1. Понятие политической культуры

В мировой философской, культурологической и политологической литературе существует множество определений культуры, политической культуры и их обзоров (см., например: Kroeber A.

Прежде всего следует отметить, что в научный оборот термины "культура" и "политическая культура" были введены философами немногим более двухсот лет назад. В частности, слово "культура" впервые появляется в немецких книгах и словарях в последней четверти XVIII века. Понятие "политическая культура" одним из первых употребил немецкий философ XVIII века И. Гердер. Оно встречается у русского мыслителя XIX века В. И. Герье (см.: Герье В. И. Республика или монархия установится во Франции? // Сборник государственных знаний / Под ред.

В.              М. Безобразова. СПб., 1877. Т. 3. С. 165), в работах В. И. Ленина (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 404).

Но еще задолго до этого, как на Западе, так и на Востоке, многие мыслители использовали сходную терминологию для описания соответствующих явлений. Г. Алмонд, цитируя Библию, работы Платона, Аристотеля, других мыслителей Древней Греции и Древнего Рима, утверждает, что "нечто близкое понятию "политическая культура" употреблялось столь же давно, сколь люди говорят и пишут о политике" (см.: Смирнов В. В. "Круглый стол" по проблемам политической культуры // Политические отношения: прогнозирование и планирование: Ежегодник Советской ассоциации политических наук, 1977.

Концептуальные же представления о политической культуре, давшие систематизированное описание этого явления и встроившие его в некоторую теорию политики, сложились лишь в середине нынешнего столетия. Подлинно научный характер исследования политической культуры приобретают начиная со статьи "Сравнительные политические системы", опубликованной Г. Алмондом в 1956 году (см.: Almond G. A. Comparative Political Systems // Journal of Politics. Aug. 1956), работ Л. Пая, С. Вербы, С. Хантингтона, Д. Элазара, Х. Доменигеза, Д. Девайна, А. Брауна, Д. Пола, У. Розенбаума, Л. Диттмера, Р. Такера, Е. Вятра, К. Опалека. Объясняя причины внезапной популярности понятия "политическая культура" в 60-х годах нашего столетия, Г. Алмонд отмечает, что "провал ожиданий, основанных на идеях просветительства, от политического и социально-экономического развития в мире, выдвинул ряд проблем, ответом на которые явились исследования политической культуры, а развитие социальной теории в Х1Х и ХХ вв. и методология социальных наук (прежде всего эмпирических) после второй мировой войны дало возможность для решения этих проблем" (цит. по: Смирнов В. В. Указ. соч. С. 126). В особенности он отмечает влияние европейской политической социологии, и прежде всего М. Вебера. Немалое значение приписывает Г. Алмонд влиянию психоантропологии, возникшей в результате слияния психоанализа З. Фрейда с антропологией и социальными науками. Начиная с работ 20-х - начала 30-х годов (Б. Малиновского, М. Мида, Г. Лассвелла) в исследовании политической культуры утверждается психокультурологическое направление, представители которого делали упор на социализации детей, бессознательной мотивации и психологических механизмах в целом. Основной вклад социальных психологов в исследование политической культуры состоит в изучении формирования, изменений и структуры политических установок, а также влияния внутригрупповых структур и процессов на эти установки.

Однако развитие именно методологии эмпирических исследований, как подчеркивает Г. Алмонд, явилось непосредственным и более сильным катализатором концептуализации исследований политической культуры. Использование точных методов выборки, улучшение методики интервьюирования, техники измерения, привнесение в политологию и социологию усовершенствованных методов статистического анализа - все это позволило, по его мнению, придать исследованиям политической культуры подлинно научный характер (см.: Там же. С. 126-127).

По мнению К. Опалека, концепция политической культуры является "реальным инструментом эмпирических и теоретических исследований политики". Однако сама по себе она "недостаточно ясна", а "используемый ею концептуальный аппарат далек от совершенства". Иллюстрируя это положение, К. Опалек демонстрирует многозначнось ключевых терминов в концепции политической культуры: установка, ориентация, образец, политика, политическая система и т. д. Столь же многообразны (более сорока) сами дефиниции политической культуры, которые можно подразделить на четыре основные группы: 1) объективные, 2) эвристические, 3) всеохватывающие, 4) субъективные, или психологические.

