Общие положения Понятие и цели уголовного процесса. В России происходит неуклонный рост преступности. В 1988 г. число зарегистрированных преступлений составило I 220 361, а в 1998 г. - 2 581 940. То есть за 10 лет преступность выросла в два раза. В 1999-2000 гг. регистрировалось более 3 млн. преступлений ежегодно. И это без учета невыявляемой (латентной) преступности, во много раз превышающей регистрируемую. Рост преступности происходит под воздействием факторов социально-экономического, идеологического, социокультурного и иного характера, не связанных с правом, - это отсутствие нравственных идеалов, бездуховность, жажда наживы, безработица, бедность на одном полюсе и богатство - на другом и пр. Следователи, прокуроры, судьи не искореняют глубинные причины преступности, свойственные данному обществу, но они силой принуждения сдерживают ее. Сдерживающий характер носят составы преступлений, виды и меры наказания, предусмотренные Уголовным кодексом. Ho прежде чем их применить, необходимо раскрыть преступление, установить, кто его совершил, какими мотивами он руководствовался. Выполнение этой задачи - не частное дело отдельных личностей или группы лиц, а обязанность, возлагаемая на органы государства, ответственные за расследование преступлений и судебное разбирательство уголовных дел. Закон относит к ним органы дознания, следователя, начальника следственного отдела, прокурора, судью и суд. Каждый из этих лиц и органов выполняет возложенную на него законом задачу: дознаватель расследует менее опасные преступления, следователь - более опасные, начальник следственного отдела руководит следствием, прокурор осуществляет надзор за соблюдением законов при расследовании преступлений, поддерживает государственное обвинение в суде первой инстанции и в вышестоящих судах; судья или суд рассматривают уголовные дела и разрешают их. Указанные должностные лица и органы могут использовать для достижения поставленных перед ними задач только предусмотренные законом процессуальные действия. Эти действия называются так, потому что порядок и условия их проведения определены Уголовно-процессуальным кодексом. Например, следователь и доз наватель для раскрытия преступления производят такие процессуальные действия, как осмотр места происшествия, допросы, обыски, экспертизы и т. д. Выбор последовательности этих действий определяется самим следователем (дознавателем), но основные требования к порядку их проведения установлены законом. Закон определяет также стадии процесса и основные этапы движения уголовного дела на каждой стадии. Таким образом, первый элемент понятия “уголовный процесс” - это деятельность органов расследования и прокуратуры, направленная на защиту интересов потерпевшего от преступления и обвиняемого и раскрытие преступлений, и деятельность судьи (суда), направленная на разрешение уголовных дел. Эта деятельность представляет собой не хаотические действия, а их систему. Они проводятся лишь в том порядке, который установлен законом. Должностные лица и органы государства, ответственные за расследование и разрешение уголовного дела, действуют не сами по себе. Они привлекают к участию в уголовном деле многих других лиц, которые защищают свои интересы (обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик) или представляемые интересы (защитник, представители потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика). Эти привлекаемые к участию в уголовном процессе лица тоже осуществляют деятельность (заявляют ходатайства и отводы, участвуют в следственных действиях, выступают в суде и т. д.) в предусмотренном законом порядке (второй элемент понятия “уголовный процесс”). Другие лица являются источниками сведений о фактах (свидетели, эксперты), или выполняют вспомогательные функции в уголовном процессе (переводчик, секретарь судебного заседания, специалист и др.), или участвуют лишь в отдельных процессуальных действиях (опознаваемые, понятые и др.). Уголовный процесс складывается из взаимодействия субъектов, отнесенных к первой группе, - должностных лиц и органов государства, ответственных за расследование и судебное рассмотрение уголовного дела, и лиц, привлеченных к участию в уголовном деле. Это взаимодействие представляет собой совокупность многочисленных отношений, возникающих между участниками процесса. Они приобретают характер правоотношений, поскольку урегулированы правом. Таким образом, правоотношения между субъектами процесса, ответственными за судьбу уголовного дела, и другими участниками процесса, а также между самими этими субъектами - третий элемент понятия “уголовный процесс”. Наконец, четвертый элемент этого понятия - цели, ради достижения которых ведется процесс. В самом общем виде это, с одной стороны, - недопущение осуждения невиновных, защита прав и законных интересов потерпевшего, обвиняемого, других участников процесса, а с другой - раскрытие преступлений, установление виновных, уголовно-правовая квалификация их действий. Новый УПК существенно видоизменил формулировку “предназначения”, т. е. задач уголовного судопроизводства, поставив на первое место защиту прав личности, тогда как в прежнем Кодексе предпочтение отдавалось охране публичных интересов, к которым относились быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновновых и обеспечение правильного применения закона (ст. 2 УПК РСФСР). Это, скорее, задачи предварительного расследования, чем суда, поскольку суд не раскрывает преступления и не изобличает виновных. В соответствии с УПК РФ (ст. 6) защита прав и законных интересов потерпевших от преступления предполагает не только создание для них благоприятных процессуальных условий на предварительном следствии и в суде, но и раскрытие преступления, установление виновного, взыскание с него причиненного ущерба. Здесь заметно переплетение личных и публичных начал. Другая задача уголовного судопроизводства - защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод, реабилитация невиновных (ч. 2. ст. 6 УПК РФ). Названные цели могут быть сведены к двум: достижение истины по уголовному делу и охрана прав личности при поисках истины. Обе цели одинаково важны. Нельзя устанавливать истину за счет необоснованного ограничения прав личности, но недопустимо жертвовать и достижением истины, защищая сверх меры интересы тех или иных участников процесса. Баланс этих двух ценностей устанавливается законом. Все принудительные меры в уголовном процессе (задержания, аресты, обыски и др.) направлены на достижение истины. Ho при этом закон устанавливает и гарантии, обеспечивающие защиту прав личности (например, предельные сроки задержания, возможность обжалования действий следователя и прокурора в суд и т. д.). Можно представить себе расследование и судебное