НАСТРОЕНИЯ СЕКТАНТСКИХ «ВЕРХОВ» И СЕКТАНТСКИХ «НИЗОВ»
В Толстовском музее в Москве есть немало сектантских писем, полученных в свое время некоторыми толстовцами (например Ив. Мих. Трегубовым и Влад. Гр. Чертковым) от сектантов. В этих письмах многие сектанты приветствуют деятельность Толстого, а есть, правда, незначительная часть писем, в которых высказывается и недовольство учением Толстого. Нас в этих письмах больше всего интересует отношение сектантов к политическим партиям и событиям. Как ни отмахивались сектанты от политики, а не говорить о по литической обстановке России не могли. Особенно много уделено внимания и места напряженной политической обстанов-_ ке, создавшейся в 1902 г. В 1902 г. была высокая волна и' стачек, и крестьянских восстаний. Напряженность обстановки в одном из писем обрисована так: «Кажется, дорогой Владимир Григорьевич, мы, т. е. русские, живем накануне каких-то событий, в воздухе чувствуется какое-то напряжение, как перед грозой. Страшно подумать, чем разразится эта напряженность» 4. Далее рисуется растерянность царского правительства, посылающего противоречивые циркуляры, а потом автор письма опять говорит о своих страхах перед надвигающейся революционной грозой. Автор письма с недовольной миной ждет торжества революционеров. «Жаль только, — пишет он,—что может напряженность господствующая разразиться страшной бурей. Очевидно тяк называемая революционная деятельность восторжествует. Сейчас в России в сотнях тысяч распространена эта литература. Да вообще в народе силен дух революционный, разве только необыкновенный урожай это1го года задержит движение на время. Сознание того, что мы живем накануне какого-то события, существует сейчас у очень многих, участвующих в комитетах. Некоторые думают, не опоздали ли уже комитеты» 13. Речь идет о всевозможных комитетах, которые создавались либеральной буржуазией и интеллигенцией. Комитеты конечно не могли предотвратить стачек рабочих и восстаний крестьян. Однако рост деятельности революционеров принес сектантским вожакам кое-что и приятное, а именно, отвлек внимание самодержавного правительства от сектантов. Сектантам благодаря этому стало на известное время легче дышать. «Правительство, — пишет А. Бодянский, — почти-что оставило в покое сектантов.всяких толков; во всяком случае несравненно менее обращает внимания на разные сектантские движения, чем на группы государственных разных наименований; да и сектанты, по крайней мере в нашей местности, установившись на том пожелании, чтобы по возможности не раздпажать власти, не занимаются политическими и экономическими вопросами, а стараются о взаимном как можно большем сближения и это не может меня не радовать» 14. Революционеры и толстовцы в целях защиты сектантов от поповской и полицейской травли начали печатать за гра- В 1902 г. рабочие забастовки и крестьянские восстания приняли широкий размах. Толстовцы Трегубов и Чертковы от имени толстовского журнала «Свободное слово» разослали всем вожакам сект печатную анкету, в которой спрашивали (вопрос первый): «Хорошо или Дурно бунтовать против притеснителей, грабить и убивать правителей? И почему?» Известный баптистский деятель и издатель религиозных книг Фрей ответил на этот вопрос: «дурно». Так ответило большинство вожаков сект. Их ответы бьли использованы толстовцами для борьбы с революционными настроениями среди крестьян. ницей (в Женеве) материалы о сектантах. Сектантские вожаки и проповедники были очень обеспокоены вмешательством в «их дела» революционеров, боясь, что царское правительство может заподозреть сектантов в дружбе с революционерами, поэтому отказывались посылать за границу материалы о сектантах для опубликования. В этом отношении характерно письмо Василия Иванова, отказавшегося дать материалы даже толстовцам. «Опять о присылке материалов в Женеву Вам или Бирюкову: для чего посылать материалы? В Женеве выходит несколько изданий, помещают эти материалы рядом с социалистическими, анархическими и др. и этим не помогают делу, а вредят: русское духовенство во главе с Победоносцевым, а через него и правительство считает и евангельских хр'истиан-сектантов наравне с социалистами и анархистами, — государственными преступниками» Ч Но не все сектанты боялись связи с революционерами. Не все боялись победы революционеров. Находились одиночки-сектанты, которые очень малограмотно, но решительно вставали на защиту революционеров. Защита их была религиозной, наивной, непоследовательной, но она показывала, что не все сектанты были одинакового мнения со своими руководителями. Например Е. Иванов в противоположность