Методология и методы социологического исследования

Теория на «выходе» социологического исследования

Социологическое исследование соприкасается с теорией в двух отличных друг от друга аспектах. Первый из них находится на «входе», второй — на «выходе» социологического исследования.

зом того, что находится на «выходе», то есть продукции социологического исследования.

В современной науке различные теории чаще всего организованы в иерархическую систему, так что имеются теории различных уровней обобщения. Это, видимо, соответствует в той или иной степени объективному порядку вещей, а также познавательным возможностям человека, опирающегося на понятия различного уровня конкретности.

Прирост знаний обеспечивается с помощью дедуктивных и индуктивных способов познания. Наука знает выдающиеся достижения, обязанные и одному, и другому способу, и их сочетанию. Научная деятельность часто использует индуктивные и дедуктивные методы в процессе одного и того же исследования. Например, в процессе социологического исследования (индуктивным путем) мы установили, что у читателей существуют различные интересы в отношении выписываемых ими центральных газет. Можно говорить об ориентации на проблемы общего типа (международные и внутренние), на материалы официальные и директивные и на информацию развлекательного характера. На практике читатель нередко ориентируется одновременно на различные материалы. Теперь дедуктивным путем можно априори выделить восемь (число возможных сочетаний из 3 элементов — 23) различных мыслимых типов читателей, например, читатели, интересующиеся: 1) только проблемами общего характера, 2) проблемами общего и развлекательного характера, 3) только официальными материалами. Затем можно установить частоту распространения каждого типа и выяснить его основные характеристики (пол, возраст, профессиональный состав).

Процесс возникновения новой теории на базе эмпирического материала весьма сложен и затрагивает механизм научного творчества. Однако не вызывает сомнений, что новая теория представляет собой некоторый «прыжок» от эмпирических данных, что

она включает в себя не только обобщение этих данных, но и нечто еще, некоторое дополнительное слагаемое. Собственно говоря, ради этого слагаемого и осуществляется научная деятельность. Попытаемся разъяснить нашу мысль. Не всякое обобщение эмпирического материала может быть отнесено к научным результатам. Социологи, изучая взаимоотношения внутри заводского коллектива, могут выяснить много важных вещей, знание которых поможет руководителям предприятия существенно улучшить его работу. Однако, если результаты данного исследования могут быть использованы только в пределах этого предприятия, то они, как бы ни велика была их практическая значимость, носят исключительно прикладной характер. Результаты становятся научными лишь в той мере, в какой они могут быть использованы за пределами того массива эмпирических данных, на основе которых они получены[29]. Именно в том и состоит отличие друг от друга инженерных и научных результатов. Талант ученого, по сути, измеряется длиной «прыжка» от исходного эмпирического материала к обобщениям более широкого плана. Если верна легенда о том, что натолкнуло Ньютона на его великое открытие, то его гений может быть охарактеризован дистанцией от факта падения яблока с дерева до закона о всемирном тяготении.

Ценность теории прямо пропорциональна «территории», в пределах которой признается ее законность.

Каков бы ни был талант ученого, какова бы ни была новизна, характер эмпирического исследования во многом определяет масштабность производимой теории. Семья представляет важнейшую ячейку общества. Она испытывает воздействие многих социальных процессов. Однако даже самое тщательное изучение семьи вряд ли даст основания для теоретических обобщений, касающихся явлений, находящихся за пределами семьи. И поэтому на «выходе» у исследователя семьи и брака могут быть лишь так

называемые теории «среднего уровня», то есть теории, касающиеся этого частного, пусть и важного явления.