разбирательство, приведшие к отысканию истины без соблюдения процессуальных форм. Ho в таком случае нарушаются права граждан, в частности право обвиняемого на защиту, право свидетеля не отвечать на вопросы, изобличающие его в совершении преступления, право участников процесса на ознакомление с материалами дела после окончания расследования и на заявление ходатайств и др. He следует отождествлять процессуальную форму с формализмом. Процессуальная форма состоит из наиболее целесообразных правил судопроизводства, соблюдение которых позволяет кратчайшим путем прийти к истине и защитить права граждан. Формализм же означает искусственное усложнение процесса такими правилами процедуры, которые не только не способствуют достижению этих целей, а, напротив, мешают этому. Формализм в доказывании был характерной чертой инквизиционного уголовного процесса. Провозгласив своей задачей установление материальной истины, инквизиционный процесс не смог обеспечить ее достижение не только по соображениям классово-политическим, но и потому, что в качестве основного средства поиска истины избрал заведомо порочный метод - крайнюю формализацию процесса доказывания. Слово “процесс” происходит от латинского “processio”, что означает “движение вперед”. Уголовный процесс организован таким образом, что уголовное дело продвигается вперед от одной стадии к другой. На каждой последующей стадии осуществляется проверка достоверности и законности результата, достигнутого на предыдущей стадии. Таким образом, система стадий уголовного процесса является гарантией достижения истины, средством обнаружения и исправления следственных и судебных ошибок. Одновременно эта система служит гарантией прав обвиняемого и других участников процесса, поскольку позволяет им обжаловать прокурору или в суд решения, принятые на предыдущих стадиях процесса. Уголовно-процессуальное право. Под уголовно-процессуальным правом следует понимать самостоятельную отрасль права, регламентирующую уголовно-процессуальную деятельность. Уголовнопроцессуальное право организует эту деятельность таким образом, что создаются оптимальные условия для достижения целей уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальное право состоит из институтов, объединяющих группы однородных норм, например следственные действия, доказательства и доказывание, суд присяжных и т. д. Институты уголовно-процессуального права состоят из отдельных блоков правовых норм, каждый из которых регламентирует какой-то узкий участок уголовно-процессуальной деятельности (например, отдельное следственное действие, порядок предъявления обвинения, ознакомление участников процесса со всеми материалами дела по окончании расследования и т. д.). Наконец, первичными “клеточками” уголовно-процессуального права являются его нормы, т. е. конкретные правила поведения участников судопроизводства. Регламентируя уголовно-процессуальную деятельность, законодатель применяет три метода - дозволение, предписание и запрет. Дозволение - это правила поведения, разрешающие субъекту действовать (бездействовать) по своему усмотрению, например пригласить защитника или отказаться от него, предъявить гражданский иск или воздержаться от этого и т. д. Во всех случаях, когда участнику процесса предоставляется какое-либо право, применяется метод дозволения, имеющий в уголовном процесссе широкое распространение. Предписания содержатся в императивных (повелительных) нормах, требующих определенных действий. Они адресованы главным образом должностным лицам и органам, ответственным за расследование и разрешение угловного дела. Метод запретов в уголовно-процессуальном праве находит широкое применение. Существует универсальный запрет: не нарушать закон и не проводить процессуальные действия (элементы этих действий), не предусмотренные законом. К запретам менее общего значения относятся: запрет использовать доказательства, по лученные с нарушением закона (ст. 50 Конституции РФ); запреты, при нарушении которых приговор подлежит отмене, - незаконный состав суда, рассмотрение дела в отсутствие подсудимого, когда по закону его участие обязательно, и др.; запрет основывать обвинительный приговор только на одном признании обвиняемого (ст. 77 УПК РФ), на доказательствах, не исследованных в судебном заседании; запрет “поворота к худшему” для обвиняемого, обжаловавшего приговор; запрет вторгаться в частную жизнь граждан, унижать честь и достоинство личности (ст. 22, 23 Конституции РФ). Реформа уголовного судопроизводства Конституция РФ (1993 г.) и Концепция судебной реформы РФ (1991 г.) провозгласили основополагающие концептуальные идеи реформы судопроизводства: разделение властей, независимость и самостоятельность судебной власти, состязательность судопроизводства, контроль суда за соблюдением прав человека на предварительном следствии и др. Эти идеи воплощены и конкретизированы в Уголовно-процессуальном кодексе РФ (2001 г.). Новый УПК - не переворот в процессуальном мышлении и не коренная перестройка правосудия, однако его можно охарактеризовать как значительный шаг вперед в развитии демократических начал российского уголовного судопроизводства. Защита прав и законных интересов человека, будь то обвиняемый, потерпевший или свидетель, - основная концептуальная идея нового Кодекса. Обвиняемый в соответствии с УПК РФ получил дополнительно ряд прав. Ему разрешено, в частности, применять технические средства для снятия копий с процессуальных документов без каких-либо ограничений. Допускаются свидания обвиняемого с защитником до первого допроса, что позволяет ему своевременно получить квалифицированную юридическую помощь, Продолжительность допросов ограничена 8 часами в сутки (условие добровольности дачи показаний). Введена гуманная мера пресечения - домашний арест, а заключение под стражу допускается лишь при условии, что лицо обвиняется в совершении преступления, наказуемого лишением свободы на срок более 2 лет (по УПК РСФСР - I год). Установлено продление сроков заключения под стражу, когда уголовное дело рассматривается судом первой инстанции (6 месяцев + 3 + 3 ... и т. д.). В УПК РФ конкретизируется ст. 46 Конституции РФ, допускающая обжалование в суд незаконных действий и решений дознавателя, следователя и прокурора, если они ограничивают конституционные права граждан, однако эта формулировка довольна широка. Следует различать два вида судебного обжалования: непосредственное, осуществляемое в ходе предварительного расследования (например, допросы в ночное время, отказ в допуске защитника и др.), и опосредованное (последующее), когда дело уже рассматривается судом (например, отказ в удовлетворении ходатайства, отказ признать доказательство недопустимым и т. п.). Обвиняемый получил право участвовать в рассмотрении