своему однофамильцу Вас. Иванову заявил следующее: «О революционерах и их работе не будем спорить, пусть поступает каждый по удостоверению своего ума. Только одно знаю, что царство Христа не наступит раньше, пока не будет всеобщей революции! Пришествие сына человеческого и божественного суда, пред которым соберутся все народы, тогда угнетатели будут осуждены за то, что они отняли хлеб у народа, забрали все в свои руки и не дали голодному, «ибо алкал я, и вы не дали мне есть, жаждал, и вы не напоили меня». Это предсказал сам Христос, «ибо восстанет народ на народ и царство на царство»... Сына человеческого я разумею не бога, сошедшего с небес, а человека или людей, исполненных духа освобождения народа от угнетения. Впрочем, как все это совершится, не знаю. Только страшиться этих событий не имею причины... Если бог посылает революционеров освободить народ, а я буду противиться этому, он больше меня знает, что делать. А вы, если иначе верите, вы сами за себя ответите пред богом» *. Автор данного письма конечно не был революционером, потому что сам он лично и не думал помогать революционерам, а во всем уповал на несуществующего бога. Но и подобные заявления бросали сектантских вожаков в дрожь. Ведь царское правительство могло подумать, что сочувствию революционерам учат рядовых сектантов их проповедники, между тем как сектантские вожаки и проповедники были верны самодержавию и защищали его от революционеров. Само собой разумеется, что вожаки сект с негодованием отвергали самую мысль о переписке с революционерами. «Революционеры, — писал один из известнейших основателей баптизма в России, — от них не получаю ничего, да я и не желаю, чтобы с ними иметь какие-либо переписки и сведения: это по словам апостола (Иуды — люди, отделяющие себя от единства веры, душевные, не имеющие духа... Так точно будет и с сими мечтателями, которые отвергают начальство и злословят высокие власти. Мы знаем и верим, что сердце царей в руке господней, он направляет их, куда хочет. Мы видим и верим, что все цари поставлены самим богом и помазаны на управление народов, вверенных им богом» *. Столь же отрицательно отношение к революционерам было со стороны и другого, не менее известного основателя баптизма — Вас. Гур. Павлова, который относительно своих политических воззрений писал следующее: «Что касается моих воззрений, то я, как христианин, против всяких насильственных революций и стою за мирное развитие нашего отечества и всего человечества»5. Иного отношения к революционерам со стороны крупного кулака-проповедника Балихина и мелкого торговца (и приказчика)— проповедника Павлова не могло и быть. Если в сектах были демократически настроенные элементы, то их настроение объяснялось, во всяком случае, не проповедями таких, как Балихин и Павлов, которые всячески старались вытравить из сект малейшие намеки на недовольство самодержавием. Правильное представление о революционерах и целях их борьбы демократически настроенные элементы сект могли получить только извне, только от самих революционеров. Выше мы уже говорили, что большевики вели пропаганду среди сектантов: печатали статьи против травли сектантов издавали в 1904 г. специальную газету для сектантов, распространяли среди сектантов революционную литературу. Результатом в значительной степени влияния революционной литературы и явились такие необычно левые для сектантов высказывания, как письмо сектанта Е. Иванова. Стремясь предохранить сектантские общины от проникновения в них революционной литературы, вожаки сект под страхом исключения из общин стали запрещать членам общин малейшую связь или переписку с революционными организациями. За чтение и хранение брошюр сектантские вожди и съезды грозили тоже исключением из секты. Например в 16-м пункте протокола съезда представителей баптистских общин в 1903 г. (в июне,в б. Царицыне) записано следующее решение: «16. Имея в виду усилившееся за последнее время опасное брожение умов, выражающееся в распространении брошюр противогосударственного направления, следствием чего имели место нежелательные явления в Харьковской и Полтавской губерниях, собрание нашло необходимым нашим возлюбленным во господе братьям — представителям церквей вменить в обязанность в -случае пользования упомянутых вредных изданий -среди наших братьев всемерно противодействовать их обращению -в братстве и виновных в этом -отношении подвергать немедленному исключению». Данное решение баптистов означало введение полицейской слежки и сыска в сектах. Сыск, судя по нижеследующим письмам, был немедленно введен во всех баптистских общинах. На собраниях