Тема4 Парламентская реформа 1832 г. Общественные движения 1830- 1840-х гг,

правительство, как обычно, видело в повышении таможенных тарифов и введении новых налогов, которые парламент утвердил весной 1815 г.

В том числе были установлены новые хлебные законы, зафиксировавшие высокие цены на главный продукт питания основной массы жителей королевства. Причины такого шага были связаны с последствиями континентальной блокады, установленной Наполеоном. Она привела к значительным изменениям в аграрном секторе I Британии. Сокращение импорта зерновых способствовало резкому увеличению цен на хлеб и расширению собственного производства. Фермеры стали использовать земли неудобные, малопригодные для выращивания зерна, что оправдывалось высокой ценой на рынке. Снятие блокады и поступление дешевого товара из Восточной Европы грозило разорением землевладельцев, фермеров и арендаторов, т. е. подавляющей части населения страны. Именно эти слои общества, организуя митинги и направляя петиции, поставили перед парламентом вопрос о необходимости принятия срочных мер. 17 февраля нижняя палата приступила к обсуждению сложившейся ситуации. Представлявшие интересы землевладельцев депутаты были склонны сохранить высокие цены на хлеб. Эта мера закрепляла ненормальное положение в аграрном секторе. Вместе с тем она способствовала и поддержанию уровня жизни многочисленной армии людей, трудившихся на земле, но существенно ухудшала положение горожан.

Акции протеста отличала оперативность и массовость. 1 марта состоялось первое чтение законопроекта. А уже 2 марта поступила петиция из Бристоля, отражавшая настроение 40 тыс. жителей города. Под петицией из Манчестера стояло 54 тыс. подписей, от .лондонского Сити — 40 тыс. (при этом подписи были собраны только за один день), Лидса — 24 тыс., Саутворка — 7,5 тыс., Клепхема — 7,5 тыс. и т. д. Реакция горожан не всегда осуществлялась в форме петиций. Безработица и рост цен спровоцировали волнения в городах. Так, в Лондоне в марте 1815 г. были выбиты стекла в домах некоторых сторонников новых хлебных законов. И отдельных районах использовались войска для подавления выступлений, голодных бунтов. Вместе с тем была усилена и помощь беднякам, коюрую оказывали приходы. Но главным образом необходимо обратить пни мание на следующие моменты. Первое — благодаря прессе сведения из Лондона о заседаниях парламента поступали практически во все крупные развивающиеся регионы страны довольно быстро по тем временам в связи с расширившейся сетью дорог. Второе — жители торгово-промышленных центров и портовых городов были готовы принять участие в митингах и протестовать, в том числе и легальными методами, против принятия закона, ущемлявшего их интересы.

В период кризиса 1815-1816 гг. прошли стачки, погромы, массовые демонстрации. Они сопровождались разгромом продовольственных лавок и складов. Социальный протест поначалу носил экономический характер и был направлен против хлебных законов, роста цен и безработицы. Политическая окраска обозначилась с лета 1816 г., когда борьба против хлебных законов, продовольственные волнения, движение разрушителей машин стали переплетаться с идеей о парламентской реформе, которая повсеместно завоевывала все большее число сторонников. В этом плане весьма показательны случаи, когда рабочие отказывались от благотворительной помощи, заявляя, что им нужны не подачки, а реформы.

В августе 1816 г. берет начало петиционная кампания. На митинге в Вестминстере было решено обратиться в парламент с требованием проведения реформ. А осенью Ф. Бердетт — президент Гемпден-клуба — призвал все общества посылать в Лондон петиции 0

реформе и назначить делегатов для обсуждения проекта билля, который следует внести в палату общин. К зиме почти во всех круп-пых центрах — Манчестере, Ланкашире, Лейстере, Ноттингеме, 1

Неффилде, Бирмингеме и др. — имелись организации радикального характера. Только в Уэльсе и Шотландии общее число членов таких объединений доходило до 500 тыс.

Зимой 1817 г. прошел митинг в Спафилде — на пустыре близ Лондона. На нем собралось до 100 тыс. человек. Несмотря на отдельные призывы, на митинге были отвергнуты насильственные методы выражения недовольства и требований. Резолюция, принятая участниками, гласила: обратиться в парламент с просьбой о реформе. С этого времени происходит резкое усиление радикального движения. Нарастает волна митингов, которые проходили по всей стране, но особенно интенсивно в Англии и Шотландии. Заметно активизируется деятельность клубов. В январе в Мидлтоне собрались делегаты от 21 клуба. Они выработали совместные требования: всеобщее избирательное право, 3-месячный ценз оседлости, ежегодные выборы, отказ от имущественного ценза для депутатов, предпринятое шагов в сторону уравнения избирательных округов. 11 ными словами, они требовали предоставить политические права всем мужчинам, достигшим 18-летнего возраста, за исключением 1иц, получавших высокие правительственные пенсии и синекуры.

В конце января 1817 г. в Лондоне собрались посланцы от про-м ышленных регионов. Всего прибыло около 70 человек. Они привезли с собой петиции, при этом у некоторых делегатов их было по 2-3 десятка. На первом же собрании, которое состоялось 22 января, было решено требовать уничтожения имущественного ценза для депутатов. К этому времени в парламент было подано свыше 600 петиций, под которыми стояло от 1 млн до 1,5 млн подписей. Вовлечению все большего числа людей в борьбу за реформу способствовало создание радикальной прессы, которая распространялась по стране.

В январе 1817 г. группа лондонских либералов учредила Общество парламентской реформы. Создание Общества стало проявлением шедшего размежевания внутри радикального лагеря. Группа, возглавляемая Бердеттом, выступила против всеобщего избирательного права.

Начавшееся в Лондоне движение быстро расширялось, охватив промышленные округа, в наибольшей мере пострадавшие от экономического кризиса. Нарастание социальной напряженности вызвало беспокойство аристократии и части буржуазии. Сложившаяся ситуация, по их мнению, угрожала основам общества, собственности и конституции. Страх перед возможным повторением в Англии событий, подобных Французской революции, превратился в один ил важнейших факторов внутренней политики с конца XVIII в. Пути предотвращения социального взрыва правящие круги по-прежнему видели в запретах и репрессиях. И уже в марте 1817 г. парламент временно приостановил действие Хабеас Корпус Акта, восстановил статьи о митингах, собраниях и обществах Акта 1795 г., ввел суровое наказание за агитацию среди солдат и матросов. Эти меры позволили местным властям арестовать всех наиболее заметных радикальных лидеров, использовать войска для подавления выступлений шахтеров, восстаний в Йоркшире и Дербишире.

Летом 1817 г. накал борьбы заметно снизился, значительное число клубов было распущено, лидеры и активисты находились в тюрь- | мах. Ослаблению движения способствовали не только репрессии, но и наступление перелома в экономическом кризисе, оживление

и промышленности. К весне 1818 г. ряд ведущих отраслей текстильного производства находились на подъеме. Улучшение экономического положения, снижение уровня безработицы и репрессивные меры привели к временному снижению социальной напряженности. Что, в свою очередь, позволило правительству отменить билль о приостановке Хабеас Корпус Акта. Вскоре были освобождены из порем и многие радикальные лидеры.

В 1818 г.

Во второй половине 1818 г. на северо-востоке страны в среде рабочих и ремесленников создаются Общества политических протестантов. Они носили политико-просветительский характер. Члены Обществ собирались вместе и слушали чтение отрывков из политической литературы. Уже к зиме активизируют деятельность старые союзные общества.

На рубеже 1818-1819 гг. обозначились первые признаки нового экономического кризиса, что способствовало дальнейшему оживлению деятельности радикалов. В Стокпорте создано союзное общество с четкой организацией, выборными руководящими органами. 11а его собраниях, как и у «протестантов», проходило чтение и обсуждение политической литературы. В начале июня прошел тайный съезд делегатов Ланкашира и Йоркшира. Радикалы формулируют новую стратегию: добиться реформы путем создания союзных обществ, распространения политической литературы, частым созывом публичных митингов. Летом радикалы проводят многочисленные митинги. К этому времени женщины-работницы начинают принимать участие в движении. Создаются женские радикальные союзы п общества.

