<<
>>

§1. Понятие и структура правозащитного механизма

Понятия «правозащитный механизм», «механизм защиты прав и свобод человека и гражданина» (в данной работе оба используются в качестве тождественных) достаточно активно употребляются в научной литературе[13], правоприменительных актах и официальных информационных сообщениях органов государственной власти[14], в особенности в случаях, когда идет речь о весьма широких пластах правовой системы общества, которые нельзя свести исключительно к нормам права, объединенным по определенному признаку.

Кроме того, следует согласить с C.C. Алексеевым, который справедливо отмечал, что понятие механизма правового регулирования «позволяет не только собрать вместе явления правовой действительности ... участвующие в правовом воздействии (это достигается и при помощи понятия «правовая система»), но и представить их в работающем, системно-взаимодействующем

виде, что характеризует результативность правового регулирования...»[15]. Полагаем, высказанное ученым мнение в отношении понятия механизма правового регулирования вполне применимо и к правозащитному механизму. Например, в Информационном сообщении КС РФ «Развитие судебной системы Российской Федерации: конституционно-правовые аспекты»

говорится о том, что воплощение фундаментальных конституционных принципов верховенства права, демократии и разделения властей в реальной жизни зависит от эффективности имеющихся в национальной правовой системе механизмов защиты конституционных прав и свобод граждан, предусматривающих использование необходимых правовых средств, в том числе возможностей конституционного правосудия[16]. Представляется, что в приведенном примере понятие механизма защиты прав и свобод граждан охватывает и определенные, развитые, правовые институты, и

регламентированные соответственно общественные отношения, в которых нормы права получают реализацию, а возможно, и другие элементы (подробно дискуссия о структуре правозащитного механизма будет рассмотрена ниже).

Важно сделать акцент на функциональной составляющей объединения указанных явлений правовой действительности - обеспечении прав человека в случае их нарушения.

Сущность правозащитного механизма невозможно раскрыть без изучения его структуры. По данному поводу в научной литературе указывается, что каждому элементу правозащитного механизма соответствует стадия правового регулирования определенных общественных отношений[17]. Утверждение С.С. Алексеева о том, что понятие механизма правового регулирования представляет собой «методологическую категорию, которая обеспечивает четкое философски ориентированное видение правовых явлений», кажется применимым и к понятию правозащитного механизма. Оперирование конструкцией правозащитного механизма, знание его структуры может быть полезно и для правотворческих органов, непосредственного осуществляющих правовое регулирование конкретных общественных отношений и создающих соответствующий механизм, и для участников данных общественных отношений, использующих указанный механизм с целью воздействия на общественные отношения и удовлетворения их интереса - восстановления нарушенного субъективного права.

Следует отметить, что теоретически конструкция правозащитного механизма разработана фрагментарно, несмотря на ее научную востребованность. Возможно выделить лишь несколько работ таких ученых, как Ю.Н. Андреев, В.В. Бутнев, Е.А. Еремеева, Б.Л. Железнов, Л.О. Красавчикова, М.М. Мататова, А.В. Незнамов, в которых исследованию подвергаются понятие и структура правозащитного механизма, понятие способа, формы и средства защиты права, соотношение понятий защиты и охраны права, соотношение материально-правовой и процессуально­правовой составляющей в правозащитном механизме[18]. В связи с этим настоящий параграф диссертационного исследования посвящен рассмотрению приведенных выше вопросов и определению места конституционного судопроизводства в целом и института конституционной жалобы в частности в правозащитном механизме.

Наиболее полное и логически стройное определение правозащитного механизма может быть получено на основании учения о механизме правового регулирования.

Алексеев С.С. определял механизм правового регулирования как «взятую в единстве систему правовых средств, при помощи которой обеспечивается результативное правовое воздействие на общественные отношения»[19]. Элементами механизма правового регулирования ученый считал 1) юридические нормы; 2) правовые отношения; 3) акты реализации прав и обязанностей; и в ряде случаев - 4) акты применения права.