баптистских общин были зачитаны решения годовых «братских» съездов, после чего все члены общин обязаны были следить друг за другом. Таким путем все члены баптистской секты были фактически превращены в добровольных агентов жандармского охранного отделения. «Недавно, — говорится в письме -одного баптиста, побоявшегося дать свою полную подпись -под-письмом,—в собрании нашем объявлено постановление годового братского съезда, что кто будет иметь бесцензурные книжки, вести переписку с людьми, поддерживающими социализм, и с неофициальными редакциями, тог немедленно будет исключен из общины. Посланный Вами мне четвертый номер получил и переписки с Вашей редакцией я более вести -не желаю, прошу редакцию прекратить навсегда» х. Данное письмо было написано толстозцу Трегубову'. Оно показывает, что баптисты боялись вести переписку даже с толстовцами, которые были враждебно настроены против социалистических идей. Из этого примера видно, насколько была велика дисциплина среди сектантов и насколько они были терроризованы окриками и порядками миллионера Ма- заева, руководившего съездом баптистов, и начавшим оформляться тогда союзом баптистов. Толстовцы з ответ на постановления сектантских съездов считали нужным отмежеваться от социалистов. Сектант Е. В. Чебан из села Славянки с чувством удовлетворения сообщил Трегубову, что письмо от толстовки А. К. с разъяснениями по поводу непричастно сти Трегубова к социалистической пропаганде получено й многими прочитано. «В первых числах мая получено письмо от А. К. на имя деда Т А. Зайца и было многими прочитано. А. К. указывала, что вы не этого духа, которым делают бунты, и это наставление принесло пользу» В этом же письме сектант Чебан просит не присылать ему книг, потому что они могут сделать с человеком то же самое, что и с Иваном Кондратьевым, который, начитавшись присланных ему книжек, стал «ждать какой-то революции и разгрома богачам, а для себя наживы» 15. Толстовцы не ограничились тем, что отмежевались от социалистов. Они решили из учения Толстого сделать «противоядие» и повести народные массы за собой, разъясняя «вред» социалистических учений. Например Ив. Фед. Нажи- вин прислал Чертковой письмо, в котором обещал и моральную и материальную (50 руб.) помощь для борьбы с возросшим влиянием социалистов на трудящиеся массы. «Как вы могли убедиться из письма Б. Б., — писал Наживив, — социалисты задумывают широкую кампанию в народе для пропаганды их (очень вредных) идей. Поэтому нам надо действовать особенно энергично, дать народу противоядие, т. е. истинное учение Христа... Они делают зло, а мы ничего це делаем, тогда как в наших руках такое оружие — учение Л. Н., — которое сломает все»16. Толстовцы в личной переписке стараются переубедить таких «заблудших» сектантов, как Иванов. Не ограничиваясь личной перепиской, некоторые вожаки пишут выгодные для самодержавия обращения ко всем сектантам. В этих обращениях сектантские вожаки стараются всех уверить, что среди сектантов нет и не было ни одного человека, который бы не любил царя и не молился за него. Руководители сект с возмущением и ужасом отвергают всякое предположение, что в сектах могут быть люди, сочувствующие социал-демо- кратии. В ответ на статью о сектантах, помещенную в заграничном журнале «Жизнь», появилось целое воззвание проповедника пашковцев (евангелистов) Егора Егорова. «Я, — писал Егоров, — 3 месяца тому назад был в России и объезжал не мало братьев евангеликов, беседовал с иими и не замечал ни одного человека, который бы не то, что противился власти или называл ругательными словами, но на собрании молятся и просят бога о власти, чтобы бог .сам руководил властью иа земле... это своевольная догадка, что сектанты могут склонны быть (к социал-демократии), но, я вижу, этот автор насильно вытягивает у сектантов мысль о революции, ему завидна многочисленность сектантов, и если бы эту мысль вложить в сектантов, то действительно большой успех сделала бы социал-демократическая партия, но этого не было и не будет» 1. Дело происходило до раскола РСДРП. Стало быть, Егор Егоров говорил и о большевиках. Но большевики не гнались за количеством и не принимали в партию сектантов, хотя бы и таких «левых», как Е. Иванов. Иначе партия большевиков не могла бы быть революционной партией пролетариата. Сила большевистской партии состояла в единстве убеждений, воли и действий, в четкости организационного построения партии, в непримиримости к уклонам, в глубокой принципиальности постановки задач, в богатейшем опыте классовой борьбы, в научности марксистского предвидения, в самоотверженности пролетариата. Все