Современные подходы к изучению проблемы способностей

Вопрос о природе способностей - врожденные они или приобретенные - логически продолжает вопрос о сущности понятия «способность». На данный вопрос различные исследователи отвечают по-разному в зависимости от того, что они понимают под «способностями».

Предположим, мы признаем тот факт, что способности приобретаются и формируются в процессе деятельности. Данное утверждение в его прямолинейном толковании может означать, что все люди обладают одинаковыми возможностями, а наличие способностей зависит от той деятельности, которой человек занимается. Поэтому пока человек не приступит к выполнению какой-либо деятельности, у него не может быть соответствующих способностей. Следовательно, с этой точки зрения основная проблема заключается в том, как быстрее помочь

человеку овладеть конкретным видом деятельности, или как быстрее его научить. При этом основная роль в данном процессе будет отводиться мастерству педагога, обучающего человека. В то же время проведение мероприятий профессионального психологического отбора становится бессмысленным, так как нельзя оценивать то, чего пока нет.

Однако из практики профессионального психологического отбора, из многочисленных публикаций и научных исследований мы знаем, что грамотное проведение мероприятий ППО обеспечивает возможность прогнозирования эффективности действий человека в том виде деятельности, которой он еще не занимался. Означает ли это то, что способности человека являются врожденными?

Предположим, мы согласились с тем, что способности человека даны ему от рождения. Тогда возникает вопрос: стоит ли вообще обучать человека какому-либо виду деятельности, если у него уже есть ярко выраженные способности и он уже способен выполнять эту деятельность? Например, нужно ли учить человека руководить другими людьми, если он от рождения способен ими управлять? Кроме этого, возникает и другой вопрос: могут ли развиваться способности, если они врожденные?

Таким образом, из приведенных выше прямолинейных суждений следует некая парадоксальность и даже абсурдность постановки вопроса о том, врожденные или приобретенные у человека способности, поскольку крайняя приверженность той или иной позиции может привести в тупик.

В современной отечественной психологической науке можно выделить два основных подхода к изучению способностей - личностно-деятельностный и функционально-генетический.

Личностно-деятельностный подход сформировался в середине XX в., в период расцвета советской психологии и на протяжении многих лет считался единственно правильным. Теоретической основой данного подхода послужила теория деятельности и взгляды на личность, сложившиеся в советской научной психологии. При этом теория деятельности объясняет возникновение у человека способностей, а теория личности определяет их место в структуре личности.

С позиции данного подхода способности определяются как свойства (или совокупность свойств) личности, влияющие на эффективность деятельности. Это определение существует уже несколько десятков лет, однако до настоящего времени нет единого мнения в отношении того, какие свойства личности или ее особенности следует включать в способности. При этом большинство приверженцев личностно-деятельностного подхода склоняются к одному из двух мнений: способности - это отдельное свойство личности; способности - это совокупность личностных свойств.

Представление о том, что способности - это совокупность свойств личности, характерно для таких известных отечественных ученых, как В. Н. Мясищев, А. Г. Ковалев, К. К. Платонов и др. Так, К. К. Платонов считает, что способности представляют собой совокупность (структуру) довольно стойких, хотя и изменяющихся под влиянием воспитания, индивидуально-психологических качеств личности, структуру личности, актуализирующуюся в определенном виде деятельности, степень соответствия данной личности в целом требованиям определенной деятельности[26]. Очень близкое по смыслу определение способностей дают В. Н. Мясищев и А. Г. Ковалев, которые считают, что под способностями надо понимать ансамбль свойств, необходимых для успешной деятельности, в том числе систему личностных отношений, а также эмоциональные и волевые особенности человека[27].

... Если признать, что человек обладает несколькими ярко выраженными способностями, проявляющимися в разных по характеру видах деятельности, то нужно будет согласиться, что у него имеется и несколько структур личности. Но как же тогда быть с пониманием таких характеристик последней, как интегральное» и целостность? Речь скорее должна идти при рассмотрении способностей не о структуре личности в целом, а о подструктурах, блоках, которые при выполнении какой-либо деятельности формируются, по П. К. Анохину, в функциональную систему[28].

Не менее уязвима для критики и вторая точка зрения, согласно которой способности являются самостоятельными свойствами личности. В этом случае возникают вопросы о том, какие свойства личности считать способностями и как отделить их от других личностных свойств.

Следующее положение личностно-деятельностного подхода связано с объяснением того, откуда происходят способности. Сторонники данного подхода считают, что способности - это результат деятельности человека. Так, Б. М. Теплов писал, что способность не может возникнуть вне соответствующей конкретной деятельности. С этой точкой зрения согласен и К. К. Платонов, который пишет, что вне деятельности способности вообще не существуют. Следовательно, согласно данной позиции, деятельность выступает обязательным условием формирования способностей, процесса их образования.

