ГЛАВА 4 ОСОБЕННОСТИ РОССИЙСКОГО ПОЛИТИЧЕСКОГО PR

Паблик рилейшнз в политической сфере является зеркалом политико-культурных процессов и достаточно достоверно отражает соответствующие явления, происходящие в жизни социума. Поэтому проблемное состояние “политико-культурного здоровья” современной России не могло не повлиять как на содержание, так и, способы реализации всей системы коммуникаций паблик рилейшнз. Именно здесь наиболее очевидны трагические разломы идей, установок и концепций, смена поведенческих стереотипов, неразбериха традиций и ценностей, которые характерны для нашего общества.

В демократическом обществе с развитыми институтами гражданского общества политические коммуникации выполняют интегративную функцию, так как способны придавать политической системе антиэнтропийные свойства, способствуют сохранению ее целостности, наделяют деятельность политических институтов и субъектов власти свойствами самоорганизации и саморазвития.

Однако в специфических условиях переходного периода России, когда преобладающими средствами реализации политических интересов стали “грязные технологии”, политические коммуникации приобретают все более явный манипуляционный характер.

Поэтому можно отметить, что политические коммуникации представляют совокупность общественных связей и отношений, которые целенаправленно формируются вокруг информационного потока и связаны с решением определенного круга политических задач.

Среди таких задач, связанных с реализацией интересов политических субъектов, могут быть: проведение избирательной кампании, урегулирование политического кризиса или конфликта, пропаганда политического решения или официальной идеологии.

Анализ инфлуентального уровня информационно-коммуникативной деятельности государства или местных властей раскрывает степень влияния специально обработанного информационного потока на сознание человека.

Информационный рынок формируется в результате взаимодействия различных агентов коммуникации, к которым относятся: официальные институты государства, СМИ, а также корпоративные структуры (органы партий и общественных движений, профессиональные политические рекламные агентства и т.д.).

На политическом рынке каждый из данных агентов коммуникации пытается осуществлять собственные политические стратегии, подчиненные достижению своих интересов в сфере власти.

Специфика их информационно-коммуникативного взаимодействия включает в себя способы информационного контроля за людьми и придания их политическим действиям строгой социальной направленности. Это является следствием того, что политические субъекты — инициаторы и заказчики (“производители смысла”) коммуникативного обращения, заинтересованы в расширении социальной поддержки своих целей относительно власти.

Однако использование данных форм коммуникации на политическом рынке несет в себе угрозу качественного изменения информационно-коммуникативных процессов. Так, стремление к систематическому контролю за сознанием и поведением граждан неразрывно связано с манипулированием массовым сознанием.

Все это неизбежно ведет к качественному перерождению информационного пространства, когда система политических коммуникаций сводится к процессу скрытого внушения. При этом происходит подмена свободной конкуренции за сознание человека различными способами его идейного завоевания методами насильственного навязывания ему заранее запрограммированных оценок и отношений, психологического давления на его сознание, рассчитанного на неосознанное восприятие им определенных целей и ценностей.

В результате становится зримой одна из причин низкого коэффициента полезного действия политических коммуникаций паблик рилейшнз, а также остро встает вопрос о различении конвенциальных (позитивных) и неконвенциальных (негативных) технологий воздействия на адресата (избирателей). Именно этой границей легитимности обозначается водораздел между позитивными и негативными политико-коммуникативными технологиями, которые сегодня активно изучаются специалистами в области паблик рилейшнз.

Можно выделить несколько позиций, по которым между конвенциальными и неконвенциальными PR-технологиями выявляется существенная разница.

Во-первых, именно легитимность и высокая политическая культура ведут к гармонии, упорядоченности, наличию определенных правил и прозрачности отношений в сфере политического маркетинга в противовес беспорядку, непредсказуемости и энтропии внекультурного пространства. Поэтому конвен- циальные PR-технологии можно определить как технологии, опирающиеся на выработанные человеческим сообществом законодательные и этические правила, в то время как неконвен- циальные PR-технологии основываются на “игре без правил”, на одностороннем нарушении принятых норм. Неконвенциаль- ный PR служит средством разрушения традиционных политических и этических ценностей, нравственных ориентиров, превращает поле политической культуры в хаос.

