НА ПОЛИТИЧЕСКУЮ СЦЕНУ ВЫХОДЯТ КАТОЛИКИ

Эта речь вызвала спокойную и скорее положительную реакцию католической печати. После сентябрьской забастовки 1904 г., когда задача «борьбы с красным безумием», как выражались некоторые газеты, встала на повестку дня, согласно логике классовой борьбы, правительство Джолитти должно было прийти к мысли, что пришло время так или иначе добиться некоторого — пусть минимального — взаимопонимания с Ватиканом. Пий X, еще в бытность свою патриархом венецианским, вел себя чрезвычайно корректно по отношению к савойской династии и поддерживал с дворцовыми кругами определенные личные связи. Это, конечно, во многом определило его поведение, когда он стал папой. С другой стороны, осторожная и гибкая политика Джолитти способствовала тому, что взаимоотношения с церковью стали менее напряженными. И вот, когда после сентябрьской забастовки 1904 г. все фракции буржуазии, от умеренных до консерваторов, потребовали роспуска парламента и назначения новых выборов, многие газеты заявили, что после «пяти дней забастовочного безумия» Ватикан должен изменить свою политику и разрешить католикам принять участие в голосовании.

Газеты выражались откровенно: «католики своим бездействием, неучастием в выборах только поощряют бунтовщиков»; «бунтовщики — не только враги государства, они также и враги религии, они толкают плебс, особенно в деревнях, в объятия социалистов и анархистов»; «многие избирательные округа, находящиеся сейчас в руках бунтовщиков, имели бы других представителей в парламенте, если бы католики не воздерживались от участия в выборах».

Джолитти распустил парламент, а Пий X нашел удобную формулу. Он не отменил официально принцип поп ехресЬЧ*, но предоставил католикам право «поступать согласно своей совести», что практически означало отмену запрещения голосовать. Впрочем, лозунг (разумеется, неофициальный) гласил: е1еиоп та поп е1еШ**. В период, непосредственно предшествовавший «молчаливому согласию» Пия X, особую активность проявили некоторые авторитетные католические деятели из Бергамо, стоявшие за непременное участие католиков в выборах. Представители правительства провели с ними негласные переговоры, они направили делегацию к папе. Именно этим делегатам Пий X и предложил «поступать согласно своей совести». Но практически на ноябрьских выборах 1904 г. участие католиков в голосовании было небольшим, и особенного влияния на исход выборов их голоса не оказали. Но это имело принципиально важное значение, поскольку Ватикан после многих десятилетии изменил свою позицию по такому важному вопросу, как участие итальянских католиков в парламентской борьбе.

«Чивильта каттолика» поддержала участие в выборах, газета Меды тоже высказалась одобрительно, хотя и с оговорками, суть которых сводилась к тому, что па выборах надо сохранять самостоятельность и не идти на союз с консерваторами. Журнач Муррн «Культура сочиа-ле» резко осудил всю акцию, утверждая, что стране реально ничего не угрожает и что католиков вовлекают в ничем не оправданную реакционную ноли гику.

Не следует (лат.). Имеется в виду запрещение участия католиков в парламентских выборах. Избирающие, но не избираемые (лат.).

Та же мысль прозвучала и в программной речи, которую дон Стурцо произнес в Кальтаджироне 24 декабря 1905 г. За несколько месяцев до того провалились очередные попытки христианских демократов продолжать самостоятельную работу. Так, они хотели г&ровести конференцию в Болонье, но архиепископ Болоньи, кардинал Свам-иа, не допустил ее открытия, сославшись на письмо Пия X, осуждавшего «так называемых автономистов». Выходившая в Анконе католическая газета «Ла патриа» («Родина») заступилась было за христианских демократов, но ее сурово одернул Ватикан. Тогда они создали газету «Л'Италия иуова» («Новая Италия») и пригласили дона Стурцо сотрудничать в ней, но тот отказался: во-первых, он не верил в возможности новой газеты, во-вторых, считал для себя лично неудобным в пей участвовать.

