ПИСЬМА П. А. СОРОКИНА К Н. Е. ШАПОВАЛУ(1922-1931)

Глубокоуважаемый г. Шаповал!

(Простите, имени и отчества Вашего не знаю)

Получил сегодня Ваше письмо и немедленно отвечаю. Прежде всего оно меня искренно и глубоко обрадовало: зарубежные письма не часто приходится получать нам, а тем более письма, свидетельствующие о том, что кто-то там интересуется нами и нашими работами.

Я даже не знаю, что там интересного вышло за эти годы. Я до сих пор не имею книги О. Шпенглера6* и, конечно, не слышал ничего

о социологии Халупного и Фоустки. В таком же положении находятся и другие социологи. Вы бы оказали громадную услугу и мне и моим коллегам, если бы выслали труды д-ра Халупного и проф. Фоустки. Если они живут в Праге же, то, может быть, Вы передадите им мою просьбу о высылке их работ голодающим духовно русским социологам. Исключительные обстоятельства, надеюсь, извиняют меня за такую просьбу, и Вы, а равно и они, великодушно простите меня. Хотелось бы также иметь хотя бы некоторые социолог[ические] журналы за эти годы, вроде Rivista ital[iana] di sociologia, или American Journ[al] of Sociol[ogy] или The Sociol[ogical] Review и др[угие], а равно и кое-что из наиболее важных трудов по социологии, вышедших за эти годы. Что именно — увы! — я не знаю, ибо с 1918 г. отрезан от литер[атуры] и науки Запада. Если бы хоть кое-что Вы смогли сделать в этом отношении — Вы, поис- тине, и обрадовали бы бесконечно меня и коллег, и оказали бы большую услугу. С аналогичной просьбой, через Вас, я обращаюсь ко всем социологам Чехословакии. Может быть, Вы взяли бы на себя труд передать мою просьбу им. Когда-то я был знаком с Ф. О. Масариком и даже имел его подарок — его труд по истории общественной] мысли в России7*, но конечно, теперь моя просьба до него дойти не может. Издали только, урывками, слышу о его великой работе и желаю ей полного успеха. О телесном голоде — не пишу: шлю только глубокое и сердечное спасибо ученым Чехословакии за их великодушную помощь; она не забудется нами.

Обращаясь к Вам с указанной просьбой, считаю долгом еще раз подчеркнуть: я сделаю все, что от меня зависит, но имейте в виду, что, может быть, мои усилия будут безуспешны. В этом случае — не вините меня. Еще раз спасибо за письмо: оно повлияло на меня, как глоток чистого воздуха в душной комнате. Трудно нам сейчас живется и дышится. Трудно работать.

Адрес: Петроград. Детское село, Агрономич[еский] Инст[иту]т

или Петроград, Университет.

24 апреля 1922 г.

Глубокоуважаемый Никита Ефимович!

Благодарю Вас за ваши письма. Я получил: одно закрытое, другое — открытку. А главное — спасибо Вам большое за ваше внимание ко мне.

Я чрезвычайно тронут тем, что Вы, незнакомый мне человек, высылаете посылку и книги. Такое искреннее и подлинно человеческое отношение редко теперь и не может не волновать. Еще раз спасибо Вам за то и другое. Посылок и книг пока еще не получил. Но надеюсь, что получу. Смущает меня только одно обстоятельство: если Вы мне высылаете ряд книг, то сумею ли я с Вами расплатиться? Имейте это в виду: lt;зач.: если оста- немgt; в будущем, может быть, и расплачусь, а теперь, возможно, останусь должником. Со своей стороны, я выслал Вам через «Колос»: I и II т. «Системы», Учебник социологии, оттиски трех статей, Учебник права, а затем «Колос», со своей стороны, высылает Вам ряд своих, интересующих Вас изданий: Бехтерева, Лаврова и др. «Преступление и кара»8*, к сожалению, у меня один экземпляр и выслать его Вам я не могу. Книги отправлены только на днях. Надеюсь, что они дойдут до Вас. Большинство оттисков своих статей я не нашел: не сохранились. При расчете — мои работы отнесите на мой счет, остальные — на счет «Колоса». «Колос» просил бы расплатиться с ним посылкой (по адресу: Петроград, Литейный 21, кв. 14, «Колос»). Вы пишете, что русские книги стоят дорого; не удивляйтесь: с нов[ой] экон[омической] политикой книга, раньше стоившая пустяк, теперь выравнивается по цене с другими предметами и начинает стоить миллионы. В связи с этим начался книжный кризис: ибо покупать ее в силах только немногие. Кризис будет расти. Ряд издательств закрылись, остальные — трещат. Грозит сильнейший крах всего книжного дела.

Вы в письме пишете: не могу ли я дать проспект «Механики» и «Генетики»? Сделать это трудно.

Сказать есть что, и это «что» будет не банальным. Но, к сожалению, условия жизни постоянно мешают этому. Житейские дела, осложненные сейчас еще болезнью жены за последние месяцы, оторвали меня от работы, приходится самому варить, стряпать, бегать по очередям, убирать комнату, читать лекции, одним словом, делать все — и это отнимает почти все время. Да, к тому же, по-видимому, сказывается и усталость за все прошлые годы. Устал. Нужно бы переменить обстановку, в этом смысле мечтаю о заграничной командировке на год — на два, но выполнить ее едва ли скоро удастся. Все же надежд не теряю. Очень хотелось бы в будущем году принять участие в социолог[ическом] конгрессе, но. не знаю: получу ли разрешение на выезд и удастся достать хотя бы минимум грошей на поездку и на то, чтобы кое-как просуществовать. Постараюсь, а там видно будет — удастся ли.

На днях получил несколько книг по социологии из Америки, американских] профессоров9*. Если Вы бы знали, какая это была для меня радость! И сейчас она еще живет во мне! С такой же радостью буду ждать и Ваши книги.

Текущую работу (лекции, ведение семинаров и руковод[ст]во работой моих учеников), конечно, веду.

Ну, я наболтал много. Простите за несистематичность мысли (все время во время письма приходится отрываться по хозяйственным делам). Но главное, кажется, сказал.

Еще раз большое и искреннее спасибо Вам. Что касается просьб, то они те же: серьезные загран[ичные] социол[огические] книги и журналы, главное, а хлеб телесный — второе. Но, повторяю, что сейчас я расплатиться с Вами не могу. А потому моя просьба имеет значение лишь постольку, поскольку это легко Вам сделать и поскольку Вы в порыве великодушного желания помочь не приносите в жертву своих интересов моим, не обрезываете и не стесняете себя. Последнего я не хочу. Огромное спасибо и за то многое, что Вы сделали.

Крепко, крепко жму Вашу руку и хотел бы лично встретиться с Вами и лично поблагодарить Вас. Будьте здоровы и пишите.

Уваж[ающий] Вас П. Сорокин.

Петроград, Детское село, Агрон[омический] Ин[ститу]т, Семейный флигель.

Петроград, Агрон[омический] Инс[титу]т.              16 июня 1922 г.

Детское село.

Глубокоуважаемый и дорогой г. Шаповал!

(Простите, по дырявой памяти на имена Ваше имя-отчество запамятовал!)

Во-первых, позвольте Вас от души поблагодарить за посылку, полученную мной сегодня, и за два номера «Parlament’а»11*, вероятно, высланных Вами, и вообще за Ваше трогательное — и ничем мной не заслуженное — стремление помочь мне.

В итоге — считайте меня Вашим должником. Если буду жив — уплачу долг, если нет — не взыщите. Надеюсь, однако, что в недалеком будущем — через 2-3 месяца — выслать их будет легче, что я непременно и сделаю. О нашем житье-бытье много не приходится говорить. Теперь лето — стало быть, не мерзнем. Паек дают пока — стало быть, кое-как сыты. Дали 40 саж[ен] земли — занимаюсь огородом. В итоге — все обстоит благополучно. Моральное состояние — прежнее, особенно теперь. Каждый день — боль, каждый день — тревога. Но. уже привыкли.

На днях пошла в типографию моя книга о Голоде как факторе. Сильно пришлось окорнать ее, но радует, что хотя в таком-то виде она родится. По выходе, как обещал, постараюсь выслать: как будто, работа эта будет довольно интересной. Кроме того, баловался статьями в «Экономисте» (вышли уже 4 книги), в «Утренниках» (вышло 2 книги); если

можно там достать их — рекомендую заглянуть: довольно много интересных статей найдете там. Теперь почти перестал это делать (писать), ибо статьи застревают в цензуре. Не стоит зря работать.

Так как все же мне хочется войти в курс западной социологии наших дней, то сейчас все сильнее и сильнее подумываю о заграничной командировке. Уже подал заявление: не знаю, отпустят ли. Денег я не прошу — готов ехать, надеясь лишь на свои мускулы и голову. Если дадут — поеду, вероятно, в Америку. Туда тянет, да кстати получил приглашение (из Иллинойск[ого] универ[сите]та). А в Европе у меня так же мало связей, как и в Америке. Поэтому — все равно. Хочется года два-три побыть за рубежом и научно подковаться: других посмотреть да и себя показать. Тем более что наш опыт идет к концу и для социолога больше не интересен. Между тем, через год-два предстоит громадная работа над возрождением России. С этой целью — после 6 лет тяжелой жизни и работы — надо освежиться, прежде чем впрягаться вплотную в дышло работы воссоздания. Конечно, если бы и в Европе можно было найти работу — я поехал бы и туда. Но. надежд на это, по-видимому, мало. Вернее — их нет у меня. Если удастся уехать — то не раньше сентября — октября.

Занятия в В[ысших] учеб[ных] зав[едения]х пока кончаются. Шли они не блестяще. Предстоящие перспективы тоже не розовые. Но, слава Богу, что все же скрипим кое-как. Вот пока главное.

Позвольте еще раз сердечно поблагодарить Вас и надеяться на Ваше извинение за то, что я не смог выполнить своих обещаний (хотя о такой возможности я предупреждал Вас). Буду жив — расквитаюсь.

Пишите почаще и сообщайте, что там делается у Вас в науке и жизни. Крепко жму Вашу руку.

Искренне уважающий Вас П. Сорокин.

P. S. Очень жаль, что дошли не все номера «Pai'lament^» и остальные высланные книги.

Петроград              1922              г.              1              июля

Детское село

Агроном[ический] инст[иту]т

Дорогой Никита Ефимович!

Шлю Вам еще раз глубокую благодарность за Ваше исключительное внимание и великодушную помощь мне. Недавно я писал Вам — надеюсь, письмо получили — что ваша посылка и 2 ном[ера] «Pai'lament^» мною

получены. Вчера я получил и высланные Вами книги: 4 тома Халупного, Бочковскаго, Старосольскаго13*. Я не знаю, как Вас и благодарить.

