...С о е д и нить борьбу за демократию и борьбу за социалистическую революцию, подчиняя первую второй. В этом вся трудность; в этом вся суть 269. В. И. Ленин Надо сказать совершенно определенно, что вопрос о формах связи революционной борьбы пролетариата развитых, угнетающих стран и трудящихся стран отсталых, угнетенных, стал в XX в. важнейшим вопросом теории социалистической революции периода империализма. На это ясно указывает В. И. Ленин: «...в программе с.-д. центральным местом должно быть именно то разделение нации на угнетающие и угнетенные, которое составляет суть империализма и которое лживо обходят социал-шовинисты и Каутский», «это разделение... как раз существенно с точки зрения революционной борьбы против империализма»270. Как же соединить это различное в общей антиимпериалистической борьбе? Ленинское решение вопроса о единстве повергло в смущение все метафизические умы. В. И. Ленин, так много говоривший о единстве действий пролетариата угнетенных и угнетающих стран, «вдруг» выдвигает два разных (почти прямо противоположных) лозунга: «с.-д. угнетающих наций должны требовать свободы отделения наций угнетенных», а «с.-д. угнетенных наций во главу угла должны ставить единство и слияние рабочих угнетенных наций с рабочими угнетающих наций»271. Ленинская программа требует от рабочих угнетенных наций не того, чего она требует от рабочих угнетающих наций; такие лозунги подрывают единство, вносят сумятицу в движение, «монистическое действие Интернационала заменяется дуалистической пропагандой», недоуменно и ядовито писали «левые». Они представляли себе единство как единство одинакового, подобного. Единая стратегия и тактика для них означает следование одной схеме, одному шаблону— кабинетное, догматическое, бюрократическое единство! «Лейб-гвардии диктаторы» — говорил К. Маркс о такого рода деятелях, стремящихся превратить революционное дело в казарму. Марксистско-ленинское понимание единства—иное. И идет это понимание не от какой-либо другой (пусть и более совершенной) схемы, а от живой действительности. «Левые» хотят придумать одинаковые лозунги для всех наций. Но «одинаково ли, — спрашивает Ленин, — положение пролетариата угнетающих и угнетенных наций в отношении к национальному гнету? Нет, — отвечает он, — неодинаково, неодинаково и экономически и политически, и идейно, духовно и т. п. Значит? Значит, к одной цели (слияние наций) из разных исходных пунктов одни пойдут так, другие иначе»272. В этом и состоит суть поисков своеобразия национального пути к решению единой интернациональной задачи. А отсюда и следует ленинский принцип, выражающий понимание единства революционного действия как единства разнообразного: «Для того, чтобы действие Интернационала, состоящего в жизни из рабочих, расколотых на принадлежащих к нациям .угнетающим и к нациям угнетенным, было едино, для этого необходимо не одинаково вести пропаганду в том и другом случае...»273. Таков центральный методологический принцип ленинской концепции мирового революционного процесса: единство многообразия, движение с разных сторон к одной цели, отыскание национального пути к решению единой интернациональной задачи. Конкретизируя представление о всемирном единстве взаимодействующих революционных потоков, Ленин выделяет ведущее, определяющее звено взаимодействия: «Империализм состоит именно в стремлении наций, угнетающих ряд чужих наций, расширить и укрепить это угнетение, переделить колонии. Поэтому гвоздь вопроса о самоопределении наций состоит в нашу эпоху именно в поведении социалистов угнетающих наций...»61. Каким же должно быть это поведение? Первое и решающее здесь — требование «свободы отделения наций угнетенных» б2. В чем же значение этого, на первый взгляд, не слишком броского требования, имеющего целью вроде бы лишь помочь слаборазвитым народам в решении «национального вопроса»? Прежде чем ответить на вопрос, мы хотели бы повторить, что проблема эта имеет сильное современное звучание. И не только потому, что и сейчас существуют еще колонии, но и потому, что в современном мире немало стран формально самостоятельных, но по существу всецело зависимых от эксплуататорских стран-гигантов. И их требования по ликвидации этой зависимости вполне сопоставимы с лозунгом самоопределения. Народы требуют от своих правительств не плестись в хвосте у своих всесильных «партнеров», требуют ведения самостоятельной политики, выхода из военных и навязанных экономических блоков и т. д. Современные народы хотят быть подлинными хозяевами своей судьбы. Перед ними стоят нелегкие задачи борьбы за низвержение марионеточных, проколониалистских правительств, которые не народом избираются, а составляются и санкционируются в зарубежных кабинетах. И чем отличается такое правительство от колониалистского, губернаторского, чем отличаются стоящие всегда на готове и могущие в считанные часы быть переброшенными в «непослушную» страну войска от прежних колониальных войск, расквартированных в зависимой стране? Вот почему современные революционеры развитых эксплуататорских стран могут много почерпнуть для себя из богатейшего резервуара ленинских идей по данному вопросу. Итак, в чем же, согласно В. И. Ленину, значение требования самоопределения, выдвигаемого марксистами развитых стран? В чем его значение для всемирной социалистической революции? Во-первых, в том, что оно ослабляет и подрывает сложившуюся при империализме всемирную систему эксплуа тации народов земного шара горсткой капиталистических держав — и эта прямая направленность его против господства всемирного капитала является залогом соединения национально-освободительного, демократического движения с социалистической пролетарской борьбой. Во-вторых, борьба за самоопределение .