Суд в современном государствоведении признается специализированным государственным органом, осуществляющим от имени государства функцию социального контроля при наличии конфликта между отдельными членами общества, между ними и государством, конфликта, возникающего в любой сфере жизни и деятельности человека, урегулированной правом. Именно поэтому место суда в государственной организации, его роль в обществе в целом традиционно рассматриваются как наиболее точные показатели развитости правовых начал, одни из основных критериев осознания и рецепции конкретным социумом ценностей существования неотъемлемых прав и свобод человека, правового государства, разделения властей. В свою очередь, обособление суда от системы законодательных и исполнительных органов, приобретение им институциональной и организационной независимости возможно только в государствах, признающих в качестве фундаментальной основы конституционного строя или порядка принцип разделения властей. Собственно, с момента такого обособления и можно говорить о судебной власти157, а не о суде. Помимо традиционной функции осуществления собственно правосудия, характерной для любого типа государственной организации, суд наделяется и другими фундаментальными полномочиями, несущими в себе качество государственной властности158: - полномочиями судебного административного контроля или разрешения административных дел (т. е. дел о незаконности деятельности органов исполнительной власти) и - полномочиями судебного конституционного контроля или разрешения конституционных дел (т. е. дел о неконституционно- сти деятельности законодателя)159. Иными словами, меч Фемиды отныне направлен не только на человека, но и на государство, ее щит защищает каждого невиновного, а на ее весы ложатся как правонарушения граждан, так и неправомерные действия (бездействие) и акты органов государственной власти. Такое отношение к институту суда предопределяет его место в системе разделения властей (соответственно и систему взаимо отношений между ними), с одной стороны, и серьезное внимание создателей конституций и иных законодателей в широком смысле этого слова, ученых160 к вопросам статуса, организации и деятельности суда, с другой стороны. Еще одно необходимое вводное замечание. Судебная власть в Российской Федерации представлена различными типами судебных учреждений: судами общей юрисдикции, судами арбитражной юрисдикции и конституционной юрисдикции161. В судах общей юрисдикции действуют специализированные подразделения по рассмотрению гражданских и уголовных дел, в арбитражных - гражданских и административных. Иными словами, в России с точки зрения специализации функционирует организационная модель европейского типа, построенная на принципах внешней и частично внутренней специализации. Естественно, что это обстоятельство неизбежно влияет на характеристику взаимоотношений суда и парламента, суда и исполнительной ветви власти, поскольку правовой статус (в первую очередь, в части компетенционных характеристик) отдельных подсистем судебной власти существенно различается. При этом особое место занимают органы, осуществляющие судебный (конституционный и административный) контроль. Их роль во взаимоотношениях с соответствующей ветвью власти можно назвать активной, роль же иных судебных учреждений имеет пассивный характер. Обратим внимание, что существование трех самостоятельных подсистем судебной власти порождает еще одну сферу властных взаимоотношений - отношения внутри судебной системы или отношения между подсистемами и их отдельными элементами, - которая характеризуется большой сложностью и разнообразием, но не является предметом настоящей работы. Такое положение дел неизбежно приводит к формированию двухуровневой системы взаимоотношений “парламент - суд162 : с одной стороны, это выявление общих форм взаимодействия, а с другой - необходимость учета особенностей правового статуса каждой из подсистем судебной власти приводит к созданию специальных форм, присущих только одному виду (выделенному по субъектному критерию) взаимоотношений. Учитывая, что в нашей стране функция судебного конституционного контроля принадлежит только конституционным (уставным) судам, а функция судебного административного контроля - и судам общей и арбитражной юрисдикции, во взаимоотношениях законодательной власти с судами общей и арбитражной юрисдикции больше общих черт, а взаимоотношения парламента с судами конституционной юрисдикции во многом отличаются. Среди многообразия отношений “парламент - суд” можно выделить и две другие (уже по объекту регулирования) значимые группы. Первую составляют отношения, складывающиеся в процессе формирования судебной системы (подсистем). В этой группе, в свою очередь, могут быть выделены две подгруппы: I) отношения, складывающиеся в области законодательного регулирования институциональных проявлений судебной власти (общих для всей системы и специфических), или учредительные; 2) отношения, складывающиеся в области законодательного регулирования динамических проявлений судебной власти (общих для всей системы и специфических в зависимости от вида судебного процесса), или собственно регулятивные. Вторую самостоятельную группу составляют отношения, складывающиеся в процессе формирования корпуса