ГЛАВА XI. ПАРТИИ И ВЛАСТЬ: ПРОБЛЕМЫ ИХ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ВСОВРЕМЕННОМ ПОЛИТИЧЕСКОМ ПРОЦЕССЕ.

Многие российские политические партии за прошедшее пя­тилетие приобрели достаточно богатый опыт как активной оп­позиционной деятельности, так и конструктивной работы в ис­полнительной и законодательной ветвях власти. За это время завершилось заполнение основных политических ниш в форми­рующейся партийно-политической системе. Условно в отече­ственной историографии их обозначают как «партия власти» и «оппозиция». Последняя, в свою очередь, делится на «объеди­ненную оппозицию», «демократическую оппозицию» и «эмоци­ональное протестантство» [1]. Партийно-политические силы, представляющие эти ниши, неоднократно меняли свое место­нахождение, что было связано, с одной стороны, — с процес­сами продолжавшегося партогенеза в стране, а с другой, — с постоянно меняющейся политической конъюнктурой.

Нишу «партия власти» со второй половины 1991 г. занима­ли партии и движения радикально-либерального толка, объе­диненные в широкое политическое движение «Демократичес­кая Россия» (ДР), возникшее еще в октябре 1990 г. на базе предвыборного блока «Выборы-90» и объединившего клубы избирателей Москвы, Ленинграда и других крупнейших городов страны. По спискам ДР в свое время баллотировались Б. Ельцин и Т. Корягина, Г. Попов и Н. Травкин, А. Собчак и др. Движение сформировалось в ходе борьбы с монополией КПСС на власть. Эта цель объединила достаточно разные по своей идейно-политической направленности организации (ДПР, СДПР, «Демократическая платформа в КПСС», РХДД, «Ме­мориал», «Апрель» и др.), что сказалось на положении дел внутри движения и на его взаимоотношениях с властью после августовских событий 1991 г.

После октябрьской трагедии 1993 г., принятия Российской конституции и выборов в новый российский парламент «партия власти» представляла собой альянс прежних политических сил, солидарных с курсом, проводимым администрацией президен­та, и новых партий и движений, созданных в конце 1993 — начале 1994 гг.

Наиболее представительной силой в данном альянсе было объединение «Выбор России» (ВР), которое возникло еще в апреле 1993 г. В него вошли: политическое движение с одно­именным названием, «Демократическая Россия», «Демокра­тическая инициатива» и Крестьянская партия России. Обще­федеральный список кандидатов в Государственную Думу от «Выбора России» возглавил первый заместитель Председателя Совета Министров Е. Гайдар, помимо него в этот список вхо­дили члены правительства: А. Чубайс (зам. председателя пра­вительства), А. Козырев (министр иностранных дел), Б. Фе­доров (министр финансов), И.Полторанин (руководитель Федерального информационного центра), Э. Панфилова (ми­нистр социальной защиты населения), С.Филатов (руково­дитель Администрации президента) и др. [3]. На прошедших в 1993 году выборах «выбороссы» получили 40 депутатских мандатов по партийным спискам и 28 — в одномандатных округах. Еще одна, по существу, «правительственная партия» ПРЕС (учрежденная в октябре 1993 г. как предвыборный блок) получила 19 депутатских мандатов. В общефедеральный спи­сок от ПРЕС, состоящий из 193 человек, вошло немало пред­ставителей исполнительной власти федерального и региональ­ного уровней. Во главе списка находились лидер партии, за­меститель Председателя Совета Министров РФ С. Шахрай, заместитель председателя Совета Министров А.Шохин, ми­нистр юстиции РФ Ю.К. Калмыков и другие. Такой персо­нальный состав двух крупнейших партийных объединений не мог не обеспечить, в свою очередь, существенную поддержку этим организациям как со стороны Администрации Президен­та, так и глав администраций регионов. С целью дальнейшей координации их взаимоотношений с партийно-политической нишей «партии власти» в рамках аппарата президента было создано новое подразделение — «Отдел по связям с обще­ственными организациями», который возглавил Валерий Ще­горцов [4].