Правовые средства С.С.Алексеев понимал как «объективированные субстанциональные правовые явления, обладающие фиксированными свойствами, которые позволяют реализовывать потенциал права, его силу», и отграничивал их от явлений правовой деятельности (актов по реализации и применению норм права) и явлений субъективной сферы правовой действительности (например, правосознания)[20]. Такое понимание правовых средств вступает в некоторое противоречие с определением механизма правового регулирования через систему правовых средств, поскольку, как следует из разработанной С.С. Алексеевым структуры механизма правового регулирования, явления правовой деятельности, а именно: акты реализации прав и обязанностей и акты применения права (см. выше) - являются его элементами.

В контексте дискуссии о содержании понятия правовых средств, а по сути - о том, включаются в него институциональные явления, явления правовой деятельности или и то, и другое, - отметим, что существует противоположная мнению С.С. Алексеева точка зрения, высказанная

Б.И. Пугинским. Ученый утверждает, что к правовым средствам относятся исключительно явления правовой деятельности, и определяет, в частности, гражданско-правовые средства как «комплексы юридических действий лица, основанные на институциональных дозволениях гражданского законодательства и служащие достижению собственных целей лица, не противоречащих закону и интересам общества»[21].

Малько А.В. определяет механизм правового регулирования как «систему юридических средств, организованных наиболее последовательным образом в целях упорядочения общественных отношений, содействия удовлетворению интересов субъектов права»[22]. Основными элементами механизма правового регулирования ученый называет 1) норму права; 2) юридический факт или фактический состав; 3) правоотношение; 4) акты реализации прав и обязанностей; 5) охранительный правоприменительный акт (факультативный элемент).

Правовые средства А.В. Малько понимает в качестве «правовых явлений, выражающихся в инструментах (установлениях) и деяниях (технологии), с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права, обеспечивается достижение социально полезных целей»[23]. Данное определение правовых средств, как верно отмечает О.М. Родионова[24], является компромиссным, поскольку, в отличие от противостоящих позиций С.С. Алексеева и Б.И. Пугинского, включает в содержание правовых средств и субстанциональные явления, и средства-деяния.

Родионова О.М. определяет механизм гражданско-правового регулирования как «единство норм гражданского права и основанных на них частноавтономных положений, при помощи которых обеспечивается осуществление имущественных и личных неимущественных интересов

субъектов общественных отношений»[25]. Сущностным в приведенном определении, по нашему мнению, представляется структура механизма гражданско-правового регулирования, которую ученый представляет в виде двух элементов: норм гражданского права и так называемых

частноавтономных положений, под которыми О.М. Родионова понимает «части правил гражданско-правовой деятельности, определяемые субъектами гражданского права по своему усмотрению в рамках, установленных нормами гражданского права»[26]. Обозначенная структура механизма правового регулирования обусловлена тем, что ученый, вслед за Б.И. Пугинским и рядом других авторов, относит к правовым средствам только институциональные правовые явления и исключает явления правовой деятельности[27].

При таком подходе из содержания правовых средств вполне естественно исключаются акты реализации субъективных прав и обязанностей, акты правоприменения. Относительно правоотношений О.М. Родионова пишет, что последние, являясь внутренней мыслительной деятельностью лица, применяющего или реализующего право, общественные отношения не регулируют, следовательно, и к элементам механизма правового регулирования не относятся[28].

Анализируя приведенные выше подходы к определению механизма правового регулирования и его структуры, следует признать, что достаточно сложно говорить о целостном механизме правового регулирования и, в частности, о правозащитном механизме, обращая внимания только на нормы права и иные средства-установления и упуская из виду то, как они преломляются в отдельных общественных отношениях, а затем получают реализацию участниками данных отношений; еще менее продуктивным представляется изучение сугубо средств-деяний в отрыве от

институциональной составляющей, породившей явления правовой

деятельности. В этой связи наиболее точным пониманием механизма правового регулирования и его элементов, по нашему мнению, является модель, предложенная А.В. Малько. Именно широкое понимание правовых средств, включающее в себя средства-установления и средства-деяния, позволяет наиболее полно охватить механизм правового регулирования.