Согласно "объективным" определениям, политическая культура - это властные образцы (стандарты) поведения членов политической системы, отклонения от которых влекут за собой санкции со стороны власти. Они связаны со структурно-функциональным подходом, в рамках которого ценности рассматриваются в качестве высших объективных принципов (образцов, стандартов), обеспечивающих согласие в обществе в целом и различных его частях, малых и больших группах (Т. Парсонс). Для Д. Истона, например, политическая культура выступает как совокупность верований и представлений, определяющих политическое поведение.

"Эвристические" определения сводятся к набору предполагаемых образцов политических ориентаций, которые в случае их доминирования будут благоприятствовать стабильности или правильному функционированию рассматриваемой политической системы.

Подвергая критике первые три определения, К. Опалек отдает предпочтение субъективному (психологическому) определению, разработанному Г. Алмондом и его последователями. Это - доминирующая в современной политологии группа дефиниций политической культуры. Она восходит к бихевиористской методологической установке. Здесь политическая культура определяется как "система всех политически релевантных ориентаций", присущих отдельной личности не обязательно разделяемых большинством членов общества, как "субъективная сфера политики", "психологический измеритель" политической системы, "царство субъективности, которое определяет политические действия и придает им смысл" (С. Пауэлл). Г. Алмонд и С. Верба, например, пишут: "Когда мы говорим о политической культуре, то ведем речь о политической системе, интериоризированной в знаниях, чувствах и оценках населения" (Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton, 1963. P. 14). Поэтому наиболее часто политическая культура описывается и эмпирически исследуется при помощи таких понятий, как ориентации (ценностные ориентации), установки, убеждения, экспрессивные символы, структурированные в определенные типы и образцы, касающиеся политики, политической системы или их частей, места индивида, социальной группы в политике и в ее системе.

Г. Алмонд и С. Верба различили три уровня политической ориентации, составляющей содержание политической культуры: ”познавательные ориентации”, охватывающие знания и мнения о политической системе, ее ролях, носителях этих ролей, "входах" и "выходах"; ”эмоциональные ориентации”, отражающие чувства, испытываемые по отношению к политической системе, её роли, персоналу и деятельности; ”оценочные ориентации”, содержащие суждения и мнения относительно политических субъектов.

Е. Вятр, разделяя в общих чертах эту позицию, включает в собственное определение политической культуры "знание политики, оценку политических явлений, эмоциональные аспекты политических установок и образцы политического поведения" (цит. по: Смирнов В. В. Указ. соч. С. 128). Политическая культура - это, отмечает он, совокупность позиций, ценностей и образцов поведения, затрагивающих взаимоотношения власти и граждан. К политической культуре он относит: 1) знания о политике, знакомство с фактами, интерес к ним; 2) оценку политических явлений, оценочные мнения о том, как должна осуществляться власть; 3) эмоциональную сторону политических позиций (любовь к родине, ненависть к врагам); 4) признанные в данном обществе образцы политического поведения, которые определяют, как можно и как следует поступать в политической жизни (см.: Вятр Е. Социология политических отношений. М., 1979. С. 259-260).

С точки зрения Ф. М. Бурлацкого, политическая культура - это институализированный и неинституализированный исторический и социальный опыт национальной и наднациональной общности, оказывающий большее или меньшее воздействие на формирование политических ориентаций и в конечном счете политического поведения индивидов, малых и больших социальных групп; это зафиксированная в законах, обычаях и политическом сознании "память" о прошлом общества в целом, а также его определенных элементов, в первую очередь классов и слоев (см.: Бурлацкий Ф. М., Галкин А. А. Современный Левиафан: Опыт политической социологии капитализма. М., 1985. С. 197-198). К политической культуре он относил такие явления, как "политические традиции, политическая ориентация и система политических ценностей, политическая идеология и символика, политические нормы, стандарты, стереотипы и т. п." (Бурлацкий Ф. М. Социологические проблемы политики // Социальные исследования. Вып. 5. М., 1970. С. 49-50). Данный и ему подобные подходы основаны, как нам представляется, на отождествлении политической культуры и политической психологии, что, с нашей точки зрения, недопустимо.

