Состав и структура политических программ

Разновидностью публичных политических программ являются публичные программы политических партий или их отдельных представителей, в том числе кандидатов в законодательно-представительные или исполнительнораспорядительные органы государственной власти.

Например, «Манифест Коммунистической партии», написанный К. Марксом и Ф. Энгельсом в декабре 1847-январе 1948 г. в качестве программы созданного ими международного Союза коммунистов (1847-1852 гг.), состоит из вступления и четырёх разделов. Во вступлении констатируется, что по Европе бродит «призрак коммунизма», для «священной травли» которого «объединились все силы старой Европы». На основании этого факта можно сделать два вывода: 1) «коммунизм признаётся уже силой всеми европейскими силами», «пора уже коммунистам перед всем миром открыто изложить свои взгляды, свои цели, свои стремления и сказкам о призраке коммунизма противопоставить манифест самой партии». Первый раздел «Буржуа и пролетарии» формулирует ряд положений, отстаивающих идею классовой борьбы. Во-первых, «история всех до сих пор существующих обществ была историей борьбы классов». Во-вторых, современное общество «всё более и более раскалывается на два больших враждебных лагеря, на два больших, стоящих друг против друга класса - буржуазию и пролетариат». В-третьих, «современная буржуазия сама является продуктом длительного процесса развития, ряда переворотов в способе производства и обмена и она «сыграла в истории чрезвычайно революционную

371

роль», в том числе «породила. людей, которые направят против неё. оружие, современных рабочих, пролетариев». В-четвёртых, пролетариат, так же как и буржуазия, «проходит различные ступени развития», организуясь, наконец, «в класс» и «в политическую партию».

Во второй «Консервативный, или буржуазный социализм» и третьей «Критиче- ски-утопический социализм и коммунизм» главах даётся критика различных некоммунистических социалистических течений, существовавших в середине XIX века. В четвёртом разделе «Отношение коммунистов к различным оппозиционным партиям» рассматривается отношение коммунистов к существующим рабочим партиям, подчёркивается, что «коммунисты повсюду добиваются объединения и соглашения между демократическими партиями всех стран», что «их цели могут быть достигнуты лишь путём насильственного ниспровержения всего существующего общественного строя». Манифест завершается призывом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»[627].

Программа Социалистической рабочей партии Германии была принята на съезде в Готе в 1875 году, программа французской Рабочей партии - на съезде в Гавре в 1880 году, программа Социалистической рабочей партии Испании - на съезде в Барселоне в 1888 году.

1. Цели демократического социализма. 2 Условия и исходные позиции: 2.1. Мировая политика, мировая экономическая политика, Европа; 2.2. Проблемы современных индустриальных обществ; 2.3. Условия и задачи политики реформ в Федеративной Республике; 2.4. Роль государства; 2.5. Экономический рост и реформы; 2.6. Рынок и регулирование. 3. Осуществление политики демократического социализма как задача Социал-демократической партии: 3.1. Сознание граждан; 3.2. Работа партии по завоеванию доверия; 3.3. Выводы для Социал-демократической партии, её сотрудничество с общественными группами и дружественными организациями, прежде всего с профсоюзами. 4. Главные сферы деятельности: 4.1. Модернизация нашей экономики как основная предпосылка долгосрочного обеспечения занятости; 4.2. Реформа профессионального образования; 4.3. Гуманизация мира труда; 4.4. Реформа системы здравоохранения; 4.5. Планирование и развитие городов; 4.6. Равное положение женщин. Принятая на 26 съезде ХДС в Людвигсхафене 23-25 октября 1978 г. программа «Принципиальная программа Христианско-демократического союза Германии» включает преамбулу и такие разделы: 1. Понимание человека. 2. Основные ценности: 2.1. Свобода; 2.2. Солидарность; 2.3. Справедливость; 2.4. Основные ценности как масштаб и ориентация. 3. Развитие личности: 3.1. Семья; 3.2. Воспитание, образование и культура; 3.3. Труд и свободное время; 3.4. Жилище и окружающая его среда. 4. Социальное рыночное хозяйство: 4.1. Принципы свободного экономического и социального строя; 4.2. Экономический строй; Государственные задачи; 4.4. Социальный строй. 5. Государство.