Понимание механизма правового регулирования, отраженное в приведенных выше работах, можно взять за основу для формулирования понятия правозащитного механизма и определения его структуры.

Интересным представляется то, что дискуссия о существе правовых средств, имеющая место среди ученых, исследующих механизм правового регулирования, практически отсутствует среди ученых, изучающих правозащитный механизм. Например, В.В. Бутнев, Ю.Н. Андреев, Е.А. Еремеева в структуру правозащитного механизма включают явления правовой действительности, которые могут быть отнесены как к средствам- установлениям, так и к средствам-действиям.

Так, В.В.

Бутнев определяет правозащитный механизм как «взятую в единстве систему правовых средств, при помощи которой обеспечивается восстановление нарушенных субъективных прав, защита охраняемых законом интересов, разрешение правовых споров и устранение иных препятствий в реализации субъективных прав»[29]. Структуру правозащитного механизма ученый выстраивает по аналогии со структурой механизма правового регулирования, разработанной С.С. Алексеевым, которая приведена выше.

Андреев Ю.Н. пишет, что «под гражданско-правовым механизмом защиты субъективных гражданских прав понимаются эффективно действующая, динамичная, внутренне согласованная, взаимно обусловленная система правозащитного регулирования и защиты, элементов защиты, используемых в определенной взаимосвязи и последовательности (стадии); совокупность регулятивных и охранительных норм позитивного (гражданского) права, субъективных прав и юридических обязанностей, охранительных гражданских правоотношений, реально исполняемых правоприменительных актов, фактических и юридических действий по самозащите и защите нарушенных (оспариваемых) прав; комплекс реально действующих адекватных гражданско-правовых способов, средств (инструментов, форм), организационных, процессуальных (процедурных) норм, приемов и технологий защиты права, стадий, иных факторов и условий в целях предупреждения возможных и пресечения совершаемых гражданских правонарушений; устранение препятствий в осуществлении субъективных гражданских прав; восстановление нарушенных субъективных гражданских прав и законных интересов обратившегося за защитой лица (правообладателя); укрепление конституционного правопорядка»[30]. Структуру правозащитного механизма ученый выстраивает по аналогии со структурой механизма правового регулирования, разработанной С.С. Алексеевым, то есть включающую 1) юридические нормы; 2) правовые отношения; 3) акты реализации прав и обязанностей; 4) акты применения права.

Следует отметить, что предлагаемое Ю.Н. Андреевым определение правозащитного механизма с точки зрения логики является весьма спорным, поскольку в содержание формулируемого понятия включаются разнородовые или пересекающиеся по смыслу составляющие: так, система правозащитного регулирования и защиты, вероятнее всего, включает в себя и элементы защиты; понятие правовых средств - включает в себя способы защиты права.

Еремеева Е.А. под правозащитным механизмом понимает «систему определенных средств и способов защиты, с помощью которых субъекты правозащитной деятельности осуществляют защиту нарушенных прав и свобод, находясь в определенной жизненной ситуации»[31]. При этом, по мнению ученого, элементами правозащитного механизма являются: 1) правовые нормы; 2) юридические факты; 3) правовые отношения; 4) деятельность субъектов, осуществляющих правозащитные функции;5) применение субъектами, осуществляющими правозащитные функции, определенных методов защиты; 6) социальная, включая юридическую, ответственность.

Анализ приведенных выше подходов к определению правозащитного механизма и его структуры позволяет сделать вывод о том, что наиболее точной и логически выверенной является позиция В.В. Бутнева, который, опираясь на работы С.С. Алексеева, понимает под правозащитным механизмом систему правовых средств, призванных обеспечить защиту субъективных прав человека.