Лондонские радикалы выдвигают идею выбирать «законодатель-и ых представителей», которые и будут настаивать на представлении петиций спикеру палаты общин с тем, чтобы далее они были внесены на рассмотрение парламента. Эта мысль возникла после отказа Бердетта представить петицию радикалов в парламент и в связи с отсутствием надежных сторонников в палате. Принято решение организовать грандиозный митинг в Манчестере для избрания «законодательных представителей».

С этого времени нарастало напряжение с двух сторон. К митингу готовились и сторонники реформы и власти. В Манчестер прибыли представители других городов и регионов. Число участников по разным данным колебалось от 40 до 150 тыс. человек. Митинг состоялся 16 августа 1819 г. в Манчестере на площади Питерсфильд, названной в честь Святого Петра. Городской магистрат решился на крайние меры: митинг был разогнан вызванными войсками. Результатом явилась гибель предположительно от 5 до 11 (точных сведений в документах и исторической литературе не имеется) и ранение около 500 человек. А так как в избиении собравшихся на площади людей принимали участие соединения, сражавшиеся при Ватерлоо, то события в Манчестере были названы в народе «побоищем при Питерлоо». Газета «Тайме» поместила подробный отчет о событиях в Манчестере, который был перепечатан основными изданиями по всей стране. «Тайме» резко критиковала действия городских властей, призванных, по ее словам, защищать своих граждан, а не наблюдать за произволом. С этого времени началось возрастание роли газеты в жизни британского общества. Это было напрямую связано с ее позицией относительно событий в Манчестере и стране летом, а затем и осенью 1819 г.

Манчестерская драма вызвала взрыв негодования. На митингах в Глазго, Галифаксе, Ливерпуле и других городах высказывалось осуждение действий властей и требование тщательно расследовать это событие. Вместе с тем подтверждалось намерение добиваться парламентской реформы легальными методами. Нередко находившиеся в оппозиции виги сами инициировали проведение митингов, либо же использовали их в своих целях с тем, чтобы поставить вопрос о негибкости и неэффективности политики насилия тори.

С осуждением политики торийского кабинета выступили в парламенте и прессе радикалы и виги. Не оспаривая серьезности положения, они утверждали, что политика правительства лишь способствовала его ухудшению. Однако консервативное правительство лор да Ливерпуля было настроено на решительное подавление массового движения. Осенью 1819 г. чрезвычайная сессия парламента утвердила расширение ассигнований на военные расходы и приняла законы, которые, по сути, вводили запрет на проведение массовых митингов и ограничивали возможности печати. Впоследствии эти законы получили название «шесть законов для затыкания рта». Результатом правительственных шагов явилось ограничение права граждан на участие в публичных митингах и собраниях. Отныне па проведение подобных мероприятий требовалось разрешение магистрата в городах, или лорда-лейтенанта в графствах, решительно настроенных против участников движения и бунтовщиков. Запрещалось ношение оружия и обучение пользоваться им. Три акта регламентировали выпуск прессы. Была ограничена публикация материалов о политических событиях и увеличен штемпельный сбор, который с этого времени распространился и на памфлетную литературу. Последняя мера была направлена против дешевых популярных изданий и прежде всего газеты Коббетта. Акт парламента привел к резкому сокращению их числа, сделав, как правило, невозможным легальное издание демократических газет. В целом законы 1819 г. значительно урезали политические и гражданские права жителей страны.

Несмотря на подавление демократического движения, идея о пар-даментской реформе не потеряла своей притягательности в среде радикалов и части вигов. И хотя мощные выступления за реформу па время прекратились, сохранившиеся демократические издания и радикальные лидеры по-прежнему обращались к згой теме. Продолжилась и агитация Коббетта, но уже не столь аютишая. Н 1822 г. па митинге в Йоркшире была принята петиция, обращенная в парламент и требовавшая проведения парламентской реформы. Один из активных парламентских вигов лорд Джон Рассел дважды выступал в палате общин с предложением принять резолюцию о том, что система представительства нуждается в пересмотре. Такая резолюция стала бы основанием дальнейшего рассмотрения вопроса, но инициатива Рассела не встретила поддержки. Запреты на созыв митингов и ограничения прессы не остановили ни выступления прошв правящей аристократии, ни критику политики правительства, которое становится главным ее объектом. Новый подъем в обществе пыл связан с делом о разводе Георга IV.

Взошедший на престол в январе 1820 г., Георг IV с 1812 г. являлся регентом при больном отце, при этом его власть была серьезно ограничена парламентом. Георг был непопулярным королем в связи с легкомысленным и расточительным образом жизни, ссорами с Георгом III. Под давлением отца и парламента, обещавшего заплатить его огромные долги, принц женился на Каролине Брауншвейгской. Брак оказался неудачным, и после рождения дочери Георг официально разъехался с женой. Впоследствии она покинула Британию и поселилась в Италии. Смерть дочери — молодой принцессы Шарло-ты — лишила Георга наследников и побудила его братьев задуматься о своих собственных шансах на трон.

Первым шагом монарха стало требование от кабинета подготовить закон о разводе с Каролиной Брауншвейгской. Билль, содержавший небеспочвенные обвинения в ее адрес, рассматривался в парламенте с 19 августа по 30 ноября, его заседания приковали внимание буквально всей нации. Виги заняли жесткую антиправительственную позицию и поддержали Каролину. Скорее это диктовалось желанием свергнуть тори, чем стремлением добиться благоприятного для супруги короля решения вопроса. Вместе с тем поддержка, оказанная ей британцами, отношение к ней со стороны народа, памфлетистов и либеральной прессы со всей очевидностью обнаружили непопулярность короля и кабинета лорда Ливерпуля. На первый взгляд, семейное, неполитическое по своему характеру, но вместе с тем и важное для судьбы династии дело позволило вести атаку на правительство, подвергнув его резкой критике. Палата лордов отказалась удовлетворить желание Георга, развод не состоялся. Однако к коронации Каролину не допустили, а в обществе интерес к ней быстро угас.

Спад демократического движения понуждал радикалов искать новые методы агитации для осуществления своей цели. В бойкоте колониальных товаров и, прежде всего, чая они увидели одно из средств борьбы с членами парламента, главным образом представителями интересов Ост-Индской компании и вест-индских плантаторов. Они покупали себе места в нижней палате и имели сильное лобби, являясь в большинстве своем противниками избирательной реформы. Радикалы полагали, что уменьшение прибыли от вест- и ост-индских владений со временем вынудит торговцев и плантаторов отказаться от мест в палате общин, а правительство лишится как их поддержки, так и средств, поступавших от таможенных сборов. 11о мнению демократов, отказ от употребления обложенных акцизом импортируемых продуктов должен был расшатать основы и без того подорванной в годы войны финансовой системы, ослабить позиции правительства и привести к победе движение за парламентскую реформу. Этот шаг после репрессий 1819 г. они противопоставляли предложениям о более решительных действиях, выдвинутых группами революционных заговорщиков, потерпевших поражение н 1820 г. Однако пропагандируемый ими бойкот не приобрел массового характера.

В 20-е гг. существенную роль в политизации общества сыграло возродившееся в начале двадцатых годов аболиционистское движение, выдвинувшее принцип равенства людей и заговорившее о правах человека. Аболиционисты повели активную кампанию за освобождение рабов в британских колониях. Это было мощное движение, охватившее в основном городские слои населения. 11 хотя экономические факторы играли определенную роль, решающее значение имели гуманистические идеи. В своей деятельности аболиционисты использовали ставшие к этому времени традиционными для Британии методы общественного воздействия — создано Лнти-рабское общество, вслед за ним — многочисленные общества по всей Англии. Они выпускали специальные издания, нанимали платных лекторов, которые ездили по стране и выступали на митингах. Участие городского населения в мероприятиях аболиционистов вовлекало его в обсуждение проблем равенства людей и прав человека, способствовало становлению правового и гражданского самосознания.

