Возникновение и развитие конституционного судопроизводства. Можно утверждать, что десятилетняя история Конституционного Суда в России - показатель становления принципа разделения властей и самоопределения судебной власти как таковой. С созданием Конституционного Суда судебная власть впервые получила полномочие сказать законодателю “нет” и смогла реально стать его противовесом. Предвестником конституционного судопроизводства было создание Комитета конституционного надзора в СССР. Комитет был образован Съездом народных депутатов СССР и действовал на основе Закона, принятого 3 декабря 1989 г. и введенного в действие с I января 1990 г.1 Этот же Закон определял, что в республиках, входивших в состав бывшего СССР, должны быть также образованы органы конституционного надзора уже на базе республиканского законодательства (ст. 2, 5 Закона о конституционном надзоре в СССР). Первый в истории советского права орган контроля за конституционностью законов и нормативных актов по своему положению и функциям существенно отличался от конституционных судов, действующих во многих странах мира и наделенных полномочиями признавать законы неконституционными и потому не имеющими юридической силы. Комитет конституционного надзора СССР избирался Съездом народных депутатов на 10 лет, каждые пять лет его состав должен был обновляться наполовину. Он не имел права признавать антиконституционные законы недействующими и как экспертный, консультативный орган при парламенте должен был направлять свои заключения по поводу проектов нормативных актов, а также действующих законов, принимаемых Съездом народных депутатов СССР, и законов союзных республик на рассмотрение Съезда народных депутатов, который мог утвердить или отклонить заключение Комитета (ст. 19). Самостоятельной юрисдикцией Комитет обладал только в отношении подзаконных нормативных актов, нарушавших основные права и свободы человека, закрепленные в Конституции и в признанных СССР международных документах. Заключение Комитета о неконституционности этих актов влекло утрату ими юридической силы. Вместе с тем практически все вопросы, отнесенные к компетенции Комитета, он мог рассматривать по собственной инициативе. Таким образом, Комитет функционировал не как орган судебной власти, а как особая структура в системе законодательной власти. Это полностью соответствовало господствовавшим тогда политическим, юридическим и общественным представлениям: вся власть должна была принадлежать законодателю: никакие органы не могли стоять над ним; принцип разделения властей не был воспринят: принцип независимости судей с трудом пробивал себе дорогу даже в сфере гражданского и уголовного судопроизводства; суд не признавался арбитром в отношениях между гражданином и законодателем. Вместе с тем со времен начала горбачевской перестройки и разработки проектов судебной реформы1 политическая элита и советская юридическая наука, не соглашаясь на кардинальные перемены и разделение властей, всегда были готовы поощрять требования к любым структурам о повышении их самостоятельной политической активности. Распространенные заголовки газетных статей: “Куда смотрят..?” или “Почему бездействуют..?” могли равно востребовать деятельное участие в решении любого вопроса органов государственной власти, государственного управления, прокуратуры, народного контроля, суда. Это закреплялось не только в лозунгах об общей ответственности за все, но и в законах. Такой активности настоятельно ждали и от Комитета конституционного надзора. Подавляющее большинство его заключений (11 из 16 за полтора года деятельности) были даны Комитетом по собственной инициативе. Кроме того, неоднократно использовалась такая форма выражения позиции Комитета, как заявление, хотя это не было предусмотрено законом. Однако деятельность Комитета, разделившего судьбу СССР и прекратившего свое существование в декабре 1991 г., сыграла свою роль в формировании представлений о реальном действии Конституции и конституционной законности. С его помощью внедрялись идея проверки конституционности законов, примат международно-правовых норм в области прав человека над внутренним законодательством; принцип, согласно которому достигнутый в законодательстве уровень гарантий этих прав в демократическом обществе не должен снижаться; наконец, представление о недопустимости в открытом обществе тайного нормотворчества и закрытых нормативных актов, касающихся прав, свобод и обязанностей граждан. Эти принципиальные идеи нашли впоследствии отражение в действующей Конституции РФ, одобренной на референдуме 12 декабря 1993 г. Комитет конституционного надзора СССР создал практику непосредственного использования общепризнанных норм международного права для обоснования внутригосударственных решений. При этом были даны заключения, которые отстаивали равенство граждан и право каждого на судебное восстановление в правах, презумпцию невиновности в уголовном судопроизводстве, недопустимость ограничения в республиканском законодательстве права обвиняемого на защиту, неконституционность авто матического лишения гражданства при выезде за границу, право каждого на свободное передвижение внутри страны и выбор местожительства, равенство сторон в имущественных отношениях. Большая часть заключений демонстрировала обнаруженные в правовых актах отступления от конституционных гарантий прав граждан. Однако гражданин не имел права на обращение за защитой конституционных прав в Комитет конституционного надзора. Кроме того, многие его заключения не были учтены ни законодателем, ни правоприменителем. He были ликвидированы ограничивающие свободу передвижения правила прописки в отдельных местностях, не были опубликованы продолжавшие применяться объявленные не действующими закрытые нормативные акты, не были отменены Российским законодателем нормы, ограничивающие право обвиняемого на защиту. He исполнялось подавляющее большинство рекомендаций Комитета. Его деятельность послужила дополнительным аргументом в пользу иной организации конституционного контроля - через конституционное судопроизводство. Еще до распада СССР, в мае 1991 г., в Конституцию РСФСР была включена норма о Конституционном Суде РСФСР: провозглашалось, что Конституционный Суд “является высшим судебным органом конституционного контроля в РСФСР, осуществляющим судебную власть в форме конституционного судопроизводства”. В июле 1991 г. был принят первый Закон о Конституционном Суде РСФСР1. Конституционно и законодательно утвержденный институт не действовал в течение нескольких месяцев, так как только 31 ноября 1991 г. Съездом народных депутатов были избраны судьи Конституционного Суда. Согласно Закону они имели достаточно высокий статус: судьи Конституционного Суда были несменяемы и могли осуществлять свои полномочия до достижения 65-летнего возраста (ст. 15); полномочия судьи могли быть прекращены ранее только по решению Конституционного Суда, при этом в Законе исчерпывающим образом перечислялись основания такого решения; судьи обладали полным иммунитетом (ст. 17). На них распространялось также правило об индемнитете-ст. 14 определяла занятия, несовместимые с должностью судьи. Однако и нарушение этих запретов могло повлечь лишь приостановление, а не прекращение судейских полномочий. Такой правовой статус судей позволял им, подчиняясь только Конституции, быть действительно независимыми (абз. I ст. 6). Компетенция Конституционного Суда первоначально не была закреплена в Основном Законе. Это оставляло большой простор для определения его юрисдикции. При обсуждении законопроекта о Конституционном Суде победило мнение о необходимости предоставить Суду широкие полномочия и обеспечить право на обращение в Суд большому кругу государственных органов, общественных организаций, отдельных лиц, включая граждан, иностранцев, лиц без гражданства, а также юридических лиц (ст. 59, 66 Закона о Конституционном Суде от 12 июля 1991 г.). Среди управомоченных на обращение были также государственные органы СССР, что свидетельствовало не только об определенной лояльности российского законодателя к союзным властям, но и о его стремлении (несмотря на реальную, почти полную адекватность конституций на союзном и республиканском уровнях) ограничить республиканские органы прерогативами оценки конституционности только республиканских законов. Конституционный Суд был наделен правом проверять конституционность: а) нератифицированных или не вступивших в силу международных договоров, а также законов и иных нормативных актов высших государственных органов РСФСР; б) правоприменительной практики, включая судебную; в) действий и решений высших должностных лиц РСФСР и входящих в нее республик527. Третья из указанных процедур - проверка конституционности действий и решений высших должностных лиц в целях установления оснований для отрешения от должности - могла быть возбуждена как по запросу высших представительных органов РСФСР и республик, так и по инициативе самого Суда. Конституционный Суд был наделен также правом законодательной инициативы вплоть до инициирования изменений Конституции, а при обнаружении пробелов в правовом регулировании, препятствующих соблюдению Конституции, был обязан осуществлять законодательную инициативу (ст. 9 Закона о Конституционном Суде). Конституционный Суд должен был ежегодно направлять высшему органу законодательной власти послание о состоянии конституционной законности и мог обратиться с представлением к государственным органам и должностным лицам, указывая на необходимость устранить выявленные нарушения Конституции и законодательства (ст. 54, 55). Очевидно, с этими задачами было связано и особое, необычное для судебной власти