ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ. МНОГОПАРТИЙНОСТЬ КАК АТРИБУТ ДЕМОКРАТИИ

Свободное соперничество партий — важный фактор почти полувекового мирного и демократического развития Японии, сопровождавшегося бурным экономическим подъемом.

Либерально-демократическая партия, бессменно с момента ее образования в 1955 г.

Именно политическое противоборство и конкуренция партий, как свидетельствует вся послевоенная история Японии, побуждали правящие силы стремиться к достижению консенсуса*. Без такого противоборства мнение парламентского меньшинства, вероятнее всего, осталось бы неучтенным и были бы осуществлены многие, отнюдь не демократические замыслы.

•Автор согласен с определением консенсуса как «стремления при решении противоположных интересов не выходить за их объективные пределы, чтобы не подвергать опасности жизненно важную сферу согласия» [56.

«Добиваясь реализации тех или иных требовании в интересах трудящихся, ограничивая наиболее крайние проявления политики в интересах монополий, — пишет В.И.Саплин, оппозиция способствует в то же время и стабилизации существующей социально- политической системы, разрешая накапливающиеся противоречия* [50, с.88 ]. Разделяя этот взгляд, отметим, что в данном случае стабильность понимается не как застой, неизменность системы, а как разрешение противоречий и нахождение путей ее совершенствования без прибегания к конфронтационным методам, насилию.

Каждая из японских партий имеет свои достоинства и недостатки, роль каждой из них в общественном прогрессе можно оценивать и по представительству в органах власти, и с точки зрения поставленных целей, и с позиций определенного класса, и т.п., но объективности ради следует еще раз отметить, что нынешние достижения Японии есть результат функционирования политической системы, в которой есть место для партий различной идеологической и политической направленности.

Сравнительный анализ программных установок, социального состава партий и их представителей во властных органах, организационных связей и источников финансирования, практической деятельности в парламенте со всей очевидностью показывает, что каждая японская политическая партия имеет определенную социально-классовую ориентацию. Последняя может быть выражена с большей или меньшей степенью откровенности, определяемой многими факторами (социально-классовым составом самой партии и ее электората, стратегическими и тактическими соображеними и т.п.), но тем не менее присуща она всем партиям без исключения. И в этом смысле борьба политических партий, несомненно, есть проявление, форма столкновения интересов различных классов и социальных слоев.

Вместе с тем каждой партии, если она намерена, действуя в условиях парламентской демократии, удержаться на политической арене, приходится думать не только об интересах тех классов и слоев населения, на которые она опирается главным образом, но и за-

иты.я с защите общечеловеческих ценностей, считаться с инте- ресами других классов и слоев, занимать конструктивные позиции, идти на разумные компромиссы.

«Чем дальше шло развитие и чем больше центр тяжести политики перемещался в парламентскую плоскость, тем яснее становилось: для того чтобы добиться успеха, прежде всего на выборах, партия должна учитывать интересы не какого-то одного класса или социального слоя, но целого блока сил.

С одной стороны, мы видим, что ЛДП хотя и отдает приоритет своим связям с финансово-промышленными кругами, но, провозглашая себя «народной партией», в конечном счете не может допустить игнорирования интересов средних слоев города и деревни, рабочего класса, составляющих основную массу населения. Либе- рал-демократы не могут не понимать, что, говоря словами К.Г.Хо- лодковского, «безнадежна политика, выражающая лишь интересы пусть даже всех без исключения фракций господствующего класса» [142, 1988, № 11, с.И ). С другой стороны, происходят крупные перемены и на левом фланге: Социалистическая партия отказывается от ярко выраженной классовой ориентации своей политики; ПДС, Комэйто и СДС изначально отрицали свой классовый характер, претендуя на роль «народных партий»; существенные сдвиги наблюдаются и в политике японских коммунистов, активно выдвигающих требования общенационального значения.

В этом одно из характерных проявлений перехода Японии к такому состоянию, при котором «ее нельзя оценивать критериями прошлого по жесткой схеме классовых отношений» [50, с.24 ]. Это новое состояние, как справедливо отмечает К.О.Саркисов, объективно отражает наблюдающиеся в Японии «усложнение социально-экономического базиса общества, рост жизненного уровня и качества жизни, выход на иной цивилизационный уровень, изменения в образе жизни» [50, с.24 ]. Вместе с тем было бы ошибкой не замечать, что экономические и политические достижения Японии, в том числе утверждение демократических порядков, появились не сами по себе, автоматически, а в результате (об этом говорит вся послевоенная история) острой политической борьбы, носившей несомненный классовый отпечаток.

Япония — наглядный пример того, как демократизация общества содействует экономическому подъему, ведущему, в свою очередь, к крупным переменам в материальных и духовных условиях, в которых развертывается политическая борьба, а следовательно к изменению приоритетов в выборе форм этой борьбы. В сознащ И людей, достигших определенного уровня материального достатк*” независимо от их классовой принадлежности естественным образо3’ возникает настороженность в отношении радикальных изменений* чреватых подрывом экономической и политической стабильности Политические партии, другие организации, если они не хотят оторваться от действительности и потерять доверие собственных Членов или избирателей, вынуждены пересматривать свои взгляды на способы разрешения противоречий. Появление новых моментов в программных документах правящей ЛДП, оппозиционных СПЯ (СДПЯ), КПЯ может служить яркой иллюстрацией отмечаемой ныне отечественными учеными «эволюции от бескомпромиссности к социальному компромиссу, от тотальной конфронтации к частичному консенсусу» [52, с. 112 J.