Наличие широко распространившихся антиправительственных настроений, которые не были задавлены репрессиями, вынудили кабинет пойти на нетрадиционный шаг — инспирировать выпуск памфлета «Положение народа» (1822 г.). Суть его заключалась в попытке снискать общественное расположение накануне открытия сессии парламента, опровергнуть звучавшие обвинения и выдвинуть правительственную точку зрения на происходившие события в стране. Важное место отводилось освещению курса дальнейших действий. Выпуск памфлета свидетельствовал о возросшем значении общественного мнения, перед которым правительство посчитало необходимым обелить себя.

С начала 20-х гг. торийская и вигская аристократия умеренных взглядов преобладала в обеих палатах, при этом большинство сохранялось за первыми, из их числа формировался и кабинет министров. С 1812 по 1827 г. его возглавлял лорд Ливерпуль.

В 1822 г. в правительстве произошли перемены, означавшие победу сторонников политики проведения некоторых, наиболее важных и необходимых реформ: пост министра иностранных дел занял Джордж Каннинг, а внутренних — Роберт Пиль. В 1823 г. в кабинет вошел Вильям Гескиссон, выступавший за отмену ограничений в торговле с колониями. Они и составили внутренний, малый кабинет, определявший направление внутренней и внешней политики. Начался пересмотр таможенной системы, смягчены отдельные запреты и отменен ряд ввозных пошлин на сырье. Проведена реформа полицейской службы. Предпринятые шаги получили продолжение в середине 20-х гг., когда разразился первый в истории капитализма циклический кризис перепроизводства. В частичном изменении денежного обращения, хлебных законов и политики протекционизма правительство попыталось найти выход из кризиса. Предложенная программа была довольно спокойно встречена в парламенте, практически без серьезных возражений он ее одобрил.

Признание де-юре бывших южноамериканских владений Испании в 1824 г. стало важным поворотным моментом в истории Британии, обозначив изменения приоритетов внешней политики, переход от поддержания «европейского равновесия» к обеспечению источниками сырья и рынками сбыта собственную промышленность. Не менее значимо это событие и для внутриполитического развития. Был создан прецедент вмешательства правительства и парламента во внешнюю политику, которое произошло вопреки воле Георга IV. Некоторые историки склонны рассматривать нарушение прерогатив короны как событие конституционной важности. Сокращение власти монарха происходило не только в силу действий правительства и парламента. Престарелый Георг IV, никогда не проявлявший особого желания вникать в государственные проблемы, все больше отходил от дел, замыкался в узком кругу своих приближенных, ограничивая доступ министров во дворец.

Правительство приобретало все большую свободу действий, ре шая неотложные проблемы. Претерпело изменение социальное законодательство. В 1824 г. парламент отменил законы, запрещав ш ие создание рабочих коалиций (союзов). Министр внутренних дел Пиль предпринял шаги в сторону изменения уголовного законодательства. Частичная реформа уголовного кодекса смягчила ме-I >у наказания — смертной казни — за некоторые виды преступлений н зависимости от степени тяжести нарушения прав собственности.

Камнем преткновения, разделившим общество и группировки внутри правящей элиты, явилась так называемая эмансипация ка-юликов. С начала 1820-х гг. агитация против «Актов о проверке п корпорациях» (тест-актов), введенных в конце XVII в., приняла большой размах в Ирландии, где доля католического населения превышала 80 %. После упразднения собственного парламента и заключения Унии с Великобританией ирландские католики находились в бесправном положении. Диссентеры также боролись за отмену актов, которые сыграли немаловажную роль в истории этого небольшого слоя населения Британии. Он, по подсчетам историков, не превышал 7 % от числа всех жителей королевства. Будучи отстранены от государственной и военной службы, энергичные нонконформисты занялись предпринимательской деятельностью и в период промышленной революции составили до 40 % всех предпринимателей королевства. Их экономические позиции и социальный статус неизмеримо возрос за предшествовавшее столетие. Сохранение ограничений политических и гражданских прав входило в противоречие е возросшим богатством и влиянием в обществе диссентеров.

26 февраля 1828 г. Рассел выступил в палате общин с предложением об отмене актов и предоставлении возможности поступать на гражданскую и военную службу, а также пассивного и активного избирательного права этим группам населения. Если вопрос о дис-еентерах не вызвал сомнений в обществе, то изменение законодательства в отношении католиков встретило большие возражения. Для правого крыла тори — так называемых ультра-тори — допуск католиков в парламент означал нарушение одного н.ч важнейших для них принципов неписаной британской конституции, которая носила протестантский характер и исключала участие католиков в политической жизни страны. Тем не менее попытка воспрепятствовать утверждению пересмотра устаревшего законодательства не имела успеха.

Осенью 1828 г. новый глава кабинета герцог Веллингтон принял решение о проведении Акта об эмансипации католиков, а 5 февраля

1829 г. правительство на открывшейся сессии парламента заявило о своем намерении распространить отмену тест-актов в отношении католиков. Оно действовало довольно быстро: уже в начале марта нижняя палата приступила к обсуждению билля. Обе палаты потратили на его рассмотрение около 6 недель, в середине апреля король утвердил закон.

Проводившаяся кабинетом тори ограниченная либеральная политика, в особенности Акт об эмансипации католиков, усилила размежевание членов парламента по политическим симпатиям, отражавшее формирование консервативной и либеральной идеологии в королевстве. Так, к рубежу 30-х гг. сами современники полагали, что в законодательном органе представлены правительственная партия, виги, каннингиты и старые тори. Первая являла собой опору правительства и не имела четко выраженных политических симпатий. Вторая включала различные группировки вигов, левая часть которых выступала за дальнейшие реформы. Сохранившиеся сторонники Каннинга также были скорее реформаторами, но более умеренными, чем виги. Старые тори или ультра-тори были непримиримыми противниками любых изменений. Таким образом, вопрос о преобразованиях институтов старого порядка в Британии имел ключевое значение в процессе трансформации парламентских партий в партии политические. Вместе с тем борьба партий и внутрипартийных фракций, которая вышла за стены парламента и выплеснулась на страницы прессы и литературы, все больше интересовала средние слои населения, вовлекавшегося в обсуждение политических вопросов.

Частичные реформы 1820-х гг. способствовали и размежеванию в обществе. Консервативно настроенные круги были недовольны «решительностью» перемен, большинство населения — нерешенностью наиболее важных для значительной части общества вопросов. Нестабильность политической обстановки усиливало падение авторитета монарха и монархии, вызванные болезнью Георга IV и его самоустранением от управления страной.

Экономический кризис 1825-1827 гг. и последовавшая за ним депрессия 1829-30 гг. вновь привели к ухудшению положения широких кругов населения. В обращениях к парламенту и к королю | из пораженных кризисом и депрессией торгово-промышленных центров и портовых городов содержались требования сокращения

| осударственных расходов и снижения налогов. Как и в период пос-квоенного кризиса, политические лозунги довольно быстро потеснили экономические.

Если в 1816 г. демократическое движение за парламентскую реформу начиналось в столице, а затем перекинулось в провинцию, го в конце двадцатых годов происходило иначе, что стало свидетельством политической активизации регионов. В 1829 г. в Бирмингеме создан Политический союз, во главе которого встал банкир Томас Лттвуд, полагавший, что панацеей от всех бед является реформа денежного обращения, тайное голосование, предоставление права голоса домовладельцам, трехгодичный срок полномочий парламента, выплата жалованья членам парламента и отмена для них имущественного ценза. Основной целью союза стала защита общественных прав, и прежде всего — увеличение представительства буржуазии, .1 также изменение финансовой политики. Союз объединил как работников, так и мелких и средних собственников, которые стремились к преобразованиям путем парламентских решений. Радикалы рассматривали Бирмингемский союз как идеальный образец для обществ, которые создавались и в других городах. Так, в начале марта 1830 г. на митинге в Лондоне, где в основном присутствовали рабочие, было объявлено о создании Столичного политического союза. Его целью провозглашалось достижение конституционными средствами принятия парламентом закона о радикальной реформе.

