О ЗНАЧЕНИИ ОБЩИХ ПОЛОЖЕНИЙ ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА. Ю.Х. Калмыков

- для характеристики норм и институтов, входящих в часть первую Гражданского кодекса РФ, а в учебных планах юридических вузов обычно обозначаемую как «Общая часть гражданского права»;

- рассмотрения правовых норм, включенных в раздел первый Гражданского кодекса, который так и называется – «Общие положения»;

- рассмотрения правил, входящих в состав лишь первых двух глав, которые сами выступают под общим наименованием «Основные положения».

Меньшая сфера влияния у норм и институтов, объединяемых первым разделом ГК; он охватывает «Основные положения», «Лица», «Объекты гражданских прав», «Сделки и представительство», «Сроки Исковая давность», И все же правила, закрепленные в этом разделе имеют наиболее универсальное значение и без них невозможно эффективное использование всех остальных институтов гражданского права.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 43

 Что же касается возможности трактовки указанного понятия в самом узком смысле, охватывающем нормы, посвященные характеристике гражданского законодательства, основаниям возникновения гражданских прав и обязанностей, осуществлению и защите гражданских прав, то она объяснима и оправдана в том смысле, что стержневые идеи и принципы в них закрепленные, пронизывают все без исключения нормы гражданского законодательства. Эта часть ГК является, пожалуй, самой важной. В ней закрепляются исходные положения, имеющие основополагающее значение не только для других разделов Кодекса, но и всей системы актов гражданского законодательства, а также – для правоприменительной практики.

Здесь напрашивается такая аналогия: если первые шестнадцать статей Конституции РФ составляют основу конституционного строя Российской Федерации, то первые шестнадцать статей Гражданского кодекса РФ можно рассматривать в качестве правовой основы экономического оборота страны. Если количественная сторона в данном случае – чистое совпадение, то сущностная оценка соответствующих разделов того и другого акта представляется достаточно обоснованной и правильной.

Меня могут упрекнуть в определенном преувеличении значения основных положений ГК, как это было сделано некоторыми юристами применительно к Кодексу в целом. Уже, например, заявлено, что «годичная практика применения (имеется в виду часть первая ГК – Ю.К.) показала очевидную несовершенность ряда его принципиальных положений, что позволяет сомневаться в высокой оценке этого закона как своего рода «экономической конституции»[1]. Между тем любому непредвзятому исследователю понятно, что «годичная практика» не в состоянии что-либо дать в плане оценки такого сложного акта, как Гражданский кодекс, для этого нужны десятилетия[2]. В то же время вполне объяснима позиция высших судебных инстанций страны, принявших в течение довольно короткого промежутка времени два совместных постановления их Плену-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 44

мов по практике применения первой части ГК[3]: использование рыночных методов хозяйствования и, соответственно, абсолютно новых правовых норм, институтов, категорий и понятий не могли не подтолкнуть их к выработке рекомендаций, призванных обеспечить единство правоприменительной практики судов.

Сейчас вряд ли есть смысл возрождать полемику с представителями концепции хозяйственного права. Уже все сказано и сказано давно. Сама жизнь подтвердила обоснованность позиции тех, кто всегда выступал за четкое разграничение горизонтальных, товарно-денежных, и вертикальных, управленческих, отношений, не выводил никаких «диагоналей» или не смешивал и не совмещал несовместимое.

В плане общей оценки Гражданского кодекса есть смысл остановиться на рассмотрении замечания, которое высказывалось и в ходе обсуждения проекта ГК, и уже после принятия Кодекса. Суть его в том, что сфера влияния Кодекса непомерно расширена, его действие пытаются распространить на семейные, трудовые, земельные, природоресурсные и даже административные отношения, что превращает ГК в своеобразный суперкодекс.

