Коррекция виртуальной действительности

Террористы принципиально работают «на контрходе»: их действия предполагают не столько опору на свои действия, сколько на реагирование другой стороны, которая выполняет, за них всю работу, в первую очередь масс-ме- дийную.

Серьезный негативный всплеск требует не менее серьезного исправления: драматическая гибель «Курска» потребовала в чем-то искусственной драматургии по поднятию лодки, комментариев генпрокурора, выступавшего в несвойственной ему роли телеведущего. Потеряли свои посты большой ряд адмиралов Северного флота. При этом не так и существенно, была ли в происшедшем их вина. Виртуальная действительность требовала жертв, и она их получила. Более того, самому В. Путину также пришлось отправиться на флот, чтобы «благословить» спуск на воду новой подлодки, получившей название «Гепард». Виртуальный мир получил необходимый уровень компенсации, в противном случае существовала бы его незавершенность, что все равно требовало бы определенных действий.

Виртуальная действительность строится на знаниях, изменение которых и приносит те или иные варианты модификации. Знания меняются с помощью введения информации. Информационное пространство более динамично, чем пространство знаний. Инерционный характер пространства знаний затрудняет внесение туда изменений. Динамический характер информационного пространства принципиально направлен на получение изменений.

Примем следующее понимание виртуального пространства как состоящего из пространства знаний и информационного пространства.

Виртуальное пространство

Пространство знаний Информационное пространство

Виртуальное пространство интересует сегодня целый набор наук и их прикладных ответвлений. Это реклама и паб- лик рилейшнз, это избирательные технологии, это информационные и психологические войны. Виртуальное пространство существовало всегда, но только сегодня, когда возникла возможность и потребность в управлении им, возникает тот тип интереса, который ес;ть сегодня. Сходно военные аналитики писали про воздушное пространство: оно возникает, когда возникает возможность его эксплуатации.

Киноиндустрия движется в рамках контроля над виртуальным пространством. Особенно активно эти процессы наблюдались в бывшем Советском Союзе. Но и фильмы о ре- бенке-волшебнике Гарри Поттере стоят в этом же ряду, поскольку они собирают миллионную аудиторию, то это также

контроль над виртуальным пространством. Причем достаточно эффективный. Кстати, когда-то и о Диснее писали в этом же ключе ради продвижения на чужие рынки американского видения мира.

Информационное пространство имеет определенную предрасположенность к тому, что им можно управлять. Это во многом чисто объективные причины, среди которых можно назвать следующие:

• в мире происходит миллиард событий, из которых на ленту информационного агентства попадает только сотня, а в новостях мы вообще увидим только десять, отсюда известный термин «информационная повестка дня»;
• человек не в состоянии оперировать с подобными объемами вообще. Как-то было подсчитано, что в одном экземпляре «Нью-Йорк тайме» содержится столько слов, сколько их слышал за всю свою жизнь человек семнадцатого века;
• события обладают для нас разной степенью привлекательности: есть очень интересные и важные, но имеются и очень неинтересные и неважные, благодаря чему число событий, к которым приковывается наш взгляд, вновь резко уменьшается;
• проблема состоит также и в том, что ни организации, ни аналитики не умеют качественно работать с идеальными объектами;
• есть определенные переходы от художественной коммуникации к реальной жизни, например, мы боимся рэкета не потому, что с ним сталкивались когда-то, а потому, что на эту тему есть много фильмов;
• информационное пространство не просто бесконечно, но по сути своей заинтересовано в постоянной смене (никто не хочет читать вчерашнюю газету), что позволяет постоянно вводить как новые факты, так и новые интерпретации.

Все эти факторы говорят о том, что, с одной стороны, мы в состоянии обрабатывать только незначительный объем информации, бодее того, мы сами заинтересованы, чтобы этот объем был незначительным.

Спин-доктор (от англ. spin;— крутить, вертеть, рассказывать, искать) совершает ряд действий по управлению информационным пространством.

1. Исправляет информационное пространство, производит коррекцию его: например, Дж. Буш извинился за слова «крестовый поход», сказанные им, чтобы не активировать войну между исламом и христианством.

Б) Ослабляет интерпретацию: наряду с констатацией того, что вирус распространялся с территории США постоянно порождается биотеррористический след к арабским террористам.