способствует развитию классового, социалистического сознания пролетариата угиетающих наций, его скорейшему превращению в монолитную, развитую и готовую к штурму капитализма силу. Борьба за самоопределение угнетенных народов — это борьба против деморализации, унижения, обесчещивапия пролетариата угнетающих стран, правительства которых пытаются сделать его соучастником грабеж» зависимых земель, «приучая к угнетению чужих народов». «Не может быть свободен народ, угнетающий чужие народы»,—писали К. Маркс и Ф. Энгельс. «Не может быть социалистическим пролетариат, мирящийся с малейшим насилием «его» нации над другими нациями»63,—развивал эту мысль В. И. Ленин. Наконец, в-третьих, борьба социалистов угнетающих наций за разрыв насильственных политических связей с народами зависимых государств есть мощный стимул революционно-демократического движения в угнетенных странах. Их освобождение от внешнего гнета пробудит отсталые народы от вековой спячки, поднимет их к историческому творчеству, инициативе и самодеятельности, #что, в свою очередь, послужит резкому усилению фронта антиимпериалистической борьбы. Таковы далеко идущие последствия лозунга самоопределения, которые выдвигал В. И. Ленин в качестве программного лозунга пролетариата угнетающих стран. Таковы подлинный смысл и подлинное значение этого лежащего на центральном направлении борьбы с международным капиталом требования. Но чтобы еще глубже и более всесторонне понять значимость данного требования, необходимо, кроме того, решить связанные с этим лозунгом вопросы, на которых спотыкались «левые». (Лозунг этот, имея прямое отношение к сегодняшним колониям, сопоставим и с современными проблемами неоколониализма. Сегодня эта проблема "звучит так: возможно ли осуществление права народов на действительное распоряжение своей судьбой в условиях неоколониализма и военных империалистических блоков?) Первое. Осуществимо ли право наций на самоопределение при империализме? После выяснения общего вопроса о соотношении капитализма и демократии этот конкретный вопрос — об отношении одного из демократических требований к капитализму — решается, что называется, сам собой. Право на самоопределение так же осуществимо-неосуществимо при капитализме, как и все остальные демократические права. Полная ликвидация зависимости и угнетения слаборазвитых стран при капитализме, конечно, невозможна, неосуществима. Осуществимо самоопределение лишь в неполной, урезанной, ограниченной форме, в форме политической самостоятельности. «Но из этого, — писал Ленин,— вытекает отнюдь не отказ социал-демократии от немедленной и самой решительной борьбы за все эти требования — такой отказ был бы лишь на руку буржуазии и реакции,— а как раз наоборот, необходимость формулировать и проводить все эти требования не реформистски, а революционно; не ограничиваясь рамками буржуазной легальности, а ломая их; не удовлетворяясь парламентскими выступлениями и словесными протестами, а втягивая в активное действие массы, расширяя и разжигая борьбу из-за всякого коренного демократического требования до прямого натиска пролетариата на буржуазию, т. е. до социалистической революции, экспроприирующей буржуазию»274. Здесь Ленин ярка характеризует механизм перевода демократической борьбы на уровень борьбы социалистической. А возможность такого перевода и обусловливается во многом реализацией требования самоопределения. Ибо «чем полнее национальное равноправие (оно не полно без свободы отделения), тем яснее рабочим угнетенной нации, что дело в капитализме, а не в бесправии» 275. Разумеется, и в современных зависимых странах создание целиком самостоятельных правительств при сохранении экономической зависимости, втянутости в экономические и военные блоки невозможно. И все же борьба за такие правительства подобно борьбе за расширение демократических прав необходима. Второе. Нам скажут, а не будет ли это требование независимости во вред экономическому развитию страны? Именно с подобным вопросом подступали «левые» к В. И. Ленину: не реакционно ли требование самоопределения, не подорвет ли оно сложившихся международных хозяйственных связей? Нет, не реакционно. Политическая самостоятельность отнюдь не означает разрыва экономических связей. Более того, анализируя последствия отделения Норвегии от Швеции, В. И. Ленин писал: «Разрыв насильственной связи означал усиление добровольной экономической связи, усиление культурной близости...»276. Третье. Не является ли этот лозунг самоопределения поощрением буржуазного национализма? Нет, не является. Конечно, движение за политическую самостоятельность может быть использовано буржуазными националистами в своих