§ 1. Властные институты и их взаимоотношения в условиях перестройки

Процессы и тенденции, вызревавшие в экономической и социальной сферах жизни советского общества в 60-80-е гг. XX в., создавали необходимые предпосылки для изменений в отношениях власти.

Первый этап этой эволюции, по всей видимости, следует ограничить апрелем 1985 г. - началом 1988 г. Его основным содержанием было такое трансформирование властных отношений, которое в целом не выходило за рамки существовавших политических и общественных отношений вообще, а изменяло лишь формы и методы взаимодействия различных органов власти. Другими словами, проводимые реформы по преимуществу соответствовали существующему системному качеству. Для второго этапа (1988-1991 гг.) характерны глубинные изменения властных отношений, затрагивающие существо политической и общественной системы в целом.

Отметим также, что условным разделом между этими двумя этапами можно считать ХГХ партконференцию (июнь-июль 1988 г.) в силу того, что она явилась связующим звеном между изменениями, осуществляемыми в рамках существующей социально-экономической модели и реформами, качественно преобразующими политические и социально-экономические отношения. Именно решения ХГХ Всесоюзной конференции КПСС, как нам представляется, послужили теоретико-идеологическим обоснованием этих реформ. Обратим внимание, что выбранная граница между двумя этапами трансформации властных отношений в период перестройки носит условный характер, ибо отдельные элементы радикальных преобразований начали проявляться до конференции. Последняя лишь идеологически их обосновала и закрепила.

Очевидно, что при рассмотрении этой эволюции имеет смысл обратить внимание прежде всего на изменение роли и места компартии как властного института в процессе реформирования советского общества.

В связи с этим представляет интерес изменение отношений КПСС с другими важнейшими институтами советского общества, в первую очередь с Советами как органами государственной власти. Другой стороной этой проблемы является анализ эволюции кадровой политики КПСС, ибо, как известно, именно кадровая политика, расстановка членов партии на ключевые посты в советских, общественных, хозяйственных органах была важнейшим механизмом, приводящим в движение политику КПСС, реализующим ее властные реше-

2

ния .

Механизм реализации власти КПСС, отточенный и отшлифованный за годы советской власти, обеспечивал стабильное существование всей властной структуры общества, спаивал ее воедино, привязывая отдельные элементы системы власти к партии как ее несущему каркасу. В годы перестройки (1985-1991 гг.) прослеживается постепенное разложение этого механизма осуществления власти КПСС, способствовавшее уничтожению самой компартии как властного института.

Третий этап эволюции (август 1991 - декабрь 1993 гг.) был связан с формированием новой системы власти и окончательным вытеснением Советов с политической арены.

Сделав эти предварительные замечания, обратимся к анализу отношений власти и их эволюции в 80-90-е гг. XX в.

Акценты в этих отношениях начали меняться с первых недель прихода к власти нового руководства в марте 1985 г. Первоначально они сводились к кадровым перестановкам на всех этажах и звеньях структуры управления. Первые признаки надвигающихся кадровых перестановок можно обнаружить в речи М.С. Горбачева на апрельском Пленуме ЦК КПСС (23 апреля 1985 г).

В качестве идеологического обоснования смены кадров были выдвинуты принцип соответствия работников новому этапу научно-технического прогресса. Кроме того, необходимость кадровых передвижек связывалась с наведением порядка и дисциплины на производстве и в обществе5. Большое значение в обосновании кадровых перемен имела развернувшаяся борьба с бюрократизмом и нетрудовыми доходами.

Таким образом, по идеологическому обеспечению кадровые перестановки мало чем отличались от предшествующей кадровой чистки, имевшей место в 1982-1983 гг. Основное отличие этого процесса в первые годы перестройки заключалось в массовом характере чистки, ибо она задела практически все этажи и ячейки властной структуры общества. По своим масштабам и значимости кадровые изменения первого этапа периода перестройки вполне сопоставимы с чистками 30-х годов. К маю 1988 г. было замещено до 40% членов ЦК КПСС; 3/4 руководителей отделов ЦК; 90 из 157 секретарей обкомов и 8 из 15 первых секретарей республиканских компартий; 72 из 101 министра; 10 из 12 секретарей ЦК и 8 из 14 членов Политбюро6.

На этом этапе эволюции кадровой политики партии уточнялась сама номенклатурная система отбора кадров. Партийным комитетам на местах рекомендовалось более гибко подходить к формированию номенклатуры. Она по-прежнему должна была включать должности руководителей партийных, советских, комсомольских органов, а также руководителей предприятий и учреждений «решающих участков производства и культуры»7 В то же время признавалось, что номенклатура обязана быть гибкой, учитывать «осуществляемые партийными комитетами меры по совершенствованию управления, усилению внимания к определенным группам кадров».

Важную роль в процессе изменения кадровой политики КПСС сыграл январский Пленум ЦК КПСС 1987 г. Его решения нацеливали на демократизацию кадровой политики компартии. В своем докладе на Пленуме, М.С. Горбачев объяснял столь решительный поворот процессами демократизации советского общества, возвращением «к ленинской постановке вопроса о максимуме демократизма социалистического строя, при котором человек чувствует себя хозяином и творцом»9. Отсюда делался вывод: «назрела необходимость перемен, демократизации процесса повсеместного применения выборных на-

10

чал» .

Если ранее институт выборности охватывал лишь низовые звенья руководящих кадров11, то принятое по докладу Горбачева решение указанного Пленума ЦК КПСС предусматривало широкое распространение выборных начал в государственных, общественных, производственных коллективах12

Обратим внимание, что выборные начала утверждались также и в производственной сфере, что, по мнению М.С. Горбачева, явилось неизбежным следствием перевода предприятий на полный хозяйственный расчет и самофинансирование, при которых «трудящиеся должны располагать и реальными возможностями воздействовать на их (руководителей. - Д.К.) выбор, контролировать деятельность»13. Перенос института выборности на директорский корпус представляется важным нововведением, поскольку затрагивал вопрос об изменении характера руководства КПСС народным хозяйством, считавшегося ранее «сердцевиной всей деятельности партии и государства, одним из ключевых вопросов политической власти рабочего класса, всего трудового народа»14.

Законодательная база под институт выборности руководителей и демократизацию управления производством была подведена Законом о государственном предприятии (объединении), который был принят в июне 1987 г. Закон устанавливал, что «управление предприятием осуществляется на основе принципа демократического централизма, сочетании централизованного руководства и социалистического самоуправления коллектива»15.

Рассмотрим, каким образом эти изменения в кадровой политике КПСС повлияли на осуществление ее власти в обществе. Внешне каких-либо существенных изменений в механизм реализации власти КПСС в обществе указанные изменения не несли. В постановлении январского Пленума ЦК КПСС отмечалось, что партийные комитеты обязаны «строго спрашивать за порученное дело»18, а Закон о государственном предприятии определял роль партийных организаций на производстве как политического ядра трудового коллектива, которое «направляет работу всего коллектива, органов его самоуправления, других общественных организаций, осуществляет контроль за деятельностью администрации»19.

В соответствии с этим партийные комитеты различного уровня вплоть до созыва ХГХ партийной конференции, а в ряде случаев и позднее продолжали играть важную роль в кадровых перестановках. Так, в «Основных направлениях работы с кадрами» одного из районных комитетов г. Перми (ноябрь 1988 г.) регламентировались действия райкома в случае выбора какого-либо руководителя. В подобных случаях районный комитет оставлял за собой право вносить свои предложения по кандидатам для участия в выборах руководителей20. Более того, списки кандидатов, допущенных до участия в выборах, в обязательном порядке подлежали согласованию с райкомом КПСС в срок не менее чем за 5 дней до проведения выборов21.

Одновременно на этом этапе перестройки наблюдалась тенденция делегирования прав контроля за кадрами от вышестоящих партийных комитетов первичным партийным организациям.

В то же время представляется очевидным, что широкое внедрение института выборности руководящих кадров объективно создавало условия для снижения роли КПСС в руководстве общественными процессами. Эта опасность, по всей видимости, осознавалась и в самой КПСС. Косвенно об этом можно судить по выступлению секретаря ЦК Н.Н. Слюнькова в сентябре 1987 г. на совешании-семинаре в ЦК КПСС. Пытаясь рассеять сомнения, бытующие в партийных рядах, что при переходе к выборным началам основной инструмент реализации воли КПСС - проведение кадровой политики - будет утерян, выступающий заметил: «партия его (этот инструмент. - Д.К.) не теряет и не потеряет... Партийные организации должны изменять методы кадровой работы, не навязывать лидеров коллективам, а убеждать людей, глубоко вникать в потребности и настроения коллектива ... и в соответствии с этим правильно оценивать возможности кандидатов на выдвижение. При вдумчивой, серьезной работе мнение партийной организации и мнение коллектива не могут не совпасть, они всегда совпа-

23

дут» .

И все же изменения кадровой политики КПСС, произведенные на январском Пленуме, в том числе внедрение института выборности, имели далеко идущие последствия, ибо пробили брешь в монополии КПСС на расстановку кадров во всех звенья властной структуры и на производстве. И хотя некоторое время роль КПСС в расстановке кадров сохранялась, компартия постепенно лишалась этого важнейшего рычага осуществления своей власти. К подобному выводу приходит в своих дневниковых записках В.И. Воротников: «именно январский (1987 г.) Пленум ЦК,- отмечает он,- основываясь по форме на ленинских позициях кадровой политики, лозунгах демократизации и гласности ... на деле стал отправным пунктом постепенного, а потом все более нарастающего отклонения от этих ленинских принципов обнов-

24

ления социализма» .

Тенденция ослабления власти КПСС при изменении ее кадровой политики проявлялась в ряде аспектов. Во-первых, изменения кадровой политики логично были связаны с идеей размежевания функций между партийными, советскими и хозяйственными органами. Январский Пленум выдвинул требование к партийным комитетам «решительно отказываться от несвойственных партийным органам управленческих функций, стремления решать вопросы за других, подменять советские органы, хозяйственные и общественные организации»25. Доведенная до логического конца на ХТХ партконференции, эта идея создавала базу для сокращения влияния компартии на «приводные ремни» своей политики, что способствовало последующему отстранению КПСС от власти.

Во-вторых, изменение механизма подбора и расстановки кадров создавало условия для изменения взаимоотношений партийных комитетов и руководящих кадров в хозяйственных, общественных, государственных и иных организациях. Внедрение выборности руководителей способствовало дистанцированию, если не сказать эмансипации, руководителя от партийных органов.

Если ранее расстановка кадров партийными органами во все звенья общества требовала от руководителя подчинения партийной воле, поскольку именно от того или иного партийного комитета зависело его продвижение по служебной лестнице, то после решений январского Пленума ЦК КПСС (1987 г.) и принятия Закона о государственном предприятии положение существенно изменилось. Перемещения и карьера руководителей перестали напрямую зависеть от партийных органов. Партийные взыскания и поощрения также переставали играть важную роль в их карьере. Кроме того, эта тенденция способствовала ослаблению влияния партийных организаций и органов на предприятии и постепенному устранению партийного руководства на производстве. Все эти процессы, скрыто присутствующие уже в решениях январского Пленума ЦК КПСС 1987 г., наиболее полно проявились на втором этапе перестройки (1988-1991 гг.)

Таким образом, если в 1985-86 гг. перестановка кадров и изменения кадровой политики лежали в русле существовавших властных отношений, не разрушали их, то решения январского Пленума ЦК КПСС 1987 г. создавали предпосылки для более радикальных изменений кадровой политики в отношении государственных органов, общественных и хозяйственных организаций, формировали основу для передела власти, устранения КПСС от власти.

Та же тенденция постепенной радикализации изменений прослеживается в политике КПСС в отношении Советов на первом этапе перестройки.

Первоначально, в первые месяцы после прихода М.С. Горбачева к власти, отношения между этими важнейшими институтами власти не претерпели изменений по сравнению с доперестроечным периодом. Такой вывод позволяют сделать выступления нового партийного руководителя весной-летом 1985 г.

В своей речи на внеочередном Пленуме ЦК КПСС в марте 1985 г., которая по поставленным в ней проблемам и предполагаемым путям их решения в общих чертах предвосхищала его выступление на апрельском Пленуме ЦК КПСС, Горбачев лишь единожды коснулся вопроса взаимоотношения партии и советских органов в контексте других проблем. Речь шла о том, что одной из задач внутренней политики партии является «дальнейшее совершенствование и развитие демократии, всей системы социалистического самоуправления народа ... Немало в этом плане делается. Имеется в виду дальнейшее повышение роли Советов, активизация профсоюзов, комсомола, народного контроля, трудовых коллективов»26. Столь же скудно освещалась проблема взаимоотношений КПСС и органов государственной власти в программной речи М.С. Горбачева в апреле 1985 г.27 Такое малое внимание к проблемам советской власти, уделяемое первым лицом КПСС, говорит о том, что первоначально новое руководство не планировало существенно менять соотношение власти КПСС и Советов в обществе.

Более развернуто основные идеи Горбачева на этом этапе перестройки по вопросу о взаимоотношении Советов и партии прозвучали в его выступлении на сессии Верховного Совета СССР 2 июля 1985 г. В нем были обозначены некоторые узловые моменты политики КПСС в отношении Советов народных депутатов: обращалось внимание на необходимость активизации деятельности Верховного Совета, на повышение роли Советов как органов власти, «усиление их ответственности за состояние дел в каждой области, в каждом городе и селе»28. Кроме того, руководитель КПСС подтвердил, что Советы должны «органично сочетать функции принятия государственных решений, организации их исполнения, контроля за проведением этих решений в жизнь»29. Из контекста выступления следует, что ни характер взаимоотношений Советов и партии, ни сама сущность советской системы власти еще не подвергалась пересмотру и реформированию.

Более того, если сравнить выступления М.С. Горбачева в первые месяцы пребывания на посту Генерального секретаря и более ранними - «доперестроечными» выступлениями (1984 - начало 1985 г.), то можно констатировать, что существенных отличий в политике партии

30

за это время не произошло .