Так было положено начало выхода партии Е. Гайдара из политической ниши «партии власти», который имел ряд пос­ледующих этапов. Первый был связан с переходом ДВР в оппозицию кабинету B.C. Черномырдина. Правительство Чер­номырдина в 1994 г., хотя и включало в себя представителей отдельных партий («Выбор России», ПРЕС, Аграрной), фак­тически не стало коалиционным, ибо было сформировано пре­зидентом и премьер-министром на персональной основе. Сте­пень зависимости министров—представителей партий от их центральных органов была минимальной, более того, посто­янное выдавливание из правительства старых радикал-либе­ральных реформаторов (вслед за Гайдаром и Федоровым — Дубинина и Шохина) окончательно привело к утрате прави­тельством имиджа «радикал-реформаторского». Все это позво­лило ДВР дистанцироваться от якобы изменившего прежний курс правительства Черномырдина. Следующим шагом в от­казе ДВР от имиджа «партии власти» следует считать, по мне­нию Е. Гайдара, начало «военной авантюры в Чечне» [8]. Именно события в Чечне в конце 1994 г. заставили выборос­сов радикально разойтись не только с правительством Черно­мырдина, в оппозицию к которому к тому времени перешли многие из прежних союзников ДВР (ДР, ПЭС, СвДПР, Де­мократический Союз России), но и с Ельциным. Радикализм политического курса привел радикал-либералов в стан оппо­зиции. В проигрыше остался сам реформаторский курс, по­скольку и демократия, и рынок в очередной раз оказались скомпрометированы из-за того, что были предложены россий­скому обществу в малопривлекательном и малоприемлемом виде. Курс реформ осуществлялся в интересах сравнительно узкого круга людей и, будучи недостаточно скорректирован­ным, отличался во многом непредсказуемой, рассчитанной на «блицкриг» экономической стратегией, несоблюдением суще­ствующих и вновь принимаемых законов, а главное, — отсут­ствием реальной социальной защиты россиян.

Все это не могло не заставить пропрезидентские и пропра­вительственные круги искать новую политическую опору. Первоначально исполнительная власть для поддержания по­литического равновесия использовала так называемую такти­ку экономической «нормализации», которая означала макси­мально возможную государственническую и социальную ри­торику при неизменном «антиинфляционном» экономическом курсе. Эти исключительно внешние подвижки в осуществле­нии официального курса означали определенный идейно-по­литический дрейф власти в сторону парламентской оппози­ции. Однако такое «идеологическое разоружение» оппозиции, о чем свидетельствовали факты смены руководства Роскомпе­чатыо в начале 1994 года и встреча президента с представите­лями интеллигенции, было сорвано обострением борьбы в «вер­хах» и стремительным развитием чеченского кризиса.

Узость политического пространства обусловливала лишь одно реальное направление для маневра власти — союз с регио­нальными элитами и представителями регионов в федераль­ном парламенте, не обладающими сильными партийными свя­зями. Решение этой задачи было облечено в форму создания нового проправительственного избирательного объединения «Наш Дом — Россия (НДР). Организационный план по осу­ществлению этой идеи был предложен президенту С. Шахра­ем. Члены НДР рекрутировались в значительной степени чи­сто бюрократическим способом: по признаку личной лояльно­сти местной (федерального или регионального уровня) адми­нистрации. Отсюда — слабый персональный состав нового блока. По экспертным оценкам примерно половина региональ­ных организаций НДР нежизнеспособны [9]. Однако данный «конгломерат прорежимных элит» достаточно удачно предста­вил интересы «партии власти» на прошедших в 1995—1996 гг. выборах. Это объясняется, в первую очередь, эффективным применением в организации предвыборных кампаний навы­ков и возможностей аппарата властных структур. Причем, на практике произошло нечто обратное задуманному: вместо по­литизации структур власти и подготовки их к участию в предвы­борной борьбе с применением принципиально новых (для са­мих этих структур) методов, «партия власти» поставила поли­тику под бесконтрольное управление аппарата [10]. Отсюда сосредоточение в руках аппарата исполнительной власти всего идеологического обеспечения избирательной кампании, фи­нансов, а также основных аппаратных постов НДР, т. е. пол­ный перевод действующей профессиональной бюрократии в сферу политики. Двумя другими важнейшими составляющи­ми удачного дебюта «партии власти» на выборах стали нали­чие единого лидера (на парламентских — Черномырдина, на президентских — Ельцина) и единой консолидирующей идеи «противостояния угрозе коммунистического реванша».

Партии и движения оппозиционного толка находятся на противоположной стороне от «партии власти» в партийно-по­литическом спектре. В данной партийно-политической нише, начиная с момента ее оформления, неоднократно происходили сложные процессы переструктурирования, связанные с различными этапами современного политического процесса. Так, в начальный период постсоциалистического развития, когда центр тяжести переместился с политического противо­стояния ранее правившей КПСС и ее официальному курсу к вопросу выбора конкретной модели модернизации российско­го общества, политическая оппозиция была представлена, по существу, двумя направлениями. Первое, оформившееся в демократическую оппозицию, представляли партии и движе­ния, которые, как и «партия власти», делали ставку на запад­ную модель модернизации России, подразумевая под нею со­здание рыночных структур и отношений, способных заменить прежнюю бюрократическую модель экономического развития трансформации с нормированным распределением и потреб­лением. Однако в отличие от «партии власти», либерально-демократические оппозиционные силы являли собой сторон­ников социально-ориентированных рыночных реформ. Отсю­да и тактика «конструктивного оппонирования» этой части оппозиции по отношению к власти. Однако, были в демок­ратической оппозиции и более радикально настроенные к новой власти либеральные партии и движения. Их «боль­шая» радикальность проявлялась в критике основных пози­ций курса правительства Гайдара, который, по мнению кри­тикующих, был не только лишен социальной компоненты, но и недопустимо игнорировал национально-государственные интересы всего российского общества. К августу 1991 г. обе эти части демократической оппозиции сосуществовали в еди­ном блоке «Народное согласие», созданном в апреле 1991 г. В этот блок входили, с одной стороны, — ДПР, НПСР, а с другой, — РХДД и КДП (ПНС). В ноябре 1991 г. эти партии организационно расстались с «партией власти» («Демократи­ческой Россией»), а через три месяца на конгрессе «Граж­данских сил» — и друг с другом. Первые, т.е. ДПР Н.Трав­кина и НПСР А. Руцкого, присоединив к себе Всероссийс­кий союз «Обновление» А. Вольского, а позже и парламент­ские фракции: «Смена — новая политика» и «Российский союз молодежи», создают в июне 1992 г. центристский блок «Гражданский Союз». Программные установки этого блока были основаны на приоритетах прав человека, идеях соци­ального партнерства и создания ориентированной на челове­ка рыночной экономики. В целом, данная межпартийная коалиция была мало идеологизирована и широко представ­лена во многих властных структурах.