Следует отметить, что первоначально в рамках данного подхода полностью отрицалась наследуемость способностей. Это обстоятельство было обусловлено тем, что принцип деятельности был выдвинут и стал весьма «популярным» в советской психологии, поскольку противопоставлялся зарубежной науке с ее господствующим в то время утверждением о наследуемости и врожденности способностей. Такое утверждение было неприемлемо с точки зрения официальной советской идеологии 30-40-х гг.

Тем не менее ведущим советским ученым-психологам 1940-1950-х гг. было понятно, что отрицать роль врожденности в проявлении способностей полностью невозможно. Данное обстоятельство привело к необходимости ввести понятие «задатки», а они по своей сути врожденные. При этом проблема способности, с точки зрения теории деятельности была сведена к вопросу о значении деятельности для преобразования врожденных задатков в способности. Что представляют собой задатки?

Под задатками, с точки зрения Б. М. Теплова, следует понимать анатомо-физиологические особенности мозга. В более поздних работах этого исследователя в число задатков были включены типологические особенности проявления свойств нервной системы. А. Г. Ковалев и В. Н. Мясищев истолковывают эти особенности как физиологические и психологические особенности, которые определяются индивидуальным строением мозга человека. К. К. Платонов относит к задаткам и психические процессы, а А. А. Бодалев - психические функции. Таким образом, набор врожденных задатков, обусловливающих развитие способностей, до настоящего времени остается невыясненным, что в определенной степени объясняет критику данного подхода к рассмотрению способностей. Однако еще большую критику вызывает тот факт, что до сих пор нет объяснения механизма превращения задатков в способности.

Следует отметить, что основания для критики очень часто давали сами разработчики личностно-деятельностного подхода. Например, достаточно известно противоречие в высказываниях Б. М. Теплова, обнаруженное А. Г. Ковалевым и В. Н. Мясищевым. Так, Б. М. Теплов сначала утверждает, что способности представляют результат развития, а затем пишет:

Одним из характерных признаков хороших задатков к развитию какой-нибудь способности является раннее и притом самостоятельное, т.

Вместе с тем критика в адрес личностно-деятельностного подхода в ряде случаев представляется весьма далекой от абсолютной истины, так же как и некоторые утверждения сторонников данного подхода. Это будет проиллюстрировано несколько позже при сравнении различных подходов. Тем не менее личностнодеятельностный подход не может быть безоговорочно использован нами в качестве основной методологии профессионального психологического отбора. Это обусловлено тем, что, во-первых, в рамках данного подхода к изучению способностей дано несколько размытое представление о ряде личностных свойств, которые следует рассматривать в качестве способностей. Во-вторых, отрицание врожденности способностей и признание наследуемости задатков с позиции решения задач профотбора несколько противоречат друг другу и ставят под

сомнение целесообразность проведения мероприятий ППО, поскольку при отборе лучшие результаты и большее соответствие профессии должен демонстрировать тот, кто имеет опыт работы в этой сфере, а не тот, у кого значительные задатки, но нет опыта работы. С этой точки зрения будет достаточно оценить только соответствующую подготовку и опыт работы, что и делают в большинстве случаев кадровые службы предприятий. Однако согласиться с тем, что профотбор не нужен, нельзя. Целесообразность и эффективность профессионального психологического отбора была доказана неоднократно не только при проведении экспериментальных исследований, но и на практике.

Еще один подход к проблеме способностей - функционально-генетический. В отечественной психологии он стал активно развиваться в последние 20 лет. Особенность этого подхода заключается в том, что структура способностей рассматривается с позиции функции и функциональной системы, а их возникновение (генезис) - с точки зрения генетической теории, признающей врожденность и наследуемость способностей. Следует отметить, что если личностно-деятельностный подход чаще всего рассматривается в рамках общей психологии, то второй подход в большей степени характерен для рассмотрения проблемы способностей в рамках дифференциальной психологии и особенно дифференциальной психофизиологии.

Рассмотрение вопроса, к чему следует «прикрепить» задатки, чтобы в итоге получить способности (дабы первые могли реализоваться в чем-то конкретном), привело меня к следующему пониманию сущности и состава каждой конкретной способности.

В первом приближении можно сказать, что способности отражают различия между людьми в проявлении ряда функции (сюда, естественно, не входят вегетативные функции, связанные с дыханием, пищеварением и т. п.). Говорят о перцептивных, аттенционных, мнемических, интеллектуальных, двигательных функциях. Но каждая из них характеризуется определенными свойствами (качественными сторонами). Например, внимание характеризуется интенсивностью, устойчивостью, переключением и прочими свойствами; движение - силой, быстротой, точностью и т. д. Поэтому точнее будет сказать, что способности - это не просто различия в выраженности той или иной функции, а различия в степени проявления этих свойств (качественных сторон функции) у разных людей.

Уровень проявления каждой качественной стороны определяется задатками, причем чем большее число таковых, способствующих проявлению какой-либо из сторон функции, имеется у данного человека, тем выраженнее оказывается данная способность.