Согласно западным и восточным традициям, культура и политическая культура часто понимались как нечто духовное, идеальное, нематериальное. Так, древнекитайское понятие "жэнь" фиксировало основное отличительное человеческое качество, составляющее основу межчеловеческих отношений и охватывающее всю Вселенную, трактовалось не только как "гуманность, человечность", "человеческое начало", "любовь", "всеобщая любовь", "всеобъемлющая любовь", но и как "разум", а понятие "жэнь чжэн" - как "гуманная политика", "разумная политика" (политика, основанная на гуманности, разуме, говоря современным языком, на культуре), выступающая в качестве единственно правильного и всеобщего принципа осуществления власти. Оба эти понятия противостоят понятию "чжи", означавшему нечто изначальное, нетронутое, грубое, простое, лишенное культуры (см.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 187). Древнеиндийское понятие "дхарма" означало некий положительный образец, вечный моральный закон, которому надлежит следовать как норме (см.: Философский энциклопедический словарь. С. 180). Древние греки противопоставляли себя "некультурным" варварам и главное свое отличие от них видели в "пайдейе" - "воспитанности", соблюдении совокупности всеобщих правил (образцов) поведения и взаимоотношений людей (см.: Там же. С. 293).

В XVIII веке Вольтер, Тюрго, Кондорсе определяли "культурность" ("цивилизованность") как "разумность" тех или иных сообществ людей, противопоставляли её их "дикости" ("варварству"). В немецкой философии культура также противостоит природе и выступает в качестве "духа": морального (Кант), эстетического (Шиллер), субъективного (Фихте), объективного (Гегель), интеллектуального (Шеллинг). И. Гердер понимал культуру как проявление человеческого ума, включал в нее язык, обычаи, мораль, ценности, науку и образование (см.: Там же). Для английского исследователя культуры Э. Тэйлора культура также носит духовный характер и "слагается в своем целом из знания, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и... привычек..." (Тэйлор Э. Первобытная культура: Пер. с англ. М., 1939. С. 1).

В конце XIX - начале XX вв. Г. Риккерт и М. Вебер стали видеть в культуре прежде всего систему ценностей и идей, отличающихся друг от друга по их роли в жизни людей (см.: Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. СПб, 1911; Вебер М. Иэбранные произведения. М., 1990). Позже А. Кребер, Т. Парсонс, Р. Мертон понимали культуру как совокупность неких "образцов", систему ценностей, идей, символов, обеспечивающую упорядоченность и управляемость других социальных - систем (см.: Kroeber A. L. The nature of culture. Chi., 1952; Kroeber L., Parsons T. The Concept of Culture and Social system // American sociological Review. Vol. 23. Oct. 1958; Merton R. Civilization and Culture // Sociology and social Research. 1936. Vol. 21).

Г. Алмонд и С. Верба политическую культуру также ограничивали духовной сферой. У них она представляет собой "определенный образец ориентации на политические действия" (Almond G. A. Comparative Political Systems // Journal of Politics. 1956. Vol. 18. № 3. P. 396), "совокупность ориентаций", т. е. знаний, аффектов и оценок, "в отношении политической системы и ее различных частей" (см.: Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton, 1963. P. 13-17). Л. Пай выделяет в политической культуре "основополагающие правила, управляющие поведением в политической системе", "политические идеалы", "действующие нормы правления" (см.: International Encyclopedia of Social Sciences. V. 12. P. 218), а Д. Пол "конфигурацию ценностей,... образцов... поведения, лежащих в основе политики..." (Paul D. W. The Culture Limits of Revolutionary Politics: Change and Continuity in Socialist Chechoslovakia. N. Y., P. 3).

