НОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ

Смешанная экономика. 2.

Многонациональная корпорация. 3.

Утрата государством позиций отдельного института. 4.

Появление профессионального менеджера.

Первой из этих реалий является сегодняшняя смешанная экономика.

Обе модели были разработаны специально для капиталистической экономики. И та и другая модель могла также функционировать в условиях социалистической экономики (более подробно о приспособлении конституционализма к условиям социалистического соревнования см. в главе 14). Но ни одна из них не в состоянии управлять так называемой смешанной экономикой, в которой деятельность государства и бизнеса тесно переплетаются и соперничают друг с другом.

Любая развитая экономика представляет собой смесь предписаний, правительственных механизмов контроля, субсидий и штрафов и автономии бизнеса в тех сферах, которые раньше считались исключительно государственными (например, автономные почтовые службы), и непосредственных государственных операций бизнеса. Существуют институты, которые, несмотря на то, что зарегистрированы как частные компании, имеют общественную форму собственности и исполняют общественные функции. Есть также организации, которые считаются государственными учреждениями, но между тем функционируют на конкурентных рынках и выполняют функции, характерные для так называемого частного сектора экономики. Существует также бесчисленное число самых разных объединений и партнерств. Оборонные поставки — это только один из многочисленных примеров, ведь в каждой некоммунистической стране на сегодняшний день военные закупки осуществляются на договорной основе, частично как партнерство, частично как соревнование между государством и компаниями-поставщиками, которыми управляют автономно и находятся в основном в частной собственности.

Оборонные поставки, возможно, следует рассматривать как особый случай. В Соединенных Штатах, например, смешанную экономику до сих пор считают временной чрезвычайной мерой, хотя после окончания Второй мировой войны, которая и вызвала ее формирование, прошло уже тридцать лет. Все, кто имеет отношение к смешанной экономике, прекрасно отдают себе отчет в том, что в ней нет ничего временного и что разговоры о "временной чрезвычайной мере" являются основной причиной серьезных проблем в сфере военных закупок. Однако им также известно, что любая попытка переосмыслить и реструктуризировать сложившиеся отношения незамедлительно приведет к возникновению новых философских противоречий, новых фундаментальных политических убеждений и традиций, а также непримиримых разногласий между тем, как все следовало бы устроить и что нам действительно необходимо. Как однажды сказал один высокопоставленный чиновник из Министерства обороны США: "Мы знаем, что существуем в хаосе, но это все же лучше, чем полный паралич".

Но не только в оборонной сфере уже невозможно отделить общественное от частного, а государство от бизнеса.

В случае с Национальным агентством по аэронавтике и исследованию космического пространства (КЛ8Л), благодаря которому в 1960-х годах человек высадился на Луне, все еще более туманно, чем в случае с военными поставками. (Больше о КЛ8Л и его структуре речь пойдет в главе 47.) КЛ8Л — это правительственная организация. И все же американские космические исследования были совместным предприятием, в котором над решением одной задачи трудились сообща множество независимых и автономных организаций (государственные органы, университеты, отдельные специалисты и предприниматели). Правовой структурой этого проекта были договорные отношения. Роль лидера во многих ситуациях брали на себя частные деловые предприятия, которые зачастую также определяли общественный курс, устанавливали цели и стандарты. "В оборонных поставках, — объяснял один из руководителей КЛ8Л, —

государство направляет на предприятие поставщика инспектора для контроля над выполняемыми работами.

В будущем будет появляться все больше и больше общих задач, в ходе выполнения которых правительству и бизнесу придется объединяться в одну команду, и в зависимости от ситуации только один из них будет брать на себя роль лидера. Существуют, например, проблемы, связанные с окружающей средой. Перед человечеством сегодня стоит важнейшая задача экономного расходования мировых ресурсов. Насущными являются также проблемы большого города. Проводятся многочисленные исследования технологического, социального характера и ряда других направлений. Проблемы, связанные с обеспечением надлежащего уровня жизни, по определению являются совместными задачами, в ходе выполнения которых неправительственные учреждения должны брать на себя социальную ответственность за работу, в то время как правительственные органы обязаны обеспечивать

соответствующее финансирование.