Неизбежность проведения реформы стала осознавать и подавляющая часть правящей аристократической верхушки. Непримиримыми противниками такого шага оставались лишь ультра-тори, для которых любые реформы были неприемлемы в силу той угрозы, которую они несли существованию незыблемости священных для них институтов: монархии, государственной церкви и палате лордов. Имеете с тем и среди тори находились трезвые политики, осознававшие необходимость осуществления преобразований. Противоположный фланг занимали радикалы. Они отстаивали проведение решительной, кардинальной реформы, и прежде всего — упразднения «карманных» местечек, введения всеобщего избирательного нрава для мужчин, ежегодных выборов в парламент, тайной подачи голоса, равных избирательных округов. Для многих вигов (которые в 20-е гг. рассматривали себя как партию срединную) это была мера, направленная скорее на устранение наиболее вопиющих недостатков системы, чем ее преобразование. Вместе с тем необходимо учитывать также и то, что ни в одном из перечисленных лагерей не было единства по вопросу о реформе — ее противники находились и среди вигов, прежде всего те, кто мог потерять влияние вследствие упразднения бургов, а сторонники — среди тори. Единого мнения о реформе не было и у радикалов, зачастую расходившихся по пунктам о тайном голосовании, избирательном цензе, сроках полномочий парламента и др.

26 июня 1830 г. скончался Георг IV, престол перешел к его брату Вильгельму IV. Либеральные круги встретили известие о восшествии на престол нового монарха с оптимизмом. Младший брат Георга не был похож на него. Он не был склонен уединяться во дворце, а свободно гулял по улицам, разговаривал с прохожими. Жители столицы обожали короля-моряка, как его прозвали за службу во флоте во время войны с американскими колониями.

По сложившейся традиции король распустил парламент и назначил новые выборы. Акт о роспуске был подписан 23 июля, а спустя несколько дней в Лондон пришли известия об Июльской революции во Франции. Виги и радикалы не скрывали своей радости по поводу свершившегося переворота. В разных частях страны они устраивали митинги и банкеты, которые произвели немаловажное впечатление на общественное настроение. Позднее, в своих воспоминаниях, лорд Рассел писал о том, что сообщения из Парижа у одних усилили желание перемен, а у других вызвали уныние и обескураженность. Как отмечал либеральный журнал «Эдинбург Ревю», известия о революции вызвали такой подъем в обществе, какого не наблюдалось в королевстве со времен Великой революции 1688 г. Даже самые умеренные и спокойные граждане высказывались за признание прав человека, проведение широкого круга реформ (Edinburgh review, 1849, N.CL XXIX. P. 272). На фоне экономических трудностей известия из Франции явились важным фактором, с одной стороны, способствовавшим активизации начинавшегося движения за реформу, а с другой — напугавшим аристократию и отчасти буржуазию.

Либеральные издания уделили немало внимания подготовке к выборам, назначенным королем, так как они предоставляли возможность проведения широкой пропаганды идей реформы. Тем не менее в это время парламентская реформа еще не стала проблеме н первостепенного значения для общества. Активная пропаганда аболиционистов и выступления фритредеров в большей степени занимали общественное мнение.

Главным итогом выборов 1830 г. явились не столько изменения в партийном составе палаты, сколько усиление оппозиции герцогу Веллингтону, бывшему главой кабинета в распущенном парламенте. Вне зависимости от партийной принадлежности выборы зачастую одерживали те кандидаты, которые не поддерживали Веллингтона.

Новый парламент собрался в начале ноября, когда в южных графствах нарастали волнения и участились поджоги. Во главе правительства остался Веллингтон. С первой речью в палате лордов, посвященной реформе, выступил лорд Грей. Чарльз Грей, будучи сторонником перемен, еще в конце XVIII в. неоднократно вносил в парламент петиции с предложениями предпринять шаги в сторону расширения избирательных прав. Резкий отрицательный ответ Веллингтона спровоцировал бурю негодования. Виги расценили это высказывание как чрезвычайно опасное в связи с тем, что оно только усилило брожение в обществе. Заявление Веллингтона привело к дальнейшему падению авторитета народного кумира, героя войны с Наполеоном. Его речь внесла сумятицу в ряды тори и в то же время объединила вигов и помогла им выглядеть партией реформы в большей мере, чем они были на самом деле. В ноябре 1830 г. правительство потерпело поражение по второстепенному вопросу и ушло в отставку. При этом на аудиенции у короля все члены кабинета, за исключением Веллингтона, заявили монарху о необходимости проведения каких-либо преобразований.

Новое правительство возглавил лорд Грей. К этому времени народное движение принимало угрожающий характер. Выход из создавшегося положения правительство видело в скорейшем проведении парламентской реформы, о чем и сообщил Грей.

Грей назначил Комитет кабинета министров для подготовки предложений по реформе. В него вошли лорды Дарэм, Рассел, Дан-кэннон и Грэхем. Позднее Рассел писал, что своей задачей правительство считало принятие таких мер, которые были бы достаточно внушительны, чтобы удовлетворить ожидания народа, и в то же время сохранили бы святость монархии и авторитет парламента. Вместе с тем, хотя многие члены кабинета и поддержали предложения о реформе, такие влиятельные политики, как лорд Пальмерстон, лорд Лансдаун, лорд Мельбурн, были ее противниками. Однако им пришлось согласиться на проведение реформы, так как только в ней они увидели возможность предотвращения революции в своей стране. С этого момента общественный интерес к реформе возрастал ежедневно. Проходившие митинги и поток петиций в парламент свидетельствовали об этом. В палату общин зимой 1830-1831 г. поступило 645 петиций, в которых требовалось проведение реформы: 280 — за введение тайной подачи голоса, 182 — за сокращение срока действия полномочий парламента. Повсюду возникали политические союзы, объединявшие отдельные разрозненные выступления. В январе 1831 г. Грей докладывал королю о том, что идеи парламентской реформы настолько укоренилась в общественном мнении, что невозможно не провести ее. В противном случае, полагал он, подвергнется опасности правительство, парламент и монарх, которые могут лишиться всей власти и могущества.

От имени правительств проект реформы на рассмотрение палаты общин представил лорд Рассел 1 марта 1831 г. Обсуждение продолжалось с перерывами вплоть до конца весны 1832 г. Своей главной задачей виги обозначили ликвидацию существовавшей «несправедливости». Эта несправедливость, по их мнению, состояла в выборах членов парламента закрытыми корпорациями, выдвижении кандидатов в члены парламента частными лицами, дорогостоящей процедуре выборов. Для решения этого вопроса предлагалась ликвидация 60 «гнилых» местечек. 47 местечек должны были бы посылать одного депутата вместо двух, и вводился 10-фунтовый имущественный ценз. Изменения округов требовали перераспределения мест в парламенте и других мер. По сути, представлена очень умеренная реформа, положения которой затрагивали существование менее половины «карманных» местечек. Позитивным в ней было введение единого избирательного ценза для мужчин в городах, о правах женщин речь не шла. В парламенте это предложение восторженно встретила лишь небольшая группа радикалов, тогда как многие виги не верили в возможность его осуществления. Тори выступили против основных положений законопроекта, одобрение которых, по их мнению, неизбежно приведет к нарушению баланса сил, уменьшению власти короны и палаты лордов, возвышению за их счет палаты общин в связи с сокращением патронажа. Такая позиция способствовала тому, что их все чаще стали называть консерваторами, т. е. охранителями старого порядка. Одновременно виги все чаще именовались либералами, сторонниками свобод и преобразований.

В стране и в столице представление Билля о Реформе вызвало необычайное оживление. 4 марта в Вестминстере прошел митинг, на котором была принята петиция, обращенная к королю. В ней говорилось, что участники митинга с большой радостью узнали о том, что королевские министры, с согласия и одобрения Его Величества, наконец, прислушались к просьбе народа о реформе. Дебаты продолжались 7 дней. В дни заседаний к зданию парламента приходили жители столицы, ожидавшие выхода его членов, с тем чтобы как можно скорее узнать результаты прений, особенно большие толпы собирались тогда, когда проходило голосование. Первое чтение билля принесло правительству перевес лишь в один голос, при третьем палата проголосовала за поправку, которая, по сути, отвергала билль. Как и предполагал Грей, за этим последовал роспуск парламента и назначение новых выборов.