2. Вводит новую интерпретацию: вспомним украинскую ракету, сбившую российский самолет, когда мы слышали даже то, что чисто физически подобный тип ракеты не мог этого сделать.

Г) Меняет приоритеты: в результате контролируется внимание к тем или иным аспектам, создается ощущение единственности их как характеристики данной ситуации.

При этом возникает проблема, как с помощью макрокоммуникаций можно активировать нужные микрокоммуникации, ведущие в том числе и к смене поведения. Под макрокоммуникацией будем понимать то, что говорят «они», под микрокоммуникацией — то, что говорим «мы». Например, масс-медиа — это явные «они», поскольку нам отведена в этих рамках только роль слушателей. Интернет уже нарушает это соотношение, давая потребителю большие права по поиску информации, превращая его в активного субъекта. Кстати, сеть в смысле «Аль-Каида» или «Белого братства» создает противоречие между макрокоммуникацией и микрокоммуникацией, поскольку их повествования не совпадают.

Какие характеристики макрокоммуникации активизируют микрокоммуникации (не в сетевых вариантах)? Наиболее явными вариантами могут быть страх, неизвестность в случае негативных эмоций, масштабность — в случае позитивных.

Информационное пространство (от государства до индивидуума) строится на двух типах поступления информации: от внешних потоков и от внутренних потоков.

В случае афганской войны США стремятся rife занимать позицйи, противопоставления себя исламскому миру, а наоборот, выталкивают на эти позиции «Аль-Каиду», которая должна быть признана врагом ислама. Это задача для исправления виртуальной действительности.

Текст должен привести к смене модели поведения. Реально текст приносит новые знания, которые меняют тип поведения. Самый простой и яркий пример — текст Дж. Толкиена, который приводит к сегодняшним «сходкам» толкиенистов, сражающихся на мечах. Сказочный текст программирует его читателей на совершенно несвойственный им тип поведения с помощью коррекции виртуального пространства.

Информационное пространство в отличие от виртуального контролируется как бы более понятно и соответственно более прозрачно. Его существование оправдано существованием параллельной реальности, в то время как по отношению к виртуальному пространству реальность чаще носит «искривленный» характер. Виртуальное пространство вообще не требует конкретной привязки: вряд ли можно понять современных «толкиенистов», размахивающих своими деревянными мечами. Здесь отражения реальности не требуется вообще в отличие от информационного пространства.

Информационное пространство управляется при помощи трех видов управления:

а)              человеческие связи,

б)              системные связи,

в)              новостные связи.

Человеческие связи отражают неформальные взаимоотношения между спонсором новости и СМИ. Спин-доктор британский, например, активно опирается на знание людей информационной индустрии. В нашем случае под этот вид взаимоотношений подпадут и теневые — покупка журналистов. Системные связи отражают зависимость газеты от учредителей или определенную зависимость от своих крупных рекламодателей. Хотя это и отрицается подчеркиванием разделения журналистской и рекламной служб западной газеты, но само это отрицание уже говорит о наличии такого рода связей. Новостные связи отражают существование событий и соответствующих им новостей, от освещения которых не может уклониться медиа-пространство. Оно должно среагировать на это событие, даже путем отрицательного или иронического его истолкования. Но читатель все равно сможет «очистить зерно от плевел», выйдя на исходное событие.

Американские военные уделяют много вниманию тому, что называется perception management (или менеджмент восприятия), когда меняются оценки, интерпретации известных объектов. Они считают, что реальность двадцать первого века требует нелетальйых (несмертельных) инструментов власти. Поэтому стратегические информационные операции и задаются как «интеграции, размещение и контроль медиа и информации как нелетальное средство изменения восприятий в благоприятном направлении к нашим политическим целям» (D'Amico R. а.о. Munitions of the mind: strategie information operation// Strategie Review. — Winter 2001. — P. 49). Поэтому мы и возвращаемся к тому, с чего начинали: перед нами информационный инструментарий для решения политических, социальных, военных задач.

Современная действительность в результате теракта получила настолько сюрреалистический, нереальный характер, что практически оказалась приравненной к виртуальной действительности. При этом она создана полностью при помощи масс-медиа, поскольку большинство людей не были свидетелями разрушения башен всемирного торгового центра и не получали писем с сибирской язвой.