Мне неловко, что взамен, как я писал Вам в предыдущем письме, я не в состоянии сделать минимум: выслать Вам обещанные мной книги. Я писал Вам, что в этом деле меня и изд[ательст]во постигла неудача: мои книги не получили разрешения, а остальные, хотя и были после хлопот разрешены, но одни пошлины оказались равными почти 20 милл [ионам] руб [лей]. При таких условиях изд [ательст] во не рискнуло их выслать Вам. В итоге — я Ваш должник. Но если буду жив — надеюсь расквитаться. Не теряю надежды и на то, что, быть может, в недалеком будущем книги все же удастся Вам выслать вместе с печатающимся, наконец, томом о «Голоде как факторе».

В ближайшее время постараюсь ознакомиться с книгами, хотя чешский язык для меня и новинка, которую надо будет преодолеть и напишу рецензии в «Экономисте» (большой журнал, вышло уже 4 книги, если достанете — рекомендую заглянуть), а затем либо я, либо Н. И. Кареев сделаем о них отчеты в «Русск[ом] социол[огическом] об[щес]тве».

Ну, живу я по-прежнему. Много работаю — благо лето, значит, и тепло и светло. Кроме того, по обычаю последних лет занимаюсь огородничеством и т[ому] под[обными] делами, отнимающими, к несчастью, много времени.

За последние 2-3 месяца завязались небольшие сношения с америк[анскими] социологами, с Бельгийск[им] Социологическим] инст[итутом] и на днях получил от проф. Cosentini приглашение на социол[огический] конгресс в Вене (1-20 окт[ября] этого года) и предложение дать доклад на нем о революции и ее причинах, и затем — писать статьи в Vox Popolazioni. Доклад я не в состоянии выслать, хотя он и готов. И рад бы в рай, да грехи не пускают. В связи с этим и приглашением читать лекции в Иллинойский Универ[сите]т в Америке начинаю ходатайство о выезде за рубеж, но в успехе его не уверен, хотя денег я не прошу (и своих не имею, но надеюсь все же не умереть с голоду за рубежом: какую-нибудь работу — хотя бы физическую — вероятно, как-нибудь найду, чтобы иметь фунт хлеба и к[акой]-н[ибудь] угол).

Сейчас занят печатанием книги о «Голоде», кой-какими статьями и подготовкой, помимо III -го т[ома] «Системы», двух монографий: 1) О влиянии войны на состав населения, общ[ественную] орган[изацию] и общественную] жизнь (Абрис ее я напечатал в виде 32-стр[аничной] статьи в «Экономисте» и другой — в «Артельн[ом] деле»); 2) О коммун[истическом] об[щест]ве, его основных чертах,

его истории в прошлом, его причинах и следствиях (идет речь о фактах, а не идеологиях).

Это займет все лето. А осенью, если получу разрешение, уеду. Если нет — буду корпеть над III-м т[омом] «Системы», коли будет свободное время.

Ну, еще раз огромное и сердечное Вам спасибо. Пишите.

Глубоко уважающий Вас и признательный Вам

П. Сорокин.

[1922] июля. Дорогой Никита Ефимович! Спасибо Вам за письмо, книги и посылку. Все это мной получено, как я Вам писал в двух письмах, которые, надеюсь, получили. Теперь — раз уж Вы были исключительно добры ко мне — у меня к Вам две просьбы. По предложению Универ [сите]та я получаю командировку за границу. Нар [одный] Ком [исса- риат] Просв[ещения] ее подтвердил. Сегодня прошение об ней переходит в Государственное] Пол[итическое] Управление и недели через три выяснится, будет она разрешена или нет. Командировку получает и моя жена (препод[аватель] ботаники в Агрон[омическом] ин[сти- ту]те). Я думаю побывать в Праге. Отсюда просьба № 1: нельзя ли Вам получить от чеш[ского] правительства визу, разрешающую въезд мне и жене (Е. П. Баратынской-Сор [окиной]), и нельзя ли эту визу переслать прямо сюда (по почте)? № 2: так как я не испрашиваю никаких субсидий от власти, то могу ли я рассчитывать в Праге найти к[акой]-л[ибо] заработок, чтобы существ[ова]ть и хоть 3-4 часа иметь своб[одного] времени для научн[ых] работ? За исполнение этих просьб буду Вам чрезвычайно благодарен. Я и так должник перед Вами. Но, надеюсь, все же как-нибудь рассчитаться в будущем.

О своей работе уже писал Вам. «Голод» мой печатается и месяца через два, авось, выйдет (к моменту отъезда). Другие работы потихоньку тоже подвигаются. Если выехать мне не удастся — то все же постараюсь доставить Вам нужные книги (мои, Бехтерева, Кареева etc.).

Ограничиваюсь пока этой открыткой и буду ждать от Вас ответа на мои вопросы.

Крепко жму руку.              Ваш              П.              Сорокин.

Петроград, Детское село, Агрон[омический] Инст[итут].

[Июнь 1924 г. ] 14*

Дорогой Никита Ефимович!

Дня два тому назад я подписал Вас на 1924 на The American Journal of Sociology, который Вам и будет высылаться. Из общих социологических] курсов самым интересным будет здесь теперь «The Introduction to the Science of Sociology» by Burgess and Park15*. Стоит она около 10 долл[аров]. Если нужно — напишите, и я Вам ее вышлю. Есть также ряд интересных монографий.

Я не писал Вам так долго, п[отому] ч[то] до 1 июня был отчаянно занят: кончал свою вторую книгу. 31 мая ее кончил. Как-никак, а сам написал ее в два месяца по-английски. Это не баран начихал. «Социология революции» мной просмотрена и уже в печати. К сентябрю надеюсь увидеть обе книги уже опубликованными16*. Это немало за семь месяцев жизни. Кроме того, за это время успел здесь опубликовать три статьи и прочесть курсы лекций в Принстонском, Чикагском, Вискон- сийск[ом], IПinois’ком, Корнелльском, Мичиганском унив[ерсите]тах и в ряде лучших колледжей17*. Сейчас до августа свободен от лекций, а [в] август[е] и сентябр[е] приглашен на летний семестр в Миннесот[ский] унив[ерсите]т, а возвращаясь, прочту еще небольшой курс в Миссу- рийс[ком] унив[ерсите]те. Где буду проводить зиму — еще не решил. Это будет зависеть от того, где я устроюсь. Хотя чтение временных курсов, пожалуй, всего лучше. Платят за них хорошо. И прочтя месяц-два, я могу жить 4-5 мес[яцев], ничем не занимаясь, кроме своих дел. Посему, быть может, я предпочту быть на таком положении. За эти месяцы был выбран членом 1ерман[ского] Социол[огического] Об[щест]ва и associe Вормсовс[кого] Инс[титу]та Социологии. Здесь у меня отношения с социологами хорошие. Самая серьезная социол[огическая] школа в Америке — Чикагская — стоит близко к моим взглядам. На Рождество, вероятно, буду читать доклад и в Амер[иканском] Соц[иологи- ческом] Конгрессе.

Живем мы с матер[иальной] стороны недурно. Снимаем на лето целый коттедж в 30 мин[утах] езды от N[ew] Y^rk^]. Насчет пищи и комфорта никаких недостатков не чувствуем. Надеюсь, и в будущем будет all right. Я рад, что не сижу ни у кого на шее и не завишу ни от кого. Отношения с американцами хорошие, кроме «американцев» из «наших» — кишиневских, — которые пытались и пытаются напортить мне, чем могут. Но пока ничего не могут сделать существенного.

Эти два месяца буду, гл[авным] обр[азом], читать амер[иканскую] литературу. Напишу три-четыре статьи для научн[ных] журналов и «Times’a». Лена занимается в лабор[атории] Колумб[ийского] уни- вер[сите]та.

Как Вы живете? Как дела с русским изд[анием] моей «Социологии революции»? Если что-либо там тормозится — тогда, возьмите, пожалуйста, рукопись от Гирсы и перешлите ее сюда. Я предпочитаю не издавать ее вовсе по-русски, если для этого нужно кого-то просить и зависеть от Ляцких и К°. Если же книга будет издана немедленно — тогда оставьте ее, и я очень просил бы Вас держать корректуру. Еще лучше, если бы последнюю корректуру я мог держать сам.

Пожалуйста исполните эту просьбу. Привет от нас Ольге Филаретовне и Вам. Жму руку. Пишите.

Ваш П. Сорокин.

204-06. Sheffield Ave.              P. S. Пишу письмо в вагоне, поэтому

Springbield Gardens              набродил, как ворона.

Long Island, New York U. S. of America

Departament of Sociology              2 авг[уста] 1924[г. ]

University of Minnesota

Minneapolis

Дорогой Никита Ефимович,

Месяца два назад я послал Вам письмо и подписался на год (с января 1924 по дек[абрь] 1924 г.) для Вас на American Journal of Sociology. Журнал — первые три книги — уже давно высланы Вам.

Получили ли Вы мое письмо? Получили ли журнал? То и другое я послал Вам на Ваш старый адрес, на который пишу и теперь.

Я ждал ответа, но увы, не дождался. Посему пишу снова: авось письмо дойдет и Вы ответите.

Как Вы и Ольга Филаретовна поживаете? Что у Вас нового? Что вообще интересного в Праге и в Европе? Черкните, черт возьми, панэ голова!

Теперь у меня к Вам просьба. Лена оставила русский текст моей «Социологии революции» у г. министра Гирсы. Он обещал устроить его издание. Я не имею никаких вестей, в каком положении дело; думаю, что, вероятно, оно ни в каком, то есть рукопись лежит где-ни

будь без движения и, что еще хуже, быть может, в руках Ляцкого и C°. Не будете ли Вы добры: 1. Узнать от г. министра положение рукописи. 2. Если она лежит без движения и нет определенно категорического обещания издать ее в ближайшем будущем — не позднее начала 1925 г., — то возьмите рукопись и вышлите ее мне немедленно. Вы поймите, что я не хочу, чтобы она бесплодно валялась по чужим рукам. Плохо ли, хорошо ли, но я ее ценю; да ценят, по-видимому, и мои амер[иканские] коллеги-социологи. Сделайте, пожалуйста, эту дружескую услугу.

Я теперь более или менее ознакомился с амер[иканской] литературой. Издается здесь много социолог[ических] книг. Много хламу, но есть кое-что и интересное. Я уже писал Вам, назовите проблемы, Вас интересующие, и я постараюсь Вам выслать что-либо ценное в этих областях.