Нежелание палаты принять билль вызвало волну негодования. Тон петиций, принимавшихся на митингах, заметно изменился. Так, 19 апреля королю была направлена петиция, в которой говорилось о возможности беспорядков в Шотландии и Ирландии, повсеместном отказе уплачивать налоги. Заканчивалась она следующими словами: «Ваши петиционеры умоляют Ваше Величество обеспечить утверждение Билля о Реформе и тем самым предотвратить революционное кровопролитие и анархию...» (London radicalism.., 1970. P. 26). Это, безусловно, не угроза, а скорее проявление боязни разрастания конфликта, так как сами радикалы были сторонниками мирного воздействия на правящие круги. Вместе с тем петиция отразила наметившийся с осени 1830 г. рост авторитета короны, к которой ее авторы обращались с просьбой принять все необходимые меры.

В связи с тем, что от результатов новых выборов зависела судьба реформы в парламенте, ее сторонники придавали им чрезвычайно большое значение и пытались оказать влияние на мнение избирателей. После роспуска парламента в стране резко возрос интерес к политическим делам, которые освещались прессой. Число изданий, поддерживавших требования проведения реформы, было настолько велико, что тори с сожалением отмечали незначительные тиражи газет консервативного толка, их непопулярность в народе. Действительно, выпуск консервативных газет стремительно сокращался: если в 1831 г. ежедневный тираж консервативной «Морнинг Пост» едва превышал 2 тьіс., то тираж газеты «Тайме» приближался к стотысячному рубежу и продолжал возрастать. Именно в этот напряженный для страны период «Тайме» превращается в национальный либеральный орган печати.

Радикалы и виги создали Общество парламентских кандидатов, которое видело свою цель на данном этапе в том, чтобы обеспечить избрание в палату сторонников реформы. В руководящий комитет вошли И. Бентам, Ч. Буллер, Е. Литтон Буллер, В. Эванс, Д. О'Коннел и др. В извещении о создании общества объявлялось, что задачи реформы, «провозглашенные правительством и радостно встреченные в королевстве», требуют избрания такого законодательного органа, который бы отвечал общественным интересам. Для избрания наиболее достойных кандидатов общество намеревалось собирать всю необходимую информацию об их характере, способностях, поведении и связях и предоставлять ее обществу. Необходимо отметить, что неблагоприятные отзывы в прессе в отдельных случаях становились важным основанием для снятия кандидатуры с выборов.

Выборы 1831 г. существенно отличались от предыдущих, прошедших в 1830 г., как своим духом, так и общественным подъемом. Немаловажную роль в этом сыграл оригинальный пропагандистский прием сторонников реформы: на митингах и в прессе они объявляли, что билль — это не просто подготовленный вигами законопроект, а мера, осуществляемая по воле короля. Тем самым противники билля в глазах народа автоматически становились противниками монарха. Этот прием дал двойной эффект: возрастала популярності, законопроекта и увеличивался авторитет короля. Порой некоторые избиратели, даже не разобравшиеся в сути происходивших событии, отвергали кандидатов на том основании, что они выступали протни билля, а следовательно, — против короля. Сторонники проведения реформы с большей симпатией относились к королю, а роялисты ме няли взгляд на парламентские преобразования. Таким образом, под держка реформы становилась важнейшим условием для избрания в парламент. При этом выборы носили более независимый характер в результате чего число членов парламента, зависимых от магнатом сократилось до 195 человек.

Благодаря новым выборам в парламент сторонники реформы получили около 80 новых мест в палате общин. Это была первая палата общин, в которой значительная часть депутатов могла бы реально заявить, что они уполномочены народом осуществлять проведение определенной политики. Тем не менее правительство в связи с отсутствием подавляющего большинства не решилось на обострение ситуации и пошло на значительные уступки оппозиции. Кабинет разработал второй, менее «радикальный» вариант законопроекта. Он также должен был пройти все инстанции, чтобы стать законом. ' [тение билля в нижней палате началось в конце июня и проходило с большим трудом. В течение трех месяцев тори сопротивлялись его принятию. Их упорство не оставляло сомнений в том, что консервативно настроенная верхняя палата откажется его принять.

В конце августа у министров зародилась мысль об учреждении новых пэров. История Британии имела подобные прецеденты, когда монарх для усиления своих позиций увеличивал численность палаты лордов. 5 сентября кабинет обсуждал линию поведения в случае отказа верхней палаты принять билль. Мысль об отставке кабинета и подобной ситуации министры отвергли. Обсуждение вопроса вылилось в иную плоскость: возможно ли учредить достаточное число пэров, чтобы получить большинство в палате? Партия тори сразу достаточно резко выступила против такого назначения, которое могло бы привести к изменению статуса палаты. Лишь 21 сентября билль был принят нижней палатой в третьем чтении и на следующий день поступил в верхнюю палату. Через две недели лорды его отвергли.

Позиция верхней палаты парламента способствовала дальнейшей активизации сторонников реформы: повсеместно в приходах прошли многочисленные митинги. Они принимали обращения к па-дате общин, королю и лорду Грею, выражали поддержку последнему. Грандиозный митинг состоялся в Бирмингеме. Участники приняли решение не выплачивать налоги до тех пор, пока не будет проведена реформа.

Вместе с тем в эти напряженные дни, когда требование проведения реформы, казалось, охватило подавляющую часть общества, раздавались критические, довольно трезвые высказывания по поводу предлагавшегося билля не только консервативной части общества, но и демократической прессы. Если первые рассматривали законопроект как совершенно неприемлемую меру, которая могла поколебать устои государства, то у вторых не было иллюзий относительно того, кому она выгодна. «Пуз м;жс Гардиэн» совершенно справедливо писала: народу внушили, что незначительные изменения в представительстве принесут большую справедливость и законность, чем было прежде. Преобразования лишь незначительно потеснят богачей за счет 10-фунтовых домовладельцев или среднего класса. Едва ли они смогут и захотят отстаивать права и интересы рабочих, подчеркивала газета (Poor Man's Guardian, 1831. Nov. 5). Однако ее выступления не были услышаны подавляющей частью радикально настроенного общества.

В начале декабря билль в сильно урезанном виде вновь был представлен палате общин. За развернувшимися прениями внимательно следила не только вся страна, но и европейские государства. Обсуждение билля в парламенте сопровождалось усилением напряженности в стране, активизацией выступлений сторонников и противников реформы. Усугублению ситуации способствовала и начавшаяся в Европе эпидемия холеры, которая перекинулась через пролив. В Англии ввели карантин в портовых городах и на Темзе. А это, в свою очередь, повлекло за собой дальнейшее ухудшение ситуации.

Радикалы устраивали шествия, проводили митинги, направляли петиции, число которых значительно превышало число петиций их противников. В марте же в Европу стали поступать сведения о волнениях в вест-индских колониях. Эти известия не могли не усугубить обстановку в стране. Выступления против плантаторов в колониях подогревало ненависть к аристократии и богачам в метрополии.

Третье чтение очередного варианта билля завершилось лишь в 5 часов утра, 23 марта он был окончательно утвержден в палате общин. Затем его торжественно передали в палату лордов, которая через некоторое время приступила к рассмотрению. Начало обсуждения законопроекта в верхней палате вызвало небывалый интерес в обществе: все места, предназначенные для публики, были заняты заранее, вокруг здания толпились любопытные. Однако лорды продолжали сопротивляться и затягивали прения.

