Модернизация и партии
Политическое сообщество в современном обществе
Рождая новые роли, модернизация ведет к формированию более широкого и диверсифицированного общества, которое лишено «природного» связующего начала, характерного для большой семьи, деревни, клана или племени.
Границы этого более широкого модернизирующегося общества часто задаются такими внешними обстоятельствами, как географические случайности или колониализм; в результате оно представляет собой общество «плюралистическое», включающее в себя различные религиозные, расовые, этнические и языковые группы. Сходная ситуация может существовать и в традиционном обществе, однако слабое участие его членов в политической жизни нивелирует проблемы, которые такой «плюрализм» создает для интеграции. Когда же социальная активизация захватывает низы всех этих групп, антагонизм между ними нарастает. Проблема интеграции первичных социальных сил в рамках общенационального политического сообщества становится все более и более трудной. Модернизация также порождает и пробуждает к политическому самосознанию и активности группы, которые либо вообще отсутствуют в традиционном обществе, либо исключены там из политики. Они могут входить в политическую систему, а могут и стать источником антагонизмов и революций. Таким образом, формирование в модернизирующихся обществах политического организма предполагает как «горизонтальную» интеграцию различных групп, так и «вертикальную» инкорпорацию социальных и экономических классов.Общий фактор, делающий национальную интеграцию и политическую инкорпорацию проблемой, — это вызываемое модернизацией расширение политического сознания и активности. Государствам со стабильным балансом между участием граждан в политической жизни и институ- циализацией при низком уровне того и другого грозит дестабилизация, если расширение политической активности не сопровождается развитием политических институтов.
Поскольку вероятность этого низка, такие общества, скорее всего, нестабильны. И наоборот, там, где созданы современные политические институты, способные иметь дело с активностью населения, более высокой, чем существующая, общества, скорее всего, стабильны. Общества, где активность уже обогнала институциализацию, очевидно,
нестабильны, а такие, где существует баланс между двумя процессами при высоком уровне обоих, можно рассматривать как примеры подтвержденной стабильности. Это общества и политически современные, и политически развитые. Их институты демонстрируют способность включать в систему новые социальные силы и выдерживать повышенные уровни политической активности, вызванные модернизацией.
Таким образом, перспектива стабильности в обществах с низким уровнем политической активности связана в большой степени с характером политических институтов, которые имеют дело с проблемами модернизации и расширения активности населения. Главное институциальное средство организации и расширения политической активности — это политические партии и система их взаимодействия. В обществах с относительно развитыми политическими партиями, при том что уровень активности населения сравнительно низок (так было, например, в Индии, Уругвае, Чили, Англии, США и Японии), расширение политической активности не связано с таким риском дестабилизации, как в обществах, где партии организуются лишь по ходу модернизации. Вероятность стабильного развития в 1960-х гг. в Малайзии, например, где традиционные лидеры вплели местное этническое многообразие в единую партийную систему, была выше, чем в Таиланде, где практическое отсутствие политических партий лишило государство институционных механизмов включения новых групп.
Крестьяне большинства стран Латинской Америки в 1960-х гг. демонстрировали низкий уровень активности и идентификации с политической системой. Однако предположительная способность развитой партийной системы, какой обладала Мексика, справиться с этой проблемой была гораздо выше, чем у институционных автократий типа Парагвая.
Общества, сочетавшие низкий уровень политической активности населения с режимом абсолютной монархии (как в Саудовской Аравии, Ливии или Эфиопии в 1960-х), были предположительно нестабильны. То же представляли собой и Гаити при Дювалье, Доминиканская Республика при Трухильо, а ранее — Мексика при Диасе, которые не имели ни эффективных традиционных, ни современных политических институтов. Проблемы, с которыми столкнулась американская политическая система в связи с интеграцией негритянского меньшинства в 1960-х, в принципе не отличались от проблем многих модернизирующихся стран. Она и раньше сталкивалась с подобными проблемами и демонстрировала способность их решать. Включение же каренов, тамилов, курдов или негров в бирманскую, цейлонскую, иракскую или суданскую политическую систему была куда более проблематична просто потому, что политические элиты этих стран не имели таких развитых и институци- ализованных процедур для подобных проблем.Общества с развитыми традиционными политическими институтами могут достичь более высокого уровня политической активности посредством адаптации этих институтов к новым задачам. В определенный момент организация и структурирование возросшей политической активности населения требуют формирования политических партий, однако роль их вспомогательная: они здесь не столько заполняют институционный вакуум, сколько поддерживают институционные силы. Однако страны, позже других вступившие на путь модернизации, не имеют традиционных политических институтов, способных успешно адаптироваться к нуждам современного государства. Поэтому для снижения риска нестабильности, связанной с развитием политического сознания и активности народа, строительство современных политических институтов, т.е. партий, необходимо здесь на первых же этапах модернизации.
