ХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ТОВАРИЩЕСТВА И ОБЩЕСТВА В ГРАЖДАНСКОМ КОДЕКСЕ РОССИИ. Г.Е. Авилов

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 176

Хозяйственные товарищества и общества отнесены Кодексом к разряду коммерческих организаций. Деление юридических лиц на коммерческие и некоммерческие организации появилось еще в Основах гражданского законодательства 1991 г. Пункт 1 статьи 18 Основ, вводящий разграничение коммерческих и некоммерческих организаций по критерию извлечения прибыли, текстуально воспроизведен в пункте 1 статьи 50 ГК. Также именно в Основах впервые закреплен принцип замкнутого перечня организационно-правовых форм юридических лиц, причем если для некоммерческих организаций этот перечень может дополняться специальными законами, то коммерческие организации могут создаваться лишь в формах, указанных непосредственно в Основах (теперь – в ГК). Однако набор форм коммерческих организаций в Основах шире, чем в ГК. Это свидетельствует о том, что законодателю за достаточно короткий срок удалось избавиться от некоторых (хотя и не от всех) отживших представлений о формах юридических лиц. Так, помимо видов коммерческих организаций, указанных в пункте 2 статьи 50 ГК, Основами допускались такие экзотические формы, как арендные и коллективные предприятия, частные предприятия, основанные на праве полного хозяйственного ведения, хозяйственные объединения коммерческих организаций.

Произведенная Кодексом «расчистка» форм коммерческих организаций имеет несомненное прогрессивное значение не только с формально-юридической, но и с экономической точки зрения.

ГК предусматривает семь форм коммерческих организаций: полное товарищество, товарищество на вере (коммандитное товарищество), общество с ограниченной ответственностью, общество с дополнительной ответственностью, акционерное общество, производственный кооператив, государственное (муниципальное) унитарное предприятие. В данной статье рассматриваются отдельные проблемы, касающиеся первых пяти форм, т.е. хозяйственных товариществ и обществ.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 177

Правоспособность хозяйственных товариществ и обществ. В соответствии со статьей 49 ГК, хозяйственные товарищества и общества, а также близкие к ним по природе производственные кооперативы наделены общей правоспособностью. Это решение законодателя можно признать одним из главных завоеваний Кодекса в деле создания правовых основ цивилизованной экономики.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 178

чившей сделку, с тем, чтобы без лишних хлопот освободиться от договора, ставшего обременительным или невыгодным.

Законодательное признание принципа общей правоспособности коммерческой организации не означает, что для осуществления отдельных видов деятельности не может устанавливаться разрешительный (лицензионный) порядок. Возможны и другие ограничения прав юридического лица, однако в соответствии с пунктом 2 статьи 49 ГК РФ, они могут быть введены лишь в случаях и порядке, предусмотренных федеральным законом.

Однако здесь очень много зависит от того, какие факты судебная практика будет расценивать как свидетельствующие об осведомленности контрагента о наличии ограничений прав организации. В настоящее время это пока неясно. Во всяком случае, в пункте 18 постановления Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»[4] указания на этот счет отсутствуют. Поэтому есть вероятность, что установленная законом презумпция неосведомленности контрагента в судебной практике может постепенно превратиться в свою противоположность, то есть ответчику придется доказывать, что он не мог знать об ограничениях правоспособности. Это может произойти, если возобладает позиция тех, кто полагает, что осмотрительный предприниматель до заключения сделки должен ознако-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 179

миться с учредительными документами своего контрагента, благо в силу принципа общедоступности учредительных документов он такую возможность имеет (по крайней мере теоретически).

На наш взгляд, духу статьи 49 ГК более соответствовал бы иной подход, в соответствии с которым риски, связанные с «добровольным» ограничением правоспособности, должны в первую очередь лежать на организации, правоспособность которой таким образом ограничивается. Этот вывод подкрепляется и тем, что статья 173 совершенно определенно возлагает бремя доказывания осведомленности контрагента на истца. Следовательно, истец должен не просто продемонстрировать свой устав и убедить суд в том, что отдельные его положения достаточно определенно ограничивают цели деятельности организации, но и представить другие доказательства осведомленности контрагента (например, предъявить копию письма учредителей, направленного контрагенту до заключения сделки и содержащего предупреждение о несоответствии планируемой сделки целям деятельности организации). В противном случае распределение бремени доказывания, установленное в статье 173, утратило бы всякий смысл. Следует также учитывать, что общая правоспособность коммерческих организаций является в ГК правилом, а возможность «самоограничения» – исключением, допускаемым законом в интересах одной из сторон правоотношения. Если сторона желает воспользоваться установленным в ее интересах исключением, то и связанную с этим повышенную степень заботливости (осмотрительности) должна проявлять именно она, а не третьи лица. Схожая позиция закреплена в статье 9 упомянутой выше директивы Совета ЕС, где прямо указано, что даже опубликование учредительных документов (которое в странах Европейского Союза обязательно) не создает презумпции осведомленности третьих лиц о предусмотренных ими ограничениях полномочий органов хозяйственных обществ. Вывод о том, что при заключении каждой коммерческой сделки предприниматель, дабы обезопасить себя от неприятных неожиданно ей, должен исследовать объем правоспособности своего контрагента, был бы не только юридически неудачен, но и далек от потребностей реальной жизни.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 180

пера должна волновать предпринимателя, а его платежеспособность и репутация.

Полное товарищество. Полное товарищество – исторически самая ранняя из всех предпринимательских организационно-правовых форм. В этой форме наиболее ярко выражен личный элемент и, напротив, совершенно отсутствует ограничение ответственности участников по обязательствам товарищества. Поэтому использование полного товарищества сопряжено для его участников с повышенным риском. Однако именно с этим недостатком полного товарищества тесно связаны его достоинства, которые делают полное товарищество весьма привлекательной формой предпринимательства. Поскольку требования кредиторов полного товарищества гарантированы не только складочным капиталом, но и личным имуществом товарищей, полное товарищество, как правило, не испытывает особых трудностей в получении кредита. Оно обычно вызывает доверие и у коммерческих партнеров, так как имущественный риск, принимаемый на себя его участниками, говорит о серьезности их намерений и солидности предприятия. Немаловажно и то, что в отношении полных товариществ законодательство содержит относительно немного императивных предписаний, позволяя участникам урегулировать свои взаимоотношения наиболее приемлемым для них образом. Организационная структура полного товарищества предельно проста и практически не требует управленческих расходов. Наконец, к полным товариществам не предъявляется никаких требований относительно опубликования результатов деятельности и отчетных документов.