В социологическую продукцию включаются разнообразные микротеории. Значительный научный и практический интерес представляет собой, например, исследование Л. Борисовой о жизни сельского учителя. Оно, естественно, должно было отвлечься от многих смежных проблем (положение других слоев сельской интеллигенции, уровень жизни различных слоев сельского населения и т.д.). Некоторые социальные философы скептически относятся к теоретическим потенциям прикладной социологии. Они ссылаются на всеобщую взаимосвязь в этом мире и на этом основании отрицают возможность построения новой теории для частных явлений до того, как решены глобальные, общетеоретические проблемы. Их соображения были бы справедливы, если бы частные социальные явления не обладали известной автономией, если бы их нельзя было рассматривать как самостоятельные системы, функционирующие в определенной среде. Конечно, лучше бы было изучать функционирование средств массовой информации после того, как исследованы все основные социальные проблемы. Однако такое предложение является нереальным, да и система средств массовой информации может быть предметом специального изучения, и здесь возможны большие научные продвижения, в известной мере независимо от успехов в смежных областях социологии.

Частные теории (или теории среднего уровня)[31] служат материалом для создания теорий более высоких уровней. Кроме того, можно утверждать, что такие теории могут создаваться, как правило, не на основе первичной информации, а уже на полученных обобщениях. И это понятно. Ведь чем шире масштабы исследуемого явления, тем труднее ученому оперировать непосредственно всей массой сведений, тем удобнее ему использовать частные теории, уже аккумулировавшие соответствующий эмпирический материал.

Хорошо разработанная теория о средствах массовой информации предполагает предварительное исследование проблем, относящихся к газетам, радио, телевидению. К созданию общих теорий вовсе не приступают лишь тогда, когда завершена разработка

более частных теорий, так как частные теории также находятся в состоянии непрерывного развития. В значительной мере разработка теорий всех уровней происходит одновременно с опережением в пользу более частных теорий, развитие которых в то же время в немалой мере стимулируется процессом на верхних этапах науки.

Роль теории на «входе» отличается от роли теории на «выходе» социологического исследования. Решает ли оно сугубо практические или чисто научные задачи, его успех во всех случаях во многом зависит от применяемого теоретического аппарата.

Теория на «входе» социологического исследования

В истории общественных наук известны периоды и целые направления, когда использование теории в прикладных исследованиях осуждалось. Сторонники подобных взглядов имеются и сейчас. В начале XX века на Западе, как уже отмечалось, впервые началось широкое использование статистических методов в социальных и экономических исследованиях. Новизна статистического подхода была так велика, что многие ученые объяснили, что статистическое измерение само по себе гарантирует получение оригинальных и важных для практики результатов, а использование теории может нередко лишь помешать исследователю, толкая его по предвзятому пути. Критикуя У. Митчелла, главного защитника сугубо эмпирического подхода к изучению социальных явлений, Р.

Методологический и, прежде всего теоретический аппарат, которым оперирует социолог, аккумулирует все достижения науки, с помощью которых добываются новые знания. Их роль в производстве знания может быть сопоставлена с ролью средств производства в экономике. Как нелепо предполагать эффективную рабо

ту в любой отрасли хозяйства без существующей техники и технологии, точно так же нелепа попытка изучать социальные явления, не опираясь на достигнутые ранее выводы. Методологический аппарат науки складывается из апробированных теорий, методов и технических приемов исследования, а также из накопленного эмпирического материала (фактов, вошедших в оборот науки), всего богатства общественной практики, результатов деятельности людей в различных сферах общественной жизни. Правомерно утверждать, что методология науки носит эвристический характер, то есть представляет совокупность всех средств, способствующих получению нового знания с помощью уже приобретенного.

Дальнейшее изложение будет в значительной мере посвящено выяснению той роли, которую играет методологическая и теоретическая подготовка социолога при решении важнейших проблем, возникающих в ходе социологического исследования. Мы остановимся на таких вопросах, как: 1) понятийный аппарат социолога; 2) роль гипотезы в социологическом исследовании; 3) проверка выводов социолога; 4) измерения в социологии.

Понятийный аппарат социолога

Бывает, что цель социологического исследования подсказана непрофессионалом, то есть лицом, не знакомым с современной социологической теорией[32].