Программный манифест Либерально-демократической партии России 1995 года объёмом в 5 страниц включает в свой состав, во-первых, обращение «К членам ЛДПР и сочувствующим! Ко всем гражданам России!», во-вторых, раздел «Идеалы ЛДПР», в-третьих, раздел «Цели и задачи ЛДПР». В обращении, занимающем треть страницы текста, констатируется, что Россия, все её граждане вступили в период избирательной кампании, что ЛДПР, будучи центристской, демократической партией, партией свободы, социальной справедливости и патриотизма, активно включилась в предвыборную борьбу, что главная цель ЛДПР - возрождение могучего демократического, процветающего Российского государства. Указывается также, что ЛДПР стремится построить парламентскими методами правовое социально ориентированное государство с многоукладной экономикой, идеями либерализма и либеральной демократии, многопартийностью, плюрализмом мнений, гарантией гражданских прав и свобод. В разделе «Идеалы ЛДПР», занимающем немногим более одной страницы текста, отмечается, что «в своих устремлениях и в своей деятельности ЛДПР руководствуется пятью основными идеалами»: либерализм, демократизм, справедливость, правопорядок и патриотизм. В разделе «Цели и задачи ЛДПР», занимающем почти три страницы текста, ЛДПР предлагает «путь к спасению Отечества», определяет свои «программные установки», сгруппированные в 17 абзацев, и «гарантии» их реализации, состоящие из семи абзацев. В предпоследнем абзаце данного раздела формулируется «главная цель на выборах - нанести

поражение обанкротившейся антинародной клике радикал-демократов и номенклатуры и избрать в парламент и на пост Президента страны представителей» ЛДПР, «подлинных патриотов России и защитников социальных интересов нашего народа». Раздел заканчивается призывом к гражданам России «прийти на выборы и отдать свои голоса за самую чистую партию, за либерально-демократическую партию России!»[630].

Все представленные выше публичные программы политических партий, как и любые другие публичные политические программы, имеют идеальнознаковую форму своего существования. Говоря точнее, они имеют форму идеально-знаковых образований - письменных или устных внешнеречевых высказываний (понятий и суждений), которые могут быть дополнены различного рода знаковыми изображениями (рисунками, жестами), а также соответствующими техническими (в том числе компьютерными) программами. Их носителями являются знаковые средства, находящиеся вне мозговых структур людей, но неразрывно связанные с ними. Каждая такая программа представляет собой проект, план, конструкт-схему, особого рода систему знаний, оценок и норм будущей политической деятельности, входящих в неё действий, высказываний, психических актов, процедур, а также тех элементов политической ситуации, которые могут выступать или выступают в качестве её мотивов, целей, объектов, средств и результатов. Программа может содержать когнитивные, оценочные и нормативные внешнеречевые высказывания (понятия и суждения) и знаковые изображения (рисунки), описывающие, объясняющие и прогнозирующие свойства (признаки) субстанциональных, функциональных и процессуальных элементов данной деятельности и входящих в неё элементов политической ситуации, их структуру, внутренние и внешние функции, особенностях их генезиса (возникновения) и последующих изменений. В неё могут входить не только актуальные цели, но и задачи, которые можно рассматривать как цели политической деятельности, соотнесённые с условиями, объектами, средствами и процедурами её осуществления, с элементами той политической ситуации, в которой возникает и существует эта деятельность[631]. Кроме того, программа может включать в свой состав мотивировку (внутриречевое или внешнеречевое описание мотивов) политической деятельности. Некоторые виды таких программ могут сопровождаться необходимыми реквизитами. В частности, в них могут указываться название программы, данные о том, кем, где и когда она принята (утверждена), а также её регистрационный номер (если таковой имеется).