Новый Гражданский кодекс впервые после ГК РСФСР 1922 г. подробно урегулировал правовое положение полных товариществ, которое до введения Кодекса в действие определялось одной единственной статьей в Законе РСФСР от 25 декабря 1990 г. «О предприятиях и предпринимательской деятельности»[5], причем эта статья не соответствовала некоторым другим статьям того же Закона и содержала внутренние противоречия. Полному товариществу были также посвящены отдельные отрывочные положения Закона РСФСР от 7 декабря 1991 г. «О регистрационном сборе с физических лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью, и порядке их регистрации»[6] и Положения о порядке государственной регистра-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 181

ции субъектов предпринимательской деятельности, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 8 июля 1994 г. № 1482[7].

Определение полного товарищества, содержащееся в статье 69 Г К, восходит к положениям пункта 2 статьи 19 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. и статьи 295 ГК РСФСР 1922 г. Из этого определения следует пять существенных характеристик полного товарищества: 1) в основе полного товарищества лежит договор между его участниками; 2) полное товарищество создается для осуществления предпринимательской деятельности, т.е. является коммерческой организацией (что прямо отражено в статье 66 ГК) и обладает, таким образом, общей правоспособностью в соответствии со статьей 49; 3) в полном товариществе предполагается личное участие всех товарищей в деятельности товарищества; 4) предпринимательская деятельность осуществляется от имени товарищества – юридического лица; 5) участники товарищества несут по его обязательствам ответственность принадлежащим им имуществом.

Полное товарищество урегулировано в ГК достаточно подробно, поэтому мы остановимся лишь на трех моментах, которые могут вызывать сомнения: 1) зависимость полного товарищества от судьбы учредительного договора; 2) ведение дел полного товарищества; 3) выход участника из полного товарищества.

Зависимость полного товарищества от судьбы учредительного договора. Учредительный договор полного товарищества имеет двойственную природу: с одной стороны, он определяет взаимоотношения между его участниками, а с другой – является учредительным документом юридического лица, то есть своего рода уставом полного товарищества. Поэтому неизбежно возникает вопрос о судьбе полного товарищества как юридического лица в случае прекращения учредительного договора или признания его недействительным по одному из оснований, предусмотренных ГК.

Из содержания статьи 81, устанавливающей основания ликвидации полного товарищества, можно заключить, что указанные обстоятельства не влекут автоматического прекращения полного товарищества, а лишь создают предпосылки для его ликвидации, причем только в добровольном порядке, так как Кодекс не предусматривает таких оснований принудительной ликвидации. Равным образом и прекращение полного товарищества не обязательно влечет прекращение учре-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 182

дительного договора. В частности, возможна ситуация, когда учредительным договором предусмотрено, что товарищество будет ликвидировано по достижении определенной цели (например, после завершения строительства объекта или его ввода в эксплуатацию), а совместная деятельность его участников будет продолжена на началах простого товарищества. Тем самым учредительный договор может трансформироваться в договор простого товарищества.

Из сказанного следует, что возможны ситуации, когда учредительный договор существует лишь в одной из своих ипостасей, то есть как договор о совместной деятельности участников полного товарищества либо как документ, определяющий правовое положение самого товарищества. Этот вывод находит прямое подтверждение и в некоторых положениях ГК. Так, статья 52 предписывает включение в учредительный договор целого ряда условий, которые должны исполняться до государственной регистрации юридического лица. Следовательно, момент заключения учредительного договора никак не связан с регистрацией юридического лица. Более того, учредительный договор как соглашение о совместной деятельности будущих участников товарищества (общества) всегда предшествует появлению субъекта, учредительным документом которого он является. В статье 81 имеется пример ситуации, когда учредительный договор сохраняет свои функции правоустанавливающего документа юридического лица, будучи прекращенным в качестве договора между участниками. Это происходит, если в полном товариществе остается один участник. Понятно, что в этом случае договор как соглашение о совместной деятельности утрачивает силу, однако полное товарищество может существовать еще как минимум в течение шести месяцев[8], и при этом условия учредительного договора, касающиеся правового положения товарищества, сохраняют свое действие.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 183

В связи с упомянутой нормой статьи 81 ГК возникает и другой вопрос. В ней указано, что полное товарищество, в котором остался единственный участник, подлежит ликвидации, если в течение шести месяцев не преобразуется в хозяйственное общество. Означает ли это, что единственный участник лишен возможности урегулировать создавшуюся ситуацию путем уступки части своей доли другому лицу? Представляется, что такой вывод был бы неверным. Поскольку до своей ликвидации товарищество единственного участника продолжает нормально существовать, должно применяться общее правило статьи 79 о том, что участник полного товарищества вправе передавать свою долю или ее часть. По смыслу статьи 81 такая передача, в отличие от преобразования товарищества в хозяйственное общество, не ограничена шестимесячным сроком. Следовательно, единственный участник должен иметь возможность привести численный состав товарищества в соответствие с требованиями закона в любое время до тех пор, пока уполномоченным государственным органом или органом местного самоуправления не предъявлен иск о ликвидации товарищества.

Рассмотренная ситуация имеет интересные последствия применительно к учредительному договору товарищества. Казалось бы, при вступлении в товарищество второго участника необходимо заключать новый учредительный договор, поскольку прежний учредительный договор прекратился и, стало быть, в него невозможно внести изменения, связанные с появлением нового участника. Однако в этом случае пришлось бы ликвидировать существующее полное товарищество и учредить новое, так как прежнее товарищество уже было учреждено, а потому не может быть учреждено вновь, не будучи предварительно ликвидировано. Кодекс же таких последствий с передачей доли, а тем более ее части, не связывает, то есть с передачей доли юридическая личность товарищества не изменяется. Поэтому остается лишь признать, что в этой ситуации возможно восстановление прекратившегося учредительного договора для нового состава участников, а возможно оно лишь потому, что договор прекратился не полностью, сохраняя свое действие в качестве правоустанавливающего документа юридического лица.

Ведение дел полного товарищества. Под ведением дел товарищества Кодекс понимает прежде всего внешние действия, совершаемые от имени и (или) в интересах товарищества его участниками. Ведение дел отличается от деятельности по управлению товариществом, которая в широком смысле предполагает участие товари-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 184

щей в принятии решений по поводу предпринимательской деятельности товарищества (определение общих и приоритетных направлений деятельности, целесообразность заключения конкретных сделок с деловыми партнерами, распределение прибыли, кадровые вопросы и т.д.). Поэтому каждой из этих двух сфер в Кодексе посвящена отдельная статья (соответственно 72 и 71).