В конечном счете социолог, как и любой ученый, может воспринимать мир с помощью уже существующих наборов понятий. Роль понятий в социологии отчетливо видна, когда заходит

речь о таком первичном элементе социологического исследования, как факт. Казалось бы, что нет ничего проще, чем зафиксировать те или иные факты. Но так ли это? В. Ядов предлагает различать онтологический и гносеологический аспекты этого понятия. В онтологическом смысле факты в одном случае характеризуют наличие каких-то явлений (предметов и их свойств, отношений между ними, суждений, высказанных людьми). В статистике данные о таких фактах называют «моментными», так как они всегда приурочены к определенному моменту времени. Например, сведения о структуре читательской аудитории, строго говоря, характеризуют ситуацию только на момент опроса. В других случаях факты характеризуют результаты процессов или действий (количество родившихся и т.п.). В статистике сведения о таких фактах называются периодическими, так как они относятся к определенным интервалам времени, например, данные о затратах времени на коллективное чтение[33]. В гносеологическом плане фактами называются знания, полученные путем описания отдельных фрагментов действительности в определенных пространстве и времени. Например, сведения об уровне образования читателей газеты «Правда».

Специфической особенностью фактов, с которыми оперируют социологи, является их статистический характер. Уместно говорить о «социально-статистических» фактах. Они, в известном смысле, выступают как факты второго рода. Индивидуальные, единичные факты часто представляют огромный интерес. Например, деятельность и взгляды выдающегося человека сами по себе заслуживают специального изучения. С неповторимыми, индивидуальными событиями чаще всего имеет дело историк. Что касается социолога, то его интересуют только факты, отражающие достаточно большие совокупности единичных явлений. Это условие необходимо для того, чтобы он мог иметь дело с некоторыми типичными или усредненными явлениями.

Любой факт воспринимается исследователем только в ранее усвоенных им терминах. Люди, сталкиваясь с явлениями, для понимания которых у них нет соответствующих понятий, чаще все

го их не воспринимают вообще или, в лучшем случае, воспринимают лишь в той мере, в какой они похожи на другие, уже известные им явления. Именно поэтому можно утверждать, что в науке часто нельзя найти того, что не искалось. В конечном счете, совершенно неожиданные для ученого явления становятся для него доступными только потому, что существование их допускалось. Например, в социологическом исследовании печати неожиданным был огромный интерес читателей к официальным материалам газеты. Оказывается, что половина читателей «Правды» относила эти материалы к числу наиболее интересных. Мы бы не могли зафиксировать этот любопытный факт, если бы предварительно не выделили среди других материалов газеты и эти.

Между обыденным сознанием людей и наукой, прежде всего общественной, существует тесная связь. Многие понятия обыденного сознания вошли и в категорийный аппарат науки. Известный советский логик А. Зиновьев пишет по этому поводу: «Научные языки возникают на основе обычного языка и не могут существовать без последнего, а подавляющее большинство выражений обычного языка вырабатывается, усваивается и употребляется в процессах, не поддающихся достаточно полному и адекватному описанию в рамках логики»[34]. Например, социология позаимствовала из обыденного сознания такие фундаментальные для нее понятия, как «интерес», «мотив», «потребность», «роль» и другие. Совсем иного происхождения такие социологические категории: «система», «функционализм», «структура», «семиотика», «стереотип», «установка» и др. В естественных науках роль понятий, заимствованных из словарного запаса обыденного сознания, ничтожно мала, что так же объясняет, почему дилетантизм среди физиков и химиков распространен неизмеримо слабее, чем, например, среди социологов или историков, на роль которых готовы часто претендовать люди без профессиональной подготовки. Но как бы ни было велико влияние обыденного сознания, оно, однако, само по себе не в состоянии предоставить в распоряжение социолога понятия, пригодные для исследователя.

Наверное, трудно представить себе понятие более простое и очевидное, чем свободное время. Однако содержание этого понятия допускает самые различные трактовки. В равной мере понятие «читатель газеты» требует точного определения, идет ли

речь о регулярных читателях или о тех, кто обращается к газетам изредка. Но что значит «регулярно» и «изредка»?