Первые признаки переосмысления и намеки на будущие изменения взаимоотношений КПСС и Советов прослеживаются в выступлениях Горбачева начиная с осени 1985 г. В октябре 1985 г. в беседе с первыми секретарями ряда областных комитетов Горбачев обратил внимание на некоторые негативные моменты политики партии в отношении Советов народных депутатов. В частности, он признал существование проблемы присвоения партийными комитетами в центре и на местах функций, принадлежавших другим органам: советским, хозяйственным, комсомольским, профсоюзным. Именно эта причина, по мнению Горбачева, была одной из тех, которые обуславливала слабость советской власти. Он отмечал, что «советские органы на местах далеко не в полной мере осуществляют свои полномочия, прячутся за спины партийных комитетов»31.

Таким образом, ставилась задача реформирования механизма взаимодействия основных элементов политической системы общества. В связи с этим роль партии должна была заключаться не в концентрации полномочий, а в осуществлении «политического руководства» над другими элементами системы. «Партийные комитеты, - отмечал Горбачев, - должны поднимать роль, престиж, авторитет Советов, профсоюзов, комсомола, побуждать их активно работать. Только так можно достигнуть успеха, когда этот механизм будет полностью задействован, когда он станет эффективным»32.

Идеи, высказанные генсеком на встрече с первыми секретарями обкомов, получили дальнейшее развитие в политическом докладе ЦК КПСС XXVII съезду (февраль 1986 г.), в котором также был сделан акцент на развитии «социалистического демократизма» посредством усиления самостоятельности и активности местных органов власти. Была высказана идея превращения каждого Совета в полновластного хозяина «во всем, что касается удовлетворения повседневных запросов и нужд людей»33. Этот тезис подкреплялся идеей реформирования взаимоотношений Советов и расположенных на их территории предприятий вышестоящего подчинения с целью «поднять заинтересованность местных органов власти в результатах их работы»34. Эти новации имели конечной целью избавить органы местной власти от излишней централизации при решении вопросов местного значения. Обращалось внимание на необходимость повышения роли сессий, усиление аналитической и контрольной деятельности комиссий Советов, контроля над аппаратом со стороны корпуса депутатов и общественности35. Кроме того, доклад содержал тезис о необходимости внести коррективы в избирательную практику, придав выборам больший демократизм.

Периодическая печать того времени отражала и иллюстрировала новые моменты политики КПСС в отношении Советов. Появляются критические публикации, поднимающие проблемы низкой эффективности депутатских запросов, бюрократизма исполнительных органов Советов, формальных прав депутатов, формализма в проведении сес-

36

сии и т.д.

Изменение некоторых аспектов политики КПСС в отношении Советов отразилось на принятии ряда конкретных решений со стороны ЦК КПСС, Верховного Совета СССР и Совета Министров, призванных повысить роль Советов в обществе37.

Следующим шагом на пути изменения взаимоотношений КПСС и Советов и соотношения их власти в обществе стал январский Пленум ЦК КПСС 1987 г., решения которого требовали от партийных органов не допускать «необоснованного вмешательства в их (Советов.-Д.К.) дела, а тем более их подмены»38.

Важным итогом этого Пленума следует признать решение об изменении избирательной системы. Речь шла о том, чтобы «избавить процедуру голосования от формализма»39. Предполагалось внедрение принципа альтернативности в избирательный процесс (возможность выдвигать на предвыборных собраниях несколько кандидатур на одно депутатское место и соответственно внедрение состязательности кандидатов во время предвыборной кампании). Кроме того предполагалось укрупнить избирательные округа, превратив их в многомандатные.

Летом 1987 г. резолюции январского Пленума были апробированы в ходе эксперимента: в 162 районах страны были проведены выборы с учетом нововведений. В этих районах количество выдвинутых кандидатов в депутаты почти вдвое превышало количество депутатских мест в Советах. Был также апробирован не нашедший применения на последующих выборах в Советы статус «резервного депутата», по которому кандидаты, набравшие меньшее количество голосов в ходе выборов (но не менее 50%), признавались «резервными депута-

~ 40

тами» с правом совещательного голоса в Совете .

Обратим внимание на некоторые результаты эксперимента. Во-первых, экспериментальные выборы обозначили устойчивость тенденции массового сознания, направленной против бюрократизма как явления и представителей корпуса управленцев вообще (в ходе выборов 1989 и 1990 гг. эта тенденция получит дальнейшее развитие, будет стимулировать процесс устранения КПСС от власти). О том, что эта тенденция имела место в 1987 г., можно судить по выборам в попавшем под эксперимент Зерноградском районе Ростовской области. В ходе выборов выяснилось, что в числе резервных депутатов оказались председатель горисполкома, его заместитель, заместитель председателя райисполкома, председатель районного комитета народного контроля, заведующий районо, райвоенком и другие руководители районного звена управления41. Всего же по всем 162 районам было забал-

42

дотировано 599 кандидатов в депутаты .

Во-вторых, новый принцип выборности депутатов, снижение роли партийных органов в формировании депутатского корпуса и антибюрократическая тенденция создавали условия для основательного изменения состава Советов. То же самое можно сказать и о руководящих органах Советов, при выборах в которые кандидатуры, предлагаемые местными комитетами КПСС в ряде случаев не получали поддержку депутатов43. Хотя эти явления и не носили еще массового характера, но в условиях появления тенденции к делегитимизации КПСС они имели тенденцию к росту и проявились наиболее отчетливо на втором этапе перестройки при выборах народных депутатов СССР, союзных республик и местных Советов.

На июньском (1987 г.) Пленуме ЦК компартии политика КПСС в отношении Советов также претерпела некоторые изменения. Резолюции Пленума предусматривали расширение прав местных Советов в области обеспечения комплексного развития территорий посредством развития и укрепления производственной и социальной инфраструктуры, создания межотраслевых производств и т.д. Намечалось создать прочную базу для проведения Советами своих экономических и социальных программ. В резолюции зафиксировано, что создание такой экономической базы для деятельности Советов должно быть увязано с результатами хозяйственной деятельности всех предприятий, распо-

44

ложенных на соответствующей территории , в соответствии с чем предполагалось предусмотреть внесение предприятиями в местный бюджет часть платежей за использование трудовых и природных ресурсов, а также внесение всей суммы штрафов за загрязнение окружающей среды45.

Таким образом, в период 1985-начала 1988 г. обозначилась тенденция поиска путей реформирования властных отношений и, в частности, повышения роли Советов как органов государственной власти в обществе. В то же время приведенные выше факты указывают, что изменения, имевшие место в период с апреля 1985 г. по начало 1988 г. во взаимоотношениях КПСС и Советов, соотношении их власти в обществе, а также кадровой политике партии, в целом соответствовали сложившимся в советский период отечественной истории отношениям власти. Также следует обратить внимание на то, что некоторые меры (в первую очередь, демократизация кадровой политики КПСС) создавали предпосылки для более радикального реформирования отношений власти, которое и проявилось на втором этапе перестройки (1988-1991 гг.)

С начала 1988 г. наметилась тенденция более радикальных, затрагивающих сущность общественной системы изменений отношений власти.

В феврале 1988 г. М.С. Горбачев впервые заявил о необходимости реформирования политической системы советского общества. В речи на февральском Пленуме ЦК Горбачев обосновал потребность реформирования политической системы общества как логичное продолжение политики перестройки: «наша экономическая реформа, развитие процессов демократизации и гласности, обновление духовно-нравственной сферы ... это звенья одной цепи. Они находятся в тесной взаимосвязи и взаимозависимости, требуют, чтобы, начав перестройку в одном из них, мы продолжали ее в другом. Поэтому весьма естественно, я бы сказал, логично мы должны подойти теперь к необходи-мости перестройки нашей политической системы» . Основной целью будущей реформы Горбачев определил создание «такого механизма власти и управления, где был бы четко налажен действенный демократический контроль»47. Главным звеном этого нового механизма власти должны были стать Советы, которые характеризовались в речи Горбачева как стержень политической системы общества, ее государственное воплощение.

Такой подход к Советам, высказанный в выступлении генсека, свидетельствует о том, что политика КПСС в отношении Советов менялась кардинально: именно Советы, а не партия или оба эти института вместе признавались «стержнем политической системы общества». Учитывая программный характер речи М.С. Горбачева, можно сделать вывод о том, что именно выступление Горбачева на февральском Пленуме ЦК можно считать началом тех изменений властных отношений, которые сущностно меняли взаимоотношения КПСС и Советов как важнейших институтов власти советского общества.

Новые отношения, закрепленные в резолюциях XIX партконференции подразумевали повышение роли Советов в обществе посредством перераспределения властных функций между советскими, партийными, хозяйственными органами. Провозглашалось возвращение Советам законодательных, управленческих и контрольных функций. В то же время КПСС должна была отказаться от прямого вмешательства в дела Советов, стать «политическим авангардом общества». В резолюции ХГХ партконференции в связи с этим отмечалось, что авангардный характер партии заключается в теоретической разработке важнейших вопросов развития страны, выработке идеологии перестройки и через это, «через организаторскую работу в массах, вдохновляя и воодушевляя их, дает правильное, социалистическое направление нашего многонационального общества вперед»48. Таким образом, провозглашался переход КПСС к иным взаимоотношениям со всеми институтами общества.

Наиболее важными в связи с этим представляются изменения, произошедшие во взаимоотношениях КПСС и органов государственной власти.

В докладе Горбачева на ХГХ партконференции отмечалось, что главным принципом новых отношений должен стать следующий: «Ни один государственный, хозяйственный или социальный вопрос не может решаться помимо Советов. Политика партии- экономическая, социальная, национальная- должна проводиться прежде всего через Со-веты народных депутатов как органы народовластия» . Этот тезис был включен в резолюцию конференции «О демократизации советского общества и реформе политической системы»50.

Резолюции конференции обозначили ломку старого механизма реализации власти в обществе. Если ранее органы КПСС принимали властные решения, которые затем реализовывались остальными частями властной машины, в том числе и Советами, то резолюции конференции кардинальным образом изменили эти отношения. Жесткая привязка Советов и других элементов политической системы к КПСС была нарушена. Новый механизм реализации политики КПСС в обществе подразумевал демократические методы ее осуществления посредством «рациональной расстановки кадров», через «демократические механизмы преобразованной политической системы, ... коммунистов, работающих в государственных и хозяйственных органах, в общественных организациях и трудовых коллективах» \

В русле этих идей выдерживались партийные документы того периода, статьи в партийной прессе, выступления партийных руководителей на местах52. Обратим внимание на методические рекомендации, разработанные комиссией по работе с Советами Пермского об-

53

кома компартии в 1990 г. В этом документе новая политика партии в отношении Советов расшифровывалась следующим образом. Партийным комитетам надлежало проводить через депутатов-членов КПСС «социально-экономическую, кадровую и другую политику КПСС, программу действий городской (районной) партийной организации». С этой целью перед партийными комитетами ставилась задача установить «единство действий депутатов-коммунистов в Советах». Для реализации этого в Советах должны были создаваться партийные группы, а в соответствующих партийных комитетах - комиссии по работе с Советами во главе с одним из секретарей.

Кроме того, рекомендовалось привлекать депутатов-коммунистов к подготовке ряда вопросов, рассматриваемых на пленумах горкомов, райкомов партии; заслушивать отчеты партийных групп по выполнению политической линии КПСС, а также отчеты отдельных депутатов-коммунистов по выполнению ими своих депутатских обязанностей, предвыборной программы и наказов избирателей. С другой стороны, перед партийными комитетами ставилась задача «организовать выполнение решений Советов, не противоречащие интересам трудящихся, через первичные партийные организации в тру-

54

довых коллективах» .

Новая политика партии в отношении Советов, хотя и требовала от депутатов-коммунистов подавать «пример высокой ответственности за порученное дело» и не освобождала их от партийной дисциплины, не обязывала депутатов-коммунистов сводить свою депутатскую деятельность к «государственному оформлению партийных решений»! Как подчеркивал М.С. Горбачев на первой сессии Верховного Совета СССР в июле 1989 г., депутаты-коммунисты обязаны выступать с единых позиций лишь «по кардинальным вопросам, вытекающим из политической стратегии партии, из решений партийного органа соответствующего уровня, именно по принципиальным вопросам. Во всем остальном- полная свобода инициатив, суждений и голосований»55.

Изменение политики КПСС в отношении Советов, иных институтов советского общества в условиях усиления тенденции делегити-мизации партии способствовало процессу устранения и самоустранения КПСС от власти. Рассмотрим более детально факторы, способствовавшие развитию этих явлений.

Одним из таких факторов был процесс дистанцирования депутатов-коммунистов от партийных комитетов и партии как таковой. Это «дистанцирование» имело ряд аспектов и форм и проявлялось в самоустранении депутатов-членов КПСС от работы по проведению политики этой организации через Советы.

Впервые эта тенденция обозначилась на I Съезде народных депутатов СССР в мае-июне 1989 г., когда была создана первая оппозиционная КПСС Межрегиональная депутатская группа, в состав и руководство которой вошли и члены компартии. Еще более определенно указанная тенденция проявилась после выборов в республиканские и местные Советы весной-осенью 1990 г. Численный перевес депутатов-членов КПСС во многих Советах создавал иллюзию, что КПСС по-прежнему является правящей партией. Однако уже вскоре после выборов выяснилось, что количественное превосходство КПСС в Советах не гарантирует ей проведения своей политики через эти органы власти. Как отмечалось позже в аналитической записке членов ЦК КП РСФСР Ж.Тощенко и С.Малалова «О деятельности КПСС в Советах народных депутатов (по материалам социологических исследований)», составленной после XXVIII съезда КПСС (июль 1990 г.), «шапкозакидательство и легковесное поведение исходило из того, что на момент избрания до 88% депутатов СССР и РСФСР были коммунистами. Однако, это никоим образом не означало верховенство политики КПСС»56.

