Положение трудящейся, эксплоатируемой части сектантов, в числе которых было много разоряемых капитализмом крестьян, к моменту революции 1905 г. стало тяжелее, чем раньше. Положение сектантов осложнялось тем обстоятельством, что церковь и правительство гнали их «за веру» Гнали за веру потому, что боялись этой сектантской веры, считали ее чуть ли не «революционной». В самой сектантской религии, как и во всякой другой религии, ничего конечно революционного не было и нет. Всякая религия есть опиум для народа. Но под оболочкой сектантской религии скрывался до 1905 г. политический протест довольно значительных верующих масс населения против полицейско-поповских порядков. Сектантство было до 1905 г. в некоторых своих проявлениях оппозиционно-демократическим движением. После 1905 г. сектантство стало более верноподданническим по отношению к самодержавию, что объясняется испугом буржуазии перед революцией. Сектантские организации находились всецело под влиянием и руководством буржуазии. Сектантская часть либеральной буржуазии объявляла себя для вида свободолюбивой, но это был лишь обман, потому что в империалистской стране буржуазия не могла быть на деле свободолюбивой и бороться 12 против угнетения нерусских народностей. Идеология и руководящий состав сект играли реакционную роль. Если сектантство в тот момент было в некоторых отношениях буржуазно-демократическим движением, то не в силу своего буржуазного руководства, а вопреки ему. Сектантство было до известного момента буржуазно-демократическим движением только благодаря тому, что в сектах были разоряемые капитализмом крестьяне и полупролетарские элементы, которые в силу политической неразвитости выражали свое недовольство не прямо против самодержавия, а в первую очередь против казенной церкви, не в открытой и ясной форме, а в религиозно-пассивной форме. Отказ некоторых сектантов от службы в царской армии и от уплаты налогов был именно такой пассивной формой выражения недовольства и протеста со стороны части разорявшихся крестьян. Прикрываясь своим мнимым свободолюбием, буржуазия обманывала и подчиняла своему влиянию эти демократические, но мирно настроенные элементы. Все и всяческие религии и религиозные организации, не исключая сектантских, служили и во всех странах служат орудиями буржуазной реакции. Очищенная от грубых обрядов и «таинств» сектантская, «демократическая» форма религии, есть не больше, как более утонченный вид духовной сиьухи. Руководимые буржуазией секты не могли себя проявлять иначе, как умеренные буржуазные оппозиционные течения. Но и буржуазные оппозиционные течения были нежелательны царскому правительству и тем более секты, которые подрывали уважение масс к господствовавшей церкви. Царское правительство бешено травило все, что хоть сколько-ни- будь отклонялось от «православия, самодержавия и народности». Сектантство было «отклонением», поэтому самодержавие травило секты как течения, направленные против существовавшего в то время порядка вещей. Но по этой же причине большевики считали нужным поддерживать оппозиционные настроения среди сектантов, для чего вели среди них соответствующую работу. Второй съезд РСДРП в августе 1903 г. заслушал специальный доклад т. Бонч-Бруевича и вынес следующее решение: «Принимая в соображение, что сектантское движение в России является во многих его проявлениях одним из демократических течений, направленных против существующего порядка вещей, II съезд обращает внимание всех членов партии на работу среди сектантства в целях привлечения их к социал-демократии. Съезд поручает Центральному комитету заняться вопросом о предложении, заключающемся в Докладе т. Бонч-Бруевича». Из этого постановления ясно, что русские социал-демократы считали сектантство демократическим течением, но не в целом, а лишь «во многих его проявлениях». В целом сектантство не было демократическим. Идеология и руководство сект были противодемократическими, реакционными. По докладу т. Бонч-Бруевича было принято решение издавать «в виде опыта» газету для сектантов. Такая газета под названием «Рассвет» существовала в 1904 г.7. В основу постановления по сектантскому вопросу были положены указания Ленина, сделанные им задолго до съезда в «Задачах русских социал-демократов» и в «Проекте программы нашей партии». Первая брошюра Лениным написана в 1897 г., а вторая — в 1899 г. В брошюре «Задачи русских социал-демократов» Ленин