правомочие судей Конституционного Суда присутствовать на заседаниях любых государственных органов РСФСР (ст. 26). Таким образом. Закон о Конституционном Суде, конституируя Конституционный Суд как орган судебной власти сохранил следы прежней традиции - сфера ответственности суда, осуществляющего конституционное правосудие, не была достаточно отграничена от задач и деятельности других конституционных органов. На фоне такого законодательного регулирования в условиях острых политических конфликтов конца 1992-1993 гг. Конституционный Суд стал участником политической борьбы между сторонниками и противниками Президента Б. Ельцина, переросшей в противостояние между законодательной и исполнительной властью, которое закончилось роспуском парламента и вооруженными конфликтами. В связи с этими событиями Конституционный Суд по собственной инициативе начал рассмотрение вопроса об основаниях для отрешения Президента от должности и подтвердил их наличие. Правда, данное решение Конституционного Суда так и не обрело силы юридического документа, ибо оно было принято с грубыми нарушениями процедуры, не содержало мотивировки и не появилось как официально провозглашенное решение Суда. Четверо из тринадцати судей изложили письменно особое мнение по данному делу, а в последующем пятеро отказались от участия в рассмотрении ходатайств, связанных с политической конфронтацией. Фактически это парализовало работу Суда и дало повод Президенту приостановить его полномочия до принятия новой Конституции. Реально в сложившейся обстановке у Суда не было основы для осуществления конституционного контроля, так как Конституция 1978 г. была мало приспособлена для выражения идей правового государства, содержала много устаревших положений, явно не согласующихся с демократическими принципами организации власти, практически непрерывно изменялась, была по содержанию внутренне противоречивым документом, закреплявшим исключающие друг друга принципы - от всемогущества Советов как органов государственной власти до разделения властей, от унитаристского построения взаимоотношений между центром и регионами до признания федерализма, от возложения на государство широких контрольных и попечительских функций по отношению к социальной организации до декларативного признания отдельных институтов гражданского общества. При такой противоречивости Основного Закона ни в законотворчестве, ни в решениях Конституционного Суда, ни в реальной жизни нельзя было обеспечить единство конституционного порядка. В этих условиях Конституционный Суд мог превратиться в хранителя скорее старого правового режима, чем демократического правопорядка, что делало работу Суда до принятия новой Конституции бессмысленной. Обсуждение проекта Конституции, который был вынесен на референдум 12 декабря 1993 г., сопровождалось многочисленными спекуляциями относительно роли, которая по этому проекту отводилась Конституционному Суду. Средства массовой информации и многие специалисты как внутри страны, так и за рубежом, твердили о кончине конституционного судопроизводства, о значительном сужении его юрисдикции. После одобрения Конституции прежний Закон о Конституционном Суде, как и многие другие противоречащие ей акты, был Указом Президента объявлен недействительным. По мнению различных экспертов, это была конституционно не обоснованная акция, направленная на ущемление Конституционного Суда. Эти оценки, однако, игнорировали тот факт, что конституционные положения об организации и юрисдикции Конституционного Суда существенно изменились. В Конституции содержалось требование к численному составу суда - он должен со- стоятьиз 19судей(ч. I ст. 125). Кроме того, правовая регламентация деятельности Конституционного Суда должна осуществляться путем принятия федерального конституционного закона. Такой вид актов до принятия Конституции 1993 г. не был известен российскому законодательству. Уже по этим причинам Закон о Конституционном Суде 1991 г. в целом являлся противоречащим Конституции и по форме, и по содержанию. Такого суда, который был предусмотрен в ней, еще не существовало. Его следовало создать на основе разработки нового закона. Указ Президента, объявивший о недействительности наряду с другими и Закона о Конституционном Суде, был юридически излишним. Закон о Конституционном Суде в соответствии с “Заключительными и переходными положениями” Конституции (п. 2 разд. 2) не мог применяться как противоречащий Конституции; истолкование этого положения Президентом не требовалось. 24 июня 1994 г. Государственной Думой (нижней палатой Федерального Собрания) был принят новый Закон о Конституционном Суде Российской Федерации, одобренный 12 июля 1994 г. верхней палатой - Советом Федерации. Закон о Конституционном Суде Российской Федерации явился первым федеральным конституционным законом в России, принятым на основании и в соответствии со ст. 125 и 128 Конституции РФ528. Действующая Конституция в отличие от прежней содержит более развернутые положения о конституционном судопроизводстве. Конституционно закреплены численный состав и порядок назначения судей (п. “е” ст. 83 и п. “ж” ст. 102), компетенция суда, круг субъектов, управомоченных на обращение в Конституционный Суд, юридические последствия его решений. Кроме того, нормы о Конституционном Суде включены в раздел Конституции о судебной власти, и на Конституционный Суд, таким образом, распространены общие конституционные принципы организации судебной власти, такие как независимость, несменяемость и неприкосновенность судей, состязательность и равноправие участвующих в судопроизводстве сторон, а также возложенное на федеральный бюджет обеспечение судов (ст. 118, 120, 121, 123, 124). Сравнительный анализ положений действующей Конституции, а также Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” и прежнего регулирования конституционного судопроизводства позволяет определить основные тенденции правового развития в этой области. К ним относятся: I) расширение конституционных основ деятельности Конституционного Суда; 2) развитие организационных форм конституционного судопроизводства, в том числе изменение внутренней структуры Конституционного Суда; 3) обеспечение деполитизации в деятельности суда; 4) усиление коллегиальных начал и изменение статуса судей с целью гарантировать их большую ответственность перед судом и связанность коллегиальной позицией; 5) придание большей юридической силы решениям Конституционного Суда, конкретизация их правовых последствий и мер по обеспечению их исполнения; 6) развитие и более строгое разграничение видов процедур в зависимости от предмета обращения; 7) дальнейшая детализация процедурных предписаний; 8) расширение доступа граждан к конституционному судопроизводству; 9) строгое разграничение юрисдикции Конституционного Суда и общих судов, а также введение процессуальных правил их взаимодействия. Указанные тенденции будут рассмотрены применительно к организации, компетенции, процедурам деятельности, статусу Конституционного Суда и его судей. Конституционное положение Конституционного Суда, назначение и статус судей. В соответствии с Конституцией “судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства” (ч. 2 ст. 118). В судебной системе РФ из всех перечисленных в Конституции форм судопроизводства организационно обособлено только конституционное, в то время как остальные обозначенные виды юрисдикции осуществляются не специальными (отраслевыми), а общими судами1. В прежней Конституции Конституционный Суд характеризовался как высший орган судебной власти по защите конституционного строя. Это давало основание некоторым полити- кам и правоведам выдвинуть тезис о том, что Конституционный Суд - высший орган всей судебной системы, что он возглавляет ее. В средствах массовой информации и в общественном правосознании это положение трансформировалось в представление, согласно^ которому судебная власть олицетворяется в основном Конституционным Судом, что имело ряд отрицательных последствий: остальные суды воспринимались как инстанционно подчиненные Конституционному Суду; их задачи по обеспечению реального и непосредственного действия Конституции умалялись; вместе с тем появились возражения со стороны судей общих судов против полномочия Конституционного Суда проверять конституционность правоприменительной практики и вообще против права граждан на обращение с жалобой в Конституционный Суд, обязательность решений Конституционного Суда по таким делам для других судов истолковывалась как ограничение принципа независимости судей и подчинения их только закону, раз Конституционный Суд выносил решения о неконституционности не закона, а его применения судом. Такое понимание не соответствовало действительности. Конституционный Суд ни в одном из своих решений не давал указаний о том, как должно быть разрешено конкретное дело в других судах, обязательным было лишь его новое рассмотрение ими. Решения же Конституционного Суда были обязательны для других судов по конкретному делу только в том смысле, что при его разрешении нельзя было далее исходить из того толкования закона, которое признано Конституционным Судом противоконституционным. Однако указанная реакция судей общих судов, и прежде всего руководителей Верховного Суда РФ, способствовала иному определению статуса Конституционного Суда в новой Конституции и в Федеральном конституционном законе “О Конституционном Суде Российской Федерации”: Конституционный Суд более не именуется высшим органом судебной власти. Закон определяет его как судебный орган конституционного контроля, осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства (ст. I). Это более точно в том смысле, что Конституционный