Я не знаю, что такое «суперкодекс», понятие это по меньшей мере неюридическое. Если имеется в виду объем Кодекса (в двух его частях уже 1109 статей) и охват им общественных отношений, то это действительно пока самый большой кодификационный акт в системе российского законодательства. Обусловлено такое увеличение объема ГК не «захватническими» устремлениями цивилистов, а чисто объективными факторами. В условиях рынка эта тенденция очевидно неизбежна, т.к. вовлечение в оборот все новых и новых объектов собственности (земельные участки, жилища и т.д.) связано с расширением сферы влияния норм гражданского законодательства, с регулированием соответствующих общественных отношений на основе принципов равенства, недопустимости произвольного вмешательства в частные дела. К тому же в ГК, в одних случаях, просто перекочевали нормы и институты, имеющие межотраслевое значение и пограничный характер (опека и попечительство, регистрация актов гражданского состояния), а в других – появились гла-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 45

вы, определяющие порядок пользования новыми объектами собственности и их перехода от одних субъектов к другим. Относительно наиболее важного из них – земли, в ГК закреплено положение, согласно которому пределы ее включения в оборот определяются земельным законодательством, а правила, по которым этот оборот осуществляется, закрепляются в нормах гражданского законодательства.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 46

Первые шестнадцать статей ГК названы мной «правовыми основами экономического оборота» не случайно – они закрепляют прежде всего принципы, или исходные положения, имеющие стержневое значение для всей системы гражданского права, а именно: равенство участников регулируемых гражданским законодательством отношений; неприкосновенность собственности; свобода договора; недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела; необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав; обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебная защита.

Закон сейчас четко формулирует принципы гражданского права, дает исчерпывающий их перечень. Думается, это не случайно. Ведь юридические принципы есть основные начала, характеризующие особенности данной системы права, в них выражены главенствующие идеи, пронизывающие все ее клеточки и клетки, структурные подразделения.

Было время, когда из-за несовершенства законодательства не было ясности ни в том, что представляют собою принципы права, ни в том, какие из них у нас действуют. Диапазон высказанных на этот счет суждений оказался широким. Некоторые исследователи решали проблему просто: ограничивались указанием на то, что прин-

ГК России.

 ципы советского гражданского права – это принципы социализма[4]. В многочисленных учебниках гражданского права фигурировали разные (обычно, в пределах 5-7) принципы, а в посвященной им специальной докторской диссертации уже насчитывалось около двух десятков отраслевых, подотраслевых и прочих принципов советского гражданского права[5].

Обстоятельно проблема принципов права была рассмотрена в фундаментальной работе С.Н. Братуся «Предмет и система советского гражданского права». Предложив собственное юридико-фило-софское определение этого понятия («принцип – это ведущее начало, закон данного движения материи или общества, а также явлений, включенных в ту или иную форму движения»)[6] и призвав не путать юридические принципы ни с экономическими законами, ни с правовыми нормами и институтами, он отмечал, что «основные принципы какой-либо отрасли права мы должны обнаружить в самих нормах, составляющих в совокупности данную отрасль; если же там принципы прямо не сформулированы, они должны быть обнаружены из общего смысла норм. В последнем случае в выявлении и формировании принципов отрасли права большую роль играет практика (административная, судебная, арбитражная) и правовая наука»[7].

Высказанные С.Н. Братусем рекомендации не утратили своего значения и в наших условиях. Можно только сожалеть, что о них забывают некоторые нынешние исследователи проблемы; прежде всего, жаль, что поиски принципов ведутся лишь в тех случаях, когда в самих правовых нормах «они прямо не сформулированы». А если сформулированы, если прямо названы, если только что вступивший в силу закон содержит четкий их перечень?

Мне кажется, при таких условиях не остается причины для различной трактовки этого вопроса, хотя не все разделяют такую точку зрения.

В одних случаях приводят перечень принципов гражданского права, который имеет «усеченный» характер и включает лишь не-

ГК России.

прикосновенность собственности, свободу договора, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечение восстановления нарушенных прав и их судебной защиты[8]. За бортом здесь оказываются принципы равенства участников гражданских правоотношений и недопустимости произвольного вмешательства в частные дела.

В других случаях, вместо необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав и обеспечения восстановления нарушенных прав и их судебной защиты, появляются принципы дозволительной направленности гражданско-правового регулирования, а также – свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств на всей территории Российской Федерации[9].