судов и судейского корпуса. Эта группа также может быть подразделена, однако обе подгруппы имеют учредительный характер, поскольку динамические аспекты правового статуса судьи находят свое выражение в рамках второй подгруппы первого классификационного уровня. Отношения второй подгруппы складываются в процессе непосредственного формирования судейского корпуса. Первую подгруппу здесь также составляют отношения институционального характера, формирующиеся в процессе регулирования правового статуса судьи. Необходимо обратить внимание, что названные полномочия отражают различные аспекты компетенции законодательного органа. Первая группа и первое отношение второй группы суть законотворчество, а последнее - одно из самых ярких проявлений парламентского кадрового контроля. Отметим также, что этот контроль имеет характер предварительного, поскольку вмешательство законодательной. а равно исполнительной ветвей власти в непосредственную деятельность суда недопустимо (ст. 120 Конституции РФ). Остановимся более детально на характеристике каждой из форм взаимоотношений. Особое место в системе исключительных полномочий законодателя занимают предоставленные ему Основным Законом право и обязанность учреждать в рамках Конституции и посредством федерального конституционного закона сами судебные институты (ч. 3 ст. 118 и ч. 3 ст. 128 Конституции РФ), осуществляя при этом выбор организационной модели каждого судебного органа и судебной власти, устанавливая ее состав и структуру, определяя компетенцию и иерархию различных судебных учреждений. Собственно говоря, парламент и создает судебную власть в той форме, которая представляется его членам наиболее удачной или эффективной, соответствующей традиции или конкретной социально-политической обстановке. Эта учредительная, институционализирующая деятельность законодателя имеет исключительное значение, она в полной мере отражает не только идею разделения властей, но и концепции парламентаризма, верховенства правового закона (правового государства). Отношения, складывающиеся в рамках учредительной деятельности, скорее являются односторонними, суды, судебная организация в данном случае выступают в качестве объекта регулирования, а не субъекта (о праве законодательной инициативы судов будет сказано несколько ниже). Ведущая роль среди учредительных норм, порождающих соответствующий тип отношений, принадлежит конституционным. Конституция Российской Федерации 1993 г. непосредственно учредила Конституционный Суд Российской Федерации (ст. 125), Верховный Суд Российской Федерации (ст. 126) и Высший Арбитражный Суд Российской Федерации (ст. 127). Характеристика компетенции судебной власти в целом или ее отдельных институтов (за исключением Конституционного Суда) в конституционном тексте практически отсутствует163. Нет и привычного описания структуры высших органов, процедуры их деятельности (стоит сравнить привычные подходы к конституционному регулированию других высших органов, возглавляющих иные ветви государственной власти или принадлежащих к ним - президент, парламент, правительство). Подобный лаконизм в отношении именно судебной ветви власти свойствен, однако, большинству современных конституций. Такое положение дел, также по общему правилу, компенсируется наличием развитого судоустройственного законодательства. Причем правовое регулирование в этом случае осуществляется в основном на уровне органических или институциональных законов164. Российская Конституция также содержит прямое указание на право и обязанность парламента определять посредством принятия федерального конституционного закона организацию, полномочия и порядок деятельности судов в Российской Федерации (ст. 118-119, 121-123, 128)165, т. е. осуществлять собственно институционализацию судебной власти166, с одной стороны, и процедуру осуществления судебной власти - с другой (еще раз подчеркнем: в рамках, установленных Конституцией). Кроме того. Конституция РФ содержит еще одну группу норм учредительного характера, относящихся к рассматриваемому предмету. Речь идет об общих принципах деятельности судебной власти в России, таких как: независимость и самостоятельность суда и судьи (ст. 10 и 120); неприкосновенность судьи (ст. 122); несменяемость судьи (ст. 121), назначаемость судьи (ст. 83 и 102), участие народа в осуществлении правосудия (ст. 32); универсальность правосудия (ст. 46); рассмотрение дела только должным судьей и должньм судом (ст. 47); запрет на создание чрезвычайных судов (ст. 118); состязательность и равноправие сторон в судебном процессе (ст. 123); устность и непосредственность судебного процесса (ст. 123); транспарентность судебной деятельности (ст. 123) и др. Эти нормы предопределяют конкретное содержание законодательных норм, ограничивая парламент в этом отношении, и тем самым обеспечивают воспроизводство на законодательном уровне конституционной концепции судебной власти. Обратим внимание на то, что в состав этой группы конституционных норм входят как те, которые в большей мере имеют характер институциональных, так и те, которые раскрывают динамику существования судебной власти, или собственно регулятивные. Некоторые имеют смешанную правовую природу, например требование об участии народа в осуществлении правосудия, в одинаковой