Во-вторых, конвенциальные PR-технологии опираются на традиционную культуру, понимаемую как совокупность истории, языка, традиций и ценностей народа, как материальных, так и духовных. Данные технологии характеризуются способностью говорить с человеком на его собственном языке, обусловленном его культурой. Они легко вписываются в социокультурный контекст эпохи. Неконвенциальные PR-технологии стремятся не к поиску общего языка и взаимного понимания, а к навязыванию собственного мнения, собственной воли и собственных интересов. Они настроены не на диалог, а на монолог.

К сожалению, в политике в целом стремление к монологу является определяющей чертой. Любой политик — противник диалога: в диалоге всплывают иные точки зрения. Политика спрашивают об одном (или он сам имитирует возможные вопросы), а он отвечает совсем о другом. Он живет в ситуации постоянной подмены речи. Очевидно, поэтому “черные” PR-технологии, нацеленные на монолог, а не диалог, так легко прижились в моделях политико-коммуникативного взаимодействия.

В-третьих, конвециальные PR-технологии — это субъектные технологии, которые исходят из признания неповторимости, индивидуальности каждой человеческой личности, права человека на самоопределение, а следовательно — взаимодействие на правах равенства.

В-четвертых, конвециальные PR-технологии — это креативные технологии, опирающиеся на творческий подход к каждой конкретной кампании. Для них характерен постоянный поиск новых идей, новых способов коммуникации. Такие PR-kom- муникации учитывают социокультурные закономерности данного типа деятельности, исторически сложившиеся механизмы его воздействия на человека, его специфические творческие грани и структурные особенности. Они дают возможность проникнуть в глубь реальности, преодолеть обычное, поверхностное и одномерное ее видение.

В неконвенциальном PR господствует представление о любой коммуникации как о технологической цепочке, об адресате как усредненной субстанции, а о системе паблик ри- лейшнз — как о “стандартном наборе отмычек”[IX]. Такие PR- технологии исходят из чисто маркетинговых целей и технологических возможностей манипулирования политическим сознанием избирателей.

В системе политических коммуникаций паблик рилейшнз применяются приемы манипулирования общественным сознанием, которые составляют арсенал технологий неконвенциально- го PR.

Актуальность проблемы манипулирования сознанием людей возрастает в условиях транзитивного общества или общества в условиях системного кризиса. Социогенные катаклизмы нуждаются в корректировке, корреляции и купировании, а это предполагает применение среди различных технологий политического менеджмента манипуляционных приемов и методов воздействия на сознание людей и управления их социальным поведением.

В современной научной литературе можно найти более десяти различных определений манипулятивного управления1.

В большинстве определений акцент делается на политических аспектах данного явления[X] [XI].

Политическое манипулирование можно определить как идейно-психологическое воздействие на массовое сознание, основанное на изучении основных форм и уровней сознания и психологии граждан. Так, А. Цуладзе определяет манипулирование как “...воздействие на человека (группу людей) с целью побуждения к действиям, противоречащим его (их) собственным интересам”[XII].

Политическое манипулирование является способом скрытого социального управления политическим сознанием и поведением граждан с целью принудить их действовать (или бездействовать) иногда вопреки собственным интересам.

В данном случае манипулятивное управление можно трактовать как особую корректирующую технологию, позволяющую регулировать механизмы социального взаимодействия через управляющее воздействие на них.

Как отмечалось выше, профессионалы-практики систему паблик рилейшнз рассматривают как комплекс мер и воздействий на общественное мнение определенных общественных групп с целью сформировать у них то или иное мнение об определенном объекте. Т.е., это информационные волны, которые рождаются посредством составления событийной канвы и ее освещения через средства массовой информации или иные информационные каналы доступа (пример — информационный канал доступа через слухи). В основе своей это направленные информационные волны, несущие в себе позитивный или негативный заряд.

Отдельным видом негативных технологий или воздействия на население является так называемый “административный ресурс”. Это комплекс мер с использованием рычагов властного давления с целью сформировать общественное мнение в пользу определенного объекта или совершить иные действия с целью изменить результаты принятия решения целевой аудиторией или группой.

Среди наиболее часто применяемых приемов негативного информационного воздействия — компромат и психологические войны.

Компромат — это информация, способная нанести при ее распространении вред чести, достоинству, иным охраняемым законом правам и интересам лица. В этом смысле компромат составляет информационную первооснову политического шантажа.