говорит о двух задачах практической деятельности русской социал-демократии, а именно о социалистической и демократической. Обе задачи находились в неразрывной связи друг с другом, потому что являлись выражением двоякого проявления и двоякого содержания борьбы одного и того же класса — пролетариата. Ближайшей задачей пролетариата являлась задача демократическая, т. е. свержение самодержавия. Дальнейшей задачей являлась задача свержения власти капитала, т. е. социалистическая революция. Экономическая борьба пролетариата против буржуазии должна была увязываться и увязывалась с политической борьбой против царизма. В ряде работ Ленин развил учение о перерастании буржуазно-демократической революции в пролетарскую. Ленин указал, что стратегия и тактика большевиков при разрешении демократической и социалистической задач неодинаковы: разница прежде всего в направлении главного стратегического удара « в характере прямых и косвенных резервов. В своей экономической борьбе против буржуазии пролетариат стоял совершенно одиноко, имея против себя и буржуазию, и землевладельцев-дворян. В этой борьбе пролетариату оказывала помощь, и то не всегда, та часть мелкой ?буржуазии, которая тяготела к пролетариату. Не то в демократической, политической борьбе пролетариата против самодержавия. Здесь пролетариат был не одинок. В других формах, чем пролетариат, но все же борьбу против самодержавия вели так или иначе и отдельные оппозиционные ементы из, других классов, слоев .населения и преследовавшихся царизмом народностей. Вот подлинные слова Ленина: «в борьбе экономической пролетариат стоит совершенно одиноко, я""против себя и землевладельцев-дворян, и буржуазию, пользуясь азве (и то далеко не всегда) помощью тех элементов мелкой буржуазии которые тяготеют к пролетариату. Между тем, в демократической, политической борьбе русский рабочий класс стоит не одиноко; наряду ним становятся все политически оппозиционные элементы, слои населения и классы, поскольку они враждебны абсолютизму и ведут против него борьбу в тех или иных формах. Рядом с пролетариатом стоят здесь ,и оппозиционно настроенные элементы буржуазии или образованных классов или мелкой буржуазии или преследуемых абсолютизмом народностей или религий и сект и т. д., и т. д.».1. Ленин здесь говорит и об оппозиционно настроенных элементах преследовавшихся царизмом сект. Секты были неоднородны, и поэтому в них не могло быть единодушного отношения к самодержавию. Не все секты целиком, а именно лишь отдельные элементы сект были настроены более или менее оппозиционно по отношению к самодержавию. Но и эти оппозиционные элементы были непостоянны и нерешительны. Ленин предвидел возможность измены со стороны подобных временных оппозиционеров. ...«Указывая на солидарность с рабочими тех или других оппозиционных групп,—'Писал Ленин, — социал-демократы всегда будут выделять рабочих, всегда будут разъяснять временный и условный характер этой солидарности, всегда будут подчеркивать классовую обособленность пролетариата, который завтра может оказаться противником своих сегодняшних .союзников» 2. Пропаганда социал-демократов встречала среди сектантов сочувственные отклики лишь в единичных случаях. В большинстве своем отклики были отрицательные и явно, враждебные, особенно со стороны руководителей сект. Объясняется это реакционностью идеологии и руководства сект. За чтение революционной литературы исключали из сект. Отдельные демократически настроенные элементы не играли в сектах руководящей роли и представляли собой демократов умеренных, мирных, боявшихся революционных методов борьбы. Некоторые сектанты ждали реформации, а иные — революции по западноевропейскому образцу. Они не понимали, что эпоха реформации давно миновала, что русская революция будет происходить совсем в другую эпоху и в других формах. Иного вождя кроме либеральной буржуазии демократически настроенная часть сектантов не мыслила и доверчиво шла за либералами. Ленин разоблачал соглашательскую, реакционную тактику либералов и высмеивал меньшевиков, которые изображали либеральную буржуазию в роли вождя буржуазно-демократической революции. ...