СЕКТАНТСКАЯ ПРОПАГАНДА ПРОТИВ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА
Сектанты и толстовцы объявляют себя вне политики. «Мы, — говорится в журнале «Слово истины»,—не стремимся, как политические партии, к захвату власти и с этой стороны — совсем ае опасный народ» 62... «В единении — сила, и стоя вне политики, этой науки, как управлять и владеть людьми, — все верующие должны стремиться дружно возвещать благую весть освобождения от рабства греху через Христа Иисуса» 63. Сектанты изображают себя «вне политики». Есть такие наивные ученые-естественники, которые открещиваются от всякой философии. В результате они оказываются в плену самой худшей, модной, составленной из пестрых кусочков, обывательской философии. То же самое можно сказать про людей, которые хотят быть «вне политики». «Воздержаться» от участия в борьбе классов нельзя. «Воздержание» от политики приводит лишь к тому, что человек, избегающий политики, невольно начинает помогать эксплоататорским элементам, заинтересованным в политической пассивности масс. » Никаких партий, никакой политики, каждый сам за себя, а бог за всех—вот правила сектанта и мещанина. Кто внушил эти правила сектанту и мещанину? Каждый сам за себя, а бог за всех — это правило капиталистического общества, правило волчье, правило конкурентов-това- ровладельцев. Обыватель думает, что он независим в жизни и мыслях. Между тем он уже с детства воспитывается всем капиталистическим строем в буржуазных правилах и понятиях, укрепляясь в убеждении, что нужно жить только для себя. «Лишь бы мне было хорошо, а другие — «ак хотят»— вот мнение человека, воспитанного по буржуазным правилам морали, «Моя хата с краю»,— говорил в дни самой жестокой реакции мещанин, «Нас это не касается, мы люди не мирские,: а божьи», — говорили сектанты. Однако люди божии посылали прйветственные телеграм мы царю и возносили за него молитвы. Например съехав шиеся на IV всероссийский съезд баптисты в сентябре 1910 г «просили господа бога даровать здоровье и благоденствш государю императору, даровавшему нам манифесте* 17 апреля 1905 года свободу совести и вероисповедания. 3: правительство, исполнявшее волю государя, также прине' сены были молитвы всеми собравшимися» \ Председатель IV съезда баптистов В. Г. Павлов предложил «послать телеграмму государю-императору с выражением верноподданнических чувств; предложение принимается единогласно, все собрание встает и поет народный гимн, а также возносится мЬлитва о благоденствии государя императора и всего царствующего дома»64. «Читается и принимается редакция телеграммы на высочайшее имя следующего .содержания: «Его императорскому величеству. Всероссийский съезд баптистов в г, С.-Петербурге, вознесший молитву о здравии и благоденствии вашёго величества и всего царствующего дома, повергает к -стопам вашего императорского величества свои верноподданнические чувства. По поручению съезда председатель Василий Павлов»65. ! Итак на словах сектанты не занимаются политикой, а на деле поддерживали царя. Целью революционной борьбы до февраля 1917 г. было свержение самодержавия. В этом воп- осе сектантские организации занимали ясную позицию — они были за «помазанника божия». Зачем, скажем, милли- онерам-баптистам Мазаевым нужно было менять царскую власть, коли при ней они имели все, вплоть до чеченцев и казаков для усмирения батрацких и крестьянских «беспорядков» в районах своих экономий. Сектантские вожаки не могли не интересоваться политикой, потому что революционное движение угрожало их благополучию, но они верили в силу самодержавия. Активной, открытой политической деятельностью они избегали заниматься, считая ее опасным проявлением недоверия к царю. Политикой, в ее светских формах, по сектантским понятиям, могли интересоваться или революционеры, т. е. люди и явно безбожные и недовольные самодержавием, или люди, облеченные на то «высшей властью», т. е. министры, губернаторы и т. д. Ни к тем, ни к другим себя сектанты не причисляли. Для управления народами бог поставил царей, которых нужно во всем слушаться,— такова была мудрость Мазаевых. Это не мешало им заниматься политическими вопросами в скрытых, религиозных формах. Когда трудящиеся свергли установленную «богом» власть, сектанты заявили, что «существовавший порядок самодержавия