мере затрагивают институционализацию судебной системы, поскольку предполагают соответствующую организацию суда первой инстанции, рассчитанную на участие представителей народа, а с другой стороны, судебный процесс, так как одновременно предполагают разработку соответствующих процессуальных форм. Российский законодатель широко использует учредительные полномочия обеих групп. Конечно, наиболее активно учредительные полномочия используются в периоды преобразований или реформирования государственной и правовой систем. За последние годы можно отметить два таких периода. Первый связан с государственно-правовой реформой 1989-1993 гг. В течение этого времени произошло осознание необходимости преобразований в сфере судебной власти, следствием чего стали разработка и принятие Концепции судебной реформы в 1991 г. и серьезные изменения в структуре судебной системы России, в том числе ее частичный переход от принципа внутренней специализации к принципу внешней специализации, выразившийся в обособлении судов конституционной и арбитражной юрисдикции (1991-1994 гг.)167. К сожалению, институционализация административной юстиции не осуществилась. Второй период начался с принятием Конституции РФ, а реально - с 1994 г., и длится по настоящее время, хотя на 19941996 гг. пришелся, вероятно, пик учредительной активности, а начиная с 1997 г. законотворческая деятельность в этой области существенно сокращается (но не прекращается). В этот период Федеральное Собрание РФ приняло около 20 актов, относящихся так или иначе к судоустройственной сфере. Среди них такие основополагающие, как федеральные конституционные законы от 31 декабря 1996 г. “О судебной системе Российской Федерации”168, от 21 июля 1994 г. “О Конституционном Суде Российской Федерации”169, от 28 апреля 1995 г. "Об арбитражных судах в Российской Федерации"170, от 23 июня 1999 г. “О военных судах в Российской Федерации”171, федеральные законы от 17 декабря 1998 г. “О мировых судьях в Российской Федерации”3, от 29 декабря 1999 г. “Об общем числе мировых судей и количестве судебных участков в субъектах Российской Федерации”172, от 2 января 2000 г. “О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации”173, а также целый ряд законов о внесении изменений и дополнении в уже действующие судоустройственные акты, например в действующий и сегодня Закон РФ от 8 июля 1981 г. “О судоустройстве РСФСР” 1981 г.174 Самостоятельную группу составляют законы, посвященные регулированию правового статуса судей: Закон РФ от 26 июня 1992 г. “О статусе судей в Российской Федерации”175, федеральные законы от 10 января 1996 г. “О дополнительных гарантиях социальной защиты судей и работников аппаратов судов Российской Федерации"176 и от 20 апреля 1995 г. “О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов”177 и т. д. Именно эти акты, в первую очередь Федеральный конституционный закон “О судебной системе Российской Федерации”, установили существующую в нашей стране судебную организацию, определили компетенцию (территориальную и предметную подсудность178) отдельных судебных подсистем и институтов, правовой статус судьи в России. Необходимо также отметить современный период активизации работ в сфере судебной реформы. Его началу положило создание Президентом РФ осенью 2000 г. временной рабочей группы под руководством заместителя руководителя Администрации Президента РФ Д. Н. Козака. Перед рабочей группой были поставлены следующие задачи: а) проанализировать ход судебной реформы (как в законотворческой плоскости, так и в практической)179 и б) выработать необходимые для интенсификации этой реформы меры. Результатом деятельности группы (она завершила работу весной 2001 г.) стал известный “президентский пакет проектов законов о судебной реформе”, часть из которых уже приобрела статус действующих законов. Названный “пакет” включает в себя 11 проектов федеральных конституционных и федеральных законов. Среди них такие как: проект федерального конституционного закона “О внесении изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации* (в части изменения порядка назначения и прекращения полномочий судей, председателей и заместителей председателей судов)”, проект федерального конституционного закона “О внесении изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» (в части изменения порядка прекращения полномочий судей этого Суда)”, проект федерального закона “О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации»" (по сути, новая редакция Закона), проект федерального закона “Об органах судейского сообщества в Российской Федерации”, проект федерального закона “Об адвокатуре в Российской Федерации”. К числу проектов, призванных завершить судебную реформу, относились также новые ГПК, АПК (точнее, новая редакция) и УПК (рабочая группа выработала “пакет принципиальных поправок” к тексту проекта УПК, находившегося на рассмотрении Государственной Думы Федерального Собрания РФ с 1996 г.)180. He останавливаясь подробно на характеристике правового статуса судебной системы Российской Федерации в целом и ее отдельных составляющих, появившихся в связи с реализацией названных RKTTTTP полномочий, отметим, что судебная система Федерации сегодня является двухуровневой, она включает федеральный и субъектный