ЭМПИРИЧЕСКОЕ И ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОМ ПОЗНАНИИ
Разграничение эмпирического и теоретического в социологии является достаточно трудным делом, во-первых, потому, что в общефилософском аспекте эта проблема не нашла еще своего удовлетворительного решения; во- вторых, потому, что в самой социологической литературе, точнее, в социологическом метапознании почти отсутствуют попытки подобного рода. Поэтому понятие «эмпирическое» в социологии, как и в других науках, употребляется скорее интуитивно, чем в качестве строго определенной категории. Разграничение эмпирического и теоретического познания чрезвычайно важно для социологии. На его основе можно выяснить предмет и границы эмпирического социологического исследования, как и закономерности перехода от эмпирического к теоретическому познанию. В последние годы проблема эмпирического и теоретического в познании ставится все более часто, прежде всего в советской литературе. Исторически это связано с продолжительным спором сенсуализма и рационализма (линия Бэкон—Гоббс и Декарт — Лейбниц), а в новое время, и особенно в XX в.,— с развитием неопозитивизма и критикой его со стороны марксизма. Почти все авторы-марксисты, бравшиеся за разработку этой проблемы, проводят сопоставление эмпирического и теоретического, с одной стороны, с чувственным и рацио нальным — с другой. Это вполне естественно как с точки зрения истории вопроса, так и с точки зрения близости между этими категориями. Преобладающей тепденцией является отграничение категорий «чувственное» и «рациональное» от категорий «эмпирическое» и «теоретическое» как находящихся в различных плоскостях, выражающих различные аспекты познания. Так, например, Аврамова пишет, что эмпирическое познание не ограничивается чувственными данными, но включает в себя и логическое отражение. Специфика тех форм мышления, которые относятся к эмпирическому познанию, заключается в том, что они фиксируют, отражают только внешние стороны и отношения, которые в своем единичном проявлении доступны чувственному отражению24. Другие авторы, например Швырев, прямо утверждают, что различие теоретического и эмпирического есть различие внутри рациональной (логической) ступени познания 25. Эмпирическое знание, согласно Швыреву, не тождественно чувственному знанию, потому что оно включает в себя определенную рациональную обработку чувственных данных26. Придерживаясь той же линии, Смирнов идет еще дальше, когда отрицает, что чувственное и рациональное есть две ступени познания. «Чтобы быть знанием,— пишет он,— результат чувственного опыта должен быть вовлечен в сферу мышления и сформулирован на том или ином языке» 27. В связи с этим, по его мнению, вопрос о ступепях позпапия может ставиться лишь в плане «эмпирическое — теоретическое». Такая постановка вопроса имеет серьезные основания, однако они не вытекают из тех аргументов, которые приводит Смирнов. Они не доказывают его тезис. Так как пе только чувственное и рациональное, но и эмпирическое и теоретическое органически связаны, то ясно, что эта органическая связь не является специфичной только для од ной пары категорий. Следовательно, ссылка на нее не может доказать, что чувственное и рациональное не являются ступенями познания, а эмпирическое и теоретическое являются таковыми. В данном случае нам не требуется анализировать вопрос, являются ли чувственное и рациональное ступенями познания. Для нашего изложения существенно установить, что все авторы рассматривают эмпирическое и теоретическое как такие ступени. В связи с этим нашей целью является выяснить связь между чувственным и рациональным, с одной стороны, и эмпирическим и теоретическим — с другой. Известно, что в чувственное включаются знания, которые отражают определенные черты или объекты действительности посредством органов чувств. Участвуя всегда и с необходимостью в процессе чувственного познания, рациональное со своей стороны есть некоторая его переработка, в результате которой получаются новые знания. Последние, снимая в себе чувственные данные, отражают нечувственные стороны действительности. Нечувственные объекты бывают двух видов. Одни из них непосредственно не могут восприниматься чувственно из-за ограниченности органов чувств человека. Таковы физические объекты, вид и интенсивность свойств которых выходит за пределы возможностей органов чувств (например, микрочастицы). Они могут восприниматься только с помощью приборов (микроскопов и др.)