Цель дона Стурцо была ясной: он хотел создать «новую христианскую и светскую (laica) партию». Никакие другие политические проекты его в то время не занимали. В речи 24 декабря он развил свою идею: быть может, все к лучшему — хорошо, что нет больше «Опера деи конгресс и» («хотя бы и с Грозоли во главе»); хорошо, что разбиты христианские демократы, потому что их концепция не была вполне отчетливой; хорошо (вопреки тому, что сам он писал о «проституировании»), что практически отменен принцип non expedit (надо все начинать сначала и, главное, независимо от церковной иерархии).

] 1еобходимость создания народно-национальной католической партии, по мнению Стурцо, очевидна, но до сих пор многие в католических кругах не понимают этого. Точно так же, как не поняли, что христиапско-демокра-тическое движение могло противостоять социалистам «в социальном и политическом плане», не поняли и сделали все, чтобы ослабить это движение, подчинив его епископату.

Это место в речи дона Стурцо особенно важно потому, что четко сформулирована цель: борьба за влияние в массах в противовес социализму. Разумеется, эта цель была выражена еще в «Миланской программе», по «Миланская программа» — лишь робкий набросок по сравнению с том, что предлагает сейчас кальтаджиронский священник, мерндионалист, практик, «конкретист» не меньше, чем Сальвемини. Он знает: страна уже покрыта сетью

Титульный лист журнала, посвященного майским событиям 1898 г*

Демонстрация 1 мая 1902 г. в Триесте

і Ще - ішМ^' мі - ага іі* ага г Мі.>.иі»ім^іь:4і!

АНТОНИО ЛАБРИОЛА

Заголовки статей «Аванти!» о первой русской революции. 1905 г.

«красных» организаций, престиж социалистов среди городского и сельского населения неуклонно растет. Надо противопоставить социалистической идеологии идеологию христианской демократии. Вместе с тем дон Стурцо решительно отвергает и консервативные идеи. Католическая партия, которую он хочет создать, должна будет «идти по пути демократического прогресса».

Любопытно, что он не предлагал назвать партию хри-стианско-демократической: он считал эту формулу устаревшей, поскольку все христианско-демократические группы были так или иначе «конфессиональными».

Ромоло Мурри понравилась кальтаджиронская речь, но фактически Мурри и Стурцо шли уже разными путями. Разрыв, как мы сказали, произошел в 1906 г., и причины его неизвестны. Они вообще были очень разными людьми по складу и темпераменту, хотя Луиджи Стурцо и признавал, какое влияние в начальном периоде на него оказывал Мурри. После разгрома «Опера деи конг-ресси» Мурри не смирился. Первоначально он тоже считал возможным создание католической партии (хотя и не такого типа, чем та, о которой думал Стурцо) и намеревался привлечь к этому Филиппо Меду, но ничего не получилось.

Все же Мурри и его сторонники решили создать свой центр и в ноябре 1905 г. основали в Болонье Национально-демократическую лигу, к которой примкнуло много молодежных католических организаций. В уставе лиги подчеркивались верность и преданность католической церкви и вместе с тем стремление к экономическому и нравственному прогрессу Италии. Было четко сказано, что цель лиги — собрать воедино сознательные и зрелые силы молодежи и пролетариата, чтобы совместно бороться за интересы трудящихся и за их политическое воспитание. В июле 1906 г. Пий X формально осудил лигу и запретил священникам входить в нее. Лига и до того не имела массовой базы, а тут превратилась в небольшую группу. В том же году были разгромлены «Культура со-чиале» и все организации, так или иначе связанные с Ромоло Мурри.