Другая труппа партий бывшего блока «Народное согласие» — РХДД и КДП (ПНС) — тогда же (в феврале 1992 г.) создали объединение «Российское народное собрание». Этот блок, пред­ставляя государственническое крыло либеральных партий, стремился найти компромисс между необходимой, по их мне­нию, жесткой централизованной властью и защитой прав и свобод граждан.

Среди партий, оппонирующих официальному монетарист­скому курсу правительства, были еще две партийные группы центристского толка. Первая объединяла политические силы, ориентированные на «критическую поддержку правительства». Речь идет о партиях и движениях, объединенных в блок «Но­вая Россия» в январе 1992г.: Крестьянская партия России (Ю. Черниченко), Народная партия России (Т. Гдлян), Со­циал-демократическая партия России (О.Г. Румянцев), Рос­сийская социал-либеральная партия (В. Филин), Социально-либеральное объединение Российской Федерации (СЛОРФ), Союз «Молодая Россия». Эти политические силы также при­держивались курса на социальную ориентацию либерально-рыночных реформ. В составе блока имелось левое крыло СДПР, достаточно близкое к социалистам. Однако большинство партий были верны либеральным взглядам. Связующим звеном для блока являлась концепция социального либерализма и идея широкого консенсуса демократических сил. Именно на базе платформы «Новой России» были сформулированы главные направления совместных действий российских демократов но выводу страны из кризиса и возрождению Российской Феде­рации: проведение скорейшей конституционной реформы и демократической приватизации, налаживание партнерских отношений труда, предпринимательства и государства, обес­печение необходимого прожиточного минимума, ускоренная земельная реформа и поддержка фермерства, укрепление правопорядка и социальная защита военнослужащих [11]. Дру­гая группа партий и организаций объединилась в левоцентрис­тский блок «Содружество левых демократических сил». При­держиваясь социалистических ценностей, блок разработал собственную антикризисную экономическую программу, ос­нованную на признании необходимости развивать рыночную экономику, оставляя приоритетной коллективную форму соб­ственности и стимулируя развитие мелкого и среднего пред­принимательства. Этот блок был организован руководством Социалистической партии трудящихся (СПТ — Л. Вартазаро­ва), Народной партией свободной России (НПСР —-.А. Руц­кой), Партией труда (А. Бузгалин), Российской партией ком­мунистов (А. Крючков), левым крылом СДПР (А. Оболен­ский), Федерацией независимых профсоюзов России (Шма­ков). В ноябре 1992 и в октябре 1993 гг. данные партии и движения провели два Конгресса левых демократических сил с целью уточнения позиций всех левоцентристских организа­ций России в процессе выработки единых идеологических ос­нов своего движения и поиска эффективных путей вывода страны из кризиса.

Таким образом, после августа 1991 г. и развала СССР рос­сийские власти в наследство от союзного правительства полу­чили не только груз нерешенных социально-экономических и политических проблем, но и значительную часть демократи­ческой политической оппозиции. Это были партии и движе­ния умеренного толка, предлагающие корректировку избран­ной правительством тактики реформ, дополняя ее мерами по стабилизации отечественной экономики, восстановлению от­дельных элементов директивного административного управле­ния, социальной защиты населения. Некоторые из них делали ставку на укрепление национально-ориентированного демок­ратического государства.