Поскольку сознаваемые (осознанные) политические программы, как это следует из анализа, проведённого в гл. 5.1, неразрывно связаны с политическими решениями, то последние, т. е. политические решения, имеют аналогичные данным программ разновидности и предъявляемые к ним требования. В частности, публичные политические программы и связанные с ними решения могут быть простыми, сложными, сверхсложными и гиперсложными: простые не содержат в своём составе каких-либо других программ, сложные содержат в своём составе несколько (не менее двух) простых программ, сверхсложные программы - несколько (не менее двух) сложных программ, гиперсложные - несколько (не менее двух) сверхсложных программ. Программы могут быть максимально, средне или минимально оптимистическими[632] (лучшими) и минимально, средне или максимально пессимистическими (худшими). По степени

3

творчества и новизны различают алгоритмические и эвристические , рутинные, селективные, адаптационные и инновационные, а также машинальные, интуитивные, экстраполяционные, случайные, повторяющиеся, пробные, вероятностные и детерминированные программы и решения[633]. По времени своего существования публичные политические программы и связанные с ними решения могут быть краткосрочными, среднесрочными и долгосрочными, а также текущими и перспективными, тактическими и стратегическими. Они могут быть индивидуальными и коллективными, а также местными, региональными, общегосударственными (общенациональными), межгосударственными, всеплане- тарными. Это могут быть программы и решения органов государственной власти, политических партий, других субъектов и контрсубъектов политики, электоральные, внутрипартийные.

С. Г. Туронок отмечает, что по степени рационализации процесса формирования различают: 1) интуитивные решения, принятые на основании субъективного ощущения правильности выбора; 2) решения, основанные на суждениях, в основе которых лежат практический опыт и элементарная логика прецедента; 3) рациональные решения, принятые с помощью объективного аналитического процесса, состоящего из ряда последовательных этапов и предполагающего в той или иной степени применение формализованных методик и процедур анализа. По уровню принятия и масштабу различают: 1) стратегические решения, принимаемые на высшем уровне управления и касающиеся важнейших вопросов деятельности, организации и направления развития общества; тактические решения, принимаемые на среднем уровне управления и касающиеся конкретных вопросов деятельности тех организаций или ведомств, руководство которых их принимает; 3) оперативные решения, принимаемые на низовом уровне управления по текущим вопросам, требующим немедленного, сиюминутного решения. С точки зрения условий, в которых принимаются решения, различают: 1) решения, принимаемые в условиях определённости, когда состояние внешней среды известно и существует определённая уверенность в точности расчёта последствий принятия каждого из возможных вариантов решения; 2) решения, принимаемые в условиях риска, когда возможны различные состояния внешней среды, однако имеется достаточно данных для установления вероятности каждого из этих состояний; 3) решения, принимаемые в условиях неопределённости, когда вероятностные значения основных значимых факторов и возможных состояний внешней среды в конкретный момент неизвестны[634].

В.              Соболев и М. Шаповаленко указывают на то, что в политической науке выделяются национальные и региональные, глобальные и специфические, стратегические, тактические и оперативные, эмпирические и интуитивные, рутинные (шаблонные) и новаторские, радикальные и инкрементальные решения. Стратегические решения перспективны и масштабны; тактические обеспечивают постепенное продвижение к цели в соответствии со стратегическим замыслом; оперативные принимаются для регулирования текущих процессов, требующих немедленной реакции; радикальные решения отличает моменталь- ность, неожиданность и решительность, они содержат в себе элементы деструкции, ибо нарушают привычный порядок; инкрементальным свойственны постепенность, стадиальность, приращение, что обеспечивает преемственность политики. В зависимости от числа участников Дж. Сартори выделяет индивидуальные, групповые, коллективные и коллективизированные политические решения. Индивидуальные решения каждый принимает независимо от внешних и внутренних факторов, могущих воздействовать на него; групповые принимаются сотрудничающими индивидами, осознанно участвующими в принятии подобных решений; коллективные решения - это решения среднего уровня (средние решения), их принимает большинство коллектива, которое не может быть представлено публично в силу его многочисленности. В коллективизированных решениях, в отличие от индивидуальных, групповых и коллективных, не содержится ссылки на какой-то определённый субъект. Эти решения навязывают обществу, независимо от того, приняты они одним лицом или целой группой. Их выполнение обязательно для всех членов общества. Главные особенности коллективизированных решений: а) им принадлежит верховенство, так как они могут отменять любой закон, уже принятый и действующий; б) решения распространяются в территориальных границах, которые определяют гражданство;