был слишком полон дьявольских противоречий, чтобы можно было в его создании заподозреть творца вселенской гармонии. Власть палача никак не подходит под рубрику божественного происхождения». Почему же за «дьявольскую власть» баптисты всегда молились богу, вплоть до 1917 г.? Если власть палача несовместима с мудростью и милосердием сектантского бога, то почему не исчезла до сих пор власть фашистов, социал- фашистов и прочих ставленников буржуазии? Почему сектанты всех капиталистических стран молятся за власть буржуазии, являющейся палачом рабочего класса? На все эти вопросы можно ответить лишь после ознакомления с социальным составом сект и сектантских руководящих организаций. Например большинство членов русских сект состояло и состоит из наиболее отсталых в культурном и политическом отношении крестьян. Крестьяне, будучи мелкими собственниками, своей самостоятельной политической линии не имели: они могли итти или за буржуазией, или за пролетариатом. Третьего пути не было и не могло быть. Крестьяне, состоявшие в сектах, были наиболее отсталыми в политическом отношении, поэтому они шли за буржуазией. Война показала, что самодержавие не способно вести войну и подавить рабочее движение. Отсюда разочарование некоторых сектантов в самодержавии. Февральская революция дала власть в руки самой буржуазии, поэтому самодержавие после его свержения было объявлено некоторыми сектантами «дьявольской властью». После Февральской революции сектантские организации к захвату власти не могли стремиться уже по одному тому, что у власти стояла буржуазия, часть которой возглавляла и секты. Временным правительством сектантские организации в общем были довольны, а от добра добра не ищут. Массам • проповедники, как и прежде, советовали политикой не заниматься и во всем довериться буржуазному правительству. Но положение Временного правительства было неустойчивым, поэтому проповедники призывали помогать ему и пытались с этой целью организовать даже особую сектантскую партию «Воскресение». До революции среди сектантских «низов» были недовольные элементы, но их застращивали, обманывали и не давали им заниматься политическими вопросами, потому что политическая активность масс была опасна самодержавию. При советах активное участие масс в разрешении политических вопросов есть залог крепости и успехов диктатуры пролетариата, поэтому вожди сект — против активной политической деятельности трудящихся сектантов. Заявить прямо, что они против советов, вожаки сект не смеют, хотя бы потому, что от них отшатнутся даже отсталые рядовые сектанты, поэтому они вредят и пакостят исьодтишка. «Нейтральность» сект — показная, и означает она упорное противодействие советам. «Нейтральность» сект в странах капитала — тоже показная, и означает она равнодушие сытых людей к фашистским расправам над голодающими рабочими. Нет и не может быть нейтралитета а условиях обостренной классовой ; борьбы. Нейтралитет сект лжив. На примере отношения ак-' тивных сектантов и толстовцев к диктатуре пролетариата.? можно показать, что в этом основном, главном вопросе пролетарской революции они занимали и занимают контрреволюционные позиции. Нужна железная диктатура пролетариата, чтобы добить остатки эксплоататоров, чтобы руководить крестьянством и перевоспитывать его, чтобы построить бесклассовое социалистическое общество. юаунгом выступили социалисты, то это потому, что они знают, что иначе, как в отчаянной, беспощадной борьбе, класс эксп.юататоров не сдастся и что он будет всякими хорошими словами прикрывать свое господство» Не больше как «хорошими словами» были все сектантские уверения о братстве, равенстве и свободе. Своими словами сектантские агитаторы хотели ослабить волю пролетариата к борьбе и спасти господство буржуазии. В народных массах толстовцы и вожди сект пытались посеять недоверие и неприязнь к теоретикам и руководителям пролетариата — к большевикам. Они хотели подольститься к массам, особенно к отсталой части крестьян, и поэтому расхваливали массы, одновременно ругая агитаторов и горожан «насильниками», под которыми они подразумевали прежде всего рабочих. «То, что совершается народом, — писал толстовец А. Турчанинов,-— в полном смысле этого слова, всегда серьезно н полезно, потому что жизненно, естественно и религиозно; то