Человечество активно использует виртуальную действительность, чтобы задавать нормы реальной действительности. Типичный герой — этот тот, кто отдает свою жизнь за элемент виртуальной действительности. Детский пример — Мальчиш-Кибальчиш. В то же время Мальчиш-Пло- хиш, наоборот, меняет виртуальный объект на материальный. То есть эти два процесса — поднятия виртуальной действительности и замены ее на реальную — по-разному оцениваются обществом. Жертвенность (Зои Космодемьянской или Гастелло) потому и является жертвой, что ради виртуальной действительности отдается собственная жизнь.

Человеческая жизнь по этой повсеместно распространенной модели, в рамках которой мы живем, имеет (получает) смысл только в рамках виртуальной действительности. Человек от животного, вероятно, в принципе отличается только одним — наличием виртуальной действительности. Виртуальная действительность не имеет пределов, она бесконечна, но одновременно она конечна там, где пересекается с реальной действительностью.

Террористы в этом плане предложили свой вариант контроля виртуальной действительности. С одной стороны, они признали тип американской (израильской) виртуальной действительности нелегитимным. С другой, для его трансформации они изменили с помощью взрывов реальную действительность. Как следствие, огромный объем знаний об исламе, арабском мире хлынул в западные страны.

Человечество имеет отдельные институции для контроля знаний (школа, университет) и контроля информационного пространства (система масс-медиа). И тот, и другой вариант контроля в первую очередь состоит в контроле трансляции. Учебник, утвержденный министерством образования, является наиболее ярким примером. ВАК — другой пример. Общество как бы выстроило свои контролирующие функции на пути трансляции знаний. Контроль знаний в этом плане представляет собой более облегченный процесс, поскольку знания носят более стабильный характер.

Шесть телесетей США согласились начать выпуск своих собственных роликов социальной рекламы в связи с войной в Афганистане (СЫЫ, КеШегв, 2001, Бес.4). Следующим шагом станет подготовка подобного типа роликов для зарубежной аудитории. То есть речь идет о формировании виртуального мира с помощью достаточно интенсивных технологий, учитывающих на качественном уровне знания особенностей моделей мира своей аудитории.

В целом мы можем увидеть следующий набор действий виртуального мира, его взаимоотношений с миром реальности:

1. Виртуальный мир способствует структурированности реального мира. В результате мы (глазами масс- медиа) видим то, что должны видеть, и не видим того, чего нет в структуре виртуального мира. Например, сегодня в результате массмедийной атаки, последовавшей за атакой террористов, исламская цивилизация стала терять свою привлекательность и будет в дальнейшем вынуждена прилагать титанические усилия, чтобы сохранить свое положение в глазах западного мира.
2. Виртуальный мир богаче реального по разнообразию его вариативности. Например, военные эксперты изучают художественные фильмы, чтобы попытаться найти новые варианты атак террористов.
3. Виртуальный мир позволяет модифицировать реальный мир. Обратная связь от реального к виртуальному понятна, а данная — скорее носит парадоксальный характер, объяснимый тем, что человек является в первую очередь «символическим животным».
4. Виртуальный мир вступает в конфликтные отношения в первую очередь с другими виртуальными мирами.
5. Виртуальный мир обладает авторством, реальный мир тяготеет к анонимности, хотя дискуссии на тему роли личности в истории носят постоянный характер.
6. Виртуальный мир усиливается, проходя различного рода реализации. Например, балет или кино по эпопее Л. Брежнева помогают материализовать его героев, делая их более явными.
7. Виртуальный мир обладает своей внутренней иерархией. Например, исламское искусство выводимо из ислама.

