§ 3. Социализм как идеология и политическая практика —

Тем самым все условия для осознания групповых интересов и формирова­ния особых структур для их отстаивания имелись налицо. Городская беднота была активным, а иногда и важнейшим участником многих событий Великой француз­ской революции. После установления в большинстве стран Европы жёстких поли­тических режимов Реставрации, возможностей для непосредственного влияния на политику у представителей этого слоя почти не осталось, хотя проблемы никуда не делись. Периодически в крупных европейских городах случались масштабные протестные выступления пролетариата, не имевшие, как правило, серьёзных по­следствий.

Было очевидно, что новому социальному слою не хватало чётко артикулиро­ванной идеологии. Поэтому не удивительно, что в этот период предпринимаются многочисленные попытки её создания. Они опирались на богатую традицию по­литической мысли, в которой развивались идеи справедливости, имущественного равенства, коллективного хозяйствования, общинных ценностей в противовес ин­дивидуализму, а также критики свободной рыночной экономики.

Дж. Клэйс выделяет пять стадий развития социализма в XIX в.:

1) период после завершения Великой французской революции;

2) «утопическая» фаза Оуэна, Фурье и Сен-Симона;

3) эпоха упадка 1849-1863 гг.;

4) эпоха Первого Интернационала 1864-1872 гг.;

5) эпоха доминирования социал-демократии^[172].

В отличие от либеральной и консервативной идеологических традиций, со­циализм в XIX в. оказывал менее существенное влияние на реальную политику. Социалистические партии не формировали правительств, не решали на практике многочисленные экономические и социальные проблемы. Поэтому большая часть социалистических концепций в этот период носили утопический характер, в том смысле, что их создатели не были ограничены необходимостью учитывать препят­ствия практического характера. Это в полной мере относится и к марксизму.

Теории социализма отталкивались от критики существующего мира и были устремлены в будущее. Они были построены на модусе долженствования: что под­лежит исправлению и каким следует быть будущему. Социалистическая парадигма неизменно проективна, перспективна и ориентирована на социальные и политиче­ские изменения.

Идеи Роберта Оуэна, Шарля Фурье и Анри Сен-Симона при многочислен­ных отличиях имели ряд важных общих характеристик, который и позволяет ис­следователям относить их в единую категорию утопического социализма. С одной стороны, они были уверены в благотворности технического прогресса, но не виде­ли связи между прогрессом и рыночной экономикой. Идеологи-утописты считали возможным создание самоуправляемых производственных сообществ, в которых работники будут трудиться без финансовой мотивации. Они пытались создавать такие сообщества на практике, но эксперименты неизменно завершались неудачей.

Последователи ранних версий социалистической мысли стремились осуще­ствить свои планы путем убеждения и с помощью личного примера, т. е. пропа­гандой морального и даже религиозного характера. В их теориях присутствовали выраженные религиозные мотивы, но они создавали собственные религиозные концепции для объединения людей на основе принципов равенства, братства и научного прогресса, причем А. Сен-Симон прямо объявил себя создателем новой религии человечества. К участию в практической политике утописты относились без энтузиазма, сторонясь как либералов, действовавших легальными средствами, так и радикалов, вступавших на путь заговоров и тайных обществ.

Ш. Фурье и Р. Оуэн были едины в том, что главная причина общественных зол заключается в производстве, основанном на частной собственности и в экономиче­ской свободе. Результатами свободной рыночной экономики, по их мнению, неиз­бежно становятся разрушительная конкуренция и анархия.

Основным средством решения проблемы бедности они признавали создание ассоциаций, которые должны была заменить личный принцип общественным. В рам­ках ассоциаций должен был осуществиться принцип всеобщей справедливости^[173].

Впрочем, идеи утопистов не оказали существенного влияния на практиче­скую политику. Эта роль досталась марксизму, который к середине XIX века стал претендовать на статус доминирующей теории социализма.