же, что волей агитаторов (обезумевшей частью городского населения), все в большинстве вредно и ненужно, так как все это чуждо особенно нашему народу, богоискателю и свободолюбцу» 66. Диктатура пролетариата есть особая форма классового союза между рабочим классом и крестьянством для борьбы за социализм под руководством класса (пролетариата. Сектантские агитаторы и их друзья — толстовцы выступали против такого рода союза под тем предлогом, что у горожан учиться нечему и что все «современные многочисленные групповые соединения, союзы, федерации и кооперативные организации и пр. и пр., составляющие, как принято думать, этапные ступени к соединению всего человечества в единую семью, на самом деле приведут человечество лишь к еще большему разделению на крупные взаимно-противоположные группы»67. Диктатура пролетариата ведет конечно к обострению классовой борьбы, но это обострение классовой борьбы спо- 68 собствует уничтожению классов и превращению человечества в конечном счете в единую семью. Иного пути, иной «этапной ступени» от капитализма к социализму нет. Пути и способы, предлагаемые сектантами и толстовцами, — это пути и способы обмана и закабаления масс буржуазией. В самом деле, что предлагают сектанты? Они предлагают «невинные» на первый взгляд вещи — любить несуще- сгвующего бога. Но темному трудящемуся, пожелавшему после их речей любить бога, они раньше всего предлагают отказаться от ненависти к своим классовым врагам, ибо, согласно евангелию, всякий, «кто говорит: «я люблю бога», а брата своего ненавидит,— тот лжец». «Нельзя, — пишет Арвид,— любить бога, -ненавидя своего брата, и нельзя в действительности быть проникнутым высшей божественной идеей (а идея о всеобщем единстве человечества есть именно такая идея) -и в то же время питать недоброе чувство к своему ближнему. Возможно только или одно, или другое: или поступиться высшей * идеей, или отказаться *от группового недоброжелательства»1. А Так отговаривали сектанты верующих от участия в революции. Поддались ли массы их уговариванию? Да, некого рые из наиболее отсталых трудящихся прислушивались к голосам толстовских и сектантских агитаторов. Большинство же трудящихся пошло за красными, за большевиками. Тол- ; Члены секты еноховцев надеялись вознестись в «конце мира» живыми на небо, как будто бы вознесся несуще- ствовавший библейский Енох. Конец мира объявлялся несколько раз еще до революции. Пророком Ильей был объявлен настоятель монастыря в с. Безродном, Царевско*о у., Саратовской губ., крестьянин Ав. Лук. Черкасов, Енохом был объявлен поп Дубовской церкви Благовещенский, а Иоанном Богословом — поп Иоанн Кронштадтский. При советской власти кулацкие элементы исполыо- вали фанатизм еноховцев для распространения слухов о «конце света» и пришествии «антихриста». На снимке —поп Благовещенский. стовцы и сектанты были вынуждены признать, что идея диктатуры пролетариата встретила в массах горячих -сторонников. Учение о диктатуре пролетариата основано Марксом и Энгельсом, а учение -о советах как государственных формах диктатуры пролетариата создано Лениным. Пользуясь тем, что Маркс был немецким подданным, толстовцы объявили диктатуру пролетариата немецкой выдумкой.- Диктатура про- шариата, по словам толстовцев, немецкая выдумка, а Ленин, по словам Керенского, немецкий шпион, Получалось таким образом трогательное единство между толстовцами и Керенским. Статья толстовца Беленького «О смысле русской революции» распространялась именно в те дни, когда наемники буржуазии травили большевиков как немецких шпионов. Теперь происходит зверская травля коммунистов в Германии, где учение Маркса и Энгельса о диктатуре пролетариата объявлено Каутским русской выдумкой, а фашисты и попы преследуют коммунистов как врагов нации и агентов «красного империализма». «Есть, — писал Беленький, — еще одна причина жестокости нашей революции. Это выдуманная немецкими учеными и занесенная к нам еще в прошлом столетии теория классовой борьбы или диктатуры пролетариата, т. е. учение о том, что только путем насильственной борьбы рабочий народ может устроить хорошую жизнь. Подхваченная нашей интеллигенцией, большей частью судящей о вещах, по выражению Шопенгауэра, не умом, а глазами, —? эта теория так бы и осталась в ее головах. Но два обстоятельства содействовали