8. Виртуальные миры «спонсируются» и поддерживаются социальными группами.
9. Столкновение виртуальных миров ведет к уничтожению конкурентов, вытеснению одного из миров другим. Но при этом часть населения сохраняет приверженность старым виртуальным мирам.
10. Столкновение виртуальных миров может становиться источником юмора. Например, реинтерпретация ситуации со сбитым российским пассажирским лайнером принимает следующую форму: российский самолет сбил мирно летящую украинскую ракету. Или такой вариант переосмысления: создается СП, в котором Россия будет поставлять самолеты, Израиль — людей, Украина — ракеты.
11. Столкновение виртуального и реального мира может носить искусственный характер, когда «гром и молнии» в виртуальном мире являются камуфляжем реального удовлетворения достигнутой ситуацией.
12. Работа с виртуальными мирами остается прерогативой специальных институтов любой цивилизации: от Древнего Египта до США: от жрецов — до парторгов, от пиарщиков — до специалистов по психологическим операциям.
13. Виртуальные объекты поражаются виртуальными же стрелами, виртуальные объекты нельзя опровергнуть на уровне реальных фактов.

Черный пиар как публицистика и как политтехнология

Черный ПР, наряду с админресурсом и российскими имиджмейкерами, является излюбленной темой украинских СМИ в период выборов. Причем вне зависимости от их политической направленности журналисты болезненно реагируют на эти ими же обозначенные ситуации, развертывая целые информационные кампании в этой заранее заданной области. Сразу следует подчеркнуть, что акцент именно на этих трех точках избирательного процесса сам по себе является серьезным искривлением информационного пространства: выборы освещаются с точки зрения не основных, а второстепенных, зато более выигрышных для освещения параметров. Журналисты не обсуждают программы партий или кандидатов, журналисты не смотрят

в будущее страны, которое должно последовать от того или иного выбора избирателей, а все сводят к данным трем «скандальным» темам.

К этому списку следует также добавить тему номер четыре: рейтинги и социология данного момента, которые якобы должны отразить голосование в момент выборов, что также на сегодня является более серьезным манипу- лятивным инструментом, чем отражение подлинной реальности. То есть происходит то, что на языке западных политологов называется сведением выборов к гонкам: интереснее повествовать о выборах как о забеге, где кто- то опережает, а кто-то отстает, чем писать о сущностном наполнении, о проблемах, которые выносятся политиками на обсуждение. С другой стороны, и это следует честно признать, различия программ, различие предлагаемых путей развития страны для СМИ сложнее описать, чем, например, выпад одного политика против другого. Все мы люди, поэтому реагирование на человеческий материал всегда естественнее и проще, чем реагирование на программные идеи.

Черный пиар по сути своей также скорее публицистический, чем научный термин. Пиар может быть либо белым, либо его нет вовсе. Пиар, в принципе, — это особый процесс порождения и выдачи информации, поэтому вполне может так получиться, что в этот процесс передачи может быть вкраплена и негативная информация. Своих каналов коммуникации у пиара нет: он использует имеющиеся в данном обществе каналы. Инструментарий пиара может быть задействовован для выдачи негатива именно потому, что пиаровские сообщения, по сути, «мимикрируют» под сообщения СМИ, создавая ощущение естественного информационного потока, хотя за подобными сообщениями явно или открыто маячит фигура спонсора данной коммуникации.

Черный пиар как один из вариантов порождения негатива в период избирательной борьбы сложен по своей сути. Не всякий негатив является таковым. Более того, западные стандарты вообще требуют гораздо большего уровня негатива, чем мы имеем у себя. 50% своих усилий западный кандидат посвящает рассказу о себе, а другие пятьдесят процентов направлены на дискредитацию противника. И это естественно, поскольку мы как избиратели заинтересованы в получении максимума разнообразной информации, а не только портрета в розовых тонах, после которого кандидата можно короновать на любой пост.

Исполнить же достоверный негатив значительно труднее, чем позитив, поскольку избиратель заранее настроен на то, что кандидат-соперник подсунет ему липу. Отсюда следует частая неэффективность негатива в украинской политической истории последних лет, когда порождение даже самого ужасного компромата достаточно слабо влияло на рейтинги политиков. Мы имели борьбу с П. Лазаренко, с Ю. Тимошенко. Сегодня имеем профессионально ведущуюся борьбу с В. Медведчуком или В. Ющенко. Но это скорее напоминает бой фехтовальщиков, которые никогда не могут нанести настоящий удар, поскольку у рапиры отсутствует клинок.

