ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Результаты, полученные в процессе концептуализации и анализа сущности, отличительных особенностей и составляющих политической идентичности индивида, указывают на сложную, комплексную природу данного понятия.

В процессе социализации индивид становится частью групп с близкими ему политическими позициями либо противопоставляет себя тем группам, чьи политические предпочтения далеки от его собственных. Группы также могут принять индивида, если он оправдывает их ожидания и «отыгрывает» внутригрупповые социальные роли, или, в противном случае, отвергнуть его. Это объясняется групповой природой политической идентичности и ее непосредственной взаимосвязью с социальной; более того, политическая идентичность выступает как частный случай последней. Процессы отождествления и «отвержения», происходящие между индивидом и группой, оказывают ключевое влияние на складывание негативной и позитивной форм политической идентичности. Фактически, с одной стороны, политическая идентичность выступает как форма персональной

идентичности, так как актор «примеряет» на себя какую-либо политическую позицию; с другой стороны, - как форма групповой идентичности, поскольку члены группы, придерживающиеся аналогичных политических взглядов, имеют право принять или отвергнуть индивида, «ратифицировав» или отринув позицию актора, что позволяет им считать его «своим» или «чужим».

На структуру политической идентичности индивида оказывает влияние ряд факторов и их характеристик, среди которых - политическая социализация, политическая культура и субкультура, символическое пространство и историческая память, политическая система и государственное устройство, гражданское общество и социальные группы, социальная стратификация и мобильность, а также иные типы идентичности (региональная, национальная, наднациональная, гражданская, этническая, религиозная, конфессиональная, профессиональная и др.) с присущими им особенностями, так как все приведенные форматы идентичности (в том числе и политическая) взаимодействуют в рамках общей идентификационной матрицы индивида.

Политическая идентичность является одновременно стабильной и лабильной категорией, что обусловлено наличием базисной и ситуативной ее форм. Базисная форма коррелирует с имеющемся у индивида опытом в области политики, а ситуативная определяется воздействием внешних факторов. Во временной перспективе метаморфозы политической идентичности осуществляются в силу возрастных, образовательных, социальных, статусных и иных изменений, происходящих в течение достаточно длительного времени, однако политическая идентичность может «мимикрировать» на короткое время под воздействием манипулятивных технологий во время избирательных кампаний.

Для реализации главной цели диссертационного исследования, заключающейся в выявлении общих и отличительных черт сущности политической идентичности населения различных субъектов Российской

Федерации, было проведено эмпирическое исследование. Выявлено, что, несмотря на наличие ряда объективных историко-культурных, географических, политических, экономических, социальных различий, оказывающих влияние на процесс формирования политической идентичности населения обоих регионов, формы её проявления не имеют существенных отличий, что подтверждает выдвинутую ранее гипотезу.

В обоих рассматриваемых субъектах Российской Федерации высока доля респондентов, политическая идентичность которых характеризуется индифферентным отношением к политическому процессу и его участникам. Это выражается в том, что значительная часть населения фактически нейтрально относится к политическим партиям и объединениям, не идентифицирует себя с политическими деятелями или представителями внепарламентской оппозиции, зачастую неверно трактует собственные политические взгляды.

В структуре политической идентичности большинства населения обоих регионов наблюдается идентификация с действующей властью, государственными институтами и прогосударственными политическими партиями, движениями и объединениями. Такого рода идентификация в целом характерна для лиц любого пола и возраста, статуса и дохода, образования и рода деятельности, что позволяет сделать вывод об отсутствии идентификационных расколов и смещений. В обоих регионах велико число респондентов, идентифицирующих себя с В. В. Путиным и партией «Единая Россия», которые ассоциируются с государственной системой, а также отмечается высокий уровень право-авторитарных установок и низкая поддержка представителей оппозиции. Кроме того, независимо от декларируемых политических взглядов для населения характерны центристские установки. При этом в структуре политической идентичности населения Амурской области этатистские тенденции проявляются сильнее, чем в Санкт-Петербурге.

Общие черты прослеживаются в вопросе ориентации с другими политическими силами: в обоих субъектах наблюдается высокая доля респондентов, идентифицирующих себя с КПРФ и Г. А. Зюгановым, определяющих собственные политические взгляды как коммунистические или социалистические (социал-демократические). Наиболее сильно выражена такого рода идентификация у лиц старше пятидесяти лет. Что касается различий, то, несмотря на то, что в обоих регионах респонденты заявляют о себе как о либералах, в Санкт-Петербурге они чаще идентифицируют себя с такими партиями как «Яблоко» и «Гражданская платформа», с такими политическими деятелями как М. Д. Прохоров и Г. А. Явлинский; в Амурской области либеральные взгляды декларируют те, кто зачастую поддерживают ЛДПР и В.

Для населения обоих рассматриваемых субъектов Российской Федерации характерно то, что в структуре персональной идентичности наблюдается определение себя респондентом вне рамок социума. Формы проявления групповой идентичности населения не диверсифицированы. В структуре групповой идентичности населения обоих регионов преобладает негативная идентификация. Отличие состоит в том, что в структуре групповой (в большей степени) и персональной идентичности населения Амурской области доминирующее положение занимают гражданский и государственный компоненты, в то время как у респондентов из Санкт- Петербурга актуализируются политический, национальный и региональный компоненты. Представители Амурской области в отличие от населения Санкт-Петербурга понимают себя и соответствующую социальную общность в первую очередь как граждан Российской Федерации, в то время как жители Санкт-Петербурга мыслят себя и представителей референтной группы как петербуржцев, русских или как носителей каких-либо политических взглядов. Причина заключается в наличии развитого культурно­исторического базиса и политической культуры у населения Санкт- Петербурга и патриотического основания гражданского самосознания у респондентов Амурской области.

Подводя итоги, отметим, что кейсы политической идентичности населения Санкт-Петербурга и Амурской области не имеют существенных отличий, несмотря на серьёзную разницу в экономическом, политическом, административном, историко-культурном, социальном, географическом положении.