Компроматом пользовались еще во времена Макиавелли, но противоправным его применение становится в период становления и развития правового государства и гражданского общества. В условиях тоталитарного и авторитарного режимов использование компромата как противоправного деяния противоречит основной его цели — достижению контроля над обществом и личностью. Компромат превращается в поощряемый государством донос и средство тоталитарного контроля. В последнее время все чаще компрометирующую информацию, ранее практически монопольно контролируемую и используемую государством, начинают использовать в политических целях преступные группы. Это свидетельствует о том, что компромат есть продукт эволюции современного общества, связанный с развитием экономических, политических и социальных отношений.

Возрастающая роль информации в общественном развитии, (а компромат по своей сути — прежде всего, информация), свидетельствует о том, что его использование в будущем будет расширяться. Кроме того, развитие технологии в настоящее время увеличивает возможности получения и распространения компромата.

Особую остроту проблема распространения компрометирующей информации приобретает в период выборов, когда государственные органы пытаются препятствовать проникновению криминалитета во властные структуры. Начинается война компроматов, когда негативная информация обрушивается на электорат со всех сторон. Необходимо, однако, соблюдать установленные законом ограничения на использование сведений, способных скомпрометировать кандидатов, и в строгом соответствии с законом привлекать виновных к соответствующим видам юридической ответственности: гражданско-правовой, административной, уголовной. В результате сложной проблемой становится определение пределов свободы обращения информации в обществе. Свобода информации гарантирована ч. 3 ст. 29 Конституции РФ. Одновременно Конституцией охраняются личная и семейная тайны, законодательно определены статусы государственной, коммерческой и служебной тайны. Сведения, составляющие охраняемые законом тайны, часто имеют компрометирующий характер, а значит, доступ к подобной информации и ее распространение должны быть ограничены.

Особой проблемой является психологическая эффективность применения компромата. Психология помогает сделать компрометирующую информацию более убедительной и легко воспринимаемой. Во многом благодаря новым технологиям применение компромата становится более действенным, а значит и более общественно опасным, а это требует соответствующей уголовно-правовой оценки.

Компромат часто распространяется с расчетом на неограниченный круг субъектов. В основе публичного компромата лежат, как правило, яркие, запоминающиеся образцы и метафоры, которые благодаря образности и ассоциативности человеческого мышления надолго запоминаются и формируют общественное мнение.

Компрометирующая информация воздействует не только на уровень сознания, но и на уровень подсознания. Подобное “зомбирование” часто эффективнее логического убеждения. В мировой практике подобные методы воздействия законодательно запрещается, в России также имеются похожие нормативные акты, но отсутствует механизм их реализации.

Таким образом, компромат — это сложное и противоречивое явление, органически связанное с развитием общества и государства. Сбор, хранение и распространение компрометирующей информации должны быть ограничены правом. Особое значение имеет уголовная практика, направленная на прекращение и предупреждение использования компромата в противоправных целях организованной преступностью. При этом необходимо учитывать специфические черты компрометирующей информации и процесса компрометирования применительно к политической сфере.

Понятие психологической войны заимствовано из области внешнеполитических, межгосударственных отношений и военного искусства. Правомерность их переноса в сферу внутриполитическую, применительно к реалиям политической борьбы, оправдывается масштабностью и накалом современного информационного противостояния, высокой значимостью победы для оппонентов, сходством организационных и целевых структур предпринимаемых действий, а также наличием общих закономерностей информационного воздействия на психику человека и общественное (индивидуальное, групповое и массовое) сознание.

Рассматривая психологическую войну в широком смысле как целенаправленное и планомерное применение политическими силами пропаганды и других — дипломатических, военных, экономических, политических и проч. — средств для прямого или косвенного воздействия на мнения, настроения, чувства и, в итоге, на поведение противника, современные российские политологи отмечают, что психологическая война стала компонентом системы не только внешней, но и внутренней политики. Внутри страны психологическая война обычно ограничивается пропагандистским столкновением политических оппонентов, хотя в отдельных случаях она может приобретать и более сложный, комплексный характер. Во внутренней политике, особенно часто на выборах, психологическая война направлена на ослабление морального духа оппонентов, на подрыв авторитета их руководителей, на дискредитацию их действий; в конечном счете она сводится к информационному давлению на людей и общественное мнение в целом для достижения конкретных целей.