своих жалоб в любой судебной инстанции. Поскольку доставка осужденного, содержащегося под стражей, в вышестоящий суд сопряжена с большими трудностями, УПК РФ допускает участие подсудимого в заседании этого суда путем применения видео-конференц-связи. Однако в некоторых иных отношениях права обвиняемого существенно ограничиваются. Судья районного (городского) суда получил право рассматривать уголовные дела о преступлениях, наказуемых лишением свободы сроком до 10 лет. К тому же с 2004 г. ликвидируется институт народных заседателей, т. е. делается шаг к отказу от участия народа в отправлении правосудия и дезавуируется принцип коллегиальности при рассмотрении судами уголовных дел. Срок задержания подозреваемого увеличен с 48 часов до 5 суток и сохранено заключение подозреваемого под стражу без предъявления обвинения на срок до 10 суток. Это избыточное ограничение неприкосновенности личности не соответствует Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 5) и прецедентам Европейского Суда. В новом УПК снят предельный срок заключения обвиняемого под стражу при ознакомлении со всеми материалами уголовного дела, что противоречит постановлению Конституционного Суда РФ от 13 июня 1996 г. по жалобе В. В. Щелухина (заключение под стражу “вне каких-либо определенных или контролируемых сроков” противоречит Конституции РФ). Защитник сохранил все принадлежащие ему права. При допуске к участию в деле законных представителей обвиняемого и других лиц суд обязан обеспечить участие и адвоката. УПК РФ исходит из того, что требование дознавателя, следователя, прокурора и суда об участии адвоката в деле по назначению, т. е. фактически бесплатно, является обязательным для адвокатуры. Защита по назначению ведется примерно по половине уголовных дел, причем ходатайство обвиняемого о назначении ему защитника должно быть удовлетворено во всех случаях. Таким образом, государство грабит (употребим неприятное слово) профессиональную общественную организацию - адвокатуру, что снижает эффективность ее деятельности. Этому должен быть положен конец. Зарплата адвоката, участвующего в деле по назначению, должна быть не меньше, чем денежное содержание судей и прокуроров. Потерпевший и свидетель получили право являться на допрос в сопровождении адвоката, что позволит минимизировать количество нарушений закона, допускаемых на предварительном следствии. Потерпевшие и свидетели нередко подвергаются угрозам, шантажу, подкупу со стороны преступного мира. Поэтому во многих странах применяются различные способы защиты потерпевших и свидетелей от насилия и угроз - их охрана, изменение фамилии и имени, внешности, переселение в другую местность и т. д. В России эти методы в виду их дороговизны почти не применяются. Вместо них УПК РФ вводит меры, похожие на инквизицию: подлинные данные о потерпевших и свидетелях хранятся в опечатанных конвертах, к которым не имеют доступа стороны, потерпевшим и свидетелям присваиваются псевдонимы и утверждаются образцы измененной подписи, они допрашиваются в суде “вне визуального наблюдения”. При этом судебное разбирательство проводится закрыто, существует возможность вообще не вызывать этих лиц в-суд и ограничиваться оглашением их показаний, данных на предварительном следствии. Тем самым УПК РФ существенно ограничивает гласность судопроизводства, право обвиняемого на защиту и непосредственность исследования доказательств. Состязательность - принцип современного цивилизованного процесса - согласно УПК РФ распространяется не только на суд присяжных, но и на другие формы судопроизводства. С суда сняты обвинительные функции (возбуждение уголовного дела, изобличение подсудимого в ходе судебного следствия и др.). Судебное следствие ведется усилиями сторон. Судья задает вопросы в последнюю очередь и относительно пассивен на этом этапе судебного следствия. Прокурор в суде - сторона, а не орган надзора. Отказ прокурора от обвинения влечет прекращение дела, а изменение им обвинения ограничивает суд рамками нового обвинения при вынесении приговора. По делам публичного обвинения участие прокурора в суде обязательно, так как в противном случае бремя доказывания обвинения ложится на суд. При отказе прокурора от обвинения суд больше не связан позицией потерпевшего, и это правильно. Потерпевший не может поддерживать государственное обвинение, которого при отказе прокурора от обвинения уже нет. В состязательном процессе важную роль играет признание подсудимым своей вины. Оно свидетельствует об отсутствии спора между государством и личностью, что исключает необходимость судебного следствия. При этом признание должно быть добровольным, и необходима надежная процедура проверки этого признания. Ho и при соблюдении данных условий существует риск ложного признания (самооговора) по различным мотивам. В новом УПК вопрос о роли признания решен неоднозначно и не так, как в УПК РСФСР. В прежнем Кодексе, в разд. IOo производстве в суде присяжных, было установлено, что признание подсудимого влечет сокращение судебного следствия, которое ограничивается допросом обвиняемого, а в разд. 11 о производстве в мировых судах при наличии признания обвиняемого судья ограничивается допросом подсудимого и потерпевшего. В новом Кодексе признание подсудимого в суде присяжных и в мировом суде не влечет сокращение судебного следствия. Это означает ограничение состязательности и диспозитивности, т. е. преобладание публичного начала в судопроизводстве. Ho тот же вопрос решен прямо противоположным образом в гл. 40 УПК РФ, где говорится, что по делам о преступлениях незначительной и средней тяжести, наказуемых лишением свободы на срок до 5 лет, признание подсудимым вины вообще устраняет судебное разбирательство, т. е. допускается вынесение приговора без исследования доказательств при наличии согласия государственного или частного обвинителя и потерпевшего. Это крайнее проявление состязательности, создающее риск осуждения невиновного, англо-американскому уголовному процессу. Оптимальным видится компромиссное решение этой проблемы, свойственное прежнему Кодексу: признание вины устраняет судебное следствие (с согласия обеих сторон), но подсудимый во всяком случае должен быть допрошен. Его допрос позволяет лучше уяснить, было ли признание добровольным, и избежать осуждения невиновного. В УПК РФ введено понятие “уголовное преследование", осуществляемое дознавателем, следователем, начальником следственного отдела, прокурором, потерпевшим, частным обвинителем. Уголовному преследованию активно содействуют оперативно-розыскные органы. Этот мощный “обвинительный кулак” занесен над обвиняемым, довольно часто лишенным свободы, и защитником, который процессуальных действий не проводит и поэтому ограничен в возможности собирания