* Приборы, в сущности, расширяют возможности человеческих органов чувств, являясь в этом смысле их продолжением. Существуют и другие нечувствениые объекты, как физические, так и социальные. Они в принципе ие воспринимаются непосредственно органами чувств, даже с помощью приборов. Так, например, социальное положение, образование, ценностные системы данного человека нельзя видеть, нельзя потрогать, понюхать. Другой вопрос, что нечувственные объекты познаются также и посредством органов чувств человека. Это означает, что они находят какое-то внешнее выражение, которое чувственно воспринимаемо и из которого косвенно извлекается знание о них. Например, образовательный уровень данного лица, сам непосредственно чувственно не воспринимаемый, устанавливается с помощью чувственного познания. В данном случае это происходит вербальным путем (путем прослушивания сообщения самого лица или лиц из его окружения о его образовании), посредством фиксирования документов о завершенном образовании и т. д. Весь вопрос, по нашему мнению, заключается в том, что часть нечувственных объектов имеет специфические черты, которые присущи и чувственным объектам. Отражение именно этих черт составляет сущность эмпирического познания. Отсюда следует, что чувственное познание включается в эмпирическое, но не исчерпывает его. Вот почему мы считаем неправильным полное отделение эмпирического от чувственного. Нам кажется, что такое отделение допускают те авторы, которые относят эмпирическое и теоретическое к рациональному познаншо К По существу, всякое чувственное является и эмпирическим, в то время как обратного утверждать нельзя. Мы не можем согласиться и с другой крайностью: ставить знак равенства между чувственным и эмпирическим. В связи с этим нам кажется, что ’’нельзя считать правильной мысль Зиновьева о том, что «объекты, которые отражаются исследователем посредством его природного (чувственного) аппарата отражения (которые воздействуют на этот аппарат — ощущаются, воспринимаются, наблюдаются и т. п. исследователем), будем называть реальными эмпирическими объектами» 28. Здесь Зиновьев, в сущности, отождествляет эмпирическое и чувственное, поскольку в принципе исключает из эмпирического нечувственные объекты. Из сказанного можно сделать вывод, что эмпирическое включает чувственное и часть содержания рационального, тогда как остальная часть рационального относится к теоретическому. Если разграничительной линией между чувственным и рациональным являются возможности человеческих органов чувств, то разграничительной линией между эмпирическим и теоретическим являются определенные черты действительности, отраженные в сознании, независимо от того, познаются ли они чувственным или рациональным путем. В связи с этим представляется интересной постановка вопроса Смирновым о наличии эмпирических и теоретических объектов, соответственно предмета эмпирического и теоретического познания. Согласно Смирнову, общее между ними заключается в том, что оба вида объектов являются результатом схематизации и идеализации действительности, хотя и на различном уровне. Эти объекты не совпадают с реальными объектами, но являются их моделями, их отражением29. Другими словами, если мы правильно поняли смысл сказанного Смирновым, эмпирическое, как и теоретическое, интересуется только определенными сторонами действительности, имеет «избирательное» отношение к свойствам, связям и т. д. реальных вещей, извлекая из них только определенные аспекты. Это дает нам основание говорить об эмпирических и теоретических объектах. И следовательно, с^этой точки зрения мы подходим к проблеме тех черт действительности, которые являются предметом эмпирического познания в отличие от теоретического. Прежде чем пытаться более определенно охарактеризовать особенности эмпирического и теоретического познания, необходимо остановиться на вопросе о взаимоотношениях между эмпирическим, теоретическим и конкретным, потому что очень часто термин «эмпирическое» за* меняется термином «конкретное». И сегодня, как правило, в марксистской литературе говорится не об эмпирических, а о конкретных социологических исследованиях, что, как мы увидим дальше, в строгом смысле слова яв» ляется неточным. Категория «конкретное» соотносительна категории «абстрактное». Можно утверждать, что в марксистской литературе уже общепринято рассматривать конкретное как совокупность определений, которые воспроизводят объект как целостное образование. В связи с этим разграничивают два вида конкретного. Первый вид — это реальный объект как целостное образование и исходный пункт познания. Второй вид — конечный результат познания, который воспроизводит в мышлении реальный объект как такое целостное образование. Эти две формы конкретного опосредствуются абстрактным, которое содержит односторонние, частные определения объекта. Так, абстрактное отражает отдельные свойства и черты объекта, который, будучи объединены, дают конкретное теоретическое. Этот познавательный процесс, как известно, определяется как восхождение от абстрактного к конкретному. Понятое так, конкретное всецело принадлежит к теоретическому познанию и в принципе отграничивается от эмпирического познания. Но конкретное может употребляться и в другом смысле, который связан с категориями «единичное» и «общее». Часто понятием «конкретное» отграничивается одна степень общности познания от другой. В этих случаях оно дополняет знание о данном объекте определенной степени общности некоторыми более частными характеристиками и тем самым дифференцирует этот объект на разновидности. Вот почему в этом смысле конкретное мы всегда помещаем на более низкой стуиени познавательной пирамиды в сравнении с данной стеценью общности. Так, например, категория «капитализм» находится на более низ кой ступени познавательной пирамиды, чем категория «общество» вообще. Первая