Что можно сказать по этому поводу? Ни на чем не основано, прежде всего, исключение из перечня, предусмотренного законом принципа равенства. Есть явления, которые можно рассматривать с разных сторон; в этом смысле равенство может выступать в качестве:

- принципа гражданского права;

- метода гражданско-правового регулирования;

- признака, свойственного частному праву в целом.

Словом, равенство – это и основное начало, пронизывающее всю систему гражданского права (принцип), и способ воздействия на соответствующие общественные отношения (метод), и критерий, с помощью которого гражданское (частное) право отграничивают от права публичного. Правда, по последнему вопросу с давних времен идут споры относительно того, как правильнее определить черту между правом частным и правом публичным, и, несмотря на высказывавшееся ранее скептическое замечание относительно того, что «это различие, установившееся исторически и упорно поддерживаемое, скорее сознается инстинктивно, чем основывается на точных признаках»[10], в науке, думается, преобладает точка зрения, согласно которой «частно-правовое отношение построено на координации субъектов..., публично-правовое отношение построено на начале

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 48

субординации субъектов, публичное право представляет собой систему централизованного регулирования жизненных отношений»[11].

Продолжая разговор о принципах гражданского права, нельзя согласиться как с исключением из установленного в Кодексе их перечня принципа недопустимости произвольного вмешательства в частные дела, так и с заменой принципа беспрепятственного осуществления гражданских прав требованием свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств.

Особенность частного права всегда состояла в обеспечении частного интереса, интересов отдельных лиц. Вот почему рассматриваемый принцип характерен для гражданского права: здесь затрагивается частный интерес; имеет место не обычное, а произвольное вмешательство в частное дело. Конкретно действие принципа невмешательства в частные дела может проявляться в том, что:

- никто не вправе вмешиваться в тайну личной, в том числе, семейной жизни;

- никто не вправе вторгаться в сферу правомерной предпринимательской деятельности другого лица. Рынок предполагает свободу в принятии решения хозяйствующими субъектами и роль государства ограничивается здесь, главным образом, законодательством, правовым регулированием экономических отношений;

- закон охраняет информацию, составляющую служебную или коммерческую тайну (ст. 139 ГК), тайну банковского счета и банковского вклада (ст. 857 ГК).

Принцип недопустимости произвольного вмешательства в частные дела – своего рода правило, которое может иметь и определенные исключения. Когда происходит столкновение частного и публичного интереса[12], закон нередко отдает предпочтение последнему. Так, может быть поставлен вопрос об ограничении правомочий собственника, если владение, пользование или распоряжение землей осуществляется таким образом, что это наносит вред окружаю-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 49

щей среде или ведет к нарушению прав и законных интересов других лиц.

Правда, в указанном случае нет оснований говорить о произвольном вмешательстве кого-либо в частные дела; коллизия между частным и публичным интересом здесь разрешается непосредственно самим законом.

И последнее. Принцип необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав не может подменяться требованием свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств по той простой причине, что он охватывает более широкую сферу отношений. Свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств – одно из многочисленных проявлений этого принципа, имеющего отношение не столько к конкретным действиям, сколько к проблеме содержания гражданской правоспособности. Известно, что граждане сейчас «могут заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью» (ст. 18 ГК), а юридическое лица – коммерческие организации «могут иметь гражданские права и нести гражданские обязанности, необходимые для осуществления любых видов деятельности, не запрещенных законом» (ст. 49 ГК). Таким образом, правовые возможности граждан и юридических лиц сейчас настолько расширены, что возникла потребность в закреплении принципа беспрепятственного осуществления ими своих прав.

При рассмотрении проблем, связанных с общими положениями гражданского законодательства, нельзя не остановиться на значении постановлений высших судебных инстанций страны и судебной практики в целом. Давние споры на эту тему[13] получили продолжение и после принятия нового ГК[14], но, думается, без учета двух новых факторов: особой роли постановлений Конституционного

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 50

Суда Российской Федерации; значительного расширения в условиях рынка сферы судебного усмотрения.