Вместе с тем, менее чем за год, в процессе проведения радикально-либерального курса реформ российские власти обзавелись и радикально настроенной оппозицией. Она была представлена, во-первых, так называемой объединенной «лево-правой» оппозицией «Фронт национального спасения» (ФНС). Этот феномен в общественно-политической жизни России был создан на базе двух оппозиционных движений: правого меж­партийного блока государственников «Российское народное собрание» (РНС) и левого национально-патриотического дви­жения «Русский собор» (PC). Всего в октябре 1992 г. было объединено на почве этатизма и национализма около 40 партий, движений, общественных организаций и парламентских фрак­ций. Наиболее крупными из них были: объединение блока парламентских фракций «Российское единство», РХДД, КДП (ПНС), РНС, РОНС, Союз офицеров, движение «Трудовая Москва» и ряд других. В целом, в объединенной оппозиции доминировало не левое крыло, представленное прокоммунис­тическими силами «Русского собора» (Г. Зюганов, Р. Косола­пов, А. Макашов) и частью парламентской фракции «Комму­нисты России», а национально-державное, которое было весь­ма пестрым по своему составу. В него входили такие различ­ные по своим идеологическим пристрастиям лидеры, как монархист И. Шафаревич, кадет М. Астафьев, христианский демократ И. Константинов, национал-республиканец Н. Лы­сенко и другие. Общая программа объединения право-левых радикалов ориентировала своих сторонников на проведение акций гражданского неповиновения с целью достижения от­ставки правительства и президента и прихода к власти «многопартийного коалиционного правительства Национального спа­сения». Данные установки ФНС попытался реализовать, при­няв активное участие в развернувшемся в России противосто­янии двух ветвей власти. После VI Съезда народных депута­тов России, с переходом его большинства в оппозицию прези­денту эпицентр политической борьбы переместился в стены Российского парламента. Как и умеренная часть оппозиции, радикалы, сплотившиеся вокруг законодательной ветви влас­ти, требовали от правительства отказаться от монетаристско­го курса реформ, избрав иную — социально-ориентирован­ную модель реформирования страны [12]. Таким образом, объединенная оппозиция в 1992—1993 гг. не преследовала ре­ставраторских целей в своем требовании изменить проводи­мый правительством курс. За возврат к прежним социалисти­ческим ценностям, к плановой централизованной экономике, советской политической системе выступали так называемые «левые ортодоксы» («Союз коммунистических сил», «Российс­кая коммунистическая рабочая партия», Всероссийская ком­мунистическая партия большевиков и др.). Однако, не создав четкой концепции вывода страны из кризиса, находясь в пле­ну политических традиций и коммунистической парадигмы, эти партии и движения не смогли создать собственной объеди­ненной политической оппозиции.

Определенного успеха в деле единения, после октябрьских событий 1993 г., достигли иные политические силы, придер­живающиеся левых позиций. Так, начиная с выборов в Госу­дарственную Думу в 1993г., поиском как можно большего числа союзников была настойчиво занята Коммунистическая партия РФ. Эта наиболее массовая в стране партия, реши­тельно отмежевываясь как от сталинских догматических, так и от право-либеральных подходов при решении задач совре­менного общественного развития, была на выборах в Государ­ственную Думу 1993 г. третьей, а на выборах в 1995 г. — первой по числу поданных за нее голосов. Это позволило ей не только значительно увеличить свою фракцию в нижней палате парламента с 47 человек до 158, но и ввести в прави­тельство В.Черномырдина своего представителя А.Тулеева. Эти факты, свидетельствующие о возросшем влиянии крупнейшей политической партии России, стали возможны во многом бла­годаря весьма своеобразной тактике данной системной оппо­зиции. КПРФ свое участие в работе сначала только предста­вительных, а затем и исполнительных органов власти рас­сматривала не как процесс интеграции с существующим ре­жимом, а как оппозиционную деятельность ради реализации определенных самой партией политических целей. Лидеры КПРФ объясняют свою тактику, во-первых, стремлением ле­гальными методами ослабить «партию власти», не допустив при этом разгрома оппозиции в стране; во-вторых, желанием материально и организационно укрепить саму партию; в-тре­тьих, возможностью накопления государственного опыта и получения более широкого доступа к официальной информа­ции; в-четвертых, обеспечением для партии более широкой общественной трибуны и, наконец, главное, — возможностью участвовать в собственно законотворческой деятельности [13]. Решая эти задачи, и, по существу, начиная с декабря 1993 г. активно сотрудничать с правящим режимом, но официально заявляя о себе как о единственной общенациональной оппо­зиционной силе по отношению к «господствующему президен­тскому самовластию», КПРФ неуклонно вела поиски возмож­ных союзников. Первым этапом по пути оформления широ­кой, так называемой «объединенной оппозиции» было созда­ние новой левой коалиции «Согласие во имя России» в начале 1994 г. Ее инициаторами стали такие известные в России оп­позиционные лидеры, как А. Руцкой, В. Зорькин, Г. Зюганов, П. Романов, А. Тулеев, С. Бабурин, М. Лапшин, А. Проханов, Г. Селезнев, С. Говорухин, Н. Михалков, А. Ципко и ряд дру­гих. В рамках этой организации, представлявшей собой не столько центр объединенной оппозиции, сколько «быстро ис­таявший клуб известных политиков» [14], в самых общих чертах были определены главные направления будущей со­вместной деятельности. Свои основные задачи «народно-пат­риотическая коалиция» определила, исходя из единых, для всех столь различных по политическим пристрастиям сил, дер­жавно-государственнических интересов и идей социальной справедливости. Провозглашенные «Согласием во имя России» лозунги предотвращения распада России и восстановления силы российской государственности, сохранения научно-техничес­кого потенциала страны и прекращения проведения в стране реформ во имя реформ, позже, уже во время президентской предвыборной кампании, легли в основу идейной платформы созданного коммунистами Народно-патриотического Союза России (НПСР). Данный оппозиционный блок, поддержан­ный во время президентских выборов 30-ю миллионами изби­рателей, проголосовавших за кандидатуру Г.А. Зюганова, про­вел свой учредительный съезд уже после выборов — в августе 1996 г. Председателем Координационного совета на съезде был избран Г.Зюганов, сопредседателями — С. Говорухин, М. Лап­шин, А. Подберезкин, А. Руцкой, А. Тулеев. Так после полу­годичного становления НПСР завершился второй этап скла­дывания объединенной оппозиции. Формально движение было объявлено левоцентристским и, как явствует из названия, народно-патриотическим. Основным предназначением нового оппозиционного блока учредители считают «изменение анти­народного курса нынешнего режима конституционным путем» [15], при этом полагают возможным «отказаться от огульной критики и заняться конструктивным воздействием на власть» [16] (А. Подберезкин), выполняя предвыборные обещания, а также программу Союза «всеми доступными способами» (А. Ту­леев) [17]. Таким образом, после президентских выборов (с се­редины 1996 г.) объединенная оппозиция строила свои взаи­моотношения с властью, значительно обновив свой идеологи­ческий багаж: разработана так называемая «новая теория го­сударственного патриотизма», а также существенным образом откорректирована политическая тактика, в сторону большего прагматизма и лояльности по отношению к власти (приме­ры — беспрепятственное утверждение левым большинством Государственной Думы В. Черномырдина, а также принятие бюджета) [18].