Мы живем пока что неплохо. Я уже писал Вам, что февраль — апрель я провел в чтении лекций в 9-ти амер[иканских] лучших унив[ерси- те]тах. Май — июнь сидел под N[ew] Y[ork’ом] вблизи океана, пересматривал англ[ийскую] рукопись «Социологии револ[юции]» и написал по-английски том моих воспоминаний. «Социология рев[олюции]» уже началась набором; в октябре — ноябре выйдет. Другая книга, вероятно, появится около того же времени. Напечатал, кроме того, несколько статей в журналах (америк[ански]х) и написал две научн[ые] статьи для научных — психолог[ического] и правового — журналов.

Главное время, однако, убивал на английский. Сейчас, особенно после того как написал том в 350 стр [аниц], пишу по-английски сносно; читаю лекции — тоже; уже не готовлюсь к ним в смысле языка. Конечно, акцент еще есть, но проф. Виноградов уже 25 лет в Оксфорде и акцент его, пожалуй, хуже моего.

Пишу Вам сейчас из Minneapolis’a. Унив [ерсите] т Миннесоты — один из самых больших государственных] унив[ерсите]тов — приглашает меня на летний семестр прочесть два курса по социологии (Социальная] аналитика и Социол[огия] революции) для graduate («оставленных при унив[ерсите]те») и инструкторов и ассист[ен]тов социологии. Вот я читаю им каждый день, два часа, помимо семинаров. Профессора — народ хороший. А в этом семестре я оказался chairman’ом, т.е. главой всего Departament of Sociology. Вообще, должен сказать, что за все время лекторства я здесь ни разу не встретил плохого отношения от америк[анских] профессоров. Если встретил раз «интригу», правда, безрезультатную, в Висконсин[ском] унив[ерсите]те, то. от русских «испанцев» и, извините, таких не очень умных «украинцев», как Ваш

Грановский (он, кстати, не только еще не профессор, но только. инструктор и от профессорства — даже Assistant Professor — на расстоянии, по крайней мере, 7-10 лет, если вообще когда-либо будет Professor’ом. С амер[иканскими] же профессорами, в том числе с радикалами, я в самых приятельских отношениях, ибо «америк[анский] радикал» и «русский радикальный дурак» — вещи разные, как небо и земля.

Где буду на зиму, еще не знаю. Возможно, в N[ew] Y^rk^], а возможно, и осяду, т [ак] к [ак] один из больших унив [ерсите]тов начал со мной переговоры ввиду открытия в нем вакансии проф[ессора] социологии. Если вакансия откроется, унив[ерсите]т предлагает мне занять ее. Я не прочь. Посмотрим. В течение месяца дело выяснится. Лена занимается в ботан[ической] лаборатории Колумб[ийского] унив[ерсите]та. В общем, пока я не имею оснований жаловаться, что приехал сюда. Если и вернусь в Европу — то с некоторым результатом. Ну, пока крепко жму руку. Пишите же и исполните мою просьбу. Горячий привет от нас обоих О[льге] Фил[аретовне] и Вам. Ваш П. Сорокин.

Пишите на мой постоянный адрес: c/o Mr. Wiren, У. М. С. А.

347 Madison Avenue, New York City, U. S. of America По этому же адресу шлите рукопись.

VIII окт[ября] 1924[г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Я уже потерял было надежду получить что-либо от Вас, и вдруг сегодня письмо, да еще такое милое: отвечаю сразу же. Во-первых, спасибо за хлопоты о рукописи. Я думаю, дело там безнадежно, да я и не очень заинтересован. Посему, возьмите ее из Мин[истерст]ва и перешлите ее мне. Если, паче чаяния, они немедленно могут издать ее — тогда пускай издают, но я просил бы, чтобы Вы взяли корректуру и в корректуре сделали изменения сообразно английскому изданию книги. Об этом же я напишу на днях Гирсе.

Английское издание обеих моих книг («Leaves from a Russian Diary» и «Sociology of Revolution») закончено набором и в течение ближайших двух-трех недель выйдет. Постараюсь послать Вам обе книги — хотя здесь автору дают лишь 6 экземпл[яров] (предисловие ред[актора] «Социологии революции», проф. Е. Hayes^ весьма лестно для меня).

Радует, что Вы двигаете социологию и думаете реализовывать соци- ол [огический] ин [ститу] т. Конечно, я буду рад быть полезным ему всем, чем могу, равно и для «Суспильства»18*.

Денег мне за Amer[ican] Journal[of] Soc[iology] — не высылайте. Это лишь мой платеж моего долга Вам. Что касается других книг по социологии и демографии, то очень рекомендую книгу Allport’a «Social Psychology» (одна из лучших) и по демографии капит[альную] работу Saunders’a (англ[ийского] проф[ессора]) — очень хорошую. Из учебников хороши: Park and Burgess «Introduction to the Science of Sociology» и Bushee «Principles of Sociology». Напишите немедленно выслать ли их Вам. Если да — то я вышлю. Стоят они в совокупности около 14 долл[аров]. Далее очень рекомендую книгу Gillette «Rural Sociology». Дельная очень — как учебник, особенно для землед[ельческой] страны. Вот пока главное. Из журналов (соц[иологически]х) здесь выходят еще два: Journal of Social Forces и Journal of Applied Sociology. Оба, пожалуй, лучше Amer[ican] Journ[al] of Soc[iology].

Теперь о себе. Я здесь пока что на год основался как full-professor19*. Осенью я очень мало занят, а потому сильно работаю. Сейчас работаю над «Social Mobility»20* — проблема новая, слегка задетая мной вo II-м т[оме] «Системы». Работу веду — эксперимен[таль]но и фактически. Посему она потребует много времени, но зато надеюсь дать нечто действительно научное.

Лена поступила здесь в Graduate School и хочет за этот год заработать Doctor’a ботаники.

Работаем оба очень много. Но по-американски это не мешает мне каждый день упражняться час-полтора в теннис, hand-ball и т.д. Миннесотский унив[ерсите]т — третий по обширности в Америке. Библиотека отличная. Народ славный, город Minneapolis — очень хороший. Так что в этом отношении я очень доволен. Конечно, жизнь здесь вообще и универ[ситет]ская, в частности, течет иначе, чем у нас и в Европе.

Мне, кроме того, особенно в связи с выборами сейчас презид[ен]та, приходится говорить и по радио, и без радио в десятках общ[ест]в и клубов о России — но это так, между прочим21*. На святках буду на съезде социологов, где читаю доклад. Вообще, шаг за шагом я укореняю свою почву здесь и в года два-три — если суждено жить здесь это время — надеюсь выплыть в качестве одного из самых видных американо-русских социологов. Сильно еще тормозит меня английский, но с ходом времени этот тормоз ослабляется.

Я рад, что стал на свои ноги и не завишу ни от каких субсидий. Скоро

исполняется (через полмесяца) год моего пребывания здесь, и я им доволен. Сделал даже больше, чем ожидал.

Сердечный привет от нас обоих Вам обоим. Будущим летом, если не удастся поехать на лето в Европу, думаю завестись фордом (он здесь дешев) и месяц-полтора поколесить вдоль и поперек по Америке. Пишите чаще и сообщайте Ваши новости.

Крепко жму руку Ваш П. Сорокин. дек[абря] 1924[г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Простите, что до сих пор не отвечал Вам: был занят по горло буквально — и текущими делами, и докладом для Социол[огического] съезда, и исследованием американских богачей, которое только что кончил22*. Имея статистический характер (и будучи частью моего исследования «Social Mobility»), оно отняло у меня массу времени. И я искренне рад, что три часа назад я кончил свою статью о них (около 35 стр.), которую надеюсь здесь напечатать. А тут случилось беда с зубами: 7 штук выдернули, и массу времени пришлось убить, чтобы получить новые. Все это объясняет, что я действительно был занят.

Теперь о делах: 1) The Journal of Social Forces я вышлю — т.е. подпишусь на Вас с января 1925 г. Постараюсь выслать и книгу проф. East’a «Mankind on the Crossroad» (Человеч[ест]во на распутьи) и остальные из заказанных Вами книг. Писать Вам для журнала до лета не обещаю, т[ак] к[ак], ей Богу, очень занят — особенно с января, когда на мои плечи ложится до 12 ч[асов] занятий (лекций и семинаров) в неделю, к каждому из них надо готовиться — и серьезно, т[ак] к[ак] все мои курсы для одних «оставленных» — готовящихся к магистерским] и докт[орским] степеням. Летом — если нужно будет — могу что-нибудь написать или еще проще — если я напечатаю здесь что-либо интересное для Вас и серьезное, напр[имер], ту же статью об амер[иканских] миллионерах — Вы можете перевести ее, если желаете.

Теперь о моей рукописи «Социология революции». Я получил из М[инистерства] и[ностранных] дел письмо, где мне пишут, что, если я желаю, они готовы издать ее. Я написал д-ру Гирсе довольно резкое письмо, где известил его, что я предпочитаю не издавать книгу, если для издания ее необходима «апробация» г[оспод] социологов из «Пла

мени»23*, понимающих в социологии столько же, сколько я в санскрите (буквально так). Письмо МИД является ответом на мое. На днях я напишу в МИД, что я предлагаю им издать ее. Этот вопрос, стало быть, можно считать решенным. Но вот в чем беда: за это время накопились новые данные о Рус[ской] революции. Их нужно внести в книгу. Во-вторых, в книге есть некоторые длинноты, которые желательно было бы сократить. Все эти изменения мной сделаны в англ[ийском] тексте. Очевидно, что из Праги мне сюда корректуру присылать не будут. Кроме того, нужно вести корректуру книги. Не согласились ли бы Вы взять дружески эту работу на себя и, имея под рукой англ[ийский] текст, согласно ему произвести эти поправки? (Кроме одной главы: о голоде и революции, которые я выбросил из англ[ийского] текста24* — п[отому] ч[то] книга выходила за все необходимые рамки размера, — но которую я хочу иметь в русск[ом] тексте). Ответьте, пожалуйста, на этот вопрос. Конечно, если издатели согласятся присылать сюда — хотя бы одну корректуру, — это бы было наилучшее.

Вот я и прошу Вас: 1) Известить МИД (писал мне pan Polacek), что я согласен, чтобы книга была издана. 2) Узнать, когда она может быть издана. 3) Могут ли мне сюда присылать корректуру? 4) Если нет — то можете ли Вы взять на себя эту работу?

Мои «Leaves from a Russian Diary» встречены здесь очень хорошо. Кроме одной кислой рецензии в пробольшев[истской] «Nation», все другие (я имею около 12 статей и рецензий — но это далеко не все) больше чем похвальные25*. «Социология революции» выходит в начале января (издатель, не желая делать книгу на один год старше сразу по выходе, предпочитает выпустить ее не в декабре, а в январе — отсюда задержка). Но по выходе она будет сразу выслана Вам. Как она будет встречена — увидим.