Отсюда следует, что различия между людьми проявляются не в том, есть ли у конкретного человека эта функция или же ее нет (любой здоровый человек обладает полным набором функций), и не в том, есть ли у него та или иная характеристика функции (плохо ли, хорошо ли, но все могут концентрировать внимание, проявлять силу и т. д.), а в различном уровне проявления этих характеристик у разных людей. Поэтому сточки зрения дифференциальной психофизиологии нельзя говорить, что функция сама по себе и есть способность (хотя в общей психологии именно так и считается). Ведь еше Б. М. Теплов писал: никто не станет говорить о способностях там, где речь идет о свойствах, в отношении которых все люди равны. Соответственно под способностями понимают яркое проявление свойства какой-либо психофизиологической функции, т. е. дают качественную характеристику ее проявления.

Вообще-то, правильнее было бы говорить о разной степени выраженности какой-либо способности (высокой низкой), а не об отсутствии ее у того или иного человека. Ведь уровни проявления функции и обусловливающих его задатков - это континуум, а не дискретные величины.

К сожалению, и в отношении этих задатков применяется тоже качественная их оценка. Например, говорят о сильной и слабой нервной системе, подвижности и инертности нервных процессов, как будто это разные свойства нервной системы. В действительности же это разная выраженность одного и того же свойства. Человек с сильной нервной системой обладает большей выраженностью свойства, чем имеющий слабую нервную систему; инертный отличается от подвижного лишь меньшей быстротой исчезновения нервного процесса и т. д. Строго говоря, нет людей без какой-либо способности, но есть люди со слабовыраженными способностями. Эти люди при их качественной (сравнительной!) оценке называются

неспособными, т. е. не обладающими возможностями ловиться в чем-то высокого результата.

Следует обратить внимание, что задатки - лишь усилители проявления качественной стороны функции (свойства), но не замена ей. Устранив задатки, мы не ликвидируем функцию и ее качественные проявления, однако придем к беспредметному разговору о способностях. Не упоминая же функцию и ее проявления, превратим задатки в «листья без дерева»: им не в чем будет проявиться. В связи с этим соотношение между способностями и задатками, образно говоря, такое же, как между платьем и фасоном: первого не бывает без второго, но фасон - это еще не платье.

Источник: Ильин Е. П. Психология индивидуальных способностей. СПб.: Питер, 2004.

Одна из самых сильных сторон подхода, предложенного Е. П. Ильиным, - утверждение о том, что способности отражают различия между людьми в проявлении ряда функции. К числу этих функций он относит: перцептивные, аттенционные, мнемические, интеллектуальные, двигательные. Привязка к функциям позволяет Е. П. Ильину рассматривать способности как яркое проявление психофизиологической функции, что весьма интересно для решения задач профессионального психологического отбора, поскольку степень проявления психофизиологической функции у конкретного человека может быть оценена и соответственно учтена при построении прогноза в деятельности.

К числу преимуществ данного подхода следует отнести и то, что подобное представление о способностях как познавательных и моторных функциях позволяет достаточно точно отделить способности от опыта, с одной стороны, умений и навыков - с другой. Этот факт также имеет весьма существенное значение для решения практических задач профотбора, поскольку позволяет более четко структурировать понятие профессионально важных качеств.

Еще одной особенностью функционально-генетического подхода к способностям выступает признание их генетической обусловленности, врожденности. Признание врожденности и генетической обусловленности способностей позволяет утверждать, что они существуют до деятельности, и поэтому нет необходимости связывать их возникновение только с ней. Таким образом, мы приходим к выводу, что человек - от рождения носитель не только задатков, но и способностей.

На первый взгляд кажется, что такое утверждение полностью подтверждает целесообразность существования профессионального психологического отбора. Однако это справедливо лишь при первом рассмотрении, поскольку данное утверждение на самом деле далеко не однозначно. Это хорошо понимает и сам Е. П. Ильин, поскольку пишет, что

... решение спора о том, являются ли способности врожденными или нет, зависит от включаемого в их состав. Если под способностями понимать уровень проявления тех или иных сторон (свойств) функций, обусловленный только врожденными задатками, - это одно, а если под способностями подразумевать любые возможности человека или интегральную характеристику возможностей - совершенно другое. Если учесть, что и задатки, определяющие уровень проявления различных характеристик (свойств) этих функций, врожденные. нужно будет признать: способности (в узком, а не общепсихологическом толковании этого понятия) являются врожденными. Если же под способностями понимать эффективность деятельности, обусловленную знаниями, умениями, качествами, то о врожденности говорить не приходится.

Таким образом, функционально-генетический подход также не дает однозначного ответа в отношении природы способностей, в том числе и их врожденности. Какой же подход к рассмотрению способностей следует выбрать в качестве методологического для решения практических задач профотбора? Для того чтобы ответить на этот вопрос, давайте сопоставим оба подхода и отметим для себя наиболее их сильные и слабые стороны. При этом отметим, что наша задача - не критика существующих взглядов, а нахождение наиболее приемлемой для практического использования методологической позиции, поскольку исследование способностей в рамках профотбора из абстрактной теоретической проблемы превращается в практическую задачу.