ее распространению: накопившееся в народе озлобление против богатых и строгое преследование властями этой теории. И как только перестал действовать цензурный аппарат, так это марксистское учение волной разлилось по стране, проникая даже в такие углы, где и грамотных людей нет» 1. Очень непоследовательно Беленький рассуждает: до революции марксизм рос потому, что его преследовали, а после революции — потому что перестали преследовать... Марксизм подхватила до революции якобы только интеллигенция, да и то только потому, думает Беленький, что она судит о вещах не умом, а глазами. Почему же марксизм проник в народ? Ведь «народ», по словам толстовцев, все совершает «всегда серьезное и полезное», а марксизм, по их же мнению, учение несерьезное и бесполезное. Вспомним, как о народе и революционерах писал JI. Н. Толстой. У народа Толстой предлагал учиться жить, а революционеров называл «злыми и развращенными людьми». Толстой не считал народ способным на революционные выступления и разгром помещичьих имений. Например, участниками разгрома помещичьих имений в 1905—1907 гг. Толстой считал десятки, сотни, немногие тысячи крестьян, но никак не больше. «Делают те злые дела, которые поражают нас, — писал Толстой о Разгроме помещичьих имений, — десятки, сотни, допустим, тысячи, а мы обвиняем 150-миллиоаный народ, приписывая ему все то, что де- лает одна тысячная часть его. Клевета эта на народ вредна не ему, а нам, лишающим себя самого лучшего, дорогого чувства любви и доверия к ближнему и вызывающим в нас самые мучительные чувства недоброжелательности, и недоброжелательности к кому же? К tomj многомиллионному народу, который и кормит, и всячески обслужи вает, и охраняет нас. Народ этот — «глупый, невежественный народ» — один теперь среди сумятицы, и безумия, и озлобления, охвативших нас, умных и ученых, один в своем огромном большинстве продолжает жнть спокойной, разумной, трудовой, свойственной человеку жизнью. А мы говорим: «озверелый народ», и хотнм поучать и исправлять его. Не исправлять нам надо иарод и поучать, а постараться вникнуть е его жизнь, научиться от него жить... Не знаю, можно ли научиться этому у тех или иных европейских социалистов, а у народа наверное можно» Ч Во-первых, неверно, что в разгроме помещичьих имений участвовали в 1905—1907 гг. только сотни и тысячи крестьян. Во-вторых, неправильно и вредно считать в народе лучшим то, что в нем являлось всегда худшим, а именно политическую забитость и неразвитость, или, как Толстой выражался, «спокойствие». Сами толстовцы теперь вынуждены признать, что «спокойствия» в крестьянстве в 1917 г. оказалось куда меньше по сравнению с 1905 — 1907 гг. Сдвиги в крестьянстве произошли совсем не потому, что «крестьянство одурманили иностранными словами», а потому, что крестьянство многому научилось в 1905 г., в период столыпинских отрубов, в думский период, в период керенщины и особенно благодаря Октябрю. Большевики не льстили крестьянству, не расхваливали и не обещали ему спокойствия. В то время как толстовцы предлагали капиталистическим городам учиться у патриархальной части деревни, большевики предлагали трудящейся части деревни учиться у пролетариата городов. Сознательность и организованность рабочих Ленин ценил очень высоко. Одновременно Ленин подчеркивал забитость и распыленность крестьянства. Вождем и руководителем крестьянства, по учению марксизма- ленинизма, является рабочий класс. Журналы толстовцев пытались доказать, что перевоспитывать крестьянство вредно, что рабочий класс не может принести пользу тру дящемуся крестьянству, т. е. хотели подорвать союз рабочих и крестьян, который укреплялся в обстановке бешеной гражданской войны, -когда один класс, а именно пролетариат, представлял собой по ленинскому выражен нию «твердых сторонников социализма», а другой колеблющихся. Пролетариату нужно i было перетянуть н| свою сторону, переубедить, перевоспитать колеблющихся сторонников социализма. Гражданская война и строительство социализма дали крестьянству и всем трудящимся знания и закалили волю к борьбе, послужили гигантской политической школой. Подавляющая часть крестьянства перевос- 'питана под руководством большевистской партии в твердых сторонников коллективного хозяйства. На примере, на показе, на собственном опыте