В перечне актов, содержащих нормы гражданского права (ст. 3 ГК), нет постановлений судебных органов. Ничего удивительного в этом нет, так как у парламента и суда разное назначение, у каждого из них свои функции. И все же в условиях нового времени усилились позиции тех, кто считал руководящие постановления Пленума Верховного Суда (сейчас – всех высших судебных органов РФ) источниками гражданского права. В Конституции РФ (ст. 126, 127), в Федеральном конституционном законе от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»[15] и актах, определяющих статус двух высших судебных инстанций РФ, отмечается, что они дают разъяснения по вопросам судебной практики. Вместе с тем очевидно, что в процессе толкования юридических норм Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный уд РФ порою вынуждены формулировать такие правила, которые приобретают значение источника права (в литературе их нередко называют «правоположениями»[16]).

Об общей тенденции, направленной на расширение сферы судебного усмотрения, свидетельствуют:

- признание источниками гражданского права обычаев делового оборота. Вопрос о том, является ли «широко применяемое правило поведения» обычаем делового оборота, входит в компетенцию суда. Но почему, идя по этому пути, не признавать свойства источника права также за правилами, формулируемыми в процессе принятия повторяющихся судебных постановлений? Это своего рода «обычаи» судебной практики;

- появление в гражданском законодательстве большого количества оценочных понятий (добросовестность, разумность, справедливость и т.д.), без использования которых невозможно правильное разрешение конкретных дел. «Расшифровывать» их будут суды применительно к каким-то определенным группам общественных отношений, что опять же приведет к необходимости определенной их трактовки;

- более широкое применение институтов аналогии закона и аналогии права;

- распространение судебной формы защиты на отношения, защита которых раньше обеспечивалась другими средствами.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 51

Перечисленные обстоятельства в совокупности с необычайно широким кругом отношений, которые невозможно регламентировать с помощью законов и иных правовых актов, приведут к необходимости восполнения пробелов при посредстве «толковательного» судебного нормотворчества. Кстати, признаки подобного восполнительного правотворчества уже можно обнаружить в новых постановлениях высших судебных инстанций страны. Новый Гражданский кодекс, закрепляя понятие эмансипации, подразумевает под ним возможность объявления несовершеннолетнего, достигшего шестнадцати лет, полностью дееспособным. Каких-либо ограничений такой возможности сам Кодекс не предусматривает. Между тем в пункте 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» отмечается, что такой гражданин наделяется правами и обязанностями в полном объеме «за исключением тех прав и обязанностей, для приобретения которых федеральным законом установлен возрастной ценз (например, статья 13 Закона РФ «Об оружии», ст. 19 Закона РФ «О воинской обязанности и военной службе»). Исходя из положений части третьей статьи 55 Конституции Российской Федерации, такое ограничение прав и свобод является допустимым»[17].

В этом постановлении все правильно кроме одного: оно нарушает субординационную систему, установленную в статье 3 и других исходных положениях Кодекса. Сказанное, во-первых, означает, что ГК имеет верховенство и приоритет перед любым федеральным законом, содержащим нормы гражданского права. Во-вторых, возможные отступления от его положений должны содержаться в отсылочных нормах самого Кодекса, либо вводного закона к нему. Как это сделано, например, в статье 454 ГК или в статье 9 Федерального закона от 26 января 1996 г. № 15-ФЗ «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации»[18]. В-третьих, обращение к части 3 статьи 55 Конституции РФ для ограничения гражданских прав, приобретает в практике Высших судов характер палочки-выручалочки (Конституционный Суд сослался на указанную норму при решении вопроса о колхозном дворе[19]). В постановлении двух Пленумов от 1 июля 1996 г. это было сдела-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 52

но лишь для большей убедительности, ибо аналогичное правило содержится в самом Гражданском кодексе РФ. Словом, указанное постановление в процессе толкования статьи 27 ГК по существу сформулировало новое правило, которое лучше бы со временем переместить непосредственно в Гражданский кодекс РФ[20].

Особое значение для гражданского права имеют постановления Конституционного Суда РФ, в которых дается толкование Конституции РФ и которые основаны на рассмотрении жалоб граждан в связи с нарушением их прав, когда проверяется конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле.