Как уже было отмечено выше, наиболее сильная сторона функционально-генетического подхода (в изложении Е. П. Ильина) - привязка способностей к функциям позволяет отделить способности от опыта, умений и навыков и

учитывать их при проведении ППО в качестве независимых характеристик.

Вместе с тем обращает на себя внимание тот факт, что способности в рамках данного подхода привязываются в основном к психофизиологическим функциям, а из практики профотбора хорошо известно, что личностные особенности весьма значимы для эффективной деятельности. Не случайно особенности личности кандидата учитываются при решении задач ППО как отечественными, так и зарубежными психологами. Причем в ряде случаев эти личностные особенности никак не связаны ни с опытом, ни со знаниями, ни с мотивацией к деятельности, которые могут существенно влиять на проявление психофизиологических функций.

Следовательно, возникает вопрос о том, следует ли вообще отказываться от решения проблемы представленности личности в структуре способностей? Следует ли ограничивать способности лишь особенностями проявления познавательных и моторных функций? Как известно, существуют способности, которые не могут быть сведены лишь к этим функциям. Например, творческие способности не могут быть объяснены лишь определенным уровнем развития познавательных или моторных способностей. Для того чтобы творить, необходимы и определенные особенности личности. Тем более что многие физиологи признают приоритет личности в регуляции функционального состояния организма, поскольку личностные свойства на практике оказываются более стабильными по сравнению с физиологическими параметрами организма и в значительной степени определяют характер протекания психических процессов и проявления психофизиологических функций.

Таким образом, с практической точки зрения попытка приверженцев личностно-деятельностного подхода связать способности с особенностями личности тоже не лишена смысла. С этой точки зрения одним из вариантов «примирения» представителей существующих подходов, вероятно, могло бы стать признание возможности существования не только психофизиологических, но и личностных функций. Следует отметить, что первоначально такая постановка вопроса может показаться несколько абсурдной, так как возникает вполне закономерный вопрос о принципиальной возможности существования функций личности. Однако если учесть, что человек является не только представителем одного из биологических видов, но и социальным существом, то он вполне может обладать свойствами, которые обусловлены не только его биологической, но и социальной природой.

В такой постановке этот вопрос становится наиболее уязвимым: как и в случае с личностно-деятельностным подходом, необходимо определить, что считать личностными функциями и как их отделить от других свойств личности. Однако эта задача, в принципе, разрешима как теоретически, так и практически. Так, учитывая биосоциальную сущность человека, к числу личностных функций следует отнести определенные интегральные свойства, обусловленные одновременно как биологической, так и социальной природой человека. Можно предположить, что данные функции формируются на основе тех или иных врожденных задатков, но социальная сторона в этих функциях оказывается более значимой. При этом личностные функции, как и психофизиологические, подразумевают определенную возможность, но проявляющуюся исключительно на социальном уровне. Например, способность к творчеству подразумевает не только наличие у человека определенного уровня развития тех или иных психофизиологических функций, но и соответствующих личностных особенностей. При этом творчество присуще только человеку как социальному существу. Соответственно творчество может рассматриваться как личностная (социальная) функция человека. В качестве еще одного примера можно назвать способность человека к социальной адаптации. Эта способность присуща только людям, поскольку у животных она в той или иной мере начинает проявляться лишь в окружении людей при полной или частичной изоляции от представителей своего вида. При этом следует отметить, что современная психологическая наука уже обладает возможностью оценивать развитие некоторых личностных функций, например уровень адаптационного потенциала личности.

Еще одно разногласие между личностно-деятельностным и функционально-генетическим подходом заключается в разной оценке роли деятельности в развитии и проявлении способностей. Вероятно, это обусловлено спецификой осмысления разными исследователями самого понятия «деятельность» и особенностями отношения к теории деятельности, созданной отечественными психологами в советский период. Конечно, нельзя отрицать тот факт, что отдельные положения данной теории искусственно подводились под господствующую в то время идеологию. Однако это совершенно не означает, что теория деятельности лишена какого-либо смысла. Но вместе с тем существует достаточно много аспектов проявления деятельности, в отношении которых нет единого суждения.

Так, комментируя уязвимость личностно-деятельностного подхода, Е. П. Ильин пишет, что у приверженцев данного подхода

повисает вопрос о наличии способностей у животных (ведь они не проявляют активности в преобразовании окружающей среды, что принято называть деятельностью). Между тем различия в проявлении тех или иных двигательных и психических функций проявляются у разных животных весьма отчетливо: острота зрения орла, обоняние собаки, координированность обезьяны, быстрота бега и прыгучесть многих хищников и т. д. Разве это не доказательство наличия способностей и у животных?[29].