Удачный американский вариант выдачи негатива был продемонстрирован в ходе борьбы Клинтона против Буша. Реклама того периода повторяла слова Буша, которые он произносил в камеру, сообщая, что повышения налогов не будет. И тут же сообщалось с помощью цитаты департамента статистики, на сколько за это время реально поднялись налоги. Успех данной негативной рекламы состоял в том, что американцы не считали ее в качестве исходящей из штаба Клинтона, а рассматривали просто как официальное сообщение: ведь там говорил сам Буш, а цитата также была официальной. Не было никакого пересечения с лагерем оппонентов, чем достоверность данной рекламы была принципиально завышена.

Классические российские варианты черного пиара таковы: это поход проституток по Тверской в поддержку их «клиента» С. Кириенко или демонстарция геев в Красноярске в поддержку настоящего «мужика» А. Лебедя. Мы можем спокойно отнести данные варианты именно к черному пиару, поскольку здесь смоделирована та ситуация, о которой мы говорили выше. Демонстрация идет вроде бы в поддержку, но она делается таким образом, чтобы получить в результате негативный результат. Близкий украинский пример такого рода: проехаться по селу в двенадцать ночи, призывая из громкоговорителя поддержать оппонента, или приклеить листовку оппонента несмываемым клеем к только

что выкрашенному забору. То есть смоделирована вполне правильная коммуникация (сделана мимикрия под нее), которая, по сути, подвергается трансформации, чтобы получить совершенно противоположный результат. Черным же пиаром мы можем признать это именно потому, что реальный спонсор этой коммуникации преследует совершенно иные цели, чем те, которые декларируются на поверхности. На поверхностном уровне мы имеем: «Мы за X». На глубинном уровне: «Мы против X». Это несовпадение и создает феномен черного пиара, в отличие от белого пиара, который имеет одинаковую направленность как на поверхностном, так и на глубинном уровне.

Украинскую действительность в последний момент пронзили три стрелы черного пиара:

1. «Кассетный скандал-2»,
2. «Глава Администрации Президента В. Литвин и гражданское общество»,
3. «Попытка отправить киевского мэра А. Омельченко

в отпуск».

Всех их объединяет самая главная черта черного пиара: объект критики сам совершает нужные для коммуникатора действия. А коммуникатору остается только раскручивать данную ситуацию до заоблачных высот. Вторая и третья ситуация таковы, что раскручиваемый объект попадает в расставленные для него силки, а затем совершает негативизирующие его действия. То есть сначала «ловушка», потом — «раскрутка».

«Кассетный скандал-2»

В этой ситуации закрытая информация становится известной всем. Несомненной целью должен быть признан экс-премьер В. Ющенко, а не действующий киевский мэр А. Омельченко. И действительно, часть сторонников

В.              Ющенко отошла от умиления его образом, произошло его явное заземление. Причем это касается в первую очередь тех, кто слушал, а не читал распечатку записанного разговора, что еще раз демонстрирует богатство устных интонаций над письменным словом.

Здесь «объект» никто не заманивал в «ловушку», он сам ее создал, чем не преминули воспользоваться оппоненты. Кстати, на одном из Интернет-сайтов прозвучали правильные слова против тезиса об аморальности данной ситуации. Аргумент таков: они говорили в служебное время по служебным телефонам, и то, и другое оплачивается налогоплательщиком, которые имеет право знать, чем занимаются политики за его деньги.

Одновременно следует признать, что данная ситуация сохраняет свою взрывоопасность, поскольку неизвестно, что еще наговорили собеседники друг другу или кому-то другому. Так что обнародование подобной информации в нужный момент может здорово по ним ударить. Дамоклов меч занесен...

«Глава Администрации Президента В. Литвин и гражданское общество»

Известно и понятно, что лица такого уровня выступают с текстами, которые пишутся для них кем-то, сами они их не пишут. Кстати, не только у нас, но и на Западе. И это понятно, поскольку число таких выступлений бесконечно велико — по нескольку раз в день. Поэтому ясно, как в принципе был продуман весь процесс: в известный цикл «написание — выступление» был «вклеен» чужой текст («ловушка»), который на следующем этапе подвергся оглушительной критике («раскрутка»). Синхронный характер «раскрутки» и говорит о вполне подготовленной акции со стороны спонсоров этой коммуникации, кои широкой публике неизвестны.