Эта же тенденция отмечалась и партийными работниками более низкого ранга. Так, первый секретарь одного из райкомов г. Перми вполне справедливо определил победу компартии на выборах 1990 г. в большинство местных Советов как формальную победу57 Этот вывод он мотивировал исходя из набирающего силу процесса поляризации депутатского корпуса и депутатов-коммунистов в местных Советах и выхода из КПСС некоторых депутатов58.

Действительно, после выборов в Советы 1990 г. характерна тенденция отказа коммунистов в Советах вступать в партийные группы, т.е. участвовать в проведении политики КПСС в этих органах власти. Во многом это было обусловлено потерей компартией своего авторитета и влияния в обществе, усиливающейся критикой ее прошлого и настоящего в средствах массовой информации, а также легализовавшимися некоммунистическими организациями.

Достаточно отметить, что из 1025 народных депутатов РСФСР, выбранных в 1990 г., было 917 членов КПСС (более 89% состава депутатского корпуса). Однако в депутатскую группу «Коммунисты России» вошло только 216 человек, или 23,5% депутатов-членов КПСС59. Таким образом, формально находясь в большинстве, компартия на деле оказалась в меньшинстве. Основная масса коммунистов, не входящих в группу «Коммунисты России», либо не вошла ни в один депутатский блок, либо принимала участие в работе других депутатских фракций, в том числе «Демократической России», находящейся на противоположных КПСС позициях. Однако даже 23,5% коммунистов, вошедших в блок «Коммунисты России», не были однородной, сплоченной силой, нередко голосуя вместе с «Демократической Россией». Например, в октябре 1990 г. Верховный Совет РСФСР принял программу формирования рыночной экономики «500 дней», за которую голосовали как «независимые» коммунисты, так и представители указанного блока60.

Подобные процессы имели место и в других Советах. Так, в Моссовет было избрано 271 коммунистов, что составило 58,3% всего депутатского корпуса этого органа. Но, когда после выборов по инициативе первого секретаря Московского горкома КПСС Ю.А.Прокофьева был создан блок «Москва», в него вошла лишь 1/3 коммунистов-депутатов61. Следует обратить внимание также на тот факт, что противостоящая фракция «Демократической России» состояла по большей части из членов компартии62.

Тенденция самоустранения депутатов от участия в партийных группах не менее отчетливо просматривается и на периферии. Например, в самом начале работы нового состава Львовского областного Совета народных депутатов, на выборах в который одержали победу представители Руха, Львовский обком компартии Украины осуществил попытку создать партийную группу. Объединив первоначально около 20 % состава Совета63, партийная группа просуществовала непродолжительное время и распалась. Председатель Днепропетровского городского Совета, являющийся одновременно первым секретарем горкома КПСС, был вынужден поставить вопрос о своей отставке с поста председателя, поскольку даже в Президиуме Совета, из 11 членов которого семеро являлись представителями КПСС, реально компартия не обладала большинством голосов64 В ряде случаев депутаты-члены КПСС вообще отказывались от создания фракций в Советах. Так, являясь второй по численности группой в Верховном Совете Грузии после выборов 1990 г., члены компартии Грузии так и не создали фракцию в этом органе65.

В относительно спокойной в политическом отношении Пермской области после выборов 1990 г. в 31 Совете из 57 фракции коммунистов вообще не были созданы66. Как отмечалось в докладе первого секретаря Пермского обкома КПСС Е.Н. Чернышева, «в сельских районах считают, что у них и так «полный консенсус», а в городских боятся внести разлад в деятельность Совета, как бы, мол, не помешать процессу демократизации»67. Такая ситуация была характерна для ряда районных Советов областного центра, городских Советов Березников и Гремячинска, а также большинства сельских районов Прика-

68

мья .

Если анализировать далее время создания и степень влияния созданных партийных групп в Советах Пермской области, то выявляется следующая картина: лишь в 2 Советах партийные группы были созданы вскоре после выборов в Советы. В остальных 24 Советах, где также существовали партийные группы, их создание относится ко второй половине 1990 года69, что также указывает на пассивность депутатов-членов КПСС в вопросе реализации политики своей партии через Советы.

Как в центре, так и на периферии процент тех, кто отказался войти в партийные группы, был весьма высоким. Например, в Пермском облсовете партийная группа была образована только в декабре 1990 г., т.е. более чем через полгода функционирования нового состава Совета. Составляя 83,8% 70 всех депутатов этого органа, коммунисты не торопились вступать в партийную группу. Лишь 49 коммунистов (1/3 всех депутатов-членов КПСС) подписали заявление о регистрации этой фракции71. При этом часть коммунистов вошла в противоположные или нейтральные по отношению к КПСС блоки, зачастую составляя их костяк. Так, в депутатскую группу «Демократичеекая инициатива» облсовета вошло 30 человек, из них 15 коммунистов. В группе депутатов-экономистов из 13 ее членов 9 были коммунистами, а во фракции «Возрождение села» из 14 участников- 12. Однако большая часть депутатов-коммунистов в областном Совете (73 человека) предпочла не примыкать ни к каким блокам72.

Как видно из приведенных выше данных, идея создания партийных групп не пользовалась популярностью коммунистов в Советах, предпочитавших либо не вмешиваться в политическую борьбу, либо участвовать в других, в том числе оппозиционных КПСС, фракциях.

В союзных республиках выборы 1990 г. обнаружили еще одну тенденцию в размежевании депутатов-коммунистов в Советах. Если в большинстве российских Советов они предпочитали растекаться по фракциям и депутатским группам, созданным по профессиональному принципу (аграрии, экономисты, юристы, представители промышленности и т.п.), а также по политическому критерию (демократические и коммунистические фракции), то для Советов Латвии, Эстонии, Литвы, Молдавии и других республик основополагающим принципом деления коммунистов-депутатов по фракциям стал национальный принцип. Это было связано с процессами национальной самоидентификации коренных наций этих республик и ростом националистических тенденций.

Выборы в Верховный Совет Молдавии в 1990 г. дали представителям компартии более 80% мест, но с первых же дней работы сессии

73

депутаты-коммунисты размежевались по национальному признаку . Это обстоятельство делало почти невозможным осуществление политической линии формально правящей компартии Молдавии как в Верховном Совете , так и в ряде местных Советов республики.

Какими бы ни были критерии размежевания депутатов-коммунистов в Советах, очевидным остается тот факт, что шел процесс самоустранения депутатов членов компартии от проведения ее интересов и политики через Советы. На этот фактор разрушения механизма реализации власти КПСС указывал в своем интервью «Правде» председатель комитета Верховного Совета СССР по государственному строительству Н. Пивоваров. В частности, он отмечал, что коммунисты, имея численное превосходство в Советах, «по целому ряду вопросов... не занимают единой позиции. Их разобщенность, участие во многих фракциях, приводят порой к тому, что коммунисты

74

перестают выступать как представители одной партии» .

Наличие такой тенденции подтверждает также данные анкетного опроса депутатского корпуса Пермского городского Совета народных депутатов, проведенного в апреле 1991 г. В опросе приняло участие 68 человек, из которых 45 человек являлись коммунистами, что составило 66% респондентов75.

На вопрос «Какова должна быть роль и влияние депутатов-коммунистов по мере перехода к полновластию Советов?» только 5% общего числа опрашиваемых заявили, что коммунисты должны бороться «за руководящие и ответственные должности в руководящих и исполнительных органах». В то же время 41% респондентов считал, что «коммунисты должны оценивать наиболее принципиальные вопросы деятельности региона с учетом подходов и решений своей партии и предлагать свои варианты проектов». И, наконец, 50% опрашиваемых заявили, что «особых отличий от позиций депутатов-некоммунистов не вижу».

Ответы на этот вопрос, в известной мере, дают возможность представить тенденцию дистанцирования депутатов-коммунистов от партии. Фактически подавляющая часть депутатов либо ощущали свою принадлежность к КПСС лишь частично, либо вовсе не чувствовали себя ее членами.

Еще большее основание для подобных выводов дает раскладка ответов депутатов на другой вопрос анкеты: «Какую роль должны играть депутаты-коммунисты во фракциях и группах Советов?». Бросается в глаза стремление депутатов-коммунистов не обострять, а, наоборот, сглаживать противоречия с некоммунистической оппозицией. 76% респондентов высказали мнение, что главное внимание представитель КПСС в Совете должен уделять консолидации, установлению контактов с другими политическими лидерами и группами. В то же время ни один депутат не высказался в пользу противоположной позиции - «Противодействовать деятельности других политических организаций».

С результатами ответов на эти два вопроса анкеты коррелируют ответы на вопрос: «Каковы на Ваш взгляд должны быть взаимоотношения депутата-коммуниста с первичной партийной организацией, райкомом, горкомом КПСС?».

Пять процентов респондентов считали, что депутат-коммунист должен быть «связующим звеном между избирателями и партийным органами». В то же время большинство (49%) ответило, что «деятельность депутата-коммуниста не должна быть зависима от решений партийной организации». Остальные голоса распределились между этими полярными мнениями так:

«Коммунист должен лишь информировать партийную организацию о работе Совета» - 10%;

«Обсуждать в партийной организации наиболее сложные вопросы, совместно находить решения злободневных проблем и отстаивать их в Совете» - 24%;

«Учитывать мнение первичной партийной организации, а поступать в соответствии со своей совестью» - 16%76.

Очевидно, что лишь 5% респондентов, обозначивших свою позицию в первом и последнем вопросе, однозначно высказавшиеся за постоянную связь с партийными организациями, полностью идентифицировали себя с представительством КПСС в горсовете. С другой стороны, подавляющая часть коммунистов, по данным опроса, неохотно подчиняла свою депутатскую деятельность выполнению стратегической линии КПСС или же отрицала проведение таковой вовсе.

В целом, опрос позволяет заключить, что к 1991 г. влияние КПСС на положение дел в данном Совете, как и во многих других, было чрезвычайно слабым. Возможно также предположить, что многочисленные заявления партийного руководства о том, что политика КПСС проводится через Советы, по большей части не соответствовали действительности, ибо при таком количестве реальных сторонников компартия не могла реализовать себя как правящая партия.

Результаты опроса дают возможность также утверждать, что, несмотря на нежелание этой многочисленной группы депутатов-коммунистов проводить политику КПСС, ее связь с партийными организациями частично сохранялась, на что указывают данные ответов на последний вопрос анкеты. Но поскольку эта часть депутатского корпуса, как показано выше, не была (или была лишь частично) проводником политики КПСС в Совете и, следовательно, нарушала уставные положения о деятельности коммунистов в Советах и других непартийных организациях, то представляется любопытным, что она сохраняла (пусть и частичную) связь с парторганизациями. Это явление, видимо, можно объяснить тем, что сами партийные организации, районные и городские комитеты КПСС не стремились проводить свою политику через Советы. Во всяком случае, они не особенно докучали депутатам и мирились с пассивностью большинства из них.

Обозначим еще один фактор, который способствовал дистанцированию депутатов-коммунистов от КПСС и в конечном итоге подрыванию позиций компартии в органах власти. Таковым можно назвать тенденцию выхода депутатов-членов КПСС из этой организации. Безусловно, этот процесс, приобретая огромные масштабы, был весьма опасен для правящей партии.

Очевидно, что он был проявлением общей тенденции выхода из КПСС, имевшей место в 1988-1991 гг., а также самим фактом неучастия депутатов-членов КПСС во фракциях, формируемых этой партией, и уходом в противостоящие депутатские группы.

О том, что выход из КПСС депутатов был довольно значительным, можно судить по следующим данным. В Пермской области только за 1990 г. вышел из КПСС каждый десятый депутат-коммунист. В ряде Советов этот процент был еще выше. В областном Совете и Свердловском районном Совете г.Перми за это время покинули ряды партии около 11% депутатов, в Кировском райсовете г.Перми -12,8%, в Верещагинском горсовете - 13%, в Совете г. Александров ска - около 20% 77

Формы выхода депутатов-коммунистов из партии были различными. Существовал как индивидуальный уход, так и коллективный. К последнему относится залповый выход из партии сразу 32 депутатов Ленинградского горсовета в сентябре 1990 г.78 Это событие не только фактически, но и формально превратило Ленинградский горсовет в орган, в котором компартия оказалась в оппозиции.

Как правило, выход депутатов из партии объяснялся несогласием с политикой и идеологией КПСС, с нежеланием способствовать реализации ее политических установок в органах государственной власти. При этом часто делались ссылки на необходимость защищать интересы избирателей и народа, а не партии в Советах. Так, в открытом письме народного депутата СССР В. Лопатина выражалось несогласие с попытками КПСС сохранить партийные структуры в армии и правоохранительных органах. Не желая «руководствоваться программными целями КПСС», депутат одновременно заявил, что выходит из партии для того, чтобы служить не ее узким интересам, а Отечеству79. Аналогичные формулировки характерны и для других по-дооных заявлении .

Характерно, что идея примата интересов избирателей над интересами КПСС обосновывала не только выход депутатов из КПСС, но и бездействие тех из них, кто еще сохраняли свое членство в компартии. В общем виде рассуждения сторонников этой идеи выглядели следующим образом: «Мы должны исходить из приоритета народа, раз мы партия народа, раз мы ее часть... Но если мы общенародная партия, то надо представлять, что депутат-слуга народа, а потом партии, которая должна выражать правильный или неправильный его интерес»81.

Идея приоритета интересов избирателей над интересами КПСС не могла не отразиться на процессе формирования партийных групп в Советах и вскоре после выборов 1990 г. стала серьезной проблемой для реализации политики КПСС, политических платформ ее местных комитетов в Советах народных депутатов. Так, уже в мае 1990 г. в докладе первого секретаря Пермского обкома КПСС отмечалось, что в недавно избранных Советах обозначилась проблема разобщенности депутатов-коммунистов, поскольку «устойчиво начинает бытовать

82

мнение, что прежде я - депутат, а потом уже коммунист» . О сущест-

83

вовании этой тенденции свидетельствуют и другие источники .