Четырехэлементная структура правозащитного механизма, включающая 1) юридические нормы; 2) правовые отношения; 3) акты реализации прав и обязанностей; 4) акты применения права - также разработанная С.С. Алексеевым - с учетом приведенных выше комментариев относительно содержания понятия правовых средств, представляется на сегодняшний день адекватно отражающей явления правовой действительности, возникающие в связи с защитой прав человека. Последний тезис хотелось бы пояснить на основании дела из практики КС РФ по жалобе Т.И. Романовой - весьма показательном примере функционирования правозащитного механизма, отличительной чертой которого явилось разнообразие правовых средств, примененных с целью защиты нарушенного права (гражданка только в КС РФ дважды подавала жалобы с различным предметом, причем в обоих случаях КС РФ встал на сторону подателя конституционной жалобы)[32].

Согласно обстоятельствам дела Государственный Совет Чувашской Республики (далее - Государственный Совет ЧР) принял постановление о досрочном прекращении депутатских полномочий гражданки Т.И. Романовой в связи с несоблюдением ограничений, связанных с депутатской деятельностью. Не согласившись с постановлением Г осударственного Совета ЧР, Т.И. Романова оспаривала его в судах общей юрисдикции, однако в удовлетворении ее требований было отказано.

Не согласившись с позицией судов, Т.И. Романова обратилась с жалобой в КС РФ, указав, что положения Федерального закона «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации» - по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, - нарушают ее конституционные права. По итогам рассмотрения жалобы КС РФ встал на сторону подателя жалобы, и его постановление явилось основанием для пересмотра правоприменительных актов судов по делу Т.И. Романовой.

Впоследствии Т.И. Романова обратилась в суд с требованием о компенсации морального вреда, причиненного незаконным решением Г осударственного Совета ЧР, однако вновь в удовлетворении ее требований было отказано.

Не согласившись с позицией судов, Т.И. Романова во второй раз обратилась с жалобой в КС РФ, указав, что положения ГПК РФ нарушают ее конституционное право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями органов государственной власти (ст. 53 Конституции РФ). По итогам рассмотрения жалобы КС РФ вновь встал на сторону подателя жалобы, и его постановление является основанием для пересмотра правоприменительных актов судов по делу Т.И. Романовой.

К сожалению, на момент написания настоящего исследования иск Т.И. Романовой о компенсации морального вреда не был повторно рассмотрен судом первой инстанции во исполнение Постановления КС РФ, однако уже имеющийся эмпирический материал представляется весьма полезным для апробации учения о четырехэлементной структуре правозащитного механизма, состоящей из 1) юридических норм; 2) правовых отношений; 3) актов реализации прав и обязанностей; 4) актов применения права.

Нормативную составляющую правозащитного механизма в деле Т.И. Романовой составили положения источников как материального, так и процессуального права. К первой группе источников прежде всего необходимо отнести Конституцию РФ, Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», ГК РФ. Ко второй - ГПК РФ, Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации», Федеральный конституционный закон «О Верховном Суде Российской Федерации», Закон о КС РФ. В указанном перечне приведены основные для данного случая источники права, однако его можно расширить, включив, например, Международный Пакт «О гражданских и политических правах», Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, Конвенцию о стандартах демократических выборов, избирательных прав и свобод в государствах- участниках Содружества Независимых Г осударств[33], Федеральный закон «О политических партиях», Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20.12.1994г.№ 10 «Некоторые вопросы

применения законодательства о компенсации морального вреда»[34], оба постановления КС РФ по рассматриваемому делу и др. нормативные правовые акты, применяемые в том числе судебными органами при рассмотрении дела Т.И. Романовой.

Следующим элементом правозащитного механизма считаются правоотношения; при этом на соответствующей стадии правового регулирования происходит возникновение субъективных прав и обязанностей у конкретных участников общественных отношений. Отметим, что в литературе также может выделяться промежуточный элемент правового регулирования - юридический факт или фактический состав[35], который, однако, в настоящей работе не обособляется и рассматривается в контексте правоотношения.

Следует согласиться с В.В. Бутневым, указывающим на то, что правоотношения, составляющие элемент правозащитного механизма, являются всегда охранительными, то есть связанными с совершением субъектом регулятивного правоотношения противоправного деяния[36]. Ученый разделяет названные правоотношения на материально­охранительные и организационно-охранительные, что, однако, имеет весьма условный характер.