Анализ положений статьи 72 позволяет заключить, что представительство полного товарищества в отношениях с третьими лицами может осуществляться одним из следующих четырех способов:

1) ведение дел каждым из участников (когда каждый товарищ вправе совершать сделки от имени товарищества, не испрашивая на то предварительного согласия остальных товарищей);

2) совместное ведение дел всеми участниками (когда для совершения каждой сделки требуется предварительное согласие всех товарищей);

3) ведение дел одним или несколькими товарищами (когда каждый товарищ, уполномоченный учредительным договором на ведение дел, вправе совершать сделки от имени товарищества без предварительного согласия остальных товарищей);

4) совместное ведение дел несколькими товарищами (когда для совершения каждой сделки требуется предварительное согласие всех товарищей, уполномоченных учредительным договором на ведение дел).

Во всех перечисленных случаях полномочие товарища на совершение сделок следует из учредительного договора и основано непосредственно на указании закона. Поэтому доверенность в этих случаях не требуется. Если же сделка совершается участником, не уполномоченным на ведение дел, ему должна быть выдана доверенность. При третьем способе ведения дел доверенность выдается любым из товарищей, уполномоченных вести дела, а при втором и четвертом способах – совместно всеми товарищами, на которых возложено ведение дел. Товарищи, выдающие такую доверенность, действуют не от себя лично, а от имени товарищества как его законные представители.

Если в учредительном договоре не содержится каких-либо ограничений полномочий участников по ведению дел, каждый из них вправе самостоятельно совершать сделки от имени товарищества.

Третьи лица (в первую очередь контрагенты товарищества) не должны страдать от ограничений полномочий, существующих внут-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 185

ри товарищества. Поэтому в статье 72 предусмотрено, что в отношениях с третьими лицами товарищество не может ссылаться на ограничения полномочий его участников, если не докажет, что третье лицо действовало недобросовестно, т.е. в момент совершения сделки знало или заведомо должно было знать об отсутствии у участника товарищества права действовать от имени товарищества. До тех пор пока товарищество не докажет недобросовестность контрагента, оно остается обязанным по сделке, заключенной его участником без надлежащих полномочий. Что же касается деликтной ответственности товарищества за вред, причиненный третьему лицу действиями, осуществляемыми от имени товарищества неуполномоченным участником, то такая ответственность товарищества безусловна, поскольку третье лицо, не участвующее в сделке, не может быть недобросовестным в указанном выше смысле.

Выход участника из полного товарищества. Согласно статье 77 ГК, право выхода – неотъемлемое право участника полного товарищества. Однако реализуется оно неодинаково в товариществах, учрежденных на срок и без указания срока.

Участник товарищества, учрежденного без указания срока, вправе выйти из товарищества без объявления причин. Он должен лишь подать уведомление не менее чем за шесть месяцев до фактического выхода из товарищества.

Выход из товарищества, учрежденного на срок, допускается только по уважительной причине, однако требование об уведомлении в этом случае отсутствует. Примером уважительной причины может быть стойкое расстройство здоровья, не дающее товарищу возможности надлежащим образом участвовать в деятельности товарищества.

Кодекс не содержит прямых указаний о порядке выхода из полного товарищества, учрежденного ради определенной цели. Поэтому в данном случае действуют правила, относящиеся к товариществу, учрежденному без указания срока. Согласно статье 190 ГК срок может определяться либо периодом времени, либо указанием на событие, которое должно неизбежно наступить. Достижение определенной цели не может быть отнесено к такого рода событиям, следовательно «целевые» товарищества учреждаются без указания срока. Следует отметить, что такое решение вопроса может создать для «целевых» полных товариществ определенные трудности. Ведь по своей природе они ближе скорее к срочным товариществам, нежели к бессрочным. Ничем не ограниченный выход участника из

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 186

такого товарищества, пусть даже и с предварительным уведомлением, может поставить остальных участников в сложное положение и в конечном счете помешать достижению цели, ради которой создавалось товарищество. Можно предположить, что отсутствие в ГК специальных норм о порядке выхода из «целевых» товариществ представляет собой скорее досадный пробел, нежели принципиальную позицию законодателя. Во всяком случае, во второй части ГК применительно к договору простого товарищества эта проблема получила совсем иное решение: статья 1052 установила одинаковый режим для срочных и «целевых» товариществ. Во-первых, участник такого договора не может отказаться от него в одностороннем порядке, то есть выйти из товарищества. Он вправе лишь заявить требование о расторжении договора в отношениях между собой и остальными участниками, которое в случае несогласия других товарищей будет рассматриваться судом Во-вторых, такое требование может быть заявлено не произвольно, а только по уважительной причине. В-третьих, в случае удовлетворения требования заявивший его участник обязан возместить реальный ущерб, причиненный расторжением договора.

Товарищество на вере (коммандитное товарищество). Товарищество на вере (или коммандитное товарищество) относится, наряду с полным товариществом, к традиционным организационно-правовым формам предпринимательской деятельности. Своеобразие его заключается в том, что состоит оно из двух групп участников, правовое положение которых различно – полных товарищей и вкладчиков (коммандитистов). Полные товарищи управляют всеми делами товарищества, но они несут и неограниченную ответственность по обязательствам товарищества. Вкладчики же практически не участвуют в управлении, однако и риск их ограничен размерами вкладов в капитал товарищества. Товарищество на вере явилось первой формой предпринимательского объединения, в которой появились элементы ограничения ответственности.

Исторически товарищество на вере возникло как видоизмененная форма полного товарищества, позволяющая товарищам привлекать средства со стороны на менее рискованных условиях, чем по договору займа. Для вкладчиков такая форма капиталовложения также представляла известный интерес. По выражению Г.Ф. Шершеневича, «вкладчики были приобщены к товариществу так, чтобы лицам некупеческого состояния дать возможность пользоваться

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 187

выгодами торговли, не поступаясь своим дворянским достоинством»[9].