Этот процесс наблюдается в поведении всех соперничающих сил Партии оппозиции, отказываясь от радикализма, тем более от проповеди революционного насилия, все большие надежды связывают с парламентскими формами борьбы, а правящая партия начинает признавать недопустимость игнорирования мнения меньшинства и упования на силовые методы в парламентской борьбе, грубого использования своего численного преимущества в парламенте. Конечно, силовое давление еще не исчезло полностью из методов политического руководства ЛДП, она, подобно правящим партиям западных стран, применяет его наряду с социальным маневрированием, политическим манипулированием и тому подобными методами [56, с.64—67 J. Немало примеров этому читатель нашел в настоящей книге, но он не мог при этом не заметить, что каждый раз силовые методы вызывали бурное возмущение общественности, порождали споры и внутри правящего лагеря, а иногда становились причиной ухода лидера партии в отставку.

В современных странах «западной демократии», отмечает С.П.Перегудов, «одной из основных движущих сил является система ротации политических партий и течений у власти, составляющая основу основ механизма политического управления» [85, с.93).

ослевоенная история Японии, напротив, показывает исключительную долговечность единоличной власти ЛДП.

ЄСМЄНЯЄМ0СТЬ власти одной партии рассматривается обычно

"ГНаК Недостаточного развития демократии в Японии. Но ющееоснойи ВИДеть’ чт„° японское законодательство, определя- литической системы, вполне демократично, оно не

предоставлял0 ЛДП каких-либо особых преимуществ. Не только теоретически, но и практически, сточки зрения реального обеспечения свободы деятельности оппозиционных сил, возможность нотации сохранялась, являя тем самым большой стимул для политической активности правящей партии, а также ее непрерывных усилий по организационному упрочению.

Отсутствие ротации на уровне партий в какой-то мере восполнялось довольно частой сменой лидеров ЛДП, за которой скрывается соперничество внутрипартийных фракций. Нередко вслед за сменой партийных лидеров происходили также довольно заметные повороты партийной, а следовательно, и правительственной политики.

Превратится ли возможность ротации власти в Японии на уровне политических партий в действительность? Такой вопрос интенсивно обсуждался в Японии на протяжении многих лет, причем возможности оппозиционных партий того времени прийти к власти оценивались чаще всего крайне пессимистически. И после того как объединенными силами традиционной и новой оппозиции удалось отлучить ЛДП от власти, высказываются большие сомнения по поводу эффективности их совместного правления ввиду большого разнообразия их политических взглядов.

Судьба правящей партии или правящей коалиции определяется и в дальнейшем будет определяться в первую очередь результатами общенародных выборов. Избирателя же интересует, с одной стороны, эффективность работы правительства, а с другой — степень готовности оппозиции взять на себя ответственность, более умело осуществлять руководство страной. Таким образом, первостепенное значение в борьбе политических партий за власть, сопровождающейся идеологическими спорами, имеет компетентность в решении насущных проблем.

Либерал-демократов, хотя они считаются и нередко сами называют себя консерваторами, отнюдь нельзя назвать противниками прогресса. С их правлением связаны многие крупные преобразования, без которых был бы невозможен выход Японии на лидирующие экономические позиции в мире.

..М

331

Не все акции японского правительства вызывали одобрение трудящихся масс, но и называть его политику однозначно антинарод ной было бы несправедливо. «Парадокс послевоенной ситуации состоял... в том, что, расширяя свое политическое влияние, консерватизм все более утрачивал собственное, неповторимое лицо сближался... с соперничающими с ним политическими силами* [141, 1991, № 8, с.89 ]. То же происходило в Японии с либерал-демократами, когда они совершили серьезный поворот к решению многих социальных вопросов, своевременно поняли значение экологической проблемы, заложили основы для перестройки промышленной структуры и т.п. В японскую правительственную политику вошло многое из того, что в Европе осуществлялось по инициативе социал-демократических правительств.

Жизнь подсказывала либерал-демократам необходимость, если они хотели оставаться у власти, не замыкаться в пределах узкоклассовых интересов, а стремиться быть «партией для всех». Компетентность, а следовательно, и эффективность решений японского правительства базировалась не на каких-то особых качествах либерально-демократических политиков. Таковыми решения становятся, когда соблюдается принятый в Японии демократический порядок их принятия. Предложения ошибочные, резко ущемляющие интересы одних слоев населения в угоду другим, чаще всего отсекаются в ходе обсуждения, иногда еще до их поступления в парламент от имени правящей партии и ее правительства, например, на стадии изучения, в консультативных советах при правительстве; не отвергаются с ходу критические замечания и конструктивные предложения, исходящие от партий оппозиции. Тем не менее принятые правительственные решения и законодательные акты вполне естественно в любом случае ассоциируются с правящей партией.