Наборы понятий отличаются друг от друга прежде всего своим объемом. Чем шире этот объем, тем более дифференцированным будет анализ ученого. Возьмем проблему того, как оценивает читатель газетные материалы. При небольшом наборе понятий исследователь ограничится выяснением того, в какой мере читатель доволен соответствующими статьями. Социолог с более богатым научным языком выяснит ряд оценочных категорий, касающихся: 1) достаточности информации по объему; 2) оперативности; глубины анализа приводимых фактов; 4) степени согласия с позицией автора; 5) отражение иных точек зрения и т.д.

Объем набора понятий играет в науке столь же важную роль, как богатство языка человека, и в особенности писателя. Общеизвестно, что число слов, употребляемых отдельными категориями людей, чрезвычайно колеблется. Можно без преувеличения утверждать, что в среднем объем словаря является достаточно хорошим мерилом общего уровня культуры человека. Еще в большей степени это справедливо по отношению к набору понятий как мерилу уровня развития науки.

Качество социологического исследования зависит не только от объема, но и от «ассортимента» понятий, которыми пользуется ученый.

В процессе познания происходит непрерывное воспроизводство новых понятий. В этом процессе есть нечто не вполне формализуемое. Ведь для создания нового понятия ученый должен пользоваться ранее имевшимися терминами. Следовательно, новое понятие он может интерпретировать лишь в старых терминах, то есть дело все-таки сводится к старым «знакам». На практике это противоречие преодолевается. Это видно на примере появления новых слов в языке любого народа. Хотя каждое слово можно описать с помощью старых терминов, оно содержит уже нечто новое, неповторимое слагаемое.

Важным методом создания новых понятий следует считать комбинаторный метод, обладающий огромными эвристическими потенциями. Мы в дальнейшем остановимся на комбинаторике, как на одном из самых примечательных и плодотворных взглядов на мир. Отметим, что очень значительная часть понятий создается благодаря использованию нового, не известного ранее сочетания свойств. Комбинаторика гарантирует создание огромного

количества новых понятий. Ведь число сочетаний даже у небольшого числа свойств (особенно если при этом рассматривать каждое свойство еще во многих вариантах с учетом его разной интенсивности) огромно.

Роль гипотезы в социологическом исследовании

Рассматривая проблемы теоретического анализа на «вводе», следует особо остановиться на роли гипотез. Наличие гипотезы означает существование у исследователя предположений о характере изучаемых явлений, их структуре и связях. Полезны или вредны эти предположения для социологического исследования? Выше уже подчеркивалось, что любое исследование предполагает использование определенного понятийного аппарата и существование определенных представлений о природе подлежащих изучению явлений. Например, исследование средств массовой информации можно достаточно эффективно вести с помощью ряда экономических категорий. Однако применение этих понятий предполагает, что исследователь исходит из того, что производство и потребление информации в известной мере подчиняется экономическим закономерностям. Многообразные переменные, характеризующие любое социальное явление, делают неизбежным выделение тех из них, которые представляются наиболее важными. Уже этих соображений достаточно, чтобы отвергнуть предположение о возможности научных исследований без гипотез. Более того, из них с очевидностью вытекает огромное влияние качества гипотезы на успешность социологического исследования. Чем более удачна гипотеза, тем более эффективны усилия исследователя, тем быстрее он сумеет разобраться в структуре и связях изучаемых явлений.

Социологическая практика изобилует многими примерами, иллюстрирующими эту мысль. Приведем пример из наших собственных социологических исследований. Изучая читательскую аудиторию центральных газет, мы выдвинули гипотезу о том, что миграционные потоки подписчиков должны быть во много раз больше, чем это предполагают работники редакций, привыкшие делать выводы лишь на основании данных об изменении общего числа подписчиков. Было проведено специальное исследование (о нем уже шла речь в третьей главе), которое показало, что эти процессы действительно имеют огромный размах, хотя о них до сих пор никто не подозревал.

Ряд интересных гипотез был сформулирован участниками проекта исследования по теме «Функционирование общественного мнения в условиях города и деятельность госу-дарственных и общественных институтов» (Б. Грушин — руководитель, В. Нейгольдберг, М. Айвазян — члены авторского совета про- екта)[35].

