1. Обязательства в хозяйственном праве

В науке хозяйственного права обязательство рассмат-

ривается как особая правовая форма хозяйственных отно-

шений, возникающих в процессе социалистического хо-

зяйствования.

зяйственных отношений, разрабатывается концепция еди-

ного хозяйственного обязательства о соответствующей

дифференциацией его применительно к различным типам

и видам хозяйственных отношений. Теория хозяйственно-

го обязательства увязана с учением о других хозяйствен-

но-правовых категориях и кратко сводится к следующе-

му(*1).

Хозяйственное обязательство как особая форма хозяй-

ственного отношения представляет собой хозяйственное

правоотношение, в котором один субъект обязан в пользу

другого передать имущество, выполнить работу, оказать

услуги или совершить иные определенные действия по

осуществлению хозяйственной деятельности и руководст-

ву ею. Такого рода правоотношения общая теория права

считает относительными, они имеются в различных от-

раслях права и по существу представляют собой общий

тип правовой связи субъектов различных общественных

отношений, который конкретизируется применительно к

характеру данных отношений. Для хозяйственного обяза-

тельства как формы правовой связи субъектов хозяйствен-

ного отношения характерно, что: а) сторонами его высту-

пают хозорганы, их подразделения и производственные

единицы, б) содержание составляют хозяйственные права

и обязанности, в) объектом являются действия хозяйст-

венного характера. Соответственно выделению трех основ-

ных видов хозяйственных правоотношений хозяйствен-

(**1) Подробнее см.: И. А. Танчук. В. П. Ефимочкин, Т. Е. Абова. Хо-

зяйственные обязательства. М., 1970; Хозяйственное право. М.,

1970, гл. 6.

-202-

ные обязательства подразделяются на хозяйственно-опе-

ративные (*2) внутрихозяйственные и хозяйственно-управ-

ленческие, которые имеют особенности, обусловленные

сферой их применения.

Разумеется, в изложенной концепции есть недостатки,

над устранением которых необходимо работать. Но в це-

лом она позволяет верно, по нашему мнению, решать мно-

гие трудные и спорные теоретические вопросы правового

регулирования хозяйственных отношений, объяснять но-

вые явления в хозяйственной практике, а также помогает

совершенствовать правовые формы хозяйственных отно-

шений, систематизировать хозяйственное законодательст-

во. На базе указанной концепции были разработаны, в

частности, соответствующие разделы проекта Хозяйствен-

ного кодекса СССР.

Идея широкого понимания хозяйственного обязатель-

ства, понятия внутрихозяйственного и хозяйственно-уп-

равленческого обязательства получают распространение

в литературе и входят в научный оборот. Высказаны в то

же время различные замечания и возражения по поводу

развиваемой концепции, в том числе и такие, которые сво-

дятся к полному ее отрицанию, обусловленному общим не-

гативным отношением к хозяйственно-правовой теории.

В рамках настоящей работы нет необходимости по-

дробно рассматривать все замечания и возражения, обос-

новывать заново понятие хозяйственного обязательства,

поскольку ее цель - рассмотреть хозяйственные обяза-

тельства в качестве определенной структурно организо-

ванной системы правоотношений и правовых институтов,

требующей определенного закрепления в системе законо-

дательства. Но для решения этой задачи надо предвари-

тельно уточнить ряд положений, связанных с объемом

и содержанием понятия хозяйственных обязательств. По-

этому целесообразно рассмотреть основательность некото-

рых возражений, прежде всего тех, которые связаны с объ-

емом понятия хозяйственного обязательства и основаны

на определенном понимании хозяйственной деятельности,

хозяйствования. В дополнение к соображениям, изложен-

ным в главе 1 настоящей работы, следует учесть, что с

точки зрения политической экономии хозяйство (хозяй-

(**2) Этот термин более удачен, чем применявшиеся ранее термины

<товарно-денежного характера> или <обязательства между пред-

приятиями>.

-203-

ствовавие) - это процесс общественного воспроизвод-

ства (*3). Поэтому хозяйственными следует считать экономи-

ческие отношения, складывающиеся между конкретными

участниками процесса воспроизводства (*4) на всех его ста-

диях (фазах) и во всех сферах. Попытки ограничить по-

нятие хозяйства какой-либо частью воспроизводства

представляются методологически не оправданными.

О. С. Иоффе, например, без какой-либо существенной

аргументации утверждает как само собой разумеющееся,

что хозяйствование не выходит за рамки сферы производ-

ства и обращения и выражается в совершении таких дей-

ствий, как производство продукции, ее транспортировка,

реализация и т. п. (*5) В подобном понимании хозяйствование

сведено к узко понятой хозяйственной деятельности как

совершению непосредственных операций по изготовлению

продукции, ее перевозке, продаже и т.п., а плановое ру-

ководство такой деятельностью рассматривается лишь в

качестве ее предпосылки, тогда как с точки зрения эко-

номической науки, управление является необходимым

элементом самой этой деятельности; плановое распреде-

ление ресурсов и производственное потребление вообще

не учитываются как моменты процесса воспроизводства.

Еще более ограничивает понятие хозяйства С. М. Лурье,

которая сводит его к процессу производства нового веще-

ственного продукта в рамках сферы производства, отож-

дествляет понятие <хозяйственный> с понятием <произ-

водственный>. (*6) Подобное ограничение базируется на по-

(**3) См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 24, стр. 133; т. 23, стр. 578.

(**4) Для целей настоящей работы достаточно такой констатации,

опирающейся на разработанное в теории разграничение про-

изводственных и конкретных экономических отношений, скла-

дывающихся в процессе воспроизводства. Вопрос о соотношении

производственных, экономических и правовых отношений со-

ставляет самостоятельную сложную проблему, имеющую об-

ширную литературу (см.

государства и права. Социалистическое право>. М., 1973, гл. 14,

1; <Теоретические проблемы гражданского права>. Сборник

Ученых трудов Свердловского юридического института, вып. 13.

Свердловск, 1970, стр. 9-14; И. В. Федоров. Социалистические

имущественные отношения как предмет правового регулирова-

ния.- <Труды Томского государственного университета. Серия

юридическая, т. 194>. Томск, 1969).

(**5) Систематизация хозяйственного законодательства. М., 1971,

стр. 66-68.

1 С. М. Лурье, М. И. Козырь. Договорные отношения сельскохо-

зяйственных предприятий в СССР. М., 1974, стр. 39.

-204-

ложении К. Маркса о том, что хозяйство - это процесс

производства, хотя классики марксизма рассматривали

такой процесс, взятый в непрерывности своего возобновле-

ния, в качестве воспроизводства. Из бесспорного тезиса

об определяющей роли сферы производства в цикле вос-

производства нет оснований выводить ограничение хозяй-

ства одной лишь этой сферой. Различия между отноше-

ниями, которые складываются в разных сферах воспро-

изводства,- это различия видовые в пределах единого

родового понятия хозяйственных отношений как воспро-

изводственных. Собственно, к этому приходит и

С. М. Лурье, разделив в конечном итоге все хозяйственно-

договорные отношения на три типа: хозяйственные дого-

воры в собственном смысле (производственные), хозяй-

ственно-сбытовые договоры, договоры, обслуживающие

хозяйственную деятельность(*7). Следовательно, в противо-

речие с ранее выдвинутым тезисом к хозяйственным от-

несены не только производственные договоры (связанные

с созданием нового вещественного продукта). Но при этом

термин, относящийся к родовому понятию, закреплен в

нарушение законов логики лишь за одним видовым по-

нятием, что неверно теоретически и опасно практически,

поскольку порождает ложное представление о применимо-

сти общих норм о хозяйственных договорах лишь к хо-

зяйственным договорам в собственном смысле (или про-

изводственным) .