В деле Т.И. Романовой ключевыми юридическими фактами, с которыми связано возникновение, изменение и прекращение охранительных правоотношений, по нашему мнению, являются обращения гражданки в судебные органы, поскольку именно в результате указанных действий произошло «установление конкретной юридической связи с весьма определенным разделением субъектов на управомоченных и обязанных»[37]. Именно благодаря указанным действиям Т.И. Романова инициировала возникновение новых правоотношений с участием нового субъекта - органа судебной власти, была наделена субъективными правами лица, участвующего в деле, и получила возможность при определенных условиях, посредством государственного принуждения, воздействовать на

Г осударственный Совет ЧР с целью восстановления ее нарушенного права, а также компенсации причиненного морального вреда.

Третий элемент правозащитного механизма составляют акты реализации прав и обязанностей субъектами правоотношения. Ю.Н. Андреев отмечает, что акты реализации прав и обязанностей представляют собой фактическое поведение субъектов, выражаемое в форме соблюдения, исполнения и использования[38]. Интересным является вопрос соотнесения юридических фактов и актов реализации прав и обязанностей. В рассматриваемом деле Т.И. Романовой действия последней по инициированию судебного разбирательства являются одновременно юридическими фактами, порождающими соответствующие гражданско­процессуальные правоотношения, и вместе с тем актами реализации субъективных прав (например, конституционного права на судебную защиту), которыми гражданка наделена в рамках общерегулятивных правоотношений.

Наконец, четвертым элементом правозащитного механизма являются акты применения права, представленные в приведенном деле Т.И. Романовой в виде многочисленных принятых судами актов.

Из приведенного выше анализа следует, что четырехэлементная структура правозащитного механизма, включающая 1) юридические нормы; 2) правовые отношения; 3) акты реализации прав и обязанностей; 4) акты применения права - вполне может служить моделью, адекватно отражающей явления правовой действительности. Между тем, по нашему мнению, данная модель все же не охватывает значимую стадию функционирования правозащитного механизма, связанную с осуществлением правотворческой деятельности уполномоченными органами, обусловленной принятием правоприменительного акта особого вида, и не отражает весьма существенный элемент правозащитного механизма - правотворческие акты. Указанная стадия функционирования правозащитного механизма характерна для случаев, когда лицо, чье право нарушено, прибегает к такой форме защиты права, как обращение в органы конституционной юстиции. Поясним сказанное на основании достаточно известного дела из практики КС РФ по жалобе ООО «Маслянский хлебоприемный пункт», примечательного тем, что функционирование правозащитного механизма в данном примере привело к принятию последовательно нескольких правотворческих актов[39].

Согласно обстоятельствам дела, ООО «Маслянский хлебоприемный пункт» предприняло несколько попыток по оспариванию акта Управления Федеральной антимонопольной службы (далее - УФАС), которым общество было привлечено к ответственности по ч. 5 ст. 19.8 КоАП РФ. Получив отказ в удовлетворении заявленных требований в арбитражных судах различных инстанций, общество обратилось с жалобой в КС РФ, указав, что приведенное положение КоАП РФ нарушают его конституционные права, в частности, право на свободное занятие предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельностью (ч. 1 ст. 34 Конституции РФ), постольку, поскольку установленный этим положением значительный минимальный размер административного штрафа в системе действующего правового регулирования, не допускающего назначение административного наказания ниже низшего предела соответствующей административной санкции, не позволяет во всех случаях в полной мере учесть характер совершенного административного правонарушения.

Рассмотрев жалобу ООО «Маслянский хлебоприемный пункт», КС РФ встал на сторону общества и признал ч. 5 ст. 19.8 КоАП РФ не соответствующим Конституции РФ. Постановление КС РФ по данному делу явилось основанием для пересмотра по новым обстоятельствам правоприменительных актов, вынесенных в отношении ООО «Маслянский хлебоприемный пункт», в результате чего размер ответственности общества был снижен[40]. Между тем функционирование правозащитного механизма на этом нельзя считать завершенным, поскольку de jure цель применения юридическим лицом правового средства в виде обращения с жалобой в КС РФ заключалась именно в проверке конституционности положений КоАП РФ, а не в пересмотре конкретного дела.

