Уже в период республики римских воинов постигала кара за те или иные деяния, почитавшиеся преступными с точки зрения воинского начальства. Но только в период принципата появилось определение того, что следует понимать под воинским преступлением. В 16-м титуле 49-й книги Дигест приводится формулировка Аррия Менандера: "Совершённые воинами преступные деяния или упущения могут быть либо специальные, либо общегражданские. Вследствие этого и преследование за такие деяния бывает либо специальным, либо общим". "Специальным воинским преступлением, — продолжает этот юрист, — считается такое, которое совершено лицом, действующим в качестве легионера". Здесь мы имеем, следовательно, анализ понятия воинского преступления с точки зрения субъекта его. С точки зрения содержания, под воинским преступлением понимается "все то, что нарушает требования общей дисциплины, как-то: преступная трусость, неповиновение, праздность". Упомянутый титул даёт довольно подробный перечень воинских преступлений, а именно: 1) поступление на воинскую службу лиц, которым это запрещалось законом; 2) переход на сторону врага; 3) призыв к восстанию; 4) побег с поля боя; 5) неповиновение начальнику; 6) неисполнение приказания; 7) неоказание помощи начальнику во время боя; 8) покушение на особу начальника; 9) симуляция болезни; 10) покушение на самоубийство; 11) промотание оружия; 12) уклонение от военной службы; 13) самовольная отлучка; 14) дезертирство; 15) нанесение ран товарищу по службе и т. д. Воинская дисциплина поддерживалась системой суровых наказаний, к числу которых относились: 1) смертная казнь; 2) телесное наказание (CASTIGATIO). По-видимому, оно выражалось в бичевании. В некоторых случаях встречается указание на битьё розгами и палками; 3) ссылка на острова; 4) зачисление в штрафную часть; 5) денежное взыскание; 6) наложение особых повинностей (MUNE- RUM INDICTIO); 7) разжалование; 8) позорное изгнание из армии; 9) лишение пенсии по выслуге лет. В качестве наказаний, как выше указывалось, не могли применяться к военнослужащим: а) ссылка на работы в каменоломни или на рудники; б) отдача на растерзание диким зверям; в) повешение. Сверх того, к воинам не применялась пытка во время допросов. Ряд норм был направлен на ограждение армнн от проникновении в её ри- ды лнц рабского происхождении. Это выражено Марцнаиом в книге второй "правил”: "Рабам возбраняется всякого рода военная служба под страхом смерти". Не имели права поступать на военную службу н те, которые добровольно находились в услужении. Императоры Аркадий и Гоиорий предписали, чтобы и колонов не зачисляли на военную службу. Принцип строгого отбора отразился н в правиле о том, что запрещался доступ в армию тем лицам, чье юридическое положение (STATUS) оспоривалось, хоти бы в действительности они были свободными. К числу лиц, конм также возбранилась служба в армии, относились: а) выкупленные (нз плена); б) те, кто был обвннеи в совершении уголовного преступлении. Если осужденный на растерзание днкнм зверям бежал и затем вступил в ряды армнн, то, по его изобличении, ои предавалси смертной казни. Той же каре подлежал н тот, кто с лишением прав был сослан на острова, но бежал оттуда н вступил сам нлн был прнзван на военную службу, скрывай при этом о своём осуждении. Разорившиеся свободные нередко пытались спастись от судебного преследования хотя бы ценой зачисления в армию. Отсюда — подробная регламентация тех случаев, когда лицо вступает в ряды армии с целью избавиться от имеющейся у него тяжбы. Если оно вступило в армию для того, чтобы, прикрываясь военным званием, получить на суде преимущество перед своим противником, то оно подвергалось лишению воинского звания. Более серьезным видом преступления, нежели домогательства службы со стороны тех, кому она запрещалось, было уклонение от военной службы. Отец, укрывающий в мирное время своего сына от военной службы, подлежит наказанию, а подвластный сын после того, как он будет разыскан или доставлен отцом в часть, зачисляется в штрафную часть. За укрывательство сына от военной службы в военное время отец подвергался ссылке и конфискации части имущества. Немалое число норм и сентенций юристов были посвящены характеристике таких деяний как самовольная отлучка и дезертирство. Самовольно отлучившимся (EMANSOR) признавался тот, кто после долгого скитания добровольно возвратится в часть. Дезертиром считался тот, кто находясь продолжительное время в бегах, был затем принудительно доставлен в часть. "Самовольная отлучка,— указывается в Дигестах,— точно