Сознаваемое и несознаваемое

В менталитете (психике) субъектов и контрсубъектов политики необходимо, как это следует из предыдущих глав, различать сферу сознания (англ. consciousness), или сознаваемого, и сферу бессознательного (англ.

Проблема наличия и соотношения в человеческой психике сознаваемого и несознаваемого (бессознательного) имеет давнюю историю. Так, Р. Декарт и Дж. Локк отвергают идею несознаваемой психики. В отличие              от              них

Г. В. Лейбниц в своей концепции «неощущаемых восприятий» (perceptions in- sensibiles) был уже не столь категоричен, так же как и И. Кант: «Иметь представление и тем не менее не сознавать их - это кажется чем-то противоречивым; в самом деле, каким образом мы можем знать, что мы их имеем, если мы их не сознаём»[484]. Тем не менее, многие психологи отказываются рассматривать бессознательное в качестве психического феномена. Так, в 1910 году Т. Рибо заявил, что так называемые «подсознательные» или «бессознательные» процессы - это просто физиологическая активность мозга, при которой осознание переживаний, сопровождающих возбуждение или торможение нервных центров, отсутствует. В 1967 году Г. Рорахер (Rohracher) высказал такое суждение: «Не существует неосознаваемой психической деятельности как промежуточного звена между мозговыми процессами и активностью сознания, существуют только разные степени ясности сознания. lt;.gt; В мозге непрерывно разыгрываются процессы возбуждения, которых мы совершенно не замечаем: это процессы, неосознаваемые в точном смысле этого слова, но это не неосознаваемые психические процессы - неосознаваемые мысли, представления, стремления и т. п., а неосознаваемые процессы нервного возбуждения, т. е. органические, электрохимические проявления»[485]. Аналогичные взгляды существуют и в отечественной психологии[486].

Вместе с тем, как справедливо замечают П.

Как отмечает P. Солсо, тема сознания когда-то центральная в психологии, а затем отвергнутая как ненаучная, теперь снова популярна. Она не может так просто исчезнуть, и на то есть серьёзные причины. Человек проводит большую часть жизни в бодрствующем состоянии, занимаясь сознательной деятельностью, и даже во время сна слышит «шёпот сознания». Когда он полностью приходит в сознание после глубокого сна, по всему его мозгу отмечается массивное изменение электрической активности; быстрые, маленькие и несимметричные волны свойственной состоянию бодрствования электроэнцефалограммы (ЭЭГ) заменяют большие, медленные и правильные возвышения и впадины ЭЭГ глубокого сна. Сознание - это осведомлённость о внешних и внутренних когнитивных явлениях и событиях, таких как образы и звуки мира, воспоминания, мысли, чувства и телесные ощущения. Оно включает понимание внешних стимулов, а также знание о психических явлениях - мыслях, приходящих из воспоминаний. В течение дня человек имеет несметное число сознательных переживаний, вызванных образами и звуками мира, а также немыслимое количество сознательных переживаний, вызванных сокровенными мыслями, которые говорят ему о его личностных реакциях и чувствах. Наиболее очевидно различие между бессознательными и сознательными состояниями проявляются в состоянии сна и бодрствования. Связывая общую входящую информацию с её контекстом, система, лежащая в основе сознания, определяет значение стимула и устраняет двусмысленность его восприятия и понимания. Механизмы внимания осуществляют избирательный контроль над тем, что поступает в сознание. Сознательные цели могут активизировать подцели и моторные системы для организации и выполнения произвольных действий. С другой стороны, сознательные цели и планы контролируются подсознательными системами правил, обычно прерывающими действие при обнаружении ошибок.