элементы. Федеральную судебную систему согласно ст. 4 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации" составляют три самостоятельные подсистемы - общей, арбитражной и конституционной юрисдикции. ^ Федеральная подсистема судов общей юрисдикции представлена Верховным Судом РФ, верховными судами республик, краевыми, областными судами, судами городов Москвы и Санкт-Петербурга, судами автономных округов и судом автономной области, районными судами. В федеральную подсистему судов общей юрисдикции включены также военные суды, представленные тремя видами судов: Верховным Судом РФ, окружными (флотскими) военными судами и гарнизонными военными судами. Федеральную подсистему арбитражной юстиции составляют Высший Арбитражный Суд РФ, окружные арбитражные суды, арбитражные суды субъектов Федерации. Конституционный Суд РФ является единственным в своем роде на федеральном уровне. Федеральная подсистема конституционной юстиции представлена только одним судом - Конституционным Судом РФ. Статья 4 названного выше Закона учредила также два вида судов, относящихся к подсистемам судов субъектов Федерации. Первый из них - мировой судья, одновременно включен в подсистему судов общей юрисдикции РФ (не федеральную в собственном смысле этого слова) и как бы “продолжает” ее на уровне субъекта, составляя низшее звено, процессуально связанное с соответствующей федеральной подсистемой. Подсистема конституционной юстиции на уровне субъекта Федерации представлена конституционным (уставным) судом субъекта. Особенность организационной модели судебной системы РФ в этом случае (равно как и в иных федеративных государствах, использующих германскую модель) заключается в том, что Конституционный Суд РФ и субъектные конституционные (уставные) суды не составляют единой структуры и существуют абсолютно обособленно181. Верховный Суд РФ, верховные суды республик, краевые, областные суды, суды городов Москвы и Санкт-Петербурга, суды автономных округов, суд автономной области, а также окружные (флотские) военные суды выступают в качестве судов первой, второй (кассационной) и третьей (надзорной) инстанции, районные суды - как суды первой и второй (апелляционной) инстанции; гарнизонные суды и мировые судьи - только первой инстанции. Высший Арбитражный Суд сочетает в себе качества суда первой и третьей (надзорной) инстанции; окружные арбитражные суды являются судами второй (кассационной) инстанции; арбитражные суды субъектов Федерации - судами первой и второй (апелляционной) инстанции. Конституционный Суд РФ осуществляет производство только в качестве суда первой инстанции, равно как и конституционные (уставные) суды субъектов Федерации. Иными словами, судебная система России характеризуется сегодня как централизованная по германскому образцу (как отмечалось, мировые судьи включены в единую систему судов общей юрисдикции182, а как таковых судов субъектов в России нет), с элементами внешней (выделение самостоятельных специализированных - арбитражных и конституционных судов) и внутренней (внутри двух подсистем - судов общей и арбитражной юрисдикции) специализации. Отдельный суд, за исключением мировых судей и окружных арбитражных судов, сочетает в себе несколько процессуальных инстанций. Судебные округа, районы, участки совпадают в основном с административно-территориальным делением страны (исключение опять-таки составляют мировые судьи и окружные арбитражные суды). С другой стороны, российский законодатель неоднократно использовал полномочия по регулированию динамических проявлений судебной власти или судебного процесса. К сожалению, внося многочисленные изменения и дополнения в действующие процессуальные акты - Гражданский процессуальный кодекс РСФСР (1964 г.) и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР (1960 г.) - Федеральное Собрание РФ только в конце 2001 г. приняло новый УПК, а летом 2002 - новый ГПК. Иначе обстоит дело с Арбитражным процессуальным кодексом. Первый в России Кодекс, регулировавший деятельность арбитражных судов, был принят в 1992 г. одновременно с соответствующим институциональным законом, в 1995 г. - новый АПК, а уже в 2002 г. - еще один АПК. В конце 2001 г. был принят и новый Кодекс РФ об административных правонарушениях, содержащий развернутую процессуальную часть (разд. IV). Проект административного процессуального акта находится на стадии научной разработки1. Как было отмечено выше, правоотношения, характеризующие взаимоотношения парламента и суда, в основном имеют односторонний характер, однако и суд обладает некоторыми полномочиями в этой сфере. Одно из них - право законодательной инициативы, ограниченное вопросами ведения судов (ч. I ст. 104 Конституции РФ). И если в части институционализации судебной власти Конституционный, Верховный и Высший Арбитражный суды - пользуются эти правом активно, то, к сожалению, в части собственно регулятивной такую активность проявляет только Высший Арбитражный Суд РФ. Вообще право законодательной инициативы высших судов, хотя бы и ограниченное, а не абсолютное, представляется нарушением провозглашенного ст. 10 Конституции принципа разделения властей. Особенно ярко это нарушение системы сдержек и противовесов проявляется по отношению к Конституционному Суду, который обладает правом судебного