Фиксация, хранение и воспроизведение информации

Важную роль в политической деятельности и когнитивации жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации играет память (англ. memory) субъектов и контрсубъектов политики и их посредников, в частности, их генная, идеально-знаковая (коллективная) и ментальная (психическая) память.

Генная, или генетическая, память субъектов и контрсубъектов политики и их посредников - это память, в основе которой лежит их собственный генотип[409], или геном (англ. genome). Иначе говоря, в основе памяти лежит совокупность всех унаследованных ими от их родителей генов, содержащих определённую наследственную (генетическую) информацию о тех или иных признаках, свойствах человеческого организма. Это память, которая фиксирует, хранит и воспроизводит в их генах передаваемые по наследству следы видового опыта предшествующих поколений, содержащие соответствующую, т. е. генетическую (наследственную), информацию об этом опыте, в том числе информацию о тех или иных видовых и индивидуальных признаках, свойствах их организма .

Идеально-знаковая (коллективная) память субъектов и контрсубъектов политики и их посредников - это память, в основе которой лежат имеющиеся в их распоряжении и в той или ной мере представленные в жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации различного рода письменные тексты (книги, газеты, компьютерные и иные текстовые записи), звукозаписи, видеозаписи и другие материалы, содержащие определённую идеально-знаковую информацию. Это память, которая в той или иной мере фиксирует, хранит и воспроизводит в знаковой форме следы предшествующего коллективного опыта людей, их духовной культуры, содержащие ненаследственную (негенетическую) информацию[410].

Ментальная (психическая) память субъектов и контрсубъектов политики и их посредников - это память, в основе которой лежит активность их собственной центральной нервной системы (в частности, активность системы нейронов головного мозга). Это память, которая в той или иной мере фиксирует, хранит и воспроизводит в их центральной нервной системе (в частности, в системе нейронов головного мозга) следы (энграммы) их собственного предшествующего опыта, содержащие соответствующую, т. е. ментальную (сигнальнопсихическую), информацию об этом опыте. В частности, следы (энграммы) их собственного предшествующего ментального опыта, в том числе следы их собственных предшествующих психических актов, включая следы актов ощущений, восприятий, памяти, представления, воображения и мышления. Этот опыт формируется и приобретается субъектами и контрсубъектами политики в реальном процессе их собственной жизни, в том числе не только после рождения, но и, как свидетельствуют многочисленные исследования, в процессе их дородовой (утробной) жизни.

Ментальная память субъектов и контрсубъектов политики и их посредников в той или иной мере фиксирует, хранит и воспроизводит (актуализирует, активирует) информацию не только о том, что они когда-либо ощущали и воспринимали, но и о том, что они когда-либо вспоминали, представляли, воображали и мыслили, включая информацию об их собственных действиях и высказываниях, а также действиях и высказываниях других людей, в том числе тех, кто жил в предшествующие десятилетия, столетия или даже тысячелетия. Иначе говоря, ментальная память субъектов и контрсубъектов политики и их посредников фиксирует, хранит и воспроизводит определённую часть того, о чём или что они читали, слышали, видели, вспоминали, представляли, воображали, мыслили. Поэтому она в той или иной мере фиксирует, хранит и воспроизводит не только их индивидуальный опыт, но и определённую часть коллективного опыта человечества, т. е. часть исторического опыта многих поколений людей, ощущаемого, воспринимаемого, представляемого, воображаемого или мыслимого ими.

«Память, - пишет Т. А. Ребеко, - это способность живой системы фиксировать факт взаимодействия со средой (внешней или внутренней), сохранять результат этого взаимодействия в форме опыта и использовать его в поведе- нии»[411]. Это определение применимо ко всем живым системам, в том числе к людям. Хотя здесь существуют различные вариации. Так, например, согласно А. P. Лурии, «под памятью мы понимаем запечатление (запись), сохранение и воспроизведение следов прежнего опыта, дающего человеку возможность накопить информацию и иметь дело со следами прежнего опыта, после того как вызвавшие их явления исчезли»[412]. Близкую позицию занимают и другие авторы. «Память, - пишет М. А. Котик, - в широком смысле принято рассматривать как процесс запечатления, хранения и воспроизведения информации от ранее полученных сигналов»[413]. Память - это «запоминание, сохранение и последующее воспроизведение индивидом его опыта»[414]. В ней можно выделить четыре процесса, или блока, неразрывно связанных друг с другом и имеющих свою динамику. Во-первых, запоминание, или кодирование. Во-вторых,              хранение.