Во время прохождения 2 и 3 вариантов билля о реформе в парламенте чрезвычайно активизировалась деятельность партийных организаторов — випов. Это слово (whip — кнут, хлыст, загонщик) пришло из охотничьего словаря и в парламентской терминологии использовалось уже в XVIII в., хотя такого рода организаторы появились несколько раньше. Со временем выработался круг их обязанностей и характер деятельности. Главной задачей видов являлось разъяснение позиции своей партии по обсуждавшемуся вопросу рядовым парламентариям (так называемым заднескамеечникам) и объединение сторонников для ее поддержки при голосовании, обеспечение явки на заседания и т. д. Большую деятельность развили випы консервативного лагеря, стремившиеся объединить партию оппозиции. Накануне наиболее важных заседаний они рассылали колеблющимся депутатам письма, с тем чтобы привлечь их па свою сторону, призывали отсутствовавших вернуться в Лондон пли передать свои бланки для голосования. А осенью 1831 г. у них зародилась идея создания политического клуба консерваторов, с тем чтобы обеспечить объединение оппозиционных сил столицы и провинции. Одной из причин столь долгого сопротивления нижней и верхней палат принятию билля о реформе, безусловно, была необычайная активизация деятельности випов, сплотивших антиреформаторов.

Позиция верхней палаты вызвала дальнейшие протесты по всей стране и новый поток петиций. В них все чаще звучали заявления, что народ не станет платить налоги, пока его желание не будет исполнено. В Лондоне жители отзывались на обсуждение верхней палаты немедленным проведением митингов, вывешиванием многочисленных плакатов. Российская неправительственная газета «Северная пчела» в эти дни писала, что, несмотря на все усилия кабинета министров, всякое суждение в пользу билля сокрушится большинством, которое находится на стороне тори. Преодолеть ситуацию может только увеличение числа пэров, сторонников рефор-мы. Но решение пожаловать пятьдесят или шестьдесят пэрств так важно, что оно может поколебать общее правление Англии и иметь неисчислимые последствия (Северная пчела, 1832. 20 мая). К этому времени вопрос о назначении новых, дополнительных членов верхней палаты (чуть не до 100 человек), которые бы обеспечили победу, встал довольно остро. В течение зимы и весны он обсуждался практически всеми британскими и европейскими газетами. 8 мая Грей обратился к Вильгельму IV с просьбой учредить столько пэров, сколько потребуется для прохождения билля. Король не решился пойти на такую меру и отказался. Грей ушел в отставку. Вильгельм поручил герцогу Веллингтону сформировать кабинет с условием внесения нового билля о реформе. Положение Веллингтона оказалось крайне затруднительным: против него выступила палата общин и страна. Он не смог сформировать кабинет и к власти через несколько дней после его отставки вновь пришел лорд Грей. Теперь монарх был согласен даже на назначение новых пэров, о чем и писал Грею 18 мая. При этом король подчеркивал, что оно может быть осуществлено лишь как крайняя, вынужденная мера и только за счет старших сыновей действующих пэров и ближайших родственников бездетных. Реализация этого намерения имела бы далеко идущие последствия для верхней палаты: лорды потеряли бы свою независимость, а их мнение было бы подчинено воле правительства. И хотя лорды Хол-ланд и Рассел вполне серьезно отнеслись к этой идее, аристократический кабинет и король едва ли в действительности решились бы на такое кардинальное изменение положения палаты лордов. Это был своего рода тактический ход, попытка угрозой формирования верхней палаты принудить ее принять билль.

Давление на палату оказывалось не только со стороны общества и правительства. Личный секретарь Вильгельма IV по указанию монарха написал циркулярное письмо, обращенное ко всем пэрам-антиреформаторам. Оно содержало изложение желания короля, чтобы они не противились прохождению билля. Сопротивление палаты было сломлено, часть непреклонных лордов во главе с герцогом Веллингтоном перестали приходить на заседания.

В зарубежной историографии уступка лордов традиционно объясняется боязнью разрастания конфликта в стране, либо угрозой назначения новых пэров либеральных взглядов, которые бы приняли билль. Нельзя не согласиться с подобной трактовкой. Действительно, грандиозные шествия и митинги производили огромное впечатление на современников. Как и в период послевоенного подъема демократического движения, страх перед возможной революцией, несмотря на стремление радикалов направить борьбу в законное русло, преобладал в настроениях знати и обывателя. Однако такое видение событий не в полной мере объясняет позицию верхней палаты и несколько упрощает ситуацию и требует некоторого уточнения. Прежде всего, необходимо учитывать четко заявленное и выраженное мнение практически всего общества, высказавшегося за реформу. В такой обстановке становилось нереальным, невозможным насильственное подавление движения. Далее надо принимать во внимание и известия о восстаниях в вест-индских колониях, свидетельствовавших о нарастании кризиса, охватившего не только метрополию, но и колониальную империю. К тому же многие аристократы в той или иной мере имели связи с Вест-Индией, владея там плантациями либо занимая необременительные доходные посты в административных аппаратах. Для подавления восстаний необходимо было урегулировать конфликт в центре. Третье — нельзя недооценивать и значение личного обращения монарха к лордам. Письма за подписью короля были посланы всем лордам-антиреформаторам. Таким образом, основными при голосовании палаты оказался не один-два, а совокупность целого ряда факторов внутреннего и внешнего характера, оказавших решающее влияние.

7 июня 1832 г. билль был подписан королем и вступил в силу. Объявление известий об этом во всех городах Англии сопровождалось колокольным звоном.

Подводя итоги борьбы за парламентскую реформу, мы можем констатировать следующее: за краткий период в истории страны — в 1829-1832 гг. — в политической жизни британского общества произошли важнейшие, кардинальные сдвиги. Борьба за реформу системы представительства способствовала быстрой политизации общества, вовлечению в движение за свои права городского и сельского населения. Вместе с тем она ускорила политическое размежевание аристократии и общества по вопросу о содержании и путях реформирования устаревшего законодательства.

Упрочились методы внутри- и внепарламентской борьбы. Благодаря этому в повседневной жизни и в сознании людей закреплялось функционирование институтов гражданского общества. Характер выборов в парламент в 1830-1832 гг. свидетельствовал об изменении отношения к ним в обществе по сравнению с предыдущими годами. Выборы становились средством выражения настроений электората и населения в целом.

8 борьбе за реформу использовались легальные формы и методы давления на парламент, правительство и короли, что не исключало и

угрозы применения физического насилия, отдс е выступления

в городах и волнения в деревне. Разрастание движения способствовало усилению роли прессы в общественной и политической жизни страны, упрочению такой формы общественной организации, как политические союзы, и таких форм выражения общественных требований, как митинги, шествия и петиции. Новым средством оказания давления стал довольно широко распространившийся отказ, или угроза отказа, уплачивать налоги.

В конечном итоге реформа 1832 г. явилась победой общественного мнения, давления «извне», которое поддерживало правительство лорда Грея в борьбе с оппозицией и заставляло его действовать более энергично. Без широкого, массированного давления на парламент, правительство и короля трудно сказать, когда и как была бы проведена реформа.

Едва ли возможно определить, насколько реальной была угроза революционного взрыва, которого так опасались правящие круги Британии. Отдельные, разрозненные выступления фермеров и рабочих вряд ли могли вылиться в общенациональный взрыв. Вместе с тем они явились показателем отсутствия у среднего класса необходимости и желания насильственным путем изменять политическую систему. Радикалы, сыгравшие решающую роль в организации движения, были настроены на осуществление своих требований в рамках закона, использование законных средств борьбы. Более того, их действия по формированию общественного мнения, вовлечению в шествия, митинги, кампании по сбору подписей способствовали некоторому снятию социальной напряженности, возрастанию веры в парламент и реформы. Для легитимного харак тера движения немаловажную роль сыграл и возросший авторитет | власти, прежде всего власти правительства и монарха, к которому представители всех политических группировок обращались со сво j ими требованиями как к некой третейской силе, способной решить вопрос.

Каково же было содержание и значение парламентского акта?