Влияние идеи приоритета интересов избирателей над интересами партии было значительным. Достаточно сказать, что среди опрошенных делегатов Учредительного съезда КП РСФСР 60% считали справедливым руководствоваться в депутатской деятельности волей избирателей, 20%- собственным видением путей решения актуальных задач, стоящих перед представительной властью84

С этими данными коррелируют данные уже упоминавшегося анкетного опроса 68 депутатов Пермского городского Совета . На вопрос «Чем должен руководствоваться депутат-коммунист в своей деятельности?» 57% респондентов выбрали ответ: «Только волей избирателей»; 30% опрашиваемых заявило, что они руководствуются «волей избирателей и программными идеями КПСС, если они не противоречат друг другу». Своими взглядами и убеждениями руководствовались 18% участвовавших в опросе депутатов. И, наконец, ни один из респондентов не поддержал тезиса о том, что депутат-коммунист в Совете должен руководствоваться только идеями Программного заявления КПСС85.

Как видно при сопоставлении данных этих двух опросов, устойчивое большинство респондентов (60% в первом и 57% во втором случае) фактически оправдывали разрушение механизма реализации власти КПСС через «парламентское большинство» в Советах, как впрочем и те 20 и 18 % респондентов в обоих опросах, которые заявили о необходимости проведения каждым депутатом собственной линии в Совете.

Очевидно также, что 30% респондентов в пермском опросе, поддерживающих идею совмещения интересов избирателей и партии, также в полной мере не могут считаться той силой, которая самоидентифицировала себя с посланцами КПСС в Совете. Этот вывод обоснован тем, что вариант ответа, выбранный этой группой респондентов содержал существенное условие, при котором эта группа могла бы проводить линию КПСС в Совете, а именно - соответствие этой линии интересам избирателей. Поскольку критерием этого соответствия или несоответствия выступал сам депутат, то представляется очевидным, что предъявление этого условия партийным комитетам стало одной из форм ухода депутатов-коммунистов от обязанностей, вытекавших из их членства в КПСС.

Анализ источников позволяет сделать вывод о том, что существовала не только тенденция к обособлению депутатского корпуса от КПСС. Иногда разрушение связи партии с ее представителями в Советах происходило по вине самих партийных комитетов. Несмотря на решения XIX партийной конференции, XXVIII съезда КПСС , в которых заявлялось о необходимости проводить политику партии через Советы, находить контакт с депутатами-коммунистами, привлекать их к разработке партийных решений, проводить соответствующую учебу депутатского корпуса и т.д., эти нормы не всегда исполнялись на местах.

В ряде случаев, партийные комитеты самоустранялись от работы с представителями партии в Советах. Обратим внимание на ряд фактов, указывающих на правомерность такого вывода. Так, в декабре 1990 г. (т.е. более чем через полгода функционирования Советов нового созыва) один из депутатов районного и городского Советов г. Перми вынужден был констатировать, что Индустриальный райком КПСС г. Перми ни разу не собирал депутатов-коммунистов, «никогда мы не говорили в районе, какую позицию мы будем отстаивать на городском, областном уровне»86. Уход райкома от координации деятельности коммунистов в Совете привел к тому, что из 30 депутатов-коммунистов райсовета только 2 человека посещали партийную группу, созданную при городском комитете КПСС для координации дея-

87

тельности коммунистов в Советах города .

На ту же тенденцию самоустранения партийных комитетов от деятельности в Советах и фактический отказ от руководства фракциями коммунистов в них указывает свидетельство председателя Берез-никовского городского Совета и народного депутата России Г.Г. Белкина. Выступая с речью в октябре 1990 г. на пленуме Березниковского горкома, он заметил: «Фракция коммунистов в нашем городском Совете может программу городской партийной организации провести в жизнь? Думаю, что нет. Потому, что мы с ними никак не работаем и с депутатами областного Совета, РСФСР. Я, как депутат РСФСР, поддержки и защиты со стороны нашей городской партийной организа-

88

ции не чувствую. Меня все «колотят», а коммунисты молчат» .

Самоустранение партийных комитетов от деятельности в Советах не было сугубо региональным явлением. Наоборот, это была общая тенденция, характерная для политической жизни этого периода. Именно этим можно объяснить появление в «Правде» в ноябре 1990 г. критической статьи «Коммунист в Совете», в которой автор часть вины за то, что «люди не чувствуют партийной позиции коммунистов-депутатов» возлагал на местные партийные организации и комитеты, а также ЦК КПСС и ЦК КП РСФСР. Призывая депутатов-коммунистов не теряя времени организовывать в Советах свои фракции и начинать действовать, автор одновременно требовал от ЦК КПСС перейти от лозунгов к повседневной работе с депутатским корпусом89. О факте самоустранения партийных комитетов от работы с депутатами красноречиво свидетельствуют и данные опроса делегатов XXVIII съезда КПСС. Согласно им, только 9% респондентов осознавали необходимость создания коммунистических фракций в Советах90.

Представляется очевидным, что такая тенденция отражала процесс самоустранения КПСС от власти. Обратим внимание лишь на некоторые факторы, работающие на эту тенденцию.

По-видимому, тенденция выхода части депутатов из КПСС и дистанцирования других от деятельности партийных комитетов способствовала тому, что партийные органы старались вести себя весьма осторожно с депутатами-коммунистами, чтобы не спровоцировать их на выход из партии. Такой вывод дает возможность интерпретировать данные опроса депутатов Пермского городского Совета. Как уже отмечалось ранее, из этого опроса косвенно следует, что партийные комитеты проявляли толерантность в отношении тех депутатов-членов партии, которые фактически отстранились от выполнения уставных требований КПСС по осуществлению ее политики в Советах.

По всей видимости, из двух зол- выход депутатов из КПСС в случае оказания давления на них со стороны партийных комитетов и пассивности депутатов-коммунистов при сохранении их в партии, при ослаблении контроля за их депутатской деятельностью - партийные комитеты явно предпочитали последнее. Проиллюстрируем этот тезис примером.

На выборах председателя Октябрьского районного совета г. Москвы одному из претендентов на этот пост К. Лакееву был задан вопрос: «Вы член КПСС, какой шаг предпримите, если райком партии будет заставлять вас принимать решения, которые расходятся с интересами района?» На что был дан следующий ответ: «Приостановлю на время пребывание в рядах КПСС»91.

И хотя председателем этого районного Совета, как известно, был избран другой претендент - один из фактических руководителей «Демократической России» И.Заславский, вполне допустимо предположить, что в случае избрания КЛакеева на этот пост районный комитет КПСС скорее стремился бы сохранить в партии человека, занимающего эту должность, но не проводящего активную работу по реализации партийной линии в данном Совете, чем в случае оказания давления на него получить в итоге председателя Совета - некоммуниста. Конечно, этот вывод является в известной степени гипотетическим, но очевидным остается стремление местных партийных комитетов не идти на конфликты с депутатами-коммунистами по поводу плохого осуществления ими политики КПСС в том или ином Совете.

Еще одной существенной причиной снижения отдачи от деятельности партийных комитетов по реализации интересов партии в Советах можно назвать идеологический фактор. Анализируя материалы, характеризующие деятельность партийных организаций, автор пришел к выводу, что некоторые партийные комитеты не только смотрели сквозь пальцы на самоустранение депутатов от деятельности по проведению линии КПСС в Советах, но своей политикой и принимаемыми решениями сами создавали идеологическую базу для этого процесса.

В подтверждение этого тезиса приведем выдержку из «Политической платформы Свердловской партийной организации г. Перми к выборам народных депутатов РСФСР и местных Советов 4 марта 1990 г.» Этот документ, датированный декабрем 1989 г., в числе прочего разъяснял позицию райкома по вопросу о взаимоотношениях партийных органов и депутатов-коммунистов в формирующихся Советах. На поставленный в платформе вопрос «Чьи интересы будут защищать и отстаивать в Совете депутаты-коммунисты: своих избирателей или партийной организации?» ответ был однозначным: «между интересами партии и интересами избирателей нет противоречия. В случае расхождения в интересах, любой депутат (в том числе и коммунист) обязан отдавать приоритет интересам избирателей» (курсив мой. -

Д.к.)92.

Очевидно, что такой тезис платформы районной партийной организации объективно работал на отрыв депутатов-членов КПСС от партийного комитета, на снижение контроля со стороны партийных органов над Советами, на тенденцию разрушения механизма реализации власти КПСС. Однако было бы неверным полагать, что рассматриваемая платформа Свердловской партийной организации противоречила общей политике КПСС в отношении Советов. С нашей точки зрения, между ними противоречия не было. Но проблема состоит в другом: сама политика КПСС по вопросу о взаимоотношениях партии и Советов в этот период содержала противоречие, была двойственной и даже двусмысленной. В этом контексте рассматриваемая платформа местной парторганизации являлась лишь порождением такой политики.

В чем заключалась эта двусмысленность? С одной стороны, в официальных партийных документах различных ее инстанций и заявлениях руководства проводилась мысль о необходимости реализации политики партии посредством советской структуры, о чем уже неоднократно говорилось выше. И Секретариат ЦК КПСС и Политбюро ЦК продолжали рассылать постановления, в которых содержались жесткие требования к партийным комитетам и депутатам93. Характерным с этой точки зрения является постановление Секретариата ЦК КПСС, датированное апрелем 1991 г.: «повсеместно должны быть реализованы уставные положения о партийных группах (фракциях коммунистов) в Советах народных депутатов. Переходить к утверждению парламентской дисциплины для членов КПСС при голосовании важнейших вопросов. Активно реагировать на действия членов партии, выступающих против партии и поддерживающих противо-

94 т

правные действия по отношению к партийным организациям» . 1аким образом, это постановление, как и многие другие, нацеливало партийные комитеты на активные действия и фактически было направлено на формирование того самого механизма реализации партийной власти через Советы, об отсутствии которого говорилось выше.

С другой стороны, наряду с этим существовали такие программные установки, реализация которых вела к сворачиванию работы компартии в Советах. Приведем в качестве примера рекомендации секции «Партия, Советы и общественно-политические движения», созданной на XXVIII съезде КПСС (1990 г.). Выступая перед делегатами съезда с этими рекомендациями, руководитель секции В.А.Купцов отметил, что партийные комитеты в порядке законодательной инициативы «могли бы непосредственно через депутатов-коммунистов вносить на рассмотрение Советов актуальные социально-экономические и другие вопросы, предлагать свои проекты решений,... требовать открытых слушаний, дискуссий, независимых экспертиз, обращаться с запросами, критиковать недостатки, упущения в работе Советов»95. Как следует из контекста документа, эти рекомендации соответствовали существовавшей тогда установке проведения политики партии через Советы, указывали на необходимость формирования механизма реализации этой власти.

Рекомендации, нацеливающие коммунистов на борьбу в Советах, приходили в явное противоречие с другой мыслью, высказанной в том же выступлении: «Совет- это не место для удовлетворения властных амбиций, а механизм реализации народной воли». Отсюда делался вывод, что роль КПСС должна заключаться в оказании помощи Со-

96

ветам «в согласовании различных интересов» .

В условиях прорыва на весенних выборах 1990 г. представителей оппозиционного КПСС демократического движения в республиканские и местные Советы, создания ими фракций, а также их преобладание в Советах Москвы, Ленинграда, Свердловска, Львова и т.д., в условиях реального противостояния в советских органах коммунистических и антикоммунистических групп, идея «согласования интересов» могла осуществиться только в результате отказа депутатов-коммунистов от активной деятельности в Советах, через самоустранение КПСС от власти.

Справедливости ради отметим, что возможность консенсуса политических сил в органах власти в 1990-1991 гг. могла иметь место еще в двух гипотетических случаях: либо при переходе антикоммунистических фракций на противоположные позиции, либо посредством слияния депутатов-членов КПСС с антикоммунистической оппозицией. Последняя тенденция, как показано выше, частично находила свое воплощение в действительности, однако ее существование еще в большей степени способствовало устранению КПСС от власти. Таким образом, идея «согласования интересов в Советах» по сути работала на сворачивание деятельности компартии в этих органах.

Примечательно, что тезису, высказанному В.А.Купцовым, противоречили выступления делегатов того же ХХУШ съезда КПСС, отмечавших, что «сегодня в Советах решается вопрос о власти. Пришли новые партии, новые движения, появились новые лидеры...и партия, по-видимому, мешает им. Отсюда естественное стремление эту партию убрать как помеху. И мы это чувствуем».97

Представляется очевидным, что тезис, высказанный Купцовым отражал те теоретические установки, которые бытовали в идеологии КПСС в годы перестройки. В связи с этим обратим внимание на другой документ - постановление Политбюро ЦК КПСС «О работе коммунистов в Советах народных депутатов», принятое летом 1991 г., в котором наряду с традиционными для подобного рода документов требованиями повысить ответственность депутатов-коммунистов за осуществление политики партии в Советах содержалось другое требование: «Депутатам-коммунистам добиваться, чтобы печатные органы Советов, телевидение и радио отражали широкий спектр мнений различных депутатских фракций, не превращались в рупор групповых интересов»98. В иной формулировке это постановление повторяет ту теоретическую установку, о которой говорилось выше. Важно также отметить, что требование, содержащееся в цитированном документе, сковывало деятельность депутатских фракций коммунистов в Советах.

Выявленное противоречие в теории и политике КПСС по вопросу о деятельности в Советах народных депутатов не было случайным. В его основе лежали теоретические установки, распространенные в эти годы в КПСС, и в первую очередь идея приоритета общечеловеческих ценностей над классовыми, что позволяет сделать вывод о взаимосвязи перестроечной идеологии и тенденции самоустранения КПСС от власти.