К дирижизму приспособиться довольно сложно. Государственный служащий уже не направляет и не определяет форму деловых кругов. В некоторых аспектах он должен выступать партнером, но не обязательно быть при этом старшим партнером. В других ситуациях (например, в банковской и страховой сферах) он должен стать для бизнеса (частного, а в Европе и принадлежащего государству) выразителем идей, направленных против государственной политики. Особенно в отношениях с многонациональными корпорациями частные бизнес-предприятия представляют "публичный порядок" своего собственного правительства, как, например, в процессе европейской интеграции или развития слаборазвитых экономик, в то время как государственный служащий защищает частные интересы отечественной промышленности. Но это дирижизм еще может принять, хотя и будет испытывать большое сопротивление.

Однако смешанная экономика совершенно несовместима с моделью конституционализма, чем и объясняются огромные трудности, с которыми столкнулись американские политические партии, политическая риторика и политические аналитики, стараясь объяснить истинную суть совместной деятельности государства и экономики.

Вторым фактором, который резко противоречит традиционным моделям, является многонациональная корпорация. Как я поясню далее (в главе 59), многонациональная корпорация представляет собой реакцию на разъединение или, по меньшей мере, разобщение экономики и государственного суверенитета после почти трехсотлетней совместной истории, в ходе которой они были неотделимы друг от друга. Экономику больше нельзя назвать национальной даже в самых крупных и могущественных странах, например, в Соединенных Штатах Америки. Однако суверенитет продолжает оставаться исключительно общенациональной прерогативой. Нет никаких признаков, указывающих на то, что государство-нацию в качестве верховной политической власти можно чем-то заменить. Тем не менее существует поистине мировая экономика, поддерживающая экономическую динамику и, по сути, определяющая направление экономического развития стран во всем мире, поскольку непосредственно воздействует на экономическое поведение, деятельность и показатели национальных экономик.

На меркантилистическую модель наибольшее влияние оказывает то развитие, олицетворением и последствием которого одновременно является многонациональная корпорация. Меркантилизм подобного разъединения не допускает, но оно все же имеет место. Это прекрасно понимал генерал де Голль. Его решение не позволять французским бизнес-предприятиям превратиться в многонациональные корпорации было вполне логичным и при этом абсолютно бесполезным.

Модель конституционализма также мало что может противопоставить многонациональной корпорации.

Не случайно американский популизм в последнее время жестко критикует многонациональные корпорации. Традиционный меркантилистический подход обвиняет многонациональную корпорацию в том, что она не является инструментом политического суверенитета и не может быть таковым. Напротив, она вынуждена приспосабливаться под условия каждого государства, под доминирующие правовые и моральные убеждения политического суверенитета страны, в которой она в настоящее время функционирует.

В обществе организаций государство превращается из просто института в специализированный институт. Такое общество налагает социальную ответственность на негосударственные группы лидерства, в частности на менеджера бизнес-сферы. При этом оно положит конец исключительности положения и роли государства. Другие институты больше никто не рассматривает, как это характерно для меркантилистской модели, в качестве "служанок" при реализации великого предназначения национальной политики.

Именно неприятие этого сделало де Голля столь великой политической фигурой. Де Голль настаивал на безоговорочном первостепенном значении Большой политики — не только по сравнению с экономикой, но и, в не меньшей степени, по сравнению с искусством и образованием. Это сделало де Голля последовательным и четким в своих действиях. Но это также сделало его политику несколько старомодной, а ее конец — почти абсурдным, даже для самых страстных поклонников этой поистине незаурядной личности.

Но и у конституционализма также не все просто с обществом, в котором от бизнеса ждут социальной ответственности. Его позиция и отношение к бизнесу всегда состояли в том, что бизнес нужно сдерживать, направлять, контролировать и ограничивать, а при необходимости также наказывать, чтобы предотвратить его безответственное и антиобщественное поведение.