«азбуку истории забыли и извратили иаши меньшевики, переходя на точку зрения либералов: не бывать в России буржуазной революции, пока не станет движущей силой буржуазия! Это — полнейшее непонимание исторической диалектики и уроков XIX века. Наоборот: не бывать в России буржуазной революции, пока пролетариат в союзе с революционными элементами буржуазии (т. е. у нас с крестьянством) не станет самостоятельной движущей силой вопреки колебаниям и изменам шаткой и контрреволюционной буржуазии» 8. Буржуазное руководство сект от имени сектантов вело тактику закулисных соглашений с самодержавием. Но единых взглядов в сектах в отношении самодержавия не было и не могло быть, потому что внутри сект между различными социальными прослойками существовали глубокие классовые противоречия. Буржуазные группы сектантов мешали демократическим элементам сект ставить резко вопрос о преследованиях и свободе. Только пролетариат был и мог быть до конца последовательным и решительным борцом против самодержавия. ...«Что касается до демократических элементов в угнетенных народностях и в преследуемых вероучениях, — писал Ленин,—то всякий знает и видит, что классовые противоречия внутри этих категорий населения гораздо глубже и сильнее, чем солидарность всех классов подобной категории против абсолютизма и за демократические учреждения. Только один пролетариат может быть —и, по своему классовому положению, не может не быть—последовательным до конца демократом, решительным врагом абсолютизма, неспособным ни на какие уступки, компромиссы»9. Пролетариат был заинтересован в том, чтобы «до конца довести демократизацию политического и общественного строя, ибо такая демократизация отдала бы этот строй в руки рабочих» 10. 'Отдать общественный строй в руки рабочих для буржуазии было бы гибельно. Либеральная буржуазия поэтому трусила и в 1905 г. стала явно контрреволюционной. Успех буржуазно-демократичР'Ской революции и быстрота ее перерастания в социалистическую революцию зависели прежде всего от степени сознательности и организованности вождя революции—рабочего класса. На очереди стояла в то время буржуазно-демократическая революция, вождем которой мог быть только пролетариат. Крестьянство было заинтересовано в свержении ига помещиков, но освободиться от помещичьей кабалы, уничтожить остатки крепостничества крестьянство могло только с помощью и под руководством пролетариата. Буржуазия пыталась примирить крестьян с помещиками на почве «выкупа земли по справедливой оценке». Чем революционнее становилось трудящееся крестьянство, тем реакционнее становилась буржуазия, видевшая всю опасность для себя от союза рабочего класса с революционным крестьянством. Буржуазия пыталась обмануть крестьянство и мелкую городскую буржуазию, обещая добыть мирным путем конституцию. Буржуазия пыталась перессорить трудящихся, для чего разжигала национальную и религиозную рознь. Большевики разоблачали контрреволюционность буржуазии и указывали истинных носителей всякого угнетения—помещиков и капиталистов. Большевики поддерживали угнетенные народности, приниженные сословия и преследуемые секты в их борьбе за равноправность. ...«Социал-демократы,—писал Ленин,—поддерживают всякое революционное движение против современного общественного строя, всякую угнетенную (народность, преследуемую религию, приниженное сословие и т. под. в их борьбе за равноправность» 11. Большевики, поддерживая сектантов в их борьбе за равноправность, ничуть не скрывали своих взглядов на религию как опиум народа. Они не замалчивали своих расхождений по коренным вопросам с тем или иным, хотя бы и гонимым, демократическим движением. Поддержка же гонимых выражалась в том, что социал-демократы защищали например сектантов от полицейской травли и помогали им и другим оппозиционным группам населения понять реакционную роль самодержавия, указывая одновременно на солидарность рабочего класса с оппозиционными группами в отдельных вопросах и отдельных задачах. «Поддержка,—писал Ленин, — всех политически оппозиционных элементов выразится в пропаганде социал-демократов тем, что, доказывая враждебность рабочему делу абсолютизма, социал-демократы будут указывать и «а враждебность абсолютизма тем или другим об щественным группам, будут указывать йа солидарность рабочего класса с этими группами в тех или других вопросах, в тех или других задачах и т. п. В агитации эта поддержка выразится тем, что социал-: демократы будут пользоваться каждым проявлением полицейского гнета абсолютизма и указывать рабочим, как падает этот гнет на всех русских граждан вообще, на представителей особо угнетенных сословий, народностей, религий, сект и т. д. в частности и