Живем мы по-прежнему. Лена месяц назад недурно сдала свои экзамены на доктора ботаники. Теперь ей остается весной защитить свою диссертацию — что, по-видимому, будет ею сделано легко. За это время я напечатал большую статью о новых кодексах и суде СССР в Michigan Law Review26*. 28 дек[абря] еду в Чикаго на социол[огический] съезд. В связи с ним я чувствую себя немного не в духе. Дело в том, что социологи захотели, чтобы я непременно читал доклад «О международной политике» совет[ских] головотяпов. Я так много читаю и пишу о России и без того, что читать еще на съезде, где я мог бы предложить что-либо более интересное и ценное — у меня решительно нет охоты. Между тем, я уже стою в программе съезда. Скрепя сердце я написал

доклад и послал его своему содокладчику проф. J. Davis из Yale University. Но имею намерение — если только будет можно, отвертеться от него и или не читать ничего, или прочесть две другие работы, стоящие далеко и от политики, и совмерзавцев.

Сегодня начались здесь Святки. Посему оба мы желаем обоим Вам прекрасных Святок и счастливаго Нового года. Вы, небось, там будете выпивать, а здесь по этой части очень плохо: поневоле будешь трезв. Жму руку.

Ваш П. Сорокин. февр[аля] 1925[г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Сегодня послал Вам свою «Sociology of Revolution». Надеюсь, она благополучно дойдет до Вас. Вторую книгу «Leaves» сейчас не посылаю, так как не имею ее. Пошлю при случае в будущем. На American Journal of Sociology за этот год я для Вас подписался. Обе первые книги его Вам будут высланы сразу перед Рождеством. Я послал Вам большое письмо, где просил Вас заявить в Мин[истерстве] Ин[остранных] Дел г. Пола- чеку (секр[етарю] Гирсы), что я на русское издание «Социологии революции» согласен (они прислали мне извещение, что готовы издать ее). Там же я просил Вас взять на себя корректуру и просмотр рукописи (согласно англ[ийскому] тексту книги) — если рукопись и корректуру они не могут выслать мне сюда. Сегодня я послал письмо и книгу г. Гирсе и сообщил ему о своем желании, чтобы книга была издана, и о том, что корректуру я просил бы поручить Вам.

Я не получил от Вас ответа. Напишите, пожалуйста, как обстоит дело и согласны ли взять редактирование (автор[скую] корректуру) книги или могу ли я сюда получить корректуру или рукопись для просмотра. Можно было бы сделать так: пока они набирают первые главы — я успел бы просмотреть, исправить, сокр[ати]ть и дополнить рукопись и выслать ее обратно. Это было бы самое лучшее. Если Мин[истерство] решит издать ее, постарайтесь сделать так, чтобы рукопись — начиная с главы «Об изменении половых реакций» и до конца — была выслана сюда. Я ее не задержу, быстро поправлю и вышлю обратно.

Сделайте эту услугу.

Живем по-прежнему. Сейчас я очень занят в унив [ерсите] те преподаванием. Много читаю. Статья моя «Americ[an] Millionaires» — 0^^^™-

ко]-соц[иологичес]кое исследование — будет напечатана в Journal of Social Forces.

Сердечный привет от нас обоих Ольге Филар[етовне] и Вам. Пишите.

Жму руку.

Ваш П. Сорокин.

20 февр[аля] 1925[г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Посылаю Вам статью Росса для журнала27*. Она довольно интересна. По получении ея черкните Россу пару слов признательности (на любом из европ[ейских] языков). По ее напечатании пошлите ему экземпляр журнала с его статьей. Я надеюсь, Вы получили мои два письма и оттиски моих двух статей. Я в обиде на Вас за Ваше молчание. Черкните. Привет Ольге Филаретовне. Моя новая книга подходит к концу28*. В марте надеюсь видеть ее переписанной, осенью — напечатанной. Надеюсь, она будет не очень плоха. Ее тема — вертикальное строение общ[ест]ва и вертикальные перегруппировки — то, что я очень бегло задел в моем втором томе. В этом смысле она — продолжение моей «Системы соц [иологии ]». Для нее я использовал такую гору сырого материала и сырых цифровых данных, что даже сам поражен своей энергией. Жму руку.

Ваш П. Сорокин.

[Конец февраля - начало марта 1925 г. ]

Дорогой Никита Ефимович!

Около месяца назад я послал Вам мою «Sociology of Revolution» и письмо.

Получили ли Вы книгу и письмо? Черкните. За избрание — спасибо29*. Если письмо дошло — я просил Вас там узнать о русск[ом] издании книги в Мин[истерстве] Иност[ранных] Дел.

Черкните — как обстоит дело. Моя вторая книга («Соц[иология] рев[олюции]») пока что принесла мне ряд писем от виднейших амер[иканских] социологов (Ellwood, Giddings, Cooley, Park, Ross, Paton, Bogardus и др.), в которых они весьма высоко расценивают книгу.

Сейчас — исподволь — работаю над книгой о «Social Mobility», но когда она будет готова — единому Богу ведомо. Не раньше, чем через год — полтора, т[ак] к[ак] преподавание первый год отнимает львиную долю времени и энергии, да и проблема-то дьявольски сложна.

Мы живы и здоровы. Лена пишет свою диссертацию на доктора ботаники. Привет от нас обоих Ольге Филар[етовне] и Вам. Жму руку Ваш П. Сорокин.

XIII

17 июня 1925[г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Простите, что долго не писал Вам: был занят. Спасибо за присылку устава Института30*. Вместе с письмом высылаю Вам свою статью о миллионерах и статью одного из видных социологов Америки, проф. Chapin’a — главы Социолог[ического] Отделения в нашем универ[сите- те]. Она небольшая, но довольно интересная. Если ее напечатаете в Вашем журнале — я думаю она подходящая — будет all right. Если мою статью напечатаете — будет тоже all right. Высылаю Вам номер Journal of Sociol Forces и 1-й № Amer[ican] Journ[al] of Sociology.

Пишу Вам в самой чудесной обстановке. Два дня назад семестр кончился, я живо кончил экзамены студентов и в промежутке между прошлым и летним семестром, на котором я согласился читать, решил отдохнуть. И вот — через 4 часа бешеной езды на автомобиле — я в 160 верстах от Minneapolis’a в районе, отведенном индейцам на берегу огромного озера-моря, в лесу, в лесной хижине, один (Лена осталась дома). Словом, на лоне настоящей природы и веду жизнь дикаря: хожу почти голый — в купальном костюме — купаюсь, рыбачу, а сейчас вечер, тишина, птицы, лягушки — бумага, перо и письмо. И то же делают большинство американцев, от рабочего до капиталиста. Субботу и воскр[есе]нье все едут (конечно, на своих авто) на лоно природы. И отдыхают. Черт подери! Умеют жить! Был уже у индейцев, в их стоянках. Завтра пойду смотреть их пляску и слушать их своеобразную музыку. Занятно.

Теперь пару слов о науке. Моя «Социология революции» нашла прекрасный прием и в общей печати, и у специалистов. Из ряда статей и рецензий о ней я знаю лишь одну «холодную». Все остальные — очень положительны. Ряд подписанных особенно крупными учеными, напр[имер], проф. ЛЫ^^ом из Гарвард[ского] унив[ерсите]та — он

считается самым крупным историком по истории Америки, — восторженны: Abbot поставил работу выше работ таких[ученых], как Тэн или Лебон. Даже пробольшевист[ская] «Nation» только что напечатала вполне полож[ительную] рецензию проф. Barnes’a. Ross, Ellwood, Cooley, Bogardus, Paten и др[угие] социологи и психологи прислали мне и издателю весьма похвальные отзывы. N[ew] Y[ork] Times, Bost[on] Transcript, Saturday Review of Literature, Review of Review, Journal of Applied Sociology и т.д. дали статьи и отзывы очень положительные31*. Словом — я вполне удовлетворен, хотя я сам знаю многие недочеты книги, вызванные, главн[ым] образом, тем, что в Праге не было массы нужных книг. Зато первый русский отзыв в «Воле России» написанный Репейниковым, сиречь моим приятелем Д. Лутохиным, коего я устроил в Чехословакии, что называется, облил не только книгу, но и меня самого грязными помоями32*. Как это типично для российско-беспардонно-интеллигентско [го] перекати-поле. Я не в обиде за резкий отзыв о книге — в этом всякий волен иметь какое угодно мнение, особенно такой безграмотный рецензент как Лутохин. Но. не только приятель, который после писания продолжает мне слать самые приятельские письма и просьбы, но и честный недруг прежде, чем обвинять «в продаже капиталистам», обязан выяснить, так ли это. Сей рецензент-приятель не сделал этого. А если бы сделал, то увидел бы, что быть «розовым» социалистом для карьеры в здешних унив[ерсите]тах выгоднее, чем быть тем, что я есть. Я очень порчу себе «карьеру» своим «черносотенным» упрямством. Во-вторых, он узнал бы, что универ[сите]т Миннесоты — государст[вен]ный, что штат Миннесота здесь один из самых радикальных и что он в зависимости от капиталистов не состоит. И если, тем не менее, меня пригасили сюда и теперь предложили остаться на будущее, то, очевидно, не «из-за политики» (ибо я сравнительно консервативен — и очень — на общем фоне профессоров соц[иальных] наук), а из-за дела. И вот тут-то и разница между американцем и нашими растяпами; первый говорит: «Я с вами не согласен в взглядах политики, но я вижу,[что] вы крупный научный работник, посему — мы хотим вас!» Русский «приятель» вместо всего этого — взял и окрестил меня мошенником!

Я не обижен, п[отому] ч[то] взглядами Лутохина и «Воли России» абсолютно не дорожу. Но мне жаль, что это продолжает делаться среди нашей интеллигенции вообще. Прочтя ст[атью] Лутохина и получив от него потом очень милое письмо, я ответил лишь, что его поведение кажется мне странным: назвав меня публично почти мошенни

ком, он продолжает писать мне. Со своей стороны, я — т[ак] называемый] «продажный блудный сын» — отныне не нахожу возможным иметь какие бы то ни было сношения с ним, так как всякому снисхождению есть мера. Но это между прочим. За зиму исподволь продолжал работать над «Mobility». Обработал две главы из нее: одна будет напечатана в сент[ябрьском] номере Journal of Applied Sociology, о влиянии войны на разводы33*.