Законодательство о товариществах на вере до введения в действие части первой ГК исчерпывалось статьей 10 Закона РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности» и пунктом 3 статьи 19 Основ гражданского законодательства 1991 г. Обе нормы содержали по существу лишь общее определение товарищества на вере, которое в Законе именовалось смешанным товариществом, а в Основах – коммандитным товариществом. ГК остановился на двух вариантах названия данной организационно-правовой формы – исконно русском (товарищество на вере) и международном (коммандитное товарищество). Оба варианта в равной степени могут использоваться на практике, однако они не должны сочетаться в одном фирменном наименовании. На это указывает первый абзац пункта 4 статьи 82 ГК, где варианты названия товарищества приведены как альтернативные.

В отличие от норм ГК о полном товариществе, в которых с незначительными новеллами воспроизведена классическая концепция полного товарищества, понятие товарищества на вере существенно видоизменилось. Связано это в первую очередь с положением коммандитистов (вкладчиков). Согласно ГК они не только не принимают личного участия в деятельности товарищества, но и не являются сторонами учредительного договора. В результате их статус не вполне ясен, а само товарищество напоминает скорее полное товарищество, выпускающее оборотоспособные привилегированные доли, подобные привилегированным акциям, но в отличие от них не гарантирующие получение дивиденда.

Здесь уместно напомнить, что товарищество на вере зародилось именно как обязательство, в котором с одной стороны участвовал один полный товарищ или несколько таких товарищей, а с другой – один коммандитист. или несколько коммандитистов. Конечно, законодатель не обязан следовать укоренившимся схемам, однако избранная им позиция вряд ли будет способствовать распространению данной формы предпринимательства. Кроме того, она порождает некоторые вопросы, на которые лаконичные нормы ГК о товариществе на вере не дают прямого ответа. На таких вопросах и хотелось бы остановиться ниже.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 188

Как уже отмечалось, коммандитисты в учредительном договоре не участвуют. Следовательно, они не состоят в обязательственных отношениях с полными товарищами, а связаны такими отношениями только с самим товариществом. Однако для учреждения товарищества на вере формальное согласие коммандитистов с условиями учредительного договора все равно необходимо, поскольку товарищество на вере без их участия создано быть не может (см. п. 1 ст. 82 ГК). Коммандитисты должны в явной форме выразить свою волю на вступление в товарищество и принять на себя обязательства по внесению вкладов. Часть складочного капитала, приходящаяся, согласно учредительному договору, на совокупную долю коммандитистов, должна быть полностью размещена по их вкладам. В отсутствие документов, подтверждающих выполнение этих требований, государственная регистрация товарищества на вере не должна производиться, так как регистрирующий орган, не имея доказательств наличия вкладчиков и их согласия с учредительным договором, не сможет достоверно установить вид регистрируемой организации.

Формальное согласие коммандитиста с учредительным договором необходимо еще и потому, что этот договор, стороной которого он не является, имеет для него ряд важных правовых последствий. Договор устанавливает порядок получения коммандитистом части прибыли товарищества, а также получения им своего вклада в случае выхода из товарищества, предусматривает иные его права (п. 2 ст. 85), может ограничивать право коммандитиста на участие в распределении ликвидационного остатка (абз. 2 п. 2 ст. 86), предусматривать неравноправные условия распределения прибыли (п. 1 ст. 74, субсидиарно применяемый к товариществу на вере). Такие последствия не могут иметь места для лица, которое предварительно их не приняло.

Согласие коммандитиста с условиями учредительного договора не обязательно должно представлять собой специальный акт волеизъявления. Если коммандитист. заявил о вступлении в товарищество и принял на себя обязательство по внесению вклада, это уже свидетельствует о его согласии с учредительным договором при наличии доказательств того, что ему была предоставлена возможность ознакомиться с тем текстом договора, который был подписан полными товарищами. На практике во избежание спорных ситуаций целесообразно проводить своего рода учредительное собрание товарищества на вере, на котором полные товарищи подписывают

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 189

учредительный договор, а коммандитисты, ознакомившись с его содержанием, подают заявления о вступлении в товарищество и принимают на себя обязательства по внесению вкладов.

Поскольку коммандитисты вступают в товарищество на определенных условиях,закрепленных в учредительном договоре, его положения, затрагивающие права коммандитистов, не могут быть впоследствии изменены полными товарищами без согласия коммандитистов. С момента регистрации товарищества совокупность таких условий можно рассматривать как соглашение между товариществом и каждым из коммандитистов, которое не может быть автоматически изменено путем регистрации изменений к учредительному договору, принятых полными товарищами.

Общество с ограниченной ответственностью. Форма общества с ограниченной ответственностью является едва ли не самой привлекательной среди всех хозяйственных товариществ и обществ. Она сочетает в себе замкнутый характер объединений лиц и режим ответственности, установленный для объединений капиталов. Немаловажно и то, что в сравнении с акционерными обществами у обществ с ограниченной ответственностью гораздо ниже организационно-управленческие издержки. Это связано с тем, что внутренняя организация обществ с ограниченной ответственностью гораздо проще, а в их правовом регулировании значительно выше удельный вес диспозитивных норм.

Общество с ограниченной ответственностью часто сравнивают с закрытым акционерным обществом. По действующему законодательству между ними действительно есть много общего[10], хотя имеются и существенные отличия (правда, некоторые из них выглядят надуманными). Помимо отсутствия акций, общество с ограниченной ответственностью отличается от закрытого акционерного общества еще и тем, что его уставом может быть полностью запрещена уступка доли третьим лицам и ограничен переход долей в порядке наследования (правопреемства юридических лиц), а также системой двух учредительных документов и так называемым «правом свободного выхода участника». В данной статье нам представляется целесообразным остановиться на двух последних особенностях общества с ограниченной ответственностью, поскольку они,

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 190

на наш взгляд, относятся к числу наиболее спорных положений первой части ГК.[11]

Учредительные документы общества с ограниченной ответственностью. Особенностью общества с ограниченной ответственностью по сравнению с другими организационно-правовыми формами юридических лиц является наличие одновременно двух учредительных документов – учредительного договора и устава. Вероятно, в этом отражается двойственная природа этого общества, которое хотя и отнесено теперь законодателем к категории хозяйственных обществ, по некоторым важным своим признакам приближается к товариществам. Однако независимо от соображений, которыми руководствовался законодатель, вводя довольно экзотическую систему двух учредительных документов», ее вряд ли можно признать удачной[12]. Она порождает проблемы, которые пока не получили на практике удовлетворительного решения. Во-первых, неясно, какой из двух учредительных документов общества с ограниченной ответственностью имеет приоритет в случаях, когда между ними обнаруживаются расхождения (что весьма вероятно, поскольку оба документа регулируют практически одни и те же вопросы). Представляется, что решение этого вопроса следует поставить в зависимость от того, между какими сторонами возникает спор в связи с такими расхождениями. В отношениях между участниками общества, а также между участниками и обществом первичен учредительный договор, и поэтому он должен иметь преимущество. Напротив, в отношениях с третьими лицами, действовавшими, полагаясь на устав, преимуществом должен пользоваться устав.