как отражается этот гнет на рабочем классе в особенности. Наконец, на практике эта поддержка выражается тем, что русские социал-демократы готовы заключать союзы с революционерами других направлений ради достижения тех или других частных целей, и эта готовность не раз была доказана на деле» *. Из данного высказывания легко понять, какого рода поддержку оказывали большевики сектантам до революции. Эта поддержка была во вред самодержавию и его церкви; она выражалась в разоблачении самодержавия и в защите сектантов от поповской травли. С этой именно целью издавалась т. Бонч-Бруевичем в 1904 г. по поручению партии; газета «Рассвет» для сектантов. В сектах состояли самые разнообразные элементы с самыми различными политическими взглядами вплоть до махровых черносотенных. Вот почему Ленин говорил об оппозиционности лишь отдельных элементов сектантства и ни4 каких союзов не предлагал партии заключать с сектами! Однако рост сект в крестьянской среде был сам по себа одним из показателей наличия недовольства и брожения в крестьянстве. Среди крестьян было много недовольных элементов, наиболее умеренные или отсталые из которых выражали свой политический протест в религиозной, сектантской форме. Сектантство было показателем брожения политически незрелых масс. Политический протест под религиозной оболочкой был, по учению Ленина, свойственен в прошлом многим народам. ...«Известен факт, — писал Ленин,— роста в крестьянской среде сектантства и рационализма, — а выступление политического протеста под религиозной оболочкой есть явление, свойственное всем народам, на известной стадии их развития, а не одной России» 2. Известны случаи в истории, когда даже отдельные революционные выступления и движения масс происходили в религиозной оболочке. На этом основании некоторые, играющие в «левизну», сектантские проповедники пытаются теперь объяснить факты появления таких революционных войн вли янием религии. В действительности же, как об этом говорит Ленин в одном из писем к Горькому, религия в революционных движениях и войнах играла роль лишь тормоза 12. По мере того как пролетариат развивался и складывался в самостоятельный политический класс, росло и его влияние на крестьянство. Под влиянием пролетариата и политических событий наиболее оппозиционно-демократически настроенные элементы крестьянства все дальше уходили от сект. Зачем в самом деле нужно было недовольным передовым крестьянам прятать свои требования и интересы под оболочкой сектантской религии, в то время когда появился пролетариат, указавший прямой, правильный путь борьбы? Начиная с XVIII века ни один прогрессивный класс не прикрывал своих интересов религиозным знаменем. Религиозным знаменем на Западе прикрываются лишь лжерабочие и кулацкие организации. 9 января 1905 г. среди русских рабочих окончательно была подорвана наивная религиозная вера в справедливость «помазанника божия». После 1905 г. в России не возникло ни одной новой большой секты. В религии нуждались помещики и капиталисты, но они оставались вплоть до своего уничтожения реакционными классами. Следовательно сектантство хотя и было до известного момента буржуазно-демократическим движением, но база его по мере политического развития крестьянства таяла, и никакой будущности оно не имело. Ленин отмечает в сектантстве в 1898—1902 гг. наличие отдельных демократических элементов, а также противоречивость их интересов. Несмотря на наличие этих демократических элементов в сектах, сектантское буржуазное руководство играло и могло играть в эпоху империализма лишь контрреволюционную роль. Ленин видел серьезность классовых противоречий з сектах и считал их более глубокими, чем солидарность демократических сектантских элементов между собою по вопросам борьбы за демократические учреждения. Классовые противоречия вели секты к расколам, во избежание которых вожаки сект объявляли себя «вне политики». Но если сравнивать сектантские организации с православием, то наиболее живучей формой религии все же нужно считать более «демократические» и подчищенные сектантские вероисповедания. Своими гонениями церковь только укрепляла секты, потому что усиливала фанатизм сектантов. ‘Ленив, т. XVI!, стр. 84 и стр. 289 настоящей книги, Нужно было разоблачить православную церковь как опору самодержавия. Главные удары большевиков в антирелигиозной борьбе были поэтому направлены против церкви и либерально-монархистской