Другая — большая статья — Соц[иально]-стат[истическое] исследование о королях, президентах, Рим [ских] Кат [олических] Папах и попутно о других группах выдающихся людей (ученых, писателей, стратегов и т.д.) — только что кончена мной и переписывается34*. Думаю послать ее или в Scientific Monthly, или Journal of Statistical] Society. Увижу. Лена блестяще сдала свои доктор [ские] экзамены, получила степень доктора, удостоилась избрания в члены почетного научного общ[ест]ва и получила пока при этом же унив [ерсите] те место преподавателя на Plant-pathology Station, руководимой знаменитым проф. Stackeman’ом — самым крупным специалистом в Америке по патологии растений.

Вот пока все главное о нас.

Будущий год будем здесь же. Осенью я буду свободен от преподавания и потому надеюсь подвинуть мою книгу о Social Mobility.

Вот еще что: пожалуйста, возьмите рукопись моей «Социологии] революции» из Министерства. Мне надоела канитель. И я лично не заинтересован в ее издании Министерством. Пусть эти строки будут для Вас доверенностью. Рукопись пусть пока хранится у Вас. Потом я напишу, что с ней делать.

Сердечный привет от нас обоих Вам и Ольге Филарет[овне]. Пора кончать. Жму руку.

Ваш П. Сорокин.

P. S. Хорошо тут. Three cheers to the wood cabin of Prof. Finney35* (Летняя избушка принадлежит проф. Финни, моему коллеге и им самим выстроена. Он мне ее предложил — и вот я в ней блаженствую).

P. S. Если в обмен за высланные Вам экземпляры Journ[al] of Soc[ial] Forces и Amer[ican] Journ[al] of Sociology Вы пришлете мне: 1) Записки Института Изуч[ения] России (так, кажется, название сборника, издаваемого Прокоповичем) и[2) ] книгу Зеринга «Аграрн[ая] револ[юция] в Европе» — и еще что-нибудь интересное из вновь вышедших работ, — буду Вам очень признателен. За последние месяцы я плохо

следил за нем[ецкой], фр[анцузской] и европ[ейской] социологией. Если там вышло что интересное и заслуж[ивает] внимания — черкните. Жду ответа.

Ваш П. Сорокин.

XIV

15 января 1926[г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Во-первых, спасибо за присылку «Суспильства». Поздравляю Вас с его выходом. Во-вторых, что Вы замолкли? На последнее письмо — почти год назад — я не получил никакого ответа. Черкните. Что касается нас — мы в общем живем по-прежнему. Жена весной блестяще получила степень доктора ботаники, работает над рядом исследований, выбрана профессором в небольшом здесь Hamlin University, написала несколько работ, кои будут скоро напечатаны в «Genetics» и Journal of Americ[an] Botany. Я продолжаю учить. Теперь уже много легче и больше свобод[ного] времени для своих научн[ых] работ. «Социология революции», помимо чешского, переводится на японский и, если финанс[овые] требования моего издателя не помешают, будет переведена на немецкий, т[ак] к[ак] я получил от трех лиц просьбы разрешить перевод. Я-то согласен, но издатель (Lippincott) требует от германских] издателей такую деньгу, что она едва ли им под силу36*. Увидим. Здесь книга имела большой успех и мою репутацию установила. За это время я написал ряд научных статей: две из них будут напечатаны в ближ[айшей] книге «Social Forces» — лучшем социол[огическом] журнале здесь, т[ак] к[ак] Americ[fn] Journal of Soc[iology] стал совсем неинтересным. В нем[ецком] «Jahrbuch ffir Soziology» или в «Archiv fir Philosophie und Soziologie» скоро появится моя большая статья о Рус[ской] социологии, так же в ближ[айших] книжках Social Forces и Quarterly Journal of Economics будут напечатаны две большие статьи о циклич[еской] теории истор[ического] и социального процесса и о Vertical Social Mobility37*.

Это все маленькие отрывки из большой книги, которую я кончаю сейчас и которая, вероятно, будет озаглавлена Social Stratification или Social Mobility. На Святках ездил на социологический съезд в N[ew] Y[ork], где читал доклад.

В общем — я доволен результатами своей работы, хотя работать приходится и много. В один-два года надеюсь здесь заработать репута

цию одного из самых крупных лидеров русско-амер[иканской] социологии.

Оседать в Америке я, конечно, не думаю навсегда. С изменением обстоятельств в России — вернусь туда: родина есть родина.

Привет от нас обоих Над[ежде] Фил[аретовне].

Пишите.

Жму руку

Ваш П. Сорокин.

P. S. Секретарю Масарика д-ру Шкраху я послал по его просьбе обзор наиболее интересных новых работ в амер[иканской] социологии за последние два-три года. Если рукопись дошла, она будет напечатана в «Чешск[ой] мысли». Если обзор интересует Вас — попросите рукопись у д-ра Шкраха38*.

P. S. Высылаю оттиски моей статьи «Monarchs and Rulers» и J[ournal] of Appl[ied] Sociology с моей статьей39*.

31 января[1926г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Письмо Ваше от 14 янв[аря] — получил. Сейчас написал Россу и не сомневайтесь, что Росс вам статью вышлет. Если нужны будут еще статьи других амер[иканских] социологов (Hages’a, Ellwood’a и др [угих]) — пишите. Я устрою это. Буду рад, если «Социол [огию] революции» переведете на украинский40*. Предисловие напишу с удовольствием. Благодарность Chapin’y передал. Он благодарит Вас за напечатание и просит, если можно, выслать ему 1-й вып[уск] «Суспильства» в одном экземпляре41*.

Что касается Small’a «Пятьдесят лет развития амер[иканской] соц[иологии]» — она была напечатана в Amer[ican] Journal of Sociology, 1916, январь. В библиотеке унив[ерсите]та в Праге, вероятно, есть этот номер. Там его Вы и найдете.

Недели две назад я послал Вам большое письмо и оттиски своих двух новых статей. Надеюсь, Вы все это получили. Так как в письме том я написал обо всем подробно, то в этом письме много писать не буду.

Никаких извинений за беспокойство Вы не шлите. Я с большим удовольствием буду делать все, в чем я могу быть полезен делу украин [ской] социологии.

Привет от нас обоих Вам обоим.

Сегодня буду говорить по спец. радио, на русск[ом] языке с Россией: слушатели, вероятно, будут одни коммунисты, но ничего, пусть немного послушают.

Жму руку.

Ваш П. Сорокин.

XVI

27марта 1926[г. ]

Дорогой Никита Ефимович!

Спасибо за письмо. Я не пеняю на Вас за Ваше молчание; я просто жалею лишь, что редко получаю Ваши письма, так как я люблю их получать. Они всегда живые и полны интереса для меня. Посему, естественно, я хотел бы получать их чаще.

Из письма вижу, что Вы работаете с огромной энергией и творчески. Приветствую это. Вы знаете, что я абсолютно ничего не имею против украинского возрождения и желаю ему всяческого успеха. Единственно, что я считал бы вредным и для дела возрождения, и для всего общероссийского дела, это разжигание антагонизма против России или «Московии». Здесь я тверд и всякое подобное дело считаю вредным для возрождения самого и для всей российской культуры. Хотим ли мы этого или нет, но Киев, и Москва, и Иркутск связаны неразрывно. И пади эта связь — кончено все на долгое время и для Москвы, и Киева, и Иркутска. С другой стороны, существование связи не мешает и Киеву, и Москве, и Верхнеудинску развиваться по-своему и иметь свою физиономию. Здесь, я так сказать «линкольнианец»; и как он — даже путем войны — помешал распадению Америки на Северную и Южную — так же нужно сделать все, чтобы помешать разрыву России на части. Это было бы великим несчастием. Но довольно об этом.

Спасибо Вам за информацию — она богата и интересна. Грешен, я не видал ни книги Милюкова, не Blaha, ни даже свою заметку в «Чешск[ой] мысли»42*. Я послал, по просьбе Skrach’a, ему статью. А он ничего мне не ответил. В связи с этим у меня к Вам просьба: не потрудитесь ли Вы позвонить Skrach ’у и от моего имени попросить его выслать м,не несколько экземпляров № 1, 1926 журнала с моей заметкой. Сделайте, пожалуйста, это. Буду очень благодарен!

Я, со своей стороны, сегодня же пишу Elwoody с тем, чтобы он выслал Вам статью для «Сусп[ильства]»43*. Я уверен, он это сделает.

Перевод «Соц[иологии] рев[олюции]» я всецело доверяю Вам. Знаю, что Вы это сделаете хорошо. Несущественные] сокращения делайте. Лучше, если перевод будет с моего английского текста, а не с русской рукописи. Я получил известие, что чешск[ий] перевод близится к концу и скоро, по-видимому, выйдет44*. Рядом с этим Краль прислал мне просьбу разрешить ему выпустить попул[ярную] брошюру

о              книге. В Японии д-р G’Hara сейчас переводит книгу, а д-р Musagawa выпускает спец[иальную] брошюру по ее поводу. Здесь в новой книге Ellwood’a глава о революции написана по моей книге45*. В Испании проф. А. Posada в «Nacion» напечатал и прислал мне большую статью по ее поводу и о ней. Новую книгу я кончил. Сейчас она послана Hayes^ для прочтения. Имею пока шесть предложений от различ[ных] издателей. Не решил еще, кому ее дам. Книга, надеюсь, будет не совсем плохая, пожалуй лучшее из всего, что я писал до сих пор. Она вся, так сказать, индуктивна. К концу года надеюсь иметь удовольствие выслать ее Вам. За это время я написал еще ряд статей для разных журналов и в течение ближайших месяцев они появятся. На днях получил уведомление, что Ассоциация социологов Южн[ой] Америки избрала меня почет[ным] членом. All right.

За последнее время, в связи с книгой и учебой, я немного переработал и стал температурить. Но сейчас мы имели 10 дней каникул: я сплю, гуляю, читаю детект[ивные] романы, и, по-видимому, отдохнул. Так что all right опять.

За ближайшие месяцы решил работать слегка, не очень интенсивно. И для такой легкой работы, исподволь, решил писать (между делом) новую книгу «Современные социологи»46*. В течение этого квартала — апрель — июнь — я читаю специальный курс о современ[ных] социологических] теориях. На английском (да и на других языках, кроме разве послед[него] издания Bartha47*) нет ничего сносного в качестве руководства. Недавно проф. Lichtenberger и Bogardus выпустили такие учебники, но они примитивны и никуда вообще не годятся48*. Вот я и думаю восполнить пробел, написавши такую книгу. После сего планирую, если жив буду, засесть за «Механику». Но это дело можно начать лишь с будущаго года.