После роспуска «Опера деи конгресси», когда некото-

4 ц. и. Кин

97

рые деятели упорно искали новые возможности, 4 августа 1904 г. в Милане был создан Итальянский католический избирательный союз, который хотели превратить в некий координационный центр. На местах давно уже существовали ассоциации католиков, созданные для участия в муниципальных выборах (Ватикан запрещал католикам участие только в парламентских выборах, что касается деятельности в провинциальной и коммунальной администрации, то это поощрялось.) После роспуска «Опера деи конгресси» к Филиппо Меде стали со всех концов Италии приходить письма с настойчивыми просьбами созвать в Милане конференцию и избрать на ней руководство этими ассоциациями.

«Молчаливое согласие» Пия X на участие католиков в выборах 1904 г. могло показаться чем-то экстраординарным, вызванным исключительными обстоятельствами и «большим страхом» буржуазии. Однако процесс вовлечения католиков в общенациональную политическую жизнь стал уже необратимым. Один итальянский исследователь пишет: «Результат приближения католиков к урнам потерял первоначальное значение чрезвычайного вмешательства, вызванного необходимостью встретить грудью серьезнейшую и неожиданную опасность. Напротив, это привело к медленному, но постепенно увеличивавшемуся включению их в центры политической власти. Неизбежным следствием этого была перегруппировка сил внутри большинства и, таким образом, известные перемены в господствующей элите. С другой стороны, было много признаков, показывавших, что включение католиков в жизнь государства отныне необратимо, что они полностью интегрируются в либеральном обществе и что их воля н власти — отнюдь не мимолетное явление» 3.

Некоторые круги восприняли это как «клерикальную угрозу». В частности, был явно озабочен Луиджи Аль-бертини, и «Коррьере делла сера» резко критиковала на-

вый курс Джолитти, обвиняя его в том, что он все меньше думает о традициях Кавура. Будучи глубоко светским человеком, Альбертини одним из первых понял политический смысл и цинизм «сделки», которую правительство фактически заключило с церковью. Заметим, кстати, что в своих воспоминаниях Джолитти ни полслова не пишет обо всем этом.

Кароччи предлагает свое объяснение: «Джолитти никогда не любил говорить о своих отношениях с католиками. Это объяснялось как тем, что он всегда предпочитал подчеркивать демократические аспекты своей деятельности и умалчивать о консервативных ее аспектах, так и тем, что обоюдное молчание всегда было хорошей политической нормой, когда речь шла об улучшении взаимоотношений между государством и церковью» \

Вообще с психологической точки зрения очень интересно, почему о некоторых чрезвычайно важных, значительных эпизодах Джолитти не вспоминает или почти не вспоминает. Ни в автобиографии, ни в трех томах архива Джолитти имена дона Стурцо и Ромоло Мурри вообще не упоминаются. Имя Филиппо Меды встретится один раз, в более поздний период, когда Джолитти предложит Меде войти з состав правительства. Впрочем, с Мурри он столкнется — тоже позднее — на заседании парламента. Об этом эпизоде упоминает в своей «Истории...» Кро-че, который описал, как в парламенте появился «один из этих модернистов, бывший священник или еще наполовину священник», и занял место на скамьях Эстремы. «Джолитти, обладавший, как и все люди с ясным умом, чувством смешного и умевший найти подходящую остроту, обратился к окружавшим его депутатам и осведомился, не является ли (этот человек.— Ц. К.) полковым священником Эстремы» 5.