И наконец, сегодня на сцену в противовес владельцу- предпринимателю выходит профессиональный менеджер. Традиционные модели базируются на бизнесмене. Но сегодня все большее значение приобретает менеджер. Это означает, что появились менеджеры коммерческой сферы — появились как группа, которая по происхождению, образованию и ценностям близка к государственному служащему. (Единственным, но между тем быстро меняющимся исключением из этого правила до сих пор является Великобритания.) В то же время государственный чиновник, впрочем, как и группы лидерства в других организациях, сейчас проходят через процесс становления профессионального менеджера.

Это направление развития создает угрозу бюрократизации бизнеса, но при этом уничтожает старые "демаркационные линии". Следовательно, она уничтожает разграничения, на которых построена как конституциональная модель, так и модель меркантилизма.

Возникновение менеджера как лидерской группы особенно несовместимо с моделью меркантилизма. Но усиливающееся отношение к бизнес-менеджменту как к модели государственного управления не менее несовместимо и с конституциональной традицией.

Мы, конечно, могли бы утверждать, что это проблемы правительства, а не бизнеса. Но бизнес и руководство слишком многим рискуют, чтобы не обращать внимания на тот факт, что традиционные, унаследованные из прошлого модели взаимоотношений государства и бизнеса в современных условиях неэффективны и вообще неприменимы.

Однако, как уже отмечалось выше, решений этой проблемы в пределах видимости у нас нет.

Ортодоксальный марксист с этим утверждением поспорил бы. Но реальность в коммунистических странах невероятно пестра, она отличается напряженностью, неконструктивными компромиссами и нарушениями нормального функционирования. Борьба между консерваторами, которые стремятся сохранить дирижизм в чистом виде, и реалистами или либералами, выступающими за автономию бизнес-предприятий и рынков, которую мы наблюдаем в коммунистических государствах, является результатом все увеличивающейся пропасти между моделью дирижизма и реальным положением дел. И страх русских перед любым отклонением от выбранной модели, будь то в Югославии, Чехословакии или Китае, — это страх скорее перед политическими, чем экономическими последствиями.

УСТАНОВКИ

С этими проблемами все равно нужно что-то делать, несмотря на отсутствие решений, новой политической теории и более подходящей модели. Необходимы спецификации и критерии, с помощью которых можно проверить и оценить конкретные (специальные, прагматичные или временные) реакции на конкретные проблемы. Необходимы и вполне достижимы также установки и рекомендации, способные усилить или, по меньшей мере, защитить нас в ходе разрешения конкретных проблем и удовлетворения основных долгосрочных потребностей и требований государства, правительства, экономики и бизнес- предприятия.

Первая такая рекомендация заключается в том, что экономические организации общества, т.е. бизнес и работающие в этой сфере менеджеры, нуждаются в определенной автономии и подотчетности: •

в интересах экономики; •

ради сильного и эффективного государства; •

в интересах общества.

Вероятно, подотчетное предпринимательство было бы лучшим по сравнению с избитым термином "свободное предпринимательство"45.

Чтобы отвечать за свою работу, экономические институты и их менеджеры должны иметь определенную автономию. Человек не может отчитываться за ту деятельность, для выполнения которой у него нет никаких полномочий и механизмов контроля. Бизнес- предприятия и их менеджеров необходимо контролировать, иначе они вообще перестанут работать.

Они должны уметь рационально размещать

ресурсы общества и экономики и делать это, исходя из объективных критериев. В противном случае это может привести к неверному использованию ресурсов46.

И проблема тут заключается не в праве собственности. В данном случае требуется испытание в рыночных условиях и в рыночном решении с учетом трех экономических критериев: на рынке товаров и услуг, на рынке капитала и инвестиций, а также на рынке труда.

Из этих трех областей рынок капитала, вероятно, является самым важным. Именно на нем в соответствии с ожидаемыми показателями деятельности сосредоточиваются ресурсы на будущее. Таким образом, именно рынок капитала нуждается как в регулировании, так и в самоопределении.