В ряде случаев отграничение хозяйственной деятель-

ности от других видов деятельности (социально-полити-

ческой, социально-культурной и др.) представляет значи-

тельные трудности. Например, когда речь идет об изда-

нии книг, о создании художественных произведений по

заказу, об организации концертов и лекций, о медицин-

ском обслуживании и т. п. Здесь не всегда помогают

обычно используемые критерии содержания деятельности

и хозяйственной цели, экономического результата, имею-

щего значение для одной из сторон или общества в целом.

В. А. Рахмилович высказал соображения о том, что отгра-

ничение хозяйственной деятельности от всякой иной, не

являющейся хозяйственной, не может быть проведено по

ее содержанию (материальное или нематериальное произ-

водство, удовлетворение материальных или культурных,

(**7)С. М. Лурье, М. И. Козырь. Указ. соч., стр. 91.

-205-

идеологических и т. п. потребностей). Хозяйственной

следует признать всякую деятельность, независимо от

того, выражается ли она в овеществленных результатах

или услугах, не принимающих вещественные формы,

удовлетворяет ли она материальные или духовные запро-

сы, если ее результаты выступают в качестве товара и

отчуждаются за деньги (*8).

В подобном подходе есть рациональное зерно, ибо дей-

ствительно многие виды деятельности по удовлетворению

нематериальных (духовных) потребностей (например,

выпуск книг, организация зрелищных мероприятий и т. п.)

осуществляются в формах, свойственных созданию мате-

риальных благ. Но товарно-денежные начала не годятся

в качестве надлежащего критерия для выделения хозяй-

ственных отношений, потому что такие их виды, как вну-

трихозяйственные и хозяйственно-управленческие, не име-

ют товарно-денежного характера, хотя они возникают в

процессе воспроизводства, являются стоимостными. По-

этому следовало бы взять более широкий признак - пла-

ново-стоимостной характер отношений, складывающихся

в процессе хозяйствования.

Отношения, складывающиеся в процессе воспроизвод-

ства духовных благ, могут быть признаны хозяйственны-

ми, если они имеют планово-стоимостной характер и при-

нимают форму, сходную с формами воспроизводства ма-

териальных благ. В таких случаях подобные отношения

направлены на удовлетворение одновременно как духов-

ных потребностей, так и на достижение хозяйственных

целей, поскольку сама деятельность соответствующих

субъектов (издательств, зрелищных предприятий и т. п.)

имеет двойственный характер - идеологический и хозяй-

ственный. Взятые в аспекте экономическом, указанные

отношения регулируются хозяйственным законодательст-

вом и должны входить в сферу хозяйственного права на

общих для этой отрасли основах.

Хозяйственные отношения, обладая различным харак-

тером и содержанием, имеют единую экономическую сущ-

ность, обусловленную единством социалистического хозяй-

ствования - непосредственного осуществления хозяйствен-

ной деятельности и руководства ею, единством хозяйст-

венно-оперативных и планово-организационных функций,

(**8) Систематизация хозяйственного законодательства, стр. 132-133.

-206-

выполняемых участниками воспроизводства. Однако един-

ство не означает тождества.

Наука хозяйственного права проводит различия между

отношениями по руководству хозяйственной деятельно-

стью и отношениями по осуществлению хозяйственной

деятельности, используя определенные термины. Было бы

желательно договориться о единой терминологии, более

удачной, чем распространенные термины <по вертикали>

и <по горизонтали>. Термины эти сложились в период

становления хозяйственного права и отражают традицион-

ное деление правоотношений на административные и граж-

данские, что не соответствует сущности хозяйственных

отношений, не вскрывает их единства. Для отношений

<по вертикали> более удачным представляется термин

<хозяйственно-управленческие>, который предложил

В. К. Мамутов (*9). Для отношений <по горизонтали> он же

предложил термин <хозяйственно-договорные>, который

представляется недостаточно точным, поскольку не все

отношения <по горизонтали> являются договорными и в

то же время в области хозяйственного руководства ис-

пользуется договорная форма. Содержание и сущность-

этих отношений более точно отражает термин <отношения

но осуществлению хозяйственной деятельности> или бо-

лее лаконичный термин <хозяйственно-оперативные> (со-

ответственно принятому названию функций, с выполне-

нием которых связаны эти отношения).

Отношения по руководству хозяйственной деятельно-

стью включаются в понятие хозяйственных отношений,

поскольку функция управления присуща всякому обще-

ственному процессу труда (*10), является необходимым эле-

ментом процесса социалистического воспроизводства в

масштабе не только предприятия, но и всего народного

хозяйства (*11).

В юридической литературе есть немало работ, авторы

которых пытаются доказать, что отношения по руковод-

ству (управлению) хозяйством неоднородны с отношения-

ми по осуществлению хозяйственной деятельности и не

входят в объем понятия <хозяйствование>. Особый инте-

(**9) В. К. Мамутов. Предприятие и вышестоящий хозяйственный ор-

ган. М., 1969, стр. 109.

(**10) К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 23, стр. 342, 343.

(**11) А. М. Румянцев. О категориях и законах политической эконо-

мии коммунистической формации. М., 1966, стр. 252.

-207-

рее представляют такие попытки, когда соответствующие

авторы, как, например, Н. М. Конин(*12), берут за основу рас-

суждений отношения воспроизводства. Следуя традиции,

Н. М. Конин выделяет в них: 1) отношения хозяйствова-

ния между участниками совместной хозяйственной дея-

тельности и 2) организационные отношения управления

между органами государственного хозяйственного управ-

ления (их структурными подразделениями и должност-

ными лицами) и хозяйствующими субъектами.

В отличие от многих авторов, отвергающих хозяйст-

венно-правовую концепцию, Н. М. Конин относит к отно-

шениям хозяйствования <хозяйственно-распределительные

связи по плановому распределению имущественных ре-

зультатов законченного цикла хозяйственной деятельно-

сти и связи по материальному обеспечению предстоящего

цикла производственно-хозяйственной деятельности -

выделение материально-технических ресурсов и финан-

совых средств под утвержденный план производства> (*13).

В категорию хозяйствования у него включаются от-

ношения, связанные с управлением имуществом, его хо-

зяйственным использованием в области производства, обме-

на и распределения, конечной целью и результатом кото-

рых явилось бы приращение, увеличение его стоимости.

В понятие же государственного хозяйственного управле-

ния (не входящего в категорию хозяйствования) включа-

ется практическая организация действий) совместной

деятельности людей в сфере хозяйствования.