категория по отношению ко второй есть нечто более конкретное. Вторая — более общая и более абстрактная, чем первая. Естественно, все это относительно, потому что «капитализм» со своей стороны есть более общее и более абстрактное понятие по отношению к понятию «капитализм в отдельных странах», которое выступает как его конкретизация. Мы видим, что конкретное отграничивает данную степень общности от более высокой степени общности в рамках теоретического познания. То обстоятельство, что теоретическое может быть конкретным, обосновывается Доб- рияновым^ который вводит в связи с этим специальный термин «теоретическая конкретность» \ Если мы будем продолжать далее эту конкретизацию общего, наступит момент, когда она приведет к переходу от теоретического к эмпирическому познанию. Согласно терминологии Доб- риянова, здесь совершается переход от теоретической к эмпирической конкретности30. Следовательно, категория «конкретное» может прилагаться и к эмпирическому для того, чтобы отграничить его от теоретического. Но это частный случай приложения конкретного, который не может обобщаться в качестве специфической особенности эмпирического. Очевидно, эмпирическое не может быть подменено конкретным. Какое-либо чисто теоретическое исследование может быть конкретным по отношению к какому-то другому более абстрактному и более общему исследованию, но от этого оно не превращается в эмпирическое. Вот почему попятне «конкретное социологическое исследование» не тождественно понятию «эмпирическое социологическое исследование». Разграничивая эмпирическое и теоретическое, следует указать, что в термин «теория» вкладывается различное содержание: он употребляется в смысле научное исследование вообще; для отграничения человеческого познания от практики; как совокупность проверенных суждений в отличие от гипотез; как совокупность суждений в той или ИИОІІ области науки, которые локализованы (например, в одной книге) и относятся к одной и той же проблеме, ит. д.31. Здесь мы рассматриваем теоретическое в качестве степени познания по отношению к эмпирическому. Попытку обобщить опубликованное по теме эмпирическое и теоретическое предпринял Манасян32. Он различает два вида разграничения эмпирического и теоретического*, однозначное и относительное. Эмпирическое и теоретическое разграничиваются однозначно как «единицы знания», взятые вне систем знания в трех аспектах: 1) в эмпирический уровень познания включаются опытные знания, поддающиеся опытпому обоснованию, а в теоретический — знания, не выводимые из опыта и не сводимые к нему; 2) эмпирическое охватывает суждения, которые устанавливают факты, а теоретическое — суждения, которые устанавливают законы; 3) эмпирическое отражает эмпирические, а теоретическое — теоретические объекты33. Однако, если единицы знання берутся с учетом систем знания, в которых они функционируют, возникает относительность их разграничения, проявляющаяся в двух аспектах: 1) в эмпирический уровень включается описание опытов, их результатов и установление «алгоритмов поведения явлений», а в теоретический — фундаментальные понятия и законы этой науки; 2) эмпирическое и теоретическое разграничивается и в связи с аналитическими и синтетическими суждениями К Из обобщения, проделанного Манасяном, как и из работ других авторов, видно, что независимо от различий все, кто говорит об эмпирическом и теоретическом, в общем, делают упор на одни и те же характерные черты. Например, мы считаем, что определения эмпирического, указывающие иа его опытное происхождение, па его фактоустанавливающую сущность, иа то, что эмпирическое познание основывается на наблюдении и эксперименте, что оно описывает вещи и т. д., близки и родственны. То же относится и к теоретическому как непосредственно неопытному познанию, устанавливающему законы, включающему фундаментальные понятия и т. д. Невыясненность категорий «эмпирическое» и «теоретическое» проявляется в двух направлениях. С одной стороны, некоторые их определения не являются обоснованными. В этом отношении нужно раскрыть лишь необходимые и достаточные признаки. С другой стороны, часть из указанных признаков может послужить в качестве объяснения для других и потому не является одцопорядковыми с ними. Следовательно, признаки следует соподчинять, отграничивать существенные от тех, которые являются формами их проявления. Обобщая написанное по этой теме до настоящего времени и внося необходимые уточнения и дополнения, мы попытаемся предложить целостное определение эмпирического и теоретического как двух главных ступеней познания вообще и социологического познания в частности. Во-первых, одно из разграничений между эмпирическим и теоретическим связано с вопросом о реальности того, что они отражают. Эмпирическое всегда отражает реальные объекты, то есть ставшие или становящиеся реальностью, в то время как теоретическое включает и предвидение будущего в форме прогнозов, гипотез, планов и др., которые еще не являются реальностью. Кроме того, теоретическое создает такие конструкции, например идея о сверхъестественном (боги и пр.), которые в нринцине не существовали и не могут существовать. Наконец, отражая