доказательств. Для преодоления такого неравенства сил необходимо ввести адвокатское расследование с возможным привлечением частных сыскных служб, но без проведения процессуальных действий, а также установить правило обязательного проведения того или иного следственного действия, если об этом ходатайствует защитник. Если указанное предложение не будет принято, то желательно принять другую модель предварительного расследования (старорусскую, французскую), введя фигуру судебного следователя, который не осуществлял бы функцию обвинения, а проводил расследование всесторонне и объективно, тогда как расследование дел о преступлениях незначительных и средней тяжести можно было бы доверить органам дознания под надзором прокурора. Установление истины по уголовным делам вполне возможно при расширении диспозитивных и состязательных начал судопроизводства (“в споре рождается истина”). Даже в суде присяжных, вердикт которых письменно не обосновывается, истина достигается благодаря тщательному исследованию доказательств в условиях состязательности и значительному количеству голосов, требуемых для осуждения. Истина, как правило, достигается и в случаях сокращения судебного следствия и даже полного отказа от него, когда обвиняемый признал себя виновным, поскольку добровольность признания тщательно проверяется в присутствии адвоката. Поэтому уклонение от употребления понятия “истина" в новом УПК вряд ли оправданно. Однако требование достичь истину неприменимо к делам частного обвинения в случаях примирения сторон и к делам частно-публичного обвинения, если выяснится, что потерпевший не просил о возбуждении уголовного дела (перечень таких дел в УПК РФ расширен). Предварительное расследование и оперативно-розыскная деятельность (ОРД) в новом Кодексе сконструированы не лучшим образом. Обширные процессуальные права получил начальник следственного отдела. Следователь в значительной мере подавлен бюрократическим аппаратом МВД, ФСБ и практически отделен ведомственным барьером от прокурора. Идея создания единого следственного комитета вновь не реализована. He проводится различие между дознанием и ОРД - (обе функции выполняет один и тот же орган), тогда как дознание - это процессуальная, а ОРД - непроцессуальная деятельность, и она не должна осуществляться одним и тем же органом. Предусмотрены встречи подозреваемого, находящегося под стражей, с оперативными сотрудниками (с разрешения следователя). Эти сотрудники склоняют подозреваемого (обвиняемого) к признанию, используя нередко противозаконные методы. Странным образом выглядит дознание: нет привлечения лица в качестве обвиняемого, предъявления обвинения, допроса обвиняемого, а есть лицо, против которого возбуждено уголовное дело (подозреваемый) и которое может содержаться под стражей в течение 10 дней, не зная существа обвинения. Расширение понятия подозреваемого позволяет интенсивнее применять меры процессуального принуждения к лицам, в отношении которых возбуждено уголовное дело. Ни одно уголовное дело не может быть возбуждено без участия прокурора, причем неясно, в какой момент оно считается возбужденным, - когда дознаватель (следователь) вынес соответствующее постановление или когда прокурор его утвердил. Это нововведение может обернуться сокращением числа возбужденных дел и увеличением числа случаев сокрытия преступлений от учета. Судебный контроль за законностью и соблюдением прав человека на предварительном следствии и дознании вводится в случаях, когда государство в интересах отыскания истины по уголовным делам ограничивает конституционные права человека (санкционирование судом заключения обвиняемого под стражу, продление срока заключения под стражу, домашний арест, обыск и выемка в жилище, помещение обвиняемого в стационар медицинского учреждения для проведения экспертизы, прослушивание телефонных и иных переговоров, арест, осмотр и изъятие почтово-телеграфных отправлений). Судебное решение, разрешающее проведение этих процессуальных действий, в большей мере учитывает законные интересы граждан, чем санкция прокурора, ответственного за раскрытие преступления и выполняющего только обвинительную функцию. В то же время прокурор сохраняет контроль за законностью и обоснованностью постановлений дознавателя и следователя, ходатайствующих перед судом о применении указанных мер уголовно-процессуального принуждения. УПК РФ рассчитан на поэтапное введение наиболее демократических форм судопроизводства, но нет уверенности, что у государства хватит средств для проведения столь крупной реформы в намеченные сроки. Допустимость доказательств - институт, который в новом Кодексе распространен на досудебные и судебные стадии процесса и не ограничивает свое действие судом присяжных, как это было в УПК РСФСР. Удачна формулировка: запрещается использовать данные ОРД, если они не отвечают требованиям, предъявленным к доказательствам настоящим Кодексом (ст. 89). Это значит, что для использования сведений, полученных с помощью ОРД, в качестве доказательств необходима их процессуальная легализация. В новом УПК восстановлена стадия предания суду, ликвидированная в 1992 г. Предварительное слушание с участием сторон в установленных законом случаях предшествует судебному разбирательству не только в суде присяжных (как это было в УПК РСФСР), но и во всех иных судах (кроме мировых). Это позволяет выявлять и устранять недопустимые доказательства на более ранней стадии процесса, внимательнее рассматривать ходатайства сторон и создавать более благоприятные условия для рассмотрения дела в стадии судебного разбирательства. При этом ходатайства одной из сторон достаточно для того, чтобы предварительное слушание об исключении недопустимых доказательств было проведено в обязательном порядке (ст. 229). В суде первой инстанции не допускается отказ в вызове и допросе свидетеля, если об этом ходатайствовала та или иная сторона (п. 4 ч. 2 ст. 231, ч. 4 ст. 271). Потерпевший, как и обвиняемый, получил право давать показания в любой момент судебного следствия. Это важные гарантии прав обвиняемого и потерпевшего на защиту их интересов, условие объективности и всесторонности исследования доказательств. Однако допросы обвиняемого и потерпевшего в любой момент судебного следствия нарушают состязательное начало исследования доказательств в суде, когда доказательства сначала представляет сторона обвинения, а потом - сторона защиты. Оглашение показаний потерпевших и свидетелей, данных на предварительном следствии, допускается при “невозможности явки в судебное заседание” (ч. I ст. 281). Что понимать под “невозможностью”, Кодекс не объясняет. Это позволяет не вызывать в суд потерпевших и свидетелей, чьи показания легли в основу обвинения (в том числе осведомителей и