Эффективность выдвигаемых гипотез предопределяется всеми творческими потенциями ученого. В. Ядов выделяет различные типы гипотез: основные и неосновные, в зависимости от их отношения к центральной задаче исследования; первичные и вторичные, в зависимости от времени их появления в процессе исследования; описательные и объяснительные, в зависимости от того, ограничивается ли гипотеза предположением о существовании связей или же выделяет причины и следствия.

Хорошая гипотеза должна отвечать ряду требований: не должна содержать понятий, которые не получили бы эмпирической интерпретации, иначе она непроверяема; не должна противоречить ранее установленным научным фактам; должна быть максимально простой; должна быть приложима ко всему кругу явлений, которые она непосредственно объясняет, не опуская исключений.

Придавая серьезное значение разработке гипотез в социологическом исследовании, следует вместе с тем избегать и некоторых крайностей.

Заметим, прежде всего, что гипотеза относится, как бы мы высоко ни оценивали ее роль, к «кухне» социолога. До нее нет дела потребителю социологической продукции. Некоторые социологи стремятся в начале своих публикаций подробно рассказать читателю о том, какие гипотезы они выдвинули, и на протяжении всей работы напоминать о том, что они блестяще подтвердились в процессе исследования. В других случаях в виде гипотез выдвигаются иногда предположения откровенно тривиального характера, вроде того, что жизненные условия оказывают решающее влияние на направление и интенсивность миграции сельского населения.

Социологические исследования слишком дорогостоящие, чтобы их удачу ставить в зависимость от эффективности какой-либо одной выдвинутой гипотезы. Поэтому программа исследования должна ориентироваться на несколько гипотез, в том числе и вза- имоисключающих[36].

Планируя исследование читательской аудитории, мы не знали точно, какие именно факторы оказывают наиболее сильное воздействие на читательские интересы, и поэтому, составляя программу обследования, включили в нее вопросы, относящиеся к характеристике читателя. Полученные результаты показали, что некоторые данные не играют в интересующей нас сфере сколь-нибудь значительной роли. Например, никакого воздействия на читательские интересы и оценку не оказывает использование радио или телевидения в качестве источника информации. Иначе говоря, читатель, включающий телевизор во время передачи последних известий, и читатель, этого не делающий, с одинаковым интересом относятся (или не относятся), например, к международным обзорам, спортивным материалам. В связи с этим важное значение имеет степень абстрактности гипотезы. Чрезмерно конкретная гипотеза, подчиняя себе программу и методику исследования, нередко может привести к малоинтересным результатам, в лучшем случае воспроизводящим ограниченные сведения, содержащиеся в самой гипотезе.

Методы проверки выводов социолога

Среди проблем, решаемых на теоретической стадии, предшествующей сбору эмпирического материала, видное место занимает вопрос о методах проверки истинности выдвигаемых гипотез, объясняющих характер связей, структуру изучаемых явлений. Эта проблема возникает и тогда, когда идет речь о гипотезах, выдвинутых в начальной стадии исследования, и тогда, когда они являются результатом размышлений ученого над собранной информацией. Но проверка результатов исследования с помощью общественной практики находится вне пределов каждого социолога в отдельности. К тому же требуется известное (а часто и немалое)

время, чтобы можно было вынести окончательный приговор тем или иным рекомендациям или прогнозам социологов.

Американские демографы и социологи до второй мировой войны прогнозировали неизбежное снижение рождаемости в США в ближайшие десятилетия. Основанные на изучении тенденций в прошлом, эти прогнозы были неуязвимы для критики в тот момент, когда они были объявлены. Понадобилось несколько последующих десятилетий, чтобы реальная практика была в состоянии их опровергнуть: после второй мировой войны около двух десятков лет рождаемость в США сохранялась на довольно высоком уровне.

Исследователь, лишенный возможности получить сейчас же совершенную оценку надежности его результатов, в состоянии тем не менее получить некоторые вероятностные оценки истинности предложенного им объяснения[37]. Для решения этой задачи эффективно применяется аппарат математической статистики.