Характерная проблема стран поздней модернизации состоит в том, что вопросы, которые страны ранней модернизации решали последовательно в течение длительного промежутка времени, они должны решать одновременно.
Это обстоятельство, однако, представляется не только проблемой, но и благоприятной возможностью. Оно, по крайней мере, дает элитам возможность выбора проблем, которые надо решать в первую очередь. То, что для стран ранней модернизации определяла история, для запаздывающих может быть предметом сознательного выбора. Опыт и тех и других подсказывает, что раннее внимание к вопросам политической организации и заблаговременное создание современных политических институтов благоприятствует стабильному процессу модернизации. «Ищи сначала политическое государство, а все остальное приложится»». Политическая деградация Ганы высветила последствия отхода Нкрумы от собственного принципа. Проблема, однако, в том, что политическое государство нельзя найти, его надо создать.Относительный успех коммунистических государств в отношении политического порядка в значительной степени объясняется тем приоритетом, которым пользовалось там сознательное строительство политической организации. Одной из функций нэпа в Советском Союзе было создание условий для реконструкции и укрепления партии, для стимулирования ее кадров перед тем, как в 1930-е гг. сосредоточить усилия на индустриализации страны и коллективизации ее сельского хозяйства. Большевики были правы, уделяя внимание в первую очередь совершенствованию политической организации, с помощью которой им предстояло управлять Россией. В результате этого уже в 1923 г. «был заложен фундамент партийного контроля над жизнью страны, были установлены: усовершенствованная система контроля за назначениями, позволившая поставить доверенных и хорошо проверенных людей на ключевые позиции во всех партийных организациях; строгая партийная дисциплина, обеспечившая подчинение местных руководителей центру, а рядовых членов местных парторганизаций — центральным руководителям; и, наконец, господство партии над институтами государства»1.
Далее, одновременно с расширением контроля аппарата над партией расширялся контроль партии над промышленностью и культурой.
К1930 г. была создана политическая организация, которая смогла успешно провести индустриализацию, коллективизацию и войну и пережить их последствия. Такой же курс был проведен после 1949 г. Коммунистической партией Китая. Главный приоритет был отдан расширению партийного контроля над страной и укреплению партийной организации. Экономическое развитие стало первоочередной задачей только в конце 1950-х. Северная Корея также последовала этому образцу: «развитие корейских хозяйственных институтов запаздывало по сравнению с политическими, особенно в сфере торговли и сельского хозяйства. Внедрение советских политических форм было завершено к 1948 г., советизация же экономики растянулась до 1957 г. Только тогда частный сектор перестал играть существенную роль»2.В некоммунистических однопартийных государствах успешная модернизация также была связана с приоритетом, отданным политическим целям. В Турции Мустафа Кемаль, прежде чем заняться социальными реформами и экономическим развитием, создал национальный и политический базис общества. В Мексике период между революцией 1910 г. и 1940 г. тоже «был эрой развития ключевых предпосылок для наделения государства новой ролью. В течение этих 30 лет государство восстановило контроль над нацией; оно начало формировать для себя новую философию и новую роль в реализации ее целей; оно создало новые центры власти и новый набор институтов; оно начало пробовать силы в новых программах и новых подходах к проблемам кредита, транспорта, водных ресурсов и земельной аренды в сельской местности»3.
Укрепление государства и развитие партийной организации в 1930-е гг. заложило фундамент для утроения мексиканского валового национального продукта в 1940 и 1950-х гг.