К. Маркс и Ф. Энгельс предложили универсальную и рационально объяс­нимую картину кардинального изменения существующего порядка и построения неантагонистического и справедливого социального строя^[174]. Основные элементы марксистской картины социальной реальности стали программным фундаментом революционного движения во многих европейских странах, в том числе и в России.

Суть марксистской версии политической идеологии социализма можно вы­разить в следующей схематической форме. Столкновения антагонистических клас­совых интересов в обществе ведут к созданию института государства, которое стремится внешне примирить противоречия в рамках закона и порядка. Поскольку государство — продукт классовых противоречий, оно является выразителем инте­ресов экономически господствующих классов. Более того, государство само явля­ется всеобщим эксплуататором, контролирующим принудительный характер труда и принудительное присвоение другими, мелкими, эксплуататорами прибавочной стоимости. Человек утрачивает свою родовую сущность; отчуждение идет через деньги, религию, политику и труд. Человеческое существование в значительной степени носит иллюзорный характер.

Освобождение человека и человечества от эксплуатации возможно, и такой путь эмансипации прокладывается в истории через осуществление политическо­го господства пролетариата.

Представления о будущем социалистическом (коммунистическом) обществе у основоположников марксизма не были чем-то абстрактно-идеальным. Социализм в их глазах — это теоретически обоснованное знание о будущем, опережающее дей­ствительность, но вместе с тем реалистическое знание. Основоположники марксиз­ма ни в коей мере не рассматривали себя в качестве идеологов. Свои взгляды они считали научной критикой идеологии буржуазного общества.

В процессе общественного производства и воспроизводства люди постоянно вступают в необходимые и не зависящие от чьей бы то ни было конкретной воли (производственные) отношения, которые, в свою очередь, соответствуют определен­ной ступени развития материальных производительных сил. В своей совокупности эти производственные отношения составляют экономическую структуру общества. Это — реальный базис, на котором возвышаются юридическая и политическая над­стройки; ему соответствуют определенные формы общественного сознания. Таким образом, способ производства материальной жизни (который есть не что иное, как единство производительных сил и производственных отношений) обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще.

Такое представление воплощалось, прежде всего, в понятии «общественная формация». Подчеркнем, что формационная идея наряду с материалистическим по­ниманием истории стала вторым общетеоретическим началом марксистского про­екта социализма. Общественная формация в этом проекте — социальная система, состоящая из взаимосвязанных элементов и находящаяся в состоянии неустойчивого равновесия. Структура этой системы имеет следующий вид. В ее основании лежит способ производства материальных благ. Способ производства имеет две стороны: производительные силы общества и производственные отношения. К производитель­ным силам относятся все имеющиеся в распоряжении общества ресурсы и средства, обеспечивающие процесс производства: вовлеченные в производство естественные и человеческие ресурсы, средства производства, наука и ее технологическое приме­нение и т. д. Производственные отношения, вторая сторона способа производства, выражается, по Марксу, главным образом в различных формах собственности на сред­ства производства. Обе стороны способа производства находятся в состоянии соот­ветствия и взаимодействия; при этом ведущую роль играют производительные силы.

Способ производства составляет, по Марксу, системообразующий компонент социальной системы, определяющий остальные ее компоненты. Именно способ производства создает качественную определенность общественной формации и яв­ляется важнейшим критерием, благодаря которому одна формация отличается от другой. Помимо производительных сил и производственных отношений, которые составляют «реальный базис», структуру общества, формация включает в себя так­же и надстройку.

Маркс создал не только общетеоретическое представление о формациях, но и дал их классификацию. В ее основу были положены различия в способе произ­водства. Исторически начальной объявлялась первобытная формация, основыва­ющаяся на коллективной общинной собственности и кровнородственных отноше­ниях. Следующие три формации — рабовладельческая, феодальная и капиталисти­ческая — базировались уже на частной собственности на средства производства; общественные отношения имели в каждой из них антагонистический характер. Буржуазной общественной формацией должна была завершиться «предыстория человеческого общества»^[176]. «Подлинная» же история человечества должна была начаться с утверждением коммунистической формации, самостоятельное место в которой занимал социализм.

