Доминирующее интеграционное давление, образующее государства, оставляет догосударственным единицам единственный выбор: либо сохранять свою идентичность в виде музейного экспоната, этаких застойных луж на обочине быстро развивающегося человечества, либо отказаться от части своей идентичности и тем самым от традиционного социального габитуса своих членов посредством интеграции в уже существующую интеграционную единицу, находящуюся на ступени национального или континентального государства, или путем слияния с другими племенами в форме нового государства. В некоторых особых случаях, правда, существует еще и третья возможность: обособление более старой, догосудар-ственной общности внутри некоторого большого государственного общества, которое оказывается столь мощным и уверенным в себе, что сохраняет толерантность к подобного рода обособлениям более ранних общественных форм внутри себя. Североамериканские государственные общества демонстрируют целый ряд примеров этого вида социального обособления, то есть выживания общностей догосударственной ступени развития внутри более высокоразвитого государственного общества. Некоторые представители догосударственной общественной ступени оказываются способными интегрироваться в государственное общество, в значительной части сохраняя свой догосударствен-ный облик, поскольку они в состоянии выполнять определенные функции внутри господствующего государственного общества. Так, скажем, в Канаде существуют поселения старых христианских сект, которые довольно успешно сохраняют свои окостеневшие формы жизни, свои правила веры, всю свою традицию, поскольку этос труда и структура власти их догосударственной ступени развития делают возможным конкурентоспособное производство сельскохозяйственной продукции, которая находит сбыт в большом государственном обществе ... Другим примером продолжения жизни догосударственной общественной формы в рамках государственной служит американская мафия. Ее традиции берут начало в эпохе, когда родственный Цит. по: Элиас Н. Общество индивидов. / Пер. с нем. А. Антоновского, А. Иванченко, А. Круглова. М., 2001. С. 298—302. Цитируемый текст иллюстрирует содержание разделов 4 и 5 базового пособия учебного комплекса по общей социологии. 578 579 альянс, клан обладали для отдельного человека функциями авторитетной единицы выживания. На родине мафии, в Сицилии, крупные семейные объединения вплоть до настоящего времени значат для выживания больше, чем итальянское государство. Эти функции мафия получила в основном благодаря безусловной и бессрочной лояльности отдельных членов, индивидов, по отношению к большой семье, фактической или номинальной. В мафии в искаженной форме видны контуры фигуры, широко распространенной на более ранних ступенях развития, которая в своих негативных признаках проникла в современность. В этом случае клановый альянс получает функцию обеспечивать выживание тех, кто к нему принадлежит, что аналогично функциям государственного объединения и поэтому противодействует его притязанию на монополию в применении насилия и взимания налогов. Семейные альянсы мафии и в США также сравнительно успешно противятся монопольным притязаниям государства. Они пустили там корни и нашли возможность продолжить существование в виде группировок из представителей специфической групповой традиции, поскольку взяли на себя социальные функции, которые противоречат государственному закону. В США мафиозные семьи превращаются в криминальную формацию, которая через организацию наркобизнеса, азартных игр и проституции, а также за счет осуществления нелегального насилия до сих пор занимает по отношению к государству весьма успешную внешнюю позицию. К решающим условиям дальнейшего существования мафии относится то обстоятельство, что определенные до государственные формы общежития способны консервироваться в двойственных, незаконных, противогосударственных формах существования — особенно внутри больших городских пространств, — сохраняя свое прежнее внешнее обличье. Прежде всего, речь здесь идет об упомянутой выше лояльности индивида по отношению к его «семье», то есть о перевесе «Мы» в балансе между Я и Мы, что выглядит весьма непривычно для более развитых государств. Другими словами, успеху мафии в значительной степени способствовали определенные структурные своеобразия догосударственных клановых альянсов, которые сегодня в своей первоначальной форме — на языке специалистов почему-то называющейся «феодальной» — еще встречаются в преимущественно аграрных обществах и которые в современном обществе выступают уже в менее структурированной форме, поскольку приспосабливаются к отношениям, характерным для больших государств и больших городов, и вытесняются в криминальную сферу. К образующим признакам, присущим всем упомянутым типам обособления догосударственных групп в теле современных больших государств, относятся, как здесь отчетливо видно, прежде всего, более явная перманентность и зачастую бессрочный характер многих, если не всех, человеческих отношений. Подобный вид баланса между Я и Мы, который дает данному «Мы» весьма однозначное преимущество перед «Я», зачастую требует безусловного подчинения «Я» своему «Мы», а индивида — своей группе. Если попытаться рассмотреть эти своеобразия, как они существуют in vivo1, и при этом иметь