Вы спрашиваете о нашем быте? Трудно его описать кратко. Он — регулярен и даже немного монотонен. Живем мы в квар[тире] из 4-х комнат (со всеми амер[иканскими] удобствами: газ, тел[ефон], всегда теплая вода, ванна, и пр., даже радио, но его я убрал, шумно и надоедливо). Лена профессорствует и 3 раза в неделю читает ботанику

в Hamlin University; остальное время или занята своей научной работой, или отдыхает и рукодельничает для отдыха. Я этот квартал буду занят унив[ерсит]етом 5 или 6 час[ов] в неделю. Дом наш стоит на Миссисипи. Очень красивое место. Универ[сите]тские здания (их больше 20 огромн[ых] корпусов) — рядом, библиотека унив[ерсите]та — рядом (3 мин[уты] ходьбы). Вот так и живем — между унив[ерсите]том и домом. Ну, конечно, раз-два в неделю или клуб, или обед званый, или что-либо в этом роде. Компания, гл[авным] обр[азом], профессорская или различные] влият[ельные] лидеры города. Раз-два в неделю выезжаем за город — за 20-30-40 миль, проветриться. Конечно, на автомобилях, которых тут имеется в каждой семье. Мы пока не приобрели — хотя он очень дешев — просто потому, что нет в нем надобности. Лишние хлопоты. Один или два часа в день я обычно трачу на физич[еские] упражнения: зимой в огромн[ом] здании унив[ерситетского] Stadium’a (спец[иальное] здание на 50000 чел[овек] для футбола и всевозможных гимн[астик] и спорта) играю[в] hand-ball, летом — купанье, volley-ball и т.п. Так как это интересно, полезно, и когда после игры там же примешь, в огром[ных] и прекрас[ных] залах, сильнейший душ — человек чувствует себя хорошо и свежо, это объясняет, почему я стал спортсменом. Имея великолеп[ные] приспособления для[спор- та], здесь прямо невозможно не быть им. В промежутках, когда есть перерыв на дня три, мы частенько уезжаем за 100-150 миль в сравнительно дикие места на севере Миннесоты (лес, звери и пр[очее] еще есть). Вот так и живем. Несмотря на все, все же жизнь здесь очень уж «стандартизована», так что иногда становится немного монотонной. Вдобавок, если в N[ew] Y[ork^] по части выпивки очень хорошо, здесь не пьют. Так что, если мы будем иметь удовольствие видеть Вас в Minneapolis’e, на «рюмку-то водки» не очень рассчитывайте. Всего другого — все приготовим. А этого — пожалуй, и не удастся (впрочем, может быть, по случаю экстраорд[нарного] гостя и удастся). Отношения с проф[ессора]ми у нас очень хорошие. Но опять «слав [янская] натура» есть все же нечто отличное от американской. Нашей «интимности» и «души нараспашку» здесь как-то нет совсем. Люди, даже в самых панибратских отношениях, как-то всегда почти «застегнуты». Иногда и хочется по-российски «побеседовать». Впрочем, мы оба от этого не очень страдаем. Ну, вот Вам главное. В общем, Америку я очень люблю. Но. Россию я люблю еще больше. Индустриализация, в конце концов, не очень пленяет меня. Живя в стране автом [оби- лей], радио, совершенной техники, всеобщей обеспеченности и ком

форта, я теперь больше, чем раньше, понимаю бесконечную прелесть «природы», «дикость» контрастов, всего того, чем наша родина была богата. Этим объясняется, почему я так часто стремлюсь уехать в леса Сев[ерной] Миннесоты и жить там примитивной жизнью: механизация и стандартизация неизбежны, но они убивают прелесть и поэзию жизни. Довольно пока. Привет от нас обоих Вам обоим.

Жму руку

Ваш П. Сорокин.

P. S. Да, могу похвастаться. Месяц назад совершенно неожиданно я получил чрезвычайно лестное благодарственное письмо от Herbert’a Hoover’a, знаменитого министра торговли С [оединенных] Штат[ов]. В нем он чрезвычайно благодарит меня за публик[ацию] моих «Soc[iology] of Rev[olution]» и «Leaves from a Russ[ian] Diary» и хвалит их без меры. Так как письмо написано исключительно по его собств[енной] инициативе (я лично до сих пор не встретил его, книг ему не посылал и вообще никогда ничего не слал ему), то естественно, я тронут таким отзывом этого, пожалуй, самого крупного государственного] деятеля и писателя Америки.

XVII апреля[1926? ]

Дорогой Никита Ефимович,

Присылаю статью Ellwood’a. По содержанию она не Бог весть что, но имеет зато достоинство краткости. Места займет немного, а имя даст. Посему — all right. Кстати, черкните, что Вы предпочитаете: длинные ли статьи, но зато содержательные, или менее содержательные, но краткие?

Я просил и Ellwood’a и Ross’a не присылать длинные статьи; этим объясняется их сравнительная] краткость.

Пока жму руку.

Ellwood’y черкните признательность (на любом из европ[ейских] языков).

Его адрес: Prof: Charles A. Elwood, University of Missouri

Columbia, Missouri, USA.

Кстати, в Вашем письме Вы писали о статье Краля, где упомянута им моя книга. Не могли бы Вы выслать мне эту его заметку, просто выдрав ее из журнала или газеты, где она была напечатана?

Неделю назад отправил Вам письмо большое. Посему здесь не распространяюсь.

Жму руку.

Ваш П. Сорокин.

P. S. Если статьи др[угих] америк[анских] социологов желательны — черкните. Устрою.

P. P. S. Пришлите, если можно, также Ceska Mysli с моей заметкой об американской социологии или позвоните в редакцию журнала, чтобы они выслали мне 5-6 экз[емпляров] журнала или оттиски моей статьи.

XVIII

30 ноября 1926[г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Спасибо за письмо и за «Суоттьство». Номер — интересный. Я рад, что Вы продвигаете социологию. Интересуюсь также Вашей будущей книгой, объявленной в журнале49*. Вышлите — когда будет готова. В скором времени я вышлю Вам (или он прямо вышлет Вам) статью проф. Bogardus’a (он же и ред[актор] Journal of Applied Sociology) о «Социальных расстояниях»50*. Она довольно интересна, хотя ее заглавие и не совсем соответствует действительности. Заодно высылаю Вам две своих статейки. Третью, напечатанную] в J[ournal] of Applied Sociology и представл[яющую] очень краткое резюме второй части моей книги «Social Mobility», — не высылаю, т[ак] к[ак] Вы скоро, вероятно, прочтете ее в Wiese’s Kolner Vierteljahrtshefte по-немецки (он предложил перевести и напечатать ее — я, конечно, не возражаю) 51*.

Лето[м], частью, я учил, частью колесил на своем Форде по дебрям Севера Америки и Канады — кочуя, как следует быть, с палаткой и пр. и избегая человеков52*. Будущее лето — половину, планируем таким путем исколесить тысячи четыре-три миль, через Colorado, Californ’ию, пустыни, горы, леса, с тем чтобы к октябрю вернуться сюда. С этой целью продал Форд и купил более основательный автомобиль — С^^г (видите, в буржуи записался уже, хотя по-здешнему иметь автомобиль — не более, чем иметь штаны).

Что касается научн[ых] работ — они продвигаются. Книга «Social Mobility» набирается и в феврале — марте выйдет. Другая — «Соврем[енные] социол[огические] теории» — разрослась и обещает

быть более интересной, чем я ожидал. Так как P. Barth очень «философичен» и порядочно устарел, и т [ак] к [ак] в мировой литературе остальные подобные книги (Squillace, Kovalevsky, Bogardus, Barnes, Lichtenberger) или очень элементарны, или устарели, или плохи — то я надеюсь дать скорее единственную (пока!) приличную (хотя и трудноватую) книгу в этой области53*. Она подходит к концу, и я надеюсь кончить ее написание в феврале. В конце 1927 г. она выйдет сразу и по-немецки (переводиться будет с рукописи), и по-английски54*.

Кстати, переводится ли на украинский «Социология революции»? Если Вы изменили свое первоначальное намерение перевести ее — известите меня об этом. Финанс[овые] трудности для ее немец[кого] перевода (америк[анский] издатель, которому я дал право разрешать перевод на все языки, кроме русского, чешск[ого] и укр[аинского], требовал 500 долл [аров] от нем [ецкого] изд [ателя]), теперь несколько уменьшились (сведены до 100 долл[аров]), и в ближайшее время, вероятно, вопрос будет улажен. (Японский перевод — вышел.)

Сердечный привет от нас обоих — Вам обоим.

Жму руку Ваш П. Сорокин.

XIX марта[1927г. ]

Дорогой Никита Ефимович,

Превосходно, что Вы здесь55*. Еще лучше, что Вы собираетесь быть в Minniapolis’е. Милости просим! Мы в апреле и мае будем тут — и посему рады будем видеть Вас, когда бы Вы ни приехали. О дне Вашего приезда дайте знать заранее — дня[за] два-три. Если сообщите поезд и час приезда — встречу Вас. Расположиться можно будет в том же доме, где мы живем: удобств не меньше чем в любом отеле. Не пишу сейчас много, т[ак] к[ак] спешу Вам ответить немедленно. Росс будет рад, конечно, видеть Вас. Прилагаю к письму — письмо к Россу. Когда Вы будете писать ему, вложите его в Ваше письмо. Мы оба all right. Пока, жму руку. Если что нибудь я могу сделать для Вас — черкните.

До скорого свидания Ваш П. Сорокин.

XX апреля 1927[г. ]

Дорогой Никита Ефимович!

Надеюсь, Вы получили мое письмо, которое я послал немедленно по получении Вашего письма из New York’a? Как себя чувствуете и когда предполагаете быть в наших краях? Неделю назад я был в Madison’e, видел Росса и предупредил его о вашем возможном визите. Росс будет рад видеть Вас. Черкните.

Пока, жму руку.

Ваш П. Сорокин.

XXI

[1927г. ]

Дорогой Никита Ефимович!

Увы! Оптимистического ответа я дать не могу. Недели 2 тому назад здесь были 2 квартиры (2 ком [наты] и кухня каждая) по 900 кр [он] в месяц, но теперь заняты. Больше я ничего не знаю о имеющихся здесь квартирах. Не знают и все, у кого я выспрашивал. Посему не гневайтесь на меня за неудачу. Когда Вы и О [льга] Фил [аретовна] пожалуете к нам? Мы соскучились по Вас. Погода — отличная. Надумайте-ка как-нибудь в наши края. Может быть, завтра, в воскресенье? Если Вы крепки на ноги, то можно было бы побродить по окрестностям, отмахать так верст 10 для ради удовольствия. Жму руку. Привет от Лены и мой Ольге Филаретовне и Вам. Ваш П. Сорокин.

XXII октября 1929[г. ]

Многоуважаемый Никита Ефимович!