в)              они санкционированы, потому что поддерживаются монополией государства на легитимное насилие[635].

М. Рокар отмечает, что решение краткосрочной проблемы, принятое одним человеком, обычно заметно для всех, но, как правило, не очень значительно. Настоящее политическое решение в большинстве случаев принимается коллективно по той простой причине, что общественный механизм весьма сложен. Мэр может начать строительство какого-либо объекта, если получит необходимые для этого средства. Поле деятельности министра также ограничено: всякое важное решение предполагает согласие других ведомств, чаще всего министра финансов, нередко министерства иностранных дел (из-за большого числа европейских и международных соглашений, к которым Франция присоединилась на добровольной основе), министерства строительства (когда речь идёт о постройке зданий), министерства здравоохранения (когда дело касается потребителя) .

Публичные политические программы и связанные с ними решения должны отвечать, по меньшей мере, следующим требованиям: иметь ясную целевую направленность; быть обоснованными (мотивированными); иметь адрес, т. е. быть ориентированными на определённых людей; быть непротиворечивыми, т. е. должны соответствовать внутренним и внешним условиям (обстоятельствам), не противоречить ранее принятым и последующим решениям; быть правомочными, т. е. опираться на Конституцию, законы и другие правовые акты, учитывать права и обязанности людей; быть эффективными, экономичными, т. е. обеспечивать достижение намеченных результатов с наименьшими затратами; быть конкретными, т. е. отвечать на вопросы, как, когда и где осуществлять необходимые психические акты, действия, высказывания или процедуры; быть своевременными, т. е. приниматься тогда, когда реализация решения может обеспечить достижение поставленной цели; быть полными, краткими и чёткими, т. е. быть понятными людям и обеспечивать реализацию без каких-либо дополнительных разъяснений и уточнений .

Ф. Энгельс в своей «Критике проекта социал-демократической программы 1891 года» пишет, что программа партии не должна соединять две несоединимые вещи: быть и программой, и комментарием к программе. Её изложение не должно быть многословным и растянутым. Оно должно быть кратким, убедительным, точным и выразительным. При этом нельзя жертвовать слишком многим ради популярности, нельзя недооценивать умственные способности и уровень образования рабочих[636].

Как замечает В. И. Ленин в марте 1919 года на VIII съезде РКП(б) в своём докладе и заключительном слове по проекту партийной программы, программа партии должна исходить из обобщения опыта, абсолютно установленного, быть доказательной, научно обоснованной, построенной на научном фундаменте, основываться на достижениях теории. В программе надо писать с абсолютной точностью то, что есть. Тогда программа - непререкаема. В ней нельзя фантазировать, заниматься прожектёрством, проявлять ненужную торопливость, вносить чрезмерную детализацию, упускать из виду конечную цель. Она должна быть конкретной, должна объяснять, быть сводкой для агитации, служить надёжным компасом, содержать то, что должен знать, усвоить и понимать всякий .

Публичные политические программы и связанные с ними решения должны быть безупречными юридически и нравственно[637]. Они должны соответствовать предпочтениям и ожиданиям, пользоваться поддержкой большинства, учитывать различные личностные, групповые, классовые, национально-этнические, общегражданские (общенародные), общечеловеческие ценности и интересы. В частности, они не могут и не должны быть нейтральными, но и не должны отдавать предпочтение интересам одних групп людей в ущерб интересам других. Однако в реальной политике очень часто бывает иначе. М. Паренти (Parenti) пишет: «Политические решения редко имеют нейтральный характер. Они обычно благоприятствуют интересам одних групп больше, чем интересам других»[638]. Вместе с тем, политические программы и связанные с ними решения должны учитывать жизненные планы (программы).