Суд - единственный суд с такими функциями, а не глава особой отрасли судебной юрисдикции. Образование конституционных судов в субъектах РФ также не может привести к тому, что эти суды станут звеньями единой системы конституционного правосудия. Конституционный Суд не может рассматриваться как организационно возглавляющий их и инстанционно вышестоящий, поскольку конституционные суды субъектов Федерации могут решать лишь вопрос о соответствии их законов своим Конституциям. К юрисдикции Конституционного Суда РФ это не относится, он проверяет соответствие актов только Конституции РФ. Конституционный Суд состоит из 19 судей (ч. I ст. 125 Конституции), назначаемых на должность верхней палатой парламента - Советом Федерации (п. “ж” ст. 102) по представлению Президента (п. “е” ст. 83). Эти конституционные нормы конкретизируются в Федеральном конституционном законе “О Конституционном Суде Российской Федерации” в главе о статусе судей. Судьей может быть назначен гражданин, достигший 40-летнего возраста (по прежнему закону - 35 лет), с безупречной репутацией, имеющий высшее юридическое образование и стаж работы по юридической профессии не менее 15 лет (прежде - IО лет), а также обладающий признанной высокой квалификацией в области права (ст. 8 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”). Судьи Конституционного Суда согласно Федеральному конституционному закону “О Конституционном Суде Российской Федерации” 1994г. должны были назначаться на двенадцать лет - но не более чем до достижения 70-летнего возраста (ст. 12). Эта норма была внесена в представленный Президентом Российской Федерации в 1994 г. проект Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” по инициативе депутатов Государственной Думы, ряд партийных фракций которой529 поставил условием одобрения данного закона ограничение полномочий судей 12-летним сроком. Однако эти новеллы не распространялись на ранее назначенных судей Конституционного Суда: эти 13 судей были на основе прежнего закона избраны до достижения ими 65-летнего возраста, и некоторые из них должны исполнять свои полномочия значительно дольше, чем в течение 12 лет. Сам факт сохранения полномочий за всеми избранными до принятия новой Конституции и нового закона о Конституционном Суде прежними судьями Конституционного Суда и в новом, расширенном составе Суда подтверждал реализацию конституционного принципа несменяемости судей и приверженности новой конституционной власти подлинной независимости суда. Эта конституционная планка при введении в Федеральном конституционном законе “О Конституционном Суде Российской Федерации” ограничения срока полномочий для вновь назначаемых судей 12 годами могла быть обеспечена только прямо сформулированным в законе запретом повторного назначения судьи на должность (ст. 12). Вместе с тем при обсуждении этого нового закона о Конституционном Суде высказывалось мнение, что введенное ограничение срока полномочий противоречит конституционным принципам независимости и несменяемости судей. Политический консенсус, обеспечивший принятие конституционного закона квалифицированным большинством голосов в парламенте, был, однако, достигнут именно на этой основе. Дальнейшее изменение регулирования в данной области в соответствии с новой редакцией ст. 12, введенной уже Законом от 8 февраля 2001г., увеличило срок полномочий судей с 12 до 15 лет и устранило 70-летний предельный возраст их пребывания в должности. Правда, этот возрастной предел вскоре был восстановлен в соответствии с изменениями, внесенными Законом от 15 декабря 2001 г., и должен вновь действовать с I января 2004 г. Продлением же полномочий тех судей, которые были ранее назначены на три года, в определенной мере размыт запрет повторного назначения на должность: законодатель продемонстрировал, что он может по-новому распорядиться статусом работающих судей, по своей воле оставляя их и далее в судейской должности и не вводя при этом пожизненного назначения, и, таким образом, считает себя вправе каждый раз возвращаться к решению вопроса о продлении полномочий действующего судейского корпуса. Тем самым прежние сомнения в соблюдении независимости и несменяемости судей при отказе от пожизненного назначения актуализировались, найдя подтверждение в развитии законодательства. Фактически конституционный принцип несменяемости судей теперь уже находит выражение лишь в том, что полномочия судьи могут быть досрочно прекращены против его желания только по решению Конституционного Суда и по основаниям, указанным в Законе (ст. 14). Судьи Конституционного Суда в соответствии с Конституцией и законом обладают иммунитетом. Согласно ст. 15 Закона они могут быть лишены своего иммунитета только самим Конституционным Судом. Однако законодательное развитие в этом отношении также продемонстрировало стремление законодательной власти заменить гарантируемую самим судейским корпусом неприкосновенность судей их зависимостью от волевого решения Совета Федерации, что нашло отражение при обсуждении последних изменений к Федеральному конституционному закону “О Конституционном Суде Российской Федерации” и нового УПК РФ, которые все же были скорректированы в третьем чтении названных актов, принятых 15 декабря 2001 г. Конечно, попытки таких изменений не могут рассматриваться в отрыве от корректив, вносимых в другие акты, касающиеся конституционного статуса судей всех судов. Согласно этим нововведениям полномочия органов судейского сообщества в качестве гарантий неприкосновенности ограничиваются тем, что вышестоящим судебным инстанциям передается право давать заключение о наличии в действиях судьи признаков состава преступления; это является предпосылкой согласия судейского сообщества на возбуждение уголовного дела против судьи Генеральным прокурором. В отношении судей Конституционного Суда УПК предусмотрел также в качестве необходимой предпосылки получение согласия на возбуждение дела как Верховного, так и Конституционного Суда. He говоря уже о подтвержденной решениями Конституционного Суда РФ противоконституционности возложения на суды функции возбуждения уголовных дел. Это нововведение, при котором именно суд должен подтверждать основания для возбуждения дела и давать согласие на это, выхолащивает конституционный смысл института неприкосновенности судей и ущемляет их независимость. В то же время статус судьи Конституционного Суда в связи с новым регулированием общего института неприкосновенности судей существенно снижен уже тем, что нормы о получении согласия на возбуждение уголовного дела в отношении судьи Конституционного Суда, а также на его арест либо проведение в отношении него таких мер, как обыск, выемка, прослушивание телефонных переговоров, включены в ст. 448, 450 УПК РФ. Прежде же такие ограничения неприкосновенности регулировались самим Федеральным конституционным Законом о Конституционном Суде. Поскольку этот Закон является актом, изначально устанавливавшим специальные статусные требования в отношении судей Конституционного Суда, наряду с его компетенцией и порядком деятельности, то, следовательно, форма федерального конституционного закона была признана обязательной для решения всех этих вопросов (ст. 128 Конституции РФ). Перенесение статусных гарантий неприкосновенности судей Конституционного Суда в “простые” федеральные законы - УПК и Закон о статусе судей (ч. I ст. 15 указанного Закона) - само по себе означает снижение уровня гарантий, поскольку изменение этих законов в сравнении с федеральными конституционными законами происходит в облегченном порядке. Снижение же гарантий статуса судей всех судов противоречит не только ст. 5 Федерального конституционного закона “О судебной системе Российской Федерации”, но и конституционным предписаниям (ч. 2. ст. 55)'. При принятии Федерального конституционного закона о Конституционном Суде 1994 г. был сформулирован и существенно расширен - по сравнению со статусом других судей, а также с предыдущим законом о Конституционном Суде - перечень занятий, не совместимых со статусом судьи Конституционного Суда; они не вправе не только занимать одновременно с судейской какие-либо другие государственные или общественные должности, заниматься предпринимательством или иной оплачиваемой деятельностью (кроме преподавательской, научной и другой творческой), но принадлежать к политическим партиям и движениям, материально их поддерживать, присутствовать на их съездах, участвовать в политических акциях, избирательных кампаниях, заниматься иной политической деятельностью, что продиктовано целью исключить политическую активность судей. Кроме того, к действиям, которые не совместимы с должностью судьи, отнесено также публичное выражение им своего мнения по вопросу, который может стать предметом рассмотрения в Конституционном Суде. Практически этим исключаются любые публичные оценки со стороны судей как действующих нормативных актов, так и законопроектов. С помощью этих положений Федеральный конституционный закон “О Консти туционном Суде Российской Федерации” реализует в закрепляемом им статусе судей “концепцию молчаливого судьи”. Нарушение судьей предъявляемых к нему требований влечет по решению Конституционного Суда прекращение его полномочий. Причем перечень оснований для этого в 1994 г. был существенно расширен. В соответствии с прежним регулированием прекращение полномочий связывалось с вынесением в отношении судьи обвинительного приговора либо судебного решения о признании его недееспособным или умершим. По Федеральному конституционному закону “О Конституционном Суде Российской Федерации” многие из оснований прекращения полномочий сформулированы как санкции. При этом в ряде случаев