Спасибо, что вспомнили и написали большое письмо. Жалею, что Вы чувствуете себя усталым, но рад, что отдаляетесь от «общественных] раб[от]» и концентрируетесь на науке. Вы знаете мое откровенное мнение, что я не считал Вашу «полит[ическую]» работу и нужной и полезной, но всегда ценил Вашу культурную работу без ее политического заострения.

Теперь о Ваших вопросах. Chapin переехал в N[ew] Y[ork] в связи с редакторством Abstracts. В известном смысле это полезный журнал —

состоящий исключительно из кратких отчетов о статьях, без критики — для тех, кто сам не следит за литературой. Но это и все. Работа редактора чисто механическая, и я думаю надоест Chapin’y скоро. Положений вроде «редактора» такого-то отдела там фактически нет. Посему при всем желании устроить Вас — невозможно. Хотел бы помочь Вам как-нибудь в финансировании Инст[иту]та, но я дурак в финансовых делах и потому даже не возьмусь за такую попытку. Вообще, если думаете об Америке — овладейте хорошо английским языком.

Что касается моих работ и положения, то все это в корне изменилось с того времени, как Вы были здесь. Помимо «Social Mobility», «Contemp[orary] Soc[iological] Theories» и «Principles Rural-Urban Sociology», я в течение этого акад[емического] года надеюсь кончить трехтомную работу: «Source Book in Rural Sociology», порученную мне Министерством] Земл[еделия] САСШ56*. Она будет представлять капитальный труд, где с моими большими введениями будет дано в переводах лучшее, что было написано во все времена и у всех народов о соц[иальной] стороне дерев[енской] жизни. Выбор меня, как автора этой работы, Министерством] Земл[едел]ия говорит сам за себя о моем авторитете. «Principles of R[ural]-Urban Soc[iology]» — единогласно признана лучшей книгой в этой области в мир[овой] литературе. «Соц[иологические] теории» вышли уже по-японски; в апреле 1930 выйдут по-немецки (ред[актор] Thurnwald, Verlag Веск); переводится на испанский. Она, по-видимому, тоже признана лучшей книгой в этой области в мировой литературе. Даже мой друг von Wiese, как Вы видели из его рецензии и 2-го т[ома] его «Allg[emeinen] Soziologie», несмотря[на то], что я разнес его форм[альную] школу, признает это. Я реценз[ировал] его II-й т[ом] в Турнвал[ьдовском] Zeitschrift fir Volkers в только что вышедшей книге57*. Здесь «Principles» и «Theories» введены фактически как обяз[ательный] курс во всех больших унив[ерсите]тах.

О научных статьях в япон[ских], исп[анских], фр[анцузских], амер[иканских] и даже бенгальско-инд[ийских] журналах не упоминаю: они печатаются, переводятся и комментируются.

Итог всего этого следующий: сейчас, по-видимому, я имею авторитет не ниже любого социолога в любой стране. Одно из подтверждений этого — весьма веское подтверждение, — что за последнюю неделю я получил четыре предложения: быть главой деп[артамен]та социологии в Univ[ersity] of Michigan, в Univ[ersity] of Illinois, в Harward Univ[ersi]ty и почетное проф[ессорст]во в Wisconsin. Здесь мои усло

вия довели до «вершины», т.е. мне предлагают самое выс[окое] жалование и наилучшие привилегии. После ряда колебаний вчера я решил свой выбор в пользу славнейшего из амер [иканских] унив [ерсите]тов — Harward^58*. Harward до сих пор не имел социологии. Теперь решил открыть кафедру — и позже развернуть ее в целый департ[амен] т. Выбор Harward^ пал на Вашего покорного слугу, хотя любой из самых крупных амер[иканских] социологов с радостью пошел бы в Harward, т[ак] к[ак] ихняя пословица даже говорит: «Всякий магометанин мечтает о Мекке, и всякий амер[иканский] профессор мечтает о Ha^ard^». По-человечески я рад и горжусь этим признанием моей работы и достижений. Таким образом, за 6 лет русский беженец достиг вершины в смысле акад[емической] карьеры. Перспективы для моей работы теперь открываются огромные. С сентября 1930 года, т[аким] о[бра- зом], я буду в Harward^ (адрес на всякий случай: Dept of Economics, Harward University, Camridge Massachussets). Не удивляйтесь, если через год или два Вы увидите меня выбранным в президенты Американского] Соц[иологического] Общ[ест]ва. Уже предлагали, но по милосердию к старичкам отклонил.

Ленина (жены) работа тоже идет успешно. Словом, в этом смысле мы all right. И я лично очень рад, что кое-что даю для поддержания престижа русской науки.

Что касается Von Wiese, то из его книги и рецензии Вы видите что на 75 % он должен был признать правильность моих возражений. Эта различность взглядов не мешает нам быть друзьями, и сегодня я получил от него дружеское письмо с благодарностью за не очень суровую рецензию на его книгу. С Турнвальдом мы единомышленники. G. Richard называет меня не иначе как таНг’ом. Японские социологи — Nunokawa и др[угие] — 5 книжек япон[ского] журнала этики и соц[иологии] за прошлый год заполнили — 14 каждой книги — статьями о моих работах. Проф. of Calcutta University и директор Индусск[ого] Экон[омического] ин[ститу]та B. K. Sarkar печатает в Calcutta University Review серию статей под заглавием: «Social and Political Philosophie from Herder to Sorokin»59* и т.д. Словом, как видите, я стал Великим Князем от социологии. Всего меньше признания я имел среди русск[их]. Это меня не беспокоит: через 15 лет с опозданием они признают. А пока я работаю много и будущий год придется, вероятно, много поработать, организуя социологию в Harward^. Между другими условиями Harward готов финансировать «Журнал экс-

пер [иментальной] социол [огии]», если я захочу иметь его. Но я думаю с этим погодить, т[ак] к[ак] журнал и его редактирование требуют много энергии для рутинной работы. Между тем, полезнее, если я истрачу ее на творч[ескую] работу. Планирую начать там свой шедевр «Социальную динамику», которую хочу сделать классической работой60*. Буду работать не торопясь.

В Harward^, по-видимому, я уже осяду надолго: из Harward^, как из вершины, некуда идти выше; а назад в другие университеты, не принято. Возможно, что лето 1931-32 я буду в Европе.

Если хотите иметь экземпляр «Principles» — черкните: вышлю. Если хотите иметь ее наскоро — экземпляр имеется у проф. V. Smetanca (Praha- Karlin, Strossmayerova 3), тошлитесь на это письмо и попросите у него на время.

Привет Вашей супруге. Недавно был здесь проф. Тимашев — не младший, а старший, знаменитый специалист по технологии. Умный и дельный человек.

Жму руку

Ваш П. Сорокин.

XXIII

28 ноября 1929[г. ]

Дорогой Никита Ефимович!

Отвечаю на Ваше письмо по старому адресу «Суспильства»: в своем письме Вы не приписали адрес, а Ваше предыдущее письмо с адресом я затерял. Авось, дойдет письмо и по другому адресу. По тому же адресу высылаю Вам через издателя «Principles». Если не дойдет — жаль, но не пеняйте на меня.

Что касается моей готовности помочь письмами, отзывами и пр[очим], это само собой разумеется. Но другое дело — насколько они могут действительно быть полезны. Дело в том, что на основании отзывов etc. только амер[иканские] университеты или другие учреждения теперь не пригласят иностранца, кроме всемирно известных научных авторитетов. Стало быть, надо «показать им товар лицом», т.е. они захотят очень основательно посмотреть и пощупать кандидата. Здесь, помимо др[угих] черт, играет роль английский яз[ык] и возраст. При теперешнем обильном предложении ученых из Европы, растущей конкуренции амер[иканских] ученых здешние учредители стали очень требовательны и с плохим английским

человека не примут. Огромную роль играет и возраст. Как правило, для человека старше 50 лет (кроме знаменитостей) шансы на принятие или на приглашение от худшего к лучшему посту — будь то это иностранец или американец — эти шансы ничтожны. Недаром теперь такие унив[ерсите]ты, как Чикаго, на пост президента выбрали 30-[летн]его человека. Эти препятствия трудно преодолеть и отзывы здесь мало помогут.

Я вчера говорил с деканами о приглашении Вас. Как я и ожидал, они отказались: «нет денег», «не можем делать фиктивные приглашения» и т.д.

Что касается визы, я уверен, что с хлопотами Вы устроите ее там через ч[е]х[ословацкое] правит[ельст]во и консула. Если Вы рассчитываете иметь заработок — верный — (не рассчитывайте на переводы: они дадут ничтожную сумму) в течение года-двух, чтобы прожить, подучить язык и приспособиться — после этого времени с Вашей энергией и талантом Вы, вероятно, сумеете устроиться здесь так или иначе. Но и то не наверное. Если «счастье подвезет».

Пишу Вам все это прозаически — без прикрас, — п[отому] ч[то] Вы заинтересованы не в «молочных реках», а в реальности. Имея в виду работу, которую Вы там делаете, я не вполне уверен, стоит ли Вам ее покидать ради, довольно неопределенных перспектив и, во всяком случае, на первые годы — менее интересных и привлекательных. Посему, прежде чем «переходить Рубикон», взвесьте все это и многое другое. Лично я думаю, что оставаясь там, и работая в чисто науч- но-культ[урной] области (не в политической), Вы сделаете и больше, и будете чувствовать себя лучше, чем здесь на весьма неопред[елен- ном] положении. Но это, конечно, мое мнение, которое, может быть, и ошибочно. Мое «отрицательное» отношение к Вашей политике состояло и состоит, как мы не раз «спорили» с Вами, в моем убеждении, что линия «суверенной Украины», стимулирования нелюбви и ненависти к «Великой России» — и утопична, и вредна и для Украины, и для России. Теперь, больше чем когда-либо, я верую, что исторические] судьбы Харькова, Киева, Москвы, Петербурга и Вятки — едины и неотделимы, что не мешает лишь признать и желательность широких полит[ических] и культ[урных] автономий этих и других «провинций или штатов» России. Эта позиция, однако, ничуть не мешает мне питать наиболее теплые и дружеские чувства к Вам и уважать Вас.

Здесь у меня нового особенного нет. Работа над «Source Book» идет: второй том приближается к концу. К июлю надеюсь кончить 3-й том.

Время с 18 по 24 дек[абря] проведу в Harward’e, делая предварительные] организационные] шаги на будущий год. 24-26 — буду у друзей в Yalle Univer[sity] и в N[ew] Y[ork^], 27-30 — на социол[огическом] съезде в Вашингтоне. С января по июль буду учить здесь и кончать «Source Book» (его 1-й том выйдет в мае — июне 1930). Август буду отдыхать в Канад[ских] Скалист[ых] горах. С сентября — буду в Harward’e. Кончив надоевшую «Source Book», планирую — без торопливости — засесть за мою chef-d’oeuvre — «Social Dynamics». Хочу сделать эту работу классической. Если нужно, буду сидеть на ней 3-6 лет (в спокойных условиях Harward^). Между делом, возможно, напишу или «Осн[овные] проблемы истории соц[иальной] мысли» или «Историю социальной] мысли» — компаньона к моей «Contemporary Sociоl[ogical] Theories»61*.