так же как и бродяжничество раба, считается лёгким преступным деянием, а дезертирство и бегство раба является более тяжким преступлением". Наказание за дезертирство было различным, смотря по тому, совершено ли оно в мирное или военное время, одним лицом или группой, впервые или повторно. Дезертирство, совершённое в мирное время, облагалось сравнительно мягким наказанием. Так, служивший в коннице, подлежал разжалованию, пехотинец — переводу в другую часть. Но дезертирство, совершённое во время войны, каралось, по общему правилу, смертной казнью. При расследовании дела о дезертирстве предписывалось принимать во внимание: 1) род имевшегося при дезертире оружия; 2) размер получаемого жалования; 3) чин; 4) откуда совершено дезертирство; 5) прошлое поведение виновного на службе; 6) какие обязанности по службе были на него возложены; 7) совершено ли дезертирство одним лицом, двумя или группой лиц; 8) не совершил ли виновный во время дезертирства нового преступления; 9) какое время виновный провёл в бегах; 10) как он вёл себя в последнее время; 11) явился ли в часть добровольно или был задержан. Предусматривалась ответственность и за групповое дезертирство. В отношении новобранцев, совершивших преступление впервые, допускалось снисхождение. За повторное групповое дезертирство полагалось наказание на общих основаниях, т. е. смертная казнь. Строго карался переход на сторону врага. Хотя по общему правилу, воины не могли подвергаться пытке и смертной казни путём повешения или отдачи на растерзание диким зверям, но перебежчики на сторону врага, возвратившиеся затем обратно, подлежали таким наказаниям. Юрист Таррунтен Патерн, указывает: "Изменники и перебежчики в большинстве случаев должны быть приговорены к лишению жизни; после разжалования они подвергаются пытке, потому что рассматриваются как враги, но отнюдь не как воины". Каралось смертной казнью не только оконченное преступление, но и покушение на переход к врагу ("Карается лишением жизни и тот, кто был задержан, когда намеревался перебежать к врагу"). Предписывалось детальное расследование всех обстоятельств, при которых воин почему-либо попал в плеи к врагу. Если легионер был внезапно захвачен неприятелем во время перехода н затем возвратился из плена, то надлежало установить, как он вёл себя в прошлом. Такому воииу могло быть даровано прощение. В Дигестах говорится: "восстанавливать иа службе (легионеров), освободившихся от варваров, следует только тогда, когда будет доказано, что, будучи захваченными в плен, оии бежали из неволи, и ие передались добровольно врагу". Если захваченный в плен не вернулся тогда, когда он мог это сделать, то он рассматривался как перебежчик. К перебежчику приравнивался захваченный неприятелем в лагере. Суровость кары в данном случае объясняется частыми нарушениями правил караульной службы, которой во все времена истории римской армии придавалось особое значение. Пощада перебежчику допускалась лишь в исключительных случаях, а именно, если перебежчик привёл вместе с собой большое число "разбойников" или выявил других перебежчиков. К тяжким воинским преступлениям относились и следующие. Разглашение военной тайны. Этот вид преступления квалифицировался как предательство. Разведчик, сообщивший врагу военную тайну, карался смертью. Призыв к восстанию влёк за собой смертную казнь. Если результатом такого призыва явилось лёгкое брожение, выразившееся в криках или незначительных жалобах, то подстрекатель подвергался только разжалованию. Побег с поля боя. Если воин, находясь в строю, первым обратится в бегство, то предписывается в целях назидания казнить его в присутствии всех воинов. Смертной казни подлежал также тот, кто в боевой обстановке покидал передовой пост или оставлял ров. Неповиновение начальнику и неисполнение приказания. Тот, кто совершил что-либо, запрещённое полководцем, карался смертью, хотя бы его действия имели благоприятные последствия. Указывается, что "всякое неповиновение воина главнокомандующему или начальнику карается смертью". Неоказание помощи начальнику. Подлежали смертной казни воины, которые умышленно отказались во время боя защитить своего начальника, или вероломно покинули его, следствием чего явилась гибель последнего. Если воин имел возможность защитить своего начальника, но не сделал этого, то он приравнивался к совершившему нападение и предавался смертной казни. Он мог быть освобождён от ответственности, если в силу каких-либо причин не имел возможности оказать помощь начальнику. Одна из норм гласит, что воины, покинувшие