учились массы. Под руковод- Поп Иоанч Кронщтаатский, почитавшийся у еноховцев Иоанном Богословом. Секта еноховцев имела распространение главным образом по реке Ахтубе (приток Волги, ниже Сталинграда). По учению секты, к власти должен пригти истинный царь Николай II. Расстрелян был якобы не истинный ц»рь, а самозванец. Отсюда видво, что ученнэ секты—явно контрреволюционное, кулацкое. Родственной секте еноховцев яв- лаетен секта йоаннитоев, главным чтимым лицом которых является тоже Иоанн Кронштадтский. Под флагом иоаннитов существовало немало притонов разврата и уголовщины. Большое влияние на обе секты оказывал также знаменитый , монах-черносоте- .нел Иллиодор. ством самой передовой партии во всем мире учились массы побеждать и строить. Создано совершенно новое хозяйство и нигде в мире невиданное государство. Старой, «спокойной», забитой деревни уже нет. Огромные, многомиллионные массы трудящегося крестьянства пришли в движение — пошли в колхозы. В основном уже закончена ликвидация кулачества как класса. В ликвидации кулачества, т. е. по толстовским понятиям, в «грехе», активно участвовали колхозники. Вокруг любой хозяйственно-политической кампании в деревне велась и ведется с врагами народа силами советской общественности, опирающейся на колхозный актив, упорная борьба. С огромным удовлетворением миллионные массы колхозников встретили декрет советского правительства об охране социалистической собственности. Толстовцы, ясно, против декрета, ю—2910 145 потому что он основан на насилии и Призыйае! к насилий над ворами. Крестьянство любит Красную армию, защитницу советских границ, а ведь армия — это, по толстовским понятиям, есть орудие «греха». Но еще больше толстовцам не нравится советская демократия, особенно теперь, когда она поднялась на новую ступень. Поголовное участие трудящихся в управлении страной и дальнейшую демократизацию советской избирательной системы толстовцы осуждают, как явления, свидетельствующие о поголовном участии масс в «грехе» (насилии). У толстовцев хватает при этом наглости приравнивать насилие, применяемое властью трудящихся против врагов революции, к насилию, которое творят над сотнями миллионов трудящихся банды озверевших фашистов, уничтожающих последние остатки буржуазной демократии. С первых лет революции и до сих пор толстовцы демонстративно отказываются от участия в голосовании во время выборов в советы, не говоря уже об отказах от службы в Красной армии. Дальнейшее развитие советского демократизма наносит новый сокрушительный удар по жалким толстовским попыткам увести отсталые группы трудящихся подальше от политики. Во вредности толстовского отречения от политики передовые слои крестьян убедились еще в 1905 и 1917 гг. Во время революции 1905 г. и во время Февральской революции крестьяне убедились еще и еще раз, что не смирением и кротостью надо добывать землю. Находились помещики, которые «уступали» крестьянам землю, но за большой, непосильный выкуп.. Оставался один путь — путь насильственного захвата помещичьей земли. Толстовцы злоб-; но протестовали против насильственного захвата земель. ; «Все эти распоряжения,—писал известный толстовец Гусев, — о конфискации помещичьих, церковных и других земель, и тому подоб-. ные распоряжения большевиков нисколько не привлекают меня на их сторону. Никаким увеличением земли не искупить того ужасного нравственного зла, которое приносят эти люди, стоя на точке зрения, что все позволено для достижения поставленной цели, если цель эта—революция, приучая людей проливать кровь для устройства своего материального положения, внушая мысль, что и ложь и обман могут, когда это нужно, употребляться как средство для достижения цели»1... Гусев оберегал старую, рабскую нравственность, а вместе с нею и с помощью ее пытался спасти барскую землю. Большевики указывали на насилие как единственный способ покончить с насилием буржуазии и были правы. Земля, 4 ' $ свобода, фабрики и заводы, власть — все то, к завоеванию чего призывали большевики, в руках трудящихся. Ну, а каь, дело с толстовскими обещаниями? Ведь толстовцы обещали, что нужно быть только нравственно совершении, а остальное, и в том числе материальное, приложится. Где же, в каком государстве мы можем увидеть такие толстовские чудеса, чтобы в силу рабского