Пока будьте здоровы и благополучны. Сердечный привет Вашей жене и Вам от нас обоих.

Ввиду ненадежности адреса — пожалуйста, черкните немедленно, получили ли письмо и Ваш точный адрес.

С дружескими новогодними пожеланиями.

Ваш П. Сорокин.

XXIV мая 1930[г. ]

Многоуважаемый Никита Ефимович!

Спасибо за письмо. Приятно приветствовать Вас опять на этом материке. Поздравляю Вас с выпуском Ваших трудов. Как-нибудь в будущем надеюсь иметь их в руках и познакомиться с ними.

Мы пробудем в Minneapolis’e до 28 июля. С 28 июля по 28 августа поедем «цыганить», т.е. путешествовать, вероятно, по направлению Glacial Nat[ional] Park и дальше, возможно. В конце августа, возвращаясь, остановимся в Minneap[olis’e] на день — на два, а затем поедем на автомобиле в Harward, где планируем быть в начале сентября. Если до конца июля будете в Minneapolis’e — будем рады Вас видеть. Если не удастся Вам быть здесь и будете в Boston’e, надеюсь, дадите знать о себе, и повидаемся в Harward’e.

Я кончил почти 3-томную работу по Rural Sociology. Сейчас с ее окончанием и друг[ими] ликвидациями — занят. Мы оба — прилично здоровы. Я чувствую себя уставшим и посему вероятно становлюсь «равнодушным» ко многому. Как-то многое поднадоело.

В Winnipeg^ проф. социологии и экономики, Mr. Murchison — мой знакомый и, до некоторой степени, ученик. Если Вам понадобится повидать его, сошлитесь на мое имя.

Пока, будьте здоровы и благополучны

Ваш П. Сорокин.

Лена шлет Вам привет.

XXV ноября[1930г. ]

Дорогой Никита Ефимович!

Чрезвычайно жаль, что Вы не будете в Boston^, и мы на этот раз не увидимся. Я вообще не знал точно, где Вы. Несколько месяцев назад я написал Вам письмо на Ваш канадский адрес, но ответа никакого от Вас не получил. Посему не знал, где Вы. Может быть, все же Вам удалось бы — полупроездом — на денек остановиться в Cambridg’e? И жена, и я были бы очень рады, и Вы могли бы остановиться прямо у нас (88 Washington avenue Cambridge, tel «University 2313-M»). Chapin вернулся в Minneapolis и его Вы не увидите в N[ew] Y[ork^].

Ваши меланхолические настроения понятны. Понимаю и Вашу усталость. Но. не забудьте, настроение дело изменчивое. Полоса меланхолии обычно сменяется противоположной. Так, по крайней мере, бывает у меня.

О какой моей книге Вы пишите? Если о «Principles of Rural-Urban Sociology», то я мог бы Вам ее выслать, вместо покупки. Напишите по какому адресу. Сейчас (три дня назад) вышел 1-й том моей «Systemat^ Source Book in Rural Sociology» (U[niversity] of Minnesota Press) и сокращенный немец[кий] перевод моей «Contemp[orary] Sociol[ogical] Theories». 2 и 3 тома «Source Book» выйдут в течение ближайших месяцев. Для «сельского социолога» это издание довольно важно. Стоят они — три тома — дорого: $ 15. Как автор я получил только 2 экземпляра. Посему — не вышлю их. Но Чехослов[ацкая] Земл[едельческая] академия, вероятно, выпишет их и там Вы можете ознакомиться с ними.

Здесь пока что дела идут all right. Сейчас занят строительством dep[artmen]t of Sociology. Вероятно, в будущем году он откроется (хотя и не в полном виде. Есть, конечно, и здесь маленькие тернии. Но где их нет? Посему, не стоит на них обращать внимания.

Сердечный привет от нас обоих Вам и Ольге Филаретовне. Если

будет возможность — проезжайте через Бостон. Доставили бы нам большое удовольствие.

Крепко жму руку.

Сердечно              Ваш              П.              Сорокин.

XXVI мая 1931[г. ]

Дорогой Никита Ефимович!

Спасибо за Ваше милое и большое письмо. Рад, если «Principles» могут пригодиться. Я должен извиниться: обещав Вам прислать ее, я забыл о своем обещании в суматохе и работе и хорошо, что хотя и поздно, а вспомнил все-[таки]. Я жалею, что не могу прислать Вам «Sours Book» и «Rural Sociology» (2-й том выходит из печати в конце мая); он содержит много и нового, и богатого материала. Может быть, Чешская Зем- лед[ельческая] Академия имеет экземпляр. Советую проглядеть 1 и 2 том (3-й в печати и выйдет осенью).

Не писал Вам, п [отому] ч [то] занят был по горло организацией нового департ[амен]та. Это была трудная работа, и я, кажется, удивил весь унив[ерсите]т скоростью и удачностью ее выполнения. Ваше замечание, что пришлось мне набрать этнологов etc и что мало в деп[арта- мент]е социологов, не совсем верно. Оно объясняется, вероятно, тем, что Вы не знаете, что кроется под этими именами. Напр[имер], проф. Wheeler (энтомолог), вероятно, теперь самый крупный в мире исследователь живот[ны]х обществ. Его книги об общественной] жизни ос, пчел, муравьев — классические и самые лучшие. Работы Эспинаса, Alverdes^ — это и старо, и поверхностно. Wheeler, далее, подобрал специалистов по общественной] жизни обезьян, рыб etc и, т[аким] о[бра- зом], курс «Животной социологии» дается самыми видными специалистами в этой области. Нужно ли добавлять, что любой социолог exofficio62* не мог бы дать ничего, кроме поверхностной стряпни в этой области, нахватанной в разных местах. Короче, мой принцип выбора был — брать крупнейших специалистов по вопросу и избегать поверхностных говорунов.

2-й пример: курсы по вопросам населения. Они[препо]даются Е. В. Wilson’ом. Достаточно сказать,[что] это самый крупный демографический] статистик Америки и, пожалуй, мира (все Pealls’bi, Gini и др[угие] и подметки его не стоят). Поскольку вопросы наслед[ствен- нос]ти и генетики и т.д. задеваются, опять-таки я взял крупнейших

мировых специалистов (Castle, East и др.), а не «социологов», которые никогда этими проблемами экспериментально или даже вплотную не занимались.

То же в отношении других специальностей. Вы сами пишите о нена- учности и философ[ствова]нии многих социологов. Прибавьте к этим грехам — поверхностность и верхоглядство как основной грех социологов ex-officio. Если социология хочет быть научной, с этим грехом она должна покончить. Теперь поймете, почему я не хотел и не хочу заполнять мой деп[артамен]т «социологами», т.е. второ- и третьестепенными статистиками, психологами, демографами, «биосоциологами», но предпочел для этих дисциплин взять первоклассных специалистов, которые дадут и дают не «третьесортный материал», а первоклассный.

Ввиду этого Dep[artаmen]t of Sociology представляется и уже признается как, вероятно, самый сильнейший и лучший социол[огический] департ[амен]т в мире по качеству профессоров, дающих курсы.

Создав Depart[ment], теперь я подвожу финансовую базу для его исследований. Сейчас я занят реализацией или проведением проекта исследования жизни, поведения, психологии и среды соврем[енной] город[ской] молодежи в исключительно широких и новых постановках. Работа эта рассчитывается на 3-5 лет с большим штатом сотрудников. Нужно будет для нее от 150 000 до 250 000 долларов. В течение года я надеюсь эту сумму достать, т[ак] к[ак] инициатива желат[ельнос]ти такого исследования исходит из местных общественных кругов и они, несмотря на depression63*, вероятно, соберут такую сумму.

Ввиду всего этого мое время в этом году ушло, гл[авным] обр[азом], на эти дела и только часть его я мог урвать для своей «Соц[иальной] динамики». Немножко продвинул ее, но понадобится 3-5 лет прежде чем я кончу ее. Если кончу — создам, вероятно, нечто действительно ценное и кардинальное. Может случиться также, что и ничего из затеи не выйдет. Пока же работа — грандиозная по заданию, интересует меня очень. Надеюсь за месяц подвинуть ее, по крайне мере, настолько, чтобы быть в состоянии прочесть мало-мальски связный курс в будущем году.

Говоря откровенно, огромное больш[инст]во и европейских, и американских работ в нашей области — макулатура, и я перестаю тратить время на их прочтение. Все эти обычные «учебники», бюллетени и т.д. — так ни к чему, пережевывание из пустого в порожнее.

О внешних «успехах» мне жаловаться не приходиться (хотя я перестаю ценить их). Вчера выбрали меня членом Амер[иканской] Акад[емии]

Наук и Иск[усст]в; здешние социологи теперь следят за каждым шагом моим. Вы, вероятно, знали, что чикагские социологи с самого начала моего приезда ополчились против меня и ставили всякие палки в мои колеса. Теперь они чрезвычайно «почтительны» и стараются «сделать меня одним из своих». Но это не пройдет. И, вместо этого, я взял на себя инициативу вырвать Амер[иканское] Соц[иологическое] общество и American Journal of Sociology из-под их неограниченного контроля и махинационных влияний и, надеюсь, эта трудная задача довольно скоро будет завершена. Во всяком случае, уже на будущем годичном съезде социологов будет «бой». Этих чикагских ребят, довольно пустых по научным заслугам, но чрезвычайно искусных в полит[ических] махинациях, мы приведем в чувство.

«Principles» переводятся на немецкий (Dr. Seedorf, Director С[ельско]-х[озяйственного] института при Готиннг[енском] Уни- вер[сите]те).

Теперь амер [иканские] издатели и социологи пристают ко мне с изданием моей русской «Системы социологии». Может быть, я и соглашусь дать разрешение на это. Но пока колеблюсь.

Да, новость. В июле мы ждем прибавления в семействе64*. В силу этого лето мы должны проводить здесь. В конце августа, возможно, я приеду на 3 дня в Рим, где я должен председа[тельствова]ть в социологической] секции Международного] конгресса по населению. Если приеду в Рим, на пару дней загляну в Прагу, Париж и Berlin. Но не знаю еще, приеду ли.

Поправляйтесь и берегите здоровье.

Сердечный привет О[льге] Филаретовне и Вам от нас обоих.

Жму руку

Ваш П. Сорокин.