Базисом нового социалистического (коммунистического) общества представля­лась общественная, коллективная собственность на средства производства, определя­ющая коллективизм, коллективистский характер всех общественных отношений. Это Маркс и Энгельс подчеркивали неоднократно. В «Манифесте Коммунистической пар­тии» они писали: «Коммунистическая революция есть самый решительный разрыв с унаследованными от прошлого отношениями собственности...»^[177]. Высшим заверше­нием социалистической идеи в их представлении была теория научного коммунизма, суть которой выражалась в единственном требовании — уничтожении частной соб­ственности. Общественная собственность на средства производства и коллективи­стский характер производства неразрывны как существеннейшие черты социализма: «Вещественные условия производства будут составлять коллективную собственность самих рабочих»^[178]. При этом Маркс подразумевал установление такой — обществен­ной — собственности в масштабе всего общества, а не в виде изолированных друг от друга кооперативных товариществ. Этот момент необходимо было особо учитывать при определении стратегической линии в области обобществления средств производ­ства в ходе социалистических преобразований и социалистического строительства.

В социалистическом обществе утверждалось новое, диалектическое един­ство труда и человека, подразумевавшее, во-первых, обязательное участие каждого в труде, во-вторых, превращение труда в свободную, привлекательную творческую деятельность, в-третьих, раскрытие в труде всесторонних способностей и богатых потенций человека. После исчезновения старого разделения труда, отмечал Энгельс, «на его место должна вступить такая организация производства, где, с одной сторо­ны, никто не мог бы сваливать на других свою долю участия в производительном труде, этом естественном условии человеческого существования, и где, с другой стороны, производительный труд, вместо того чтобы быть средством порабощения людей, стал бы средством их освобождения, предоставляя каждому возможность развивать во всех направлениях и действенно проявлять все свои способности, как физические, так и духовные, — где, следовательно, производительный труд из тя­желого бремени превратится в наслаждение»^[179].

Социально справедливая общественная организация труда предполагала и новый тип труженика как решающего элемента новых производительных сил. «Вырастив новое поколение всесторонне развитых производителей, которые пони­мают научные основы всего промышленного производства и каждый из которых изучил на практике целый ряд отраслей производства от начала до конца, общество тем самым создаст новую производительную силу...»^[180].

Одна из сущностных черт социализма, в представлениях основоположников марксизма, — это утверждение между людьми отношений социального равенства и социальной справедливости. Такого рода общественные принципы оказывают­ся возможными только в обществе, где на основе уничтожения эксплуататорских классов, преодоления различий между дружественными социалистическими клас­сами рабочих и крестьян, между всеми трудящимися устанавливаются отношения социального равенства. Социальная и политическая формы неравенства как про­дукт классовых различий должны были исчезнуть сами по себе — вместе с унич­тожением этих самых различий. При этом признавалось, что на начальной стадии коммунистической общественно-экономической формации (то есть при социализ­ме) достижение полного социального равенства оказывалось невозможным.

Необходимое условие в обеспечении социального равенства заключалось в измерении производительности общей и равной мерой — трудом. При социализ­ме должен найти свое воплощение принцип «каждый — по способностям, каждо­му — по труду», который не могло обеспечить общество, основанное на частной собственности. Вместе с тем данный принцип не в полной мере учитывает и ком­пенсирует различия в физических и умственных силах разных индивидов, в нерав­ной индивидуальной одаренности людей, различия в семейном положении трудя­щихся хотя социализм очень многое призван был сделать для выравнивания и дан­ных различий. Основоположники марксизма подчеркивали, что устанавливаемый при социализме принцип социального равенства исключает, какие бы то ни было классовые различия, «потому что каждый является только рабочим, как и все дру­гие; но оно („неравное право для неравного труда“. — Б. К.) молчаливо признает неравную индивидуальную одаренность, а следовательно, и неравную работоспо­собность естественными привилегиями». В связи с этим они обращали серьезное внимание на реальное диалектическое противоречие в будущем социалистическом обществе, которое необходимо будет учитывать в практической социальной поли­тике, поскольку «при равном труде и, следовательно, при равном участии в обще­ственном потребительном фонде один получит на самом деле больше, чем другой, окажется богаче другого».