не имеет значения, являются ли обстоятельства, влекущие прекращение полномочий, результатом виновного или невиновного поведения судьи. Кроме уже отмеченных ст. 18 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” предусматривает и такие основания прекращения полномочий судьи, как нарушение порядка назначения судьи на должность; совершение судьей поступка, порочащего честь и достоинство судьи; продолжение судьей занятий или действий, не совместимых с его должностью; неучастие судьи в заседаниях или голосованиях без уважительных причин свыше двух раз подряд; неспособность по состоянию здоровья в течение десяти месяцев подряд исполнять судейские обязанности. В таком расширении оснований для лишения судьи его судейского статуса отразилось, с одной стороны, стремление приравнять статус судей Конституционного Суда к статусу судей других судов - последние тоже могут быть удалены с должности за совершение порочащего поступка. С другой же стороны, требования к судье Конституционного Суда значительно ужесточены в сравнении с требованиями к остальным судьям, которые не освобождаются от судейской должности в связи с отсутствием в судебном заседании, участием в политических акциях или длительной болезнью. Предусмотренное расширение оснований прекращения полномочий судей Конституционного Суда, по существу, имело целью принизить их статус, уравнять его с положением чиновников в государственном аппарате, косвенно ввести дисциплинарную подчиненность и усилить зависимость отдельных судей от мнения и решения большинства в суде. Решение о прекращении полномочий принимается простым большинством голосов судей. Двумя третями голосов должно быть подтверждено лишь совершение судьей порочащего поступка. Содержание этого оценочного понятия предстоит определить самим судьям и Совету Федерации, утверждающему такое решение суда. Однако Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации” и в других формулировках оснований прекращения полномочий использует оценочные понятия. По своему усмотрению судьям предстоит решать, в каких случаях можно признавать причины отсутствия на заседании уважительными или заболевание длительным (суд может не лишать полномочий заболевшего судью, даже если он болен более 10 месяцев подряд). Еще более сложной является оценка действий судьи как акций политического характера. Если прекращение полномочий судьи в основном только по решению самого Конституционного Суда можно оценить как гарантию независимости судей от других ветвей власти, то расширение и неопределенность оснований для лишения должности не обеспечивают ни реальной несменяемости, ни независимости судей внутри суда. Закон относит к гарантиям независимости судей наряду с иммунитетом, несменяемостью, порядком прекращения полномочий судьи и запретом вмешательства в судебную деятельность также их материальное и социальное обеспечение. Оно должно соответствовать тому уровню, который предусмотрен законодательством для иных высших федеральных судов, если в действующих правовых актах не закреплены иные, более высокие стандарты (ст. 13). В настоящее время существуют различные подзаконные акты, которыми регулируются денежное содержание, пенсионное обеспечение, продолжительность и оплата отпуска, право на обеспечение жильем и бесплатным проездом в отношении судей всех судов, и некоторые специальные акты в отношении судей Конституционного Суда. Первоначально, еще до одобрения новой Конституции, они были приняты Президиумом Верховного Совета РСФСР, Президентом и Правительством. При разработке Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации" обсуждалась возможность закрепить в нем указанные положения, что было бы существенной правовой гарантией независимости судей от других ветвей власти, исключало бы возможность давления на суд путем обещаний и раздачи материальных благ. Образцом мог бы служить австрийский Закон о Конституционном суде, решающий эти вопросы в первых же своих статьях. Однако депутаты Государственной Думы, пресса и возбужденное ими общественное мнение восприняли это с возмущением и представили эту часть проекта как одну из главных целей разработки нового закона о Конституционном Суде530 и притом как явление, достойное осмеяния. В результате вопросы материального и социального обеспечения судей решены не в Законе, а в подзаконных актах. Эти акты достаточно легко изменяются, что можно использовать как рычаг для оказания давления на судей, а судьи поставлены в положение получающих свое содержание не на основании закона, а от других государственных структур. Ho главное, Суд по-прежнему вынужден обращаться к этим структурам за решением проблем материального обеспечения. Даже обобщение уже закрепленных в действующих нормах решений указанных вопросов в одном акте - Указе Президента встретило столько ведомственных препон, что не могло быть осуществлено в течение более чем двух лет. Структура Конституционного Суда и выборы должностных лиц. Конституционный Суд рассматривает дела либо в пленарном заседании, либо в заседаниях палат. Прежний закон не предусматривал организацию в Суде структурных подразделений, наделенных правом выносить решения. В соответствии с Федеральным конституционным законом “О Конституционном Суде Российской Федерации” действуют две палаты (одна из девяти, другая из десяти судей); состав палат определяется по жребию и не может оставаться неизменным более чем три года подряд (ст. 20). Проведено разграничение юрисдикции пленума и палат, хотя не исключается передача дел, подсудных палатам, на рассмотрение пленума, который вправе разрешить любой входящий в компетенцию Суда вопрос (ст. 21). В палатах рассматривается основная масса дел. Обязательному разрешению Пленумом подлежат дела о соответствии Конституции РФ только конституций и уставов субъектов Федерации и о толковании Конституции, а также вопрос о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения против Президента в связи с подозрением в совершении им тяжкого преступления (ст. 21). В то же время Пленум наряду с разрешением дел принимает послания Конституционного Суда и Регламент Суда; имеет право законодательной инициативы; избирает Председателя Суда, его заместителя, судью-секретаря, формирует палаты, распределяет дела между ними, приостанавливает и прекращает полномочия судей. Увеличение численного состава судей и изменение организационной структуры Конституционного Суда обусловили особое значение правил о кворуме. По общему правилу. Конституционный Суд может осуществлять свою деятельность при наличии в его составе 3/4 от общего числа судей, т. е. и в том случае, если ряд судей выбыл из его состава. Выбывших не может быть одновременно более чем четверо (ст. 4 ФКЗ “О Конституционном Суде Российской Федерации”). Это правило не определяет кворум, но является организационной предпосылкой для того, чтобы обеспечить кворум как в пленарном заседании, которое правомочно принимать решения при наличии 2/3 (т. е. 13 судей) от общего (конституционно закрепленного) числа судей, так и в палатах, где должно присутствовать не менее 3/4 состава (7 или соответственно 8 человек в каждой). Однако изначальное конституирование Суда не могло бы произойти при его неполном составе: признание правомочности суда при наличии 3/4 его состава согласно ст. 4 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” рассчитано на уже действующий Суд, поскольку неполный состав исключает возможность образования в Суде палат, в пленарных же заседаниях большинство дел рассматриваться не должно. При неполном составе Суда практически не могли бы состояться и выборы председателя, а также других должностных лиц Суда, поскольку они избираются большинством голосов от общего числа (т. е. от 19) судей и, значит, избранный должен получить не менее 10 голосов. Кроме того, неправомерно было бы лишить часть судей, которые объективно не могли быть назначены одновременно при преобразовании Суда по новому закону, права участвовать в этих выборах, тем более что статус судей предполагает их равные права и наличие у каждого решающего голоса по всем вопросам. Положение ст. 4 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской федерации” о том, что Суд правомочен выносить решения, если в его составе остаются 15 судей, не могло толковаться как допускающее начало работы Суда в неполном составе, например, если были бы назначены два судьи дополнительно к прежним 13, так как пп. 2 и 5 Переходных положений к Федеральному конституционному закону “О Конституционном Суде Российской Федерации” обязывали Совет Федерации сформировать полный состав Суда не позднее чем через тридцать дней после вступления закона в силу, и только после того, как назначен полный состав Конституционного Суда, могли избираться его председатель, заместитель председателя, судья- секретарь, а также определяться путем жеребьевки персональный состав палат. Эти положения - специальные темпоральные нормы, которые были бы беспредметными и бессмысленными, если предположить, что и в момент перехода к новой организации Суда он мог бы действовать в составе 15 человек, как это предусмотрено общей нормой, содержащейся в ст. 4 Закона. Переходные положения, сформулированные в п. 2 и 3, содержат требования, обращенные а) к Совету Федерации - закон не может исходить из предположения, что такой орган мог бы уклоняться от исполнения конституционной обязанности по формированию полного состава Конституционного Суда в течение установленного срока и б) к самому Суду, который на первоначальном этапе был вправе приступить к решению внутренних организационных вопросов только в полном составе. Председатель и другие должностные лица в составе Суда