конституционного контроля и выступает в роли “негативного законодателя”. Отметим также, что одним из отрицательных последствий сохранения этой советской конструкции стала своеобразная монополизация законопроектной работы в сфере судоустройства и судопроизводства высших судов. Это явление приводит к парадоксальным ситуациям. Например, проект Федерального конституционного закона “О Верховном Суде Российской Федерации” разрабатывается в недрах этого Суда и становится доминирующим (если не сказать больше: возможность и главное - полезность разработки альтернативных проектов вообще не приемлется), замечания и предложения, высказанные в ходе законодательного процесса, отвергаются авторитетом высокого суда. В результате в новом законе сохраняется, иногда слабо видоизменяясь, существующее положение дел. Именно так развивались события в процессе разработки и принятия федеральных конституционных законов “О судебной системе Российской Федерации”, “Об арбитражных судах в Российской Федерации”, “О военных судах в Российской Федерации”, федеральных законов “О мировых судь ях в Российской Федерации”, “О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации", а также проекта федерального конституционного закона “О судах общей юрисдикции в Российской Федерации” и многих других. Ho, возвращаясь к проблеме регулирования судебного процесса, необходимо обратить внимание еще на один важный аспект. Норма ч. 3 ст. 128 Конституции РФ, которая уже подвергалась анализу, содержит следующую новеллу: “...Порядок деятельности... федеральных судов устанавливается федеральным конституционным законом”'. Как ясно из приведенного выше перечня процессуальных актов, в течение длительного времени этот вопрос возникал только в отношении АПК, ныне - и в отношении УПК и ГПК. Подчеркнем еще раз, что, к сожалению, процессуальные кодексы приняты без учета правил рассматриваемой статьи183. Завершая анализ отношений, складывающихся в области законодательного регулирования институциональных проявлений судебной власти, отметим также, что законодатель часто использует и косвенные способы регулирования вопросов, связанных с организацией судебной власти, что также существенно влияет как на ее компетенцию, так и на деятельность. Нормы, определяющие общую, родовую и видовую подсудность, с одной стороны, и нормы, устанавливающие порядок рассмотрения некоторых категорий дел судами - с другой, могут содержаться не в судоустройственном или процессуальном законе. К числу актов, существенным образом расширяющих компетенцию судов, следует отнести Федеральный конституционный закон от 10 октября 1995 г. “О референдуме Российской Федерации”184, ст. 12 которого к компетенции Конституционного Суда РФ отнесена проверка материалов, связанных с назначением федерального референдума, а также федеральные законы от 12 июня 2002 г. “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации”185 (ст. 78). от 31 декабря 1999 г. “О выборах Президента Российской Федерации"186 (ст. 79) и от 24 июня 1999 г. “О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации"187 (ст. 90), которые внесли коррективы в компетенцию и порядок деятельности судов общей юрисдикции, в том числе Верховного Суда РФ. Схожая тенденция прослеживается и в отношении развития компетенции арбитражных судов за счет налогового, таможенного законодательства, законодательства о банкротстве. С другой стороны, нормы, непосредственно влияющие на деятельность суда, содержатся и в актах, посвященных институтам прокуратуры, следствия, исполнения судебных решений и т. п. Оказывают влияние на судебную власть и нормы иных материальных отраслей права. Провозглашенный ч. I ст. 120 Конституции РФ принцип независимости судьи и подчинения его только закону (или беспристрастность), безусловно, важнейший утверждающий автономность судебной власти по отношению к другим ветвям государственной власти принцип, однако одновременно он провозглашает и идею подчинения суда актам именно законодательной власти. А как было показано выше, парламент обладает в рассматриваемой сфере очень широкими полномочиями и именно поэтому, формируя российскую модель разделения властей, конституционный законодатель постарался уравновесить господствующее положение парламента рядом “сдержек и противовесов”, принадлежащих суду. Ho прежде чем перейти к анализу этих полномочий суда, необходимо раскрыть содержание полномочий парламента во второй отмеченной группе - отношениях, складывающихся в процессе формирования корпуса судов и судейского корпуса. Неоднократно упоминавшаяся ч. 3 ст. 128 Конституции РФ содержит еще одну серьезную новеллу, а именно полномочия по определению порядка образования федеральных судов. Федеральный конституционный закон “О судебной системе Российской Федерации” содержит ст. 17, которая и установила этот порядок, а равно порядок упразднения судов в Российской Федерации. Согласно правилу ч. I данной статьи Конституционный, Верховный и Высший Арбитражный суды Российской Федерации, учрежденные непосредственно Конституцией (и в этом смысле, вслед за американскими и французскими учеными, их можно называть конституционными), могут быть упразднены только путем внесения поправок в текст Конституции (что вполне корреспондирует положениям ее ст. 136), а иные