«Попытка отправить киевского мэра А. Омельченко в отпуск»

Хотя данное название звучит почти как «переход Суворова через Альпы», без иронии следует признать, что драматичность была присуща данной ситуации в максимальной степени. Чего стоят заявления о подчинении/перепод- чинении милиции, спасительные слова о том, что милиция все же подчиняется Конституции, а также стремительный уход на больничный глав районных администраций, не понимавших, кому именно им подчиняться.

Здесь нашим главным действующим лицом — мэром было сделано все, чтобы затруднить исправление ситуации. Это произошло потому, что А. Омельченко был вытолкнут в неизвестное для него поле действий, где он в панике совершил бесконечное число ошибок: он и его сторонники породили такое количество неадекватных слов и действий, что трудно себе представить, как данная ситуация может быть исправлена. Но в результате она оказалась исправлена и статус-кво был восстановлен.

* * *

В советское время в период «холодной войны» черный пиар расцветал достаточно бурно. СССР, например, «привязал» Пентагон к созданию СПИДа. США путем манипуляций над пленками пилота изобразили, что советский летчик сбил южнокорейский лайнер преднамеренно, а это вполне соответствовало модели СССР как империи зла. В период перестройки все советские «боги» («Ленин, Партия, Комсомол») подверглись принудительному черному пиару, что позволило изменить контекст принятия избирательных решений для большинства населения.

Как вариант черного пиара можно трактовать предвыборные взрывы в Москве, если соответствует действительности обвинение ФСБ в их подготовке. В этом случае происходит сознательное усиление врага, чтобы герой мог, победив его, проявить свои выдающиеся качества. В такой модели действительности у врага нет иной функции, кроме проигрыша герою. Кстати, на всех постсоветских выборах завышается роль компартии, чтобы затем дать возможность герою эффектно победить этот демонический образ. Понятно, что это выгодно и компартии, поскольку у нее нет достаточного информационного ресурса. А так этот информационный ресурс предоставляется оппонентом.

Сегодняшний политический черный пиар в своем более действенном виде является действием, а не словами, поскольку все мы больше верим событиям, а не словам. Слова мы всегда начинаем оценивать по степени достоверности, не обманывают ли нас. А события такой оценке не подлежат: то, что мы видим своим глазами, и есть правда. Поэтому в своих эффективных вариантах черный пиар будет стремиться к созданию событий, а не слов. Если же оппонент сам предоставляет такие события, то они будут получать оглушительную раскрутку, что позволит завысить статус данного негативного события в глазах населения.

Тем самым черный ПР развивается по двум возможным направлениям:

• сам объект совершает негативные действия на специально выстроенном для него «заминированном» поле, куда его специально заталкивают,
• псевдообъект, подаваемый как подлинный объект, совершает нужные действия (вышеприведенный пример с проститутками за С. Кириенко).

И то, и другое направление строится на дальнейшей оглушительной раскрутке происшедшего события. Здесь уже используется явление РЕЗОНАНСА, когда СМИ, в ряде случаев подталкиваемое спонсорами к этому, начинают активно удерживать тему в поле внимания массового сознания. Резонансные явления особенно сильны тогда, когда в событии получает подтверждение то, о чем в обществе давно ходили те или иные слухи. То есть «раскрутка» негатива особенно удачна при опоре на явление резонанса.

ЛОВУШКА              > РАСКРУТКА              > РЕЗОНАНС

«Черный ПР» действует в первую очередь на журналистов и на те или иные типы элит. Как правило, массовому сознанию безразлично, например, был ли действительно заснят с девушками легкого поведения министр юстиции России или нет. Зато это было важно для тех, кто назначал его на этот пост. Данная информационная операция дала возможность убрать его с высокой должности. Таким образом следует признать, что большая часть черного ПР развертывается исключительно в рамках элиты: одна ее группировка порождает нужный тип события, другая — считывает. А массовое сознание и массовая информация используются просто как вариант «засвечивания» ситуации. При этом мы все прекрасно отдаем себе отчет, что реагирование со стороны власти на черный ПР идет очень избирательно. Под реальный удар реагирования подпадают только те, чья песенка уже была допета независимо от возникшего по отношению к ним черного ПР, кто уже не является реальным игроком на политическом поле.