осознанными и неосознанными действиями и до некоторой степени управлять ими. Автоматизированные, «фиксированные» реакции весьма адаптивны в предсказуемых ситуациях. Однако при столкновении с непредсказуемыми ситуациями задействуется способность сознания привлекать источники специальных знаний. Сознание, следовательно, является основным способом, с помощью которого нервная система адаптируется к новым, сложным и информативным явлениям окружающего мира. Функции сознания включают определение значения информации, адаптацию, установление приоритетов информации, контроль действий, принятие решений, редактирование, самоконтроль, управление внутренней организацией и гибкостью1.

Сознание за время его исследований рассматривалось в терминах порога активации, метафор новизны и прожектора, а также метафоры театра и метафоры интеграции. Многие психологи отмечают наличие ограниченной пропускной способности (порога активации) сознания при обработке информации. В каждый отдельный момент мы склонны осознавать только один объект. Как правило, мы не можем делать два дела одновременно. Однако если одна задача не требует большого участия сознания, мы можем выполнять два действия одновременно, быстро переключая внимание между этими двумя задачами. Количество одновременно удерживаемых и повторяемых в рабочей памяти объектов также ограничено; традиционно мы удерживаем приблизительно до 7±2 слов или чисел в кратковременной памяти, но это число уменьшается до 3 или 4, когда мы не можем повторить информацию. Намеренные (управляемые) действия также могут выполняться только последовательно, по одному, тогда как автоматические процессы могут выполняться одновременно (La Berge, 1980). В тщательно изученных ситуациях двойной задачи сознательно управляемые задачи мешают друг другу, вызывая ошибки и задержку. Но когда одна или обе задачи становятся автоматизированными в результате практики, взаимные помехи снижаются или же полностью исчезают.

Согласно модели DICE Шактера, «процессы, которые опосредствуют сознательную идентификацию и узнавание, т. е. феноменальное осознание в различных областях, нужно строго отделить от модульных систем, работающих с лингвистической, перцептивной и другой информацией» (Schacter, 1990). В этой модели после обработки информации происходит смена систем или модулей и в результате остаётся перцептивный продукт - некая энграмма в нашем мозге. Нейроны мозга регистрируют событие, усиливая связь между группами нейронов, участвующих в кодировании этого события. Каждая часть мозга специализируется на отдельных видах сенсорных явлений. Каждый вид памяти связан с миллионами нервных клеток, активизируемых в тысячах энграмм мозга. Главным образом эти воспоминания и ассоциации, находящиеся в «спящем» состоянии, могут быть активизированы и перенесены в активное состояние за удивительно короткое время. Эти неосознаваемые следы в противном случае могли бы лежать бездействующими всю жизнь. Основная роль сознания, согласно модели DICE Шактера, состоит в том, чтобы опосредствовать произвольные действия под контролем центрального «администратора»2.

Согласно теории общего рабочего пространства Баарса, сознание связано с общей «радиовещательной системой», которая распространяет информацию по всему мозгу. Длительность каждого «момента» сознания может быть равна примерно 100 мс, т. е. одной десятой доли секунды. Баарс использует три теоретических конструкта: процессоры-эксперты, общее рабочее пространство и контексты. Первый конструкт - несколько сотен типов работающих в мозге специализированных неосознающих (бессознательных) процессоров, или «экспертов». Это могут быть отдельные клетки, а также целые сети и системы нейронов. Они чрезвычайно эффективны в решении задач из ограниченной области, способны действовать независимо или совместно              (объединившись) друг

с другом. Работая совместно, они избавлены от узких ограничений пропускной способности сознания. Они могут получать общие сообщения, а мобилизовав коалицию других экспертов, способны управлять прерцептивным процессом, который переместит образ, фразу внутренней речи или даже перцептивное содержание в сознание.

Англ. слово consciousness («сознание») происходит от лат. слов con - «с» и scio - «знать». Буквально оно означает «то, что мы знаем». Согласно А. Бейли, сознание - это «состояние осведомлённости», состояние восприимчивости, способности откликаться на стимулы, ощущать контакты, синхронизироваться с вибрацией[487]. Неслучайно англ. слово conscious означает «сознающий, чувствующий, ощущающий».