Однако давайте задумаемся о том, насколько корректно поставлен сам вопрос? Ведь с точки зрения личностнодеятельностного подхода «способности - это не просто различия в выраженности той или иной функции, а различия в степени проявления этих свойств (качественных сторон функции) у разных людей»[30], т. е. при рассмотрении способностей речь идет о различии между людьми. Следовательно, связывать остроту зрения орла, являющуюся характеристикой специфики данного биологического вида, со способностями не совсем корректно. Для того чтобы исследовать вопрос о способностях животных, например изучить способности обоняния у собаки, необходимо взять представителей этого вида и подвергнуть их определенному испытанию. При этом следует иметь в виду, что собаки окажутся в ситуации, смоделированной человеком, т. е. будут вовлечены в экспериментальную деятельность, которая, как ни парадоксально, будет социальной по своей сути. Тем более что деятельность - это не только активное преобразование окружающей среды, а целостная динамическая система взаимодействия субъекта с миром.

Вместе с тем следует задуматься над вопросом о существовании способностей у животных. Могут ли они быть у животных вне контактов с социальной (человеческой) средой? Если это возможно, то по отношению к чему они будут проявляться? Отвечая на данный вопрос, видимо, следует согласиться с теми исследователями, которые признают существование способностей у животных. Более того, эти способности могут проявляться и вне контактов с человеком, в обычной среде обитания животных. Однако стоит ли проводить параллели между способностями животного и способностями человека? Человеческое общество социально по своей сути, оно организуется исходя из определенных принципов морали и нравственности. В свою очередь, основной принцип существования животных выражается в биологической целесообразности. Поэтому приравнивать способности животных к способностям человека и связывать их с деятельностью методологически неверно. Скорее всего, способности животных будут проявляться в выраженности и развитии тех функций, которые обусловливают биологическую целесообразность существования конкретного вида. С этой точки зрения общение, игру и обучение животных вряд ли следует сопоставлять с аналогичными видами деятельности человека, которые в значительной степени имеют социальный характер. Поэтому и понятие «деятельность» не следует сводить исключительно к труду или осознанному преобразованию действительности, поскольку главной особенностью деятельности человека является ее социальный характер. При такой постановке вопроса отпадает необходимость связывать деятельность со способностями животных.

Существуют и другие аспекты деятельности, которые до сих пор вызывают противоречивые суждения. Вместе с тем сторонники функционально-генетического подхода ни в коем случае не отрицают важности деятельности для проявления способностей. Так, если с точки зрения личностно-деятельного подхода деятельность формирует способности, то, по мнению Е. П. Ильина, деятельность, во-первых, необходима для проявления способностей; во-вторых, обеспечивает развитие нервных центров; в-третьих, является важнейшим условием развития способностей.

Вполне возможно, что многие разногласия в оценках роли деятельности в отношении способностей в значительной степени обусловлены не только разным осмыслением понятия «деятельность», но и его относительной размытостью, поскольку разные авторы, в том числе и отечественные классики, вкладывают в это понятие различный смысл. Одни предпочитают говорить о деятельности как проявлении возможности трудиться, т. е. об осуществлении определенных преобразований окружающего мира. Другие считают, что деятельность - это более широкое понятие. Также следует отметить, что, вероятно, привычное содержание термина «деятельность» несколько устарело, поскольку деятельность - это не только динамическая система взаимодействия человека с окружающим миром. Деятельность служит одним из признаков социума, поскольку присуща только человеку и соответственно имеет социальный характер. С этой точки зрения деятельность необходима для проявления социальной сущности человека, в том числе его способностей.

Данное утверждение представляется вполне логичным, если согласиться с тем, что проявление и развитие способностей человека в значительной степени обусловлены социальными запросами и социальной средой, в которой находится человек. Так, всем хорошо известен факт, что способности Моцарта проявились очень рано, однако смогли бы они проявиться именно в этом возрасте, если бы его семья никак не была связана с музыкальной деятельностью? Если бы отец Моцарта не устраивал концерты с его участием и участием его

старшей сестры, дававшие средства к существованию всей семьи? Аналогично можно сказать и о Пикассо. Стал бы Пикассо художником, если бы его отец не увлекался этим видом деятельности? Еще более интересен вопрос о том, стал бы Моцарт известным музыкантом, а Пикассо - известным художником, если бы человечество вообще не знало, что такое музыка или изобразительное искусство? Вряд ли. Следовательно, для того чтобы врожденные задатки и способности себя обнаружили и стали развиваться, необходимы определенные социальные запросы, которые реализуются через соответствующую деятельность. Таким образом, между способностями и деятельностью существует определенная связь.