Е. Вятр включает в политическую культуру совокупность знаний, ценностей, оценок, образцов поведения, затрагивающих взаимоотношения власти и граждан (см.: Вятр Е. Социология политических отношений. С. 259-260), а Э. Я. Баталов - систему исторически сложившихся, относительно устойчивых моделей поведения (см.: Баталов Э. Я. Политическая культура современного американского общества. С. 25). Н. М. Кейзеров под политической культурой понимает "единство политических знаний, политических норм и методов деятельности" (Кейзеров Н. М. О соотношении категорий "власть" и "политическая культура" // Советское государство и право. 1983. № 1. С. 78). К этой традиции примыкает так называемое семиотическое понимание культуры. Ю. Лотман, например, определил культуру как "совокупность всей ненаследственной информации, способов ее организации и хранения" (Лотман Ю. Статьи по типологии культуры. Вып. I. Тарту, 1970).

Мы, следуем этим традициям, понимаем культуру и политическую как проявление духовного саморазвития человечества, как некоторую относительно устойчивую и целостную систему идей. Её надо отличать от натуры. Культура и политическая культура нематериальны, материальны лишь средства их реализации, хранения и передачи ("трансляции").

При этом сама духовность, сами идеи, ненаследственная информация понимается как нечто объективное, противоположное субъективному миру человеческой психики (души), существующее до, после и вне психических образований, свойств и процессов отдельных человеческих индивидов. В качестве идеальных образований выступают различного рода сочетания знаний, оценок и норм, а в качестве психических образований - ощущения, восприятия, память, представления и установки, воображение, мышление, эмоции, воля и убеждения, потребности, способности и стереотипы (умения, навыки, привычки), внимание, переживание и характер людей.

Различение идеальных и психических образований имеет здесь принципиальное значение. Первые, в отличие от вторых, запечатлены не во "внутренних" (находящихся в пределах головного мозга людей) материальных носителях, а во "внешних" - находящихся за пределами головного мозга людей - материальных носителях, обладают не субъективным, а объективным бытием, не субъективной, а объективной реальностью, т.е. существуют не только одновременно и вместе с живыми человеческими индивидами, но также до, после и вне их. Это - то, что Платон назвал миром "идей", а Гегель - "объективным духом", что отличалось ими как от мира вещей, так и от мира человеческой души (психических образований).

Идеальные образования - это, как отмечал Э. В. Ильенков, "своеобразная категория явлений, обладающих особого рода объективностью, то есть совершенно очевидной независимостью от индивида с его телом и "душой", принципиально отличающейся от объективности чувственно воспринимаемых индивидом единичных вещей"; это - "коллективно созидаемый людьми мир исторически складывающихся и социально зафиксированных ("узаконенных") всеобщих представлений людей о "реальном" мире"; это - "мир представлений", мир "универсальных, общезначимых образов-схем", который "противостоит индивидуальной психике как некоторый очень особый и своеобразный мир, как "идеальный мир вообще"...", который "объективируется не только в слове и не только в своем вербальном выражении", но "и в скульптурном, и в графическом, и в живописном, и в пластическом изображении, и в виде привычно-ритуального способа ("образа") обращения с вещами и людьми", а также в таких вещах, как "и книги,... и храмы, и клубы, и телевизионные башни и (и прежде всего!) орудия труда, начиная от каменного топора и костяной иглы до современной автоматизированной фабрики и электронно-вычислительной техники" (Ильенков Э. В. Проблема идеального // Вопр. философии. 1979. № 6. С. 129-131; № 7. С. 158; Ср.: Он же. Диалектическая логика. М., 1974. С. 183-210).

Вот почему, культуру не следует отождествлять с сознанием, а политическую культуру - с политическим сознанием. Политическое сознание входит в состав политической культуры своей "объективированной" (а не психологической) стороной, т. е. как общественное сознание. Но в ее состав входит также и "объективированное" (но не психическое) "общественное бессознательное", т. е. то, что К. Юнг называл "коллективным бессознательным".