Суть реформы, на первый взгляд, свелась к перераспределении! мест в палате общин и увеличению электората. До реформы пала та общин состояла из 658 мест. Они распределялись следующим образом: 188 — от 114 графств, 465 — от 262 местечек, 5 — от уни верситетов, с 1821 г. 2 — от Йоркшира, остальные места занима ли депутаты от Ирландии, Шотландии и Уэльса. Реформа 1832 i существенно отличалась от первого проекта билля. Она сохраним общее число депутатов, но ликвидировала 56 «гнилых» местечек которые посылали по 2 депутата. 32 города с населением ли 1 п.м человек вместо двух теперь избирали одного депутата; огнпГммнп шиеся 144 места в парламенте перераспределили между графе I тми п городами. В результате 42 города получили право посылать /ни у гатов — и среди них такие крупные торгово-промышленные цен I ры. как Манчестер, Бирмингем, Лидс, Шеффилд и другие. Сохранялся и избирательный ценз — 40 шиллингов чистого дохода с недвижимом собственности в графствах. Вместе с тем избирательное право было расширено за счет некоторых категорий фермеров и арендаторов земли. В городах право голоса получили владельцы домов и нежилых строений, которые приносили доход не менее 10 ф. ст., либо те, кто арендовал помещение и уплачивал не менее 10 ф. ст. арендной платы в год. Помимо имущественного ценза, существовали и другие ограничения: избиратель должен был вносить налог на бедных, проживать в данной местности не менее 1 года; получение пособия по бедности хотя бы один раз в год лишало право голоса. Наконец, вводилась обязательная ежегодная регистрация избирателей, которая предусматривала внесение каждый раз незначительной суммы. Несмотря на различные преграды, круг избирателей был существенно увеличен за счет деревенского и городского населения. По подсчетам историков в выборах 1834 г. участвовало 620 тыс. человек из 24-миллионного населения страны, тогда как в 1831 г. — 344 250 человек, то есть произошло увеличение электората почти в два раза.

Между тем закон сохранил диспропорцию избирательных округов. Аграрный юг по-прежнему продолжал преобладать в парламенте. 10 южных графств с четвертью населения Англии имели треть мест. Вместе с тем осталась неизменной диспропорция представительства графств. Так, например, Миддлсекс, с большим населением, чем графство Ланкашир, избирал 14 депутатов против 26 от Ланкашира. В то же время представительство от ряда графств значительно сократилось, например, Корнуолл стал посылать 13 вместо 44 депутатов. 56 местечек (за исключением 15, относившихся к югу) потеряли свое представительство. Создано 22 новых избирательных округа, 14 из них — в индустриально развитых городах севера страны. Однако еще осталось 5 местечек с электоратом менее 200 человек, а 115 депутатов представляли округа с населением менее 500 человек.

Хотя и раздавались скептические голоса, утверждавшие, что закон проведен в интересах собственников и рабочие не получат ничего от реформы, билль был встречен восторженно, по всей стране прокатилась волна празднеств и многочисленных митингов. Героям событий — вигам, стоявшим во главе правительства, благодарные граждане подносили ценные подарки на память об этом событии.

Вопрос о значении реформы 1832 г. и направлениях дальнейшей политики уже летом этого года превращается в один из наиболее важных для политических деятелей страны, правительства и парламентариев, а впоследствии — предметом спора историков. Учитывая то огромное движение, которое охватило страну, ее результаты, на первый взгляд, были довольно скромными. В палате общин по-прежнему преобладали сыновья пэров и баронов, представители от местечек; не было введено всеобщее избирательное право, как того требовали некоторые радикалы; сохранялся довольно высокий имущественный ценз и неравномерность избирательных округов, остались взяточничество и подкуп избирателей; все еще сильными были позиции земельных магнатов. Именно за это реформа и подверглась критике. Традиционная вигская историография рассматривала ее как меру, предотвратившую революцию, и важный шаг на пути преобразования английского общества в XIX в., становления современной демократии, введения всеобщего избирательного права. Марксистские и консервативные исследователи, а затем и ревизионисты, хотя и с разных позиций, критиковали ее за незначительные результаты с точки зрения расширения электората.

Но результаты парламентской реформы 1832 г. не ограничивались чисто механическим увеличением электората, оценивать которое необходимо в контексте конкретно-исторической ситуации, учитывая не только саму борьбу и выдвинутые в ее ходе требования, но и ее значение для политической жизни страны в последующий период.

Реформа 1832 г. была первой в ряду реформ избирательного права в Великобритании XIX в., поколебавшей средневековый принцип равного представительства от корпоративных единиц и ознаменовавшей начало перехода к новым принципам представительства от количества населения. Она проводилась аристократией в ее же интересах, что и обусловило незначительное расширение электората. Вместе с тем она показала, что правящая элита, правда, под серьезным давлением, пришла к пониманию необходимости уступок общественному мнению, заключению компромиссов. Увеличение электората в два раза было существенным, но не столь значительным в соотношении с количеством всего населения страны. К всеобщему избирательному праву, тайному голосованию, равным избирательным округам Великобритания окончательно пришла в конце Первой мировой войны, когда право голоса получили мужчины старше 21 года и женщины. К этому страна двигалась постепенно, в целом, примерно наравне с другими государствами Европы, не опережая, иногда слегка отставая от наиболее развитых в этом плане государств.

Вместе с тем непосредственные и отдаленные результаты сокращения «карманных» местечек и увеличение электората настолько серьезно повлияли на политическую жизнь общества и функционирование парламента, что позволило некоторым современникам сравнивать политическую реформу 1832 г. с религиозной Реформацией.

Подобная оценка была продиктована тем, что сокращение «карманных» местечек, как опасались консерваторы, действительно привело к изменению соотношения сил между палатами и короной за счет усиления роли палаты общин. Возросло также и значение партийного большинства в нижней палате при формировании кабинета министров и в проведении его политики в связи с сокращением числа мест, контролировавшихся правительством и магнатами. Качественно стала преобразовываться и ситуация в ней. Изменение соотношения сил в палате общин стало отправной точкой нового партийного размежевания.

В это же время начались постепенные перемены в характере деятельности нижней палаты. Поначалу ее члены все еще рассматривали себя представителями регионов, а не партий, и имели реальную возможность самостоятельно выступать с законодательной инициативой, так как дни заседаний были поделены на «правительственные» и «частные». Со временем — уже в 40-е годы — наблюдалось увеличение количества первых за счет вторых. И хотя доля биллей, инициаторами которых выступали независимые депутаты, а не правительство, на протяжении века постепенно уменьшалась, вместе с тем личная инициатива парламентариев во время прений возросла.

В работу парламента втягивалась пассивная часть депутатов — так называемые заднескамеечники. Если до реформы в дебатах в палате общин принимало участие 30-37 % таких депутатов, то после — уже 45-64 %, что свидетельствовало о нарастании духа соревнования между ними, желании проявить себя перед избирателями, от предпочтений которых все в большей мере стали зависеть результаты выборов.

Усилилась интенсивность ее работы: увеличился объем деятельности нижней палаты, сессии становились длиннее. Так, например, по подсчетам современников, самая долгая сессия до реформы была в 1831 г. и состояла из 918 часов, тогда как в 1833 г. она продолжалась 1270 часов. При этом постепенно возрастало и число рассматривавшихся в нижней палате вопросов, в отличие от работы верхней палаты, где оно неизменно сокращалось.

В парламенте обсуждался широкий круг вопросов социально-экономического и политического характера. Чисто партийная борьба, длительные выступления депутатов и чрезвычайно медлительная процедура принятия решений вызывали негативное отношение, парламент нередко называли «национальной говорильней», местом для пустопорожней болтовни. Ораторские упражнения депутатов были порой слишком далеки от волновавших страну проблем. И вместе с тем интерес к заседаниям пореформенного парламента был необычайно велик, прения перепечатывались в газетах на первых полосах. Члены парламента также следили за публикуемыми материалами. Более того, современники отмечали, что они гораздо активнее, чем прежде, стремились к тому, чтобы их имена чаще мелькали на стра ницах прессы.

Роль прессы в жизни общества, по мнению самих современником, существенно возросла к середине века, а это, в свою очередь, отра жалось и на освещении парламентских дебатов. Уже в ходе борьбы за реформу пресса становится важным фактором общественно-по литической жизни страны. Избиратели пристально следили за дея тельностью своих представителей, и участились случаи, когда они отказывались избирать кандидатов вновь в том случае, если на про тяжении полномочий прежнего парламента их имена не встречались в отчетах о дебатах или деятельности комитетов.