это сочеталось в гениальных руководителях партии—-Ленине и Сталине. Партия большевиков никогда не старалась вербовать в свои ряды хотя бы и «лево» настроенных сектантов. Егоров в своем воззвании называет секты партиями и все сводит к тому, что будто бы одна партия завидует многолюдности и успехам других партий. Егоров пишет, что социал-демократы намерены «послать пропагандистов в сектантские партии и посылать прокламации, которые склоняют людей разорять и ограблять богачей»...2 Секты — это не партии. Партии кладут в основу своей программы единство политических целей, взглядов и действий. В сектах же такого единства не было. Секты избегали открытой и ясной постановки политических вопросов. В основе сектантских программ лежало единство религиозных взглядов и обрядов. «Един бог, едина вера и едино крещение» — таков лозунг баптистов и евангелистов. Единство в главном и свобода убеждений во второстепенном — таково правило сект, по крайней мере на словах. Главное — это, по понятиям сектантов, религия, а второстепенное — это политика. Главное с нашей точки зрения сектанты зачислили во второстепенное, а второстепенное по сравнению с политикой — в главное. По учению Ленина, главным для общества и партий является как-раз политика, а второстепенным — религия. Религия является в эксплоататорскоМ обществе лишь продуктом и отражением экономического и политического гнета, поэтому ее одной пропагандой не искоренишь. Нужно устранить самый гнет, а для этого организовать рабочий класс для революционной всесторонней борьбы против темных сил капитализма. «Единство этой действительно революционной борьбы угнетенного класса за создание рая на земле важнее для нас, чем единство мнений пролетариев о рае на небе... Проповедывать научное миросозерцание мы всегда будем, бороться с непоследовательностью каких-нибудь «христиан» для нас необходимо, но это вовсе не значит, чтобы следовало выдвигать религиозный вопрос на первое место, отнюдь ему не принадлежащее, чтобы следовало допускать раздробление сил действительно революционной, экономической и политической борьбы ради третьестепенных мнений или бредней, быстро теряющих всякое политическое значение, быстро выбрасываемых в кладовую для хлама самым ходом экономического развития» Дальше Ленин показывает, что именно буржуазия была заинтересована в разжигании религиозной вражды, чтобы отвлечь в эту сторону внимание трудящихся масс от коренных экономических и политических вопросов. Буржуазное руководство сект отвлекало внимание в сторону религиозных споров. Рядовым сектантам казалось, что религия объединяет трудящихся. В действительности же она разъединяла трудящихся, раскалывала их на взаимно враждующие, обособленные секты. Тех, кто в секты вступил, проповедники объединяли на вредной, гнилой, эксплоататорской основе учения о любви к врагам. Если сектантство и было до 1905 г. в некоторых проявлениях демократическим движением, то не благодаря, а вопреки религии. Сектантское буржуазное руководство испольеовало религию для отвлечения внимания масс от прямой постановки политических вопросов. В религиозной, выгодной эксплоататорам форме политические вопросы ставились'так: царь — помазанник божий, молись за обижающих, подставляй для удара попеременно и левую, и правую щеки и т. д. Защищать в прямой, открытой, светской форме эксплоатацию и произвол, не прибегая к помощи религии, проповедники избегали; они застращивали именем бога. Против полицейского произвола выступали одиночки- сектанты тоже с указаниями на волю божию, но их ждали донос своих же «братьев во христе» и ссылка. Секты — это не особый класс и не особая какая-то политическая партия. Но секты, как организации, имеющие религиозную идеологию и реакционное руководство, проводили в общем реакционную политическую линию, хотя единства политических взглядов и настроений в них не было. Характер организаций, и в том числе сектантских организаций, определяется прежде всего характером руководства, которое в сектах было определенно буржуазным. Это не мешало руководителям сект объявлять себя на словах «вне классов». На словах руководители сект осуждали участие в политических (читай — революционных) партиях, а на деле, как увидим дальше, создавали в острые политические моменты свои «особые» политические платформы и партии кадетского направления («Политическая платформа Союза свободы, правды и миролюбия» в 1905 г. и партия «Воскресения» в 1917 г.). Для проведения буржуазной тактики соглашения с самодержавием вожаки сект использовали наивную, религиозно-монархическую веру рядовых сектантов в «богоустановлен- ность» власти «помазанника божия». Секты были орудием буржуазии, которая с помощью их пыталась установить социальный мир. Но буржуазия не могла ограничиться сектантскими и церковными организациями. Она организовала партии и подчиняла в той или иной степени своему влиянию мелкобуржуазные партии. Основным вопросом в политической борьбе является вопрос о власти. Кадеты и вожаки сект ставили вопрос о самодержавной власти примиренчески, но кадеты в светской форме, а секты — в религиозной. Объявив религию главным, секты хотели и хотят подчинить ее экс- плоататорскому учению о любви к врагам все политические вопросы. Под флагом религии вожаки сект боролись за политические интересы буржуазии. Религия нужна была вожакам сект для притупления классовой ненависти масс к экс- плоататорам, для проповеди всепрощения, терпения и кротости. Но политические настроения прорывались, правда, в пассивной форме, даже в такой забитой, фанатичной среде, как сектанты. Самодержавие зверски расправлялось с этими вспышками недовольства со стороны отдельных сектантов. Путем кулачной расправы и ссылок самодержавию удалось подавляющую часть недовольных сектантов запугать и сделать покорными. ...«нам с топором добывать правду и свободу неприлично, мы уже как начали с покорностью и терпением проводить назначенное для нас- поприще, то и надо стараться и кончить тем же смирением и кротостью, потому что у нас уже спина и голова и ноги побиты дрюч ками, да поленьями и дубиной и борода повыдрана и довольно для нас»1- Так писал сектант, про которого Чебан говорил, что он ждет «какой-то революции». Революцию Кондратьев ждал, но сам помогать ей боялся. Однако именно полицейские преследования, проводившиеся царизмом по отношению к сектантам студентам, рабочим и крестьянам, заставили некоторых сектантов потерять веру в полезность терпения и смирения. «Поступок русского правительства с духоборами меня страшно возмущал! Затем, когда меня последний раз выслали из Елисаветполя в татарское село, тогда я окончательно потерял терпение и готов был насилию отвечать насилием! Но, чтобы избавиться от этого поступка, решил уйти заграницу. Заграничная жизнь беспаспортному тоже не легче, чем ссылка в Закавказье и пр. Поэтому волей-неволей, если хочется жить на земле, приходится защищать самому себя от ненасытных хищников (великих мира сего). Последние поступки русского правительства по отношению студентов, рабочих и крестьян! все толкает в ту сторону, что люди наконец должны защищаться, иначе люди никогда не будут свободны от этих алчных хищников. Прошло уже две тысячи лет, как проповедуется непротивление злу злом, и до сих пор ничего не сделано. Если где-либо люди пользуются некоторой свободой, то таковая добыта кровью народа. «Можно ли по совести пользоваться свободой жизни в России, если она достигается кровью?» Почему нет? Ведь Вы сейчас живете в стране свободы, которая тоже добыта кровью. Ваше поведение по отношению к революционерам мне кажется очень странным. Вы почему-то с озлоблением против них, революционеров, говорите (пишете), что они «убийцы»! Я не нахожу причины называть человека убийцей, если он, защищая себя от разбойников, нанесет хотя бы .смертельный удар разбойнику...»г. Дальше Иванов пишет, что он сочувствует и вооруженным методам борьбы революционеров, и мирным методам проповеди сектантов. Такая концовка письма показывает, что Иванов не совсем еще изжил сектантские настроения. Но все же Иванов пришел к выводу, что царь не кто иной, как разбойник, обороняясь от которого можно применить и оружие. Расстрел царя большевиками не встретил впоследствии осуждения со стороны подобных Иванову отдельных, колебнувшихся влево сектантов. Что же касается сектантских верхов, то они к особе царя относились со священным трепетом. Например за проявление верноподданнических чувств вожаки нескольких сектантских общин села Астраханки через исправника получили следующую царскую благодарность: «Бердянскому уездному исправнику. Государь император по все- * Письмо И. Кондратьева к Бодянскому, май 1902 г. 2 Письмо Е. И в а н о в а от 29 июля 1902 г. иодданнейшему докладу, в 9-й день марта, высочайше .повелеть сипз- волил благодарить молокан с. Астраханки, Бердянского у., за выражен, ные ими верноподданнические чувства по случаю чудесного избавления ; его императорского величества, ее императорского величества, госуда-' рыни императрицы, и всей августейшей семьи от угрожавшей ей 17 октября минувшего года опасности. О таковой высочайшей .воле, сообщенной .