Обозначенный выше мир объективных идей, мир человеческой культуры, противостоит не только субъективному миру человеческой души и объективному материальному (природному и искусственному) миру вещей, натуре, но и объективному миру общекосмического (абсолютного) духа (включая Бога, общекосмическую ненаследственную информацию), и наследственной (биологическим путем передаваемой от поколения к поколению) информации. Он есть творение самого человека, результат человеческой деятельности, выполняющий в ней определенную функцию.

Здесь мы исходим из традиции увязывать культуру с человеческой деятельностью, ее результатами, способами и видами, из наиболее древнего и традиционного понимания культуры как чего-то искусственного, созданного людьми, противостоящего природному, естественному и отличающегося от него. Неслучайно, понятие "культура" этимологически восходит к латинскому слову "cultura" (к культивированию, возделыванию, обработке), а в древнекитайском языке понятие "культура" этимологически связано со словом "вэнь", означающим "татуировка", украшение тела (см.: Штаерман Е. К. Проблема культуры в западной социологии // Вопр. философии. 1967. № 1. С. 5). Во всех этих случаях под культурой понимается нечто созданное людьми, а не природой: идет ли речь об окружающем человека внешнем мире или о самом человеке.

Следует согласиться с Э. С. Маркаряном, что понятие культуры "сводится прежде всего к фиксации общего качественного своеобразия человеческой жизнедеятельности и отличению ее от биологической жизни", выражает "не что иное, как специфически характерный для людей способ деятельности и объективированный в различных продуктах результат этой деятельности", что концепция культуры "должна базироваться на анализе человеческой деятельности" (Марка- рян Э. С. Очерки теории культуры. Ереван, 1969. С. 11, 33).

Продуктивным представляется подход, акцентирующий внимание на функциональной стороне культуры, на том, какие функции она выполняет, какую роль играет в деятельности людей. Здесь функции культуры - необходимый признак ее определения. При этом функции культуры относятся не только к деятельности людей, а ко всей их жизни (см.: Вопр. философии. 1982. № 2. С. 60-63; Тыщенко

В.              П. Философия культуры диалога. Введение. Новосибирск, 1993), включая процессы, деятельность и взаимоотношения людей, ибо человеческая жизнь, как нам представляется, включает : а) процессы, б) деятельность и в) взаимоотношения людей. "Культура... проникает во все поры общественной жизни людей" (Марка- рян Э. С. Культура как система // Вопр. философии. 1984. № 1. С. 116).

Культура есть не только результат человеческой деятельности, но и элемент человеческой жизни (включая те или иные ее процессы, деятельность и взаимоотношения людей), выполняющий в ней определенные функции. Исследователи называют ряд таких функций. В свое время Э. В. Соколов выделил следующие функции культуры: 1) преобразования и освоения мира; 2) коммуникативную; 3) защитную; 4) сигнификативную; 5) накопления и хранения информации; 6) нормативную; 7) социализирующую, или персонифицирующую; 8) индивидуализирующую; 9) эмоциональной разрядки; 10) проективную (см.: Соколов Э. В. Культура и личность. Л., 1972. С. 97-98).

Культура выступает важнейшим источником формирования психики каждого отдельного человека, каналом его связи со всем человечеством или какими-то его частями. Она содержит в себе как актуализированную, так и неактуализирован- ную, как кратковременную (оперативную), так и долговременную коллективную информацию. Эта информация может быть о настоящем, ближнем и дальнем прошлом, ближнем и дальнем будущем. В ней всегда есть то, что функционирует только непосредственно "здесь и сейчас", и то, что живет веками и тысячелетиями ("вечные истины"). Она включает в себя информацию, описывающую события сегодняшние, будущие, недавнего прошлого или "дела давно минувших дней" различных людей (в пределе - всех поколений человечества).