«Из всех существующих определений, - считают              П. В. Симонов и

П. М. Ершов, - наиболее адекватным. нам представляется такое, где сознание определяется как знание, которое с помощью речи, музыки, изобразительного искусства может быть передано, может стать достоянием других членов общества. Со-знание - это знание вместе с кем-то (сравните с со-чувствием, сопереживанием, со-трудничеством и т. п.). Осознать - значит приобрести потенциальную возможность сообщить, передать своё знание другому»[488].

«Сознание, - замечает А. Н. Леонтьев в своём заключительном слове на проходившем в 1967 году в Москве симпозиуме по проблеме сознания, - есть всегда также словесно означенное, а сам язык выступает как необходимое условие, как субстрат сознания»[489].

Вместе с тем, «Фрейд обнаруживает, что даже наше собственное сознание является лишь частью объемлющего его бессознательного»[490]. Человеческая психика напоминает айсберг. Сознание составляет лишь меньшую часть человеческой психики, находится на её поверхности, тогда как несознаваемое (бессознательное) составляет её большую часть, погружено в глубь её недр.

Несознаваемая (бессознательная) сфера психики, так же как и сфера сознания, представляет собой довольно-таки сложное образование. Она чрезвычайно неоднородна, многослойна, имеет несколько уровней: уровень до-сознания, основанный на активации (актуализации) врождённых инстинктов , хранящихся в генной памяти; уровень инфра-сознания (подсознания), основанный на активации (актуализации) установок, описанных Д. Н. Узнадзе и его последователями (А. С. Прангишвили, И. Т. Бжалава, В. Г. Норакидзе и др.); уровень пара-сознания[491] (около сознания), основанный на несознаваемом (подпороговом или экстрасенсорном) восприятии, т. е. несознаваемых процессах восприятия и ощущения, протекающих «под порогом» сознания, но оказывающих влияние на деятельность; уровень пред-сознания, основанный на имитации[492] (подражании), интер- 3              4

дикции (термин Б. Ф. Поршнева ) и суггестии (внушении); уровень суб-сознания5, основанный на активации (актуализации) эн- грамм (следов) интериоризированного (переведённого в форму психических образований), глубоко усвоенного и укоренившегося в менталитете (психике) индивида «коллективного бессознательного» (термин К. Юнга), т. е. несознаваемых языковых, идеологических и иных схематизмах, мифах, социальных нормах, присущих культуре данного коллектива и определяющих мировосприятие принадлежащих ему людей; уровень пост-сознания[493] (после сознания), основанный на активации автоматизмов и стереотипов (в том числе умений, навыков, привычек), возникающих после сознания; уровень над-сознания (термин М. Г. Ярошевского ), или сверх-сознания (термин К. С. Станиславского), основанный на активации (актуализации) твор-

о

ческой интуиции (рис. 5.6.1).

Рис. 5.6.1. Уровни бессознательного

«В обширной сфере неосознаваемого психического необходимо различать минимум две группы явлений. К первой принадлежит всё то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определённых условиях. К этой группе прежде всего относятся хорошо автоматизированные и потому переставшие осознаваться навыки и вытесненные из сферы сознания мотивационные конфликты, суть которых становится ясна только благодаря специальным усилиям врача-психотерапевта. За этим классом явлений целесообразно сохранить традиционный термин "подсознание".