смирения трудящемуся жилось хорошо? В Индии например очень много последователей учения ^Ганди, который призывает тоже к смирению, терпению и всепрощению по отношению к индусским и английским капиталистам. В результате политики Ганди сотни тысяч индусов безропотно пухнут от голода. Толстовцы протестовали против гражданской войны под тем предлогом, что она требовала больших жертв ц велась, как и всякая война, методами насилия. Но трудящиеся знали, ради чего они приносили жертвы, и на эти жертвы шли, не закрывая глаз. Кроме того ни одна гражданская война не приносит и не может принести так много страданий трудящимся, сколько их приносит капитализм, ...«который причиняет ежедневно и ежечасно в тысячу раз больше самых ужасных страданий, самых диких мучений рядовым рабочим людям, чем всякие из ряда вон выходящие события вроде войн, землетрясений н т. д...» *. Что касается насилия, то оно применяется в «мирной» фашистской обстановке по отношению к трудящимся не в меньшей степени, чем во время войны. Разрушенных зданий и убитых рабочих во время восстания рабочих в Вене 1934 г. было не меньше, чем в каком-либо сражении во время империалистической бойни. Неправы поэтому толстовцы, идеализирующие «мирную» обстановку капиталистического общества и возражающие против всех и всяких войн, хотя бы и революционных. Против империалистических войн нужно возражать не потому, что все и всякие войны греховны, а потому, что войны эти ведутся в интересах капиталистоз и во вред трудящимся. Революционные же войны уничтожают империализм с его кризисами и войнами, нищетой и бесправием, поэтому всякий выступающий против гражда i- ской войны выступает тем самым за сохранение империалистических войн и насилий. Других способов борьбы с империализмом кроме революционных восстаний и войн не существует. Добренькие толстовцы и сектанты, возражающие против революций и национально-освободительных войн, в действительности ослабляют тем самым силу их действия как верного способа борьбы против империалистических войн и колониальных грабежей. Впрочем нужно оговориться, что толстовцы и сектанты возражали и возражают против революции, но не всякой. Для Февральской, например, революции они делают исключение, как для «бескровной», хотя в Петрограде было убито 1 328 человек. «Какое торжественное, — писал о Февральской революции А. Турчанинов, — праздничное, окрыляющее настроение было у людей в мартовские революционные дни, и Лакая придавленность, безотрадность в ноябрьские дни,, при виде изуродованных зданий, следов крови и, местами, выносимых трупов» *. Пещера, в которой прятались от «греховного» мира еноховцы. В момент гражданской воины в этой пещере, рывшейся 27 лег, прятались белобандиты. Пещера существовала вШашковой балке, недалеко от Ленинска, б. Сталин радской губ., вплоть до августа 1925 г., когда она обвалилась в результате проливных дождей. Пещеры и погреба («голбцы») существую-i кое-где еще и теперь у секты сгаропбрядцев- скрытн*ков («голбешников»), считающих, что в мнре со времен патриарха Никона воцарился «антихрист». Пролетариат при помощи солдатских масс сбросил в феврале самодержавие, но власть перешла не в руки пролетариата, а в руки буржуазии. Буржуазия ликовала, называла Февральскую революцию великой и «бескровной». Толстовцы вслед за буржуазией тоже ликовали и называли революцию «бескровной» и толстовской. Пролетариат перешел в насту пление против буржуазии. Свергнуть власть буржуазии оказалось труднее, чем самодержавие. Буржуазия мобилизовала против пролетариата все реакционные силы страны, и в том числе толстовские и сектантские организации, которые кое- где с оружием в руках, но под прикрытием елейных увещеваний выступали против полуголодных рабочих и солдатских масс. Буржуазные писаки стали вопить, что культура гибнет, а толстовцы, попы и сектантские проповедники стали плакать, что «образ божий» и «народная душа» гибнут. Толстовцами сочинялись сказки о том, что «ходят темные личности, которым, повидимому, желательно полное разорение России и развращение широких масс». Особенно же много говорилось о том, что «революция углубила зло нашей жизни». «Все эти убийства, — писал о большевистском восстании А. Турчанинов,— увеличили, углубили зло нашей жизни... Неужели теперь можно утверждать, что плоды