определенные аспекты действительности, теоретическое конструирует так называемые идеальные объекты, такие, как точка, прямая, поверхность и др. в геометрии, абсолютно твердое тело, идеальный газ и др. в физике и т. д. Эти теоретические конструкции, отражая существенные, общие свойства действительности, со своей стороны становятся «объектом и средством познания. Во-вторых, эмпирическое отражает объекты, имеющие некоторые конкретные пространственные и временные параметры. Будучи реальными, они существовали или существуют в определенном пространстве и в определенное время. Пространственно-временная отграниченность характерна не только для людей, не только для вещей, которые являются материализацией практической энергии людей (средства производства, произведения искусства, бытовые сооружения, жилые и общественные постройки, книги и другие документы и т. д.), не только для деятельности людей, но и для остальных составных частей общественных явлений, общественной действительности, каковыми, например, являются общественные отношения, а также общественные свойства людей (культура, сознательность, материальная заинтересованность и др.). Известно, что отношения, как и свойства, непосредственно пе имеют пространственно-временных характеристик, по они получают таковые в зависимости от своих материальных носителей 1. Теоретическое абстрагируется от непосредственных пространственных и временных характеристик вещей. И это неизбежно, поскольку теоретическое отражает существенно общие свойства и отношения, которые имеют значение для класса объектов. Так как отдельные единичные объекты этого класса имеют различные пространственные и временные отграничения, последние не могут фигурировать и отпадают как нечто случайное и несущественное в общих понятиях об этих объектах. Поскольку теоретическое изучает свойства пространства и времени, оно фиксирует общее и закономерное в них, которое имеет значение для многих предметов, а не конкретные и неповторимые пространственные и временные параметры отдельного явлепия. Для теоретического познания характерно то, что оно отражает некоторую необходимую связь между определенными условиями и соответственными для них следствиями или некоторую функциональную зависимость. Здесь общая формула такова: если налицо такие-то условия, то получится такое-то следствие или наступит такой-то результат. Когда и где это произойдет, не столь важпо. Указанная взаимосвязь или взаимозависимость осуществляется в определенное время и в определенном пространстве, но предварительно не известно, когда и где, или, точнее, это не является существенным для теоретического познания. Теоретический вывод марксиотско-ленинской науки о диктатуре пролетариата как закономерности переходного периода от капитализма к социализму раскрывает необходимую взаимосвязь между социалистической революцией и характером политической власти. Этот вывод имеет значение для любого времени и для любого места, где совершается социалистическая революция. Взаимосвязь осуществляется независимо от времени и пространства: если налицо диктатура пролетариата, нельзя не прийти к революционному переустройству капиталистической системы в социалистическую и, наоборот — если таковое переустройство имеется, политическая власть по своей сущности не может не быть диктатурой пролетариата. В-третьих, эмпирическое доставляет информацию о единичных неповторимых объектах. Их единичность, неповторимость проистекает из того, что они реальны и существуют где-то в пространстве и во времепи. Отдельные реальные объекты могут быть похожи по многим признакам, но абсолютно они никогда не совпадают. Каждое явление данного класса в силу хотя бы своих пространственно-временных параметров в известной мере отлично от других. Нам кажется, что именно в этом смысле Зиновьев пишет, что реальные эмпирические объекты, которые изменяются и находятся в определенном пространстве и времепи, существуют только однажды34. Напротив, теоретическое отражает повторяющееся в объектах. Оно не обладает единичностью, неповторимостью, потому что абстрагируется от случайных и песуще ственных признаков объекта, от их непосредственных пространственных и временных параметров, а фиксирует устойчивое и закономерное в них. То существенно общее, которое отражается теоретически, именно потому, что оно лишено единичности, неповторимости в своей большей или меньшей абстрактности, с необходимостью модифицируется и конкретизируется в своих реальных проявлениях. Но эти реальные проявления отраженного в теоретическом существенно общего не являются ничем иным, как конкретными социальными фактами. В связи с этим определение эмипирнческого познания можно сформулировать по-другому: эмпирическое познание отражает, устанавливает социальные факты (естественно, что здесь мы имеем в виду эмпирическое социальное познание). В другой своей работе мы попытались показать, что социальный факт имеет три основные черты: во-первых, он есть нечто реальное, нечто существующее или существовавшее; во-вторых, он существует в определенном месте; в-третьих, он осуществляется в определенное время35. Как отражение социальных фактов эмпирическое с