Оппозиционным партиям выступать с компетентными конструктивными предложениями несравненно сложнее, в их распоряжении нет достаточного числа высококвалифицированных специалистов, особенно в сфере экономики, финансов. Стремясь преодолеть этот недостаток, они ведут настойчивую работу по формированию собственных «мозговых центров», привлечению на свою сторону беспартийных ученых и практиков. Кроме того, они добиваются расширения допуска к необходимой правительственной информации, созданию других условий, необходимых для разработки альтернативной политики. Возникновение в рамках СПЯ «теневого кабинета министров» — один из примеров подобной работы.

Сталкиваясь с постоянными обвинениями в увлечении «критиканством», партии оппозиции отнюдь не склонны отрываться от реальности, витать в облаках, ни одна из них, включая КПЯ, не ставит сейчас перед собой непосредственно задач социалистиче ского характера, всем им свойственно желание найтн пути демо-

кратическогс. решения актуальных проблем современности.

Насколько успешна работа оппозиционных партий Японии в 2

том направлении? Советские японоведы не рзз отмечали неспособность оппозиции о рыдвинуть привлекательной альтернативой программы, которая убедила бы массы в необходимости смены власти* j50, с.79 ]. А.З.Загорский высказывается сильнее, утверждая, что исходящие от левых сил альтернативы «представляются наивными, слабо связанными с сущностью текущих проблем, а потому н неубедительными и неэффективными*. Он считает, что левые организации, «будучи ограничены идеологическими стереотипами», подходят к современным проблемам «с позиции ситуации 40—50-х годов, а вновь возникшие явления стремятся объяснить лишь как несущественное изменение внешних форм» [63, с.54 ].

Действительно, альтернативные программы, например среднесрочные экономические программы 70-х годов, разработанные каждой из оппозиционных партий, а также более поздние документы перспективного характера, с которыми партии оппозиции выступали поодиночке или пытались согласовать между собой, пока существенно не повлияли на партийную ориентацию электората. Однако объяснять асе это исключительно идеологическойзашорен- ностью, неумением видеть вновь возникшие явления значні не замечать того, что среди левых организаций, прежде всего в СПЯ, процесс отказа от «жесткой системы неприкосновенных догм» хотя и с опозданием, но все же вдет. Вместе с тем правое крыло оппозиции, партии «среднего пути», которые остро критиковали и ранее КПЯ и СПЯ за догматизм, обнаружили разительное неумение со своих «реалистических» позиций выработать привлекательную альтернативу, более того, авторитет этих партий в глазах избирателей по мере их сближения с политикой ЛДП продолжает падать.

Скорее всего причина «непривлекательности» альтернативных предложений оппозиционных партий состоит не в их «наивности», несвязанности с «сущностью текущих проблем». Об их ценности судить трудно, ведь эти предложения никто не пытался осуществить на практике (за исключением тех случаев, когда кое-что нз них все же включалось в правительственную политику). Несомненно дру- *х>е: сейчас в Японии, когда ее развитие идет по восходящей линии, избиратели, традиционно отдававшие голоса ЛДП, не склонны идти на риск, содействовать смене правительства. Поэтому, несмотря на отход соперничающих с либерал-демократами партий от прежних радикальных, как это имело место у КПЯ и СПЯ, программ, разработку ими политических платформ вполне реалистического характера, в которых главное отличие от позиций правящей партии состоит в акценте на демократизацию во всех сферах жизни япон ского Общества, существенных изменении В поведении ЗДЄКТп„ не происходит. Тем более что за коммунистами „ социалЛ?*1 продолжает тянуться шлейф недоверия, порожденный „х г,'ами ними ошибками, а в последние годы на них переносится крИт,, связанная с неудачей социалистического экспери мента и Советск а’ Союзе и ряде других стран

Избиратель, разумеется, не безразличен к нравственном этическому лицу политических партий. «Партии, — писал А.Гпам’ ши, размышляя над условиями гегемонии партии в гражданско обществе, — должны показать своей собственной внутренне'” жизнью, что они приняли в качестве принципов нравственной поведения те правила, которые в государстве являются обязательными, установленными законами» Г-58, с.280 ]. В условиях беспрецедентного развития средств массовой информации значение этого фактора резко возрастает, поскольку партийная жизнь буквально «просвечивается», факты отклонения от признанных норм поведения, тем более прямого попрания законов руководящими деятелями и рядовыми членами партий быстро становятся широко известными.