Широко применяются демонстрационные действия — акции и мероприятия, которые, в отличие от реальных практических действий, ориентированны не на результат, а на использование в качестве средства психологического давления на людей. В качестве таких действий могут выступать, например, угроза применения каких-либо санкций и мер по отношению к конкретным лицам или организациям; проведение благотворительных акций в период предвыборной борьбы; выдвижение и принятие значимых социальных программ (например, по экологической безопасности, защите товаропроизводителей, малоимущих и т.п.) и др. При информационно-психологических операциях могут совершаться некоторые неординарные действия, как производимые на “грани закона”, так и прямо его преступающие. Такого рода действия, как правило, тщательно скрываются и не афишируются, но, как показывает наблюдение и анализ опыта политической борьбы в современной России, скрыть их не всегда удается полностью. Речь идет, например, о шантаже, угрозах физического или экономического воздействия в отношении самих оппонентов и его сторонников. В этом случае можно говорить об использовании политического шантажа в целях психологической войны.

Характерным примером может служить также негативная информационная волна, организованная в октябре-ноябре 1999 г. (выборы в Государственную Думу РФ) предпринимателем Борисом Березовским в отношении действующего мэра г.

Москвы Ю.М. Лужкова. Посредством ежедневных передач с участием ведущего Доренко на канале ОРТ в прайм-тайм (наиболее эффективное время для выхода телепередач, когда программу смотрит наибольшее количество зрителей) велась направленная дискредитация Ю.М. Лужкова. Информационная волна велась по четко спланированному плану, ежедневно продолжалось обсуждение какой-либо темы, связанной с мэром, как только заканчивалась одна — начиналась другая. В данном случае использовался телевизионный канал воздействия. И поскольку ежедневные передачи несли в себе негативный заряд в отношении Лужкова, его рейтинг по сравнению со стартовым снижался. Причем происходило перетекание голосов, которые “уходили” от Лужкова и его блока ОВР к партии “Единство” и “СПС” В данном случае можно говорить о спланированной и просчитанной волне, которая позволила набрать дополнительные очки двум другим партиям. В то же время “Отечество” оттягивало голоса у КПРФ. В результате просчитанных действии и ангажированных социологических исследований и расчетов удалось получить более “правую” Государственную Думу по сравнению с 1995 г.

В качестве примера негативного информационного воздействия на общественное мнение можно также привести кампанию по выборам губернатора Приморского края в 2001 г. Правда, в данном случае негативная информационная волна была обращена во благо кандидата, на которого она была направлена.

Так, кандидат С.М. Дарькин (действующий губернатор Приморского края) на стартовых условиях имел 2% узнаваемости и 0% рейтинга. Профессиональная команда кандидата методично повышала узнаваемость (известность) кандидата и переводила данные достижения в рейтинг. Однако непосредственно за две недели до голосования в первом туре, когда конкурирующие штабы получили последние рейтинговые исследования, кандидат был подвергнут воздействию с их стороны сформированной и направленной негативной информационной волны. Она заключалась в том, что через СМИ как центральных, так и местных каналов шла информация: “Дарькин С.М — представитель криминального мира”. По почтовым ящикам распространялась газета “Далекая окраина” с компрометирующей информацией о кандидате. В то же время кандидату были блокированы доступы к СМИ с целью недопущения опровержения данной информации.

Благодаря организованному мониторингу были выявлены типографии, в которых печатались незаконные тиражи, были произведены аресты печатных изданий, несущих негативную информацию. В данном случае они действительно печатались и распространялись незаконно, т.е. без уведомления Краевой избирательной комиссии и без соответствующего финансирования, которое должно было быть осуществлено с расчетного счета какого-либо из зарегистрированных кандидатов.