Вторая проблема, связанная с системой двух учредительных документов, возникает применительно к обществам с ограниченной

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 191

ответственностью, учрежденным одним лицом, при уступке учредителем части своей доли другому лицу. В этом случае несмотря на то, что в обществе оказывается два участника, не следовало бы требовать от них подписания учредительного договора. Такой вывод следует из пункта 1 статьи 89 ГК, где четко установлено, что учредительным документом общества, учрежденного одним лицом, является устав.

Право свободного выхода из общества. Статья 94 ГК предусматривает безусловное право участника на выход из общества с ограниченной ответственностью. При этом доля его выкупается обществом, и наступают последствия, предусмотренные пунктом 5 статьи 93, то есть общество должно либо реализовать выкупленную долю в течение определенного законом срока, либо произвести уменьшение своего уставного капитала на соответствующую сумму. Выходящему же участнику должна быть выплачена стоимость части имущества общества, соответствующей выкупаемой доле. Таким образом общество в любой момент может лишиться существенной части своих активов, что весьма печально не только для него самого, но и для его кредиторов. Рассчитанная чисто математически, компенсация за долю выходящего участника вряд ли будет покрыта суммой, вырученной от ее последующей продажи. Ведь продаваться она будет уже не по идеальной, а по рыночной цене, при определении которой придется учитывать не только балансовую стоимость активов общества, но и многие другие факторы, которые скорее всего будут влиять на изменение цены доли в сторону ее понижения. Уже тот факт, что из общества выходят участники, пользуясь статьей 94 ГК, показывает, что рыночная цена доли гораздо ниже, чем расчетная. В противном случае участник нашел бы способ уступить долю другим участникам или третьим лицам (конечно, если уступка доли третьим лицам не запрещена уставом общества). Следует также учитывать, что для расчетов с выходящим участником обществу нередко придется получать кредит, а значит и нести потери на погашении процентов.

Уменьшение уставного капитала – также не лучший вариант для общества. Порядок уменьшения капитала, предусмотренный пунктом 5 статьи 90 ГК, таков, что при вынужденном уменьшении капитала существует вероятность лавинообразного нарастания требований, предъявляемых кредиторами, а это легко может привести к ликвидации и даже банкротству общества. В конечном счете «право свободного выхода» не может не сказаться пагубно на стабиль-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 192

нести гражданского оборота. Опасность его усугубляется еще и тем, что оно является императивным. В пункте 27 совместного постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. указано, что условия учредительных документов общества с ограниченной ответственностью, лишающие участника права свободного выхода либо ограничивающие это право, должны рассматриваться как ничтожные.

Чтобы смягчить неблагоприятные последствия, связанные с «правом свободного выхода», в законе следует установить жесткий порядок осуществления этого права, защищающий интересы общества и его кредиторов. В частности, целесообразно предусмотреть, что выплата компенсации выходящему участнику может производиться только после утверждения годового баланса за год, в котором был заявлен выход, и только за счет имеющейся у общества чистой прибыли. В случае, если чистой прибыли оказывается недостаточно, выплата соответствующей части компенсации переносится на будущие годы[13].

Общество с дополнительной ответственностью. Общество с дополнительной ответственностью фактически не является новой организационно-правовой формой юридического лица по российскому законодательству. Определение его, содержащееся в пункте 1 статьи 95 ГК, весьма сходно с определением товарищества с ограниченной ответственностью, приведенным вст.318и319ГК РСФСР 1922 г. Следует отметить, что в ГК РСФСР 1922 г. название этой организационно-правовой формы точнее соответствовало ее содержанию.

По ГК РФ общество с дополнительной ответственностью отличается от общества с ограниченной ответственностью лишь тем, что участники первого солидарно отвечают по обязательствам общества в одинаковом для всех кратном размере к стоимости их вкладов, определяемом учредительными документами. Их ответственность, будучи солидарной, носит ограниченный и субсидиарный характер. В остальном к обществам с дополнительной ответственностью применяются правила об обществах с ограниченной ответственностью. Тем не менее место, отведенное обществу с дополнительной ответ-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 193

ственностью в структуре параграфа 2 главы 4 ГК, позволяет сделать вывод о том, что оно рассматривается как самостоятельная, отличная от общества с ограниченной ответственностью, организационно-правовая форма. Иначе решен этот вопрос в Рекомендательном законодательном акте СНГ «Об обществах с ограниченной ответственностью», статья 2 которого квалифицирует общество с дополнительной ответственностью как разновидность общества с ограниченной ответственностью.

Субсидиарная ответственность участников по обязательствам общества с дополнительной ответственностью создает проблему, не урегулированную ГК. Проблема состоит в том, что при передаче доли участника такого общества могут пострадать интересы его кредиторов. Поскольку гарантией для кредиторов общества с дополнительной ответственностью служит не только имущество общества, но и личное имущество его участников, состав участников общества кредиторам далеко не безразличен. Заключая сделку с обществом, кредитор исходил из того, что у его участников имеется достаточное имущество для удовлетворения его требования. Однако уже после возникновения обязательства состав участников общества может измениться таким образом, что кредитор не сможет получить полного удовлетворения своего требования ввиду отсутствия у новых участников достаточного имущества. Нормы действующего законодательства не дают кредитору на этот случай никакой защиты. Легко предположить, что этот пробел в законе может быть намеренно использован недобросовестными участниками оборота. Например, если участник общества с дополнительной ответственностью, обладающий крупной долей, видит, что ему, возможно, придется нести ответственность перед кредиторами общества, он может создать подставное общество с ограниченной ответственностью с минимальным капиталом специально для того, чтобы, уступив ему свою долю, избежать ответственности по долгам общества с дополнительной ответственностью. Возможно, что с помощью такой операции недобросовестный участник не только избежит ответственности по долгам общества с дополнительной ответственностью, но и вернет себе средства, вложенные в оплату уставного капитала подставного общества.