Как уже говорилось выше, в последние годы все больше обнажается тесная закулисная связь ЛДП, ее фракций, отдельных политиков с деловыми кругами, одно за другим разоблачаются противоправные последствия сращивания политики и бизнеса. В Японии это явление, именуемое «грязной политикой», рассматривают в первую очередь как результат длите п.ной несменяемости власти, политического господства ЛДП. Угроза правлению ЛДП заключалась прежде всего в проблемах нравственного порядка, коренящихся, в свою очередь, в практике финансирования политической деятельности партий. В Японии, как и во многих западных странах, на повестку дня поставлена задача как минимум ослабления растущей зависимости партий, особенно при проведении выборных кампаний, от финансирования со стороны «групп интересов», или «групп давления», будь то организации предпринимателей, профсоюзы и т.п. Споры в Японии развертываются вокруг усиления контроля и ограничения каналов поступления де- попв1ЫХ 5^>е^ств на политические цели, возможности введения ч-,м!Г:1фИНаНСИрования паР™й из государственной казны, однако вовач п "°™тической Реформы, исходящий от ЛДП, свидетельст- избиоатрл11 Їй”ИИ ЗТ0Й партии создать себе путем пересмотра голоса І0И СИСТСмы Дополнительные преимущества в борьбе за «грязной политике” 3 0ТНЮДЬ не 0 стремлении положить конец

признакГіш,.^ И В других развитых странах, можно отыскать недовольства политическими партиями. Один ' на рЫборах, особенно в органы местного самоуправления, если имеют возможность хотя бы формально обойтись без официальной поддержки со стороны той или иной партии, предпочитают заявлять

,^их Признаков — абсентеизм. На пзрламснтскі

определить свое отношение к кандидатам

, (. „оси «независимости», надеясь повысить тем самым привлекательность п глазах избирателей. '..

Особенно распространено недоверие к партиям среди молодежи.

В И Саплин приводит показательные в этом смысле итоги одного ИЗ опросов японских юношей и девушек (1987 г.). Главными причинами равнодушия к деятельности политических партий были названы: «нет интереса к политике» — 25%; «поддержка какой- либо парі ни все равно не приведет к перемене в политике» — 24 /а; «нет политической партии, которая выдвинула бы курс, отвечающий моим надеждам» - 11 % 150. с.84 \. Закреплению недовольства партиями способствует распространяющаяся среднее деятелей

Неудовлетворенность деятельностью основных политических партий дает почву к возникновению, хотя и эпизодическому «мини-партии», стремящихся провести своих представителей в законодательные органы, а также побуждает и непартийные организации претендовать, как это видно на примере Японской конфедерации профсоюзов, на прямое участие в парламенте.

Э го же недовольство традиционными партиями ооъясняет, почему Японская новая партия, основываясь главным образом на их огульной критике, сравнительно легко завоевала популярность среди довольно широких кругов избирателей, особенно в больших

Тем не менее реально существующее в Японии недоверие к партиям как элементу политической системы не стоит перео ценивать. Опыт этой страны не подтверждает гипотезу о закате «партийного государства». Скорее он свидетельствует в пользу тех ученых, которые возражают против категоричности принадлежащего Ю.А Афанасьеву суждения о том, что партии уже становятся «пережитком прошлого», а будущее — «за широкими движениями, которые не очень четко оформлены, не имеют четких границ, не живут по жестким правилам и уставам, а. как сама жизнь, способны к превращениям, к зарождениям и умиранию» (см. 194, с.751).

И дело не только в том, что в Японии, странах Западной Европы, США, Канаде парламентская демократия, главным действующим лицом которой до сих пор остаются соп

335 зывает свою жизненность й эффективность. Не меньшее значе имеет тот факт, что реальных соперников, которые могли бы менить партии в политической системе, в этих странах пока прост* не существует. Когда общественные движения набирают значи° тельную силу, они, как это случилось, например, с движением «зеленых», вынуждены превращаться в партии, приобретав большинство их атрибутов. В противном случае они не могут вступить в эффективную борьбу за представительство в органах власти ввиду специфичности стоящих перед ними целей и задач слабости и нечеткости либо неприспособленности их организационной структуры к парламентской деятельности.

С другой стороны, сами политические партии, как свидетельствует и японский опыт, стремятся приспособиться к новым условиям сохранить свое значение и при наличии сильных социальных движений. Высокая адаптационная способность современных политических партий, на которую указывают исследователи этой проблемы, полностью подтверждается рассмотренной нами эволюцией программных установок, задач и лозунгов японских партии, изменениями в их организационной структуре, методах деятельности.

«Традиционные партии, - отмечает С.Л.Сокольский, ссылаясь на опыт европейских партий, — брали на вооружение популярные тРу°вания новых социальных движений, разумеется, вписывая их в общие контексты своих программ, а если находились у власти, то и реализовывали их в соответствующих законах» |94, с.75 ]. Все это имело и имеет место также в политической жизни Японии.

Значительный размах движения сторонников мира, его акцент на недопустимость повторения трагедий Хиросимы и Нагасаки находят отражение в программах всех японских партий, в политике правительства, в частности в его «трех неядерных принципах». Активная деятельность политических партий в японском парламенте по принятию мер против разрушения природной среды выбила почву из-под повсеместно развертывавшегося в 60-е годы экологического движения. На уровне местного самоуправления партии стремятся претворить в жизнь требования разного рода гражданских движений, возникающих в связи с проблемами регионального значения. Отвечая на подъем женского движения, партии, особенно Социалистическая и Коммунистическая, расширили возможности активного участия женщин в их деятельности (установление обязательных квот для представительства женщин в руководящих органах СПЯ, активное выдвижение кандидатов-женщин на выборах разного уровня).