Это хорошо понимает и В. Д. Шадриков, который, рассматривая способности в качестве свойств функциональных систем, связывает их проявление с деятельностью. Он пишет:

... Способности можно определить как свойства функциональных систем, реализующих отдельные психические функции, которые имеют индивидуальную меру выраженности, проявляющуюся в успешности и качественном своеобразии освоения и реализации деятельности. При оценке индивидуальной меры выраженности способностей целесообразно использовать те же параметры, что и при характеристике любой деятельности: производительность, качество и надежность (в плане рассматриваемой психической функции)[31].

Следует также отметить, что с точки зрения решения практических задач профессионального психологического отбора отказываться от деятельности при рассмотрении проблемы способностей весьма нецелесообразно, поскольку способности важны для отбора именно в аспекте прогнозирования эффективности деятельности.

Еще одно существенное разногласие между рассматриваемыми подходами к решению проблемы способностей заключается в ответе на вопрос о том, являются ли способности врожденными или приобретенными. Следует отметить, что дать однозначный ответ на этот вопрос в настоящее время вряд ли возможно, тем более что он имеет не только научный, но и этический характер. В чем заключаются этические аспекты данного вопроса?

Представим себе, что мы полностью согласны с тем, что способности человека являются врожденными и наследуемыми. В этом случае мы будем вынуждены признать целесообразность искусственной селекции людей, поскольку она будет обеспечивать единственную возможность поступательного развития человечества, и наоборот, ее отсутствие может привести к деградации людей. Однако, следуя этим путем, можно прийти к крайне реакционным, антигуманным взглядам (например, превосходство одной расы над другой и т. п.) и даже к отрицанию социальной сути человека. Между тем безоговорочное признание того факта, что способности приобретаются, автоматически влечет за собой согласие с тем, что все люди равны в своих возможностях, что незаменимых людей нет. Дальнейшее следование данной точке зрения может привести нас к потере понимания того, что каждый человек не только индивидуален, но и представляет собой определенную социальную ценность. При этом подобное утверждение будет так же безнравственно и антигуманно, как и тезис об искусственной селекции людей.

Таким образом, проблема природы человеческих способностей с этической точки зрения не может иметь решения, если отдавать предпочтение одному из подходов. Вместе с тем следует отметить, что и научные данные в отношении вопроса о происхождении способностей весьма противоречивы. Природа человеческих способностей до сих пор вызывает достаточно бурные споры среди ученых. Одна из наиболее древних и господствующих точек зрения идет от Платона. Сторонники данного подхода утверждают, что способности биологически обусловлены и их проявление целиком зависит от унаследованных характеристик. Обучение и воспитание могут лишь изменять скорость их проявления. В качестве доказательства данной точки зрения используются факты индивидуальных различий, которые становятся заметными уже в детском возрасте, когда воздействие обучения и воспитания, казалось бы, еще не могло быть определяющим. Так, музыкальная одаренность Моцарта обнаружилась в три года, Гайдна - в четыре. Талант в живописи и в скульптуре проявляется несколько позднее: у Рафаэля - в восемь лет, у Ван-Дейка - в десять.

Своеобразным развитием концепции наследования способностей становится предположение о связи способностей человека с массой его мозга. Как известно, мозг взрослого человека весит в среднем около 1400 г. Определение массы мозга выдающихся людей показало, что их мозг несколько больше средней величины. Так, масса мозга И. С. Тургенева составляла 2012 г, а Д. Байрона - 1800 г. Однако впоследствии это предположение оказалось несостоятельным, поскольку можно привести не меньше примеров знаменитостей, мозг которых был

меньше средней величины. Например, мозг известного химика Ю. Либиха весил 1362 г, а писателя А. Франса - 1017 г. Более того, самый большой и тяжелый мозг - более 3 тыс. г - оказался у умственно отсталого человека.

Широкую известность получили работы Френсиса Гальтона, который объяснял наследование способностей, исходя из принципов эволюционной теории Ч. Дарвина. Анализируя биографии выдающихся деятелей, Гальтон пришел к выводу, что совершенствование человеческой природы возможно лишь путем выведения на основе законов наследственности расы особо одаренных, умственно и физически сильных людей. Продолжая линию Гальтона, в XX в. Коте определял степень одаренности известных людей по количеству строк, отведенных им в энциклопедическом словаре, и выделил около 400 человек, чьи высокие способности прослеживаются в нескольких поколениях.

Следует отметить, что данные утверждения не лишены оснований. Особенно впечатляет история семьи немецких музыкантов Бахов. Родоначальником семьи был булочник В. Бах, который, как отмечал Т. Рибо в своем труде «Наследственность душевных свойств», отводил душу после работы музыкой и пением. У него было два сына, с них-то и начинается непрерывный ряд музыкантов, известных в Германии на протяжении двух веков. В семье Бахов было около 60 музыкантов, из них более 20 - выдающихся.

Установлено также, что прабабушка Л. Н. Толстого - Ольга Трубецкая и прабабушка А. С. Пушкина - Евдокия Трубецкая были родными сестрами. Пять крупнейших представителей немецкой культуры - поэты Шиллер и Гельдерлин, философы Шеллинг и Гегель, а также физик Макс Планк состояли в родстве: у них был общий предок - Иоганн Кант, живший в XV в.