Нет сомнения в теоретической и практической необхо-

димости различать деятельность по созданию стоимости и

организацию этой деятельности. Но не следует при этом

забывать, что речь идет о едином процессе воспроизводст-

ва (хозяйствования), в котором неразрывно связаны обе

названные стороны создания стоимости. Как можно разде-

лить отношения хозяйствования при <распорядительно-

распределительном управлении имуществом> и отношения

управления при организации такого управления? Распре-

деление, например, фондов - это не только управление

(**12) Н. М. Конин. Понятие и содержание социалистического хозяйст-

вования и государственного хозяйственного управления.- <Уче-

ные записки> № 265 Пермского государственного университе-

та. Пермь, 1971, стр. 51-65.

(**13) Там же, стр. 58.

-208-

имуществом, но и управление процессом снабжения, его

организация. Оказывается, Н. М. Конин к чистому управ-

лению (не хозяйствованию) относит установление прин-

ципов, условий и правил хозяйствования для различных

звеньев, а также порядка распределения прибыли и рас-

ходования различных фондов, т. е. по существу хозяй-

ственное руководство в форме нормативного регулирова-

ния, правотворческой деятельности. Но поскольку уста-

новление правовых норм не порождает непосредственно

правоотношений, остается неясным, какие именно управ-

ленческие правоотношения (в отличие от отношений хо-

зяйствования) имеются в виду.

В основе некоторых возражений против понимания хо-

зяйственного обязательства как правовой формы хозяйст-

венных отношений лежит представление о гражданско-

правовой природе обязательства. Обзяательство действи-

тельно возникло в недрах гражданского права как особая

форма связи субъектов общественного отношения товар-

но-денежного характера. Поэтому естествен интерес к

тому, чтобы понять, что представляет собой такая право-

вая форма, с точки зрения гражданского законодательства

и доктрины.

Гражданское обязательство - это относительное пра-

воотношение. В литературе подчеркивалась условность

деления правоотношений на относительные и абсолют-

ные. Не затрагивая всей этой спорной проблемы в целом,

заметим, что если придерживаться подобного деления, то

в рамках гражданского законодательства понятие обя-

зательства и относительного правоотношения совпадут,

Неубедительно утверждение, будто в гражданском праве

имеются относительные, но не обязательственные право-

отношения, в частности, отношения друг с другом уча-

стников общей собственности, соавторов и сонаследни-

ков (*14). В отношениях между участниками общей собствен-

ности (как и между соавторами, сонаследниками) можно

выделить ряд связей, которые носят характер абсолютных.

Так, обязанности сособственников воздерживаться от нару-

шения прав друг друга не отличаются по своей сущности

от обязанностей всех остальных лиц не нарушать прав

любого собственника, хотя здесь известны конкретные

субъекты прав и обязанностей.

(**14) <Правоведение>, 1972, № 6, стр. III.

-209-

Другой ряд связей, носящих относительный характер,

никакой формы, кроме обязательства, принять не может

в силу хотя бы самой структуры гражданского законода-

тельства (*15).

Неимущественные, в частности организационные, граж-

данские правоотношения, если понимать их так, как пред-

лагает О. А. Красавчиков (*16), также имеют структуру обя-

зательства.

Таким образом, если понятие обязательства как пра-

вовой формы отношений выводить из гражданского права,

где это понятие исторически возникло, то оно совпадает

с понятием относительного правоотношения, противосто-

ящего абсолютному. Иного деления в данном аспекте

пока нет ни в науке гражданского права, ни в общей

(**15) Это будет либо обязательство из нарушения абсолютных прав

сособственника, либо обязательства, связанные с конкретным

осуществлением правомочий владения, пользования и распоря-

жения общей собственностью, что согласно закону делается по

согласию всех участников, т. е. по договору, порождающему обя-

зательственные отношения. Конкретный анализ правоотношений

между соавторами и сонаследниками приведет к аналогичным

результатам. Все эти примеры скорее демонстрируют условность

деления правоотношений на абсолютные и относительные, чем

опровергают тезис о наличии относительных правоотношений,

не имеющих структуры обязательства.

(**16) О. А. Красавчиков полагает, что имеются организационные от-

ношения, возникающие, например, при заключении и исполне-

нии хозяйственных договоров, которые приобретают гражданско-

правовую форму в силу своего характера и регулирования на

началах координации (см.: <Советское государство и право>,

1972, № 12, стр. 110-111). В такой постановке вопроса крите-

рием отнесения подобных отношений к гражданскому праву

служит по сути не содержание и характер самих отношений,

а метод регулирования. Однако начала координации и равенства

не составляют монополию гражданского права и потому не мо-

гут служить критерием гражданско-правовой природы органи-

зационных отношений, построенных на таких началах. Указан-

ные идеи, однако, весьма симптоматичны, поскольку отражают

реальную сложность хозяйственных отношений, подчеркивают

нецелесообразность растаскивания единых хозяйственных от-

ношений по разным отраслям права. Характерно, что О. А. Кра-

савчиков называет организационные отношения (связи) эле-

ментом, стороной имущественных отношений, подчеркивая тем

самым единство организационных и имущественных элементов.

Но именно на подобное единство планово-организационных и

имущественных элементов опирается теория хозяйственного

права, хотя различие в исходных позициях и конечных выво-

дах О. А. Красавчикова и теоретиков хозяйственного права не-

сомненно.

-210-

теории (*17). Возможно, что в результате дальнейших иссле-

дований будет установлено иное разграничение правоотно-

шений и понятию обязательства придано другое значение,

особенно в отраслевых науках. Но на сегодня вполне ло-

гично общетеоретическое понятие обязательства как ро-

дового обозначения для относительных правоотношений в

различных отраслях права и соответственно различных

видах отраслевых обязательств (хозяйственных, граждан-

ских, трудовых и т. д.). Естественно, что относительные

правоотношения в различных отраслях права неодинако-

вы по своему характеру, регулируются различными мето-

дами, обеспечены разными санкциями. Объединение их

одним понятием <обязательство> не означает переноса

на них признаков гражданского относительного правоот-

ношения, а лишь вскрывает то общее, что их характери-

зует как тип правовой связи субъектов.

Однако в сознании многих юристов один вид обязатель-

ства (гражданско-правовой) в силу своего исторического

происхождения и традиции характеризует признаки всех

обязательств, в особенности договорных (*18).

Чтобы избежать этого, следует различать, как мы ра-

нее предлагали, правовой институт и правовую категорию.

Институт - совокупность правовых норм, регулирующих

определенные конкретные отношения. Правовая катего-

рия - общетеоретическое абстрактное понятие, выражаю-

(**17) Поэтому неоснователен упрек О. С. Иоффе в том, что при таком

понимании происходит подмена частного понятия общим (см.:

<Правоведение>, 1972, № 6, стр. III). Все дело в том, какое со-

держание и объем признаются за понятием <обязательство>,

<относительное правоотношение> и вообще <правоотношение>.

Выделение в качестве самостоятельного вида общерегулятив-

ных правоотношений (см., например: С. С. Алексеев. Проблемы

теории права, т. 1. Свердловск, 1972, стр. 271-274), даже если

признавать их, не снимает проблемы разграничения абсолют-

ных и относительных правовых связей.