федеральные суды создаются и упраздняются только федеральным законом (т. е. согласно упомянутой выше классификации эти суды могут быть определены как законодательные). Иными словами, “корпус судов” находится опять-таки в исключительном ведении российского парламента, который не преминул воспользоваться этими полномочиями188. Несколько иные нормы содержит ст. 28 указанного Закона, согласно которой полномочия и порядок деятельности мирового судьи устанавливаются федеральным законом и законом соответствующего субъекта Федерации. С другой стороны, при формировании текста Федерального закона “О мировых судьях в Российской Федерации" российский парламент, учитывая ст. 124 Конституции РФ (предполагающую финансирование всех судов из федерального бюджета)189, был вынужден определить в развитие указанных статей более сложный порядок создания и упразднения мировых судей190. Этот порядок таков: общее число мировых судей и количество судебных участков на основании ст. 4 устанавливаются федеральным законом191 по законодательной инициативе соответствующего субъекта Федерации, согласованной с Верховным Судом РФ, или по инициативе Верховного Суда РФ, согласованной с субъектом. Фактическое создание института мировых судей осуществляется на основе закона субъекта РФ. Полномочия по созданию и упразднению конституционных (уставных) судов принадлежат согласно ст. 27 Закона “О судебной системе Российской Федерации” соответствующему субъекту192. Как правило, эти виды судов учреждаются непосредственно конституцией (уставом), а законодатель имеет право принимать органические законы. Иными словами, в правоотношениях рассмотренного типа, составляющих понятие “законодательная власть”, одним из субъектов выступает федеральный законодатель, а другим - законодатель субъекта Федерации, хотя власть последнего распространяется только на суды субъектного уровня. Определив, кто, при каких условиях и в каком порядке может занять судейское кресло, конституционный законодатель предусмотрел участие парламента в процедуре непосредственного формирования судейского корпуса. Согласно п. “ж” ч. I ст. 102 Конституции РФ Совет Федерации (верхняя палата российского парламента) обладает полномочиями решающего характера в отношении кандидатов на должности судей Конституционного, Верховного и Высшего Арбитражного судов - именно этот орган назначает их на должности. Детали этой процедуры определены Регламентом Совета Федерации. Нормы гл. 3 и 24 Регламента193 подробно описывают не только стадию назначения, но и процедуру обсуждения представленных кандидатов на должности судей Верховного, Высшего Арбитражного и Конституционного судов, а также судей Экономического Суда СНГ. В этом же порядке происходит обсуждение кандидатур на должности председателей, заместителей председателей Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ, а также членов Президиума и Кассационной коллегии первого. После внесения соответствующих кандидатур Президентом РФ (непосредственно или через представителя) они предварительно обсуждаются в Комитете Совета Федерации по правовым и судебным вопросам. Результатом обсуждения являются заключения о каждой кандидатуре. Кандидаты на должности судей могут быть приглашены на заседание Комитета (ст. 174). Это заключение наряду с представлением Президента РФ выступает основой для голосования на заседании Совета Федерации, которое завершается либо назначением претендента на конкретную должность, либо отклонением его кандидатуры194. В течение 1997-2001 гг. законодатели субъектов Федерации также не оставались в стороне от процесса формирования судейского корпуса. Согласно ст. 13 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” (в редакции 1996 г.) кандидатуры на должности судей федеральных судов общей юрисдикции и арбитражной юрисдикции (естественно, за исключением кандидатур на должности судей Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ, а также военных судов) подлежали согласованию с законодательными (представительными) органами власти соответствующих субъектов Федерации. Кандидатуры на должности су дей окружных арбитражных судов проходили и проходят процедуру “учета предложений законодательных (представительных) органон государственной власти соответствующих субъектов Российской Федерации". На практике такие законодательные правила привели к тому, что ни один кандидат “не угодный” субъекту Федерации, не может быть назначен федеральным судьей. На наш взгляд, упомянутые положения ст. 13, и тем более практика их реализации ни в коей мере не соответствуют (и не соответствовали) положениям п. “г" ст. 71 Конституции РФ195. Вопрос о согласовании кандидатур на должности федеральных судей с субъектами Федерации оказался настолько актуален. что в своем определении от 21 декабря 2000 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гр. Юркина С. А. на нарушение его конституционных прав ч. 6 ст. 13 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации” и ст. 6 Закона РФ “О статусе судей в Российской Федерации” Конституционный Суд РФ разъяснил содержание понятия “согласование”. “Из содержания ч. 6 ст. 13 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации", предусматривающей, что судьи верховных судов республик в составе Российской Федерации