В одной из старых научных работ, проведенной в рамках этой концепции, приводятся следующие данные. Определялась музыкальность детей, у которых либо оба родителя были музыкальны, либо оба немузыкальны. Результаты оказались следующими:

Следует отметить, что приведенные в таблице данные, иллюстрируя роль наследственных факторов, не учитывают роль среды, в которой воспитывались дети. Восполнить данный пробел могут современные исследования, проводимые с применением близнецового метода. Суть этого метода заключается в целенаправленном изучении близнецов. Так, в ряде исследований сравнивались между собой показатели способностей однояйцовых (монозиготных) близнецов и просто братьев и сестер (так называемых сибсов). Было установлено, что способности и уровень их развития внутри монозиготных пар совпадают в 70-80 % случаев, а в парах сибсов - в 40-50 %. Данные исследования позволили утверждать, что способности или по крайне мере задатки самым тесным образом связаны с наследственностью. Однако по-прежнему остается без ответа вопрос о том, что важнее для развития способностей - среда или наследственность.

Ответ на данный вопрос попытались дать в своих работах А. Басе и Р. Плоумин, которые изучали отдельные характеристики гомозиготных (имеющих идентичную наследственность) и гетерозиготных (обладающих разной наследственностью) близнецов. Сравнительное исследование гомозиготных близнецов, которые жили и воспитывались в разных семьях, показывает, что их индивидуальные психологические и поведенческие различия от этого не увеличиваются, а чаще всего остаются такими же, как у детей, выросших в одной и той же семье. Более того, в некоторых случаях индивидуальные различия между ними даже уменьшаются. Дети-близнецы, имеющие одинаковую наследственность, в результате раздельного воспитания становятся иногда более похожими друг на друга, чем в том случае, если их воспитывают вместе. Объясняется это тем, что детям- одногодкам, постоянно находящимся рядом друг с другом, почти никогда не удается заниматься одним и тем же делом и между такими детьми редко складываются вполне равноправные отношения.

В пользу наследственной природы способностей свидетельствуют также существующие многочисленные династии артистов, художников, моряков, врачей, педагогов. Однако, скорее всего, в большинстве случаев следует говорить не только о биологической, но и о социальной наследственности. Ребенок идет по стопам родителей и из-за наследственной предопределенности, и потому, что с детства узнал и полюбил их профессию.

Представители другой точки зрения считают, что особенности психики целиком определяются качеством воспитания и обучения. Так, еще в XVIII в. К. А. Гельвеций провозгласил, что посредством воспитания можно сформировать гениальность. Сторонники данного направления ссылаются на случаи, когда дети самых отсталых и примитивных племен, получив соответствующее обучение, ничем не отличались от образованных европейцев.

В рамках этого же подхода говорят о случаях социальной изоляции, ведущих к дефициту общения. В частности, о так называемых детях-маугли, которые убедительно свидетельствуют о непоправимом уровне, даже невозможности собственно человеческого развития вне общества людей. Доказательства представляют также факты массового развития некоторых специальных способностей в условиях определенных культур. Пример такого развития был обнаружен в исследовании звуковысотного слуха, которое проводилось О. Н. Овчинниковой и Ю. Б. Гиппенрейтер под руководством А. Н. Леонтьева.

Звуковысотный слух, или восприятие высоты звука, составляет основу музыкального слуха. Исследуя эту перцептивную способность с помощью специального метода, ученые обнаружили сильную недоразвитость ее примерно у одной трети взрослых русских испытуемых. Как и следовало ожидать, эти же лица оказались крайне немузыкальны. Применение того же метода к испытуемым-вьетнамцам дало противоположные результаты: все они по показателям звукочастотного слуха оказались в группе лучших. По другим тестам эти испытуемые обнаружили также 100 % музыкальности. Такие удивительные различия находят объяснение в особенностях русского и вьетнамского языков: первый относится к тембровым, второй - к тональным языкам. Во вьетнамском языке высота звука несет функцию смыслоразличения, а в русском языке такой функции у высоты речевых звуков нет. В русском, как и во всех европейских языках, фонемы различаются по своему тембру. В результате все вьетнамцы, овладевая в раннем детстве родной речью, одновременно развивают музыкальный слух, чего не происходит с русскими или европейскими детьми. Данный пример показывает роль условий среды и упражнений в формировании способностей.

В современной науке нет однозначного ответа на вопрос о врожденности или сформированности способностей человека. Нельзя отрицать тот факт, что наследственность играет весьма существенную роль в проявлении способностей. Вместе с тем нельзя полностью отказаться и от утверждения, что социальная среда играет не менее значимую роль в развитии способностей. Более того, социальные запросы в значительной степени определяют возможность превращения потенциальных способностей в актуальные. Скорее всего, данное противоречие может быть разрешено через признание биосоциальной сути человеческих способностей, но при этом все точки над «i» все равно расставлены не будут.