Привлекательность общественных движений — в их демократичности. В большинстве японских партий считаются с этим.

рпы п0 демократизации внутрипартийной жязви

осуществляя^ Р и спя нового порядка выборов ведени1 8 ... чсех членов партии, федеративное построение

> '/и—Гс*^Т0~™ местных „артии И П сильных японских партиях — ЛДП

т.п.)-Вдву* й уставной организационной структурой

“ар№ 'icSa “о л^йстнуют фракции, что во многом сближает фактичсск Нередко и сами социалисты говорят о своей

мх с ДВИ* П ^ронтеГГзнообразных сил, а либерал-демократы

партии как V-, .киионность представить показателем своей осо- также не прочьФ ^ о всс п0ЛИХИЧеские партии Японии, в

бой демократи оке . - большую роль играют внутри-

§=SSSS

"Тс"ГоГ: ка, организационная структура =ски,

партий выпядит на фоне партий европейских стран. Общей те 3

ей дія японских и европейских партий является приспособление их организации к главной функции - парламентской в особенности К обеспечению успешного проведения выборных кампаний. Но если в Европе, по мнению российских «ставка Н І массовость партии подвергается сомнению», поскольку с вхождением в жизнь телевидения, прочих технических новшеств даже немногочисленна* партия может иметь надежные^кон^кты со всей страной, с различными слоями общества [141,1991, N. 2, с. ).

то в Японии в соревновании за массовость продолжают участвовать все основные политические партии, не исключая правящую (либерал-демократы по численности членов лидируют).

Конечно и в Японии партии используют достижения научно- технического прогресса, но живые контакты с избирателями ничто заменить не может: японцы очень ценят непосредственное общение проявление внимания к их повседневным делам. Выборные кампании по-прежнему не могут обойтись без больших отрядов активистов. Кроме того, массовость партии важна и потому, что одним из главных источников денежных средств на ее деятельность являются членские взносы, пожертвования, подписка на партийные издания. А для таких партий, как СПЯ и ПДС, которые свою малочисленность компенсировали опорой на поддерживающие их Профсоюзы, В последние годы из-за реорганизации профсоюзного движения проблема массовости стала намного актуальнее, чем раньше.

Хочется обратить также внимание на то, что все более напряженный характер соперничества политических партий в борьбе за избирателя побуждает их не только к формированию п сиональных партийных кадров, собственной элиты («органии° - интеллигенции», по выражению А.Грамши), но и к налажи*^°й если несистематической, то, как минимум, приуроченной к выЛ?*0 ным кампаниям политической учебы на всех уровнях организаи Иначе говоря, речь идет о возрастающем внимании японских м тий к проблемам и количества и качества своих членов Одновп менно партии, сталкиваясь с присущим крупным коллективам явлением бюрократизации внутренних отношений, стремятся ппе” одолеть формализм, заорганизованность, умело используя традиционный коллективизм японцев, принимают меры к тому чтобы удовлетворить нужду в добровольном, товарищеском общении. 4 им

Разностороннее ознакомление с японскими политическими партиями помогает уточнить наше представление об общем уровне развития демократии в соседней стране. Вопрос этот не праздный интерес к нему постоянен в самой Японии, во всех государствах поддерживающих с нею тесные отношения или находящихся в одной геополитической сфере. Высокий уровень демократии, ее ус- го ічнвость, необратимость — гарантия против возврата страны к авторитаризму, милитаризму, причинившим громадный ущерб японскому народу, его соседям. Можно ли говорить о том, чтояпон- ска демократия достигла такого уровня?

Показатели демократичности многообразны. Это, во-первых, наличие конституционных и других юридических оснований для іемикратического функционирования всей политической системы. Мы убедились что в настоящее время оппозиция чрезмерных пре- гензий к имеющимся законодательным актам, которые регламентируют ее деятельность, не предъявляет. Исключение составляет недовольство тем, чтосущест вующие законы не являются достаточными для предотвращения сращивания политиков с финансовопромышленными кругами, распространения коррупции.

Во-вторых, демократичность порядков внутри политических паріий. С этой точки зрения можно отметить наличие заметной тенденции к расширению внутрипартийной демократии практически во всех партиях но при существенно различающемся уровне в каждой из них. Наибольшим ічїви нениям в отсутствии демократии подвергаются Комэйто и КПЯ. Не отрицая наличия строгой дисци- іл ины в этих партиях, идеологической и организационной сплоченности. жесткой борьбы с инакомыслием своих членов, следует эизнать, что действуют они тем не менее в общедемократических, законодательно установленных рамках.