(**18) Так, Р. О. Халфина утверждает, что конструкция обязательства

необходима для правовой связи равноправных субъектов, а для

обоснования обязанности предприятия выполнить указания

вышестоящего органа <никакой специальный правовой инсти-

тут не нужен> (Р. О. Халфина. Общее учение о правоотноше-

нии. М., 1974, стр. 272-273). Но без специального правового ин-

ститута (например, государственной дисциплины, компетенции,

законности и т. д.) обязательность указания вышестоящего ор-

гана в силу одной соподчиненности вылилась бы в произвол.

Институт же обязательства вносит еще большую четкость н

упорядоченность в управленческие отношения и потому целе-

сообразен для них.

-211-

щее определенную закономерность в правовой организации

различных общественных отношений. Правовой инсти-

тут тесно связан с конкретной отраслью права, у право-

вой категории такой связи нет, она стоит как бы над си-

стемой права.

Так, понятие договора как правовой категории вида

юридического акта означает соглашение сторон, направ-

ленное на установление, изменение или прекращение лю-

бого правоотношения, независимо от того, нормами какой

отрасли права данное отношение регулируется. В то же

время договор определенного вида является правовым

институтом конкретной отрасли права. Разумеется, между

двумя этими понятиями нет непроходимой границы.

В частности, содержание правовой категории обусловлено

содержанием отдельных институтов, правовая категория

выражает их содержание в обобщенной абстрактной фор-

ме. Но именно потому правовая категория не связана

непосредственно с конкретными правовыми институтами и

отраслями права (*19).

Обязательство как правовая категория - это абстракт-

ная модель правоотношения, в котором управомоченному

субъекту противостоит конкретный обязанный субъект и

где праву одного лица требовать определенного поведения

противостоит обязанность другого лица это требование

исполнить. Такая категория отражает один из основных

типов связи между участниками отношения, их субъек-

тивными правами и обязанностями. Понятие относитель-

ного правоотношения (как и многие другие категории

общей теории права) разрабатывалось вначале на базе

норм гражданского права, но не замкнулось в его рамках,

а, соответственно изменившись, превратилось в более ши-

рокое теоретическое обобщение. Практическое использо-

вание данного типа связи (правовой формы, метода регу-

лирования) для отдельных общественных отношений про-

исходит не механически, а с учетом особенностей отноше-

ний. Это приводит к дифференциации правоотношений, в

данном случае обязательственных, к появлению призна-

(**19) Отрицая межотраслевое значение понятия обязательства,

Р. О. Халфина в то же время убедительно показывает подобное

значение договора, говорит о необходимости разработки общей

теории договора, охватывающей применение данной правовой

формы в различных областях жизни общества (Р. О. Халфина.

Указ. соч., стр. 293).

-212-

ков, не присущих гражданско-правовым обязательствам,

использованию иных методов понуждения к выполнению

обязанностей и т. д. Поэтому науке гражданского права

не следует претендовать на монопольное обладание поня-

тием обязательства.

Некоторые цивилисты, даже допуская существование

обязательств в иных отраслях права, при решении кон-

кретных спорных вопросов все же исходят из гражданско-

правовой природы любого обязательства. Характерна в

этом смысле позиция О. С. Иоффе и его критика хо-

зяйственно-правовой концепции обязательства (*20). С одной

стороны, он допускает существование общего родового

понятия обязательства, включающего видовые понятия

обязательств различных отраслей права. Более того, ука-

зывает на опасность подмены общего родового понятия

видовым понятием гражданско-правового обязательства.

С другой стороны, отрицает реальность внутрихозяйствен-

ных обязательств, поскольку внутренние звенья не обла-

дают имущественными правомочиями и потому не могут

вступать в правоотношения ни друг с другом, ни с кем-

либо другим, кроме администрации предприятия (*21). Вся

эта негативная позиция основана на постулате, что субъ-

ектом имущественных правоотношений может выступать

лишь субъект гражданского права, юридическое лицо, ка-

ковым внутреннее звено предприятия не является. Неу-

бедительность и узость трактовки права оперативного уп-

(**20) <Правоведение>, 1972, № 6, стр. 111-114. Хотя О. С. Иоффе за-

являет, что его критика носит логический, а не содержательный

характер, фактически она подменяется содержательной крити-

кой. Поскольку речь идет об определении понятий, отражаю-

щих реальную жизнь, подобная подмена понятна, но противо-

речит логике. По существу, как показано в дальнейшем, он

оспаривает хозяйственно-правовые понятия, противопоставляя

им не общетеоретические и логические категории, а граждан-

ско-правовые. Но отраслевые понятия могут быть верно интер-

претированы лишь в системе понятийного аппарата данной

науки и в сопоставлении с реальной жизнью. Некорректно

превращать отраслевой понятийный аппарат какой-либо науки,

в том числе гражданского или административного права, в уни-

версальный. Если с помощью понятийного аппарата каких-то

наук не удается надлежаще освоить и объяснить определен-

ные хозяйственные отношения, то нельзя на этом основании

отрицать наличие самих отношений, необходимо применить

иную систему категорий.

(**21) <Правоведение>, 1972, № 6, стр. 113-114.

-213-

равления как субъективного гражданского права была

уже доказана в литературе и вновь демонстрируется в

данной работе (см. гл. III).

Удивляет, однако, как легко игнорируются реальные

факты хозяйственной жизни. Известно) например, что вну-

тренние звенья) не обладающие правами юридического

лица, могут вступать в правоотношения (и действительно

вступают) с субъектами права даже за пределами внут-

ренних отношений (правоотношение с учреждениями

банка по текущему счету, расчетные правоотношения с

отправителями и получателями продукции, транспортны-

ми предприятиями и т. д.). Известно также, что сущест-

вуют отношения между внутренними подразделениями

хозоргана по передаче изделий в порядке внутренней ко-

операции, выполнению ремонтных и прочих работ, оказа-

нию транспортных и других услуг. Нормативные акты

предприятий регулируют эти отношения именно как отно-

шения между подразделениями, и сами эти подразделе-

ния, их работники осознают, что данные отношения скла-

дываются у цеха непосредственно с цехом, а не через

администрацию завода. Ведь приемо-сдаточные акты и

всю правовую документацию подписывают представители

этих подразделений от имени подразделения, а не от име-

ни администрации завода. Попытки перевернуть весь этот

реальный механизм регулирования внутрихозяйственных

отношений с ног на голову, подменить реальную жизнь

фикцией объясняются очень просто - невозможно уло-

жить данные отношения в правовые рамки гражданских

или административных отношений. А раз они не могут

быть признаны ни гражданско-правовыми, ни админи-

стративно-правовыми, то предлагается считать их вообще

несуществующими.

Такой же оказывается и критика хозяйственно-управ-

ленческих обязательств. Правда, здесь признается реаль-

ность правовых явлений, но характеризуются они как

относительные административные правоотношения. Реаль-

ность же их как обязательств отрицается потому, что

между субъектами существует отношение подчиненности,

<а там, где представлены связанные подчиненностью уп-

равомоченный и обязанный, но нет кредитора и должни-

ка, имеется административное и отсутствует обязатель-

ственное правоотношение> (*22).

(**22) <Правоведение>, 1972, № 6, стр. 114.