Вообще, выборы президента России в 1996 г. для боль­шинства политических партий сыграли роль своеобразного индикатора на политическую зрелость и последовательность в реализации программных установок. Весьма предсказуемо в связи с этим действовали политические силы как «партии вла­сти», так и объединенной оппозиции. И в совершенно иной, достаточно двусмысленной ситуации оказались партии и дви­жения демократической оппозиции. К июню 1996 г. ее пред­ставляли либеральные и либерально-консервативные силы: от ушедшего в 1994 г. в демоппозицию ДВР до целого ряда но­вых социал-либеральных политических партий и движений. Прежние крупнейшие политические блоки 1992—1993 гг. де­мократической оппозиции в период с 1994 по 1996 гг. либо распались на свои составляющие, как это произошло в начале 1994 года с «Гражданским Союзом», либо, признав провал «западнической концепции реформ», вынуждены были заняться поисками новой «третьей модели развития России» [19], транс­формировавшись в социал-либералов или даже социал-демок­ратов, как, например, движение Г.Попова «Социал-демокра­ты» [20]. Были также предприняты попытки сформировать новые центристские коалиции. Так, общественно-политичес­кий блок «Новая Россия», потерпев фиаско в первой же пред­выборной кампании 1993 г., пытался реанимировать свое объе­динение. Серьезными конкурентами этому и другим центрис­тским блокам в борьбе за электорат стали новые социал-либе­ральные и Неоконсервативные организации. Созданные в преддверии избирательных кампаний 1993 и 1995 гг., эти, сначала предвыборные блоки, а затем зарегистрированные в Ми­нюсте общественно-политические движения и партии («Ябло­ко», «Конгресс русских общин», Партия самоуправления тру­дящихся, ПРЕС, «Вперед, Россия!»), стали претендовать на новый политический центр. Как и в прежней демократичес­кой оппозиции, среди них были «государственники» — КРО (Ю. Скоков, С. Глазьев, К. Затулин, С. Бурков, Д. Рогозин), ПРЕС (С. Шахрай), делавшие ставку на проведение протек­ционистской экономической политики, укрепление россий­ской государственности, развитие федеративных начал в госу­дарственном строительстве. Ряд представителей либерального направления в ходе избирательных кампаний, особенно 1995 г., предпринимал попытки к расширению своего электората за счет апелляции либо к «демоппозиционным» («Яблоко»), либо к «смешанным», популистским формам либерализма (С.Фе­доров — к коллективистской, а Б.Федоров — к «патриотичес­кой»). В целом же, все партии и движения, объединенные стремлением осуществить социальную корректировку офици­ального курса реформ, предлагали различные способы для реализации этой установки: от развития коллективных форм собственности (ПСТ) до ужесточения государственного конт­роля над экономикой (КРО).