агентов). Апелляция, введенная новым Кодексом, распространяется только на приговоры мировых судей, которых пока очень мало. Их функции выполняют районные (городские) судьи, чьи приговоры в апелляционном порядке не обжалуются. В принципе проверка приговоров в апелляционном порядке должна осуществляться коллегиально, а не одним районным (городским) судьей, как это предусмотрено новым Кодексом. Указание о том, что свидетели в апелляционную инстанцию могут не вызываться (ч. 4 ст. 365), подрывает основы апелляции, для которой характерно повторное исследование доказательств, бывших предметом рассмотрения в суде первой инстанции. В апелляционном порядке проверяется обоснованность приговора (доказанность обвинения), а в кассационном порядке - его законность (соблюдение процессуальной формы, правильность уголовно-правовой квалификации деяния). Ho в Кодексе не проведено четкое различие между апелляцией и кассацией. Так, к основаниям отмены приговоров в апелляционном порядке отнесены, в сущности, кассационные основания - нарушения уголовно-процессуального закона и неправильное применение уголовного закона (ст. 369). Реабилитация (новая гл. 18, включенная в Уголовно-процессуальный кодекс) предусматривает полное возмещение всех видов вреда, причиненного реабилитируемому. Однако в этой главе без достаточных оснований соединены два разных института - реабилитация и возмещение вреда, причиненного незаконными действиями следователя, прокурора, суда (ч. 3 ст. 133, ст. 139 УПК РФ). Право на возмещение вреда имеет любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу (ч. 3 ст. 133). В связи с этим возникает потребность разъяснить, что следует понимать под мерами процессуального принуждения. В принципе любое следственное действие становится принудительным, если привлекаемое к участию в нем лицо не выполняет возложенную на него процессуальную обязанность (не выдает отыскиваемую следователем вещь при обыске или выемке, отказывается от освидетельствования, не является на допрос и т. д.) и если следователь незаконно применяет ту или иную меру принуждения в ходе производства по делу. В этих случаях государство возмещает причиненный лицу ущерб независимо от вины причинителя этого ущерба. То же самое относится к дознавателю, прокурору, суду. Ho если будет доказано, что для применения меры принуждения были достаточные основания, хотя она не дала ожидаемых результатов (например, при обыске ничего не найдено), то основания к возмещению ущерба отсутствуют. Тогда обязанность доказывания наличия достаточных оснований должна возлагаться на органы расследования и прокуратуру. При этом надо иметь в виду, что под достаточностью оснований для проведения многих процессуальных действий - задержания, заключения под стражу, производства обысков и т. д. - закон понимает наличие сведений, указывающих лишь на вероятность того, что обвиняемый виновен или что могут быть обнаружены существенные для дела фактические данные. В случае незаконного применения мер процессуального принуждения (например, задержания) обвиняемый должен получить компенсацию за причиненный ему вред и в тех случаях, когда вынесен обвинительный приговор. Лицо вправе обжаловать в суд применение к нему мер процессуального принуждения, но одновременно с жалобой подача гражданского иска не допускается. В данном случае, а также при реабилитации осужденного гражданский иск подается в порядке гражданского судопроизводства, что создает неблагоприятные условия для лица, пострадавшего от незаконных действий, либо реабилитированного. Было бы лучше, если бы гражданский иск и в этих случаях рассматривался вместе с уголовным делом или жалобой на нарушение закона при проведении следственных действий. При этом надо иметь в виду, что понятие “применение мер процессуального принуждения” охватывает и случаи, когда такие меры применяются при отсутствии достаточных оснований (необоснованность). Имущественный и моральный вред не возмещается при прекращении дела по нереабилитирующим основаниям (истечение сроков давности, амнистия и т. д.), и это правильно, поскольку лицо все же совершило преступление. Ho презумпция невиновности предписывает считать обвиняемого невиновным, т. е. не совершившим преступление, вплоть до вынесения обвинительного приговора и вступления его в законную силу. Если встать на эту позицию, то лицу, дело которого прекращается по нереабилитирующему основанию, должна выплачиваться компенсация за задержание, арест, применение других мер процессуального принуждения. Наметившиеся противоречия можно снять, если решение о невыплате компенсации отнести к компетенции суда, который будет принимать его при вынесении обвинительного приговора с освобождением обвиняемого от уголовной ответственности или уголовного наказания. Тем самым прекращение дел по нереабилитирующим основаниям было бы отнесено к прерогативе суда, что позволит усилить контроль за законностью прекращения дел в стадии предварительного расследования. В перечень оснований реабилитации (ст. 133 УПК РФ) почему-то не включены ситуации частичной реабилитации, когда осужденный пробыл в местах лишения свободы дольше, чем это определено окончательным решением надзорной инстанции, изменившей квалификацию деяния, вид и меру наказания в благоприятную для подсудимого сторону. Например, осужденный пробыл в местах лишения свободы 10 лет, а надзорная инстанция после этого снизила ему наказание до 5 лет или применила менее строгое наказание. В этом случае осужденный получит компенсацию за “лишние” пять лет лишения свободы. В новом Кодексе введена неудачная классификация оснований прекращения уголовных дел и прекращения уголовного преследования.. В соответствии с законами логики всякая классификация должна опираться на единое основание деления, причем одни и те же элементы не должны включаться в разные квалификационные группы. Новый Кодекс отступает от этих элементарных правил. Такие основания, как отсутствие состава преступления, истечение сроков давности уголовного преследования, смерть обвиняемого, отсутствие заявления потерпевшего о возбуждении дела частного обвинения, отказ Совета Федерации или Государственной Думы в удовлетворении ходатайства о возбуждении уголовного дела или привлечении к уголовной ответственности депутата (члена Совета Федерации), включены в перечень оснований прекращения как уголовного дела, так и уголовного преследования (ст. 24, 27 УПК РФ). Другие основания прекращения уголовных дел — отсутствие (недоказанность) события преступления, примирение потерпевшего и обвинителя по делам частного обвинения, изменение обстановки — являются в то же время основаниями прекращения уголовного преследования. С другой стороны, указанные в ст. 27 УПК основания прекращения уголовного преследования