буржуазии, пытавшейся поддержать одряхлевшее православие. Но наряду с этим, отстаивая сво боду вероисповеданий, большевики прежде всего считали нужным подчеркнуть свой взгляд на религию как опиум народа. Ленин не раз говорил по этому поводу, что все и всяческие религии марксизм рассматривает как орудия буржуазной реакции. Правда, буржуазия использовала когда-то секты как-будто и для прогрессивных целей, а именно для борьбы против феодализма, что на первый взгляд противоречит ленинскому заявлению о реакционности всех и всяческих религий. Но на самом деле тут никакого противоречия нет, потому что для борьбы с феодализмом буржуазия использовала секты не потому, что сектантская религия была якобы прогрессивной, а потому, что сектанты были недовольны феодализмом. Нельзя поэтому говорить, что в одних случаях буржуазия использовала религию в прогрессивных, а в других случаях в реакционных целях. Религия была всегда тормозом революционных движений, хотя бы эти движения и протекали в религиозной форме. Ленин приводит примеры, как политическая неразвитость во время выступлений в Думе заставляла крестьян выражать свои революционные требования раздела земли в религиозно-монархической форме: мы, мол, за царя и справедливость, поэтому земля должна быть ничьей — божьей. Такая формулировка мешала крестьянину понять, что царь — это первый помещик и противник отобрания помещичьей земли. Чтобы отобрать у помещиков землю, нужно было свергнуть власть царя, помещиков и капиталистов. Крестьянину, верившему в бога, религия запрещала поднять руку на «помазанника божия». Сектанты же вообще отрицали революционные методы борьбы. Сектантские пожелания были заключены чаще всего в религиозно-монархическую оболочку. В таком виде они были приемлемы для зажиточных сектантов и совместимы с учением религии в представлении отсталых рядовых сектантов. В своих пожеланиях сектанты были очень скромны и больше всего надеялись на бога и царские милости. Лишь очень немногие и притом мелкие группы сектантов объявляли того или иного царя лжецарем и «антихристом». Но и эти группы сектантов не были революционными, потому что вместо «лжецаря» ждали «истинного» царя. Что касается большинства сектантов, то они молились за царя и были по слушны его законам (кроме церковных да еще иногда военных законов). Среди сектантов было много зажиточных крестьян, которые уговаривали других не ссориться с «кесарем». Они могли и готовы были за помещичью землю заплатить выкуп или взять ее в аренду. Зажиточные сектанты отговаривали поэтому крестьян от «бунтов», предлагая им организовываться в товарищества для выкупа помещичьей земли. Те же из сектантов, которые не имели денег для выкупа земли и считали выкуп за «божью» землю несправедливым, предлагали и другой путь, а именно: убедить всех помещиков сделать землю общей, «братской», для чего обратить прежде всего самих помещиков в сектантскую веру. Этот путь к земельному «поравнению» некоторые сектанты хотя и проповедывали, но с оглядкой, потому что проповеди о «божьей» земле попы преследовали, как бун- товщические и даже как «социалистические». В идее земельного «поравнения» ничего социалистического конечно не было. Земельное поравнение было утопичным (неосуществимым) и расчищало дорогу лишь капитализму. Но поскольку в тот момент идея земельного поравнения была направлена против остатков крепостничества, она, несмотря на свою наивную, подчас религиозно-монархическую форму изложения, выражала буржуазно-демократическую революционность крестьянства. Среди сектантов проповедь земельного поравнения встречалась все реже и облекалась в реакционную, мирную, религиозную форму, но, несмотря на это, она все же отражала в какой-то степени недовольство крестьян-сек- тантов помещичьим гнетом и была направлена так или иначе против остатков крепостничества. Правда, такая проповедь шла среди незначительного меньшинства сектантов и ни к каким революционно-политическим действиям не призывала. Но и такой проповеди было достаточно, чтобы черносотенные «батюшки» использовали перед правительством обвинение в коммунизме и социализме по отношению почти ко всем сектантам, за исключением некоторых старообрядческих толков. Предлог для церкви был удобный и в то же время достаточный в глазах царского правительства, чтобы поприжать сектантов. Как, какими средствами, кроме уговоров, возвращали сектантов в «лоцо» православной церкви, показывает случай, описанный в «Орловском вестнике» (за 1901 г., № 357): «С согласия и ведома и священника и начальства заперли заподозренных штундистов в церкви, принесли стол, накрыли чистой ска- гертью, поставили икону и стали выводить по одному.