В 1830-1840-х гг. политическая элита продолжила политик) частичных преобразований. С одной стороны, они диктовались не обходимостью изменения законодательства и укоренившихся традиций, которые не соответствовали уровню развития страны. С другой — реформы стали результатом мощного давления со стороны развернувшихся общественных движений.

Демократическое движение за преобразование системы представительства на рубеже 1820-1830-х гг. не было единственным. Одновременно, порой переплетаясь с ним, активизировали деятельность аболиционисты, сторонники введения фабричного законодательства (введение законодательных ограничений труда фабричных рабочих, детей и женщин), гражданской регистрации брака, пересмотра системы оказания помощи беднякам (пауперам) и др., а впоследствии чартисты и фритредеры (сторонники введения свободы торговли).

Среди реформ, осуществленных парламентом в 1830-1840-е гг., наиболее важными были: отмена рабовладения в британских колониях, ограничение труда детей на фабриках и учреждение фабричной инспекции, введение единой системы городского самоуправления, отказ от сложившейся практики поддержки бедняков.

Система оказания помощи беднякам формировалась в Британии на протяжении веков. Наряду с наказаниями за бродяжничество и попрошайничество, к концу XVIII в. она представляла собой разветвленную сеть поддержки неимущих жителей королевства. Официально собирался налог на бедных, который уплачивали имущие слои населения. Помимо этих денег, практиковалась дополнительная выдача различных сумм по каким-либо поводам, одежды, продуктов питания, предоставлялась работа и т. д. Четверть населения пользовалась социальной помощью, что позволяло беднякам не умереть с голоду. Вместе с тем благотворительность тяжким бременем лежала на плечах налогоплательщиков, являясь второй статьей расхода семей среднего класса после покупки продуктов питания. Недовольство высказывали фермеры, вынужденные выплачивать налог на бедняков, а также обеспечивать их работой, заботиться о престарелых и сиротах своего прихода. В парламент поступали петиции с требованием пересмотреть существовавшую практику вспомоществования. В вопросе формирования принципов оказания помощи возобладала концепция либералов, полагавших, что безработный не должен жить на пособия лучше, чем рабочие или ремесленники на свой скудный заработок. Закон 1834 г. оставил в силе уплату налога, но все нуждавшиеся отныне не могли ее получать вне стен работного дома. Условия в них создавались ужасающие, о чем есть немало свидетельств в публицистике и художественной литературе.

Результатом давления на парламент со стороны нонконформистов стало введение гражданской регистрации актов брака, рождения и смерти. Этот шаг знаменовал дальнейшее расширение гражданских прав диссентеров, с одной стороны, и сокращение влияния Англиканской церкви как государственного органа — с другой.

Надежды на парламентскую реформу значительной части городского и сельского населения не оправдались: проблема нищеты, безработицы, бесправного положения не была ею решена. Более того, осуществление нового закона о бедняках на практике вызвало протест и возмущение беднейших слоев населения. Не удовлетворены реформами, которые проводили виги, и торгово-предприниматель-ские круги. Многие развивающиеся центры не получили политических прав, вместе с тем торгово-промышленные круги стремились к ликвидации существовавших ограничений в ведении торговли с колониями и иностранными государствами, отмене вмешательства государства в экономическую сферу.

В середине 1830-х гг., практически одновременно зарождаются два мощных общественных движения. Первое — это чартистское, второе — фритредерское, объединившее сторонников свободы торговли.

Чартизм был самым крупным народным политическим движением первой половины XIX в. не только в Британии, но и в мире. Он олицетворял, с одной стороны, возмущение и протест трудящихся, с другой — надежды на то, что избранный на основе всеобщего избирательного права законодательный орган станет проводить политику в интересах народа. Движение не было ни единым, ни однородным. Его региональное и локальное разнообразие выразилось в составе участников, их требованиях, идеях лидеров, степени активности различных категорий населения и регионов страны. В движении принимали участие ремесленники, фабричные и надомные рабочие, мелкие и средние собственники. Широкий состав отражал происходившие социальные перемены, когда наряду с промышленным производством оставалось достаточно развитым ремесленное и мануфактурное. Центрами зарождения чартизма стали Лондон,

Бирмингем и Лидс. Свою тактику в достижении поставленной цели чартисты определили как сбор максимального числа подписей под петицией, с тем чтобы продемонстрировать требование народа и заставить парламент и правительство удовлетворить его. Всего было подано три петиции. Правящие круги, и прежде всего находившиеся у власти виги, не были намерены проводить дальнейшие изменения в системе представительства в этот период, между тем они и не отрицали такой возможности в будущем. Их реакцией на народное движение стали репрессии, а также изменение социальной политики (были приняты законы о санитарном состоянии городов, оказании врачебной помощи, новые ограничения фабричного труда и др.).

Фритредеры создали Лигу борьбы против хлебных законов. В своей деятельности она использовала опыт демократического и аболиционистского движений в создании руководящего органа, использовании митингов и печати, платных лекторов для формирования общественного мнения. Тактика руководства Лиги заключалась в сборе подписей и направлении многочисленных петиций в парламент. Успеху агитации в немалой степени также способствовал удачный выбор объекта критики — хлебных законов, которые затрагивали интересы всего населения Британии. Активная агитация Лиги, уровень развития промышленного производства, ненормальная ситуация в аграрном секторе стали основными причинами отмены хлебных законов в 1846 г. В 1849 г. отменены Навигационные акты. Тем самым в экономической политике восторжествовали либеральные принципы свободы торговли, невмешательства государства в предпринимательскую деятельность.

Подводя итоги политического развития Британии, необходимо также отметить, что 1815-1850 гг. в истории страны были отмечены бурным развитием промышленности и расширением колониальной империи. К середине века Британия заняла лидирующие позиции в мировой экономике, завершила завоевание Индии и значительной части Бирмы. Войны против Китая и Эфиопии привели к существенному расширению рынков сбыта промышленной продукции. Благодаря увеличению потока эмиграции в Австралию, Новую Зеландию и Канаду упрочилось влияние метрополии в мире.

В политической сфере также произошли важнейшие сдвиги. Они заключались в дальнейшем формировании гражданского общества, которое протекало в контексте дальнейшего укрепления правового, гражданского самосознания, резкой политизации жителей страны и учреждения институтов самоорганизации. Различные политические союзы и общества, организации иного рода создавались для достижения конкретной цели, направленной на изменение устаревшего законодательства, будь то система представительства, отсутствие реального фабричного законодательства, введение гражданской регистрации актов брака, рождения и смерти, экономическая политика государства и т. д. Петициями, участием в митингах и шествиях выражалось желание, требование общества. С другой стороны, пресса, организации и мощные движения способствовали вовлечению общества в обсуждение политических и государственных проблем. Тем самым в значительной мере снималось социальное напряжение, недовольство направлялось в легальные рамки, принимало законные формы.

Благодаря мощному давлению со стороны общества была проведена первая парламентская реформа, положившая начало изменению средневековой системы представительства. Ликвидация части мелких избирательных округов и расширение электората нанесли удар по безраздельному политическому влиянию аристократии. 11еем<н ря па то что социальный состав палаты общин претерпел не-знлчп Iе.'[ 1>ные изменения, правительство и парламент были вынуждены проводить реформы, осуществлять требования, высказанные обществом.

Период 1815-1850-х гг. стал важным этапом в изменении позиции правящего класса. Послевоенное демократическое движение было подавлено репрессиями, применением насилия. В последу ющие десятилетия находившаяся у власти аристократия начинает проводить политику умеренных реформ в 1820-е гг., и более решительных преобразований — в 1830-1840-е гг. Это явилось свиде тельством и проявлением осознания правящей группировкой силы общественного мнения, необходимости осуществления курса коми ромиссов, учета настроений и требований граждан страны.

Становлению гражданского общества способствовала политика тори, а затем и вигов, так как преобразования были направлены па устранение пороков законодательства, носившего средневековый характер, и упрочение гражданских правовых отношений, либерал п зации правительственного курса.