Жизненные планы, согласно проведённому Фондом «Общественное мнение» 8-9 сентября 2007 года опросу планов на жизнь 1500 россиян по месту их жительства в 100 населённых пунктах 44 областей, краёв и республик России, строят большинство россиян (61 %). Чаще всего речь идет о планах на ближайшее будущее (35 % опрошенных); каждый пятый респондент (22 %) говорит о планах на ближайшее и отдаленное будущее (это отличает в первую очередь молодых - 38 %, а также людей с высшим образованием - 33 %); 4% сказали, что строят планы только на отдаленное будущее (рис. 7.2.1).

Рис. 7.2.1. Динамика построения россиянами жизненных планов

Любопытным аспектом данной проблемы является представление людей о том, способно ли государство - будь то его конкретные представители или принципы управления, законы, властные модели, - повлиять на планы, которые люди строят в своей повседневной жизни. При этом в восприятии значительного числа российских граждан государство предстает не просто как фактор, в принципиальном плане задающий социально-политический контекст повседневности, но и как сила, присутствие которой ощущается (реально или потенциально) в жизни рядового человека. Оценивая роль государства в своей сегодняшней жизни, 42 % от числа тех, кто строит какие-либо планы, сказали, что государство никак не влияет на их осуществление. Четверть (25 %) представителей данной группы опрошенных заявили, что государство сегодня в основном мешает реализации их жизненных планов, а 16 % - что, напротив, помогает. Чаще всего о государстве как «способствующем факторе» говорили те, кто строит планы только на отдаленное будущее (23 % от этой группы). О том, будет ли в будущем государство способствовать или препятствовать осуществлению жизненных планов россиян или же никак на это не повлияет, значительная часть представителей анализируемой группы судить не взялись (37 % от числа тех, у кого есть планы на жизнь). По мнению каждого четвертого респондента названной группы (25 %), государство не повлияет на реализацию его планов, столько же (24 %) думают, что оно будет этому способствовать (об этом опять- таки чаще заявляют люди, имеющие только долгосрочные планы, - 31 % из их числа), а 15 % - что препятствовать. Последних попросили пояснить (в форме ответа на открытый вопрос), каким именно образом власти могут помешать реализации их жизненных планов. Респонденты называли факторы общего социального характера, задающие горизонт практических возможностей человека, прежде всего экономические: рост цен и инфляцию (3 %), низкие зарплаты и пенсии (1 %). Некоторые считают, что осуществлению их планов помешают плохие законы («неправильно принятые законы, строящие препоны в жизненных ситуациях»; «нет поддержки со стороны власти для сельских жителей»; «законы плохие - у нас все против людей» - 2 %), отсутствие в стране порядка и стабильности (1 %), «бюрократия на всех уровнях» (1 %). Некоторые респонденты говорили о конкретных проблемах в сфере медицины и образования, осложняющих их жизнь в настоящем и способных негативно повлиять на будущее («мало выделяют средств на бесплатные медикаменты, особенно для диабетиков»; «не дают бесплатно учиться» - 1 %). В ситуации возможной угрозы со стороны тех или иных социальных субъектов 15 % респондентов рассчитывают на помощь властей (в большинстве случаев это люди с высшим образованием и относительно высоким уровнем доходов - по 20 %), 22 % - на такую помощь не рассчитывают, а 2 % не дали на этот вопрос однозначного ответа (вопрос задавался тем респондентам, которые сказали, что есть люди или группы людей, которые вызывают у них опасения, - 39 % от выборки)[639].