В сферу подсознания входят и глубоко усвоенные субъектом социальные нормы, регулирующая функция которых переживается как "голос совести", "зов сердца", "веление долга". lt;.gt; Нетрудно видеть, что "Сверх-Я" Зигмунда Фрейда, безусловно отличное от биологических влечений, целиком принадлежит сфере подсознания и не может рассматриваться как аналог сверхсознания. lt;.gt; К подсознанию мы относим и те проявления интуиции, которые не связаны с порождением новой информации, но предполагают лишь использование ранее накопленного опыта. lt;.gt; Подчеркнём, что ранее осознававшийся жизненный опыт. представляет собой отнюдь не единственный канал, наполняющий подсознание конкретным, внешним по своему происхождению содержанием. Имеется и прямой путь, минующий рациональный контроль сознания. Это - механизмы имитационного поведения. lt;.gt;

Функционирование сверхсознания, порождающего новую, ранее не существующую информацию путём рекомбинации следов полученных извне впечатлений, не контролируется осознанным волевым усилием: на суд сознания подаются только результаты этой деятельности. К сфере сверхсознания относятся первоначальные этапы всякого творчества - порождение гипотез, догадок, творческих озарений. lt;. gt; В настоящее время можно считать установленным, что сверхсознание (творческая интуиция) всегда "работает" на удовлетворение потребности, устойчиво доминирующей в иерархии мотивов данного субъекта.

lt;...gt; Материал для своей рекомбинационной деятельности сверхсознание черпает и в осознаваемом опыте, и в резервах подсознания. Тем не менее, в сверхсознании содержится нечто именно "сверх", т е. нечто большее, чем сфера собственного сознания. Это "сверх" есть принципиально новая информация, непосредственно не вытекающая из ранее накопленных впечатлений. lt;.gt;

Высшая нервная (психическая) деятельность человека имеет трёхуровневую структуру, включая в себя сознание, подсознание и сверхсознание.

Сознание оперирует знанием, которое потенциально может быть передано другому, может стать достоянием других членов сообщества; lt;...gt; для осознания. необходимо участие речевых зон больших полушарий. В сфере творчества именно сознание формулирует вопрос, подлежащий разрешению, и ставит его перед познающим действительность умом.

К сфере подсознания относится всё то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определённых условиях. Это - хорошо автоматизированные навыки, глубоко усвоенные социальные нормы и мотивационные конфликты, тягостные для субъекта. Подсознание защищает сознание от излишней работы и психических перегрузок.

Деятельность сверхсознания (творческая интуиция) обнаруживается в виде первоначальных этапов творчества, которые не контролируются сознанием и волей. Неосознаваемость этих этапов представляет защиту рождающихся гипотез от консерватизма сознания, от чрезмерного давления ранее накопленного опыта. За сознанием остаётся функция отбора этих гипотез путём их логического анализа и с помощью критерия практики в широком смысле слова. Нейрофизиологическую основу сверхсознания представляет трансформация и рекомбинация следов (энграмм), хранящихся в памяти субъекта, первичное замыкание новых временных связей, чьё соответствие или несоответствие действительности выясняется лишь в дальнейшем lt;...gt;.

В мозгу не существует нейрональной копии двигательного акта, но лишь его обобщённая схема - энграмма. lt;.gt;

Разумеется, между сознанием, подсознанием и сверхсознанием нет жёстких разграничительных линий. Эти разновидности высшей нервной деятельности человека тесно взаимодействуют друг с другом, их границы смещаются, их сферы влияния находятся в постоянном движении»[494].

Над всеми несознаваемыми (бессознательными) уровнями психики надстраивается уровень сознания и между ними осуществляется постоянное взаимодействие. «Фрейд обнаруживает, что даже наше собственное сознание является лишь частью объемлющего его бессознательного» . Фиксируясь в памяти субъектов и контрсубъектов политики, прошлый опыт уходит в сферу их коллективного бессознательного, в глубь над-, пост-, суб-, пред-, пара-, и инфрасознания, а также иногда, может быть, и в глубь до-сознания, в том числе, как отмечают представители трансперсональной психологии, в глубину микрокосма и макрокосма[495]. Наибольшая часть этого опыта протекает неосознанно,

погружена в бездну человеческой психики, в её несознаваемую (бессознательную) сферу. Наименьшая же его часть остаётся на её поверхности - в сознании.