-214-

Прежде всего следует заметить, что критик здесь до-

пускает ту логическую ошибку, которую он приписывает

автору критикуемой концепции: видовые признаки граж-

данского обязательства превращает в признаки родо-

вого понятия обязательства. Критика содержательная сво-

дится по сути к формальной: раз отношение не регулиру-

ется нормами гражданского законодательства, оно не мо-

жет признаваться обязательством.

Соподчиненность субъектов в данных обязательствах

действительно имеется. Но она не является условием обя-

зательства в том смысле, как о том говорит О. С. Иоффе,

подчеркивая право органа хозяйственного руководства,

даже обязанного предоставить денежные средства пред-

приятию, определять цели их использования и сопутст-

вующие мероприятия по оздоровлению финансово-хозяй-

ственного состояния, а также обязанность предприятия,

хотя и управомоченного на получение средств, подчи-

ниться таким предписаниям. Отсюда делается вывод: воз-

можное несовпадение управомоченного с предписываю-

щим и обязанного с исполняющим предписание исклю-

чает квалификацию одного ив них как кредитора и друго-

го как должника (*23).

Последнее замечание надо понимать, видимо, так, что

кредитор (управомоченный) должен быть одновременно

и предписывающим субъектом, а должник не может да-

вать предписания кредитору. Но такой тезис носит харак-

тер постулата, причем не согласующегося с хозяйствен-

ной практикой. В обязательственно-правовом характере

отношений учреждения банка с клиентурой по кратко-

срочному и долгосрочному кредитованию никто еще не

усомнился. Между тем предоставление кредитов банком

(должником) сопровождается установлением ряда обяза-

тельных для исполнения хозорганом (управомоченным,

кредитором) условий.

Можно привести другие отношения, например договор

на изготовление продукции (выполнение работ) из да-

вальческих материалов: заказчик выступает одновремен-

но как должник, обязанный передать материалы изготови-

телю, причем он же определяет цели, на которые изгото-

витель может использовать получаемые материалы. Иными

словами, имеется то самое несовпадение, при котором,

(**23) Там же.

-215-

по мнению О. С. Иоффе, нельзя участников такого отно-

шения квалифицировать как кредиторов и должников.

Больше того, следуя логике подобного рассуждения, при-

шлось бы отрицать существование многих двусторонних

обязательств. Ведь, например, в обязательстве поставки

покупатель (должник по оплате продукции) вправе да-

вать обязательные указания об отгрузке продукции по

своей разнарядке в адреса определенных грузополучате-

лей. Могут сказать, что такие указания основаны на со-

глашении сторон договорного обязательства поставки. Но

не менее убедительным обоснованием будет ссылка не-

посредственно на норму права - п. 28 Положения о по-

ставках продукции (тем более для отношений по недого-

ворным поставкам).

Обобщая все подобные ситуации, можно утверждать,

что во многих бесспорно обязательственных отношениях

возникновение обязательства служит основанием распро-

странения на его субъектов определенного правового ре-

жима, закрепленного в законодательстве, в силу которого

управомоченная сторона одновременно обязана подчинять-

ся указаниям должника. Натяжкой было бы считать, что

в подобных случаях юридической основой подчинения та-

кому указанию служит добровольное соглашение юриди-

чески равных субъектов в противовес той обязательности

предписания, которая основана на соподчиненности сто-

рон административного отношения.

Во-первых, юридическая сила <указания> стороны до-

говорного и недоговорного (когда оно допустимо) обяза-

тельства -одинакова. Во-вторых, хозяйственное законода-

тельство включает полномочия контрольного и предписы-

вающего характера в компетенцию определенных хозор-

ганов независимо от участия Этих органов в договорных

отношениях. Например, снабженческо-сбытовые органы

вправе контролировать уровень сверхнормативных запа-

сов у предприятий и прекращать поставки продукции в

случае превышения допустимого уровня запасов. Эти пол-

номочия могут осуществляться спабженческо-сбытовой

организацией как в рамках, так и вне договора с потре-

бителем, т. е. они основаны не на договоре, а на компе-

тенции снабженческо-сбытовой организации. Железная до-

рога, обязанная предоставить вагоны для перевозки (бу-

дучи, следовательно, должником недоговорного обязатель-

ства из плана перевозок), вправе давать предписания по

-216-

вопросам погрузки грузов в вагоны, т. е. по вопросам

использования подвижного состава.

С другой стороны, юридическая сила предписания в

отношениях соподчиненности также основана на правовом

режиме, а не на факте соподчиненности. Сама по себе су-

бординация вовсе не дает права органу хозяйственного

руководства возложить на подчиненное предприятие лю-

бую обязанность. Если рассуждать в рамках примера,

приведенного О. С. Иоффе, то нетрудно заметить, что

вышестоящий орган, предоставляя денежные средства

предприятию, вправе определить цели использования этих

средств и систему оздоровительных мероприятий не столь-

ко потому, что он вышестоящий орган, сколько потому,

что такое право ему специально дано нормой

права. Здесь нет принципиального отличия от ситуаций

с участием банка в кредитных отношениях. Обязанность

предприятия использовать полученные средства по ука-

занному ему целевому назначению соответствует общему

правовому режиму социалистического имущества, харак-

теру права оперативного управления имуществом, плано-

вой дисциплине и т. п. Ничего сверхъестественного (<сверх-

обязательственного>) в этой обязанности нет, поскольку

подобная же обязанность связывает кредитора в признан-

ных обязательственных отношениях.

Также не работает аргумент о том, что предприятие

не вправе <отказаться от самих денег во избежание необ-

ходимости совершить предписанные действия>. Во-пер-

вых, предприятие действительно вправе не брать деньги,

так как их получение является не юридической обязан-

ностью, а экономической необходимостью. Если бы пред-

приятие смогло обойтись собственными силами, то никто

его бы не стал обязывать брать эти средства. Во-вторых,

даже если считать получение помощи юридической обя-

занностью предприятия, это не лишит обязательственной

структуры само правоотношение по предоставлению помо-

щи. Иначе следовало бы отрицать обязательственный ха-

рактер любого хозяйственного правоотношения, которое

возникает в силу плановой дисциплины. Когда хозорган

обязан вступить в правоотношение, например, по капи-

тальному строительству, это влечет для него необходи-

мость исполнить целый ряд обязанностей, связанных с

ролью заказчика, и он не вправе отказаться от заключе-

ния договора <во избежание необходимости совершить

-217-

предписанные действия>. При этом предписание может

содержаться непосредственно в законодательстве либо вы-

разиться в волеизъявлении подрядчика в силу его хозяй-

ственной компетенции, определенной законодательством.

Таким образом, то, что О. С. Иоффе назвал <относитель-

ным административным правоотношением>, по своей струк-

туре не отличается принципиально от структуры при-

знанных обязательственных правоотношений и потому

закономерно объединяется в одном родовом понятии хо-

зяйственного обязательства. Такое объединение хозяйст-

венно-управленческих относительных правоотношений с

другими хозяйственными относительными правоотноше-

ниями обосновано не только соображениями о формально-

юридической их близости (единстве), но также однород-

ностью экономического содержания.