избираются тайным голосованием на три года. По истечении срока полномочий они могут быть избраны повторно (ст. 23). Полномочия указанных должностных лиц могут быть прекращены досрочно по их заявлению или по инициативе не менее чем пяти судей на основании решения о досрочном освобождении от должности, принятого тайным голосованием большинством не менее чем в две трети голосов от общего числа судей Конституционного Суда (ст. 23). Такое освобождение должностных лиц Конституционного Суда возможно лишь ввиду недобросовестного исполнения ими своих обязанностей или злоупотребления правами. По ранее действовавшему закону председатель и его заместитель избирались на эти должности на весь срок их судейских полномочий, могли быть освобождены от должности лишь по собственному желанию, при этом председатель обладал очень широкими правами. Он единолично принимал решения о возвращении ходатайств, не соответствующих требованиям закона, восстанавливал пропущенные сроки исправления недостатков ходатайства, предлагал Суду вопросы для рассмотрения, руководил подготовкой заседаний, направлял государственным органам требования о приостановлении действия или исполнения правовых актов, распределял обязанности между судьями, назначал судью-докладчика, мог распорядиться о мерах проверки лиц, желающих присутствовать в заседании Суда, или о допуске публики по пропускам, распределял эти пропуска, мог удалить публику из зала заседания, а также определял обязанности заместителя и осуществлял общее руководство научно-вспомогательным аппаратом Конституционного Суда. Согласно Федеральному конституционному закону “О Конституционном Суде Российской Федерации” часть этих функций осуществляется коллегиально, некоторые возложены на председательствующих в палатах или судей-докладчиков. За председателем Суда осталась обязанность руководить подготовкой и проведением пленарных заседаний, представлять Конституционный Суд в отношениях с другими органами, осуществлять общее руководство аппаратом Суда (ст. 24). Только по уполномочию Конституционного Суда он может выступать с заявлениями от имени Суда, таким образом, в основе подобных заявлений должно лежать коллегиальное решение Пленума Суда. Только в пленарном заседании решаются вопросы о принятии обращения к рассмотрению, назначении докладчиков, очередности рассмотрения дел, передаче дела на рассмотрение палаты или Пленума, проверке по требованию граждан правильности ответов Секретариата Конституционного Суда об отсутствии формально необходимых предпосылок для принятия жалоб к рассмотрению. Компетенция. Конституционный Суд обеспечивает верховенство и прямое действие Конституции путем абстрактного нормо- контроля, разрешения споров о компетенции, проверки по жалобам граждан и запросам судов конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, а также путем толкования Конституции. Конституционный Суд может быть уполномочен осуществлять и иные функции, возлагаемые на него договорами о разграничении полномочий между Федерацией и ее субъектами, если это не противоречит его юридической природе как органа конституционного судопроизводства. Конституционный Суд в порядке абстрактного нормоконтроля проверяет конституционность федеральных законов и всех иных нормативных актов федеральных органов законодательной и исполнительной власти, конституций и уставов субъектов Федерации, а также их законов и иных нормативных актов, если они не отнесены к исключительному ведению регионов; государственные федерально-региональные и межрегиональные договоры; не вступившие в силу международные договоры Российской Федерации. Акты, признанные неконституционными, теряют юридическую силу. Предмет абстрактного нормоконтроля в сравнении с прежним регулированием расширен. В него включены внутригосударственные договоры. Кроме того, более широким по содержанию стало понятие нормативных актов субъектов Федерации, поскольку по действующей Конституции (ст. 5) право издавать законы получили не только республики, но также входящие в Российскую Федерацию области и края. В то же время круг субъектов, управомоченных возбуждать производство в порядке абстрактного нормоконтроля, сужен. С запросом о проверке конституционности нормативных актов вправе обратиться Президент, палаты парламента либо одна пятая депутатов каждой из палат. Правительство, Верховный и Высший Арбитражный суды, органы законодательной и исполнительной власти субъектов Федерации. Это обусловлено строгим соблюдением принципа разделения властей, в силу которого ни Президент, ни законодатель не вправе отменять акты друг друга или акты центральной исполнительной власти1 либо давать какие-либо указания законодателю субъектов Федерации531. Все указанные органы могут лишь передать конфликт на разрешение Суда. В связи с этим возросла роль Конституционного Суда в области абстрактного нормоконтроля. Вместе с тем ранее правом обращения в Конституционный Суд, кроме того, были наделены и каждый депутат, и Генеральный прокурор, и российские общественные организации в лице их центральных органов. Это позволяло большому кругу субъектов, участвующих в политических кампаниях, достаточно легко перенести политический конфликт и отстаивание позиции меньшинства из парламентских и правительственных структур в зал суда. Изменение круга субъектов, управомоченных на обращение в Конституционный Суд в порядке абстрактного нормоконтроля, служит сдерживанию этих тенденций. Круг субъектов по спорам о компетенций прежде был так же широк, как при абстрактном нормоконтроле, т. е. в суд мог обратиться и орган, не являющийся стороной в споре. Это вытекало из того, что закон не выделял споры о компетенции в отдельную процедуру, они рассматривались так же, как ходатайства о неконституционности актов. Теперь Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации" специально указывает, что правом обратиться за разрешением спора обладают только его участники и Президент, если он использовал согласительные процедуры для улаживания возникшего конфликта и это не привело к согласию (ст. 85 Конституции). К другим предпосылкам допустимости обращения в Конституционный Суд в случаях споров о компетенции относится то, что спор связан с нарушением установленного Конституцией разграничения компетенции между органами государственной власти, что он не может быть иначе разрешен, что сторона, настаивающая на рассмотрении в Конституционном Суде, обращалась к другому участнику спора с письменным заявлением и в течение месяца нарушение не было устранено. Решение Конституционного Суда по спорам о компетенции должно подтвердить наличие или отсутствие у органа государственной власти полномочия издать акт или совершить действие правового характера. Акт, изданный некомпетентным органом, утрачивает силу с того момента, который указан в решении суда. Споры о компетенции не являются конкурирующей процедурой по отношению к нормоконтролю, так как при их разрешении не проверяется конституционность актов, изданных в сфере оспариваемой компетенции, по их содержанию и форме. Такая проверка осуществляется только в процедуре абстрактного нормоконтроля. В компетенцию Конституционного Суда входит также конкретный нормоконтроль, т. е. проверка конституционности закона в связи с конкретным делом, рассматриваемым другим судом или иным применяющим закон органом. Согласно Конституции (ч. 4 ст. 125) и Федеральному конституционному закону “О Конституционном Суде Российской Федерации” конкретный нормоконтроль осуществляется в двух случаях - по индивидуальным или коллективным жалобам граждан и их объединений на нарушение конституционных прав и свобод либо по запросам судов. Вопрос может быть поставлен перед Конституционным Судом только в отношении закона, однако не требуется, чтобы дело было прежде рассмотрено во всех обычных судебных инстанциях. Таким образом, конкретный нормоконтроль может предотвратить применение неконституционного закона, а не только ликвидировать последствия такого применения. Закон, признанный неконституционным в связи с его применением в конкретном деле, утрачивает силу не только для данного случая, но и для всей правоприменительной практики, т. е. так же, как и при абстрактном нормоконтроле. Граждане или их объединения вправе обратиться с жалобой на неконституционность закона, лишь если нарушается их субъективное право - нельзя подать жалобу в чужих интересах. Конституционный Суд в своей практике придерживается широкого понятия объединения граждан, признавая право на обращение с конституционной жалобой за такими объединениями, как акционерные общества, товарищества, а также другими юридическими лицами, ко торые создаются для совместной реализации конституционного права, в частности, такого, как право свободно заниматься не запрещенной законом экономической деятельностью532; субъектами обращения в защиту конституционных прав признаны и такие местные территориальные объединения граждан, как муниципальные образования и их органы533. При этом заявитель должен представить копию официального документа, подтверждающего применение либо возможность применения обжалуемого закона в его деле (ст. 96). Если жалоба оформлена в соответствии с требованиями закона и обжалуемый акт затрагивает основные права, то Конституционный Суд не может отказать в рассмотрении обращения. Подача жалобы в Конституционный Суд не влечет обязательного приостановления производства в органах, которым надлежит применить обжалованный закон, но они вправе вынести решение о приостановлении (ст. 98). Правда, в соответствии с УПК РФ 2001 г. в уголовном процессе это рассматривается как обязанность. Суд, рассматривающий дело, может по собственной инициативе