Принимающие политические решения люди, как правило, ориентируются на определённые социально сконструированные целевые группы, аудитории. Как отмечают Э. Ингрымм (Ingram) и Э. Шнайдер (Schneider), эти группы, или аудитории, представляют собой стереотипы групп людей, порождённые политикой, культурой, социализацией, историей, литературой, религией, средствами массовой информации и т. д. Они могут оцениваться позитивно, например, как «заслуживающие», «умные» или «честные». Или, наоборот, негативно: как «незаслуживающие», «неразумные» или «бесчестные». Одни из них имеют значительное политическое влияние, политически сильны, тогда как другие, наоборот, имеют незначительное политическое влияние, политически слабы. Взаимосвязь этих двух факторов - политического веса (влияния) и социальных конструкций - образует четыре типа целевых групп (аудиторий): привилегированные, претендующие, зависимые и девиантные. Первые воспринимаются одновременно как влиятельные и позитивно сконструированные; вторые влиятельны, но негативно сконструированы и потому воспринимаются как не заслуживающие благ; третьи политически слабые, но позитивные; четвёртые одновременно политически слабые и негативно сконструированные. Учёт этих целевых групп является важным элементом расчётов при формировании (подготовке и принятии) политических решений. Так, официальные (должностные) лица чаще всего принимают решения, обеспечивающие значительные выгоды для влиятельных, позитивно сконструированных групп и несущие значительные издержки для негативно сконструированных групп. Они видят для себя преимущества в том, чтобы принимать политические решения, выгодные для приоритетных групп, воспринимаемых как «заслуживающие» благ, поскольку не только сами эти группы, но и окружающие их лица отреагирует на такие решения положительно. Аналогичным образом официальные (должностные) лица охотно принимают политические решения, несущие в себе издержки и наказания в отношении негативно сконструированных групп, обладающих низким политическим весом (влиянием), поскольку им не нужно опасаться негативной реакции со стороны самих этих групп, а поддержка таких решений со стороны окружающих («широких общественных масс»), как правило, гарантирована[640]. В зависимости от характера процедур их подготовки и принятия можно различить элитарнодемократические или элитарно-автократические (элитарно-авторитарные) политические программы и решения[641].

Особе место в регулировании политической деятельности занимают сознаваемые элементы её ментальных программ. Это осознание может осуществляться, как уже отмечалось, либо на уровне непрофессионального (обыденного) сознания, либо на уровне профессионального (в том числе научного) сознания. В любом из этих случаев данные элементы, как правило, представлены особого рода внутриречевыми высказываниями (понятиями и суждениями), которые могут быть дополнены соответствующими образами-представлениями или образами-воображениями.

Мощнейшим регулятором политической деятельности, входящих в неё психических актов, действий, высказываний и процедур (операций) являются не осознанные (не сознаваемые) этими субъектами и контрсубъектами психические образования, выступающие в качестве элементов ментальной программы данной деятельности. Они функционируют на нескольких уровнях человеческой психики. В частности, на уровне либо до-сознания (врождённых, наследственных инстинктов), либо инфра-сознания (установок), либо пара-сознания (несознаваемого восприятия), либо пред-сознания (подражания, интердикции, внушения), либо интериоризированного (переведённого в форму психических образований) «коллективного бессознательного» (интериоризированных несознаваемых элементов культуры), либо пост-сознания (автоматизмов и стереотипов), либо над-сознания (творческой интуиции).

Психические образования, регулирующие часть несознаваемых актов политической деятельности на уровне до-сознания (инстинктов), детерминированы, обусловлены той генетической (наследственной) программой, которая присуща осуществляющим данную деятельность субъектам и контрсубъектам политики от природы, передаётся им по наследству и является врождённой. Все другие несознаваемые психические образования, равно как и сознаваемые, формируются при жизни (в том числе часть из них при утробной жизни) этих субъектов и контрсубъектов, являются не врождёнными, а приобретёнными.