В экономической и юридической литературе приведены

убедительные соображения о единой природе хозяйствен-

ных отношений по вертикали и по горизонтали как от-

ношений, основанных на единстве планово-организацион-

ных и имущественных элементов (*24), на единстве плана и

хозрасчета (*25), отношениях планомерно-cтоимостных (*26), пла-

ново-хозрасчетных (*27).

Таким образом, О. С. Иоффе критиковал хозяйственно-

правовую концепцию обязательства с явных цивилисти-

ческих позиций, что, разумеется, составляет его право. Но

для придания большей убедительности своей пристрастной

критике он изобразил ее как борьбу за соблюдение зако-

нов логики, в частности правил классификации понятий.

Некорректность (нелогичность) родового понятия хозяй-

ственного обязательства демонстрируется тем, что при

конструировании такого понятия якобы нарушены логи-

ческие законы, поскольку видовая классификация допус-

кает любые перемещения своих членов (*28). Даже если бы

это было так, разве неудачные критерии деления понятий

и неудачные классификации видов могут служить убеди-

(**24) В. В. Лаптев. Предмет и система хозяйственного права. М.,

1969, стр. 30.

(**25) Л. М. Гатоеский. Единство плана и хозяйственного расчета.-

<Коммунист>, 1965. № 15, стр. 45.

(**26) О. Н. Пашкевич. Хозяйственная реформа и предприятие. Минск,

1968, стр. 62 и след.

(**27) В. К. Мамутов. Предприятие и вышестоящий хозяйственный

орган. М., 1969, стр. 105-110.

(**28) <Правоведение>, 1972, № 6, стр. 115.

-218-

тельным аргументом против существования родового по-

нятия? Достаточно вспомнить, сколько неудачных класси-

фикаций предложено, например, для видов договоров в

рамках родового понятия гражданско-правового договора.

Однако в действительности дело обстоит совсем ина-

че, и классификация при всех своих недостатках постро-

ена достаточно логично, поскольку виды обязательств вы-

делены по вполне четкому и достаточному основанию -

сфере хозяйства, где они используются (*29). Сферы эти об-

ладают определенными особенностями, которые обуслов-

ливают особенности обязательств. Указание на наличие

и характер обмена, а также его отсутствие дается для уяс-

нения некоторых этих особенностей, но отнюдь не исчер-

пывает специфику хозяйственных отношений и не при-

обретает классификационного значения (*30). Все виды в пре-

делах рода четко отграничиваются друг от друга по

характеру регулируемых отношений и субъектному со-

ставу.

Разумеется, если взять за основу классификации от-

дельные признаки этих же хозяйственных обязательств,

то возможны самые различные построения и группиров-

ки. Но это будет уже иная классификация, по иным

критериям, на других уровнях, никак не связанная с пер-

воначальной. Как известно, договоры классифицируются

по разным основаниям. На уровне договорных типов (или

видов) выделяют по объекту (либо по содержанию, пра-

вовому результату) договоры поставки, перевозки и т. д.

Те же договоры могут быть сгруппированы по иным

правовым признакам (например, возмездность или без-

возмездность, консенсуальность и реальность и т. д.) так,

(**29) Вопрос об экономической сфере как системообразующем фак-

торе рассматривается в 2.

(**30) Но вполне возможно, видимо, использовать и такой признак

для деления, как обмен, хотя он менее удачен. В этом случае

наличие товарного обмена выделяет хозяйственно-оперативные

обязательства, наличие внутрихозяйственного обмена - внут-

рихозяйственные обязательства, а отсутствие обмена - хозяй-

ственно-управленческие. Никакая передвижка членов здесь не-

возможна без нарушения условий выделения обязательств в

отдельные виды. Возможны и другие способы отграничения

этих реально существующих видов обязательств, например по

признаку движения стоимостных ценностей или информации.

Кроме дихотомии (двучленного деления), которой пользуется

О. С. Иоффе, в логике существуют и Другие приемы деления

понятий, в частности деление по изменяющемуся признаку.

-219-

что в одну группу попадут договоры, противоположные по

другим признакам. Однако никому еще не приходило в

голову критиковать каждую из подобных классифика-

ций по тем основаниям, что одна классификация не ис-

ключает другую.

И, наконец, последний упрек в нарушении логики, на

котором следует остановиться, поскольку он также связан

с общим понятием хозяйственного обязательства. Утвер-

ждается, что понятие хозяйственного обязательства якобы

полностью совпадает с понятием хозяйственного правоот-

ношения и потому нужно либо пожертвовать одним из

понятий, либо пересмотреть оба определения. Это утверж-

дение основано на странном и неверном выводе, будто

все хозяйственные правоотношения могут быть только

относительными (*31).

Что касается трактовки всех относительных хозяйст-

венных правоотношений в качестве обязательств, то осо-

бых теоретических трудностей это не должно вызывать.

Сложнее определить практическую целесообразность ус-

тановления тех или иных последствий нарушения обязан-

ностей в ряде хозяйственных отношений, разработать

приемлемые хозяйственно-правовые санкции с учетом

особенностей отдельных видов хозяйственных отношений,

прежде всего в области хозяйственного руководства, где

преимущественное значение и сейчас имеет не метод со-

гласования, а метод обязательных предписаний, примене-

ние которого, по сложившимся представлениям, мало

(**31) <Правоведение>, 1572, № 6, стр. 112. Аргумент состоит в том,

что раз участники хозяйственного отношения - одни только

хозорганы и их подразделения, <установление такого отноше-

ния с любым и каждым исключено, а одновременно со всеми

хозяйственными органами и со всеми их внутренними подраз-

делениями практически невозможно>. Но абсолютные связи

устанавливаются не вообще с любым и каждым субъектом, а

только субъектом данной отрасли права. Не могут устанавли-

ваться, например, абсолютные авторские правоотношения с

субъектом, скажем, земельного права, ибо они находятся в раз-

ных юридических плоскостях. Субъекту абсолютных хозяйст-

венных прав, естественно, должны противостоять в качестве

носителей хозяйственных обязанностей субъекты данной отрас-

ли права, а не семейного, трудового и т. п. Что касается практи-

ческой невозможности состоять в связях со всеми субъектами

даже одной отрасли права, то этот аргумент имеет такое же

отношение к хозяйственному праву, как и ко всем другим от-

раслям, и направлен вообще против концепции абсолютных

правоотношений.

-220-

связано с обязательственно-правовыми формами. С уче-

том этого для указанных отношений категорию обязатель-

ства следует использовать постепенно и вводить в законо-

дательство с осторожностью.

В отношениях по хозяйственному руководству есть

связи между их участниками, вытекающие из состояния

соподчиненности, из соотношения их компетенций, и

связи, возникающие в силу наступления конкретных юри-

дических фактов. Так, орган хозяйственного руководства

в силу своей компетенции вправе (и обязан) утверждать

определенные плановые показатели подчиненному пред-

приятию, а последнее обязано выполнять полученные за-

дания. Конкретное же правоотношение возникнет после

того, как будет утверждено плановое задание и на осно-

ве этого задания. Структуру обязательства могут иметь

лишь конкретные правоотношения, а не связи, основан-

ные на состоянии соподчиненности. Но и среди конкрет-

ных хозяйственно-управленческих правоотношений следу-

ет (во всяком случае на нынешнем этапе исследования)

признавать обязательством лишь такие, в которых один

субъект обязан совершить действие в пользу другого субъ-

екта отношения (перечислить денежные средства в цент-

рализованные фонды и резервы, выдать наряд, предста-

вить определенную плановую документацию и т. д.).