являются в то же время и основаниями прекращения уголовных дел (амнистия, недостижение лицом возраста уголовной ответственности, деятельное раскаяние и др). Искусственность, псевдонаучность данной классификации подтверждаются самим Кодексом: в ч. 3 ст. 24 говорится, что прекращение дела влечет одновременно прекращение уголовного преследования, а ст. 27 допускает прекращение уголовного преследования с одновременным прекращением дела (за отдельными исключениями), когда преследование прекращается в отношении одного обвиняемого, но продолжается в отношении другого обвиняемого или для обнаружения новых обвиняемых). Рассмотренная классификация не имеет никакого юридического значения, она с трудом воспринимается и способна запутать практику, поэтому от нее желательно отказаться и ввести основания прекращения уголовных дел трех видов: реабилитирующие, нереабилитирующие, “нейтральные”. Несомненным достоинством УПК РФ является сохранение суда присяжных в прежнем составе (I судья и 12 присяжных заседателей), с прежней подсудностью (подсудность краевого, областного суда) и учреждением его во всех субъектах Федерации с 2003 г (первоначально суды присяжных созданы только в 9 субъектах). В этом отношении усматривается преемственность нового УПК с Уставом уголовного судопроизводства Росии 1864 г., который ввел именно такую модель суда присяжных. По словам И. Я. Фойницкого. суд присяжных стал “украшением судебной реформы" 1864 г. То же самое можно сказать о возрождении суда присяжных в современной России. При его введении во всех субъектах РФ, несомненно, возникнут трудности (нехватка помещений, недостаточная подготовка кадров, финансирование, теническое обеспечение и др.). Существует опасность, что эти трудности будут использованы противниками суда присяжных (а их немало) для его устранения или деформации (уменьшения числа присяжных в коллегии, сокращения подсудных ему дел и т. д.). К этому надо быть готовыми. Главное, что следует подчеркнуть, - это вынесение судом присяжных 15-20 % оправдательных приговоров (тогда как обычные суды выносят только 0,4 % таких приговоров, т. е. в 40 раз меньше). Это раздражает сотрудников следственных органов и прокуратуры, поскольку оправдательный приговор, как правило, - брак в работе следствия. Его дефекты обнаруживаются и устраняются благодаря признанию недопустимыми доказательств, полученных с нарушением закона. Присяжные не знают о наличии таких доказательств (они им не предъявля ются), а оставшихся доказательств бывает недостаточно для признания подсудимого виновным. Нередко случается, что после отсева недопустимых доказательств остается только признание обвиняемого, от которого он к тому же довольно часто отказывается, ссылаясь на применение к нему незаконных методов расследования. Ho закон не позволяет основывать обвинение на одном лишь признании обвиняемого. Кстати, до 60% приговоров судов присяжных отменяются Кассационной палатой Верховного Суда РФ из-за ошибок председательствующего - судьи, а не дефектов вердиктов присяжных заседателей. Таким образом, суд присяжных контролирует законность на предварительном следствии, и в этом усматривается его основная общественно полезная функция. К тому же он минимизирует число судебных ошибок, способствует наиболее полной реализации принципов состязательности, права обвиняемого на защиту, гласности, устности и непосредственности судопроизводства. Благодаря суду присяжных ответственность за осуждение или оправдание подсудимого перелагается с судебного чиновничества на сам народ, и в основу судебных решений кладется представление народа о социальной справедливости принимаемых им решений. В новом УПК из главы о суде присяжных устранены многословие и излишняя детализация. Введено разумное правило о рассмотрении дела судом присяжных, если хотя бы один из сообвиняемых ходатайствует об этом и нет оснований для выделения материалов дела в отдельное производство. Устранено “особое снисхождение" как основание для смягчения наказания (достаточно просто “снисхождения”). Как уже отмечалось, признание подсудимым вины не устраняет судебное следствие в суде присяжных. Однако в Кодексе отсутствуют упоминания о свойственных суду присяжных прямом и перекрестном допросах подсудимых, потерпевших и свидетелей. Новый Кодекс вслед за постановлением Конституционного Суда РФ допускает обжалование в кассационном порядке определений и постановлений судов первой инстанции еще до вынесения приговора (иного судебного решения), но такое обжалование не приостанавливает слушание дела в суде первой инстанции (ч. 5, 6 ст. 355). В этих случаях одновременно ведутся два процесса - рассмотрение дела в суде первой инстанции и рассмотрение жалобы (представления прокурора) по какому-то частному вопросу в суде второй инстанции. При этом, надо полагать, решение суда второй инстанции имеет значение преюдиции для суда первой инстанции, т. е. оно для него обязательно. Часть 5 ст. 355 УПК РФ ограничивает возможность такого обжалования, не допуская подачу жалоб I) о порядке исследования доказательств; 2) об удовлетворении или отклонении ходатайств участников судебного разбирательства; 3) о мерах по обеспечению порядка в зале судебного заседания, за исключением определений и постановлений о наложении денежного взыскания. Из этого следует, что обращение с жалобами в кассационную инстанцию до вынесе ния приговора (иного судебного решения) во всех иных случаях допустимо. Таких случаев довольно много, например избрание, изменение или отмена меры пресечения по инициативе суда; продление срока заключения под стражу, назначение экспертизы не по ходатайству сторон, приостановление производства по делу; отвод судом кого-либо из участников процесса; роспуск скамьи присяжных и т. д. Определенный интерес представляет гл. 52 УПК РФ об особенностях производства по уголовным делам в отношении отдельных категорий лиц — депутатов, судей и др. Иммунитет, устанавливаемый для этих лиц, — не их личная привилегия, а гарантия независимости и добросовестного, беспрепятственного исполнения ими публичных обязанностей. Поэтому все разговоры о необходимости лишить указанных лиц гарантий неприкосновенности и уравнять их в этом отношении с другими гражданами носят популистский характер. He будем рассматривать все стороны этой проблемы. Заметим только, что после второго чтения УПК РФ в Государственной Думе (20 июля 2001 г.) судьи в значительной мере лишались независимости. Предусматривалась ликвидация квалификационных коллегий судей, а вопрос о согласии на возбуждение уголовного дела в отношении судьи или привлечении его в качестве обвиняемого (когда дело было возбуждено “по факту” или в отношении других лиц) был отнесен к компетенции коллегии из трех судей вышестоящего суда. При