назначаются на должность Президентом Российской Федерации по представлению Председателя Верховного Суда Российской Федерации, основанному на заключении квалификационных коллегий судей этих судов и согласованному с законодательными (представительными) органами государственной власти соответствующих республик, и аналогичной ей ст. 6 Закона Российской Федерации “О статусе судей в Российской Федерации" следует лишь то, что при представлении Президенту Российской Федерации кандидатуры для назначения на должность председателя соответствующего суда необходимо соблюдение определенных согласительных процедур с участием законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации. При этом несогласие законодательного (представительного) органа с назначением конкретного лица на должность не исключает как возможность представления Председателем Верховного Суда Российской Федерации данной кандидатуры Президенту Российской Федерации, так и право Президента Российской Федерации назначить на должность то лицо, чья кандидатура не была согласована с законодательным (представительным) органом”196. Обратим внимание, что упомянутый выше президентский пакет проектов федеральных законов о судебной реформе содержал предложения об исключении процедуры согласования кандидатов на должности федеральных судей из текста ст. 13 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации" и о видоизменении ст. 6 Закона РФ “О статусе судей Российской Федерации” (применявшейся в соответствии с правилами действия правовых норм во времени с “поправкой" на ст. 13 Федерального конституционного закона). С момента вступления в силу Федерального конституционного закона от 15 декабря 2001 г. “О внесении изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации»” мнение субъекта Федерации по этому вопросу стало консультативным. Естественно, что парламенты субъектов Федерации участвуют и в процессе формирования составов конституционных (уставных) судов (практика весьма различна197), и институтов мировых судей198. Таким образом, роли федерального законодателя и законодателя субъекта Федерации в процессе формирования судейского корпуса различаются. Первый участвует в этом процессе на второй стадии - непосредственного формирования, причем с решающими полномочиями. Парламенты субъектов Федерации в процессе формирования судейского корпуса федеральных судов являются участниками первой стадии процесса - отбора кандидатов, причем в опосредованной форме, поскольку после принятия Федерального закона от 14 марта 2002 г. “Об органах судейского сообщества в Российской Федерации”199 именно они формируют “общественную команду” - представителей общественности в составе квалификации онных коллегий судей200. В отношении судейского корпуса судов субъектов Федерации законодатели субъектов имеют различные полномочия. но они, как правило, как и полномочия федерального парламента, относятся ко второй стадии процесса формирования судейского корпуса и также носят в основном решающий характер. Принцип разделения властей предполагает участие в работе государственного механизма не только законодателя и исполнителя, но и судьи. Судья в силу этого принципа может быть и должен быть наделен201 полномочиями, которые позволяли бы ему влиять на деятельность двух других участников рассматриваемого здесь сложнейшего отношения государственной власти. Только в том случае, если полномочия этого типа соразмерны полномочиям законодательной и исполнительной ветвей власти, можно говорить о независимости суда как таковой. В отношении “суд - парламент” таким полномочием выступает полномочие судебного конституционного контроля, позволяющее суду нуллифицировать (признавать утратившим юридическую силу) закон. В российском государстве названным полномочием в отношении федеральных законов обладает Конституционный Суд РФ, в отношении законов субъектов Федерации - конституционные (уставные) суды соответствующих субъектов. Участие судов общей и арбитражной юрисдикции в этом правоотношении Конституцией России не предусмотрено202. Повторим, что именно это и делает суды общей юрисдикции и арбитражные суды пассивным участником, почти объектом законодательного регулирования судебной власти. Участие Конституционного Суда РФ и конституционных (уставных) судов, напротив, носит достаточно активный характер203. Согласно п. “а” ч. 2 ст. 125 Конституции РФ Конституционный Суд разрешает дела о соответствии Конституции Российской Федерации федеральных законов по запросам Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, одной пятой членов Совета Федерации или депутатов Государственной Думы, Правительства РФ, Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, органов законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации. Конституционный Суд неоднократно в своих решениях давал толкование этой нормы204. Необходимо иметь в виду, что термин “федеральный закон” трактуется Конституционным Судом как родовое понятие для терминов “федеральный конституционный закон” и “федеральный закон”, и, следовательно, в результате такого толкования любой закон, принятый парламентом, может стать объектом судебного конституционного контроля205. В последнее время в практике Конституционного Суда РФ наметилась тенденция к толкованию