направить в Конституционный Суд запрос о конституционности закона (ст. 101). Этот случай конкретного нормоконтроля отличается рядом особенностей. Никакие другие, кроме судов, применяющие закон органы не вправе обратиться в Конституционный Суд с таким запросом. Суд может ставить вопрос о проверке любого закона, в том числе и тогда, когда его неконституционность не связана с нарушением основных прав (ст. 102). До принятия решения в Конституционном Суде производство по делу также приостанавливается (ст. 103). Последние две процедуры конкретного нормоконтроля до 1994 г. отсутствовали. Гражданин вправе был обжаловать в Конституционный Суд лишь судебное решение, вынесенное в последней судебной инстанции, а не примененный закон. Конституционный Суд по жалобе гражданина проверял только конституционность правоприменительной практики. Решение Конституционного Суда влекло пересмотр решений иных судов по данному делу, если признавалось, что они истолковали закон неконституционно или применили не подлежащие применению нормы. Однако сами нормы не лишались юридической силы, могли по-прежнему применяться другими судами; все, к кому они применены, исчерпав другие возможности для обжалования, должны были добиваться решения Конституционного Суда. Предусматривались широкие основания для отказа в рассмотрении жалоб, например, в связи с тем, что “оспариваемое решение не являлось обыкновением правоприменительной практики”, т. е. не было распространенной ошибкой судов. Правда, эти нормы, существенно ограничивавшие права гражданина, корректировались практикой Конституционного Суда - он ни разу не отказал в рассмотрении жалобы по указанным основаниям. В то же время до 1993 г. он был вынужден, обнаружив по жалобе гражданина неконституционность закона, обращаться к законодателю с предложением об отмене норм. Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации", введя право гражданина обжаловать неконституционный закон и возможность для других судов обратиться в Конституционный Суд, если они считают, что подлежащие применению нормы неконституционны, обеспечил более четкое разграничение судебной юрисдикции по защите прав граждан. Все суды должны обеспечивать такую защиту. Конституционный Суд восстанавливает права граждан, нарушенные неконституционным законом в формальном смысле, т. е. нормами, принятыми в установленной законодательной процедуре. Суды общей юрисдикции обязаны рассматривать жалобы на другие нарушающие права граждан нормативные решения, т. е. на закон в материальном смысле. В соответствии со ст. 120 Конституции общий суд, установив при рассмотрении дела несоответствие каких-либо нормативных актов закону (в формальном смысле), принимает решения в соответствии с законом. В случае, когда закон (в формальном смысле) отсутствует или является, по мнению суда, неконституционным, суд должен применить непосредственно Конституцию. Однако такое решение по конкретному делу не является обязательным для других общих судов. Только Конституционный Суд может лишить принятый законодателем неконституционный закон юридической силы и, таким образом, исключить его применение всеми судами. Последние, считая какой-либо закон не соответствующим Конституции и поэтому отказавшись от его применения в конкретном деле, не вправе лишить этот акт парламента юридической силы для всех дел в будущем. Они обязаны, даже приняв решение по делу на основе конституционных норм, обратиться в Конституционный Суд с запросом, чтобы их мнение о неконституционности закона было подтверждено решением Конституционного Суда. В этом отражаются особенности юрисдикции общих судов. Они связаны с конституционным положением, согласно которому судьи всех судов, кроме Конституционного, обязаны подчиняться как Конституции, так и законам (но не решениям таких же применяющих закон других судов). Конституционный Суд уполномочен проверять конституционность любых законов, но не пересматривает решения других судов. Если они основаны на актах, признанных Конституционным Судом неконституционными, то дела должны быть пересмотрены самими судами общей юрисдикции в обычном порядке, т. е. по основаниям, предусмотренным процессуальным законодательством (ст. 79, 100 ФКЗ о Конституционном Суде). Вместе с тем Конституционный Суд согласно закону (ст. 74 ФКЗ о Конституционном Суде) оценивает правовые нормы, исходя из того смысла, который придается им правоприменительной практикой. При этом используются два способа устранения неконституционных норм и правоприменения: I) признается, что неконституционные правоприменительные решения не могут быть в будущем исключены, пока действует оспариваемая норма, поэтому она по решению Конституционного Суда лишается юридической силы и далее не подлежит применению. Причем одна только неопределенность предписаний закона, порождающая противоречивую судебную практику, в ряде случаев оценивается Конституционным Судом как основание для признания нормы противоконституцион- ной, поскольку она порождает произвол; 2) дается конституционное истолкование нормы, которому должны следовать все правоприменители. Последнее, позволяя избежать пробелов в правовом регулировании, расширяет возможности Конституционного Суда в истолковании простых законов, применяемых другими судами, и его влияние на устранение ошибочных судебных решений. Это, пожалуй, может оказывать большее воздействие на корректировку неконституционных решений общих судов, чем сама по себе отмена в конституционном судопроизводстве приговора или решения по конкретному делу, разрешенному другим судом на основе неконституционного закона. Решение Конституционного Суда о противокон- ституционности нормы или какого-либо способа ее истолкования содержит, по существу, негативную оценку как законодательных, так и судебных актов. Особой процедурой в конституционном судопроизводстве является официальное абстрактное толкование Конституции, впервые предусмотренное как таковое в Федеральном конституционном законе “О Конституционном Суде Российской Федерации” 1994 г. Kpjnr субъектов, управомоченных на запрос о таком толковании, более ограничен, чем в процедуре абстрактного нормоконтроля - к ним относятся лишь Президент, палаты парламента, Правительство и органы законодательной власти субъектов Федерации (ст. 105). Толкование Конституции, данное Конституционным Судом, является официальным и обязательным (ст. 106). Однако эта процедура не исчерпывает правомочие Конституционного Суда по толкованию Конституции. Такое толкование является необходимой предпосылкой всех решений Суда в любой из процедур. Поэтому в специальном производстве о толковании Конституции не рассматриваются вопросы, решение которых может предварять последующий запрос о конституционности закона или о выяснении спорной компетенции. Истекшее десятилетие деятельности Конституционного Суда объективно подтвердило правовую и социальную обусловленность его компетенции, а также постоянную его востребованность. За этот период Конституционный Суд получил более 100 тыс. запросов и жалоб, только в открытых заседаниях им было разрешено более 3200 жалоб граждан, около 160 запросов государственных органов, включая суды других видов юрисдикции. По результатам рассмотрения вынесено более 160 публично оглашенных постановлений и около 1300 определений, регулярно публикуемых в официальных источниках. Об авторитете Конституционного Суда среди граждан говорит и огромное количество их обращений - до 12 тыс. ежегодно, в том числе по вопросам, не подведомственным Конституционному Суду РФ. Их изучение в ряде случаев показывает возможные направления расширения компетенции Конститу- ционого Суда РФ, обоснованного явной недостаточностью других средств судебной защиты. Это касается, в частности, права граждан оспаривать неконституционность нормативных актов ниже уровня закона, проверки фактически имеющих нормативное содержание обязательных постановлений пленумов высших судов, а также отмены основанных на неконституционных нормах решений судов по конкретным делам непосредственно в силу постановления Конституционного Суда, если эти задачи не будут обеспечиваться совокупным результатом других действующих или дополнительно вводимых институтов судебной власти. Юридическая сила решений Конституционного Суда и обеспечение их исполнения. Вопрос о юридической силе решений Конституционного Суда и их исполнении является предметом постоянных профессиональных юридических и общественных дискуссий. Особенно остро данный вопрос обсуждался и обсуждается в связи с правомочием Конституционного Суда по признанию неконституционными принятых в парламентской процедуре законов. Согласно ч. 6 ст. 125 Конституции РФ такие акты утрачивают юридическую силу. Таким образом реализуется система сдержек и противовесов, основанная на разделении властей и предполагающая осуществление судебного конституционного контроля за содержанием и формой законодательной деятельности. Однако именно со ссылкой на принцип разделения властей встречает критику правомочие Конституционного Суда по самостоятельному устранению неконституционных норм из правового пространства. Вместе с тем названное правовое последствие признания Конституционным Судом рассматриваемых актов не соответствующими Конституции, во-первых, определяет юридическую силу и эффективность его решений в материальном смысле слова и, во-вторых, отражает их формальную (процессуальную) юридическую силу: являясь окончательными, они не подлежат обжалованию, вступают в силу немедленно после провозглашения, действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами. Такое понимание юридической силы решений Конституционного Суда обеспечивает самостоятельное и независимое