С нашей точки зрения, основными функциями культуры являются, во- первых, функция моделирования окружающего человека мира, протекающих в нем процессов и составляющих его "внутреннее содержание" элементов, включая самих людей, их жизнь, деятельность и взаимоотношения, во-вторых, функция регулирования этой жизни и деятельности, этих процессов и взаимоотношений, наконец, самого этого мира. При этом регулирующая функция культуры включает в себя, во-первых, организацию (упорядочение), во-вторых, ориентацию. Знания, оценки и нормы, входящие в любую культуру в качестве ее "внутреннего содержания", всеобщих, необходимых и достаточных элементов, не только моделируют окружающий людей мир, но и регулируют его, т. е. организуют (упорядочивают) его и ориентируют в нем людей.

Эти функции вытекают из самого понимания культуры как системы идей. А уже для Платона, если следовать интерпретации А. Ф. Лосева, идея "есть смысл, смысловая сущность и определение той или иной вещи, самый принцип ее осмысления, ее порождающая модель", "...платоновская идея как раз и является принципом конструирования... сущности вещи и, следовательно, самой вещи, то есть смысловой моделью вещи" (Лосев А. Ф. История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. М., 1969. С. 158). Они выражают собой два наиболее фундаментальных, отличающихся друг от друга и даже противоположных друг другу функциональных вектора одной и той же системы - системы взаимодействия культуры и окружающего людей мира, две стороны одного и того же процесса - процесса культурализации окружающего людей мира. Первый направлен из окружающего мира в культуру, обеспечивает переход (перевод) элементов окружающего мира из внешнего по отношению к культуре бытия во внутреннее ее бытие. Второй направлен из культуры в окружающий мир, обеспечивает его организацию (упорядочение) и ориентацию в нем людей, переход (перевод) элементов окружающего мира из внутреннего бытия культуры во внешнее по отношению к ней бытие.

Подобные мысли мы встречаем у ряда авторов. Философ М. С. Каган выявил "две возможные и реально существующие направленности культуры как системы внешнюю и внутреннюю", среди основополагающих функций культуры называет функцию "постоянного повышения уровня... негэнтропии" общества - меры его "упорядоченности, организованности, в противоположность энтропии", а среди более частных - "ценностно-ориентационную", наряду с преобразовательной, организационной, проективной, познавательной, коммуникативной функциями и функцией социализации индивида (см.: Каган М. С. Человеческая деятельность. М., 1974. С. 234-236), подробно говорит о моделировании культурой (в частности, искусством) жизни людей и окружающего их мира (см.: Лекции по марксистско- ленинской эстетике. 2-е изд. Л., 1971). О моделирующей и регулирующей (организующей, упорядочивающей, ориентирующей) функциях культуры пишет культуролог Ю. М. Лотман (см.: Лотман Ю. М. Структура художественного текста. М., 1970; Он же. Статьи по типологии культуры. Тарту, 1970. Вып. I).

Выделенные функции в полной мере характерны и для политической культуры. И. Л. Савранский прямо пишет, что "политическая культура" является "отражением состояния, функционирования и развития политической системы, ее своеобразной "моделью"..." (Савранский И. Л. Коммуникативно-эстетические функции культуры. М., 1979. С. 112). Г. Алмонд и С. Верба, как уже отмечалось, вообще отождествляют политическую культуру с политическими ориентациями. "Понятие "политическая культура"... указывает на политические ориентации... Это совокупность (a set) ориентаций в отношении особой совокупности (a specical set) социальных объектов и процессов" (см.: Almond G., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. Princeton, 1963. P. 13).

Не менее важным для рассмотрения политической культуры как элемента человеческого бытия является и вопрос о соотношении понятий "культура", "политическая культура" и "политическая субкультура". Здесь также нужны пояснения. С нашей точки зрения, культура представляет собой некоторое иерархическое образование, в котором каждый ее уровень включает в себя множество субкультур другого уровня: культура человечества - культуры народов и стран, эти последние культуры тех или иных социальных общностей, индивидов, регионов, сфер жизни. Об этом пишет группа отечественных философов: "Мировая культура складывается из множества национальных, региональных, местных и т. д. культур. Поэтому... уже не только нельзя отвлекаться от многообразия культур, но необходимо исходить из него как эмпирического факта" (Вопросы философии. 1982. № 1. С. 46).