Но, кроме того, существует также потребность в открытой экономике, в условиях которой могут не только появляться новые бизнес-предприятия, но также и исчезать те, которые уже изжили себя. Основным недостатком экономической системы, принадлежащей государству или контролируемой им, является то, что коммерческие организации просто не могут обанкротиться и лишь в редких случаях подвергаются ликвидации. Однако не вызывает никаких сомнений, что благосостояние общества и экономики требует здорового бизнеса, "больные" компании обществу не нужны.

которая прежде отличалась высокой эффективностью, но из-за утраты автономии бизнеса и менеджмента оказалась в весьма незавидном положении.

В следующие десятилетия это утверждение приобретет особое значение. Грядут годы серьезных преобразований. Если бизнес- предприятиям (даже самым крупным и влиятельным) не будет позволено перестать существовать, вся экономика в целом вскоре неизбежно состарится, окостенеет и станет "склеротичной". Это не предотвратит грядущих перемен. Это, скорее всего, превратит эти изменения в катастрофу, а не позволит постепенно урегулировать проблему.

Нам необходимо смягчить социальные последствия этих перемен. То, как этого можно добиться, уже было описано выше (в главе 22, когда мы говорили о шведском плане Рена). Но основное достоинство плана Рена как раз и состоит в том, что с помощью рыночного механизма он превращает возможную катастрофу в "застрахованный риск". Работоспособность государства тоже зависит от автономии бизнеса и менеджмента. Политический процесс в лучшем случае позволяет принимать неэффективные и болезненные решения по распределению ресурсов. Такие решения препятствуют нормальному функционированию государства и обременяют его до такой степени, что оно больше не в состоянии двигаться дальше, принимать какие-либо решения и заниматься надлежащим выполнением своих задач47.

Наше общество нуждается также в автономии менеджмента. Все вместе менеджеры крупных организаций представляют собой группы лидерства общества организаций, но любому здоровому обществу нужен плюрализм групп лидерства, которые имеют свои собственные ценности, приоритеты и стили. Оно нуждается в альтернативах — в карьере и карьерных лестницах, во взглядах и в стиле жизни. В противном случае оно становится конформистским и утрачивает способность к преобразованиям.

И когда возникает потребность в переменах, а это происходит постоянно, никто не в состоянии представить себе поведение, отличное от того, которое стало привычным для представителей группы лидерства и считается единственно правильным, возможно, даже неизменным "правом, дарованным свыше". А в это время талантливые и честолюбивые люди, которые не могут без проблем приспособиться к одной из норм и к правилам какой- то одной группы лидерства, в конце концов отпугиваются и отдаляются.

Здоровое общество — это комплекс разных "контркультур". Им необязательно противоречить друг другу — в здоровом обществе они относятся друг к другу уважительно. Но контркультуры должны существовать в условиях конкуренции. В обществе, в котором культуру и стиль жизни все чаще определяют ключевые организации, социальное здоровье требует автономии больших групп лидерства. Иными словами, оно требует независимости бизнеса и независимых менеджеров.

Однако обществу необходимо также здоровое и нормально функционирующее государство, особенно такому сложному и взаимозависимому обществу, каковым стало наше.

По всей вероятности, потребность в государстве как в политическом институте, принимающем решения, в настоящее время намного больше, чем когда-либо ранее. И в то же время на способность государства быть таким политическим институтом часто негативно влияют его объем, размеры и степень бюрократизации. Ему также угрожает постоянно усиливающаяся тенденция брать на себя слишком много обязательств, обещать слишком много и делать слишком много дел. Чем больше "раздувается" государство, тем более немощным и слабым оно на

4

самом деле является .

Бизнес и его менеджмент не могут вернуть государству здоровье. Это задача политического характера. Но они, по крайней мере, могут отдавать себе отчет в наличии такой потребности и в процессе формирования взаимоотношений между бизнесом и правительством избегать любых действий, которые могут еще больше снизить эффективность государства как ключевого политического института, принимающего решения.

В этой сфере их ответственность можно сформулировать как "Primum поп посе^", т.е. "не навреди" (подробнее об этом — в следующей главе).