Сказать, что Конституционный Суд РФ при рассмотрении вопросов, входящих в его компетенцию, творит право, нельзя. Наоборот, он стремится как-то отмежеваться от законодательных органов и в то же время «подсказать» им, какие акты нуждаются в скорейшей разработке и принятии, особенно когда речь идет о федеральных конституционных законах.

И все же постановления Конституционного Суда РФ порою находятся «на грани фола»: функции конституционного контроля в них переплетаются и смешиваются с тем, что характерно для органов, осуществляющих законодательную деятельность. Когда Конституционный Суд отмечает в своем постановлении, что та или иная норма права, в связи с ее несоответствием Конституции РФ, утрачивает юридическую силу, он по существу отменяет в этой части закон (так было при рассмотрении вопросов, связанных с оценкой прописки, временного отсутствия на жилой площади, статуса колхозного двора). Между тем принятие и отмена закона (или какой-то его части) – прерогатива парламента; обе эти стадии взаимосвязаны и характеризуют либо процесс формирования права, либо его совершенствование. Согласен с тем, что отметил в особом мнении один

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 53

из судей Конституционного Суда (речь не об оценке решения по существу, а о полномочиях Конституционного Суда). «Исходя в своей аргументации из факта непризнания колхозного двора в качестве самостоятельного субъекта российского права (законодательства), Конституционный Суд в этом случае фактически берет на себя функцию законодателя»[21].

Нельзя вместе с тем не отметить, что такая практика Конституционного Суда РФ находится в полном соответствии со статьей 79 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», в которой прямо говорится, что «акты или отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу»[22]. Поэтому давая оценку такого рода решениям, можно сказать, что они:

- имеют направляющее для судебной практики значение, ибо обязательны прежде всего для судов;

- характеризуют прямое действие Конституции; там, где теряет силу норма отраслевого законодательства, вступает в действие правило, закрепленное в Конституции РФ. Спорным был и остается вопрос о том, что понимается под прямым действием Конституции. Когда-то один из видных представителей общей теории права высказался в том смысле, что прямое действие Конституции – это такая ситуация, при которой суд практически по каждому делу ссылается не только на нормы отраслевого, но и конституционного законодательства. Примерно такой же является позиция В.М. Лебедева, который ныне со ссылкой на недавно принятое постановление Пленума Верховного Суда РФ отмечает: «Верховный Суд ориентировал суды на применение Конституции Российской Федерации как акта прямого действия при рассмотрении гражданских и уголовных дел. К сожалению, реализация принципа прямого действия Конституции еще не стала нормой в деятельности судов при осуществлении правосудия»[23].

К сожалению, трудно сделать какие-либо выводы относительно понятия прямого действия Конституции после ознакомления с книгами, которые, казалось бы, должны содержать ясный ответ на этот вопрос – «Комментарий к Конституции Российской Федерации» и «Конституция Российской Федерации. Энциклопедический

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 54

словарь»[24]. Нельзя согласиться и со следующим толкованием указанного понятия: «нормы Конституции Российской Федерации имеют прямое действие в Российской Федерации. Все правовые акты должны соответствовать Конституции Российской Федерации. Акты и действия, противоречащие Конституции Российской Федерации, не имеют юридической силы»[25]. Кто же будет возражать против того, что все акты должны соответствовать положениям Основного Закона? Так было всегда, так должно быть и в дальнейшем. Все дело в том, что эти правильные суждения не способствуют прояснению ситуации.

Вряд ли положение о прямом действии Конституции означает, что ее правила во всех случаях должны применяться вместе с нормами текущего законодательства В этом нет необходимости. Обычные законы, если они отвечают потребностям общественной практики, эффективны и соответствуют положениям Конституции, в состоянии самостоятельно обеспечивать регулирование соответствующих общественных отношений. Для того они и принимаются.

Понятие «прямое действие Конституции» означает:

а) необходимость применения норм Конституции, в тех случаях, когда нет актов текущего законодательства,

б) необходимость применения норм Конституции в ситуации, когда акты текущего законодательства имеются, но они противоречат положениям Основного Закона. В статье 79 Закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» на этот счет сказано следующее: «В случае, если признание нормативного акта неконституционным создало пробел в правовом регулировании, непосредственно применяется Конституция Российской Федерации».