Культура включает в себя наряду с политической культурой, например, культуру предпринимательства (см.: Рюттингер Р. Культура предпринимательства. М., 1992), "экономическую культуру" и "религиозную культуру" (см.: Almond G., Verba S. The Civie Culture. P. 13), а политическая культура - культуру выборов (электоральную культуру), парламентскую культуру (см.: Роберт Г.М. Азы парламентской культуры. New York. 1992), политическую культуру молодежи, пенсионеров, интеллигенции, предпринимателей, маргинальных слоев общества, политическую культуру Калифорнии, Квебека, Урала, Сибири, городов или сельской местности, общественного или частного жилого сектора. Можно выделить также культуру политических кандидатов, культуру их избирателей, культуру партий, политическую культуру средств массовой информации, культуру научных исследований политики. Все они представляют собой политический субкультуры.

При этом субкультура рассматривается как совокупность политических ориентаций, значительно отличающихся от "культурных ориентаций, доминирующих в обществе" (Rosenbaum W. Political Culture. N. Y., 1975. P. 151), а "степень совместимости между различными субкультурами" может явиться "главным фактором, влияющим на политическую стабильность данной страны" (Holms L. Politics in Communist World. Oxford, 1986. P.80). Все политические субкультуры имеют определенные существенные отличия как друг от друга, так и от политической культуры той или иной страны (например, политической культуры США, Индии, Китая, России) или группы стран (например, латиноамериканской полити

ческой культуры, западноевропейской политической культуры). Например, исследователи политического процесса во Франции выделяют в качестве двух его основных субкультур пролетарскую и католическую (см.: Франция глазами французских социологов. М., 1990. С. 122).

Эти субкультуры, хотя и имеют отличительные особенности, сохраняют общие черты с культурой того или иного общества и его политической культурой. Как заметил Л. Дион, "политическая культура представляет собой спецификацию общего понятия культура" и "эта спецификация носит скорее аналитический, чем содержательный характер" (см.: Смирнов В. В. "Круглый стол" по проблемам политической культуры // Политические отношения: прогнозирование и планирование: Ежегодник Советской ассоциации политических наук, 1977. М., 1979. С. 127128). Тоже самое можно сказать и о понятии "политическая субкультура", которое представляет собой "спецификацию" более общих понятий "политическая культура" и "культура".

Если культура есть элемент всей человеческой жизни, то политическая культура есть элемент отдельной ее части - политики. Однако политическую культуру не следует отождествлять с политическим поведением. Оно шире политической культуры. Последняя входит в состав политического поведения в качестве его необходимого и существенного элемента. Политическое поведение невозможно вне политической культуры, а политическая культура реализуется (проявляется) лишь через политическое поведение и внутри его. Поэтому формы политического поведения в значительной мере определяются политической культурой, но сами могут служить своеобразным индикатором ее содержания и структуры.

При этом надо иметь в виду, что любое общественное явление приобретает политический характер, становится фактом политики, если связано с формированием (овладением, удержанием, преобразованием), регулированием (ориентированием, отслеживанием деятельности, оцениванием, корректированием) или использованием (в личных, социально-групповых, классовых, этнических, общегражданских, общечеловеческих интересах) государственной власти (более подробно об этом см.: Гомеров И. Н. Политическая система общества: компоненты, структура, функции. Новосибирск, 1991). Здесь мы следуем философской традиции (в частности, традиции, идущей от Платона, Аристотеля, Гегеля), согласно которой любое "политическое" явление в качестве своей всеобщей исходной основы имеет то или иное "государственное" явление. Обоснованию такой позиции служит и этимология термина "политика". Как свидетельствуют источники, этот термин произошел от древнегреческого слова "polis" (государство) и имел в ту эпоху своего эмпирического референта - античный "город-государство".

Таким образом, мы можем определить политическую культуру как относительно устойчивую систему знаний, оценок и норм, моделирующих и регулирующих политику, политическую деятельность и политические отношения[I], когда

ПК = {(ЗОН) ^              ^              n(Rn              А              Оп).              (1.1)

моделирующих