Необходимо различать ощущения-сигналы (ощущения-раздражители) и ощущения-образы (образы-ощущения), а также восприятия-сигналы (восприятия-раздражители) и восприятия-образы (образы-восприятия). Если акты представления, воображения и мышления являются сознаваемым, то акты ощущения, восприятия и воспоминания могут быть как сознаваемыми, так и несознаваемыми. В частности, как отмечает А. В. Брушлинский, существуют «два разных, но взаимосвязанных уровня ощущений: 1) чувственное отражение неосознаваемых вещей, явлений и т. д. как раздражителей, сигнальных для реакций и других поведенческих актов; 2) последующее осознание тех же вещей и явлений уже в качестве объектов действия и познания, т. е. формирование ощущения и восприятия как образов этих объектов. Сигнальные раздражители опосредствуют взаимодействие между предметом как раздражителем и предметом как объектом. То, что осознаётся, тем самым является или становится объектом. Осознание переживаний, чувств, других психических явлений осуществляется через осознание объекта (людей, вещей, событий и т. д.), с которыми они связаны»[496].

Все мысли и образы, в том числе образы-ощущения, образы-восприятия, образы-воспоминания, образы-представления и образы-воображения (образы- изображения), относятся к сфере сознания, являются психическими образованиями, которые сознаются их носителями.

К несознаваемым (бессознательным) психическим образованиям относятся потребности, установки, стереотипы, а также другие психические образования. Все они составляют содержание долговременной памяти и актуализируются (активируются) на некоторое время в оперативной (рабочей) кратковременной памяти. При этом основной интегрирующей единицей бессознательной сферы является установка, которая соединяет в нечто целое все несознаваемые психические образования, механизмы и процессы. Как отмечает Ф. Б. Бассин, «идея "установки" выполняет роль подлинной "функциональной единицы", т. е. элементарного феномена, в котором отражены основные характеристики сложных форм неосознаваемой приспособительной работы мозга. .Тем самым теория "психологической установки" раскрывает существо "бессознательного" как фактора, за которым остаётся функция регулирования, хотя этот фактор ни аффектом, ни мыслью, ни осознаваемым стремлением может и не быть»[497]. При этом под установкой, как правило, понимается следующее: «Установка - готовность, предрасположенность субъекта к определённой активности.; готовность действовать тем или иным образом»[498], формируемая на основе определённой потребности. Согласно Д. Н. Узнадзе, установка - это, во-первых, «некоторое целостное состояние субъекта; во-вторых, это не просто какое-нибудь из содержаний его психической жизни, а момент её динамической определённости. И, наконец, это не какое-нибудь определённое, частичное содержание сознания субъекта, а целостная направленность его в определённую сторону на определённую активность»[499]. И. Т. Бжалава прямо указывает на то, что «установка - это всегда готовность к определённой деятельности (курсив наш. - И. Г.)» . Кроме того, он подчёркивает, что «установки выполняют роль сложных эвристических программ поведения в непрерывно изменяющейся среде. Именно благодаря установкам человек так формирует своё поведение, что ему удаётся разрешить и такие жизненные проблемы и задачи, о путях решения которых он имеет мало сведений»[500]. Отметим также, что установка лежат в основе стереотипов и предрассудков5.

P. Солсо замечает, что, согласно конструктивистам, можно говорить о наличии «подсознательного умозаключения, процесса, посредством которого мы

спонтанно объединяем информацию из нескольких источников для конструи-

6

рования восприятия» .

