АД. Гордон. ЗАДАЧИ, СТОЯЩИЕ ПЕРЕД НАМИ (1920)36

Я полагаю, что каждому из нас следует на минуту уйти в себя, освободиться от всяких внешних влияний - и от влияния нееврейского мира, и от влияния нашего еврейского прошлого, а потом с предельною простотой, серьезностью и честностью задать себе вопрос: в чем, в сущности, состоит цель нашего национального движения? Что ожидаем мы найти в Палестине такого, чего не может нам дать ни одна другая местность? Почему должны мы отгородиться от народов, среди которых жили всю жизнь? Отчего должны мы покинуть землю, на которой родились, где сложились наши характеры, землю, оказавшую столь глубокое воздействие на дух каждого из нас? Разве не следует нам без оговорок примкнуть к этим народам в великом труде ради прогресса человечества? Другими словами - почему бы нам не ассимилироваться без остатка среди этих народов? Что останавливает нас?

Безусловно, не религия. В наше время человек вполне может прожить безо всякой религии. Что же до тех, кто еще сохраняет горячую преданность иудаизму - только как религии, - у них есть все основания надеяться на полную победу принципа свободы вероисповедания в не слишком отдаленном будущем. Конечно, достижение этой цели в скором времени куда более вероятно, чем наше окончательное национальное Избавление. Как бы то ни было, усилия по достижению религиозной эмансипации, очевидно, принесут плоды куда раньше. И тогда настанет время, когда каждый еврей, если он того пожелает, сможет жить как русский, немец, француз (или кто угодно) еврейского вероисповедания и чувствовать себя преотлично.

Рассуждения, что это невозможно, что евреи не могут ассимилироваться, - чисто умозрительные. История видела растворение почти всех древних народов - почему должны евреи составлять исключение? Ассимиляция возможна, если мы пожелаем, если согласимся на нее, если пере станем бороться против нее с таким упорством. Одна только неспособность умереть - недостаточное основание для выживания народа. Это пустое и бесплодное отрицание становится абсурдным, если его используют как довод, чтобы остановить тех, кто желает отколоться от еврейства* На практике процесс ассимиляции шел с нарастанием, по крайней мере до последнего времени. Зачем же тогда прилагать столь отчаянные усилия ради того, чтобы повернуть поток? Почему бы не отдаться на волю течения, а не силиться плыть против него?

Нам говорят, что евреям мешает ассимилироваться национальное чувство. Но что за странная у нас нация - жить не живет, а умирать не желает? В чем ее сила? У нас нет своей страны, у нас нет живого национального языка, а вместо него - целый ряд жаргонов, образовавшихся на основе чужих языков? Религия? Но религия наша слабеет и, конечно, не может дать ответа для нерелигиозных людей. В чем же тогда эта ускользающая, особенная, упрямая сила, которая не умирает и нам не дает умереть?

Мне кажется, каждый из нас может ответить на этот вопрос, если только он сам свободен от посторонних влияний, не стыдится взглянуть правде в лицо и быть честным с самим собою. Ответ состоит в том, что в каждом из нас есть какая-то изначальная сила, борющаяся за свое существование, стремящаяся воплотиться.

Это наша народная суть, тот упоминавшийся выше космический элемент, который в сочетании с элементом историческим составляет одну из главных сторон личности каждого из нас. Народную суть можно определить как особый национальный способ проявления умственной и физической энергии, влияющей на характер каждого члена народного сообщества. Он подобен гамме в музыке, которой каждый композитор пользуется по-своему.

Еврейская жизнь в диаспоре лишена этого космического элемента в национальной самобытности; она поддерживается одним лишь историческим элементом, сохраняющим нас в живых и не дающим умереть, но он не может обеспечить нам полной национальной жизни.

Именно этого космического элемента ищем мы в Эрец- Исраэль. В странах рассеяния мы вынуждены вести безжизненное существование, лишенное национального творчества (а с точки зрения истинной личности, лишенное также личного творчества). Там мы зависим от других материально, и, может быть, еще более - духовно. Там наша народная суть загнана в губительно тесную, сжатую форму; не имея живых источников непосредственной энергии, она должна поневоле держаться за национальное прошлое, еще более иссыхая, или же приникать к чужим источникам и засоряться, растворяясь в духе окружающей среды.