мне господином министром внутренних дел, поручаю Вам объявить уполномоченным молокан: Федору Балихину, Харитону Заха- рснву, Петру Сизову, Даниилу Ячменеву и Михаилу Колоскову. Губер, натор камергер Всеволжской» 17. На обороте данного бланка имеется следующая приписка Балихина от 19 января 1903 г.: «Я м Колосков — баптисты, Захаров и Сизов — евангельского исповедания молокан-е, Ячменев — владимирского толка молокан. Все вместе имели собрание и возносили наши молитвы о чудесном избавлении государя и его семьи « подавали адрес с чувством нашей преданности его императорской семье — от имени государя, как видите, получили благодарность, « доныне мы остаемся пр.и тех же наших взглядах и любви к государю Н. А. и государыне А. Ф. и их августейшей семье, о благополучии не перестаем молиться господу». Все подписавшиеся от имени сектантских общин Астраханки арендовали землю и пользовались наемным трудом. Захаров имел хутор. Убыток от плохого сбора урожая высланный в 1914 г. Балихин оценивал в 1 500 руб. Другими словами, все подписавшиеся под телеграммой царю были кулаки. Они возглавляли сектантские общины и были хозяевами в них. Такое же положений было и в других сектантских селах. Беднота пикнуть не смела. Сектантские организации являлись таким образом верноподданническими, кулацкими организациями. В городе эти организации возглавлялись либерально-монархической буржуазией. Если и прорывались в сектах «снизу» стихийно', неорганизованно настроения сектантской бедноты, то они сыграть большую роль и определить политическую линию сект не могли. Политическая линия сект определялась городской и сельской буржуазией. Буржуазия относилась к рабочему движению боязливо, а в 1905 г. и враждебно. Так же относились к рабочему движению и сектантские «верхи». Мирные формы борьбы сектантские вожаки на словах одобряли, но когда дело доходило до экономических стачек рабочих, хотя бы и мирно настроенных, сектантские вожаки делали кислую мину и начинали говорить о том, что стачки не ведут к христианскому пробуждению душ, а наоборот, сеют нездоровое возбуждение. «У нас в России, — писал некто Абрикосов к Трегубову, — только слышно теперь о стачках в Баку, е Киеве, в Одессе, грандиозные стачки и по большей части (вполне мирные... я лично, конечно, не стал бы воз’бужДать стачку, потому что думаю вообще, что-либо возбуждать нехорошо, не могу не радоваться ,на стачки, как на самостоятельное развитие рабочих. С христианством же, думается мне, стачки ничего не имеют общего, так как мотивы стачки не религиозные. И потому, конечно, религиозное пробуждение одного человека куда радостнее, чем целая’ стачка на экономической почве» *. Оно и понятно, что лакею буржуазии приятнее видеть карман своей хозяйки целым. Религиозное «пробуждение» людей было для буржуазии конечно прибыльнее любой стачки, потому что всякая стачка тянула деньги из кармана, а религиозное «пробуждение» хотя 'бы только одного человека означало нового покорного слугу и новые, более надежные прибыли. Недоразумения у сектантских «верхов» с полицией и попами из-за религии иногда случались, но это были ссоры слуг одного и того же хозяина. Балихин например побывал в ссылке, но это не помешало его дружбе с попами. Да и что значит ссылка для обеспеченного человека. В ссылке богатые сектанты занимались торговлей еще успешнее, чем дома. Другое дело бедняк-сектант — этот и дома, и в ссылке работал все на того же богатого брата во христе. ...«что же касается до жизни наших ссыльных, то они просто богатеют и делаются вместо смиренных и кротких страшными гордецами» г. И тут же автор письма сообщает, что он сам лично завел молочное хозяйство и пользуется наемным трудом. Нет ничего удивительного, что Балихин, не стесняясь, приветствовал поповский съезд миссионеров в мае 1899 г. Балихин и миссионер Скворцов сошлись на том, что для укрепления самодержавия нужна прежде всего вера в бога. Не бог, а самодержавие объединяло интересы попов и сектантских проповедников. Массам проповедники твердили, что политика дело второстепенное и греховное, а сами только и делали, что помогали самодержавию и буржуазии столковываться за счет и за спиной трудящихся. Сектантская политика — это была политика предательства и обмана; проходила она под лозунгом полного невмешательства в политику ‘И стопроцентной беспартийности. Но буржуазии только того и нужно было, чтобы массы не вмешивались в политику и передоверили ее г.редставителям буржуазии. Либеральная буржуазия играла в оппозицию самодержавию,но наделе была монархической, контрреволюционной. Посмотрим подробнее, в чем выразилось влияние и руководство со стороны либерально-монархической буржуазии по отношению к сектам.