Для отражения этой волны была подготовлена альтернативная информационная волна со стороны штаба кандидата С.М. Дарькина. Более трех тысяч агитаторов обходили квартиры и дворы всех муниципальных образований Приморского края с опровержением данной информации. (Были распечатаны большим тиражом ответы на запросы начальника избирательного штаба А.И. Линецкого в правоохранительные органы, органы прокуратуры, налоговой инспекции и полиции, в судебные органы, а также УФСБ Приморского края). Так как каналы доступа к СМИ были перекрыты, акцент был сделан на агитаторов, которые обходили все квартиры, демонстрируя ксерокопии “Ответов правоохранительных органов в отношении кандидата Дарькина С.М.” и фотографии арестованных незаконных “черных" тиражей газеты “Далекая окраина”. Таким образом, негативной информационной волне была противопоставлена позитивная волна, подтвержденная документами и фотофактами. Данная акция дала кумулятивный эффект. Поскольку широкомасштабная информационная негативная волна подняла известность Дарькина С.М., а информационное отражение данной негативной волны сделало из него незаслуженно оклеветанного человека, то в результате антирейтинг был переведен в рейтинг кандидата. В сумме это дало резкое повышение рейтинга Дарькина С.М. и уверенный выход его во второй тур выборов.

По действующему российскому законодательству вся агитация за или против кандидата, а также агитация за пункт “Против всех кандидатов” должны оплачиваться из избирательного фонда кандидата.

Одной из технологий срыва голосования или получения “протестного кандидата" является регистрация кандидата, который по заранее обговоренному плану целенаправленно ведет агитацию за голосование по пункту “Против всех кандидатов”. В данном случае регистрируется заведомо невыигрышный кандидат или любое другое лицо, способное участвовать в избирательном процессе данного региона и имеющее право на выдвижение. Как правило, при возможности они регистрируются по залогу.

После регистрации кандидат имеет право легитимно проводить наполнение своего избирательного фонда и официально оплачивать рекламные материалы и акции со своего избирательного счета. В результате кандидат “Против всех” официально, на законных основаниях ведет свою избирательную кампанию. В случае эффективной кампании он может достичь своей цели и добиться протестного голосования. После этого, как правило, назначаются новые сроки голосования, и вся процедура с регистрацией новых кандидатов начинается заново.

Данная технология в основном срабатывает на уровне малых выборов в мелких муниципальных образованиях. Поставленная задача решается двумя путями: либо достигается наибольшее количество голосов за “Кандидата против всех”, либо снижается процент прихода избирателей на участки для голосования. Как правило, активная критика других кандидатов и ответная критика взаимно повышают антирейтинг кандидатов и вызывают апатию или снижение активности избирателей. Человек на подсознательном уровне пытается отстраниться от чего- то пугающего или неизвестного ему (поскольку неизвестность вызывает, прежде всего, страх). Вызов страха у избирателя и его дезориентация — основной метод данной технологии. С другой стороны, избиратель получает через негативные информационные волны поток информации, который приостанавливает или уменьшает его готовность (активность) идти и голосовать за выбранного вначале кандидата. В этом случае человек либо не идет голосовать на участок (поскольку он дезориентирован и не понимает, стоит ли ему голосовать за этого кандидата), либо голосует за позицию “Против всех кандидатов”, либо голосует за какого-либо другого кандидата (т.е. происходит так называемое перетекание голосов).

Другой технологией, направленной на дезориентацию избирателей, является технология под названием “Клон кандидата”, или “Двойник”. Вообще, как показывает практика, их может быть и не двое, а трое или четверо. Все зависит от политической силы, которая использует эту технологию, ее финансовых и организационных возможностей.

В качестве примера можно привести выборы мэра г. Владивостока в 2004 г.

Так, на регистрацию были поданы документы от: четырех однофамильцев Николаева В.Н. — руководителя рыбодобывающей кампании ОАО “ТУРНИФ”; трех однофамильцев Черепкова В.И. (бывший мэр г. Владивостока. Депутат государственной Думы РФ. Лидер партии “Свобода и народовластие”); пяти однофамильцев Копылова Ю.М. (действующий мэр г. Владивостока).

Это были основные претенденты на пост мэра г. Владивостока.

Как правило, если за данную технологию взялись профессиональные технологи, они пытаются добиться наибольшего сходства кандидатов. Так, один из двойников Черепкова Виктора Ивановича, лидера партии “Свобода и народовластие”, был зарегистрирован как Черепков Виктор Григорьевич, руководитель ООО “Свобода и народовластие”, и прописан он был в одном доме с действительным Черепковым.

Двойник мэра Копылова Юрия Михайловича имел место работы и должность — Глава Администрации ООО “Город Владивосток”.

Основным методом данной технологии является дезориентация избирателей и разрыв голосов лидера. Она наиболее эффективна либо при однотуровом голосовании, либо в первом туре. Как правило, при эффективном продвижении она дает отток до 10% голосов от лидера. В этом случае он либо не попадает во второй тур, либо проигрывает избирательную кампанию.