Согласно Л. С. Выготскому, бессознательная сфера не отделена от сознания какой-то непроходимой стеной. Процессы, начинающиеся в нём, имеют часто своё продолжение в сознании, и, наоборот, многое сознательное вытесняется нами в подсознательную сферу. Существует постоянная, ни на минуту не прекращающаяся, живая динамическая связь между обеими сферами. Бессознательное влияет на наши поступки, обнаруживается в нашем поведении, и по этим следам и проявлениям мы научаемся распознавать бессознательное и законы, управляющие им . Аналогичную мысль высказывает и А. Н. Леонтьев: «Несознаваемое и сознаваемое не противостоят друг другу; это лишь разные формы и уровни психического отражения, находящегося в строгой соотнесённости с тем местом, которое занимает отражаемое в структуре              деятельности,

в движении её системы»[501].

Как отмечают Ф. В. Бассин и В. Е. Рожнов, область восприятий и ощущений, которые нами не осознаются, или по И. Канту область «тёмных представлений» («dunkler Vorstellungen»), беспредельно велика. В частности, существуют экспериментальные данные, свидетельствующие о многочисленных случаях «регуляции поведения, когда управление действиями основывается на неосознаваемом восприятии смысла речевых высказываний», т. е. в случаях «регуляции поведения (двигательных реакций), реализуемой на основе неосознаваемой переработки информации». Причём «восприятие на неосознаваемом уровне осуществляется с большой лёгкостью и симультанно (практически мгновенно). Более того, экспериментально выявлены случаи «регуляции поведения, основанной на сложной интеллектуальной деятельности, протекающей без осознания её субъектом», т. е. когда «активность бессознательного поникает в различные виды мыслительной деятельности». Например, во время решения определённой математической задачи, когда вычисление происходит неосознаваемым образом. Всё сказанное показывает, насколько глубока связь бессознательного с тем, что является в высшей степени характерным, если не специфическим, для психической деятельности. Именно из глубин этой связи и вытекает не только правомерность, но и необходимость определения бессознательного как особой разновидности психических процессов, правомерность понимания активности бессознательного как деятельности, которая, хотя и не осознаётся её субъектом, но остаётся активностью принципиально психологического порядка. Неосознание человеком регулирующей активности своего мозга может проявляться в том, что отражение этой активности отсутствует не только в его сознании (неосознание per se), но и в системе его переживаний. В других случаях неосознание регуляции отнюдь не исключает того, что регуляция отчётливо «переживается». Неосознание регуляции в этих случаях выражается лишь в том, что процессы регуляции не становятся предметом, содержанием мыслительной деятельности человека, который не может направить на них своё внимание. Возможны и такие случаи, когда регуляция поведения отражается в системе переживаний и становится содержанием мыслительной деятельности, но только на уровне формальных значений; она выпадает из сферы осознаваемого на более глубоком уровне - интимных, «личностных» (в понимании А. Н. Леонтьева) смыслов, которыми наполнены соответствующие содержания. Например, неосознание человеком подлинного смысла ещё слабого, едва нарождающегося в его душе чувства или, напротив, неосознание им смысла внезапно у него возникшей, «неизвестно откуда взявшейся» бурной эмоции. Наконец, можно говорить о характерной неосознанности психологических установок, позволяющей понять, во что преобразуются, переставая осознаваться, эмоционально напряжённые состояния и стремления. При этом необходимо учитывать, что просто неосознанность и неосознанность психологической установки - лишь разные стороны одного и того же явления. Это проявляется, в частности, в том, что и психологическая установка, и личностный смысл могут быть как осознанными, так и неосознанными[502].

Согласно Д. А. Леонтьеву, бессознательное (несознаваемое) представляет собой совокупность психических образований, процессов и              механизмов,

в функционировании и влиянии которых человек не отдаёт себе отчёта. Они не требуют контроля со стороны сознания, что позволяет разгрузить его для выполнения других задач. Выделяют следующие формы проявления бессознательного. Во-первых, неосознаваемые побудители деятельности (мотивы и