осуществле ние им судебной власти посредством конституционного судопроизводства. Последнее было бы малоэффективным, если бы решение Конституционного Суда не действовало непосредственно и должно было подтверждаться соответствующими актами нормотворческих органов, с тем чтобы ими самими вносились необходимые изменения в законодательство, вытекающие из признания норм не соответствующими Конституции. Российское конституционное развитие пошло по другому пути. С принятием Конституции РФ 1993 г. утрата нормативными предписаниями юридической силы непосредственно по решению Конституционного Суда получила закрепление не только в законе о Конституционном Суде, как это было прежде, но и в конституционных предписаниях, что было распространено и на проверку законов по жалобам граждан534. Однако это не устранило возражений против такого правомочия Конституционного Суда РФ, якобы вторгающегося тем самым в компетенцию законодателя, и предложений об отнесении только к ведению последнего отмены актов, признанных решением Конституционного Суда РФ не соответствующими Конституции. В то же время, исходя из Конституции и в соответствии со ст. 6 и ст. 79 ФКЗ о Конституционном Суде главной отличительной чертой решения Конституционного Суда о неконституционности нормы является то, что оно должно исполняться независимо от дальнейшего поведения законодателя. Внесет он изменения в “плохой” закон, лишенный юридической силы, или нет - все равно неконституционная норма применению не подлежит, она устранена из правового пространства. При этом согласно ст. 79 ФКЗ о Конституционном Суде юридическая сила решений Конституционного Суда о признании акта неконституционным не может быть преодолена повторным принятием такого же акта, т. е. они связывают законодателя и в его будущей законотворческой деятельности, поскольку его связывает конституционное регулирование. Именно потому, что Конституционный Суд РФ применяет это регулирование и обеспечивает его действие и охрану, решения Конституционного Суда РФ, в результате которых неконституционные нормативные акты утрачивают юридическую силу, имеют общее значение, отличающее их от правоприменительных актов других судов, и такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа535. Соответственно, исполнение решений о неконституционности актов в принципе не может отличаться от исполнения законов, причем и то и другое является уже задачей не законодательной, а исполнительной и судебной власти. Особый механизм обеспечения действенности решений Конституционного Суда закреплен в ч. 2 ст. 87 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, согласно которой признание нормативных предписаний противоречащими Конституции должно приводить к отмене других норм, основанных на неконституционных либо воспроизводящих эти нормы или содержащих положения, аналогичные уже признанным неконституционными. В силу этого и те неконституционные по существу положения, которые непосредственно не были предметом рассмотрения Конституционного Суда, даже в случае, когда они официально не аннулируются принявшими их органами, не могут применяться судами и другими правоприменителями как подобные противоконституционным. Для правовой системы России, включающей большой массив подзаконных актов разного уровня, а также законы 89 субъектов Федерации, нередко повторяющие друг друга, данный механизм аннулирования неконституционных решений имеет серьезное значение. Он ориентирует нормотворческие и судебные органы на очищение правового поля от неконституционных норм, многократно увеличивая потенциальную эффективность решений Конституционного Суда. Аналогичность каких-либо нормативных положений тем, которые были признаны ранее противоконституционными, может быть подтверждена и самим Конституционным Судом в процессе предварительного рассмотрения жалоб и запросов. Это позволяет Конституционному Суду распространить свои правовые позиции, уже отраженные в решениях, на другие нормативные акты без проведения открытого разбирательства, а именно путем вынесения определений Пленумом Конституционного Суда на основе предварительного письменного производства и совещания судей. Все такие определения публикуются так же, как постановления Конституционного Суда. Объективно увеличивающееся с течением времени число предписаний, уже рассмотренных и признанных в открытых заседаниях Конституционного Суда противоконституционными, обусловливает и рост в настоящее время числа определений Конституционного Суда, в которых он подтверждает, что другие оспариваемые нормы совпадают по своему содержанию с неконституционными положениями, ранее лишенными юридической силы1. Это правомочие Конституционного Суда является действенным средством реализации правовых позиций суда по вопросам, регулирование которых осуществляется многими субъектами в актах разного уровня, и потому может эффективно служить устранению нарушений Конституции, повторяющихся, например, в законодательстве многих субъектов Федерации. Таким образом, действует и специфический дополнительный механизм, обеспечивающий в широком смысле исполнение решений Конституционного Суда. Кроме того, законодатель, исходя из идеи обеспечения исполнения решений Конституционного Суда, внес существенные поправки в Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации”, касающиеся обязанностей государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конституцией РФ в связи с решением Конституционного Суда (ст. 80 ФКЗ о Конституционном Суде в редакции от 15 декабря 2001 г.). В соответствии с названными изменениями Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации” на Правительство РФ возложена обязанность не позднее трех месяцев после опубликования решения Конституционного Суда внести в Государственную Думу проект нового федерального закона либо законопроект о внесении изменений и дополнений в закон, признанный неконституционным; указанные законопроекты рассматриваются Государственной Думой во внеочередном порядке. Президент и Правительство также обязаны не позднее двух месяцев после опубликования решения Конституционного Суда отменить или изменить свои нормативные акты, если они признаны неконституционными. Для законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Федерации установлен 6-месячный срок, в течение которого должны быть внесены в связи с решением Конституционного Суда необходимые изменения в Конституцию (устав) субъекта Федерации, отменены или изменены признанные неконституционными законы субъекта Федерации или приняты новые законы. Обязанность вносить соответствующий законопроект в срок не позднее двух месяцев после опубликования решения Конституционного Суда возложена на высшее должностное лицо (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Федерации. Он должен также в пределах тех же двух месяцев после опубликования решения Конституционного Суда РФ отменить и свой признанный неконституционным нормативный акт. Одновременно решен и вопрос об ответственности за неисполнение этих обязанностей: установлено, что если законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Федерации по истечении шести месяцев, а высшим должностным лицом (руководителем высшего исполнительного органа государственной власти) этого субъекта - по истечении двух месяцев после опубликования решения Конституционного Суда РФ не будут приняты перечисленные выше связанные с решением Конституционного Суда меры, то подлежит применению механизм ответственности, предусмотренный федеральным законодательством. Такой механизм закреплен в Федеральном законе “Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации” от 6 октября 1999 г. Он включает и предупредительные меры, и меры федерального воздействия, завершающиеся удалением с должности высших должностных лиц органов исполнительной власти субъекта Федерации или роспуском его законодательного органа при уклонении этих органов от исправления нормативных правовых актов, признанных Конституционным Судом РФ противоречащими Конституции РФ. Этот же механизм призван обеспечивать и отмену в установленном порядке других основанных на неконституционных актах, воспроизводящих их или имеющих такое же нормативное содержание положений. Согласно последней редакции ст. 87 ФКЗ о Конституционном Суде, если в течение шести месяцев после опубликования решения Конституционного Суда РФ аналогичный признанному неконституционным нормативный акт не будет отменен или изменен, уполномоченные федеральным законом государственный орган или должностное лицо обязаны принести протест либо обратиться в суд с требованием о признании такого нормативного акта либо договора недействующим, что по существу является решением, дублирующим решение Конституционного Суда о неконституционности такого же по своему содержанию регулирования в других актах. В целом все последние новеллы подчеркивают обязательность решений Конституционного Суда именно для нормотворческих органов и направлены на то, чтобы обеспечить непротиворечивость и конституционность в массиве нормативных текстов. Поэтому в качестве адресатов исполнения решений Конституционного Суда, согласно изменениям, внесенным в Федеральный конституционный закон “О Конституционном Суде Российской Федерации” от 15 декабря 2001 г., выступают органы, издавшие неконституционные акты, хотя последние после их признания таковыми по решению Конституционного Суда уже устранены из правового поля. Однако с этим связана и опасность недооценки такого компонента юридической силы решений Конституционного Суда, как их вступление в силу немедленно после провозглашения, а также непосредственное действие, в силу которого они не требуют подтверждения какими-либо