Важно заметить, что ссылка на одну общественную практику как на единственный критерий истинности нередко использовалась (с учетом того, что общественная практика может сказать свое слово только спустя определенное время) для того, чтобы оградить исследователя от какой-либо критики. Вот почему крайне важно найти такие методы проверки, которые сразу же после ознакомления с полученными результатами, указывали бы на путь получения вероятностных оценок научной продукции. Вместе с тем следует отвергнуть и другую крайность, заключающуюся в абсолютизации этого подхода и непонимании роли общественной практики.

Вероятностные оценки истинности предлагаемых гипотез или объяснений (апостериорных гипотез) требуют, прежде всего, того, чтобы исследователь пользовался такими понятиями, которые могут быть сопоставлены с эмпирическими данными (иногда их называют операциональными). Здесь мы касаемся особенностей прикладной социологии, одно из главных достоинств которой и состоит в том, что она призвана оперировать только такими понятиями и не берет на себя изучение проблем, для которых они еще не разработаны.

Решение этой проблемы, от которой во многом зависит возможность проверки выводов социологов, должно предвосхищать построение программы социологического исследования, предусматривающей сбор такой информации, которая должна помочь объяснить связи в изучаемом явлении.

Вопросы, включаемые в программу, должны обладать двумя важными достоинствами, одно из которых социологи именуют обоснованностью, а другое — надежностью.

Пусть задача нашего исследования состоит в том, чтобы выяснить отношение читателя к газете для последующего расширения числа подписчиков. В качестве подзадачи можно рассмотреть пути превращения покупателей газеты в ее подписчиков. Но почему человек покупает газеты, вместо того чтобы быть в числе ее подписчиков, имея в виду очевидные преимущества подписки над покупкой? Может быть высказано несколько гипотез. Одна из них сводится к предположению, что покупателю в целом газета нравится меньше, чем подписчику, и поэтому он рискует тем, что не каждый номер будет находиться в его распоряжении. Если мы решим положить эту гипотезу (наряду с другими) в программу обследования, мы должны поразмыслить над тем, какие понятия могут оказаться пригодными для наших задач. Иначе говоря, мы должны отыскать такие показатели или вопросы, которые помогли бы охарактеризовать степень интереса к газете со стороны подписчика и покупателя. Каждое явление можно охарактеризовать десятками различных параметров. Но какой из них отражает именно ту сторону изучаемого объекта, который нас интересует? Здесь мы сталкиваемся с опасностью, что выберем показатель (или измеряемое явление), который вовсе не может ответить на поставленный нами вопрос.

Вернемся к уже приведенному примеру. Какое из понятий может быть использовано для проверки гипотезы о том, что распределение читателей на подписчиков и покупателей связано с различием степени интереса к газете? Интерес читателей может быть выражен с помощью следующих понятий: общая оценка отдельных материалов газеты (доволен или не доволен); частная оценка отдельных сторон газеты (доволен или не доволен полнотой информации, объективностью, оперативностью и т.д.); читаемость отдельных материалов;

число конкретных статей и фамилий авторов, которые читатель запомнил, и т.п.

Какие из этих понятий наиболее обоснованны с точки зрения поставленной задачи? Чтобы сделать выбор из различных вариантов понятий, могущих быть использованными для указанных целей, необходимо ответить на несколько вопросов.

Главная трудность состоит в том, чтобы найденный нами показатель был обоснован» то есть действительно был связан с изучаемым объектом, и чтобы он выступал в качестве «заместителя» (знака) именно данного явления, а не какого-либо другого.

В анкетах читателей газет часто просят назвать понравившиеся статьи. Можно ли по числу указанных статей определить степень интереса читателей к газете или ее отдельных материалов? Вряд ли. Конечно, этот показатель в некоторой степени определяет отношение читателя к газете, но он связан и с памятью человека, которая то выручает его, то подводит. В таком случае указанный вопрос не может быть однозначно интерпретирован как показатель интереса к газете. Такой же критике можно подвергнуть предложение использовать в качестве операционального понятия оценки, высказанные читателями. Действительно, вправе ли мы однозначно трактовать читателя, дающего высокую оценку какой-либо рубрике, как имеющего к ней интерес, и наоборот?