К проблеме прямого действия Конституции РФ примыкает и вопрос о возможности восполнения пробела в праве при посредстве указов Президента РФ в тех случаях, когда Конституция требует принятия федерального закона. Например, в статье 36 Конституции РФ говорится о том, что условия и порядок пользования землей определяются на основе федерального закона, а 7 марта 1996 г. появ-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 55

ляется Указ Президента РФ № 337 «О реализации конституционных прав граждан на землю»[26], который до принятия Земельного кодекса призван регламентировать соответствующие общественные отношения.

Правильно ли это? Конституционный Суд РФ применительно к другому делу высказался следующим образом: «не противоречит Конституции Российской Федерации издание им (Президентом РФ – Ю К) указов, восполняющих пробелы в правовом регулировании по вопросам, требующим законодательного решения, при условии, что такие указы не противоречат Конституции Российской Федерации и федеральным законам, а их действие во времени ограничивается периодом до принятия соответствующих законодательных актов»[27]. Вряд ли такую рекомендацию можно признать правильной.

Во-первых, такого рода указы Президента РФ, в том числе и упомянутый Указ о земле, противоречат Конституции РФ уже потому, что сама Конституция, применительно к конкретным отношениям, требует их урегулирования на уровне закона. Президент РФ может (и то, в пределах его полномочий[28], а не на основе статьи 80 Конституции, определяющей его общий статус) восполнять пробелы там, где подобного требования Основной Закон не предусматривает. Нигде не сказано о том, что в каких-то ситуациях Президент РФ вправе подменять парламент и вместо законов применять указы.

Во-вторых, издание указов в рассматриваемых ситуациях, парализует возможность прямого действия Конституции РФ. Содержание рассматриваемого требования можно истолковать так: для соответствующих общественных отношений важно, чтобы были использованы в совокупности нормы Конституции и федерального закона, либо, в крайнем случае – только Конституции РФ. Уровень иных правовых актов здесь не подходит. Не случайно Закон о Конституционном Суде РФ, говорит о непосредственном действии Конституции, лишь там, где есть пробел в законодательстве. 

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 56

 В-третьих, названный Указ о земле противоречит не только Конституции РФ, но и Гражданскому кодексу РФ, ибо, как уже отмечалось, вопросы, связанные с определением пределов включения земли в оборот, должны решаться на основании закона, а не иных актов. Косвенным подтверждением этого можно считать и то, что в самом Указе Президента РФ говорится о его действии впредь до принятия Земельного кодекса Российской Федерации.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 57

[1] Андреев В.К. Гражданский кодекс Российской Федерации и новейшее законодательство.- Государство и право, 1996, № 4, с. 110. Гражданский кодекс РФ, безусловно, один из самых фундаментальных, и, одновременно, грамотных с юридико-технической стороны актов, принятых в условиях современной России. Однако никто и никогда не переоценивал его роли и значения; наоборот, вполне нормальным является то, что по поводу ГК в нашей литературе уже высказываются различные замечания. – См. Рахмилович В. А.

[2] О достижениях и просчетах нового Гражданского кодекса Российской Федерации. – Государство и право, 1996, № 4, с. 117 – 127.

[3] См. Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1995, № 5, с. 48-51; 1996, № 9, с. 5 – 20.

[4] Советское гражданское право. Учебник для юридических высших учебных заведений / Под ред. Д.М. Генкина. – Т. 1. – М.,1950, с. 7.

[5] Свердлык Г. А. Принципы советского гражданского права. – Красноярск, 1985, с. 17 и др.

[6] Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права / Всесоюзн. Ин-т. юрид. наук. – М.,1963, с. 135. (Курс сов. гражданского права).

[7] Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права / Всесоюзн. Ин-т. юрид. наук. – М.,1963, с. 136. (Курс сов. гражданского права).

[8] Гражданское право России: Курс лекций / Под ред. О.Н. Садикова; Ин-т. законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. – 4.1. – М., 1996, с. 11.