необходимостью проникается их собственными характеристиками. В принципе на те же черты социального факта указывает и Ядов. По его мнению, социальный факт проявляется в качестве реальных действий индивидов или целых совокупностей, в качестве материальных и духовных продуктов человеческой деятельности и в качестве вербальных действий людей36. Сказанного достаточно, чтобы точно и полно определить эмпирическое познание. Эмпирическое познание отражает реальпые объекты в их непосредственной пространственно-временной отграпиченности и единичности (неповторимости). Вот почему эмпирическое познание прежде всего описывает, само по себе оно не предвидит. Описывая реальные состояния данного процесса, оно может служить и как средство, как основа для объяснения и предвидения, хотя п в очень ограниченных рамках. Теоретическое же отражает существенно общее в объектах и потому абстрагируется от их непосредственных пространственных и временных параметров, устанавливая повторяющееся и закономерное в них. Поэтому оно может создавать идеальные конструкции, которые не существуют в действительности. Квалифицированпе данного познания как эмпирического или теоретического зависит не от того, каким путем оно получепо, а от того, что оно отражает. Вот почему мы не можем согласиться с Ракитовым, который рассматривает в качестве существенного признака эмпирического и теоретического способ, которым они были достигнуты. Этот подход приводит его к парадоксальному выводу, что одно и то же утверждение (например, Земля круглая) может одновременно быть и теоретическим, и эмпирическим знанием 37. Другой вопрос, разумеется, что метод познания имеет важное зпачепие. Однако он сам определяется, как это давно показано в марксистской литературе, главным образом предметом познания. Не случайно, например, эмпирическое познание традиционно, хотя зачастую и интуитивно, связывается с наблюдением 38 и экспериментом. Многие авторы, сопоставляя эмпирическое и теоретическое с явлением и сущностью, отмечают, что эмпирическое отражает явление, внешнюю сторону вещей, а теоретическое — сущность их внутренней природы. Например, Добрияпов пишет, что эмпирическая конкретность «фиксирует явления, а не сущность вещей, описывает и каталогизирует их по их несущественным признакам, не раскрывает внутренние связи и переходы, противоречия вещей» 39. Мы согласны, что эмпирическое отражает преж- де всего внешне проявляющуюся сторону вещей, однако это не следует абсолютизировать. Очень часто опо имеет объектом существенные свойства вещей, но в их единичности. Например, социальпое положение, сознательность человека являются его существенными признаками, хотя фигурируют обычно в программах эмпирических исследований и представляют собой предмет собираемой эмпирической информации. Связь между эмпирическим и теоретическим двусторонняя. Эмпирическое служит основой для теоретических обобщений, для проверки уже сделанных обобщений, для их конкретизации и дальнейшего развития. И наоборот, эмпирическое познапие осуществляется па основе определенной методологии, существенной частью которой является социологическая теория. В зависимости от теории и данной практической потребности социолог обращается к тем или другим социальным фактам. Изучение этих фактов также не является произвольным процессом. Планирование этого изучения, его протекание зависят от соответствующей методологии. С другой стороны, в процессе эмпирического социологического исследования возникает ряд теоретических идей, выводов, гипотез, которые обогащают социологическую теорию; возникают идеи о новых эмпирических исследованиях и т. д. Марксизм-ленинизм всегда отстаивал органическое единство эмпирического и теоретического. Марксистско- ленинский подход преодолевает и ограниченный эмпиризм, и голое теоретизирование. «Марксистская социология,— пишет Андреева,— характеризуется органической связью с революционной практикой, и в этом смысле она всегда, на всем протяжении своего существования опиралась на самую широкую эмпирическую основу в самом точном значении этого слова» Блестящие познавательные результаты и достижения марксизма-лепинизма являются следствием диалектического перехода от эмпирического к теоретическому и обратно. Внутри теоретического как качественно отличного, хотя и оргапически связанного с эмпирическим, имеются различные уровпи. Переход от более низких к более высоким уровням теоретического позпания есть переход от данной сущности к более глубокой. В связи с этйм следует отметить, что в литературе тот уровень теоретического познания, который надстраивается непосредственно над эмпирическим познанием как результат эмпирических обобщений, часто называется эмпирической теорией. Оснований для такого названия главным образом два: с одной стороны, эти теории являются результатом непосредственного обобщения эмпирического материала, а с другой — их истинность и ценность поддаются проверке с помощью эмпирического материала 1. Эмпирическое познание также имеет свои степени и формы. Поскольку этот вопрос нов и чрезвычайно важен для теории эмпирического социологического исследования, мы хотим специально остановиться на нем.