другими инстанциями. Основным правовым последствием решения Конституционного Суда о неконституционности акта, как уже говорилось, является и должно признаваться то, что последний считается с момента вынесения решения Конституционным Судом недействительным. Для правоприменительной практики это означает, что данный акт не должен применяться, основанные на нем правоприменительные решения не могут приводиться в исполнение (ч. 3 ст. 79 ФКЗ о Конституционном Суде) и, более того, последние должны быть пересмотрены как основанные на не подлежащем применению законе не только по делам тех заявителей, которые ходатайствовали перед Конституционным Судом о защите от неконституционного закона (ст. 100 ФКЗ о Конституционном Суде), но и по другим делам, если соответствующие заинтересованные лица обратятся в компетентные суды с заявлениями о возобновлении производства по делу1. В отличие от судов, осуществляющих конституционную юрисдикцию в некоторых других странах (например, в ФРГ), Конституционный Суд РФ, признавая неконституционными нормы, положенные в основу решений других судов, не может отменить эти решения. Однако именно Конституционному Суду принадлежит монополия по официальному (обязательному для всех) истолкованию конституционных норм и соответственно конституционного смысла проверяемых им других (отраслевых) законов. Выявление их конституционного смысла Конституционным Судом в силу общеобязательности его решений обеспечивает реальное и единообразное применение конституционных норм в судебной практике всех юрисдикций. Причем обязательную силу имеет не только резолютивная часть решений Конституционного Суда, но и приводимое в их мотивировочной части толкование конституционных, а также отраслевых предписаний, относящихся к предмету рассмотрения. Такой вывод обусловлен признанием полномочий Конституционного Суда по официальному толкованию Конституции. В связи с этим возникает вопрос о так называемом прецедентном значении решений Конституционного Суда. Обозначение юридического значения решений Конституционного Суда как прецедента неточно, поскольку прецедент есть применение правовых выводов одного суда при рассмотрении дел другим судом в ситуации, сходной по фактическим обстоятельствам. Применительно к решениям Конституционного Суда речь не идет о прецеденте в указанном смысле. Если Конституционный Суд истолковал какой-то закон, то его решение обязательно для всех случаев применения именно этого закона. Речь идет не об аналогичной, а о той же самой ситуации, не о сходной фактической стороне дела, а о правовом содержании закона, подлежащего применению. Такое основание возобновления производства прямо предусмотрено в УПК РФ (2001 г.) и АПК РФ (2002 г.), хотя и до внесения этих изменений указанная позиция относительно правовых последствий решений Конституционного Суда была прямо сформулирована им самим. (Определение Конституционного Суда РФ от 6 июня 1997 г. по жалобам гр. Кульнева и др. Ц Конституционный Суд Российской Федерации. Постановления. Определения. 1997-1998. С. 345-346. Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 1999 г. по жалобе гр. Петровой Ц Конституционный Суд Российской Федерации. Постановления. Определения. 1999. С. 218-220). Для оценки юридического значения решения Конституционного Суда представляется более подходящим понятие преюдиции, хотя и здесь нет полного соответствия, поскольку под преюдицией понимается неоспоримое значение для других судов первоначального судебного установления фактов. В конституционном правосудии как бы видоизменяется само понятие факта, который должен признаваться другими судами установленным без нового его исследования. Конституционный Суд подтверждает факт соответствия или несоответствия какого-либо закона Конституции, и хотя это явление чисто правового порядка, оно может рассматриваться также как особый факт, который имеет преюдициальное значение не только для других судов, но и для законодательных органов. Последнее вытекает, в частности, из запрета преодолевать решение о содержательной неконституционности закона его повторным принятием. Причем понятие установленного факта неконституционности нормативного содержания акта не сводится к признанию не соответствующим Конституции правового установления, закрепленного в форме только проверенного судом закона. Аналогичные по правовому содержанию другие акты также не имеют права на существование с момента вынесения Конституционным Судом решения о неконституционности рассмотренной им нормы. Преюдициальное значение факта неконституционности нормативного правила влечет невозможность применения другими судами таких же правил, закрепленных в других актах, поскольку все суды обязаны следовать Конституции, а приоритет в ее истолковании, в том числе при оценке конституционности норм, принадлежит Конституционному Суду. Наряду с общеобязательностью и непосредственным действием решений Конституционного Суда РФ, которыми определяется их юридическая сила в материальном смысле слова, в ст. 79 ФКЗ о Конституционном Суде закреплены такие характеристики юридической силы решений в процессуальном смысле, как их окончательность, невозможность обжалования и немедленное вступление в силу после провозглашения. Окончательность решения Конституционного Суда означает, что это решение после его вступления в силу не может быть отменено или изменено ни самим Судом, ни какими бы то ни было другими органами государственной власти. Последнее обусловлено компетенцией и организацией конституционной юрисдикции, поскольку кроме Конституционого Суда нет других судебных органов, на которые возлагалась бы задача конституционного контроля на федеральном уровне. В то же время окончательность решений Конституционного Суда повышает его ответственность и независимость, а также обеспечивает правовую стабильность. Создание внутри самого Конституционного Суда “второй инстанции” для перессмотра его решений давало бы повод не достиг шим консенсуса политическим властным структурам через Конституционный Суд настаивать на изменении конституционной позиции парламентского большинства, ориентировало бы Конституционный Суд в целом на то, что он может в зависимости от политической конъюнктуры менять свои подходы к оценке конституционного смысла закона и к толкованию Конституции РФ, провоцировало бы судей Конституционного Суда на то, чтобы стремиться к постановке вопроса о пересмотре своих решений, тем более что для их принятая не характерно единогласие. Однако положение об окончательности решений Конституционного Суда критикуется некоторыми российскими авторами как противоречащее праву каждого в соответствии со ст. 46 Конституции РФ и Европейской конвенцией о правах и свободах человека и гражданина обращаться в межгосударственные юрисдикционные органы, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Утверждается, что постановления Конституционного Суда могут быть обжалованы в Европейский суд по правам человека и подлежат пересмотру, отмене или изменению в случае, если Европейский суд признает факт нарушения права и необходимость его устранения. Однако последнее требует иных мер и ни в каком случае не может быть достигнуто путем пересмотра решения Конституционного Суда: во-первых, он оценивает лишь соответствие оспариваемого закона Конституции независимо от того, был ли уже применен закон и имело ли место реальное нарушение права вследствие его применения; во-вторых, устранение нарушения, если оно имело место, требует изменения решений не Конституционного Суда, а других правоприменительных органов. При этом не требуется пересматривать решение Конституционного Суда. Если закон, который был оценен Конституционным Судом как соответствующий Конституции, привел, по мнению Европейского суда, к нарушению права, и, возмещая гражданину причиненный вред, государство в порядке общих мероприятий по исполнению решения Европейского суда посчитает необходимым также отменить закон, вынесенное в отношении данного закона решение Конституционного Суда станет беспредметным. Ho оно никогда не может препятствовать устранению нарушения ни законодателем, ни правоприменителем. Окончательность и отсутствие обжалования решений Конституционного Суда в смысле ст. 79 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, таким образом, не может означать ничего иного, кроме признания того очевидного факта, что какие-либо другие судебные инстанции, кроме и после Конституционного Суда, уполномоченные на оценку соответствия закона Конституции РФ, не существуют. Это ни в коей мере не может противопоставляться международным обязательствам Российской Федерации как члена Совета Европы хотя бы по той причине, что международно-правовые нормы действуют в РФ непосредственно и имеют приоритет перед внутренним законом. Исходя из этого как раз Конституционный Суд в своих решениях пропагандирует юрисдикцию Европейского суда, если национальные суды отказывают гражданам в защите их прав, как этого требуют международные нормы, и тем самым способствует совершенствованию внутригосударственных средств правовой защиты, используемых в системе судов общей юрисдикции и арбитражных судов536. Вместе с тем наряду с провозглашением окончательности решений Конституционного Суда РФ ФКЗ о Конституционном Суде исходит из возможности изменения правовой позиции Конституционного Суда в случаях, когда это обосновано правовым и социальным развитием, изменяющим значение ранее рассмотренных правовых институтов. Такие решения могут быть приняты только Пленумом Конституционного Суда при наличии нового обращения в Конституционный Суд по вопросу, аналогичному тому, который был ранее разрешен им (ст. 73 ФКЗ о Конституционном Суде).