Для решения указанной проблемы было бы целесообразно предусмотреть для общества с дополнительной ответственностью правила, аналогичные нормам пункта 2 статьи 75 ГК о полном товариществе. Во-первых, следует прямо установить, что новый участник

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 194

несет субсидиарную ответственность независимо от времени возникновения конкретного обязательства (хотя это правило и можно вывести путем толкования из положений статьи 95). Во-вторых, и это главное, ответственность участника, выбывшего из общества, должна сохраняться хотя бы в течение двух лет.

Акционерное общество. ГК содержит лишь небольшое количество наиболее важных, центральных положений об акционерных обществах. Подробное же регулирование их правового положения обеспечивается Федеральным законом «Об акционерных обществах», качество которого заметно выше, чем Положения об акционерных обществах, утвержденного Постановлением Совета Министров РСФСР № 601 от 25 декабря 1990 г., но все же вызывает серьезные нарекания. Кроме того, Закон содержит целый ряд норм, противоречащих Гражданскому кодексу[14]. Поскольку правовое положение акционерного общества – тема исключительно обширная, требующая отдельного рассмотрения, в данной статье мы затронем лишь один вопрос, который для нашего законодательства можно уже назвать больным, а именно вопрос о делении акционерных обществ на открытые и закрытые.

Деление акционерных обществ на открытые и закрытые было изобретено упомянутым Положением об акционерных обществах, из проекта которого оно перекочевало и в Закон РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности». С учетом известных обстоятельств создания Положения, его текст. наводит на мысль, что некоторые его нормы представляют собой неудачный перевод с английского (а точнее – с «американского», поскольку система юридических понятий и правила законодательной техники по разные стороны Атлантики имеют существенные особенности). Можно предположить, что именно по этой причине в нашем законодательстве появилась чуждая континентальному праву фигура закрытого акционерного общества. Очевидно, американский термин «corporation» был ошибочно переведен как «акционерное общество», a «close corporation» соответственно превратилась в «закрытое акционерное общество». В этом смысле Закон «О предприятиях и предпринимательской деятельности», отождествляя закрытое акционерное общество и товарищество с ограниченной ответственностью, поступал честно, поскольку по американской системе, которая не

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 195

знает деления корпорации на самостоятельные организационно-правовые формы, двум указанным понятиям действительно соответствует одно – «close corporation». Однако для континентальной правовой системы закрытое акционерное общество – нонсенс, так как в самом этом понятии заложено неразрешимое противоречие. Если общество акционерное, то оно не может быть закрытым. Если общество закрытое, то это не акционерное общество. Вся идея акционерного общества построена на обеспечении свободного оборота капиталов, опосредуемого ценными бумагами – акциями, которые выдаются на вклад, внесенный в уставный капитал общества. Оборотоспособность акции не может быть ограничена, в том числе и преимущественным правом покупки.

Правовые системы некоторых стран континентальной Европы различают акционерные общества, обращающиеся к открытой подписке, и акционерные общества, которым это запрещено. Для первых устанавливается более высокий размер минимального уставного капитала и более строгие правила по различным вопросам их функционирования. Возможно также и наделение акционеров преимущественным правом приобретения акций общества при дополнительной эмиссии. Однако эти правила никак не влияют на свободный оборот акций. Акционер всегда вправе продать свою акцию кому угодно, если только на нее найдется покупатель.

Справедливости ради следует отметить, что ГК несколько смягчил конструкцию закрытого акционерного общества. Если по Положению об акционерных обществах и Закону «О предприятиях и предпринимательской деятельности» основным признаком закрытого акционерного общества была ограниченная оборотоспособность акций, то ГК рассматривает в качестве основного их признака невозможность публичного размещения акций. Закон предусматривал, что для уступки акции необходимо согласие других акционеров, а Положение добавляло к этому, что должно быть получено согласие большинства акционеров (при буквальном толковании это означает большинство именно от количества участников, а не от общего количества имеющихся у них голосов), хотя в Положении, в отличие от Закона, эта норма имела диспозитивный характер. ГК говорит не о согласии других акционеров, а об их преимущественном праве на приобретение продаваемых акций. Здесь налицо существенное отличие. Вариант, предусмотренный Положением и Законом, давал возможность навечно приковать участника общества к его акциям, так как другие акционеры могут не давать согла-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 196

сия на уступку акций и при этом не обязаны их выкупать. Кроме того, Положение и Закон налагали ограничение на переход акций по любому основанию, будь то купля-продажа, дарение, мена, наследование или иное правопреемство. По ГК преимущественное право акционеров распространяется лишь на куплю-продажу акций. Все это дает основание надеяться, что со временем недоразумение, связанное с закрытыми акционерными обществами, будет в российском законодательстве окончательно преодолено.

Система предпринимательских организационно-правовых форм по ГК и de lege ferenda. Гражданский кодекс России воспринял и развил введенную Основами гражданского законодательства дуалистическую систему предпринимательских организационно-правовых форм, подразделив их на товарищества и общества. Это решение нетипично для континентального права, которое привыкло обозначать все виды хозяйственных товариществ и обществ единым родовым термином, отражающим их историческое происхождение от договора товарищества, сформировавшегося в римском праве (societe, societa, sociedad, gesellschaft, vennootschap). В этом смысле не делается концептуального различия между, например, полным товариществом и акционерным обществом. И тот и другой вид коммерческой организации представляет собой вид торгового товарищества (или, в другом варианте перевода, коммерческого общества). Такое же положение имело место в дореволюционном российском законодательстве, где соответствующие организационно-правовые формы относились к разряду товариществ, хотя в доктрине использовались и такие понятия, как «акционерное общество» или «акционерная компания». Впервые же термин «акционерное общество» появился в законодательстве России в ГК 1922 г., однако в качестве родового понятия для всего набора коммерческих организационно-правовых форм продолжал использоваться термин «товарищество».

В отличие от континентальной правовой системы, в англо-американской различаются товарищества (partnerships) и компании, или предпринимательские корпорации (companies, business corporations). Таким образом, можно сказать, что классификация организационно-правовых форм предпринимательства, введенная Основами гражданского законодательства и воспринятая новым Гражданским кодексом, отражает, хотя бы по формальным признакам, скорее англо-американскую, нежели континентальную модель.