Новые центристы, несмотря на отдельные попытки, в ос­новном в местных организациях, консолидировать свои уси­лия, к выборам нового президента подошли каждый со своей кандидатурой. В первом туре выборов в июне 1996 г. демок­ратический лагерь представляли: Г. Явлинский («Яблоко»), С. Федоров (ПСТ), М. Горбачев (его команда была сформи­рована на базе «Горбачев-Фонда»), М.Шаккум (от Шата­линского фонда экономических реформ). На часть демокра­тического электората претендовали еще два кандидата: А. Ле­бедь (один из прежних лидеров КРО) и Ю. Власов. Наиболь­шее число голосов из них получили А. Лебедь — 14,38% и Г. Явлинский— 7,42% [21]. Остальные набрали менее 1% от числа голосовавших. Однако воспользоваться открывшейся возможностью объединения усилий всех претендентов от де­мократической оппозиции во втором туре президентских вы­боров данные группы не смогли. Единения политических сил демократической оппозиции не произошло, и тому было мно­жество причин. Во-первых, победил миф, усиленно насажда­емый в обществе, о том, что избиратель, проголосовавший не за Б. Ельцина, а за какого-либо другого демократа, будет объек­тивно способствовать приходу к власти Г. Зюганова. Интерес­но, что распространению этого мифа [22] способствовала и часть демократической оппозиции. Так, перешедший с 1994 г. в демократическо-либеральную оппозицию Е.Гайдар пытался убедить делегатов IV съезда ДВР в том, что «... в июне — июле 1996 года... выбор был исключительно между Б.Ельци­ным и Г. Зюгановым» [23], а значит перед демократами Рос­сии стояла задача поддержать Б.Ельцина. Съезд одобрил по­зицию Е. Гайдара, хотя с нею не согласился один из его со­ратников по партии, бывший правозащитник С. Ковалев. Еще 24 января 1996 г. он опубликовал в «Известиях» открытое письмо Б.Ельцину, в котором обвинил президента в отказе от демократических ценностей и принципов и уведомил после­днего о своем уходе из Президентского Совета и с поста пред­седателя комиссии по правам человека при президенте РФ, открыто отказавшись голосовать за него [24]. Лидеры «ДВР» данную позицию не поддержали. Вторая причина несостояв­шегося единения демократической оппозиции заключалась в монополизации российского демократического движения сто­ронниками «ортодоксального монетаризма», которые в поли­тической сфере выступали за последовательную концентра­цию власти в руках Б. Ельцина. Вот как это оценивал в июле 1995 г. Г. Явлинский: «Если же ты критикуешь Бориса Николаевича и кроме борьбы с дефицитом государственного бюджета видишь в экономике и другие задачи, то ты уже не демократ, и хорошо еще, если тебя при этом не называют коммуно-фашистом» [25]. То есть речь идет о стремлении части демоппозиции преодолеть навязывание российскому обществу единственной монетаристской модели модерниза­ции страны без учета иных направлений экономической ли­беральной мысли, что, в конечном счете, не могло не при­вести к сужению социальной и политической базы демокра­тии в России. Именно этим и объясняется нежелание Яв­линского в период предвыборных кампаний 1995, 1996 гг. заключать союз с Гайдаровским «ДВР». По мнению лидера «Яблока», еще в 1992 г. следовало освободить общество от государственной экономической монополии посредством де­монополизации экономики и раскрепощения мелкого това­ропроизводителя, а не освобождая вновь созданные сверхги­гантские монополии из-под контроля общества [26.]. И тот факт, что правительство Ельцина за прошедшие годы рефор­мирования России не признало целесообразным и жизненно важным для страны избрание иного, альтернативного «гай­дарономике», социально-экономического курса, заставило «яблочную» часть демоппозиции оценить действия власти как «дискредитирующие идеи демократии и рыночной экономи­ки в России» [27]. Третьей причиной, из-за которой не сло­жилась коалиция российской демократии, явился неизжитый у демократов синдром «политической наивности», выра­зившийся в их «хождении во власть». Еще в апреле 1996 г. Г. Явлинский ставит диагноз политике Б. Ельцина, как не­демократической, превращающей «страну в олигархическое (мафиозное), криминальное, монопольное государство» [28]. Однако чуть позже (в мае) это не мешает лидеру «Яблока» вести торг с президентом по поводу условий его работы в одной команде с Ельциным. Не сошлись договаривающиеся стороны лишь в определении объема своих полномочий [29]. Более сговорчивым оказался другой представитель от демоп­позиции — А. Лебедь. Правда, его «хождение во власть» было весьма кратковременным. На посту секретаря Совета Безо­пасности А. Лебедь пробыл 3,5 месяца, однако задачу, воз­ложенную на него президентом, выполнил. В весьма слож­ный для Б.Ельцина период, когда, по свидетельству А. Чу­байса, «все буквально висело на волоске» [30], А. Лебедь способствовал расширению политической базы президентс­кой команды.