Особенность идеологических установок КПСС в годы перестройки дает объяснение появлению и широкому распространению

по

идеи приоритета интересов избирателей над интересами партии, игравшей значительную роль в ослаблении позиций КПСС в органах государственной власти. Фактически эта идея является проявлением все того же теоретического постулата о приоритете общечеловеческого над классовым в обществе. С этой точки зрения, действия депутатов, отказывающихся вступать в коммунистические фракции в Советах на основании того, что приоритетными для них являются интересы собственных избирателей, а не партии, имели серьезные теоретические основания в перестроечной идеологии КПСС. Очевидно также, что цитированная выше платформа одного из райкомов г. Перми, в которой этот партийный орган предоставлял фактически полную свободу от партийных установок депутатам-коммунистам в Советах нового созыва, не противоречила общим теоретическим установкам КПСС.

Анализ трансформации политики КПСС в отношении Советов и деятельность коммунистов в органах государственной власти на втором этапе перестройки позволяют заключить, что КПСС (как на уровне макро-, так мезо- и микровласти) теряла способность влиять на решения, принимаемые Советами как органами государственной власти и в силу этого постепенно лишалась своей роли супер-власти, стоящей над всеми другими властными институтами.

Рассмотрев некоторые факторы, способствовавшие развитию неспособности КПСС проводить свою политику через Советы, отметим, что столь же существенные изменения на втором этапе перестройки (1988-1991 гг.) произошли во взаимоотношениях КПСС с другими «приводными ремнями» ее политики - хозяйственными и общественными организациями.

Как правило, в 1988-1989 гг., а в некоторых случаях и позднее, партийные комитеты продолжали принимать участие в выборах руководящих кадров: вели агитацию, осуществляли подбор кандидатов как на хозяйственные, так и на советские должности, принимали отчеты руководителей, играли важную роль в снятии с должности". Однако этот ключевой инструмент реализации партийных решений- расстановка партийных кадров на руководящие должности - все более терял свое былое значение.

В условиях делегитимизации КПСС, распространения института выборности руководителей, а также при изменении, внесенном в 6-ю статью Конституции СССР (март 1990 г.), законодательно закреплявшую право КПСС на расстановку кадров во всех институтах общества, обозначился отток руководителей предприятий и организаций из КПСС100. Этот процесс в известной мере осложнил существование партийных организаций на производстве. Наблюдались случаи их роспуска по инициативе руководителя предприятия101. В ряде мест парткомы выселялись с территории предприятий и учреждений, вход в которые руководителям партийных органов запрещался102 Имели место и другие случаи осложнения взаимоотношений партийных институтов и руководителей советских, общественных, хозяйственных

103

органов

Принятие указа Президента РСФСР «О прекращении деятельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР» (июль 1991 г.) еще более способствовало развитию этой тенденции. Секретариат ЦК КПСС после подписания этого указа вынужден был констатировать: «Некоторые министерства и ведомства РСФСР и руководители на местах уже сейчас предприняли ряд исполнительных распоряжений о запрещении политической дея-

104

тельности на предприятиях и в учреждениях»

Но даже в тех случаях, когда руководитель той или иной организации сохранял свое членство в КПСС, партийные комитеты (не только парткомы на предприятиях, но и вышестоящие партийные органы) попадали в зависимость от него, ибо от его решения и политической позиции зависело само существование организаций КПСС, их комитетов на производстве.

Вследствие этого райкомы, горкомы и вышестоящие комитеты КПСС повсеместно снижали свои требования к руководителям. Эта тенденция проявлялась в различных аспектах. Например, снизилось количество вызовов директоров в партийные комитеты различного уровня и заслушиваний их отчетов. В 1990 г. из 52 существовавших в Пермской области районных и городских комитетов 22 вообще не рассматривали на своих заседаниях отчеты хозяйственных руководителей, являющихся членами партии, о состоянии дел на возглавляемом ими участке. Из оставшихся 30 только половина рассмотрела за год по 1 отчету представителей директорского корпуса105. Явное снижение требовательности объяснялось боязнью многих партийных органов спровоцировать выход руководящих кадров из КПСС.

Еще одним проявлением этой тенденции было сокращение номенклатуры должностей различными партийными комитетами различных уровней на протяжении 1989-1991 гг. Масштаб этого сокращения варьировался в зависимости от тех условий, в которых оказался комитет, а также от политических позиций его членов.

В ряде случаев номенклатура сокращалась за счет изъятия из нее некоторых должностей106. В других случаях сокращение носило более радикальный характер. Интерес с этой точки зрения представляет постановление бюро Орджоникидзевского райкома КПСС г. Перми от 15 января 1991 г. «Об изменении порядка рассмотрения кадровых вопросов в РК КПСС». В нем указывалось на необходимость «кардинальным образом изменить порядок рассмотрения кадровых вопросов» в соответствии с решениями XXVIII съезда и практической линией на передачу всей полноты власти Советам107.

В чем состояло это кардинальное изменение? В постановлении подчеркивалось, что поскольку «полномочия для принятия кадровых решений в органах государственной власти и управления, в общественных организациях принадлежит теперь самим этим органам и организациям, а в самой партии они должны быть переданы в максимальной степени от вышестоящих инстанций партийным организациям, всем коммунистам», то необходимо сократить номенклатуру должностей райкома КПСС. Раскрывая характер этого сокращения, бюро постановляло: «в дальнейшем утверждать на бюро РК КПСС только работников аппарата райкома КПСС»108.

Существовали и более ранние случаи отказа от номенклатуры должностей. Так, весной 1990 г. пленум Первомайского райкома КПСС г. Мурманска, констатируя, что принцип подбора кадров вошел в противоречие с реальной жизнью, принял решение «полностью ликвидировать номенклатуру райкома», состоящую ранее из 286 должностей109 (курсив мой.- Д.К.).

Теряла компартия контроль и над общественными организациями- профсоюзами, комсомолом и т.д. В условиях делегитимизации КПСС, предоставления этим организациям самостоятельности обозначился процесс дистанцирования этих организаций от КПСС. В результате партийные комитеты констатировали: «в этих общественных организациях появляется мнение, что в условиях перестройки, когда партия провозгласила курс на уважительное сотрудничество с ними, без диктата и вмешательства в их внутренние дела, воздействия партии на них вообще не должно быть»110.

Все эти факты свидетельствуют о том, что партийные комитеты в центре и на местах все больше теряли способность реализовывать политику КПСС через членов партии, занимающих руководящие посты в хозяйственных, государственных, общественных организациях. Так, в выступлении первого секретаря Пермского обкома КПСС в мае 1990 г. подчеркивалось, что у партии уже нет механизма, с помощью которого она могла бы «руководящую и правящую роль претворять в жизнь»111. Поясняя эту мысль, выступающий отметил: «Мы сейчас отказываемся от одного, второго, третье нас заставляет отказываться от четвертого, пятого. Но как мы будем проводить правящую линию партии? Через что? Через кадры? Сейчас мы говорим, что кадровая политика у нас совершенно другая. Раньше было авторитарное назначение человека на какую-то должность и партия этим делом управляла. Сей-

г « 112

час нет, сейчас выборы, сейчас трудовой коллектив решает»

Косвенным доказательством ослабления механизма реализации политики КПСС является постановление Секретариата ЦК КПСС, принятое 29 апреля 1991 г. В этом документе перед партийными комитетами на местах ставилась задача активизировать работу с руководящими работниками - членами партии. «Постоянная работа с ними,-говорилось в постановлении,- особенно с хозяйственными руководителями должна стать первостепенной для первичных партийных организаций, райкомов, горкомов партии»113 (курсив мой. - Д.К.).

Партийным организациям вменялось в обязанность усилить свою деятельность «в решении вопроса утверждения, перемещения кадров, формируя общественное мнение и внося свои предложения»114. Кроме того, Секретариат рекомендовал партийным комитетам включать коммунистов-руководителей предприятий, учреждений, военных частей, правоохранительных органов в состав комитетов или их бюро, что, по всей видимости, должно было способствовать сохранению влияния КПСС на корпус управленцев, а через него на социально-экономическую и политическую ситуацию в обществе.

Однако процессы эмансипации руководящих работников от партийных комитетов в условиях кризиса компартии как властной структуры говорят в пользу того, что это постановление Секретариата уже не могло сколько-нибудь серьезно скорректировать взаимоотношения КПСС с руководящими кадрами.

В результате изменения картины взаимоотношений КПСС с Советами, хозяйственными и иными органами складывалась парадоксальная ситуация. С одной стороны, КПСС формально оставалась правящей партией, имела большинство в значительной части Советов различных ступеней, в ее рядах продолжали находиться государственные служащие, руководители-хозяйственники, военачальники115. С другой стороны, партия теряла рычаги своей власти над обществом, все более превращаясь в неправяшую, а в ряде регионов - в бесправную партию.

Эта тенденция в той или иной степени осознавалась и внутри самой партии. Так, в одном из выступлений на собрании работников партаппарата и Совета народных депутатов Ленинского района г. Перми давалась такая оценка происходящих процессов во властных отношениях: «Партия оказалась от властных функций административного управления, но в то же время не было ясно сказано, чем должны заниматься первичные партийные организации и каждый коммунист в отдельности. Фактически сейчас партия не занимается ничем - ни идеологической работой, ни воспитательной, ни проводит социальную защиту трудящихся»116.

Снижение роли КПСС в обществе как властного института сказалось в уменьшении документооборота в комитетах различных уровней, а также в снижении количества обращений граждан по различным вопросам в партийные органы. Показательными с этой точки зрения являются данные, содержащиеся в записке секретариата Пермского обкома КПСС, подготовленной в июле 1990 г. Это документ показывает, что за период с января 1988 г. по июль 1990 г. поток письменных обращений как граждан, так и организаций, поступающий в обком партии, снизился на 41 %117. На 29% сократился за этот период и поток просителей, побывавших на приеме у сотрудников аппарата обкома.

Отметим также, что спад количества обращений в областной комитет партии продолжал увеличиваться. Если за весь 1989 г. количество полученных в указанном комитете писем снизилось всего на 12% от объема писем, поступивших в предыдущем году, то за 1-ю половину 1990 г. темпы падения объема возросли и составили 51%. На 49%

, 118

за эти о месяцев сократилось и число принятых на приеме граждан Эти цифры свидетельствуют об усилении тенденции устранения КПСС от власти и косвенно указывают на процесс «перетекания» власти в другие органы, в том числе Советы .

На это же указывает и тот факт, что наибольшее сокращение количества письменных обращений граждан и организаций пришлось на обращения по различным хозяйственным вопросам. Поступление писем по этой проблематике снизилось за 6 месяцев 1990 г. в среднем в 3,7 раза, в то время как еще в 1989 г. наблюдалась тенденция некоторого увеличения объема писем по этим проблемам (на 8,5%). Также значительно сократилось поступление посланий за 6 месяцев 1990 г. по вопросам социального характера (в 2 раза, в том числе по жилищным вопросам в 2,4 раза)

В результате этого анализа был сделан вывод о том, что «практическое значение руководящих органов и аппарата обкома в данных вопросах быстро падает»120. Вместе с тем составители записки считали указанные процессы сокращения поступающих в обком писем граждан и организаций в целом положительным явлением, отражающим тенденцию реформирования партии, ее отказ от подмены органов государственного и хозяйственного управления.

Еще более существенно объем поступающих писем снизился в нижестоящие партийные органы. Так, в Ленинском райкоме г. Перми за период с ноября 1988 по сентябрь 1990 г. поступление писем и прием посетителей сократились в 4 раза по сравнению с предыдущим периодом (1986-1988 гг.)121.

Процесс утраты партийными органами в центре и на местах своих традиционно осуществляемых властных функций приводил к растерянности в среде партийного аппарата. Любопытным с этой точки зрения является свидетельство одного из работников Кировского райкома КПСС г. Перми. Характеризуя работу этого органа за период с лета 1988 по февраль 1990 г., он отмечал: «райком лихорадочно пытался найти точки приложения своих усилий ... Одни ездят по районам области, выполняя ... постановление облисполкома, решая тем самым продовольственную программу. Другие создают Большие Советы, комиссии и другие общественные формирования... пытаясь реализовать реформу в народном образовании. Третьи тратят уйму времени ежемесячно по сбору данных через отделы кадров предприятий о состоянии трудовой дисциплины, констатируя при этом рост или снижение потерь рабочего времени из-за пьянства... Перечисление можно продолжать до бесконечности»122

Итак, анализ взаимоотношений КПСС с Советами, общественными и хозяйственными организациями позволяет сделать вывод о том, что на втором этапе перестройки (1988-1991 гг.) наблюдается постепенный, имеющий тенденцию к нарастанию процесс уменьшения влияния компартии на эти структуры, утраты компартией своей власти над обществом.

Этот вывод ставит перед исследователем новую проблему. Если КПСС лишалась власти, то должен был существовать и обратный процесс - сосредоточение, аккумуляция этой утраченной власти каким-либо другим институтом или институтами123.

Как было показано выше, часть властных функций, принадлежащих ранее партийным комитетам и организациям на местах, сосредоточилась в руках директорского корпуса и частично в руках советов трудовых коллективов. Этот вывод, тем не менее, не снимает проблемы, поскольку касается вопроса перераспределения власти на низовом уровне.

Очевидно также, что часть властных функций, сконцентрированных ранее партийными организациями и комитетами, перешли к Советам народных депутатов. Особенно отчетливо эту тенденцию выражали те Советы, на выборах в которые победу одержали демократические силы, противостоящие компартии. В этих условиях Советы превращались в органы, противостоящие КПСС и стремящиеся к максимальному устранению ее как властной структуры. Политическую позицию таких Советов отчетливо выразил в интервью «Интерфаксу» председатель Ленсовета А. Собчак: «В городе будет только одна

124

власть - советская»

В известной степени такое стремление реализовалось на практике. Так, еще летом 1990 г., после нескольких месяцев работы Ленинградского городского Совета, А. Собчак вынужден был констатировать, что ежедневные сводки о том, что происходит в Ленинграде, подаются руководителями управлений внутренних дел и комитета госбезопасности первому секретарю обкома и горкома КПСС, а не председателю горсовета125. Однако уже в октябре 1990 г. он отметил подвижку в отношениях власти: произошло переподчинение органов МВД и КГБ Совету и его председателю. Одним из выражений этой подвижки стали ежедневные сводки, доставляемые председателю Ленсовета, о положении дел в городе и области126. Этот небольшой аспект политической борьбы является индикатором перемещения реальной власти из партийного комитета в Совет народных депутатов.