Таким образом, проведенный нами анализ двух подходов к рассмотрению проблемы способностей показал, что данные подходы имеют как сильные, так и слабые стороны. Безоговорочное принятие какого-либо из них в качестве методологической основы для проведения мероприятий профессионального психологического отбора вряд ли будет оправдано. Вероятно, с практической точки зрения наиболее целесообразным было бы создание подхода, объединяющего в себе наиболее сильные стороны уже существующих позиций. Попробуем сформулировать основные положения данного подхода.

Условно наш подход может быть назван функционалъно-деятелъностным. С позиции данного подхода

способности человека представляют собой совокупность индивидных и социальных свойств, проявляющихся в ряде психофизиологических и личностных функций, а также в успешности и качественном своеобразии освоения и реализации деятельности.

Принятие такого определения способностей позволяет привязать способности к эффективности деятельности, что весьма важно для практического решения задач профессионального психологического отбора, с одной стороны, и объясняет роль индивидуальных различий в проявлении способностей - с другой.

Кроме этого, данное определение в некоторой степени снимает противоречие в вопросе о генезисе (происхождении) способностей, поскольку понятие «индивидные свойства» отражает биологическую природу человека, а значит, способности признаются врожденными. В то же время понятие «социальные свойства» (личностные функции) отражает социальную суть человека, таким образом, признается социальная обусловленность проявления способностей. Следовательно, с позиций функционально-деятельностного подхода способности базируются на врожденных и наследуемых особенностях, но их проявление и развитие социально обусловлено, что в целом отражает их биосоциальную сущность.

С этой точки зрения в структуре способностей целесообразно выделять две самостоятельные группы способностей: преимущественно врожденных и преимущественно приобретенных (социальных). Для первой группы способностей ведущими признаками являются особенности развития свойств нервной системы, обусловливающих специфику проявления соответствующих психофизиологических функций (познавательных и моторных). При этом социальная среда служит необходимым условием для их развития, а деятельность выступает в качестве механизма их развития. Например, врожденными способностями будут способности различать звукоряд и ритм. Однако только в условиях социума они могут превратиться в музыкальные способности. Соответственно вторая группа способностей возникает на основе врожденных задатков в процессе приобретения социального опыта, при этом социальная сторона оказывается ведущей. В качестве примера таких способностей, вероятно, можно привести понятие социального интеллекта, которое, согласно Г. Олпорту, является способностью высказывать быстрые, почти автоматические, суждения о людях, прогнозировать наиболее вероятные поступки человека.

Конечно, в связи с введением понятий «личностная функция» и «социальная способность» по-прежнему остается актуальным вопрос о том, где следует провести грань между свойствами личности, являющимися социальными способностями, и другими личностными характеристиками? Ответить на этот вопрос достаточно трудно, поскольку в настоящее время, с одной стороны, целенаправленных исследований весьма мало, а с другой - социальная сфера настолько многообразна и динамична, что обусловливает вероятность появления все новых и новых «социальных способностей». Причем их появление может быть связано как с условиями деятельности, так и со спецификой социальной среды (например, культуральные, этнические и другие особенности). Тем не менее, вероятно, можно назвать признаки, по которым личностные свойства, обусловливающие проявление социальных способностей, можно отделить от других личностных характеристик.

Во-первых, к числу социальных способностей не могут быть отнесены преимущественно врожденные, т. е. связанные с реализацией психофизиологических функций (познавательных и двигательных). Во-вторых, к их числу исходя из общефилософского содержания понятия «способность» следует отнести личностные качества, обусловливающие (или характеризующие) какие-либо возможности человека как социального существа. С этой точки зрения такие характеристики, как флегматичный, агрессивный, простодушный, соблюдающий моральные нормы и т. д., будут именно характеристиками личности, в то время как понятия «эмпативные способности», «творческие способности», «личностный адаптационный потенциал», скорее всего, связаны со свойствами личности, характеризующими определенные социальные способности человека, и являются своеобразными интегральными характеристиками личностного развития. В-третьих, отличительным признаком преимущественно приобретенной способности выступает одновременное соблюдение двух вышеперечисленных условий.

Также следует отметить, что человеческие способности не следует сопоставлять со способностями животных, поскольку первые социальны по сути. Именно поэтому они неотделимы от деятельности и могут проявляться только в процессе деятельности. При этом деятельность выступает важнейшим условием и механизмом развития соответствующих способностей. Вполне возможно, что с теоретической точки зрения данный подход не лишен изъянов, но с позиции решения практических задач профессионального психологического отбора он может быть принят в качестве методологической основы рассмотрения проблемы способностей, поскольку позволяет достаточно четко отделить способности от умений и навыков, а также от некоторых личностных характеристик, которые и составляют понятие «профессионально важные качества».