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 197 

В связи с этим возникает вопрос о том, каковы различия между товариществом и обществом, и достаточны ли они для того, чтобы вводить в законодательство довольно громоздкий термин «хозяйственные товарищества и общества». Гражданский кодекс не содержит определения понятий товарищества и общества, поэтому различия между ними можно вывести только из содержания норм, относящихся к товариществам либо обществам. Тем не менее можно утверждать, что в основе этих различий лежит получившее ныне широкое распространение доктринальное положение о том, что товарищество есть объединение лиц, а общество представляет собой объединение капиталов[15]. Если встать на эту позицию, то между товариществами и обществами могут обнаружиться следующие различия, которые желательно было бы последовательно отразить в законе:

1) в товариществе как объединении лиц переход долей подчиняется известным ограничениям, тогда как в обществе как объединении капиталов такие ограничения должны быть исключены (не считая ограничений публичного характера, установленных, например, антимонопольным законодательством);

2) товарищество, несмотря на обладание собственной правосубъектностью, является договорным объединением, действующим не на основании устава, как остальные юридические лица[16], а на основании учредительного договора, заключенного между участниками;

3) из товарищества как договорного объединения возможен выход участника, в то время как выход участника из общества допускаться не должен;

4) поскольку товарищество есть объединение лиц, предполагающих совместно осуществлять предпринимательскую деятельность,

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 198

его участниками могут быть только индивидуальные предприниматели и коммерческие организации, тогда как для участия в обществах обладать специальным статусом не обязательно;

5) для товариществ характерна субсидиарная ответственность участников по его обязательствам, которая, однако, может быть ограничена или устранена в соответствии с законом, а в обществах такая ответственность может быть возложена на участников лишь по ограниченному кругу специальных оснований (подобных указанным в ст. 56, 95 и 105 ГК);

6) товарищество не может быть создано одним лицом, а для общества это возможно;

7) фирменное наименование товарищества обязательно должно включать имя (наименование) хотя бы одного из участников, а фирменное наименование общества может быть произвольным;

8) изменение состава участников общества никак на обществе не сказывается, тогда как выбытие полного товарища (за исключением выбытия в результате уступки доли с согласия остальных участников), по общему правилу, влечет прекращение товарищества.

Если проанализировать указанные положения применительно к нормам Гражданского кодекса России, можно прийти к выводу, что разграничение предпринимательских организационно-правовых форм на товарищества как объединения лиц и общества как объединения капиталов проведено в ГК недостаточно последовательно. В чистом виде к категории обществ могут быть отнесены лишь открытые акционерные общества. В закрытых акционерных обществах, обществах с ограниченной и дополнительной ответственностью сочетаются элементы, свойственные обществам и товариществам, причем общества с ограниченной и дополнительной ответственностью оказались ближе скорее к товариществам, нежели к обществам. Такие признаки, как наличие учредительного договора, право свободного выхода участников, ограничения на уступку долей (акций), не могут иметь места в объединении капиталов. Для общества с дополнительной ответственностью предусмотрена еще и субсидиарная ответственность участников, также объединениям капиталов не свойственная.

Однако означает ли непоследовательность построенной ГК системы хозяйственных обществ и товариществ, что законодатель в данном случае изначально пошел по неверному пути? Думается, что такой вывод был бы преждевременным. Система предпринимательских организационно-правовых форм проходит определенную эво-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 199

люцию, в результате которой ее построение вполне может видоизмениться. Именно в результате эволюционного развития этой системы в прошлом веке в Германии появились общества с ограниченной ответственностью, сочетающие в себе преимущества акционерных обществ и персональных товариществ. Таким же образом в законодательство многих стран вошла и акционерная коммандита, которая впоследствии, опять же в силу объективных причин, практически вышла из употребления. Подобные явления наблюдаются и в настоящее время. В частности, современные акционерные общества, как за рубежом, так и в России, существенно отличаются от классических акционерных обществ прошлого. Ограничения на выпуск предъявительских акций или даже полный их запрет, а также повсеместная тенденция к дематериализации ценных бумаг, которая в некоторых странах уже привела к окончательному их вытеснению из оборота, существенно исказили первоначальный вид акционерного общества как формы предпринимательства. В самом деле, можно ли называть акционерным общество, выпускающее не акции, а оборотоспособные электронные доли? Устранить это противоречие вряд ли удастся даже с помощью воспринятой ГК фикции бездокументарной ценной бумаги. Однако не только трансформации, происходящие с акциями, отдаляют акционерное общество от традиционной его модели. Этому способствует целая совокупность различных факторов, в том числе соображения практического удобства и стремление снизить организационно-управленческие издержки. Немаловажно и то, что управленческим группам крупных акционерных обществ, не испытывающим более потребности в дополнительном капитале, уже незачем играть в акционерную демократию. Они делают все для того, чтобы сконцентрировать управление в своих руках и сделать его как можно более простым и менее прозрачным. Подобные процессы не могут рано или поздно не отразиться и на законодательстве. Так, во Франции Законом № 94-1 от 3 января 1994 г. была введена ранее неизвестная разновидность акционерного общества – «упрощенное акционерное общество» (societe par actions simplifiee), в котором от акционерного общества в классическом его понимании сохранился лишь разделенный на бездокументарные акции уставный капитал[17].

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 200

Очевидно, система предпринимательских организационно-правовых форм, при всей присущей ей стабильности, все же не является незыблемой. Она способна видоизменяться сообразно с потребностями оборота и развитием его правового регулирования. Однако, как бы ни выглядела эта система, она должна обладать внутренней логикой и предлагать достаточное количество форм, соответствующих различным вариантам соотношения между режимом ответственности участников организации и степенью ее открытости Непоследовательность системы, предложенной ГК, могла быть вызвана именно тем, что отказавшись от единой системы предпринимательских организационно-правовых форм, законодатель не довел свою концепцию до логического завершения, оперируя исключительно уже сложившимся набором видов товариществ и обществ, который не охватывает всех необходимых для реализации этой концепции вариантов. Между тем в рамках предложенного ГК подхода вполне возможно сформировать удовлетворяющую вышеуказанным требованиям систему форм, расположив их по шкале убывания предпринимательского риска и возрастания капиталистического начала таким образом, что каждой форме будет соответствовать определенное соотношение основных параметров товарищества или общества. Можно предположить, что такая система могла бы, de lege ferenda, выглядеть следующим образом:

1) полное товарищество;

2) товарищество на вере (коммандитное товарищество);

3) товарищество с ограниченной ответственностью (в понимании ГК РСФСР 1922 г., т.е. организация с разделенным на доли капиталом, участники которой субсидиарно несут солидарную ответственность по обязательствам организации так, что размер ответ-