этой революции полезны и способны оздоровить жизнь?»1. Совсем иначе отзывались сектанты и толстовцы о Февральской революции. Февральская революция, по заявлению сектантов, была пролетарской революцией, которая якобы добилась исключительного улучшения жизненных условий для низшего сословия. «В то время как французская революция была чисто буржуазной, т. е. сделанной исключительно средним сословием, с самым пассивным участием пролетариата, русская революция 1917 г. — всецело народная по своему началу, в действительности оказалась пролетарской или даже отчасти социальной. Соответственно с этим отличаются и результаты обеих революций: в то время как первая из них добилась исключительного улучшения жизненных условий для среднего сословия, вторая достигла этого для третьего, или низшего сословия» 2. Арвид, по невежеству своему, путает третье сословие с четвертым сословием, а пролетарскую революцию противопоставляет революции социалистической. Февральскую же революцию он считает пролетарской по содержанию! Неверно положение, что Февральская революция была пролетарской по своему содержанию и результатам; неверно, что Февральская революция достигла исключительного улучшения жизненных условий «низшего сословия-?. Все эти восхваления по адресу Февральской революции понадобились сектантам лишь для того, чтобы резче оттенить все «безумие» готовившегося большевистского захвата власти. В самом деле, если Февральская революция — пролетарская и жизненные условия трудящихся улучшены коренным образом, то зачем кровь и вторая пролетарская революция? Разве не это хотели сказать Арвид, Турчанинов и прочие писаки во Христе? Называя Февральскую революцию пролетарской, Арвид тем самым хотел обмануть массы и выдать министров- капиталистов за пролетарских представителей. Но никакой обман не мог спасти Керенского. Наступление момента перерастания буржуазно-демократи- ческой революции в пролетарскую зависело от степени подготовленности пролетариата и степени объединения его с крестьянской беднотой. Сектантские организации в числе других буржуазных организаций всячески противодействовали политическому просвещению и организации эксплоати- ровавшихся масс. Отчаявшись обмануть массы, сектантские вожаки стали требовать применения «твердых» мер и установления «твердой власти». Проханов, являвшийся на протяжении десятков лет руководителем секты евангелистов, бегал к Милюкову, Керенскому, Караулову и другим ставленникам буржуазии совещать-* ся о том, как лучше утихомирить разбушевавшиеся массы и как создать «твердую и сильную власть». На государственном совещании в Москве 14 августа 1917 г. Проханов от имени ВСЕХ («Всероссийского союза евангельских христиан») произнес приветственную речь с призывом ко всем партиям и классам помириться между собою в целях борьбы с немцами и «анархией», в целях создания «твердой и сильной власти», в целях «доведения целой и неразделенной страны до Учредительного собрания». «Приветствуя мужественное решение, сказал Проханов, — Вре менного правительства сказать всю правду стране на государственном совещании и признавая, что для ближайшего спасения родины и свободы в этот страшный час от надвинувшейся с Запада грозы прусского милитаризма и внутренних опасностей анархии... для доведения целой и неразделенной страны до Учредительного собрания... необходима твердая и сильная власть, опирающаяся на нравственную силу поддержки и доверия всех организованных живых сил страны, необходимы: оздоровление армии, упрочение дисциплины и порядок в стране... и другие решительные политические и социально-экономические мероприятия. Всероссийский союз евангельских христиан полагает, что главное средство, без которого означенная система мер успеха иметь не может, заключается в психологическом факторе веры... вера, если она воспламенит все части населения, может придать силу указанным мероприятиям и открыть неиссякаемый источник энергии, воли к труду, готовности к взаимным уступкам, к лодчинению частного общему, к жертвам и 1героичеоким подвигам и произвести согла сие, сотрудничество и спайку всех классов в одном порыве к спасению родины и свободы в настоящий грозный момент» К На государственном совещании группа старообрядцев ©о главе с миллионерами Рябушинеким и Сироткиным (см. фото на стр. 103), тоже