Во всех данных технологиях задействованы следующие ресурсы: электоральные и неэлекторальные; юридические; административный ресурс.

Административный ресурс может проявляться как со стороны действующей власти, так и кандидатов, идущих на выборы при негласной поддержке властных структур.

В избирательной комиссии должны быть в достаточном количестве представлены члены с правом решающего голоса, тайно лоббирующие интересы одной из заинтересованных сторон. Как правило, в лице отдельных членов комиссий здесь бывают представлены такие структуры, как прокуратура, суд, органы милиции и налоговые органы, региональные и местные органы самоуправления. Но это скрытый ресурс, и данный факт очень трудно подтвердить и доказать. (Пока еще никому не удалось его “схватить за руку”.) Однако, исходя из наших наблюдений, можно привести примеры воздействия тех или иных органов на избирательный процесс.

На уровне избирательной комиссии формы воздействия могут быть следующие: о занижении количества избирателей в региональных списках. Это дает возможность перешагнуть барьер “явки” избирателей на участки с тем, чтобы выборы состоялись; о формулировке регалий и места работы кандидата; о недостаточном финансировании участковых избирательных комиссий; о недостаточном оповещении всех кандидатов о тех или иных мероприятиях, проводимых избирательной комиссией (например, жеребьевка, распределение эфирного времени, формирование избирательного бюллетеня, печать тиража бюллетеней); о формировании нижестоящих избирательных комиссий; об отмене или аннулировании результатов голосования по избирательному участку или округу.

На уровне региональных органов и органов местного самоуправления: о предоставлении помещений для участковых избирательных комиссий, не соответствующих установленным параметрам. Известны случаи, когда участковая комиссия находилась в помещении менее 7 м, при том, что на участке было зарегистрировано более 2700 избирателей. В данном случае избиратель не может проголосовать либо из-за нехватки времени (ему приходится выстаивать огромную очередь), либо из-за стесненных условий (ему это делать некомфортно и он уходит с участка, так и не проголосовав); об отмене или запрете движения транспорта, как частного, так и общественного; о “перенарезке” избирательных округов. Как правило, этим занимаются представительные органы совместно с избирательными комиссиями; о назначении даты выборов; об оказании давления на подчиненных и на структуры, которые находятся в подчинении или зависят от них (например, бюджетные организации, или организации получающие заказы или финансирование от региональных органов или органов МСУ); о предоставлении помещения и организации помощи во встречах только определенным кандидатам. Непредставление помещения оппонирующим к власти кандидатам; о непредоставлении эфирного времени на радио, телевидении или площадей в печатных СМИ, подконтрольных региональным органам власти; об отказе или ограничении в разрешении и проведении массовых акций, распространении агитационных материалов, ведении агитации отдельным кандидатам; об организации давления на типографии, контролируемые органами власти.

Правоохранительные органы, органы прокуратуры, суды, налоговые органы. Методы воздействия могут быть следующие: о ведении сбора информации о кандидате и членах его избирательного штаба; об организации препятствий работе избирательных штабов кандидатов; об организации утечки информации о кандидате; о принятии решений о нерегистрации или снятия с регистрации кандидата; о принятии решений о наложении ареста на тираж агитационного материала, задержании его как улики.

Как правило, все технологии административного ресурса являются неэлекторальными, но часть из них можно использовать как информационные поводы для организации и ведения

негативной информационной волны в СМИ. Это же можно отнести и к юридическим технологиям.

Юридические технологии. Они могут быть как электоральными, так и неэлекторальными. Электоральные, как правило, формируются командой юристов для организации информационного повода. Неэлекторальные технологии направлены на снятие кандидата или ограничение его действий и возможностей его штаба.

Организуя группу юридического мониторинга информационных проявлений, официальных публикаций и выступлений в электронных и печатных СМИ, можно отследить: количественный объем информации и затем сравнить его с оплаченным материалом; проследить, был ли данный материал официально оплачен из избирательного фонда; сделать контент-анализ данного выступления и получить фактуру для дальнейшей критики или дискредитации кандидата.

Организация юридического мониторинга деятельности конкурирующих штабов позволяет выявить: использование административного ресурса; незаконное использование финансовых средств; незаконное использование материально-технических средств.