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 201

ственности каждого участника ограничен суммой, кратной номинальной стоимости его доли. Уступка долей как внутри такого товарищества, так и третьим лицам может быть ограничена. Выход участника допускается, однако законом должны быть предусмотрены механизмы, защищающие интересы товарищества и его кредиторов. Для случаев уступки долей и выхода участника целесообразно установить последствия, аналогичные тем, которые предусмотрены для полного товарищества);

4) долевое товарищество (в основном соответствующее форме общества с ограниченной ответственностью по ГК РФ, включая право выхода участника из общества и ограничения на переход долей);

5) долевое общество (организация с разделенным на доли уставным капиталом, участники которой личной ответственности по обязательствам организации не несут. Доли в таком обществе было бы целесообразно сделать равными по номиналу (подобно акциям). Соответственно, каждый участник может владеть неограниченным количеством долей. Доли могут свободно уступаться независимо от согласия других участников или самого общества. Участник может выйти из общества только посредством распоряжения своими долями);

6) акционерное общество (т.е. общество, действительно производящее эмиссию акций в виде ценных бумаг. По всей видимости, таких обществ было бы относительно немного, но для них действовало бы самое строгое правовое регулирование).

ГК России. Проблемы. Теория Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский; – М.,Родос, 1998. С. 202

[1] Official Journal of the European Communities. 1968, L 65/8.

[2] О директиве и ее имплементации в национальных правовых системах стран ЕЭС см.: Зименкова О.Н., Авилов Г.Е. Правила Европейского Экономического Сообщества о деятельности компаний и других юридических лиц / ВНИИ советского гос. строительства и законодательства – М., 1989.

[3] В практике арбитражных судов встречались случаи, когда к неуставным сделкам автоматически, без какого бы то ни было анализа, применялись последствия по ст.49 ГК РСФСР 1964 г., т е. взыскание всего полученного по сделке в доход государства. См. такой пример из практики калужского областного арбитражного суда в «Вестнике Высшего арбитражного суда Российской Федерации», 1993, № 3, с 90.

[4] Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ, 1996, № 9.

[5] Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР, 1990, № 30, ст. 418.

[6] Ведомости Съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ, 1992, № 8, ст. 360.

[7] СЗРФ, 1994, № 11, ст. 1194.

[8] На практике этот срок может быть и больше, так как в этом случае, по смыслу п.2 ст.61 ГК, товарищество может быть ликвидировано либо по решению единственного участника, либо по решению суда. Следовательно, полное товарищество единственного участника может существовать сколь угодно долго до тех пор, пока единственный участник не пожелает его ликвидировать либо уполномоченный государственный орган или орган местного самоуправления не предъявит в суд соответствующий иск. Однако шестимесячный срок, установленный в ст. 81, все же имеет определенное значение: по его окончании единственный участник утрачивает право преобразовать товарищество в хозяйственное общество, а уполномоченный государственный орган или орган местного самоуправления приобретает право на предъявление иска о ликвидации товарищества.

[9] Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права (по изданию 1914 г.) / Вступ. статья Е.А. Суханова. – М.,1994, с. 130.

[10] Как известно, Закон РСФСР «О предприятиях и предпринимательской деятельности» вообще не усматривал между ними никакого различия, однако правовая доктрина давно и с редким для нее единодушием указала на порочность такого подхода.

[11] В таком виде подобная система неизвестна ни одному из развитых правопорядков. Существующая в англо-американском праве система двух документов компаний (корпораций) построена совершенно иначе. В ней два документа не дублируют друг друга, и каждый из них выполняет совершенно определенные функции, в то время как в российском законодательстве соотношение между двумя учредительными документами общества с ограниченной ответственностью не определено.

[12] Интересно, что Рекомендательный законодательный акт «Об обществах с ограниченной ответственностью», утвержденный Межпарламентской Ассамблеей СНГ 2 ноября 1996 г., не воспринял систему двух учредительных документов. В его статье 13 прямо указано, что между учредителями по их желанию может быть заключен отдельный договор, который, однако, не является учредительным документом общества (см. Информационный бюллетень, № 12, с. 239).

[13] В вопросе о выходе участника из общества с ограниченной ответственностью Рекомендательный законодательный акт СНГ занял более правильную позицию, чем ГК. Исходя из того, что в объединении капиталов выход возможен лишь путем распоряжения долей, он не допускает выхода в смысле статьи 94 ГК.

[14] О соотношении Гражданского кодекса и Федерального закона «Об акционерных обществах» см. в настоящем сборнике статью Г.Д. Голубова.

[15] См., например, Витрянский В.В., Суханов Е.А. Новый Гражданский кодекс Российской Федерации об акционерных обществах и иных юридических лицах. – М.,1995, с.12 (Практикум акционирования. Бюллетень. Выпуск 7); Гражданское право. Учебник. В 2-х томах / Под ред. Е.А Суханова. – Т. 1. – М.,1993, с. 91; Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей / М.И. Брагинский, В.В. Витрянский, В.П. Звеков и др. – М., 1995, с. 111.

[16] Согласно ст. 52 ГК, некоммерческая организация, в случаях, предусмотренных законом, может действовать не на основании устава, а на основании общего положения об организациях данного вида. Однако эта частность вряд ли может поставить под сомнение правомерность нашего вывода, тем более что устав и положение имеют родственную юридическую природу.

[17] Основные особенности упрощенного акционерного общества таковы: 1) учреждать его и участвовать в нем могут только торговые товарищества (общества) с полностью оплаченным уставным капиталом, составляющим не менее 1500 тыс. франков, государственные промышленные или торговые учреждения, а также кредитные учреждения частного права, в том числе и не имеющие форму товарищества (общества), 2) такое общество может быть создано двумя или более учредителями, тогда как в обычном акционерном обществе их должно быть не менее семи; 3) обществу категорически запрещается производить открытую подписку на акции (за нарушение этого запрета руководители общества несут ответственность в виде штрафа в размере 120 тыс. франков); 4) структура органов и порядок управления обществом практически полностью отдается на усмотрение участников и определяется уставом; 5) в отличие от обычных акционерных обществ, в упрощенном обществе обязанности президента может исполнять не только физическое, но и юридическое лицо; 6) уставом общества может быть предусмотрен запрет на отчуждение акций сроком не более 10 лет, а также разрешительный порядок уступки акций, 7) устав может обязывать акционера к уступке своих акций.