Для понимания сущности марксистской парадигмы социализма важны рас­суждения ее основоположника об этом неравенстве. Причина разницы в богат­стве — от различного вклада в общественный труд (в зависимости от неодинако­вой индивидуальной одаренности) и от разного семейного положения (наличие или отсутствие семьи, количество детей и т. п.), но ни в коем случае это не результат каких-то привилегий или нетрудовых доходов, что в принципе противоречит со­циализму. Рассматривая принципы распределения в обществе, Маркс выявил ди­алектику производства и распределения при социализме: «Всякое распределение предметов потребления есть всегда лишь следствие распределения самих условий производства. Распределение же последних выражает характер самого способа про­изводства»^[181]. Следовательно, способ производства — вот экономический базис об­щества, определяющий и характер распределения условий производства, которое, в свою очередь, обусловливает распределение предметов потребления. Характер способа производства выступает основой общественного развития, в нем заложено основное противоречие развертывания общественных процессов.

В диалектике развития социалистического общества есть определяющие и определяемые стороны, базисные и надстроечные, преимущественные и зависи­мые от них, приоритетные и производные и т. д. Выражая эти зависимости, Маркс подвергал критике точку зрения, будто бы социализм исключительно обращен к во­просам распределения. Наоборот, социализм «вращается» преимущественно вокруг вопросов производства, общественного труда, ибо от этого, прежде всего и зависит распределение. Но такой вывод ни в коем случае не означает, что социализму без­различно распределение, ведь характером и объемом распределения определяются материальное и культурное положение, благосостояние людей, обеспеченность их жизни. Сущностью и характером распределения обусловливаются социальное ра­венство и социальная справедливость при социализме и коммунизме — эти неотъ­емлемые принципы научного идеала социализма и коммунизма.

Социализм, согласно марксистской трактовке, призван существенно изме­нить социальный облик общества. На первой фазе коммунистическая обществен­но-экономическая формация последовательно социально однородна лишь в той мере, в какой это позволяет степень развития экономики и социальных отношений. Конкретный характер социально-классовых различий определяется уровнем раз­вития производительных сил и зрелостью общественных, прежде всего производ­ственных, отношений.

Социализм главным образом преодолевает социально-классовое наследие ка­питализма и других несоциалистических укладов. Преобразования, осуществляемые при социализме в экономической, социальной, политической и духовной областях, направлены на стирание различий, сложившихся в антагонистических формациях. Если капитализм по своей природе постоянно порождает, воспроизводит социаль­но-классовые различия, то социализм по мере своего развития избавляется от тех социальных различий, для устранения которых уже созданы предпосылки, и сохра­няет пока, на данный момент, те, для ликвидации которых предпосылок еще нет.

Наряду с преодолением классовых различий, целью нового общества являет­ся стирание социальных различий между городом и деревней, между людьми, зани­мающимися умственным и физическим трудом. Так, Энгельс писал в «Принципах коммунизма»: «Одни и те же люди будут заниматься земледелием и промышленным трудом, вместо того чтобы предоставлять это делать двум различным классам. Это является необходимым условием коммунистической ассоциации уже в силу весьма материальных причин»^[182].

Размышляя о соотношении общественной и личной собственности в новом обществе, Маркс и Энгельс указывали, что не имеют намерения уничтожить «личное присвоение продуктов труда, служащих непосредственно для воспроизводства жиз­ни, присвоение, не оставляющее никакого избытка, который мог бы создать власть над чужим трудом»^[183], Они настаивали на недопустимости использования личной собственности в качестве источника эксплуатации чужого труда, в целях спекуляции, наживы. Маркс подчеркивал, что «в собственность отдельных лиц не может перейти ничто, кроме индивидуальных предметов потребления»^[184]. Следовательно, в индиви­дуальной собственности граждан социалистического общества находится только то, что обеспечивает им индивидуальное потребление без использования чужого труда.