И потому мы стремимся к жизни - не больше и не меньше, к собственной жизни, питающейся от родников нашей собственной силы, от полей и небес нашей Родины, к жизни, основанной на собственном физическом и умственном труде; мы стремимся черпать жизненную энергию и духовное богатство из этого живого источника. Мы возвращаемся на Родину, чтобы расти из естественной своей почвы, откуда нас вырвали, возвращаемся, чтобы пустить корни в глубь ее животворной субстанции и раскинуть ветви под благодатным солнцем Родины. Другие народы могут позволить себе жить как угодно, ведь их никогда не вырывали с корнем из родной земли, но мы должны сперва познать почву и подготовить ее для того, чтобы пересадить на нее народ. Мы должны изучить климат, в котором предстоит нам расти и плодоносить. Мы, оторванные от природы, утратившие вкус к естественной жизни, вынуждены - если хотим выжить - заново устанавливать связь с природой, открыть новый счет с нею.

Теперь, когда мы подошли к тому, чтобы снова проложить свою тропу среди дорог живых наций земли, мы должны быть уверены, что нашли правильный путь. Мы должны создать новый народ, человечный народ, чье отношение к другим народам будет исполнено чувства человеческого братства, а отношение к природе будет вдохновляться тягой к благородному и жизнелюбивому творчеству. Все силы нашей истории, вся боль, накопившаяся в нашей народной душе, словно толкают нас в этом направлении. Этого требует, кажется, сама бездонная пустота, образовавшаяся в нашей душе за время долгого отчуждения от природы. Но решающий толчок, пожалуй, исходит от переживаемого нами момента, когда ощущается колоссальное давление рвущейся к рождению жизни, и, наряду с этим, огромные силы, поднимающиеся в нашем народе и во всем мире, - будто оба они скоро родятся заново. Нынешний момент, кажется, призывает нас: вы должны найти путь.

Мы начали творческий акт, которому нет подобных во всей истории человечества: возрождение и исцеление народа, с корнем вырванного из почвы, долго носившегося на семи ветрах. Народ этот почти мертв, и воссоздание его требует исключительной сосредоточенности творца на своем деле. Центр нашей национальной работы, сердце нашего народа - здесь, в Эрец-Исраэль, хотя нас в этой стране пока лишь крохотная горстка, ибо здесь главное направление нашей жизни. Здесь, в этом центре, скрыта жизненная сила нашего дела, потенциал его развития. Здесь зацветает что-то такое, что будет иметь гораздо большее значение для людей, куда более широкие последствия, чем предвидят наши деятели истории; оно растет во все стороны, глубоко внутри, как растет дерево из своего семени, и потому не сразу заметно. Здесь, в Эрец-Исраэль, сила, притягивающая все разбросанные клетки нашего народа, чтобы соединить их в один живой национальный организм.

И потому наш долг - сконцентрировать всю свою энергию, все силы ума и сердца на этом центральном участке. Мы не должны ни на минуту отвлекаться от него. Мы дол жны избегать политической деятельности, ибо она гибельна для наших высших идеалов; иначе мы невольно предадим свою истинную суть, а ведь мы приехали сюда, чтобы оживить ее. Мы не должны также связывать себя с мировым пролетариатом, с Интернационалом, чьи методы и задачи изначально противоположны нашим. Ведь, как я уже объяснял, связывая себя с ним, мы лишаем нашу работу самой ее души, разрываем ее на две части. Я думаю, что нам не следует даже объединяться с еврейскими рабочими диаспоры именно как с рабочими, несмотря на все почтение, которое испытываем мы к труду; они должны быть нашими союзниками именно как евреи, точно так же, как все остальные евреи диаспоры, разделяющие наши устремления, - не больше и не меньше.

Мы будем черпать силы только из своей почвы, из жизни на собственной земле, из труда, которым мы заняты, мы будет на страже, чтобы не подпустить к себе чересчур много посторонних влияний. Мы стремимся создать в Эрец- Исраэль новый, заново сотворенный еврейский народ, а отнюдь не колонию евреев диаспоры, не продолжение еврейской жизни диаспоры в новой форме. Наша цель - сделать еврейскую Палестину отечеством мирового еврейства, так, чтобы еврейские общины диаспоры были ее колониями, а не наоборот. Мы стремимся к возрождению нашей народной сути, к проявлению высочайшего в нашем духе, и ради этого должны пожертвовать всем.

Будущее покажет, есть ли основание для наших мечтаний в той форме, в которой я их выразил. Проверка практикой покажет, есть ли будущее за надеждой сотворить новую связь с жизнью и сформировать действительно человечный народ, покажет, есть ли у нас силы превратить такую мечту в реальность. Но по-моему, в любом случае наш долг - сделать все, что мы можем.