смысловые установки), которые не осознаются из-за их социальной неприемлемости или рассогласования с другими потребностями, мотивами и установками. Во-вторых, неосознаваемые механизмы (в частности, механизмы формирования установки), которые обеспечивают беспрепятственное выполнение привычных поведенческих автоматизмов и стереотипов, применение в соответствующей ситуации имеющихся у человека навыков и умений. Лежащие в их основе операции первоначально осознаны; по мере их отработки и автоматизации они перестают осознаваться. В-третьих, механизмы и процессы подпорогового восприятия объектов. Объекты, воспринимаемые на этом уровне, не даны в виде образа и не осознаются человеком, однако они оказывают регулирующее влияние на протекание его деятельности. В-четвёртых, надсознательные явления (неосознаваемые механизмы творческих процессов, результаты которых осознаются как художественные образы, научные открытия, проявления интуиции, вдохновения, творческого озарения и др.). В-пятых, структуры общественного бессознательного - неосознаваемые языковые, культурные, идеологические и иные схематизмы, мифы и социальные нормы, определяющие мировосприятие людей, принадлежащих к данной культуре[503].

Д. Н. Узнадзе различает два плана работы психики человека: план установки, импульсивной деятельности (активности), импульсивного поведения, и план объективации, опосредствованной, волевой деятельности (активности), опосредствованного, волевого поведения: «Можно предположить, что. работу человеческой психики, собственно, следует полагать в двух различных планах, из которых в одном она протекает без участия внимания, а в другом - с его прямым участием. lt;.gt; Допустим, человек пробуждается и              обращается

к обычному в этом случае акту поведения: он начинает одеваться, берёт обувь и начинает её натягивать, и вдруг оказывается, что дело не продвигается вперёд, что что-то мешает этому. В этом случае мыслимо двоякое отношение к данному явлению: или субъект не обращает внимания на это сравнительно незначительное явление и всё-таки продолжает обуваться, или же он сейчас же прекращает акт обувания, задерживается на некоторое время и начинает фиксировать свою обувь с тем, чтобы уяснить себе причину неожиданно возникшего неудобства. Это он должен сделать для того, чтобы устранить эту причину и совершить необходимый для него акт поведения. lt;.gt; Дело в том, что в этом сравнительно элементарном, обычном акте нашего поведения мы можем вскрыть наличие двух. планов деятельности нашей психики - плана "импульсивной" и плана "опосредствованной" деятельности. .Если обратиться к первому из них, т. е. плану "импульсивного" поведения, то мы найдём, что спецификой его психологически является в первую очередь непосредственность, включённость субъекта, как и его актов, в процесс поведения, безостановочная абсорбированность[504] и того и другого им. lt;.gt; Нет сомнения, что в этих случаях акт отражения соответствующих отрезков действительности имеется налицо и субъект отражает эту последнюю не во всей её целостной совокупности, не во всех деталях, а лишь в определённой части её агентов, имеющих непосредственное отношение к целям поведения. Кроме того, он отражает их достаточно ясно для того, чтобы они могли сделаться действительными факторами в процессе его поведения. Курица, например, должна заметить наличие зёрен, чтобы начать клевать. lt;...gt; И этого бывает ей совершенно достаточно, чтобы сохранить себе жизнь. Или же, вставая утром с постели, человек должен выделить платье или обувь из числа окружающих его вещей, должен достаточно ясно воспринять их, чтобы одеться и обуться. Это совершенно необходимо для него и вполне достаточно в определённых, обычно протекающих условиях его жизни. Ибо бесспорно, что всякая целесообразная деятельность предполагает факт отбора действующих на субъекта агентов, концентрацию соответствующей психической энергии на них и достаточно ясного отражения их в психике. Иначе всякая деятельность в этих условиях её возникновения представляла бы собой один лишь хаос отдельных актов, не имеющих никакого отношения ни к целям субъекта, ни к особенностям внешней ситуации, в условиях которой она протекает. lt;...gt; Несмотря на то, что здесь мы имеем дело и с фактами отбора агентов, действующих на субъект, и с концентрацией психической энергии на них, как и с фактом ясного отражения их в психике, говорить об участии внимания в этих актах у нас всё- таки нет настоящего основания. Дело в том, что и содержание сознания, вроде образов восприятия, и отдельные акты деятельности, включённые в процесс импульсивного поведения, характеризуются особенностью, исключающей всякую мысль об обусловленности их актами внимания: они возникают и действуют лишь для того, чтобы немедленно, без всякой задержки уступить место стимулированным ими последующим актам, которые, в свою очередь, также безостановочно делают то же самое. Они играют роль отдельных звеньев в целой цепи поведения, роль сигналов, стимулирующих дальнейшие шаги в процессе поведения. Они не имеют своей независимой ценности, не существуют самостоятельно и отдельно от процесса поведения, в который они безостановочно включены. Импульсивное поведение протекает под знаком полной зависимости от импульсов, вытекающих из сочетания условий внутренней и внешней среды - под знаком непосредственной и безусловной зависимости от актуальной ситуации, которая окружает субъекта в каждый данный момент. Словом, в актах импульсивного поведения субъект остаётся рабом условий воздействующей на него актуальной ситуации. lt;...gt; Он находится в зависимости от условий, в которых рождается и, быть может, фиксируется действующая в данный момент установка. Само собой понятно, что в этом случае речь может идти лишь о сравнительно простых ситуациях, на базе которых рождается и с успехом развивается соответствующая этим условиям установка.