Как расценить это стремление лидеров демоппозиции слить­ся с «партией власти»? Почему стали возможны накануне пер­вого тура президентских выборов торг Явлинского с прези­дентом, «время которого, — по мнению самого же Григория Александровича, — давно кончилось» [31], или переговоры с Черномырдиным за несколько дней до второго тура выборов по поводу все той же коалиции с «партией власти»? Такая политическая «наивность» относительно возможной независи­мой деятельности премьер-министра или, тем более, вице-пре­мьера в современной политической системе может быть отне­сена, исключительно, на счет политической «неискушенности» и отсутствия должного опыта у лидеров демоппозиции, а так­же на счет отсутствия у них того, что принято называть «по­литической волей» или харизмой.

Последнее качество в достатке наблюдается у лидеров оп­позиции, занимающих нишу «эмоционального протестантиз­ма». Эта ниша, по мнению политологов, долгое время остава­лась вотчиной Либерально-демократической партии В. Жири­новского [32]. Именно В. Жириновский, чьи намерения были всегда направлены на завоевание поста главы государства, весьма преуспел в борьбе за привлечение голосов избирателей на первом этапе своей деятельности за счет популистских ло­зунгов и политической всеядности. Приобретя определенную известность, с сильным оттенком скандальности, он в июне 1991 г. оказался на третьем месте после Б. Ельцина и Н. Рыж­кова, набрав 6 млн голосов россиян. Далее — пик популярно­сти ЛДПР и ее лидера — парламентские выборы 1993 г., благодаря которым партия получила 13% всех депутатских мест. Став партией парламентской оппозиции, ЛДПР активно уча­ствовала в законотворческой деятельности Государственной Думы, (44% всех принятых законопроектов было подготовле­но фракцией ЛДПР) [33], а также не менее активно поддер­живала политику президента в парламенте. Вообще, взаимо­отношения В. Жириновского с властью отличались прогрес­сирующим конформизмом. Правительство, как заявил лидер ЛДПР, например, в июне 1995 г., преступно, ибо оно якобы «сознательно уничтожало отечественную промышленность, сельское хозяйство, науку, наши Вооруженные Силы, прово­дило антинациональный внешнеполитический курс и более того — уничтожало собственный народ» [34]. В соответствии с этой оценкой, фракция ЛДПР дважды практически в пол­ном составе голосовала в конце июня 1995 г. за недоверие правительству. В то же время партия постоянно использовала так называемую тактику «маневра», которая преследовала цель продемонстрировать власти вес и влияние своей фракции [35]. На практике же это представляло собой весьма конъюнктур­ную позицию, что привело ЛДПР в период между парламен­тскими выборами 1993 и 1995 гг. к потере почти половины своих избирателей [36]. Однако, это не помешало Жиринов­скому принять самое активное участие в очередной избира­тельной кампании на пост президента России. Великолепно владея техникой воздействия на массовое сознание, этот, бе­зусловно, харизматический политический лидер пошел на «рес­пектабилизацию» своего имиджа, что позволило ему сохра­нить ядро своего электората (5,97% голосов). Таким обра­зом, тактика «эмоционального протеста», когда оппозиционно настроенная масса избирателей поддерживает ту или иную политическую силу исключительно в качестве «пощечины» власти, практически исчерпана ЛДПР. Более того, у В. Жи­риновского появился серьезный конкурент в борьбе за при­влечение голосов — А. Лебедь. Это, а также попытки отстаи­вания якобы «национальных интересов" и «российской госу­дарственности» требуют от ЛДПР большего внимания борьбе за электорат на основе конструктивной созидательной дея­тельности.

Итак, взаимодействие политических партий и обществен­но политических движений с властью, пройдя через горнило парламентско-президентских выборов 1992—1993 гг., приоб­рело в период с 1994 по 1996 гг. достаточно стабильный ха­рактер и демократические формы. Более того, возможность соблюдения демократических процедур во взаимоотношениях власти и российской многопартийности (выборы 93, 95, 96 гг.) доказывают, что демократизация российской общественно-политической жизни является необходимым условием, на ос­нове которого россияне предполагают изменить свою жизнь и определить свое будущее.

Деление современного политического спектра на два лаге­ря: «партия власти» и оппозиция, а последней — на объеди­ненную, демократическую и так называемую оппозицию «эмо­ционального протестантства» связано, во-первых, с наличием в российском обществе различных представлений о путях мо­дернизации страны; во-вторых, с происходящим процессом консолидации различных групп российской политической эли­ты, которые взяли на себя функции мобилизации и синтеза интересов неэлитных общественных образований, а также внесистемной части политического спектра. По мере своего развития политический процесс в российском обществе, все более утрачивая идеологическую окраску, в значительной сте­пени приобретает характер столкновения личных и узкогруп­повых интересов, хотя партии по-прежнему остаются одним из его субъектов. При этом постоянный состав лиц, участвую­щих то во властных структурах, то в оппозиционных, нередко перемещающихся в бизнес и обратно, свидетельствует о за­вершении процесса формирования новой российской полити­ческой элиты и о возможностях ее дальнейшей консолидации и структурирования. Конкурентная борьба между отдельными группами данной элиты, в ходе которой определяется офици­альный правительственный курс, происходит в условиях кон­вертации статуса власти в право собственности. Это делает привлекательным для оппозиционных политических сил их со­участие во власти. Вместе с тем, усиливающиеся негативные последствия социально-экономического реформирования Рос­сии заставляют оппозицию дистанцироваться от официально­го правительственного курса, а властные структуры — брать на вооружение многое из программ и лозунгов своих полити­ческих оппонентов.