понятия “федеральный закон” в материальном смысле слова - это любой акт, принятый парламентом и по своему содержанию классифицируемый как “закон” (например, постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации об амнистии). Это полномочие составляет важнейшую часть практики Конституционного Суда. Аналогичны полномочия Конституционого Суда России и в отношении нормативных актов субъектов Федерации (п. “б” ч. 2 ст. 125 Конституции РФ). Деятельность Конституционного Суда РФ в этом направлении дополняют и полномочия, предусмотренные ч. 4 ст. 125 Конституции РФ, в силу которых закон, примененный или подлежащий применению в конкретном деле, может быть рассмотрен на предмет его конституционности и по жалобе на нарушение конституционных прав и свобод граждан, и по запросам судов. Анализ работы Конституционного Суда РФ по Федеральному конституционному закону “О Конституционном Суде Российской Федерации” и по Закону РФ “О Конституционном Суде Российской Федерации” свидетельствует, что именно вопросы о конституционности законов в ходе рассмотрения конституционных жалоб граждан и запросов судов составляют большую часть практики Суда206. Отношение “Конституционный Суд РФ - парламент”, как очевидно, носит в основном последующий (или репрессивный) характер, поскольку в названных выше случаях под сомнение ставится уже принятый и вступивший в юридическую силу законодательный акт. Однако есть еще одна группа полномочий, предусмотренная нормой п. “г” ч. 2 ст. 125 Конституции РФ, согласно которой к компетенции Конституционного Суда отнесено решение вопросов о соответствии Конституции не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации. В этой ситуации Конституционный Суд непосредственно участвует в процессе заключения международных договоров, вынося свое решение об их конституционности до процедуры ратификации парламентом, причем его решение обязательно для Федерального Собрания РФ, которое не может преодолеть юридическую силу решения Конституционного Суда (ч. 6 ст. 125 Конституции РФ). Иными словами, данное полномочие Конституционного Суда имеет предварительный (или превентивный) характер. Влияние судов Российской Федерации на парламент возможно и в еще двух видах отношений. В первом принимают участие Конституционный и Верховный суды. Речь идет о сложнейшем правоотношении отрешения Президента РФ от должности в случае обвинения его в совершении государственной измены или иного тяжкого преступления (ст. 93 Конституции РФ). Оба суда дают заключения: Конституционный - о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения (ч. I указанной статьи, ст. 107-110 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”), Верховный - о наличии в действиях Президента РФ признаков преступления. Оба заключения, по смыслу ст. 93, носят обязательный характер207, и в случае получения отрицательных заключений Совет Федерации не может рассматривать обвинение, выдвинутое Государственной Думой, как состоявшееся. Сходную правовую природу имеют и полномочия областных и приравненых к ним судов в отношении парламетнов субъектов Федерации (см. подп. “в” п. I ст. 9 Федерального закона от 6 октября 1999 г. “Об общих принципах организации законодательных (и представительных) и исполнительных органов государственой власти субъектов Российской Федерации")208. Во втором отношении могут принимать участие Конституционный, Верховный и Высший Арбитражный суды РФ. поскольку все они согласно ч. I ст. 104, о чем уже говорилось выше, обладают правом законодательной инициативы по вопросам своего ведения2. Положение судов в этой ситуации не отличается от правового положения других субъектов законодательной инициативы (за исключением отмеченной ограниченности по предмету): их мнение, выраженное в законопроекте, не обязательно для парламента, который должен только поставить на голосование проект, предложенный в порядке законодательной инициативы. Само голосование может быть как положительным, так и отрицательным. Существует еще одна интересная законодательная норма, характеризующая опосредованное участие судебной власти во взаи- мотношениях “суд - парламент”. Согласно п. 2 упоминавшейся выше ст. 9 Федерального закона “Об общих принципах организации законодательных (и представительных) и исполнительных органов государственой власта субъектов Российской Федерации” полномочия парламентов субъектов Федерации могут быть досрочно прекращены в случае принятия или нормативного правового акта, противоречащего Конституции и федеральным законам (принятым в рамках ст. 71 и 72 Конституции России) либо конституции (уставу) соответствующего субъекта, но при условии, что даный факт установлен судом (соответственно федеральным, Конституционным, судом областного уровня3, конституционным (уставным) судом субъекта Федерации), и при условии, что субъектный парламент не устранил этот факт в течение 6 месяцев со дня вступления в силу решения суда. В данном случае решение суда выступает в качестве основания (юридического факта) формирования воли высшего должностного лица субъекта Федерации (руководителя высшего исполнительного органа), который вправе принять решение о досрочном прекращении полномочий местного законодателя. Непосредственного участия в процессе судебная власть не принимает.