Исторически взаимоотношения социалистов с католиками развивались в двух направлениях. С одной стороны, депутаты-католики, объединившись с умеренными, выступали в парламенте единым фронтом против Крайней Левой. С другой стороны, как мы знаем, в начале века католики обладали большим влиянием в массовых организациях трудящихся, особенно в деревнях. Проблема была очень серьезной. Напомним, что еще в 90-х годах %1Х в. Мурри понимал и открыто заявлял, что интересы Христианских демократов и социалистов во многом сов-

4* 99

падают. К сожалению, в начале века итальянские социалисты не сумели еще должным образом отнестись к проблеме взаимоотношений с католиками. Лишь много лет спустя Антонио Грамши указал, какое важное значение имеет эта проблема для развития итальянского рабочего движения. Если говорить несколько обобщенно, то в католическом мире были широко распространены антисоциалистические чувства и взгляды, а социалисты в свою очередь отвечали на них яростным антиклерикализмом. Драматическая история Мурри была воспринята социалистами с полным равнодушием. Лишь позднее он будет избран в парламент (в основном голосами социалистов) и отлучен от церкви. Но об этом рассказ впереди. Пока приходится констатировать, что в начале века социалисты не отдавали себе отчета в потенциальных возможностях массового католического движения и не задумывались о том, насколько сильны противоречия внутри этого движения. Правда, в социалистической печати обсуждались, например, вопросы о светском или религиозном характере первоначального школьного обучения, но очень бегло.

Точно так же социалисты не поняли исключительно важного значения католического модернизма. Что это такое? Это очень сложное, многослойное явление. Существовал так называемый политический модернизм, и Габриэле Де Роза пишет, что персонификацией этого явления был Ромоло Мурри со своим «неповиновением». Когда, как уже упоминалось, христианским демократам осенью 1905 г. помешали развернуть свою деятельность в Болонье, кое-что они, несмотря на запреты, все же осуществили. Мы не перечисляем сейчас все организации (количество их членов было незначительным) и все газеты, которые издавали «непримиримые» католики, но список этот довольно длинный. 28 июля 1906 г. Пий X в энциклике «Пьени л'анимо» очень сурово осудил «любое неповиновение епископату», а Де Роза пишет, что слова «автономия» было достаточно для того, чтобы приводить церковную иерархию в ярость. Все это относится к политическому и социальному модернизму. В условиях «социалистической монархии» Джолитти страна была покрыта сетью палат труда, и очень многие молодые, едва закончившие духовные семинарии свящершики поддерживали их деятельность, способствовали распространению христианско-демократической печати, нередко занимая

.сторону крестьян во время трудовых конфликтов. Со Беем этим Пий X хотел решительно покончить. Полицейский режим, установленный внутри церкви, позволял Ватикану жестоко расправляться со своими противниками.

Но, кроме политического, существовал и так называемый «высокий» интеллектуальный модернизм, касавшийся духовной сферы. Сюда относились литература, культура, отчасти философия и богословие. Габриэле Де Роза формулирует это так: «Был высокий модернизм, модернизм большой культуры и больших исследований... это литературный и интеллектуальный модернизм, который верит и не верит, непочтительный и иронический по отношению к папе и к курии, терзающийся и скептический» ь. Любой намек на самостоятельность мысли, особенно в этических и теологических вопросах, относили к «высокому» модернизму. Приведем только один пример. Известный католический писатель Антонио Фогаццаро (1842—1911), сначала стоявший на позициях позитивизма, позднее примкнул к модернистам, и в 1905 г. его роман «Святой) попал в индекс запрещенных книг. Антимодернистские энциклики Пия X стоят в том же ряду, что и печально известный «Силлабус» Пия IX.

В «Тюремных тетрадях» Грамши не раз возвращался к проблеме католического модернизма. Он с горечью писал о том, что лидер светской итальянской культуры Бе-недетто Кроче проявил полное равнодушие к разгрому модернистов, и даже — объективно — оказался сотрудником клерикалов в их борьбе против «обновления». Суждения Кроче о модернизме действительно поверхностны и равнодушны. Он с одобрением пишет о том, что итальянское правительство поостереглось поддержать модернистское движение — как потому, что не желало вмешиваться в теологические и философские споры, так и потому, что отлично понимало, что победу одержат не модернисты, а церковная иерархия.