Статья 80 Закона о КС РФ устанавливает обязанности государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конституцией РФ в связи с решениями КС РФ. Во исполнение указанных положений закона и приведенного выше Постановления КС РФ был принят Федеральный закон от 02.12.2013г. № 343-ФЗ «О внесении изменения в статью 19.8 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»[41], значительно снижающий размер штрафа, который может применяться к юридическим лицам. Однако принятием данного закона обязанность государственных органов по исполнению решений КС РФ не была выполнена: как отмечается в Информационно-аналитическом отчете об исполнении решений КС РФ в 2014г., предписание о необходимости разработки общих законодательных критериев, позволяющих судам при рассмотрении соответствующих дел принимать решения о выходе за пределы административной санкции, было проигнорировано»[42]. В связи с этим в дополнение к Федеральному закону № 343-ФЗ был принят Федеральный закон от 31.12.2014г. № 515-ФЗ «О внесении изменений в статью 4.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»[43], устанавливающий общие правила назначения административного наказания ниже низшего предела соответствующих административных санкций. Принятие указанных законов можно считать заключительной стадией функционирования правозащитного механизма, к использованию которого прибегнуло ООО «Маслянский хлебоприемный пункт».

Кроме того, к актам правотворчества, выступающим элементами правозащитного механизма, можно отнести принятие не только законов во исполнение актов КС РФ, но принятие КС РФ дисквалифицирующих решений в принципе. Как неоднократно отмечалось в литературе, функции КС РФ по дисквалификации правовых норм превращают суд в негативного законотворца[44], в связи с чем соответствующие постановления суда объединяют в себе свойства правоприменительного акта и правотворческого акта.

Говоря о правотворческих актах как об элементах правозащитного механизма, следует отметить, что последние являются правовыми средствами-деяниями и по своей природе отличны от норм права как элементов правозащитного механизма, которые включаются в последний как средства-установления. Таким образом, четырехэлементную структуру правозащитного механизма, включающую 1) юридические нормы; 2) правовые отношения; 3) акты реализации прав и обязанностей; 4) акты применения права - следует дополнить пятым элементом: актами

правотворчества.

Определить место конституционного судопроизводства в целом и института конституционной жалобы в частности в правозащитном механизме целесообразно при помощи понятий способа и формы защиты права.

Выявление из совокупности правовых средств, составляющих правозащитный механизм, способов и форм защиты права основано на общетеоретическом делении норм права на материальные и процессуальные и урегулированных ими общественных отношений на материально-правовые и процессуально-правовые, что, однако, является весьма условным. Способы защиты права преимущественно закрепляются нормами материального прав, в то время как формы защиты - нормами процессуального права.

Витрянский В.В. под способами защиты гражданских прав понимает «предусмотренные законодательством средства, с помощью которых могут быть достигнуты пресечение, предотвращение, устранение нарушений права, его восстановление и (или) компенсация потерь, вызванных нарушением права»[45].

Андреев Ю.Н. определяет способ защиты как «модель (эталон) будущего поведения защищающегося лица и иных субъектов защиты, которые будут действовать - претворять в жизнь избранный

уполномоченным лицом (обладателем нарушенного субъективного права) способ защиты, предусмотренный законом»[46].

Пчелинцева Л.М. отмечает, что под способами защиты жилищных прав понимаются «предусмотренные законом материально-правовые меры принудительного характера, при помощи которых производится

восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав»[47].

Треушников М.К. пишет о том, что способ защиты права - категория материального права, в то время как форма защиты права - процессуального права[48]. Ученый под формой защиты права понимает «определяемую законом деятельность компетентных органов по защите права, то есть по установлению фактических обстоятельств, применению к ним норм права,

определению способа защиты права, вынесению решения и осуществлению контроля за его исполнением»[49].