В Москве, Ленинграде, Львове, Свердловске и других городах, где победу на выборах 1990 г. одержали оппозиционные КПСС силы, активно шли процессы передела власти между Советами и партийными органами в сторону концентрации функций в руках Советов и их исполнительных комитетов. Советами предпринимались попытки изъять издательства и издания у партийных комитетов, деполитизиро-вать государственные и правоохранительные органы с тем, чтобы лишить КПСС влияния на эти структуры127. Нередки были случаи оказания давления на комитеты КПСС посредством экономических санкций (увеличение арендной платы, вытеснение партийных органов из помещений и т.д.), что также свидетельствует о процессе борьбы за власть между партийными органами и Советами128.

Вместе с тем было бы ошибочным полагать, что вся власть концентрировалась у Советов. Нередко Советы почти не ощущали усиления своей власти, оставаясь слабыми и беспомощными с точки зрения реализации принятых ими властных решений. Обратим внимание на некоторые факторы, порождавшие это состояние.

Во-первых, продолжала существовать КПСС и до известных пределов сохранялась ее власть над общественными институтами, в том числе над Советами. И хотя в регионах, где победу на выборах в Советы одержали демократические силы, партийные комитеты теряли свою власть быстрее и в гораздо больших масштабах, говорить о том, что они полностью лишились власти к моменту августовских событий 1991 г., было бы неверно.

Партийные комитеты продолжали выполнять ряд «несвойственных» им функций. Так, в отчете парткома завода «Коммунар» Дзержинскому райкому города Перми (сентябрь 1989 г.) самокритично указывалось на сохранение негативных тенденций в работе парткома, а именно на то, что партком до сих пор вынужден выполнять свои прежние функции. Это объяснялось тем, что «люди по многим вопросам обращаются в партком завода, как в орган, способный непосред-

129

ственно и оперативно решить вопрос»

В связи с этим партийный комитет завода ставил перед собой цель убедить заводчан в том, что на предприятии появился новый орган, «обличенный доверием коллектива и обладающий широкими властными полномочиями»- Совет трудового коллектива (СТК). При этом партком брал на себя обязанность помочь СТК организовать свою работу, а также «воспитывать в руководителях предприятия чувство уважения к новому органу коллективного руководства, сознание строго определенной подчиненности ему»130. Кроме того из контекста отчета ясно, что размежевания функций между парткомом и администрацией завода до сих пор не произошло131. Таким образом, партийный орган на заводе продолжал осуществлять властные полномочия более чем через год после резолюций ХТХ партконференции.

Властные полномочия парткомов в отдельных случаях сохранялись и дальше. В январе 1990 г. секретарь Березниковского горкома КПСС Пермской области высказывал озабоченность из-за медлительности выполнения резолюций ХТХ партконференции парткомами заводов. «Ряд парткомов действует по старому,- отмечал он в докладе, -вместе с администрацией изучает, ставит и решает хозяйственные во-

132

просы»

Эти и им подобные факты позволяют заключить, что еще длительное время после принятия резолюций о разделении функций между партийными и советскими, хозяйственными органами парткомы частично сохраняли прежние властные полномочия, что указывает на неполный (частичный) характер делегитимизации КПСС как института власти в годы перестройки.

Приведенные выше факты позволяют сделать еще один важный вывод: в ряде случаев партийные комитеты на местах лишались присущих им ранее властных функций насильственно, «сверху» - под давлением вышестоящего партийного руководства.

Еще одним фактором, способствовавшим частичному сохранению властных рычагов в руках КПСС, была установка ряда партийных комитетов на местах, меняя формы и методы своего руководства, сохранять те властные функции, которые они выполняли раньше. Примером может служить деятельность Советов директоров при некоторых райкомах и горкомах КПСС. Стремление создать и сохранить этот институт диктовалось потребностью сохранить, а в ряде случаев -восстановить влияние партийного органа на хозяйственных руководителей и через них - на социально-политическую и экономическую обстановку в городе, районе.

Проанализируем роль и функции Совета директоров, созданного при Кировском районном комитете КПСС г. Перми в ноябре 1990 г. В положении о Совете, принятом на совещании директоров предприятий, организаций и учреждений Кировского района г. Перми 22 ноября 1990 г., его членом мог стать любой руководитель учреждения или предприятия, расположенного на территории этого района. Подчеркивалось, что «работа в Совете должна строиться на добровольных началах, независимо от партийной принадлежности и взглядов его

133

членов»

Свое предназначение Совет директоров видел «в подготовке предложений для сессий районного Совета и заседаний исполнительного комитета»134. Эти предложения и рекомендации предполагалось доводить до райсовета и его исполкома через коммунистов-депутатов и депутатов-членов Совета директоров. Протоколы заседаний Совета директоров показывают, что этот орган обсуждал важные вопросы жизнедеятельности района, что способствовало росту его авторитета, на что указывает участие в его работе руководства районного Совета и

ГУ .. . 135

исполкома Совета

Важно отметить, что существенную роль в предварительной разработке и подготовке решений Совета директоров играл аппарат райкома партии. Этот факт, а также то обстоятельство, что новый орган был учрежден при райкоме партии, а его председателем являлся первый секретарь этого партийного комитета, и то, что каждый член Совета директоров обязан был «отстаивать принятые решения в го-

г, 136

родском и районном Советах народных депутатах» , указывает на истинную роль нового органа как института, посредством которого партийный комитет стремился воздействовать на социальные и экономические процессы в районе.

Еще одним фактором частичного сохранения в руках партийных комитетов некоторых властных функций следует назвать объективные сложности передачи властных полномочий от органов КПСС Советам.

На последнее обстоятельство указывал М.С. Горбачев, выступая с докладом на совещании первых секретарей ЦК союзных республик, крайкомов и обкомов партии 18 июля 1989 г.137 Та же мысль звучала в выступлениях других партийных руководителей. Так, о продолжительности процесса передачи властных функций от комитетов КПСС Советам говорил в интервью «Правде» в октябре 1988 г. первый секретарь Курского обкома КПСС А. Селезнев138. Выступая с докладом в августе 1989 г. первый секретарь Пермского обкома Е. Чернышев констатировал, что работа по передаче власти от партии Советам до сих пор не закончена. Он мотивировал столь длительное невыполнение резолюций ХГХ конференции КПСС незавершенностью реорганизации советской власти, а также рядом других факторов. В частности, докладчик отметил: «отсутствие законодательных актов по более четкой регламентации функций советских органов, а в некоторых случаях и неподготовленность их кадров, продолжают втягивать партийные органы в решение чисто хозяйственных проблем»139. О частичном сохранении власти в руках партии свидетельствуют и выступления

^ 140

руководителей местных Советов

Вместе с тем, объяснять слабость реализации власти Советов после ХГХ партконференции исключительно сохранением полномочий в руках КПСС и неопытностью советских кадров, с нашей точки зрения, неправомерно. Как отмечалось на пленуме Ленинского райкома г. Перми в феврале 1990 г., «сегодня партийные органы... власть отдали, а Советская власть эту власть не взяла. Вот и получается: ни там, ни здесь»141. Это свидетельство указывает на наличие других факторов, способствующих проявлению указанной тенденции.

Одним из таких факторов являлась экономическая слабость Советов, особенно местных. Несмотря на постановления 1986-1988 гг. о повышении роли Советов в управлении процессами экономической, социальной и культурной жизни на их территории и об отчислении в местные бюджеты части платежей за используемые предприятиями и хозяйствами трудовые и природные ресурсы, а также всей суммы штрафов за загрязнение окружающей среды, реальная отдача от этих документов была низкой142.

После ХГХ партконференции экономическое положение местных Советов вряд ли улучшилось. В качестве подтверждения приведем выступление председателя Дзержинского райсовета г. Перми. «Советы сегодня представляют "козлом" за упущения, - констатировал он в апреле 1991 г., - если учесть, что рога- это закон, а ноги - финансовое подкрепление, то сегодня у нас нет ни того, ни другого»143. Развивая эту мысль далее, первый секретарь Дзержинского райкома КПСС А.Б. Писарев на том же заседании отметил: «Советы не обладают необходимыми правами и полномочиями для регулирования экономической и социальной жизни на своей территории. По-прежнему большое количество вопросов решается в центре, минуя местные Советы. ... Основная масса отчислений идет в республиканский и союзный бюджеты, а все дотации, повышение заработной платы идут из местного бюджета и фонда предприятий»144. И далее, резюмируя сказанное, выступающий заметил, что «местные Советы оказались не готовы в целом к решению сколько-нибудь важных за-дач»145.

Такие оценки экономической основы власти Советов, даваемые руководителями Советов и представителями партийного аппарата, красноречиво свидетельствуют о том, что по крайней мере часть местных Советов не ощутила увеличения своей власти при передаче властных функций от партийных комитетов. Не имея достаточной экономической возможности для реализации социальных, экономических, культурных программ, Советы (особенно нижние звенья советской системы - сельские, поселковые, районные, городские) были обречены на пассивность, что отражалось на их авторитете как органов государства, на авторитете их властных решений.

Экономическая слабость Советов порождала соответствующую схему взаимоотношений этих государственных органов с хозяйственными руководителями. На первом этапе перестройки (1985-1988 гг.) идея сбалансирования интересов директоров и стоящих за ними предприятий, ведомств, с одной стороны, и местных Советов- с другой, получила определенное разрешение. Экономические, хозяйственные и иные права Советов были несколько расширены. Тем не менее пресса того времени продолжала подчеркивать тезис о существовании зависимости Советов от руководителей предприятий. Такое положение было характерно в первую очередь для низовых звеньев советской

146

власти

Анализ источников показывает, что взаимоотношения Советов и хозяйственников после ХГХ конференции КПСС вряд ли улучшились: сохранялась та же зависимость местных органов власти от распоряжающихся имуществом и финансами предприятий руководителей. Описывая с этой точки зрения взаимоотношения сельсоветов с директорами совхозов и председателями колхозов, «Советская Россия» в мае 1989 г. отмечала: «сельсовет умоляет, хозяйственник решает, исходя только из собственных соображений, даже в мелочах. Призвать его к порядку, проявить высокую принципиальность редкий сельсовет рискнет: испортишь отношения- долго ничего не получишь, все село

147

пострадает»

Более того, можно утверждать, что независимость хозяйственного руководителя от решений Советской власти не только не уменьшилась после ХГХ конференции, но и возросла, что говорит об уменьшении власти Советов над директорским корпусом.

Проиллюстрируем этот тезис конкретными примерами. В выступлениях руководителей местных Советов того периода часто высказывалась мысль о бессилии этих органов перед лицом хозяйственника. В июле 1988 г. председатель Мотовилихинского райисполкома Совета г. Перми Б.И. Мищенко, касаясь интересующих нас взаимоотношений, отмечал: «мы (районный Совет и его исполнительный комитет. - Д.К.) можем предложить, мы можем, в противном случае (в случае неподчинения решению Совета. - Д.К.), руководителю предприятия указать, крайняя мера - выразить недоверие. У нас есть печальный пример Орджоникидзевского района, когда управляющему трестом выразили недоверие, но никаких мер не принято городскими властями"148. Не наблюдалось усиления власти Советов в отношении хозяйственных руководителей и год спустя. В июне 1989 г. председатель Ленинского райисполкома г. Перми Н.И. Малышев свидетельствовал: «С Советами как властью хозяйственники фактически часто не считаются. Получается, будто они автономны от местного органа. Принял исполком решение, захотят- исполнят, а не пожелают - прикроются решением Совета трудового коллектива»149.

Зависимость местных Советов от хозяйственников делала эти органы малоавторитетными в глазах директорского корпуса. Интерес с этой точки зрения представляет ситуация, сложившаяся в первые дни работы Владимирского областного Совета народных депутатов нового созыва после выборов 1990 г. Депутатский корпус Совета на 80% состоял из коммунистов, значительная часть которых занимала различные руководящие посты. Именно из-за низкой активности последних первая сессия облсовета в течение нескольких дней не могла начать работу по причине отсутствия кворума150.

Это отношение хозяйственных руководителей к органу власти не было каким-то единичным явлением. Об этой тенденции свидетельствуют и другие факты. Так, в сентябре 1989 г. прошло выдвижение кандидатур на пост председателя исполкома Кировского райсовета г. Перми, в результате которого было названо 15 претендентов. Почти все они были руководителями предприятий. Однако ни один из них не согласился баллотироваться на эту должность. Как отмечала впоследствии областная газета, «руководители предприятий, опытные хозяйственники не считают для себя престижным браться за дело в состоянии нынешнего политического безвластия Советов, отсутствия их

151

экономической самостоятельности»

Следует также учесть и тот факт, что переход предприятий и хозяйств на самофинансирование и самоокупаемость также работал на ослабление советской власти. Это связано преимущественно с тем, что переход на новые отношения с использованием рыночных механизмов содействовал росту коллективного эгоизма, в результате чего наблюдалась тенденция игнорирования как директорами, так и коллективами предприятий и советами трудовых коллективов требований, предъявляемых Советами1 2

Подобная тенденция имела место и на селе. Здесь ее проявление сводилось к тому, что руководители подрядных и арендных коллективов перестали считаться с необходимостью отпускать депутатов на сессии и иные мероприятия, связанные с осуществлением депутатских полномочий. Как правило, это мотивировалось экономическими убытками при осуществлении депутатской деятельности работниками данного хозяйства153. Новые экономические условия, поставив во главу угла проблему рентабельности, экономической выгоды, создавали почву для формирования идеи ненужности нижних звеньев советской системы власти. Появились предложения ликвидировать сельсоветы, заменив их одним или несколькими делопроизводителями для оформления нужных бумаг или соединить сельсовет и колхоз в одну структуру и т.д.154

Рассматривая причины, обусловившие слабость советской власти в годы перестройки, ее беззащитность перед лицом хозяйственника, имеет смысл обратить внимание на то обстоятельство, что нередко руководители Советов связывали эти явления с процессами ломки старой модели политической системы, с устранением от власти КПСС. Как заявил председатель исполкома Орджоникидзевского Совета г. Перми В.Е. Филь в ноябре 1988 г., «мы,... руководители исполкома, ... с большим сожалением вспоминаем о том застойном периоде, когда мы применяли административно-командные методы работы. Тогда нам легче, с меньшей тратой сил, энергии, нервов, и, что самое главное, времени, удавалось решать вопросы»155.