Для определения общего уровня демократии наиболее важно ее состояние в правящей партии, тем более если она неизменно находится у власти. По этому вопросу мнения значительно расходятся Многие в нашей стране свободное функционирование многочисленных фракций в ЛДГІ воспринимают главным образом как проявление демократичности. В самой же Японии подчеркивают теневые стороны фракционности: жесткую иерархию, сохраняющийся еще патерналистский характер в"аимоотношений между членами фракций (иное мнение американского исследователя Лж.Куртиса по этому поводу верно лишь в том смысле, что патернализм не столь ярко выражен сейчас по сравнению с 50-ми годами (115, C.95J), закулисное, в ходе переговоров между лидерами фракций решение многих важнейших вопросов, особенно кадровых. Вряд ли демократичным можно назвать отстраненность рядовых членов правящей партии от выработки политики, формальный характер проведения партийных съездов, ос бое положение в партии депутатских групп, почти неизменный их состав, широко распространенную практику передачи депутатских мандатов <*по наследству» и многое другое.

В-третьих, уровень демократии определяется состоянием общественного сознания. Вопрос этот заслуживает специального изучения. Если же говорить применительно к настоящему исследованию, нельзя не возвратиться к уже упоминавшимся фактам мае совой индифферентности избирателей в отношении грубых отклонений их депутатов от цивилизованных норм поведения. Японские средства массовой информации многое сделали для того, чтобы пре- одолі- ь эту индифферентность, однако снисходительное отношение к своим представителям во властных структурах, труд необъяснимое для сторонников демократии «западного типа», еше сохраняется, имея глубокие корни в национальной психологии. Есть немало и других особенностей национального поведения, которые, как уже указывалось, умело использовались либерал-демократами для сохранения своего единоличного пра&лрчия.

Российские исследователи, уделяя пристальное внимание национальному фактору, отмечают, что особенности политической культуры, групповое и иерархическое сознание, гомогенный характер японской нации, подъем неоконсервативных и неонационалис- тических настроений, связанных прежде всего с экономн успехами страны, способствуют формированию в Японии < емой демократии». Вместе с тем они не п, этой тенденции, справедливо обращая внимание противодействующих, сдерживающих факторов (к но, относится в первую очередь японская ко в себя лучшие черты западной демократии), к «управляемой демократии» прев {59, с.26 |.

22-255

«единой акционерной компании»), и склонность японцев к достижению согласия на уровне предприятия, других коллективов, тем более в рамках нации, контрастирующая с жесткостью, настойчивостью на международной арене, когда речь идет об отстаивании национальных интересов, и высокое национальное сознание, граничащее с возможностью перерастания в супер- национализм, идею национальной исключительности, и, наконец, «автократические» тенденции, «скрывающиеся под видимостью ус- тойчивой демократии» (см., например. [139 ]).

Характерно, что с фактической стороны западные исследователи ничего не придумывают, они оперируют сведениями, почерпнутыми из японских источников, часто ссылаются на оценки авторитетных японских специалистов. Дело в том, что среди самих японцен широко распространено мнение о том, что демократия в их стране еще не приняла необратимый характер. Не только у партий оппозиции, склонность к критическим оценкам которых вполне объяснима, или прогрессивного крыла ученых, но даже на уровне обыденного сознания граждан возникало опасение, что несменяемость либерал-демократов у руля власти может закрепить коррумпированность политиков, усилить стремление правящей партии

игнорировать мнение значительной части общества в угоду финансирующих ее политическую деятельность кругов.

Японская общественность с настороженностью относится к сплочению, ес:.к не сказать к сращиванию, правящей партии, бюрок ратии и групп интереса, среди которых особенно сильны позиции предпринимательских организаций. Этот «железный треугольник»,

всемерно содействовавший сохранению однопартийного правитель

ства ЛДП, располагает, по мнению японских политологов, более мощным потенциалом по сравнению с таким же «треугольником* в США [122, с.84; 50, с.67 1. Японские историки напоминают, что не

следует терять бдительности, забывать, как дважды в недавней истооии страны периоды значительного продвижения в сторону демократии (годы «Мэйдзи исин» — незавершенной буржуазной революции, а позже годы «демократии Тайсё») сменялись длительными полосами агрессивных войн, подъема милитаризма и ультранационализма, когда народ вновь лишался и тех, ограниченных по меркам Запада, демократических свобод и прав, которые он получал ранее.

Известный японский ученый Року ро Хидака обращает внимание на распространявшиеся в среде либерал-демократов (печатным органом Либерально-демократической партии, январь 1982 г.) рекомендации заменить упоминавшуюся уже нами «систему 1955 года» (систему политическогосоперничества главным образом между либерал-демократами и социалистами) на «систему 1985 г.». Тремя китами новой «системы» должны стать «правительство коалиции всех партий, за исключением Коммунистической и левого крыла социалистов», профсоюзы, ориентирующиеся на сотрудничество между рабочими и предпринимателями, и гражданские движения, только вступившие на путь компромисса с политикой правительства. В первом пункте этих рекомендаций Хидака видит аналогию с созданной в начале 40-х годов Ассоциацией помощи трону, когда все политические партии были распущены, а во втором — с Обществом промышленного служения трону, действовавшим в то же время и с той же целью достижения «единства» и «согласия» в поддержке милитаристской политики. Иначе говоря, имеет место призыв к достижению «единомыслия», чреватому удушением демократии. «Реализация ’’системы 1985 го- да“, — считает Хидака, — стала бы не чем иным, как неофашизмом» 1134, с.232 ].