требовала установления «твердой власти» и «спайки всех классов» для успеха войны. Вдохновить массы для грабительской войны «до победного конца» государственному совещанию не удалось. Никакие «решительные» меры не помогли Керенскому создать «твердую и сильную власть». Никакие святые люди божии вроде Проханова не смогли произвести «спайку всех классов». Месяц спустя после государственного совещания в баптистском журнале «Слово истины» опять с глубокой грустью говорилось о том, что «каждый говорит на языке своего класса, партии, организации, союза, совета или комитета» 69. Особенно же большое беспокойство вызывали у сектантов большевистские комитеты и советы. Большевиков сектанты называли «партийными фанатиками», толкающими страну в пучину «анархии». «Германские полчища,— говорилось в передовице «Слова истины»,—взяв Ригу, ломятся через Двину, угрожают Петрограду. Всевозможные партийные фанатики штурмуют устои существующей ныне власти и грозят ввергнуть страну в пучину гражданской войны и анархии... Там и сям вспыхивает зловещее пламя разнузданных страстей, растаскивается имущество, льется человеческая кровь. Кому-то нужно натравлять... солдат на командный состав и всех друг против друга»*. Так под предлогом борьбы с немцами хотели сектанты приостановить развивавшуюся гражданскую войну, причем борьбу крестьянства с помещиками они подводили под разряд бандитских самосудов и погромов, с которыми нужно бороться. С болью в сердце переживали сектантские вожаки все удары, которые сыпались против власти Керенского. «Все эти удары, — говорили сектанты. — удары по власти, по свободе, по русской республике — больно отзываются в сердце нашем. Хотелось бы верить, что действительно, как сказал на последнем совещании Керенский, «в момент опасности все придут и спасут страну, спасут жизнь народа, достойного светлого, лучшего будущего»70. Сектанты хотели верить и не верили в прочность власти Керенского, который по их мнению, слишком мало обращал внимания на такое могучее средство господства, как религия. Причину падения самодержавия, правительства Керенского и всех белых правительств сектанты потом объяснили именно недостатком религиозности этих правительств. «Строили они на песке,— писал баптнст Г. В. Григорьев про Керенского И про всех белых,— без бога и против волн бога, и в результате, вполне естественно, катастрофа, «нбо никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» *. Во-первых, белые, правительства были очень религиозны, а, во-вторых, сами же вожаки сект уверяли, что власть белых от бога и ее нужно слушаться. Не ясно ли, что дело тут не в боге, а в том, что советское правительство опиралось на массы и отстаивало интересы масс, а белые шли против интересов трудящихся масс и не были поддержаны массами? Сектанты, объяснив падение белых правительств волей бо- жией, хотели оказать, что та же самая судьба ждет и советскую власть, как безбожную власть. Падение белых правительств, по мнению сектантов, — «это большой урок для всех нас и особенно для всех тех современных реформаторов и созидателей новой жизни, которые пренебрегают старым испытанным путем, указанным богом, и предпоии- тают «пути каиновы»71. Советская власть не только пренебрегла путями «божи- ими», т. е. капиталистическими, но и всячески с ними боролась, благодаря чему окрепла и завоевала симпатии масс, как ни одна другая власть в мире. Все пророчества сектантов о гибели советской власти потерпели таким образом крах. Теперь сектантские проповедники уже не говорят так открыто и смело о гибели советской власти, они изменили свою тактику, объявив себя для вида друзьями советской власти. Наша задача — на примерах прежних высказываний сектантов показать их действительное лицо. Сектантские журналы в этом отношении дают богатейший материал, который нужно использовать в нашей пропаганде.
Еще по теме СЕКТАНТСКАЯ ПРОПАГАНДА ПРОТИВ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА:
- 3. Первые успехи нэпа. XI съезд партии. Внешняя политика Советского государства. Образование СССР
- ЗАКЛЮЧЕНИЕ
- СЕКТАНТСКАЯ ПРОПАГАНДА ПРОТИВ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА
- РОЛЬ И КРУШЕНИЕ СЕКТАНТСКОЙ ТАКТИКИ
- ЛЕНИН О СЕКТАНТАХ
- РОЛЬ ТОЛСТОВЦЕВ И МЕЖДУНАРОДНЫХ СЕКТАНТСКИХ ОРГАНИЗАЦИЙ В ПАЦИФИСТСКОЙ ПРОПАГАНДЕ