Бутнев В.В. определяет форму защиты права как комплекс внутренне согласованных организационных мероприятий по защите субъективных прав, протекающих в рамках единого правового режима[50]. Ученый также указывает на то, что - в зависимости от вовлеченности органов публичной власти в качестве стороны, разрешающей спор, - формы защиты права делятся на неюрисдикционные и юрисдикционные. При этом важнейшей

юрисдикционной формой защиты права является судопроизводство.

Представляется, что приведенные выше подходы к определению способа защиты права, хотя и часто используются учеными в контексте защиты отраслевых субъективных прав, в равной мере применимы к любым видам субъективных прав. Сущностной характеристикой способа защиты права, по нашему мнению, является то, что соответствующее правовое средство представляет собой действие, направленное на обеспечение защиты нарушенного права, в отличие от формы защиты права, которая сама по себе производна от способа защиты и имеет ценность настолько, насколько позволяет реализовать способ защиты. Конституционное судопроизводство, являясь разновидностью юрисдикционной формы защиты права, в качестве сложносоставного элемента выступает структурной частью правозащитного механизма. Поясним последний тезис на примере дела из практики КС РФ.

Согласно обстоятельствам дела, изложенным в Постановлении КС РФ от 25.06.2015г. № 16-П по жалобе гражданина Республики Беларусь С.П. Лярского[51], последний, полагая, что в связи с возникновением у него в 2011г. статуса налогового резидента Российской Федерации удержанный налог подлежит перерасчету по ставке 13 процентов, а излишне уплаченная по ставке 30 процентов сумма налога должна быть ему возвращена, представил в налоговый орган декларацию по данному налогу за 2010 год, приложив к нему заявление о возврате указанной суммы. Не получив удовлетворения заявленных требований, С.П. Лярский обратился с иском об обязании налогового органа возвратить излишне уплаченный налог на доходы физических лиц за 2010г. в суд. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения судами вышестоящих инстанций, в удовлетворении исковых требований С.П. Лярского было отказано. В результате заявитель обратился с жалобой в КС РФ, указав на противоречие п. 2 ст. 207 и ст. 216 НК РФ ч. 2 ст. 15 и ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, заключающееся в неопределенности содержащихся в них положений, касающихся исчисления срока нахождения физического лица в Российской Федерации для целей определения его статуса как налогового резидента Российской Федерации.

По результатам рассмотрения жалобы КС РФ признал оспариваемые положения НК РФ не противоречащими Конституции РФ, однако выявил их конституционно-правовой смысл, согласно которому указанные нормы НК РФ не предполагают отказ гражданам Республики Беларусь при обложении налогом на доходы физических лиц вознаграждения за работу по найму, полученного ими в период нахождения на территории Российской Федерации, в применении правил налогообложения, установленных для налоговых резидентов Российской Федерации, в соответствии с условиями, предусмотренными международным договором, несмотря на отсутствие у них по итогам налогового периода статуса налогового резидента Российской Федерации. Таким образом, КС РФ в данном деле встал на сторону подателя жалобы; соответствующее постановление КС РФ явилось основанием для пересмотра правоприменительных решений по делу С.П. Лярского.

Возвращаясь к вопросу выделения в правозащитном механизме способа и формы защиты права, необходимо отметить, что в приведенном деле С.П. Лярским изначально в качестве способа защиты был избран перерасчет удержанного налога и возврат суммы излишне уплаченного налога. При этом формой защиты права было избрано обращение в налоговый орган с письменным заявлением о возврате излишне уплаченного налога (обращение в административном порядке). Не получив удовлетворения указанных требований, заявитель изменил форму защиты на гражданское судопроизводство и обратился в суд первой инстанции с исковым заявлением, а затем с жалобами в вышестоящие судебные инстанции. Также не получив удовлетворения заявленных требований в судах общей юрисдикции, С.П. Лярский изменил способ защиты права на проверку конституционности примененных в его деле положений НК РФ. Изменена была и форма защиты права: с гражданского судопроизводства на конституционное. Достигнув посредством применения названного способа и формы защиты права конкретизации положений НК РФ, можно предположить, что податель конституционной жалобы вновь прибегнет к такому способу защиты права, как возмещение излишне уплаченного налога, актуализированному в рамках гражданского судопроизводства.