Разумеется, среди правого крыла консервативных политиков могут быть люди, исповедующие неофашистские идеи, наверняка много тех, кто раздражен сопротивлением оппозиции, когда замыслы, рождающиеся в правящей партии, остаются неосуществленными. Нельзя не считаться и с тем, что демократия в Японии еще не имеет столь глубоких традиций, как на Западе, а потому здесь «опасность сползания к какому-либо типу авторитарности сильнее, чем в других странах развитого капитализма» [50, с.26). Однако ведь и либерал-демократам события военных лет памятны отнюдь не с лучшей стороны. К тому же политики консервативного лагеря, особенно молодого поколения, преобладающая часть финансовопромышленных кругов не могут не связывать экономические успехи Японии послевоенных лет, а следовательно, и собственное процветание с экономическими и политическими свободами, которые им дает парламентская система именно в ее нынешнем виде.

Тем не менее призывы к бдительности, суровая критика отрицательных сторон политической жизни Японии не являются голословными, имеют под собой почву, предупреждают против благодушия и с этой точки зрения полезны в первую очередь для самого ЯПОНСКОГО общества. Свободное высказывание этих взглядов — один из важных элементов гарантии демократического развития, недопущения авторитарности.

Для либерал-демократов и для японских деловых кругов, видевших в ЛДП ревностную защитницу своих интересов, разумеется, было желательно сохранение ее однопартийного правительства. Они делали все возможное, чтобы сохранить статус-кво. Вместе с тем финансово-промышленные круги считали приемлемыми и другие варианты развития событий.

Один из них — формирование некоего подобия американской двухпартийной системы. «Мы поддерживаем Либерально-демократическую партию, — говорил в 1976 г. "капитан" делового мира, президент Федерации экономических организаций Т.Доко, — поскольку нет никакой другой партии, которую мы могли бы поддерживать». В принципе Доко одобряет «двухпартийную систему, существующую в США», но только не в Англии или Австралии, где, по его мнению, «политический разрыв между двумя соперничающими партиями слишком велик» и эта система не может «выполнять своего назначения». «Мы поддержали бы другую партию лишь в том случае, если бы она не слишком отличалась от ЛДП... Приемлемой для нас будет партия, отстаивающая систему свободного предпринимательства» [170, 08.06.1976 ].

Об ином, более реалистичном с точки зрения тогдашней расстановки политических сил варианте говорил четыре года спустя, в 1980 г., еще один руководитель Федерации экономических организаций, глава могущественного металлургического концерна Синнихон сэйтэцу» Ё.Инаяма. В том случае, если ЛДП не сможет получить большинства депутатских мест в обеих палатах парламента, он допускает возможность формирования правительства коалиции ЛДП с Комэйто и ПДС, поскольку эти две партии «выступают за свободное предпринимательство и различия в экономической политике у ЛДП с ними почти нет» [162, 05.06.1980].

Таков был социальный заказ финансово-промышленных кругов. Очевидно, что им не хотелось бы допустить устранения либерал-демократов от власти, тем более любой формы участия в правительстве левого крыла нынешней оппозиции — не только коммунистов, но и социалистов.

Каждый раз, когда общественность узнавала о новых фактах коррупции в высших эшелонах власти, в Японии возбуждался интерес к проблеме возможности смены правительства. Обследование общественного мнения в 1989 г. показало, что за однопартийное правительство ЛДП высказывается около половины опрошенных, однако лишь 9,3% этой категории лиц считают, что такое правительство должно опираться на прочное преимущество либерал-демократов в парламенте, в то время как для 32,2% предпочтительнее ситуация равновесия сил правящей партии и оппозиции в парламенте. 49,7% высказались за коалиционное правительство, причем 42,5% из них хотели бы видеть коалицию тех же либерал-демократов с какими-либо партиями оппозиции, и только 7,2% считали,что власть должна перейти к нынешним оппозиционным партиям [152, 1989, №12,с.73).

В целом опросы общественного мнения, так же как рассмотренные нами результаты парламентских выборов, показывали, что, с одной стороны, в Японии по-прежнему был высок авторитет Либе- рально-демократической партии, а с другой стороны, немалые надежды избирателей связывались с оппозиционными партиями. Более того, даже среди людей, однозначно поддерживавших ЛДП и считавших желательным ее однопартийное правление, существовало понимание необходимости сохранения в парламенте не просто оппозиции, а оппозиции сильной, наравне соперничающей с правящей партией. В этом гарантия дальнейшего демократического развития Японии.