«История Италии...» Кроче — книга во многих отношениях замечательная, но в некоторых ее главах поражает совершенное отсутствие светотеней. Так, Кроче словно ничего не знает, да и знать не хочет, о борьбе и серьезных разногласиях внутри Социалистической партии. Говоря об «эре Джолитти», он рисует поистине идиллическую картину. С одной стороны, либеральному правительству удавалось «поддерживать общественный порядок и обеспечивать авторитет государства». С другой стороны, «либералы шли навстречу интересам масс», Джолитти оказывается не только мудрым государственным деятелем, но также простым и добрым человеком, глубоко сочувствовавшим «страданиям и нуждам неимущих классов». Соответственно Джолитти «испытывал отвращение к эгоизму плутократов и богачей». Что до социалистов, они, по мнению Кроче, были «простыми союзниками либералов» и получали от этого союза гораздо больше выгод, нежели либералы. Характеристика социалистов удивительно односторонняя и глубоко неверная: они, писал Кроче, лишь по тактическим соображениям, не желая лишиться престижа в рабочих массах, не признавали открыто, что их «социализм» ничем не отличается от либерализма и что они давно отказались от марксистского учения, включая концепцию классовой борьбы. И ясно, что такие вопросы, как взаимоотношения социалистов с католиками, Кроче никак не могли интересовать.

А сейчас, немножно отступив от хронологии, расскажем о любопытнейшей книге Ромоло Мурри, вышедшей в 1910 г.,— уже после того, как Мурри был отлучен от церкви. Книга называлась: «О Религии, о Церкви и о Государстве, размышления Ромоло Мурри, Депутата Парламента, с особым вниманием к вопросу о взаимоотношениях между Церковью и Государством в итальянской жизни и в законах». Введение: церковь переживает глубокий кризис (подразумевается модернизм), и это находит отражение во всех областях ее мысли и деятельности. Материализм (Мурри имеет в виду позитивизм), который на протяжении десятилетий был философией множества итальянцев, обнаружил «свою поверхностность» и неспособность радикально решать моральные проблемы. Идет большое брожение умов. Церковь осуществляет прямое воздействие на развитие событий в стране — в политической л экономической областях, при проведении выборов. Многие из тех, кто будет читать эту книгу, знают, что автор — «один из так называемых модернистов» и что у него были «разные трудности с иерархией и о папой», вследствие чего, как они, читатели, могут подумать, он не сможет рассуждать объективно. Однако это неверно. Что касается модернизма, в это понятие входит множество разных сложных вещей: «философия, религия, психология, историческая и филологическая критика». Ко всему этому государство не Ихмеет решительно никакого отношения. Однако оно не может равнодушно относиться к стремлению «демократизировать церковь».

Очень интересны рассуждения Мурри о Льве XIII и о Пие X. Он пишет, что многие никогда не простят Льву XIII энциклики «Рерум новарум», которая «сама по себе не была ничем особенным», но указывала правильное направление. И дальше: «Но, по мнению большинства представителей высшей церковной иерархии, во времена Льва XIII успехи демократии и социализма представляли большую опасность для церквп, Эти люди были невежественны и ненавидели все новое, они восприняли действия, направленные к тому, чтобы изменить социальные институты и законы, как прямую попытку свергнуть власть. Привыкшие к частому общению с синьорами как из старой земельной аристократии, так и из новой промышленной, они, словно эхо, отразили их тревожное беспокойство перед лицом рабочей организации. Следовательно, Пий X должен был политически и социально поправить Льва XIII. Но, будучи человеком скудного ума, лишенным всякой культуры, но обладающим сильной волей, он проделывал это без всякой деликатности и уважения, зачастую почти грубо» 7.

Практически Мурри в эти годы уже не играл большой роли, а вскоре вообще сошел с политической сцены. Он умер в 1944 г., незадолго до смерти примирившись с церковью. Но вне зависимости от личной его судьбы «благородная школа Мурри»— неотъемлемая и интересная страница в истории итальянского католического движения.