Конечно, обязанность совершить подобные действия вы-

ступает и как обязанность перед государством. Но такого

рода обязанность отличается от обязанности, скажем,

выполнить плановое задание. При всей условности раз-

граничения можно все-таки отметить, что выполнение

плана - обязанность перед государством, которая, хотя

и индивидуализируется применительно к конкретному

органу хозяйственного руководства, не выступает в виде

обязанности выполнить план в пользу этого органа.

Общее понятие хозяйственного обязательства было

выдвинуто для того, чтобы отразить единство и многооб-

разие правовых связей в народном хозяйстве, подчеркнуть

единство правовых форм хозяйственных отношений, обу-

словленное единством самих этих отношений. В рамках

общего хозяйственно-правового научного направления есть

различные варианты выражения указанной основопола-

гающей концепции, что сказывается и в различном пони-

мании хозяйственного обязательства как единой правовой

формы единых хозяйственных отношений.

-221-

Один из таких вариантов - предложенная В. К. Ма-

мутовым трактовка хозяйственного обязательства как

многостороннего единого структурно сложного обязатель-

ства по разработке и реализации народнохозяйственного

плана (*32). В результате анализа обязательства поставки он

пришел к выводу, что сторонами здесь являются не толь-

ко поставщик и покупатель, но также фондодержатель,

снабженческо-сбытовой орган и вышестоящий орган по-

ставщика, права и обязанности которых по регулированию

данной поставки возникли до заключения договора по-

ставки и не прекращаются с его заключением. Поэтому

<точнее было бы вообще понимать под обязательством

поставки не просто договор поставки, а обязательство со-

ставления и выполнения планов реализации (производст-

ва, изготовления) продукции и снабжения (обеспечения)

ею потребителей. Общим основанием возникновения прав

и обязанностей сторон в таком обязательстве являются

утверждаемые правительством планы развития народного

хозяйства> (*33).

Хозяйственные обязательства являются сложной юри-

дической системой, в которой органически переплетены

многосторонние юридические связи (вертикальные, гори-

зонтальные, диагональные). Обязанности каждого из субъ-

ектов хозяйственного обязательства корреспондируют пра-

вам не одного, а нескольких других хозорганов - субъ-

ектов этого обязательства, а права каждого из его субъ-

ектов корреспондируют обязанностям нескольких других

субъектов. Договор как звено этого сложного обязатель-

ства цементирует, увязывает всю систему.

В другой работе те же идеи были высказаны с пози-

ции системного и кибернетического подходов. Хозяйствен-

ное обязательство рассматривается в качестве сложной

системы управления (регулирования), состоящей из опре-

деленных элементов (подсистем), каждый из которых в

свою очередь можно рассматривать в качестве относитель-

но самостоятельной (автономной) системы. По отноше-

(**32) В. К. Мамутов. Кодификация хозяйственного законодательст-

ва - важное условие предупреждения правонарушений и борь-

бы с ними.- <Проблемы борьбы с правонарушителями, причи-

няющими ущерб экономике предприятий (Материалы респуб-

ликанской экономико-правовой научной конференции) >. До-

нецк, 1972, стр. 42-48.

(**33) Там же, стр. 43.

-222-

ник) к многостороннему хозяйственному обязательству до-

говорные отношения являются подсистемой, которая ис-

пытывает влияние сопряженных с ней подсистем (в част-

ности, влияние, вытекающее из <вертикальных связей>) (*34).

Концепцию сложного многостороннего хозяйственного

правоотношения еще ранее выдвинул и развил В. В. Лап-

тев, опираясь на идеи С. А. Голунского о специфике хо-

зяйственных правоотношений и руководствуясь систем-

ным подходом к экономико-правовым явлениям (*35). Такой

подход к проблеме хозяйственных обязательств несомнен-

но плодотворен, но одновременно таит опасность, которой

удалось избежать В. В. Лаптеву в большей мере, чем

В. К. Мамутову. Речь идет о забвении самостоятельности

реально существующих хозяйственных обязательств при

включении их в многостороннее обязательство. В конст-

рукции В. К. Мамутова они практически растворяются

в едином сложном многостороннем хозяйственном обяза-

тельстве и отдельно не существуют. В. В. Лаптев) напро-

тив, подчеркивает, что сложное многостороннее правоот-

ношение состоит из совокупности двусторонних правоот-

ношений, которые не растворяются в этом сложном пра-

воотношении и сохраняют свою самостоятельность, хотя

могут быть правильно поняты: и реализованы только в

тесной связи с другими двусторонними правоотношения-

ми, составляющими вместе сложное многостороннее пра-

воотношение (*36). Подобная концепция представляется бо-

лее приемлемой для научного анализа и решения ряда

практических вопросов, хотя те же самые результаты

можно получить, не конструируя сложное правоотноше-

ние, а рассматривая совокупность отдельных правоотно-

шений как систему взаимосвязанных правоотношений.

Народное хозяйство, совокупность хозяйственных от-

ношений, возникающих в процессе воспроизводства, обра-

зуют большую сложную динамическую систему. Ей соот-

ветствует большая сложная динамическая система право-

вых отношений, в принципе адекватно отражающих систе-

(**34) В. К. Мамутов, Г Л. Знаменский. Эффективность экономиче-

ских санкций в управлении производством.- <Хозяйственно-

правовые проблемы управления промышленностью>. Донецк,

1972, стр. 27.

(**35) В. В. Лаптев. Предмет и система хозяйственного права,

стр. 103-112.

(**36) Там же, стр. 107; см. также гл. 1 настоящей работы.

-223-

му хозяйственных отношений. Экономическая и правовая

системы разделяются последовательно на отдельные под-

системы, которые не теряют своей самостоятельности, не

растворяются от вхождения в систему более высокого

класса. Взаимодействие всех элементов системы (подси-

стем) обеспечивается определенными взаимосвязями меж-

ду ними именно как между самостоятельными элементами.

Система взаимосвязанных хозяйственных обязательств

отражает систему народнохозяйственных связей) опреде-

ленной группы взаимосвязанных хозяйственных отноше-

ний. Для того чтобы юридически адекватно отразить си-

стему всех хозяйственных отношений, вовсе не обязатель-

но строить модель единого сложного многостороннего

суперобязательства, охватывающего все народнохозяйствен-

ные связи. А ведь при логическом развитии идеи следо-

вало бы прийти к такой конструкции суперобязательства

как единой правовой системы, включающей все остальные

правовые связи в качестве его подсистемы.

В. К. Мамутов ограничивает сферу действия хозяйст-

венного обязательства определенной областью. Но по ка-

кому принципу, учитывая, что народное хозяйство - ком-

плекс взаимосвязанных элементов, следует выделять та-

кие области? Разделы народнохозяйственного плана? Но

они ведь тоже взаимосвязаны. Выполнение плана постав-

ки связано с выполнением плана производства, плана пе-

ревозки, плана кредитования и т. д.