То же самое и в Тунисе, где неодестуровское правительство поставило на первое место национальную интеграцию и развитие политических институтов и лишь в 1961 г. перешло к развитию социально-экономическому. Тот же порядок приоритетов был выбран западным соседом Туниса. «Для Алжира, как и для Китая, экономическое развитие является задачей не номер один, а номер три.
Первоочередная задача — строительство го-сударства, следующая — формирование национального правящего класса. Для их решения, особенно второй, можно допустить регресс в третьей»4. в модернизирующихся обществах «строительство государства» значит отчасти создание эффективной бюрократии, но более важным является формирование эффективной партийной системы, способной структурировать участие в политике новых социальных групп.
Партии организуют политическую активность, и от характера партийной системы зависят темпы расширения этой активности. Стабильность и эффективность партии и партийной системы зависят как от уровня инс- титуциализации, так и от уровня активности. Высокий уровень активности при низком уровне институциализации ведет к аномии и распространению насилия. Однако и низкий уровень активности тоже снижает вес политических партий по отношению к другим политическим институтам и вообще социальным силам. В интересах политических лидеров — расширять политическую активность в той мере, в какой они способны поставить ее в партийные рамки. Партия, пользующаяся массовой поддержкой, очевидно, сильнее той, чья поддержка ограниченна. Так и партийная система, которая опирается на массы, сильнее, чем система, где рост политической активности связан с постепенным отходом партии от своей народной базы и превращением массовой организации в горстку политиков, не имеющих корней в населении. Политическая активность в отсутствие организации вырождается в массовое движение; организация без участия масс вырождается в персонализированную клику. Сильная партия сочетает высокий уровень институциализации с широкой опорой в массах. «Мобилизация» и «организация» — два этих лозунга коммунистической внутренней политики дают совершенно точную формулу сильной партии. Партия, сочетающая эти два принципа, достигает успеха и в модернизации, и в политическом развитии.
Таким образом, партии и партийные системы, в отличие от выборов и представительных ассамблей, или парламентов, выполняют в политической системе как динамические, так и пассивные функции. Выборы и парламент — это инструменты гражданского представительства, партии — инструмент мобилизации. Парламенты и другие виды выборных ассамблей совместимы с относительно статичным традиционным укладом. Сила тех групп, которые доминируют в социальной структуре, воспроизводится в рамках структуры парламентской. Наличие выборной ассамблеи не является само по себе признаком ни современности политической системы, ни ее готовности к модернизации. И выборы без партий воспроизводят статус-кво; это феномен консервативный, придающий подобие демократической легитимности традиционным структурам и традиционным лидерам.
Для них, кстати, характерна очень низкая активность избирателей. Выборы с участием партий создают механизм политической мобилизации в институционных рамках. Партии переводят политическую активность на электоральные рельсы. Чем сильнее партии, тем выше процент явки избирателей. Полдюжины яростно сражающихся кандидатов-«индивидуалов» вовлекают в выборы куда меньше людей, чем одна сильная партия без всякой реальной оппозиции. 99% участия населения в выборах в коммунистических странах служит свидетельством силы политических партий; 80% участия в Западной Европе есть результат высокого уровня партийной организации; 60%, характерные для Америки, отражают более рыхлую организацию партий.
Еще по теме Модернизация и партии:
- Эшелоны модернизации и проблема «догоняющего развития».
- §3. Взгляды политических партий и общественно-политических движений на проблемы власти
- § 2 ЗАКОНОМЕРНОСТИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ
- 5. Борьба партии за выполнение девятой пятилетки
- Традиционализм и модернизация
- Авторитарная модернизация после Андропова
- Партия и идеология
- А.Н. Аринин МОДЕРНИЗАЦИЯ РОССИИ КАК УСЛОВИЕ МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ СТАБИЛЬНОСТИ
- Политическая активность населения: модернизация и политический упадок
- Модернизация и коррупция
- Власть, институты и политическая модернизация
- Модернизация и партии
- Неустойчивость государства без партий
- Оппозиционные политические партии
- Политические партии и голосование в странах Запада