В то же время идея коалиционного правительства долгое время воспринималась преимущественно в виде коалиции либерал-демократов с теми или иными партиями оппозиции. Не случайно различные концепции коалиции сил, противостоящих ЛДП, которые выдвигались в 70-е годы, одна за другой терпели неудачу, а вокруг новых планов шли острые споры. Предложения КПЯ относительно «демократического коалиционного правительства прогрессивных сил» не были восприняты всерьез другими партиями оппозиции по идеологическим соображениям, по той причине, что они исходили от коммунистов. Предложенная социалистами концепция создания «народного коалиционного правительства» на базе оппозиционных партий, включая КПЯ, оказалась неприемлемой для ПДС и Комэйто, поскольку они отрицают всякое сотрудничество с коммунистами. Социалистам же было трудно согласиться с концепциями «коалиционного правительства среднего пути», исходившими от ПДС и Комэйто: не столько потому, что они предполагали полный отказ СПЯ от совместных действий с КПЯ, а ввиду того, что центристы требовали общего пересмотра политической платформы СПЯ, включая ее взгляды по вопросам обороны и внеш ней политики, выраженные в курсе на «невооруженный нейтралитет» Японии.

С 1980 г. началось движение СПЯ навстречу партиям «среднего пути* а пересмотр программных документов в 1986 г., принятие установки на участие в правительстве с любыми партиями при минимальном условии договоренности о полном соблюдении конституции и хотя бы «небольшого продвижения политики преобразований» открывало, как казалось тогда, путь к быстрому сближению четырех партийоппозиции: СПЯ, Комэйто, ПДС, СДС. Этому же благоприятствовали реорганизация профсоюзного движения, ликвидация прежних профцентров, образование в 1989 г. Японской конфедерации профсоюзов, которая заявила о своем стремлении всемерно содействовать формированию «новой политической силы», способной отстранить ЛДП от власти и сформировать правительство.

Будучи зависимы, особенно СПЯ и ПДС, от поддержки профсоюзов, четыре партии оппозиции не могут не считаться с мнением Рэнго. Тем более что позиция крупнейшего профобъединения во многом перекликается с активно пропагандируемой вновь, но теперь в самых различных кругах япон?кого общества идеей формирования двухпартийной системы, обосновывающейся на этот раз неизбежностью «деидеологизации», «конструктивного сотрудничества», которые с «полным завершением холодной войны» должны прийти на смену прежнему идеологическому противоборству, конфронтации. Высказываются предположения о возможности при переходе от многопартийности к двухпартийной системе гарантировать сменяемость политической власти в Японии, а также облегчить борьбу с разрастающейся коррупцией.

Однако реализация идеи двухпартийной системы весьма затруднительна. В Японии хорошо представляют, что многопартийность, например в странах Западной Европы, вовсе не является помехой сменяемости власти, ее перехода от одной партии к другой. Путь к власти открывается сколачиванием различных партийных коалиций. С другой стороны, страны с двухпартийной системой, включая США, не освобождены от политических проблем, аналогичных тем, с которыми сталкивается Япония при ее многопартийности. К тому же общее успешное послевоенное развитие Японии свидетельствует об эффективности существующей политической системы, важнейшим элементом которой является многопартийность.

Практически все японские партии, правящая и оппозиционные, к конкретным шагам по переустройству на двухпартийную систему отнюдь не готовы, как не готовы к этому и стоящие за ними социальные слои. Либерал-демократов вполне устраивало их однопартийное правление, они стремились еще более упрочить его и закрепить проведением политической реформы, сделав ее центральным моментом, стержнем пересмотра порядка парламентских выборов в благоприятную для себя сторону.

Естественно, что «двухпартийное™»», понимаемая обычно как полное вытеснение левого крыла оппозиции из парламента, не может устраивать ни левых социалистов, ни японских коммунистов, которые в основном сохраняют прежние, хотя и ограниченные, политическое влияние, электорат, представительство в парламенте.

Вполне понятно также, что СПЯ (СДПЯ), Комэйто, ПДС, несмотря на определенное сближение их политических взглядов, стремятся сохранить свою организационную самостоятельность, опасаются и чрезмерного идеологического и политического сближения, тем более идентификации партий, поскольку такой процесс чреват размыванием их традиционного электората. Показательна в этом смысле реакция Комэйто и ПДС на итоги парламентских выборов 1989 и 1990 гг.: успех СПЯ и, напротив, ослабление собственных позиций в обеих палатах парламента немедленно охладил их интерес к переговорам с социалистами о выработке совместной программы будущей коалиции. Разумеется, при этом учитывается и тот факт, что укрепление позиций СПЯ повышает заинтересованность либерал-демократов в поддержке со стороны центристов, а следовательно, открывает и другую возможность — участия последних в коалиции с ЛДП, хотя и на очевидном положении «(младшего партнера».

Еще более сложно совместить интересы вновь возникших партий, как выходцев из ЛДП, так и Японской новой партии, по идейно-политическим взглядам довольно близкой к либерал-демократам, т е. политических сил, которые в Японии традиционно относят к «консервативным», с устремлениями и мировоззрением, позициями по многим принципиальным политическим вопросам «прогрессивных», или «реформистских», по той же терминологии, партий. Конечно, это не исключает слияния отдельных партий, но в целом в обозримом будущем можно предположить сохранение многопартийности, а не образование классической двухпартийной системы.

Что же касается ближайших перемен, то, видимо, следует ожидать различных вариантов многопартийных коалиций, включая возможность на каком-то этапе вхождения либерал-демократов в одну из них.