[9] Гражданское право: Учебник / Под ред. Ю.К. Толстого, А.П. Сергеева; С.-Петерб. гос. унив. – 4.1. – М.,1996, с. 15.

[10] Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907 г.) / Вступ. статья Е.А. Суханова. – М.,1995, с. 9.

[11] Черепахин Б.Б. К вопросу о частном и публичном праве / Вступ. статья С.С. Алексеева; Исслед. центр частного права. – М.,1994, с. 35.

[12] В.В. Витрянский считает указанную проблему актуальной и предлагает «ограничить применение публично-правовых норм, разрушающих принципы частного права». – См. Витрянский В.В. Проблемы арбитражно-судебной защиты гражданских прав участников имущественного оборота. Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук / МГУ им. М.В. Ломоносова. – М., 1996, с. 45.

[13] Обстоятельному анализу различные взгляды, высказанные по вопросу о правовом значении руководящих постановлений Пленума Верховного Суда, подверг в свое время И.Б.Новицкий. См. Новицкий И Б. Источники советского гражданского права / Всесоюзн. Ин-т. юрид. наук. – М , 1959. (Курс сов. гражданского права).

[14] В новых учебниках этот вопрос трактуется по-разному. Если в одном из них говорится, что «постановления судебных пленумов не являются источниками гражданского права» (Гражданское право: Учебник, с. 34), в другом отмечается, что «даваемые высшими органами суда и арбитража разъяснения по применению законодательства могут приобретать характер дополнительного источника гражданского права» (Гражданское право России. Курс лекций, с. 21 – 22).

[15] СЗРФ, 1997, № 1, ст. 1.

[16] Впервые это понятие употребил С.С Алексеев. – См. Алексеев С.С. Социальная ценность права в советском обществе – М.. 1971, с. 135.

[17] Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1996, № 9, с. 9.

[18] СЗ РФ, 1996, № 5, ст. 411.

[19] СЗ РФ, 1996, № 4, ст. 408.

[20] В литературе правильно отмечается, что нормотворческая деятельность Высших судов обусловлена тем, что «развитие общественных отношений в ряде случаев опережает развитие действующего законодательства и, кроме того, зачастую уже в момент вступления в силу нового законодательства в нем обнаруживаются пробелы ... «. Верно и то, что «при издании новых нормативных актов законодатель обычно включает в них те положения, которые выработаны судебной практикой и закреплены в Постановлениях пленума». – Стоякин Г.Я. Роль судебной практики в формировании гражданского правоотношения -В кн.: Актуальные проблемы гражданского права: Межвузовский сборник научных трудов / Свердловский юрид. Ин-т. им. Р А. Руденко. -Свердловск, 1986, с. 57.

[21] СЗРФ, 1996, № 4, ст. 408.

[22] СЗРФ, 1994, № 13, ст. 1447.

[23] Лебедев В М Прямое действие Конституции Российской Федерации и роль судов – Государство и право, 1996, № 4, с. 3.

[24] Комментарий к Конституции Российской Федерации / Ин-т. законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ – М , 1994, с 48, Конституция Российской Федерации Энциклопедический словарь / В А Туманов, В Е Чиркин, Ю А Юдин. Рук. авт. Колл. С.М. Шахрай – М., 1995, с. 194.

[25] Конституция, закон, подзаконный акт / Отв. ред. Ю А Тихомиров, Ин-т. законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. – М., 1994, с. 9.

[26] СЗРФ, 1996, № 11, ст. 1026.

[27] Постановление Конституционного Суда РФ от 30 апреля 1996 г. № 11.

[28] По делу о проверке конституционности пункта 2 Указа Президента Российской Федерации от 3 октября 1994 года № 1969 «О мерах по укреплению единой системы исполнительной власти в Российской Федерации» и пункта 2.3. Положения о главе администрации края, области, города федерального значения, автономной области, автономного округа Российской Федерации, утвержденного названным Указом» (СЗ РФ, 1996, № 19, ст. 2320) Конституция, закон, подзаконный акт, с. 37.