под рукой понятийные инструменты, позволяющие делать различения, то тогда будет легче понять, что переворачивание баланса между Я и Мы в пользу «Я» не является просто чем-то само собой разумеющимся или тем более — свойством человеческой природы. В основе этой «природы» лежит совершенно определенный вид человеческого общежития. Она характерна для специфического человеческого устройства. Современная форма индивидуализации, господствующая ныне структура Я-образа и Мы-образа обусловлены общественным стандартом цивилизационного процесса и соответствующего ему процесса индивидуальной цивилизации не в меньшей степени, чем догосударственные формы социального габитуса. Возможно, следует сказать и о том, что для усилий по выработке собственных структур социального габитуса индивидов и в особенности баланса между Я и Мы на различных ступенях развития существенно, какая из форм этого баланса или социального габитуса отдельного человека в общем и целом считается лучшей и поэтому персонально более предпочтительной. Само собой разумеется, что тот, кто вырос на более поздней, современной ступени развития, выберет характерный для современной эпохи Я-ориентированный образ самого себя, тогда как Мы-ориентированный образ человека догосударственных обществ покажется ему чужим. Такого рода наблюдения и рефлексии высвечивают тот факт, что Мы- или Я-идентичность отдельного человека не является само собой разумеющейся, неподвижной данностью, как это кажется на первый взгляд. Это становится очевидным, как только данные проблемы вовлекаются в область социологического исследования — как теоретического, так и эмпирического. ' В жизни (лат.). — Прим. пер. 580 581 А.Г. Здравомыслов Андрей Григорьевич Здравомыслов (род. в 1928 г.) — известный российский социолог, сыграл выдающуюся роль в восстановлении социологии как самостоятельной науки в СССР и ее развитии в современной России. Окончил философский факультет (1953) и аспирантуру Ленинградского государственного университета, защитил кандидатскую (1959) и докторскую диссертации (1969) по философии, а фактически — по социологии: по проблемам объективно-субъективной природы интереса как побуждения к действию. Профессор (1970). Работал в лаборатории социологических исследований ЛГУ (1960—1967), зав. кафедрой философии Ленинградской Высшей партийной школы (1967—1971), зав. сектором Института конкретных социологических исследований АН СССР (1971—1974). С 1972 г. А.Г. Здравомыслов работает в Москве: в ИКСИ АН СССР, Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (1974— 1991), директором Центра социологического анализа межнациональных конфликтов Российского независимого института социальных и национальных проблем (1992—2002), главным научным сотрудником Института комплексных социальных исследований РАН (с 2002 г. по н.вр.). Организатор и Президент Сообщества профессиональных социологов (1993—2000), пожизненный член Международной социологической Ассоциации, профессор социологического факультета Высшей школы экономики (с 2001 г. по н. вр.). А. Г. Здравомыслов является одним из основных авторов (вместе с В.А. Ядовым) фундаментального теоретико-эмпирического исследования «Человек и его работа» (1964—1966), которое фактически стало учебником социологических исследований в СССР и получило широкую известность за рубежом. После его публикации (1967), ставшей раритетом, оно было переиздано, с дополнениями, в качестве учебного пособия {Здравомыслов А.Г., Ядов В А. Человек и его работа в СССР и после. М.: Аспект Пресс, 2003). На основе исследований А.Г. Здравомыслов опубликовал работы: «Проблема интереса в социологической теории» (1964), «Методология и процедура социологических исследований» (1969), а позднее — обобщающую монографию «Потребности, интересы, ценности» (1986). В 90-е гг. XX в. А.Г. Здравомыслов сосредоточил внимание на социологических проблемах конфликта и кризиса. Результаты этих исследований получили отражение в его монографиях «Социология конфликта» (1994, 1995, 1996) и «Социология российского кризиса (1999). Новым этапом в развитии исследований А.Г. Здравомысло-ва стала разработка современных проблем социологии наций. Он создал релятивистскую теорию нации и апробировал ее в серии эмпирических исследований: при изучении межнациональных отношений в России, особенно на Северном Кавказе (см. его книгу «Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве», 1996) и путем качественных исследований темы «Россияне о немцах и немцы о русских» (см. его монографию «Немцы о русских на пороге нового тысячелетия», 2003). В связи с 70-летием А. Г. Здравомыслова в его честь издана книга коллектива авторов «Релятивистская теория нации: новый подход к исследованию этнополитической динамики России» (М., 1998). Ниже приведено авторское резюме релятивистской теории нации. Смысл этой теории состоит в том, что она дает новую интерпретацию самого понятия нации, нацеленного не на обособление этнических и национальных групп друг от друга, а на их взаимодействие в рамках более широкого социального пространства — человечества. Предложенная концепция позволяет осмыслить и реализовать новые способы этнической и национальной самоидентификации, преодолевать этнонациональные напряжения в современных обществах (см. главу 18 базового пособия учебного комплекса). Н.Л.