Наши исследования свидетельствуют совсем о другом. Нередко высокие оценки сочетаются со слабым интересом к статьям на определенную тему, а низкие оценки — с очень большим интересом. Многое зависит от наличия других источников информации по интересующей читателя проблеме. Если данная газета единственный источник информации, то читатель, весьма низко его оценивая, может продолжать проявлять к нему острый интерес. К тому же высокие оценки могут быть результатом как раз слабого интереса читателя к данной теме и отсутствия у него серьезных критериев для того, чтобы выступить в качестве требовательного судьи.

Лучше всего дело обстоит с читаемостью газеты. Можно считать: тот, кто читает газету более внимательно, ею больше интересуется. Нелегко найти возражения против такого утверждения и отыскать примеры, где бы высокая читаемость была продиктована не интересом, а чем-то другим.

Отбор необходимых понятий ведется на основе теоретического анализа с использованием, как это было показано, эмпирического материала. Логический анализ плюс имеющийся в нашем

распоряжении эмпирический материал позволяют отобрать те понятия, которые могут выступать в качестве «представителей» исследуемых явлений. Однако мы еще далеки от окончательного решения.

Теперь эти понятия должны быть испытаны на надежность. Но прежде чем коснуться этой проблемы укажем на существование различных видов социологической информации. В несколько огрубленном виде можно выделить информацию, получаемую на основе наблюдения за поведением человека и коллектива людей, и информацию, поступающую в результате опроса. Наблюдение, в свою очередь, может базироваться на изучении документов и на непосредственном контакте с интересующими социологов объектами.

Независимо от того, каков источник социологической информации, ее добыча связана с деятельностью человека, выступающего или в роли наблюдателя в прямом смысле этого слова, или в роли статистика, изучающего документы, или интервьюера, или организатора распространения анкет по почте. Поэтому выбор нужных нам понятий будет зависеть от ответа на вопрос, может ли человек (исследователь или субъект опроса) дать необходимую информацию с заданной степенью точности. Ведь возможны ситуации, когда этого достичь невозможно: человек такую информацию дать либо не хочет, либо не может.

Рассмотрим случаи, когда идет речь о человеке, выступающем в роли участника исследования, наблюдателя. Далеко не всегда он в состоянии собрать информацию о размерах избранного операционального показателя. Поставим задачу изучить поведение студентов на лекции методом внешнего наблюдения. Было бы важно в ряде случаев выяснить отношение студентов к лектору. Рассмотрим, какие операциональные понятия могут быть использованы для решения этих задач. Это следующие: конспектирование (или не конспектирование) лекций, степень внимательности студента (через фиксирование случаев, когда он занят другими делами), число и характер вопросов, заданных лектору во время и после окончания лекции, интенсивность мыслительной работы во время лекции и т.д.

Ни одно из предложенных понятий не может быть использовано для ответа на поставленный вопрос. Некоторые из приведенных понятий не могут быть однозначно интерпретированы как показатель интереса к лекции. Другие же (вроде интенсивности

мыслительной деятельности) не могут быть зарегистрированы наблюдателем, по крайней мере, пока при существующей технике.

Еще больше трудностей возникает тогда, когда социологическая информация поступает в результате опроса человека. Иногда люди не могут ответить на поставленный вопрос из-за отсутствия должной информированности или же по другим причинам (число уклонившихся от ответа в социологических исследованиях читателей центральных газет составляет порядка одной трети, иногда оно доходит до половины, например, тогда, когда городского читателя спрашивают о качестве материалов на сельскую тему). Нередко некачественная информация возникает из-за противоположной причины — люди отвечают на вопросы, касающиеся тем, о которых у них нет достаточных сведений. В этом случае их толкают на ответы соображения престижного характера и т.д.