этом в отношении судьи после возбуждения уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого допускалось применение мер процессуального принуждения. Как известно, по инициативе Президента РФ проект УПК был возвращен на второе чтение и существенно видоизменен, в том числе в отношении рассматриваемой проблемы. Квалификационным коллегиям судей было возвращено право давать согласие на возбуждение против судьи уголовного дела или привлечение его в качестве обвиняемого. При этом квалификационные коллегии должны пополниться представителями юридической общественности. Ho для возбуждения в отношении судьи уголовного дела или привлечения его в качестве обвиняемого требуется еще решение коллегии из трех судей вышестоящего суда (двойная гарантия). Следует иметь в виду, что, соглашаясь с ходатайством Генерального прокурора, они фактически принимают решение о возбуждении уголовного дела, т. е. выполняют не свойственную суду функцию уголовного преследования. То же происходит при выдаче согласия на привлечение судьи в качестве обвиняемого. Ведь в соответствии со ст. 46 нового УПК лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело, приобретает статус подозреваемого. Конституционный Суд РФ неоднократно разъяснял, что возбуждение уголовного дела in personam (в отношении конкретного лица) является актом уголовного преследования, не совместимым с судейской функцией. В частности, в постановлении от 14 января 2002 г. по делу о проверке отдельных положений УПК РСФСР в связи с жалобой И. П. Смирновой и запросом Верховного Суда РСФСР Конституционный Суд указал, что “возбуждение уголовного дела как проявление функции уголовного преследования... не относится к судебной деятельности по осуществлению правосудия и не может быть возложено на суд”. После того как уголовное дело в отношении судьи возбуждено или получено согласие на привлечение его в качестве обвиняемого, возможно проведение с участием этого судьи различных следственных действий -допросов, очных ставок, опознаний, освидетельствований, экспертиз и др. Сделано исключение только для задержаний (кроме задержания на месте совершения преступления), заключения под стражу и обыска - процессуальных действий, проведение которых допускается при вторичном обращении Генерального прокурора к коллегии из трех судей вышестоящего суда и квалификационной коллегии судей (ст. 448, 450). В дальнейшем никаких разрешений на передачу дела в суд не требуется. Иммунитеты депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации аналогичны судейским (получение согласия Суда РФ на возбуждение уголовного дела или привлечение в качестве обвиняемого и получение вторичного согласия тех же органов на заключение под стражу и проведение обыска). Новый Кодекс характерен тем, что многие, причем важнейшие, его институты вводятся в действие не вместе с Кодексом (I июля 2002 г.), а значительно позже. Только с I января 2004 г. начнет действовать судебный контроль за предварительным расследованием в виде санкционирования судом осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц, обыска и выемки в жилище, выемки документов с информацией о счетах и вкладах в банках и иных кредитных организациях. Президент РФ сделал попытку ввести судебное санкционирование указанных и ряда других процессуальных действий, но безуспешно: 4 января 2001 г. он внес в Государственную Думу соответствующий законопроект, но через две недели отозвал его по соображениям экономии (по данным Судебного департамента, такая реформа обошлась бы государству в 1,55 млрд руб.) и, видимо, под давлением силовых ведомств, не скрывающих своего негативного отношения к судебному контролю за их деятельностью. а также судебных органов, не готовых к такого рода реформе. В связи с этим следует отметить, что срок проведения этой реформы в определенной мере ускорен постановлением Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г. по делу о проверке конституционности ст. 90, 96, 122 и 216 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан С. С. Маленкина, Р. Н. Мартынова и С. В. Пустовалова. Конституционный Суд указал, что в соответствии со ст. 22 Конституции РФ арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по судебному решению и что до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов. Этому конституционному положению противоречат ст. 90, 96, 122 и 216 УПК РСФСР, предоставляющие право санкционирования арестов и продления задержании прокурору. Конституционный Суд установил срок — I июля 2002 г. (дата вступления в действие нового УПК РФ], до истечения которого законодатель обязан привести в соответствие с Конституцией РФ указанные процессуальные нормы. Из этого следует, что не подлежат применению пп. I, 2 ст. 10 Федерального закона О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" от 22 ноября 2001 г.. устанавливающие, что до I января 2004 г. санкционировать заключение под стражу и продление срока задержания более чем на 48 часов будет по-прежнему прокурор. При этом Конституционный Суд сослался на ратифицированные Россией международные документы, требующие доставки каждого задержанного к судье для проверки законности задержания и избрания меры пресечения. Конституционный Суд обратил внимание на то, что п. 6 заключительных и переходных положений Конституции РФ, где говорится о сохранении прежнего (прокурорского) порядка ареста, содержания под стражей и задержания до приведения уголовно-процессуального законодательства РФ в соответствие с Конституцией РФ, утратил свое значение, так как переходные положения не могут сохраняться бесконечно долго (они были приняты 8 лет тому назад). С I января 2003 г. вводится суд присяжных во всех субъектах Федерации, а также суд первой инстанции, состоящий их трех судей суда субъекта Федерации. С I июля 2002 г. участие прокуроров в судах первой инстанции по всем делам публичного обвинения стало обязательным. Глава 48 УПК "Производство в надзорной инстанции” вступила в действие с I января 2003 г. В результате Уголовно-процессуальный кодекс приобретает характер программы на будущее и в ряде своих существенных положений, касающихся судебной защиты прав человека, применяться пока не будет. He исключено, что из-за недостатка финансовых ресурсов и противодействия некоторых ведомств сроки введения названных институтов будут продлены еще на какое-то время. Нет сомнения, что для проведения полномасштабной судебной реформы требуется время. Ho нельзя переносить программу этой реформы в действующий УПК. Кодекс должен содержать лишь те нормативные требования, к реализации которых страна готова в настоящее время, а в дальнейшем, по мере создания благоприятных условий, в него нужно вносить изменения и дополнения. Примерно половину объема УПК РФ составляют