Сегодня очевидно главное: партии по-прежнему остаются одним из субъектов политического процесса в России, хотя заметно избавление политической системы и в центре, и в регионах от значительного количества маловлиятельных обра­зований. Ключевую роль в политической жизни все более на­чинают играть определившиеся системные силы — «партия власти» и оппозиция, на основе взаимодействия которых и происходит в последнее время формирование некоего подо­бия «двухпартийной системы», в орбиту которой оказываются вовлеченными не только партийные, но и корпоративные (от­раслевые, региональные и прочие) интересы.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Бунин И., Зудин А., Макаренко Б., Рославлёв К. Большая четверка // Новое время. 1996. № 33. С. 12.

2. Выборы в России — варианты и проблемы // Президент. Газета

Московского регионального фонда поддержки 1-го президента России. 1995. № 13.

3. Избирательные блоки: кто есть кто? // Российские вести. 1993.

11 декабря.

4. Березовский В. Два политических лагеря федеральной элиты России // Свободная мысль. 1994. № 9.

5. Грачев А. Кто поддержит президента // Московские новости. 1994. № 5.

6. Бычкова О. Разбор полетов в «Выборе России» // Московские новости. 1994. 30 января—6 февраля.

7. Холмская М.Р. Российская многопартийность: новый этап развития (янв. — май 1994) // Кентавр. 1994. № 5.

8. Гайдар Е. Сделай разумный выбор. Беседы с избирателями. М., Изд-во Евразия, 1995.

9. Бунин И., Зудин А., Колосов В., Макаренко Б., Рославлёв К. Большая четверка // Новое время. 1996. № 33. С. 12.

10. Силиванова В. Партия власти: деполитизация политики // Се­годня. 1995. 31 мая. С.З.

11. Зотова 3. Противостояние и взаимодействие политических партий и фракций // Социальные конфликты: Экспертиза. Прогнозиро­вание. Технология разрешения. М. 1993. С.43.

12. Гайдар Е. Дни поражений и побед. М., Вагриус, 1996. С.219.

13. Зюганов Г. А. Современная общественно-политическая ситуация и задачи партии в свете предстоящих выборов в Федеральном Собрании // Правда России. 1995. 29 июня.

14. Проханов А. Оппозиция — многоглавый собор // Советская Россия. 1995. 15 июня.

15. Ленский И. Полигон Подберезкина // Новое время. 1996. № 50. С. 14.

16. Там же.

17. Почему мы здесь? // Завтра. 1996. № 33. С.З.

18. Павленко В. Особенности современной расстановки партийно-политических сил // Обозреватель. Информационно-аналитичес­кий журнал. 1997. № 3-4. С.15-16.

19. Холмская М. Р. Российская многопартийность: новый этап раз­вития (январь—май 1994) // Кентавр. 1994. № 5.

20. Обозреватель. 1997. № 3-4. С.15.

21. Данные на 17 июня 1996. — Известия. 1996. 18 июня. С.2.

22. Грачев А. Ложка мимо рта? // Новое время. 1996. № 33. С.15.

23. Гайдар Е. Доклад на IV съезде ДВР // Демократический выбор. 1996. С.4.

24. Ковалев С. Открытое письмо Б.Ельцину // Известия. 1996. 24 января.

25. Явлинский Г. Экономика России: наследство и возможности. М., Эпицентр. 1995. С.124.

26. Смогут ли договориться Гайдар и Явлинский? // Вечерний Че­лябинск. 1995. 23 февраля.

27. Явлинский Г. В расколе демократов трагедии нет // Известия. 1995. 13 июля.

• 28. Явлинский Г. Я выбираю свободу. Президентская программа 1996. М., 1996. С.51.

29. Коррупция победила и коммунистов и демократов. Беседа Г.Яв­линского с сотрудниками пресс-службы региональных организа­ций объединения «Яблоко» // «Яблоко». 1996. № 4. С.6.

30. Там же.

31. Явлинский Г. Чистить дерьмо согласны, жить в нем — нет // Новое время. 1996. № 33. С.14.

32. Бунин И., Зудин А., Колосов В., Макаренко Б., Рославцев К. Большая четверка // Новое время. 1996. № 47. С.11.

33. Жириновский В. Политическая классика. М.,1996. С.300.

34. Там же.

35. Жириновский В. Политическая классика. М.,1996. С.310.

36. Лацис О. Россия не хочет резких движений // Известия. 1996. 18 июня. С. 1.