Еще более определенно указывалось на связь между процессами ослабления Советов и реализацией решений ХГХ партконференции в речи руководителя исполнительного органа Ленинского райсовета г. Перми. Выступая на пленуме райкома 21 июня 1989 г., председатель подчеркивал, что в настоящее время «местные органы власти не обладают достаточной полнотой полномочий для решения многих проблем»156. Выход из этой ситуации оратор увидел в «подпорке» Советов со стороны партийных комитетов: «там, где закон, как ни странно, не дает Советам применить власть, а вопрос непременно надо решать,-

157

в силу должно вступать партийное воздействие» . И переходя от должного к сущему, выступающий обратил внимание на то, что такую опору Совет в настоящее время теряет: «Работники аппарата райкома партии, особенно вновь пришедшие, не зная особенностей работы в местных Советах, считают, что они в настоящее время могут выступать только в роли контролеров, помощи в организационной работе по выполнению социально-экономических мероприятий с каждым днем становится все меньше и меньше» (курсив мой. - Д.К.)158.

Эти цитаты из выступлений представителей советских органов дают возможность заключить, что одной из важнейших причин указанного ослабления власти Советов (в том числе над хозяйственными руководителями) стала реализация решений ХГХ партконференции, подразумевающих передачу властных функций от партийных органов советским. Иначе говоря, передача властных полномочий от партии Советам не способствовала укреплению власти Советов, а ослабляла ее.

Остановимся более подробно на обосновании этого, на первый взгляд парадоксального, вывода, обратившись к вопросу о характере взаимоотношений между партией и Советами до периода реформ.

Как известно, по своему положению в общественной системе вообще и политической подсистеме в частности КПСС и Советы занимали ключевые позиции, являясь системообразующими элементами. При этом каждый из этих органов в определенном смысле дополнял другой. С одной стороны, КПСС нуждалась в Советах, поскольку находила в них необходимую легитимацию своих политических решений и шире - существующего политического режима, ибо именно Советы как органы государственной власти превращали партийную волю в волю государства, а партийное решение - в закон государства.

С другой стороны, обратим внимание на то, что в условиях командно-административной системы именно КПСС обладала всепро-низывающей структурой, доходя до низовой ячейки общества - трудового коллектива. Ни один другой институт советского общества (в том числе сами Советы) такой структурой не обладал. Кроме того компартия концентрировала в своих руках кадровые назначения на все сколько-нибудь важные государственные и хозяйственные должности. Вследствие этих факторов именно компартия становилась силой, способной организовать выполнение тех властных решений, которые принимали Советы как органы государственной власти159 Другими словами, КПСС в указанном смысле представляла собой важную часть механизма реализации советской власти. Обратим внимание, что даже на первом этапе перестройки, как показывают источники, совместные партийно-советско-хозяйственные решения имели больший авторитет

160

и возможность для реализации, чем решения советских органов Косвенно на справедливость этого тезиса о характере взаимоотношений КПСС и Советов указывает предложение о слиянии Советов с партийными комитетами на местах161.

Подводя итог, еще раз зафиксируем, что КПСС в доперестроечный период действительно подминала советскую власть и присваивала себе ряд ее функций, но она также была необходима Советам как структура, посредством которой решения советских органов находили свое воплощение. Отсюда становится понятным, почему ни одна из многократно предпринимавшихся попыток разграничить компетенцию советских и партийных органов, имевших место в различные периоды советской истории, так и не увенчалась успехом.

Развивая тезис о характере взаимоотношений КПСС и Советов далее, можно сделать следующее заключение: поскольку Советы были тесным образом связаны с КПСС и зависимы от нее в указанном смысле, то соответственно и устранение партии от власти и последующая ее ликвидация обусловили нарушение механизма реализации властных решений Советов, дальнейшее снижение авторитета этих органов и последующую их гибель.

Этот теоретический вывод находит свое подтверждение на историческом материале периода реформирования политической системы советского общества в 1988-1991 гг. На правомерность такого вывода указывают тенденции во взаимоотношениях Советов и хозяйственных руководителей в период 1988-1991 гг.

Обратим внимание на анализ взаимоотношений Совета и директорского корпуса, сделанный председателем исполкома Ленинского райсовета г. Перми Н.И. Малышевым в выступлении в июне 1989 г.: «В руках исполкома пока нет инструмента, с помощью которого можно заставить того или иного руководителя подчиниться воле народных избранников. Хозяйственники практически стоят над требованиями полновластия Советов»162 (курсив мой. - Д.К.). Особый интерес в данном контексте вызывает предложенный оратором выход из этого положения. «С подобным мириться нельзя,- заявил он.- Я думаю, правильно сделает бюро райкома партии, ... разберется и строго спросит с тех руководителей, кто не выполняет или не хочет выполнять реше-

163

ние местного органа»

Эта просьба к партийному органу обнаруживает неспособность Советов подчинить руководителей предприятий своей воле и, с другой стороны, раскрывает истинную роль КПСС как структуры, реализующей решения советской власти. Если раньше КПСС обладала такой властью над директорским корпусом, которая приводила в движение как партийные решения, так и советские, то после изменения кадровой политики партии и внедрения института выборности хозяйственник получил независимость, что сопровождалось фактической ликвидацией системы номенклатуры. Таким образом, влияние партийных органов на директорский корпус было значительно ослаблено, в результате чего местные Советы оказались еще более беззащитными перед лицом хозяйственника, чем это было при всевластии КПСС. Ирония истории состояла в том, что осуществление лозунга «Вся власть Советам» на деле ослабляло Советы, что связано с отсутствием у них собственного четкого механизма реализации властных решений и разрушением старого механизма, включающего использование партийной структуры.

Обратим внимание на еще один фактор, оказавший существенное влияние на ослабление советской власти в указанный период.

Идеологическое размежевание общества, имевшее место в годы перестройки, отражалось и на работе Советов. В условиях быстрой политизации общества состав Советов, выбранных в 1990 г., был также политизирован и представлял собою, как правило, конгломерат различных политических сил. Другими словами, депутатский корпус был весьма пестрым с точки зрения политических ориентации депутатов. Это было характерно как для Советов, в которых победу одержали представители КПСС, так и для Советов, большинство в которых принадлежало силам, оппозиционным КПСС. Как уже отмечалось в данной работе, позиции депутатов членов КПСС далеко не всегда совпадали с позицией этой организации. С другой стороны, демократический лагерь также не был гомогенным образованием. Такая расстановка сил находила своеобразное отражение в деятельности Советов различных уровней.

Представляется обоснованным вывод, сделанный председателем Ленсовета А.Собчаком при анализе деятельности Советов после выборов 1990 г. В частности, он констатировал: «В наших Советах, по сути, столько партий, сколько и депутатов. Деление на фракции носит чисто условный, психологический характер. Фракции у нас текучи, они могут изменяться на ходу, могут спонтанно не выполнять собственные решения и обещания. Значит, даже небольшая активная группа способна блокировать принятие решений»164 Подобная тенденция была характерна для Верховного Совета РСФСР, Моссовета, Ленсовета, горсовета Свердловска, ряда Советов Украины и др.165

Очевидно, что политическое противостояние в Советах затрудняло принятие ими решений и реализацию этих решений, зачастую превращало работу Советов в «бесплодную говорильню». Эта особенность переходного состояния Советов и их депутатского корпуса сыграла важную роль в делегитимизации самих Советов и способствовала относительно безболезненной ликвидации советской системы власти осенью 1993 г.

Процессы постепенного устранения КПСС от власти и переход части Советов на оппозиционные КПСС позиции делали властное поле достаточно пестрым. Это проявлялось не только в противостоянии демократических Советов и партийных комитетов, но также и в ряде других явлений: атомизации советской структуры, «войне законов», «параде суверенитетов», появлении альтернативных органов власти.

Под атомизацией советской структуры в данном случае подразумевается неподчинение нижестоящих Советов тем решениям, которые принимали Советы более высокой инстанции или какие-либо другие вышестоящие властные органы. Развитие этого явления, очевидно, также связано с тенденцией эрозии власти КПСС и разрушением механизма реализации Советской власти. Кроме того, победа демократических сил на выборах в республиканские и местные Советы в 1990 г. разрушила монопольное господство КПСС в Советах, которое в известном смысле являлось элементом, скрепляющим советскую структуру. В результате устранения этого цементирующего момента она начала рассыпаться на отдельные, часто противоречащие, противостоящие друг другу звенья. В качестве подтверждения этого тезиса приведем выступление в декабре 1990 г. председателя Пермского городского совета народных депутатов Ф.Г. Шемина: «Сегодня в Советах структуры нет и мы практически не можем выполнить свое решение. Городской Совет, районный Совет еще думают: подчиняться им

166

или не подчиняться, до коллективов мы не доходим»

Было бы, однако, ошибкой относить генезис тенденции атомиза-ции к периоду после выборов 1990 г. На этом этапе она лишь получила наиболее полное воплощение. Отдельные проявления атомизации советской структуры обозначились уже в 1987-89 гг.

Так, в конфликте по поводу принадлежности Нагорного Карабаха обе противостоящие стороны (Азербайджан и Армения) игнорировали те решения, которые принимались Верховным Советом СССР, его Президиумом. Например, принятое Верховным Советом СССР 28 ноября 1989 г. постановление «О мерах по нормализации обстановки в Нагорно-Карабахской автономной области», содержащее компромиссный вариант решения противоречий, было отвергнуто обеими сторонами конфликта. В ответ на решение союзной власти Верховный Совет Армении принял постановление, в котором оценивал меры, предусмотренные постановлением центрального органа, как «новый

167 т/-

акт аннексии» . Кроме того указанный орган принял решение о воссоединении Армении и Нагорного Карабаха168. Тем самым были нарушены статья 78-я Конституции СССР, по которой территория союзной республики не могла быть изменена без ее согласия169, а также постановления по Нагорному Карабаху Верховного Совета СССР и Президиума от 23 марта 1988 г., 18 июля 1988 г. и 28 ноября 1989 г. С другой стороны, решение Верховного Совета СССР было отвергнуто и азербайджанской стороной. Президиум Верховного Совета Азербайджана 4 декабря 1989 г. принял постановление о приостановлении

170

ряда положении постановления центрального органа власти

Подобные противоречия, характеризующие атомизацию советской структуры, были характерны также для взаимоотношений союзных институтов власти и органов государственной власти Литвы, Латвии, Эстонии вплоть до признания независимости прибалтийских республик осенью 1991 г. 171

Если до выборов 1990 г. тенденция атомизации носила спорадический характер, затрагивала взаимоотношения лишь отдельных звеньев советской структуры, то после выборов в республиканские и местные Советы 1990 г. она приняла массовый характер.

Размежевание Советов шло как по национальному, так и по политическому признакам. Так, после выборов 1990 г. в Молдавии съезд народных депутатов районов компактного проживания гагаузов заявил о создании Гагаузкой ССР. Одновременно это решение подразумевало отказ от подчинения кишиневским властям. Такое же неприятие решений органов власти Молдовы было характерно для органов советской власти образованной на территории Молдовы Приднестровской республики172.

Принятие Верховным Советом Литвы 11 марта 1990 г. «Акта о восстановлении независимого Литовского государства» сразу обозначило проблему атомизации Советов внутри самой республики по национальному признаку. Так, Снечкусский поселковый Совет народных депутатов, отражающий настроение русскоязычного населения, не признал факта восстановления независимости Литвы, ее Конституции и возвращения прежней национальной символики. Поселковый Совет выступил против выхода республики из СССР и, обращаясь к различным союзным органам, требовал обеспечить особый статус поселка либо его вхождение в Белоруссию173.

Подобное сопротивление республиканским советским органам было характерно и для ряда Советов Эстонии, в депутатском корпусе которых преобладали неэстонцы. 2 февраля 1990 г., в день принятия республиканским собранием народных депутатов Эстонской ССР Декларации по вопросу государственной независимости Эстонии, народными депутатами Таллинна, Кохтла-Ярве, Нарвы и Силламяе был образован Комитет защиты советской власти и гражданских прав в Эстонии. Комитет обратился в Президиум Верховного Совета Эстонской ССР с заявлением, в котором выражал недоверие Президиуму Верховного Совета Эстонской ССР и брал на себя функции координирования законной власти. «Ни один законодательный акт, принятый начиная с 16 ноября 1988 г., в нарушение гражданских прав и Конституции СССР, мы не признаем, и в отношении их применения объявляется акт гражданского неповиновения. Все последующие законодательные акты принятые Верховным Советом ЭССР, входят в силу только после их регистрации комитетом»,- отмечалось далее в документе174. Как следует из цитаты, выламывание республиканского Совета из советской структуры, неподчинение его законодательству Союза неизбежно вело к дальнейшей атомизации указанной структуры: часть нижестоящих Советов отказалась подчиняться республиканскому органу власти.