Разновидностью несознаваемых регуляторов политической деятельности являются политические установки, т. е. такие целостные, недифференцированные и неосознанные (несознаваемые) психические состояния (образования) субъектов и контрсубъектов политики, в которых выражена (отображена) их предрасположенность и готовность к определённо направленной политической деятельности, входящим в неё психическим актам, действиям и высказываниям. Будучи таковыми, они предваряют, предопределяют, направляют (организуют, регулируют) и обеспечивают актуальное развёртывание данной деятельности, осуществление входящих в неё психических актов, действий, высказываний и процедур. Такое понимание политических установок вполне согласуется с основными положениями теории установки Д. Н. Узнадзе и его последователей (А. С. Прангишвили, И. Т. Бжалава, В. Г. Норакидзе и др.).

Функцию несознаваемых регуляторов политической деятельности, элементов её ментальной программы в той или иной мере выполняют активируемые (актуализируемые) субъектами и контрсубъектами политики (извлекаемые из их памяти) энграммы (следы) их несознаваемого восприятия (и ощущения) тех элементов политической ситуации, которые выступают в качестве потенциальных элементов данной деятельности. Указанную функцию могут выполнять также активируемые (актуализируемые) субъектами и контрсубъектами политики (извлекаемые из их памяти) энграммы (следы), вызванные теми неосознанными (несознаваемыми) актами подражания, интердикции и внушения, которые имели место в предшествующей политической деятельности данных субъектов и контрсубъектов. Разновидностью несознаваемых регуляторов политической деятельности, выступающих в качестве элементов её ментальной программы, являются активируемые (актуализируемые) субъектами и контрсубъектами политики (извлекаемые из их памяти) энграммы (следы) того ранее интериоризированного «коллективного бессознательного», того множества ранее интериоризированных неосознанных (несознаваемых) элементов культуры, которое в той или иной мере было проявлено (активировано, актуализировано) в предшествующей политической деятельности данных субъектов и контрсубъектов. Роль несознаваемых регуляторов политической деятельности, элементов её ментальной программы могут выполнять и активируемые (актуализируемые) субъектами и контрсубъектами политики (извлекаемые из их памяти) энграммы (следы) тех политических автоматизмов и стереотипов (умений, навыков, привычек), сформированных в процессе их жизни, при осуществлении ими предшествующих политических деятельностей. Наконец, в качестве несознаваемых регуляторов политической деятельности, элементов её ментальной программы могут выступать активируемые (актуализируемые) субъектами и контрсубъектами политики (извлекаемые из их памяти) энграммы (следы) их собственной творческой интуиции.

Все психические образования, в том числе сознаваемые и несознаваемые, зависимы друг от друга, интегрально связаны и упорядочены друг с другом, т. е. образуют некоторую систему, целостную совокупность психических образований. Активируясь, актуализируясь, эта система выступает в качестве общей жизненной ментальной программы, участвующей в регулировании политической деятельности. Политическая деятельность регулируется людьми как целостными существами, которые являются не только носителями, но и творцами своей психики, своего менталитета как системы психических образований, выступают в качестве субъектов и контрсубъектов не только политики, но и всего своего бытия в целом. Тем не менее, некоторые подсистемы данной программы, в том числе интегрирующие, соединяющие в себе определённые сознаваемые и несознаваемые психические образования, могут выступать в качестве

специализированных ментальных программ, регулирующих политическую деятельность или её отдельные акты - психические акты, действия, высказывания, процедуры. В частности, те, в которых репрезентированы выбранные субъектами и контрсубъектами политики цели политической деятельности и необходимые для их достижения объекты, средства и процедуры, выступающие в качестве потенциальных элементов будущих действий, высказываний и психических актов данной деятельности. Материальную основу этих сознаваемых и несознаваемых ментальных программ, равно как и формирующих их психических актов, составляет особый мозговой аппарат, или функциональный блок, субъектов и контрсубъектов политики. А. P. Лурия определяет его как «блок программирования, регуляции и контроля деятельности», взаимосвязанный (взаимодействующий) с двумя другими функциональными блоками, или аппаратами мозга: «блоком регуляции тонуса или бодрствования» и «блоком получения (приёма), переработки и хранения информации»1.