центуриона, окружённого разбойниками, подлежат смертной казни. Подвергался смертной казни тот, кто переходил вал, окружавший лагерь, или входил в лагерь через стену. Если кто-нибудь перепрыгивал ров, то за это изгонялся из армии. Покушение на особу начальника. Поднявший руку на своего начальника подвергался смертной казни. Тяжесть преступления усиливалась в зависимости от ранга начальника. Подлежал смерти тот воин, который с умыслом ломал жезл, носимый центурионом, или поднял руку на последнего. Симуляция болезни. Подлежал смертной казни тот легионер, который из страха перед врагом симулировал болезненное утомление. Покушение на самоубийство. Покушающиеся на самоубийство подлежали смертной казни. Однако, эта мера могла быть заменена позорным изгнанием из армии, если виновный в своё оправдание ссылался на такие мотивы, как разочарование в жизни, болезнь, чувство стыда, или что он действовал под влиянием невыносимых страданий. Если покушение было совершено под влиянием опьянения, или вследствие "легкомысленной необузданности", то виновный переводился в другую часть. Промотание оружия. Предусматривалась строгая ответственность солдата за продажу оружия. Если было продано всё вооружение в целом, то такое преступление приравнивалось к дезертирству, т. е. влекло за собой смертную казнь. В случае продажи части вооружения, наказание устанавливалось в зависимости от значения проданного. Так, за продажу чулок или плаща наказывали розгами. Продажа панциря, щита, шлема, меча приравнивалась к дезертирству. Оказывалось снисхождение вновь призванному воину. Наказанию подлежали и хранители оружия. Похитивший чужое оружие подвергался разжалованию. Не только продажа, но и утрата оружия во время похода влекла за собой смертную казнь. Иногда, впрочем, по "соображениям гуманности" ограничивались переводом в другую часть. Тот, кто ранил своего товарища по отряду камнем, подлежал изгнанию из армии. В случае ранения мечом, он подлежал смертной казни. Оставление места в строю влекло за собой или наказание палками, или перевод в другую часть — смотря по обстоятельствам. Таким образом, уже сам по себе перечень воинских преступлений и суровость наказаний, установленных за них, показывает, что дисциплина в римской армии периода империи (по сравнению с теми временами, когда она комплектовалась на основах народного ополчения), заметно ослабла. У солдат-наёмников, воевавших за получение доли в награбленной добыче, дисциплина и не могла быть высокой. УГОЛОВНЫЙ СУД И ПРОЦЕСС. В древнейший период истории Рима потерпевший сам расправлялся с нарушителем его права. Долгое время не было определённых правил судопроизводства. Суд не отделялся от администрации. Судили магистраты. В уголовных делах, как и в гражданских, на обвинителя возлагались и собирание доказательств, и представление их суду, и обеспечение явки свидетелей. Судебные функции наряду с магистратами осуществляли также народные собрания и сенат. В период республики всякое преступление могло быть рассмотрено в центуриатных комициях, которые были вправе присуждать даже к смертной казни. Какая-то часть уголовных дел рассматривалась и в трибутных комициях, которые могли налагать только штрафы. Уголовное преследование перед центуриями могло возбуждать любое должностное лицо, обладавшее империем и имевшее власть говорить с народом (IUS AGENDI). Вызванный на центуриатный суд обвиняемый защищался лично или с помощью друзей. По выслушивании свидетелей собрание приступало к голосованию, а председательствовавший в нём магистрат произносил приговор. Обвиняемый мог отвратить грозившее ему наказание добровольным удалением в изгнание. Народное собрание выступало и в качестве апелляционной инстанции. Если консул выносил приговор к смертной казни римскому гражданину, то такой приговор непременно требовал санкции народного собрания. Судебное преследование иногда возбуждалось сенатом, например, по делам об отравлениях, о заговорах, по делам об иностранцах или союзниках. Но и в этих случаях сенат крайне редко сам выносил приговор и решение. Лица, которым сенат предписывал произвести следствие и суд, равно как и вынести приговор, именовались "квесторами" (QUAESTORES). Юридически, должностное лицо, отправлявшее уголовное правосудие, действовало в силу делегации, т. е. по управомочию сената либо народного собрания. Постепенно уголовные дела переходят в ведение постоянных судов, именовавшихся QUAESTIONES PERPETUAE (трудно переводимое обозначение). К концу республики эти суды рассматривают уже большую часть уголовных