Указанный выше пример свидетельствует о том, что судопроизводство как форма защиты права является важной составляющей правозащитного механизма, играющей зачастую ключевую в роль в обеспечении защиты нарушенного права. При этом форма защиты права служит сложносоставным элементом правозащитного механизма, который в зависимости от обстоятельств конкретного дела может включать в себя каждый из основных элементов правозащитного механизма. Сказанное в полной мере распространяется на конституционное судопроизводство и его вид - производство по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан.

<< | >>
Источник: Кухливский Владимир Сергеевич. КОНСТИТУЦИОННАЯ ЖАЛОБА КАК ЭЛЕМЕНТ ПРАВОЗАЩИТНОГО МЕХАНИЗМА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ИНЫХ ГОСУДАРСТВАХ-ЧЛЕНАХ СНГ. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук.. 2016

Еще по теме §1. Понятие и структура правозащитного механизма:

  1. Тема 14. Юридический механизм профилактики информационно-правовых конфликтов
  2. § 3. Преодоление "классового права"
  3. § 3. Политическая культура адвоката: ретроспектива проблемы и современность
  4. § 14.1. Соотношение понятий «функция» и «обеспечение»
  5. § 1. Прокуратура Российской Федерации: понятие, сущность, место в системе государственных органов
  6. 5.3. Правозащитная система государства
  7. 5.4. Международная защита прав человека: понятие и механизмы реализации
  8. § 1. Конституционно-правовой анализ понятий «обеспечение», «реализация», «охрана» и «защита» в контексте прав и свобод человека и гражданина
  9. § 2. Понятие и сущность механизма обеспечения конституционных прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации
  10. 1.1. Понятие правозащитной деятельности прокуратуры
  11. §2. Структура и содержание конституционного права граждан на обращение как субъективного права
  12. 2.3 Реализация конституционного права на среднее профессиональное образование: понятие, стадии, субъекты
  13. 3.2. Механизмы противодействия праворадикальным организациям в российской политической практике
  14. § 1. Общее понятие юридического процесса. Его содержательные и формальные характеристики
  15. 3. Виды средств процессуально-правового регулирования
  16. §4. Обоснование понятия охранительной функции государства
  17. §2. Каналы, механизмы и технологии влияния международных структур на процесс разработки правительственных стратегий
  18. ВВЕДЕНИЕ
  19. §1. Понятие и структура правозащитного механизма
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Акционерное право - Бюджетная система - Горное право‎ - Гражданский процесс - Гражданское право - Гражданское право зарубежных стран - Договорное право - Европейское право‎ - Жилищное право - Законы и кодексы - Избирательное право - Информационное право - Исполнительное производство - История политических учений - Коммерческое право - Конкурсное право - Конституционное право зарубежных стран - Конституционное право России - Криминалистика - Криминалистическая методика - Криминальная психология - Криминология - Международное право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Образовательное право - Оперативно-розыскная деятельность - Права человека - Право интеллектуальной собственности - Право собственности - Право социального обеспечения - Право юридических лиц - Правовая статистика - Правоведение - Правовое обеспечение профессиональной деятельности - Правоохранительные органы - Предпринимательское право - Прокурорский надзор - Римское право - Семейное право - Социология права - Сравнительное правоведение - Страховое право - Судебная психиатрия - Судебная экспертиза - Судебное дело - Судебные и правоохранительные органы - Таможенное право - Теория и история государства и права - Транспортное право - Трудовое право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия права - Финансовое право - Экологическое право‎ - Ювенальное право - Юридическая антропология‎ - Юридическая периодика и сборники - Юридическая техника - Юридическая этика -