интересах. Но ведь хорошо известно, что самые демократические формы могут быть использованы в самых подлых, антидемократических целях. Задача состоит в том, чтобы не дать этого сделать, чтобы национально-освободительное движение направить в интересах пролетариата и всех трудящихся. Это, конечно, не просто. Но это единственно возможный путь, другого нет, ибо альтернатива, перед которой находятся зависимые страны, состоит отнюдь не в том, буржуазный национализм или пролетарский интернационализм, а — подчинение империалистическому хищнику или борьба с ним (которая может даже, в худшем случае, принять форму буржуазного национализма). Это если смотреть со стороны социал-демократов зависимых стран. А если смотреть со стороны социал-демократов угнетающих ‘ стран, то эта же альтернатива выглядит так: поддержка великодержавного шовинизма своей нации или поддержка демократического, национально-освободительного движения в зависимой стране (даже под угрозой его возможного использования буржуазными националистами). Вот почему В. И. Ленин говорил, что борьба против права наций на самоопределение — это борьба против буржуазного национализма, а объективно — поддержка своего национального черносотенства: «Когда мы не признаем и не выдвигаем на 1-й план свободы отделения, мы практически оставляем дверь открытой для лакеев насилия»277. И тут уж совсем никуда не годятся приводившиеся «левыми» доводы, вроде тех, что отстаивание национальной самостоятельности ведет к возникновению малых государств (а наш идеал — крупные государства), к разъединению наций (а социалистический идеал — слияние наций) и т. д., ибо ленинская постановка вопроса не только не противоречила этому идеалу, а, напротив, именно она открывала реальный путь к осуществлению его. В. И. Ленин постоянно подчеркивал прогрессивность экономической и политической концентрации, но осуществляемой «не по-империалистски»278. Крупное государство, конечно, лучше, прогрессивнее мелких, и слияние наций, действительно, дело хорошее и прогрессивное. Но ведь создать крупное государство и «слить» несколько наций могут и бисмарки и бонапарты. «...Хорош был бы тот «марксист», который на этом основании вздумал бы оправдать социалистическую помощь Бисмарку!»279,— иронизировал В. И. Ленин. Ведь создание во что бы то ни стало крупного государства отнюдь не высшая цель, да и вообще не цель человеческой деятельности. Напротив, само это крупное государство — средство для создания условий высокой эффективности общественного производства и всестороннего развития личности. «Не народ для государства, а государство для народа»280. О бисмаркианстве и бонапартизме классики марксизма выражались так: это — реакционная форма осуществления исторически прогрессивной работы, это — «реакция, осуществляющая программу революции». Такое оригинальное явление возникает тогда, когда у революционного класса по тем или другим причинам не хватило бы сил победить и самому провести в жизнь мероприятия, диктуемые необходимостью объективного развития страны, и тогда их осуществляют реакционные силы сверху. Это, разумеется, самая невыгодная для большинства наций форма осуществления прогрессивных преобразований. Невыгодная не только потому, что плоды прогресса узурпируются господствующим меньшинством, но и потому, что она тормозит «самоизменение»281 самого революционного класса, превращение трудящихся в действительных хозяев жизни и своем судьбы. Вот почему В. И. Ленин постоянно пишет о необходимости отстаивать прогрессивность экономической и политической концентрации «не по-империалистски, отстаивать сближение наций на базе не насилия, а свободного союза пролетариев всех стран»282. «Мы... хотим, — пишет В. И. Ленин,— чтобы между угнетенными классами всех без различия наций, населяющих Россию, установилось возможно более тесное общение и братское единство... Мы не хотим только одного: элемента принудительности. Мы не хотим загонять в рай дубиной»283. «Мы в своей гражданской войне против буржуазии будем соединять и сливать народы не силой рубля, не силой дубья, не насилием, а добровольным согласием, солидарностью трудящихся против эксплуататоров»284. Таковы трудные и сложные дороги истории: именно потому, что мы за единство и слияние наций, мы и выступаем за право нации на отделение. «Если мы требуем свободы отделения для монголов, персов, египтян и всех без исключения угнетенных и неполноправных наций, то вовсе не потому, что мы за отделение их, а только потому, что мы за свободное, добровольное сближение и слияние, а не за насильст венное. Только потому!»75. Яснее не скажешь. А кому трудно понять содержащуюся здесь диалектику, тому не следует браться за мудрую и сложную науку революции. Наконец, борьба за право на самоопределение угнетенных наций — это борьба и за самоочищение пролетариата угнетающих наций, за воспитание его в духе демократии и подготовки к социализму. В. И. Ленин часто напоминал знаменитый афоризм К. Маркса: не может быть свободным народ, угнетающий другие народы. Вот почему так важна для дела социалистической революции борьба пролетариата угнетающих стран за право угнетенных наций на самоопределение — в этом его интернациональный долг.