Даже применительно к горизонтальным связям при

указанном подходе следовало бы, например, в обязатель-

ство поставки включить в качестве его стороны перевозчи-

ка, от которого зависит выполнение плана поставки.

Основной смысл и достоинство предложенной конст-

рукции сам ее автор видит в том, что только она обеспечи-

вает решение вопросов на основе реального положения

дел, поскольку устраняет фикцию, будто сторонами обяза-

тельства поставки являются только стороны договора по-

ставки. Но что практически дает включение фондодержа-

теля и нарядодателя в качестве сторон в одно суперобяза-

тельство вместе с поставщиками и покупателями? Каж-

дая сторона будет иметь свои права и обязанности, не

подменяя и не замещая другие стороны. Вряд ли целесо-

образно, например, чтобы фондодержатель выступал (даже

в конечном счете) вместо покупателя по договору, он

влияет на саму поставку иначе, чем покупатель, и иными

-224-

юридическими методами. А раз тай, то та же цель - пра-

вовое регулирование всех взаимосвязей, возникающих при

утверждении и реализации плана поставки,- вполне до-

стижима без втискивания всех таких взаимосвязей в кон-

струкцию единого обязательства, а путем координации

системы хозяйственных обязательств и других хозяйствен-

ных правоотношений. Так, вертикальные связи с участием

фондодержателей и снабженческо-сбытовых органов уре-

гулированы сейчас как отдельные хозяйственно-управлен-

ческие обязательства, обеспечивающие организацию хо-

зяйственных связей с учетом требований закона, а также

интересов контрагентов по договору и общегосударствен-

ных интересов.

Единство норм, регулирующих определенные отноше-

ния, может выступать в различной форме на разных уров-

нях и создавать либо единую отрасль правовой системы,

либо единую подотрасль, либо отдельный правовой инсти-

тут. В. К. Мамутов предлагает единство, достигаемое на

уровне отрасли или подотрасли, переместить еще ниже на

уровень отдельного правового института. Идея эта соблаз-

нительна. Однако решение вопроса о том, что представля-

ет собой данное явление - совокупность (систему) отдель-

ных правоотношений или единое сложное правоотно-

шение, должно опираться на четкие представления

о системе, ее структуре и элементах применительно к

правоотношению, на критерии сложного единого право-

отношения, которые пока еще достаточно не разрабо-

таны.

Интересные соображения о понятии единого сложного

правоотношения выдвинуты М. А. Гурвичем на материа-

ле гражданского процесса (*37). Не рассматривая истинности

развитых им идей применительно к гражданскому про-

цессу, следует оценить общетеоретическое значение такого

критерия, согласно которому элементарные правоотноше-

ния, составляющие сложное правоотношение, вне его са-

мостоятельно существовать не могут и смысла не имеют.

Такое утверждение излишне категорично. Например, сме-

шанный договор соединяет элементы договоров разных ви-

дов, и это соединение дает сложное правоотношение,

(**37) М. А. Гурвич. Основные черты гражданского процессуального

правоотношения.- <Советское государство и право>, 1972, № 2,

стр. 29-36.

-225-

каждая часть которого может существовать отдельно (в

виде соответствующего договора). Но если смысл заклю-

чения именно смешанного договора для данного отноше-

ния состоит в том, чтобы соединить в одном договорном

правоотношении такие элементы, более полно урегулиро-

вать хозяйственное отношение, следует признать наличие

сложного единого правоотношения, а не совокупность двух

самостоятельных правоотношений.

Трудности определения границ обязательства как пра-

воотношения связаны с трудностями установления границ

отдельных правовых институтов. Как справедливо отме-

тила Р. О. Халфина, до сих пор не выработаны критерии,

позволяющие определить, на каком уровне обобщения

возникает правовой институт и какими уровнями он огра-

ничивается (*38). Р. О. Халфина указывает также на опас-

ность расчленения единого по своей природе отношения

на отдельные отношения, не имеющие своего определенно-

го объема, в случаях анализа правоотношения в аспекте

осуществления прав и выполнения обязанностей. Но она

также не дает критериев и границ единого правоотноше-

ния (кроме отраслевой принадлежности), а предложение

иных подходов к анализу правоотношений не снимает

общего вопроса о системообразующих факторах.

Критериями, видимо, должны служить устойчивость

правовых связей, степень их соединения друг с другом,

практические цели интеграции, целесообразность того или

иного варианта правового регулирования. Например, обя-

зательство поставки образуется из совокупности прав и

обязанностей, регулирующих передачу продукции постав-

щиком в оперативное управление (собственность) покупа-

теля и оплату этой продукции. Конечно, передача продук-

ции (имущества) возможна и в других (не поставочных)

правоотношениях (системах), как и расчетные правоот-

ношения. Следовательно, правовые связи как по передаче

имущества, так и по расчетам можно рассматривать в ка-

честве элементарных правоотношений (подсистем, элемен-

тов), из которых конструируются различные системы бо-

лее высокого порядка. Но именно данный набор элементов

образует определенную систему, признаваемую правом

тем или иным видом (типом) обязательства.

(**38) Р. О. Халфина. Общее учение о правоотношении. М., 1974,

стр. 264-265.

-226-

Обязательство поставки возникает обычно из сложного

юридического состава - акта планирования и договора по-

ставки. Содержание акта планирования (фонда, наряда,

плана прикрепления и т. п.) включается в обязательство

поставки. Но процедура его выдачи, правовые связи, ох-

ватывающие этот процесс, не входят в обязательственное

правоотношение поставки, которое составлено из иного на-

бора элементарных правовых связей, необходимых и до-

статочных для образования данного обязательства как

системы. Кроме того, ведь договорные связи по поставке и

правовые связи по выделению фондов и выдаче нарядов

вообще в некоторых случаях могут существовать раздель-

но (поставка по усмотрению поставщика, поставка без

договора на основе планового акта, использование системы

планирования для создания запасов на базах оптовой тор-

говли и т. п.). Т.е. они не только относительно, но могут

быть и абсолютно самостоятельны. Означает ли такой

подход умаление роли тех правовых связей, которые охва-

тывают процедуру выдачи плановых актов на поставку,

отрыв их от связей в обязательстве поставки? Нет, если

учитывать взаимодействие тех и других связей как само-

стоятельных подсистем в рамках системы более высокого

порядка. А в качестве такой системы может рассматри-

ваться, например, правовое регулирование материально-

технического снабжения.

В качестве системы более высокого порядка, обнима-

ющей все указанные правовые связи, можно представить,

как предлагает В. К. Мамутов, обязательство по утверж-

дению и исполнению плана снабжения. Однако такой под-

ход представляется менее убедительным еще и потому,

что исполнение плана снабжения осуществляется не толь-

ко в форме договора поставки, но и в других договорных

формах - реализации фондов, комплектования, гаранти-

рованного снабжения, оптовой торговли и т. д. При таком

разнообразии правовых форм планового снабжения, пра-

вовых связей между участниками снабжения окажется,

что по существу речь идет о системе правового регулиро-

вания материально-технического снабжения.

Поскольку хозяйственные отношения многообразны,

хозяйственные обязательства как их правовые формы так-

же разнообразны, это выдвигает задачу надлежащей сис-

тематизации и классификации обязательств.

-227-