образцы процессуальных актов. Поскольку образцы помещены в Кодекс, они имеют силу закона, и отступление от их реквизитов может повлечь отмену соответствующих процессуальных актов. Очевидно, придание образцам силы закона - нелепость, от которой следует как можно скорее избавиться. Во-первых, содержание процессуальных актов в словесной форме отражено в самом Кодексе (ст. 174 - протокол допроса, ст. 180 - протоколы осмотра и освидетельствования, ст. 220 - обвинительное заключение, ст. 304-306 - содержание приговора и т. д.), поэтому нет надобности схематически дублировать эту информацию в Приложении к Кодексу. Во-вторых, уголовные дела и процессуальные действия настолько своеобразны, что многие схемы, указанные в Приложении, не могут учесть их специфику. В-третьих, составители Приложения явно недооценивают умственные способности следователей, прокуроров и судей, которые и без образцов способны на основе УПК составить грамотные, соответствующие закону процессуальные акты. Видимо, нужен закон, который придал бы Приложению к УПК рекомендательный характер. Как видим, реформа уголовно-процессуального законодательства России носит половинчатый характер. Многие положения УПК РФ нуждаются в переосмыслении, уточнении, изменении. Для этой цели при Комитете по законодательству Государственной Думы создана комиссия экспертов, которая будет проводить мониторинг применения УПК и вносить предложения по его совершенствованию. Комиссия внесла предложения о доработке Кодекса еще до вступления его в действие, и они были приняты. Только Законом РФ от 18 мая 2002 г. в УПК РФ внесено 70 поправок. Кодекс нуждается и в лучшей редакции. Пользование им затруднено из-за бесконечных ссылок в одной статье на другие статьи, громоздких фраз и излишней детализации. Реформа уголовного судопроизводства - составная часть коренных преобразований, меняющих облик современной России. Повсюду наблюдаются ускорение социальных процессов, динамизм общественной жизни. Это явление влияет и на характер уголовного судопроизводства, где преобладающим становится стремление к ускоренным и упрощенным процедурам, экономии времени участников процесса, сокращению и даже упразднению по ряду бесспорных дел судебного следствия. Ho эта тенденция таит опасность нарушения права человека на доступ к правосудию и свертывания процессуальных гарантий. Правосудие не терпит спешки. Дух конкурентности, коллизии интересов, свойственный современному обществу, особенно в социально-экономической сфере. проникает и в судопроизводство. С этими социальными процессами связано расширение состязательных начал во всех видах судопроизводства. Когда-то бранили Пашуканиса за то, что он хотел найти связь между оживлением рыночных отношений периода нэпа и состязательностью судебного процесса. Теперь мы видим, что между этими явлениями существует пусть не прямая, но косвенная связь. Один дух питает стремление предпринимателя в конкурентной борьбе получить прибыль и усилия адвоката выиграть дело в состязательном процессе. Потребности экономического характера резко увеличили число обращений граждан с исками в суды общей юрисдикции (5 млн гражданских дел в год, т. е. рост за последние 10 лет в 5 раз), арбитражные суды, а также обращений с гражданскими исками по уголовным делам. Материальные затруднения, испытываемые государством, существенно снижают объем процессуальных гарантий личности и добавляют аргументы к позиции тех, кто утверждает, что рано вводить суд присяжных в России, рано учреждать судебный контроль за соблюдением прав граждан на предварительном следствии и т. д. Ожесточение нравов в обществе, свойственное “дикому капитализму , вызываемое социальным неравенством, войнами в Афганистане и Чечне, международным терроризмом, подогревает настроения тех, кто стремится усилить меры уголовно-процессуального принуждения и урезать гарантии прав личности в уголовном процессе. Конечно, меры, направленные против терроризма, необходимы. Ho, во-первых, эти меры должны быть временными, во-вторых, они должны быть связаны прежде всего с кадровой и технической оснащенностью оперативных и следственных органов, а не сокращением объема уголовно-процессуальных гарантий. В последнее время наблюдается усиленное влияние некоторых политических деятелей и администрации на содержание применяемых судами законов и выносимых ими решений. Вдруг всем стало ясно, что судебная власть - это мощная сила, которую можно использовать в политических целях, например для устранения нежелательных претендентов на посты губернаторов и мэров городов, преследования олигархов и неугодных чиновников, закрытия телевизионных каналов и т. д. Законы, определяющие статус и порядок деятельности судов (тот же УПК), нередко принимаются второпях “послушной” Думой при “невмешательстве" Совета Федерации. Через суды иногда беспрепятственно проходят дела, подтверждающие, что чиновники ФСБ оправдывают свое назначение (дела химика Мирзояна, капитана Никитина, военного журналиста Пасько и др.). Сколько бы мы ни совершенствовали УПК, ГПК, АПК, судьи в современных условиях не будут вполне независимыми. Причин их зависимости три: I) отмена пожизненного назначения судей; 2) относительно низкая зарплата, зависимость в бытовом отношении от исполнительной власти (ремонт зданий суда, установка телефонов, доставка топлива, получение дотаций и т. д.); 3) система предварительного (на три года) назначения судей на должность, при которой судьба судьи зависит от того, понравились ли его приговоры высшим судебным “чиновникам". Создана вертикаль судебной власти, в которой судья должен принимать решения, соответствующие установкам высших инстанций. Изложенное позволяет утверждать, что судебная реформа еще не завершилась. Предстоит большая и трудная работа по дальнейшему совершенствованию российского судопроизводства. Подводя итог сказанному, можно утверждать, что к концептуальным основам, реформы уголовного судопроизводства в России отнесены: - преемственность, т. е. сохранение и развитие прежней парадигмы уголовно-процессуального права; - некоторое усвоение старорусского и иностранного опыта; -? внедрение начал состязательности, которая, однако, соседствует с некоторыми элементами инквизиции; - прагматизм и упрощение судопроизводства; - стремление сбалансировать интересы государства и личности с некоторыми перекосами, облегчающими работу правоохранительных органов; - тенденция к расширению диспозитивных начал уголовного судопроизводства; - значительное усиление судебного контроля за предварительным расследованием с сохранением прокурорского надзора на этой стадии процесса; - программный характер развития многих важных институтов уголовно-процессуального права, имитирующий движение вперед, к правовому государству.