—Приложись!— Не хочу прикладываться к идолам... — А! Пороть тут же. Послабже которые, после первого же раза возвращались в православие. Ну, а которые до 4 раз выдерживали» *. Таких случаев было не мало. «Массовый характер,— пишет т. Бонч-Бруевич, — они принимают вскоре после распубликования положения комитета министров, утвержденного 4 июля 1894 г.». В этом положении про штундистов говорится, что они «...проповедуют социалистические принципы, как например общее равенство, раздел имущества и т. п., и что учение их в корне подрывает основные начала православной веры и русской народности». Под «положение» о штундисгах подводились и баптисты, которые, как мы увидим в дальнейшем не брезгали никакими средствами, чтоб отмежеваться от штуЦдистов. Как «положение» о штундистах применялось к баптистам, рассказывает некто Осип Андреевич Семеренко, баптист, которого несколько раз допрашивали попы и миссионеры, три раза пороли розгами, один раз толпа православных избила до потери сознания, один раз подвешивали вверх ногами к потолку и кололи иголками, два раза жгли папиросами, один раз завели в кузницу и там выжгли жигалом до 25 ран на руках и, зажавши бороду в тиски, сделали до 50 ран на спине. В этом принимали деятельное участие урядники и родной брат Семеренко—.волостной старшина. Одну из сцен, происходивших в волостном правлении, Семеренко описывает следующим образом: «...Брат мой налнл большой стакан водки и предлагал мне выпить его. Я отказался. Двое мужиков взялн меня за уши и начали поднимать кверху. От сильной боли я согласился и выпил стакан водки. Тогда жена моя начала укорять иконы. Старшина, мой брат, что-то шепнул на ухо находившимся при нем людям и вылел из комнаты. Тогда находившиеся там мужики бросились на жену, положили на пол и хотели изнасиловать ее... Я не выдержал, схватил нож и ударил им одного из злодеев. Нож лишь прорезал платье и слегка оцарапал ему тело, а я себе немного поранил руку. После этого все они бросились на меня и били до тех пор, пока я не лишился чувств. А жену, — как рассказывала она после, — страшно мучили и издевались над нею... Расщепили щепку, зажали соскн ее грудей в расщеп и давили до крови...» Семеренко, как и многие другие сектанты, от подобных истязаний готов был итти в ссылку или куда-нибудь бежать. Но и в ссылке было не лучше. «Более всего, — писал про .сектантов т. Бонч-Бруевич, — их ссылали в отдаленнейшие места Закавказья, в знойные и лихорадочные долины, в глухие поселения и аулы, расположенные на самой граница Персии и Турции...» Тысячи духоборов переселились в Канаду (Америку) и чишь при советской власти частично вернулись в СССР. Многие духоборы и молокане погибли от преследований, лишений и малярии во время бегства в Турцию, Персию и на остров Кипр. Таково было положение сектантов до революции 1905 г. Правда, в таком положении находились не все сектанты. Сек- тантов-дворян, помещиков и капиталистов никто за уши не таскал, не жег, не подвешивал вверх ногами, и поэтому они не хватались за нож, как Семеренко. В своих учениях знатные сектанты не доходили до «крайностей». Богатые и знатные сектанты — графы, графини, князья, фабриканты — и не думали делить с кем-либо свои доходы с фабрик и заводов и земель принадлежавших им огромных имений. Они объявляли, правда, свои имения и все свои богатства божьими, но тут же добавляли, что бог никого кроме них не уполномочил распоряжаться этими богатствами. Путем благотворительности и пожертвований, а также благодаря рекламе, которую делали из их поступков заискивавшие перед ними проповедники, богатые сектанты приобретали большое влияние в сектах. Богатым сектантам не нравились настроения и мнения демократических элементов сект. Богачи боялись потерять имущество и попасть в ссылку из-за каких-либо противоправительственных высказываний своих демократически настроенных единоверцев, поэтому они принимали все зависевшие от них меры для предотвращения нежелательной царизму агитации. В чем заключались эти меры и чем отличались настроения богатой части сектантов от настроений демократически настроенной части сектантоз — на этом следует оста- новиться подробнее.