В политической области Маркс дал оригинальное решение вопроса прин­ципиальной важности — о взаимоотношениях между обществом и государством.

«Свобода состоит в том, чтобы превратить государство из органа, стоящего над обществом, в орган, этому обществу всецело подчиненный...». Необходимо «рас­сматривать существующее общество (а это сохраняет силу и для всякого будущего общества) как „основу“ существующего государства (или будущее общество как основу будущего государства)...»^[185]. Это означает, что если социалистическое обще­ство есть общество социалистических тружеников, т. е. общество трудового наро­да, то и социалистическое государство, создаваемое на его основе, есть государство трудящихся, государство трудового народа. В силу участия самих трудящихся в управлении расходы на него должны были существенно сокращаться по сравнению с такого рода расходами в капиталистическом обществе, а затем — по мере разви­тия нового общества — всё более уменьшаться.

Таковы основные положения, отражающие классическую марксистскую па­радигму относительно основных принципов и признаков социализма. Их общетео­ретическая основа — материалистическое понимание истории, которое заключало в себе важнейшее для политической науки положение о том, что общества и группы нельзя объяснять теми представлениями, которые они сами о себе создают, что в идеологиях разного рода необходимо стремиться обнаруживать глубинные основа­ния социальной реальности.

Во второй половине XIX столетия марксизм превращается в официальную идеологию целого ряда европейских социалистических партий. В 1863 году была создана Социал-демократическая рабочая партия Германии. В 1879 году социали­стическая партия появляется в Испании, в 1882 году — во Франции, в 1883 году — в Великобритании, в 1885 году — в Бельгии, в 1887 году — в Норвегии, годом позже — в Австрии, ещё через год — в Швеции и Голландии, а в 1892 году — в Италии^[186].

В 1889 году эти партии объединяются в рамках II Интернационала, В этот период социалистические партии в странах Западной Европы приобрели вполне легальный статус, собирали на выборах значительную долю голосов и выпускали огромное количество пропагандистской литературы.

В социалистическом дискурсе этой эпохи преобладала марксистская терми­нология, которая активно использовалась даже теми из сторонников социалистиче­ской доктрины, кто скептически относился к её марксистской версии. Политические и идеологические оппоненты социалистов — либералы и консерваторы — вынуж­дены были «социализировать» свои доктрины, стремясь завоевать электоральную поддержку наёмных работников, получивших избирательные права. Марксистская версия социалистической идеологии быстро завоёвывала популярность в странах европейской периферии, в том числе и в России.

Таким образом, на основании анализа социалистической идеологической па­радигмы, мы можем сформулировать следующие выводы:

— В условиях капиталистической индустриализации XIX в. формирующий­ся рабочий класс ощущает потребность в идеологической концепции, пригодной для отстаивания его групповых интересов в политическом процессе. Эта концеп­ция получает название «социализм».

— В начале XIX в. ряд теоретиков «утопического социализма» создаёт пер­воначальную версию социалистической идеологии, как системы аргументов в поль­зу новой коллективистской социальной организации, не основанной на экономике свободного рынка.

— В середине XIX в. К. Маркс и Ф. Энгельс создают свою версию социали­стической доктрины, основанную на оригинальной теории социальной динамики. В короткие сроки марксистский дискурс завоёвывает доминирующее положение в социалистическом движении в Европе.

— Марксистский идеологический дискурс включает в себя наряду с ценно­стями равенства и справедливости понятия классовой борьбы, эксплуатации, инте­ресов пролетариата, а также образ будущего бесклассового общества, где отомрёт государство и будет достигнута полная социальная гармония.