qualitative Research. Sage Publication. Lee R. (1993) Doing research on sensitive topics. London. Sage Publication. Maines D., Shaffir W., Turowetz A. (1980) Leaving the Field in Ethnographic Research: Reflections on the Entrance-Exit Hypothesis / / Fieldwork experience: Qualitative Approaches to Social Research / Ed. by Shaffir W., Stebbins R., Turowetz A. St.Martin’s Press New York. P. 261-281. Snow DAndersen L. (1993) Down on their luck: a study of homeless street people. University of California Press. Parker R., Herdt G., Carballo M. (1999) Sexual Culture, HIV transmission, and AIDS Research. / / Culture, Society and Sexuality: A reader / Ed. by R. Parker and P. Aggleton. UCL Press. P. 419-424. Siplon P. (1999) Scholar, Witness, or Activist? The Lessons and Dilemmas of an AIDS Research Agenda / / Political Science. September. P. 577-581. Taylor S. (1999) Leaving the Field: Research, Relationships, and Responsibilities / / Qualitative Research / Ed. by A. Bryman & R. Burgess. Vol. IV. SAGE Publication. P. 274-281. Weitz R. (1991) Life with AIDS. Rutgers University Press.
<< | >>
Источник: Виктор Воронков и Елена Чикадзе. Уйти, чтобы остаться: Социолог в поле: Сб. ст. / Под ред. У40 Виктора Воронкова и Елены Чикадзе. — СПб.: Алетейя. — 148 с. — (Серия «Качественные методы в социальных исследованиях»).. 2009

Еще по теме КОГДА ПОЛЕ ТРУДНОДОСТУПНО: ЛЮДИ, ЖИВУЩИЕ С ВИЧ/СПИДОМ:

  1. РЕКРУТИРОВАНИЕ ЛЮДЕЙ, ЖИВУЩИХ В ДРУГИХ СТРАНАХ
  2. 2.4. Статистические переписи Основные понятия
  3. Информационные поля и их использование
  4. Глава 9 Работа над бизнесом, а не на него
  5. РЕКРУТИРОВАНИЕ ЛЮДЕЙ, ЖИВУЩИХ В ДРУГИХ СТРАНАХ
  6. СПИД
  7. Город-государство в Киевской земле
  8. Самый непонятый континент
  9. ПОКАЗАТЕЛИ ЗДОРОВЬЯ НАСЕЛЕНИЯ
  10. КОГДА ПОЛЕ ТРУДНОДОСТУПНО: ЛЮДИ, ЖИВУЩИЕ С ВИЧ/СПИДОМ
  11. Елена Богданова Ольга Ткач НАЗАД В «ПОЛЕ»: ОПЫТ ИССЛЕДОВАНИЯ ДЕРЕВЕНСКОГО СООБЩЕСТВА
  12. Человеческая сексуальность
  13. 2.Делегирование людям
  14. Сексуальное здоровье
  15. Пол и гендер
  16. 1. Объективистски-социальное направление
  17. Революция множества: подавление средств контроля
  18. 1.3.Основные направления исследования авторитарности в зарубежной и отечественной литературе
  19. § 3. Международно-правовая охрана семьи - важная гарантия для реализации принципа наилучшего обеспечения интересов ребенка
  20. § 1. Реализация принципа наилучшего обеспечения интересов ребенка к детям изчисла коренных народо