Тенденция атомизации прослеживается и в менее острых конфликтах на национальной почве. Осенняя сессия 1990 г. Усть-

Каменогорского городского Совета народных депутатов Казахской ССР приняла постановление, которым приостанавливала действие закона «О языках в Казахстане» и потребовала от Верховного Совета республики пересмотреть закон и уравнять в правах казахский и рус-

«175

скии языки

Указанная тенденция развивалась также по причине существования различий в политической ориентации различных Советов. Тенденция к появлению противоречий между органами государственной власти на этой почве проглядывалась достаточно отчетливо еще до начала функционирования новых Советов. Так, в одной из статей, опубликованных в «Комсомольской правде» 31 марта 1990 г., прогнозировалось: «По Москве уже и сейчас заметно, что в Советах разных уровней большинством обладают разные силы. И представляете, что получится? Моссовет решит одно, а райсовет откажется подчиняться:

~ г 176

мы, мол, суверенный ооъект власти»

Такой прогноз не был безосновательным, что подтвердила последующая практика. Подобные противоречия между Советами стали характерным явлением властеотношений в период после выборов 1990 г. Например, в Ленинграде городской Совет находился на оппозиционных КПСС позициях. В то же время на выборах в районные Советы демократические силы не получили большинства, что способствовало дистанцированию райсоветов от горсовета. Проявлением этой тенденции стало принятие районными Советами Ленинграда деклараций о власти, согласно которым указанные районные органы объявляли о переходе в собственность районов земельных участков, архитектурных сооружений и т.д.177 Тем самым обозначился процесс дальнейшей атомизации советской структуры, затронувший и ее низовые ячейки.

Очевидно, что этот процесс ослаблял власть Советов как целостной структуры. В результате действия указанных факторов (устранение КПСС как властного института, атомизация советской структуры и т.д.) Советы теряли способность реализовывать свои властные решения, бороться с нарастающими трудностями в экономической, политической, межнациональной и других сферах жизнедеятельности общества. Следствием этой тенденции стало формирование условий для присвоения властных функций другими органами.

Представляется, что в качестве таких альтернативных властных органов можно рассматривать стачечные (забастовочные) комитеты, появившиеся летом 1989 г. и в трансформированном виде просуществовавшие до конца рассматриваемого нами периода.

С первых часов существования стачечных комитетов обозначилась тенденция присвоения ими ряда властных функций. Источником власти для комитетов являлась горняцкая масса и поддерживающее их население. В отличие от других местных органов власти, стачечные комитеты в первое время своего существования пользовались значительным доверием и поддержкой населения. Так, по данным исследования общественного мнения, проведенного ВЦИОМ в регионах забастовок сразу после их окончания летом 1989 г., следует, что 80% опрашиваемых доверяли стачкомам и только 11% - традиционным властным структурам и 12% народным депутатам178.

Отметим лишь некоторые проявления власти стачкомов.

Как правило, одним из первых действий подобных комитетов в Кузбассе, Донбассе, Воркуте было закрытие виноводочных магазинов. В ряде мест по указанию стачкомов рабочие отряды следили за ввозом в населенные пункты спиртных напитков. В Воркуте по распоряжению стачкома проводились рейды по магазинам и базам с целью вы-

1 179

явления сокрытых дефицитных товаров

Рабочие отряды по поручению комитетов осуществляли охрану общественного порядка как в местах проведения митингов шахтеров, так и в целом в населенных пунктах. При этом милиция либо была парализована в своих действиях либо была вынуждена работать в тесном контакте с этими отрядами. В ряде случаев рабочие отряды выполняли и функции следственных органов: за время проведения забастовки 1989 г. им удалось раскрыть несколько преступных группиро-

180

вок, занимавшихся квартирными кражами

По данным управления внутренних дел Кемеровской области, за время проведения забастовки в Междуреченске уровень преступности снизился на 31,4% 181. Борьба стачкомов и рабочих отрядов при них с пьянством привела к тому, что численность поступивших в медвыт-

182

резвитель г. Прокопьевска в дни забастовки снизилась в 10 раз Пресса того времени справедливо отмечала, что именно благодаря деятельности стачкомов забастовки не вылились в кровавые эксцес-

183

сы

Наряду с функциями охраны общественного порядка стачком брал на себя и выполнение других властных полномочий. Нередко эти органы выступали в роли администраторов производства. Именно по их распоряжениям осуществлялась поддержка всех систем жизнеобеспечения и функционирования шахт. В Междуреченске стачечный комитет обязал директоров шахт и предприятий города обеспечить безопасность и сохранность рабочих мест. Фактически во время забастовки директорский корпус города был вынужден выполнять ука-

184

зания, исходящие от стачкома . По решению стачечных комитетов отгрузка угля потребителям во всех угольных бассейнах была прекращена. В горняцких поселках Донбасса в экстренных случаях отправка угля металлургическим комбинатам осуществлялась по решению стачкома185. Такое же решение приняли стачкомы Кузбасса186.

Газета «Комсомолец Кузбасса» констатировала: «Все неработающие и работающие предприятия подчинялись только стачкому, порядок на улицах поддерживали пикеты рабочих ... Своей властью комитеты должны были не только запрещать работать целым предприятиям, но и запрещать не работать, что в условиях забастовки

187

вдвойне сложно» . Так, по распоряжению стачкома Прокопьевска после одного дня забастовки была возобновлена работа предприятий

Г 188

оооронного комплекса

После прекращения летних забастовок 1989 г. стачечные комитеты продолжали функционировать, преобразовавшись в рабочие комитеты. В Кузбассе подобная эволюция имела место вопреки подписанному региональным забастовочным комитетом и комиссией ЦК КПСС протоколу, согласно которому органы самоуправления рабочих должны были самоликвидироваться к 1 августа 1989 г.

Рабочие комитеты взяли на себя контроль за реализацией правительственных обещаний189. В то же время они продолжали выполнять и некоторые функции местных органов управления: выступали в роли арбитров в спорах между различными учреждениями, способствовали решению насущных проблем обеспечения населения товарами, жильем и т.д. О том, что рабочие комитеты обладали определенным авторитетом и властью , можно судить по тому факту, что поток писем и жалоб граждан, обычно адресовавшийся партийным органам и Советам, в значительной мере стал направляться в рабкомы.

В свете того, что стачкомы присваивали часть властных функций, представляет интерес проблема их взаимоотношений с «традиционными» институтами власти. В ходе забастовки партийные комитеты, Советы народных депутатов и другие институты были сохранены. В то же время их реальная власть была предельно ослаблена. Как признавал председатель Кемеровского облисполкома, в результате деятельности стачкомов в области сложилось двоевластие190.

В отношении к традиционным властным институтам стачкомы проводили тактику контроля. Член бюро городского рабочего комитета Прокопьевска М.П.Анохин впоследствии так комментировал эту тактику: «Мы думали: сможем ли мы, ликвидировав горисполком, взять его функции на себя? А потом поняли: этого и ненужно. Самоубийственно ломать уже наработанную структуру. Ее просто надо по-

191 тт

ставить под контроль» . Не выступая против Советов как органов власти, стачкомы выдвигали требование их досрочных перевыборов. Это требование выдвигалось как в 1989 г., так и в ходе летних забас-

192

товок 1990 г. В свете рассматриваемых взаимоотношений стачкомов с традиционными органами власти примечательным является тот факт, что в их состав иногда включались представители администра-

193

ции шахт, секретари партийных комитетов

Преобразование стачкомов в рабочие комитеты в условиях прекращения забастовок вновь обострило проблему взаимоотношений формирующихся органов с советскими и партийными институтами.

В ряде мест преобладающей стала тенденция самоустранения рабочих комитетов от власти. Так, Кемеровский городской забастовочный комитет фактически ограничил свою компетенцию контролем за выполнением соглашений с правительством. Он принял обращение к трудовым коллективам, в котором объявлял себя "объединением прогрессивно настроенных трудящихся, которые проводят ... единую линию через парткомы, профкомы, Советы трудовых коллективов, добиваются реализации протокола в каждом коллективе"194. Еще более определенно высказались представители стачкома Прокопьевска (Кузбасс) : "Мы в политику не вмешиваемся. Стачком не ставит вопрос о передаче ему власти в городе"195.

Вместе с тем существовала и противоположная тенденция к расширению властных полномочий рабочих комитетов. При создании Союза рабочих Кузбасса представитель Карагандинского областного рабкома предлагал включить в устав создаваемого органа пункт, согласно которому Союз заявлял о том, что «обладает реальной политической властью». Под этим подразумевалось установление власти над Советами: Советы должны были выполнять ту программу, которую разрабатывал бы Союз рабочих и лишь при условии выполнения Советами указанной программы эта власть превращалась бы в простой контроль за деятельностью Советов. В этом случае, за рабочими комитетами предполагалось сохранить право «употребить власть» в

196

случае отклонения депутатов от реализации нужной линии

Эта концепция не нашла поддержки на Ш конференции рабочих комитетов Кузбасса (1989 г.). Большинство ее участников высказалось в пользу резолюции, одобряющей дальнейшую демократизацию Советов и заявляющую об отказе создаваемого органа рабочих от каких-

Г « 197

либо претензии на власть

Отказ стачечных комитетов от власти был запрограммирован с момента их появления как особенностями политических установок стачкомов, так и в целом рабочего движения 1989-1991 гг.

Такой вывод обусловлен тем, что в годы перестройки рабочее движение изначально ограничивалось узкими целями, воплощенными в согласительном протоколе с правительством. Кроме того, большое значение имело то обстоятельство, что рабочее движение не имело четко продуманной стратегии: в требованиях и действиях шахтеров сосуществовали как рыночные, антикоммунистические тенденции, усилившиеся в 1990-1991 гг., так и антирыночные198. Очевидно, что это также не могло способствовать выработке ясных представлений в среде рабочего движения о роли стачкомов как органах власти. А отсюда стачкомы, как правило, выполняли властные функции вынужденно, в силу сложившихся обстоятельств. В результате стачкомы так и не перешагнули локальных рамок. Являясь зародышами органов власти рабочего класса на местах, они оказались силой, способствовавшей департизации и десоветизации общества, формированию основ рыночной экономики, упрочению позиций демократических сил в органах власти199.

Во многом такие результаты объясняются отсутствием у рабочего движения собственной рабочей партии, способной сфокусировать экономические и политические интересы рабочих, выработать четкую стратегию и тактику, в том числе и по вопросу о сути, роли и будущем забастовочных комитетов.

Еще одной альтернативой существовавшим органам власти стали различного рода национальные организации, которые брали на себя выполнение властных функций.

Такую роль выполнял, в частности, Съезд полномочных представителей населения Нагорного Карабаха и образованный им Национальный Совет. Появление этих органов было вызвано расширением межнационального конфликта между Арменией и Азербайджаном за обладание Нагорным Карабахом. Съезд полномочных представителей населения Нагорного Карабаха, собравшийся в середине августа 1989 г. в Степанакерте и представляющий интересы армянской части населения области, признал незаконным создание Президиумом Верховного Совета СССР Комитета особого управления ИКАО200. В декларации, принятой съездом, отмечалось: «Введение особой формы управления, лишение ИКАО областного комитета партии и областного Совета народных депутатов фактически узурпировало и без того ничтожные права автономного образования... Комитет особого управления не в состоянии управлять областью, народ находится на грани фи-

201

зического и нервного напряжения»

Отказав Комитету особого управления в легитимности, Съезд представителей провозгласил себя органом власти на территории автономии. Съезд также принял Регламент - документ, который позволяет более детально рассмотреть функции новых институтов власти.

В этом документе Съезд объявлял себя высшим органом власти на территории ИКАО. «Съезд рассматривает и решает все вопросы, отнесенные к компетенции обкома партии и областного Совета народных депутатов в части руководства рай(гор)комами партии, рай(гор) Советами народных депутатов. Эти полномочия съезда признаны решениями пленумов рай(гор)комов партии и сессий рай(гор) Советов»202 Съезд также избрал Национальный Совет, наделив его полномочиями руководства всеми сферами жизни общества на период

203

между съездами .

Решения, принятые Съездом полномочных представителей населения Нагорного Карабаха, позволяют сделать вывод, что был сформирована новая альтернативная властная структура. Этот вывод основывается на том факте, что Съезд и Национальный Комитет противопоставляли себя Комитету особого управления, созданного по решению союзного органа государственной власти и который, по мнению делегатов съезда представителей, отражал «незаконные притязания Азербайджана»204. Кроме того, своими притязаниями на власть новые органы противоречили постановлениям Верховного Совета СССР, его Президиума по Нагорному Карабаху, а также законодательству Союза .

Обратим внимание, что альтернативность этих органов, как и в случае со стачечными комитетами, была относительной. Во-первых, полномочия Национального Совета как постоянно действующего органа государственной власти признавались временными. В Регламенте оговаривалось, что в случае восстановления функций обкома партии и областного Совета народных депутатов и при условии их вывода из подчинения республиканских органов Азербайджана, Национальный Совет прекратит свое существование205. И хотя роспуск самого съезда не оговаривался, эта мера указывает на относительную альтернативность сформировавшейся властной структуры.

Во-вторых, партийные комитеты и Советы не распускались, а включались в единую структуру власти, центральным звеном которой становился Съезд полномочных представителей населения Нагорного Карабаха и его рабочие органы. В документах, принятых съездом, неоднократно подчеркивалось, что съезд и Национальный Совет берут власть согласно решениям местных партийных комитетов и Советов

206

народных депутатов

Кроме того, Национальный Совет провозглашался единым органом коммунистов и беспартийных, который действует в рамках советских законов и норм партийной жизни207. Поскольку новые органы соединяли в себе партийную и советскую власть, то был разработан механизм принятия партийных решений Национальным Советом. В Регламенте было зафиксировано отдельным пунктом, что при принятии съездом или Национальным Советом НКАО либо его Президиумом постановлений по вопросам партийной жизни в голосовании принимают участие только члены КПСС208.

Вторая статья Регламента провозглашала, что в своей деятельности съезд руководствуется Конституцией СССР и Уставом КПСС, законами Союза СССР, постановлениями ЦК КПСС и Правительства СССР209. В качестве символа государственной власти на территории Нагорного Карабаха был принят государственный флаг СССР210.

Кроме того, по форме организации Съезд и его органы в значительной степени повторял советскую форму власти. В частности, предусматривался отзыв делегата Съезда той организацией, которая выдвигала его кандидатуру простым большинством голосов211.