lt;...gt; Другое дело в случае усложнения ситуации, необходимой для решения задачи, поставленной перед субъектом, - в случаях возникновения какого- нибудь препятствия на пути. Поведение здесь не может протекать так же гладко и беспрепятственно, как это бывает при импульсивной деятельности. При появлении препятствия наличный, очередной акт поведения, наличное отдельное звено в цепи его актов уже не может у человека, как обычно, возникнув, немедленно уступить место следующему за ним и стимулированному им акту поведения, так как препятствие касается как раз процесса этой стимуляции. В ре

зультате этого поведение задерживается и звено, так сказать, вырывается из цепи актов поведения. Не вызывая более последующих актов, оно перестаёт быть на некоторое время одним из звеньев цепи и становится психологическим предметом, объектом, имеющим своё самостоятельное, не зависимое от условий актуально протекающего поведения существование и свои особенности, которые предварительно нужно осознать для того, чтобы снова использовать это звено целесообразно, снова включить его в процесс поведения. lt;.gt; В результате поведение в этих условиях поднимается на уровень специфически человеческих актов, качественно отличающихся от всего того, что может дать в обычных условиях своего существования то или иное животное. Этот специфический акт, обращающий включённый в цепь деятельности человека предметов или явлений в специальный, самостоятельный объект его наблюдения, можно было бы назвать коротко актом объективации. Само собой разумеется, этот акт объективации вовсе не создаёт впервые предметов или объектов окружающего нас объективного мира; эти предметы, конечно, существуют независимо от субъекта и являются необходимыми условиями возникновения всякого поведения, кому бы оно ни принадлежало. lt;.gt; Акт объективации имеет в виду наличие в действительности объектов, на которые можно бы было человеку направить свои акты с тем, чтобы повторно заметить и в этом смысле объективировать их, а затем, при помощи специальных познавательных функций, уяснить себе, что они представляют собой. Таким образом, объективация не создаёт объектов, они существуют в объективной действительности, независимо от наших актов, а обращает наличные объекты в предметы, на которых мы концентрируем наше внимание, или, говоря точнее, которые мы объективируем.

lt;.gt; Нам необходимо специально отметить наличие обоих этих уровней психической жизни - уровня установки и уровня объективации. В то время как первый из них является специфическим для всякого живого существа (в частности, в определённых условиях и для человека), второй представляет собой специальное достояние лишь этого последнего как существа мыслящего, строящего основы культурной жизни, как творца культурных ценностей»[505].