дел. В Риме с течением времени получило большое распространение такое преступление, как лихоимство, или взяточничество. Законы о лихоимстве вначале относились скорее к гражданскому, нежели уголовному праву, т. к. речь шла о двойном возмещении исторгнутых виновником сумм. Были учреждены специальные суды, ведавшие делами о лихоимствах. Эти постоянные суды состояли из некоторого числа сенаторов. Потерпевшими в данном случае выступали жители провинций и союзники. Возникшие в разное время и по разным поводам постоянные суды действовали на основе некоторых общих правил. Многое было позаимствовано из гражданского судопроизводства. Любой гражданин мог возбудить уголовное преследование перед судом “постоянных квестий”, подав о том письменную жалобу претору, в которой сообщались имя ответчика и свойство его преступного деяния. Он приносил также присягу, что ищет честью и без ябеды. Претор вписывал дело в судебный реестр и назначал день вызова ответчика. Обычный срок вызова — десять дней. В назначенный день председатель суда приглашал судей, истца и ответчика. Неявка без уважительной причины истца влекла за собой прекращение судебного преследования. При неявке обвиняемого без законных оснований, дело могло быть рассмотрено в его отсутствие. Судебное разбирательство было публичным. Стороны имели право отвода судей, которые отбирались председателем суда из числа внесённых в соответствующий список граждан. Судьи приносили присягу. Затем говорили стороны в течение времени, определённого законом или председателем. Обвинял истец и его пособники. Обвиняемый защищался лично или с помощью друзей, наконец, с помощью граждан, занимавшихся этим делом профессионально (ORATORES). Затем выслушивались свидетели и так называемые LAUDATORES (хвалители, свидетели доброй славы тяжущихся). После этого судьи удалялись на совещание, где голосовали посредством табличек, на которых были изображены начальные буквы А., С., N.L., т. е. "ABSOLVO" — "оправдываю", “CONDEMNO” — "осуждаю", “NON LIQUET” — "неясно". В последнем случае происходило новое публичное разбирательство. В период империи судили назначаемые императором чиновники — сотрудники его канцелярии. В судопроизводстве с течением времени усиливается сословное начало. Стали давать больше веры показаниям лиц высших сословий, сравнительно с показаниями свидетелей низших разрядов; сенаторы могли быть судимы либо самим императором, либо особой коллегией; появляются специальные суды для придворных, солдат и духовенства; чиновники подлежали суду своих начальников; существовал особый суд для рабов и колонов. Развивается инквизиционный процесс (INQUISITIO — следствие). Дело от его возбуждения до вынесения приговора полностью стало вестись одним лицом — судьёй. Ограничивалась гласность. Всё шире применяются пытки, причём даже в отношении свидетелей (и даже при расследовании гражданских дел). Пыткам подвергались не только рабы, но и свободные, в том числе куриалы (члены городских самоуправлений). Предпочтение стали отдавать письменным доказательствам. Показания одного лица не считалось полным доказательством. Свидетельские показания женщин имели ограниченное значение. В судах клятва стала приноситься не только сторонами и свидетелями, но, как мы видели, также судьями. Судебная процедура стала платной и дорогостоящей, а также замедленной. Последнее слово при отправлении уголовного правосудия принадлежало императору, который мог прекратить уголовное преследование, освободить от наказания, даруя амнистию. Он мог восстановить честное имя того осужденного, который, по мнению императора, был достоин этой милости (RESTITUTIO IN INTEGRUM). В период поздней империи постепенно сложилась корпорация имевшее отношение к правосудию — ADVOCATI. Они состояли при судебных учреждениях. Их вносили в списки — STATUTI на основании предварительного испытания. В коллегии адвокатов существовала определенная иерархия. Её возглавлял старшина — PRIMAS. Адвокат не мог быть судьёй. То судебное учреждение, к которому причислялся адвокат, имело над ним дисциплинарную власть, т. е. могло налагать штраф, запрещать на какое-то время ведение дел, исключать из списков. От адвоката зависело принять на себя ведение дела, или отказаться от него. Иногда судья назначал стороне, не нашедшей себе защитника, адвоката от суда. Адвокат получал вознаграждение или гонорар — "в границах справедливой умеренности". Иногда государство устанавливало максимальную плату за работу адвоката. Адвокаты выступали в суде и составляли для своих клиентов деловые бумаги.