В-третьих, воспроизведение, или воспоминание. В-четвёртых, забывание[415].

Многочисленными исследованиями установлено, что физиологической основой памяти является образование, сохранение и актуализация в мозге людей определённых нервных следов, или энграмм, т. е. определённой совокупности временных связей, морфологических (структурных) и иных изменений в клетках его нервной ткани, в том числе ревербация («внутреннее эхо») электрической импульсной активности в замкнутых цепях нейронов и биохимические изменения последовательности оснований в молекуле рибонуклеиновой кислоты (РНК). Причём в обеспечении памяти принимают участие разные системы мозга, каждая из которых играет свою собственную роль и вносит свой специфический вклад в её осуществление .

В процессе формирования этих следов (энграмм) обычно выделяют две стадии. Первую из них называют кратковременной памятью и обозначают символами КП или КВП, а вторую - долговременной памятью и обозначают символами ДП или ДВП[416].

В кратковременной и долговременной памяти информация хранится в акустическом, зрительном и семантическом виде. Долговременную память, в которой информация определённым образом организована, можно представить как хранилище для всего того, что не используется в текущий момент .

Разновидностью и частью кратковременной памяти является буферная память, которая загружается из долговременной памяти единицами «внутренней информации» в виде сенсорных или перцептивных эталонов[418], гипотез и т. д., используемых для опознания и обработки входной информации. В буферной памяти происходит выделение в объекте информационных признаков в связи с выдвинутыми перцептивными гипотезами, интерпретация и категоризация поступившей в неё информации, перевод этой информации на язык оперативных единиц восприятия, которыми владеет наблюдатель, осуществляется оценка и отбор полезной информации, детерминированные целью деятельности, ожиданием, установками субъекта. Ёмкость буферной памяти зависит от содержания информации. Так, для букв она составляет 10-12 единиц, для образной же информации не ограничена. Скорость обработки информации в буферной памяти - 10-15 мс на символ. Ч. Эриксен и Т. Спенсер (1969) установили, что в буферной памяти может функционировать фильтрующий механизм, который задерживает несущественную информацию и отбирает информацию, релевантную выполняемой субъектами задачи. Другой разновидностью и частью кратковременной памяти является оперативная, или рабочая, память. Она включает процессы запоминания, сохранения и воспроизведения (переработки) информации, необходимой для осуществления того или иного отдельного (единичного) действия, высказывания, мыслительного или иного относительно самостоятельного психического акта.

Согласно классификации Э. Тулвинга (Tulving, 1972, 1983, 1986, 1989, 1993, 1994), разновидностями долговременной памяти являются процедурная, семантическая и эпизодическая («автобиографическая») память. Процедурная память - это низшая форма долговременной памяти, в которой хранятся следы (энграммы) связей между объектами (стимулами) и ответными реакциями (рефлексами, навыками).

3

скоростью .

Разновидностью долговременной памяти является и выделяемая некоторыми авторами так называемая              сверхдолговременная память. В ней инфор

мация сохраняется и может быть воспроизведена по истечении более трёх месяцев, в том числе по истечении 50 и более лет[420].

Кроме того, многие исследователи выделяют сенсорную память, или, по терминологии P. Аткинсона, сенсорный регистр. Обозначим её символом СП. Это сверхкратковременная (ультракратковременная) память, которая выполняет функцию запечатления (записи) и сохранения в центральном отделе соответствующего анализатора в течение сверхкороткого времени, возникающего в процессе актов ощущения и восприятия сенсорного следа (эграммы) того или иного объекта (стимула) во всей полноте его признаков, доступных сенсорной системе, находящихся в зоне её разрешающей способности. Она имеет различные модально-специфические виды. Например, зрительную модальность, образуя иконическую[421] (сенсорно-зрительную) память - сенсорный след объекта (стимула), представленный в центральном отделе зрительного анализатора; или слуховую модальность, образуя эхоическую (сенсорно-слуховую) память - сенсорный след объекта (стимула), представленный в центральном отделе слухового анализатора. Её содержание полностью зависит от энергетических свойств ощущаемого или воспринимаемого объекта (стимула). Например, в случае зрительной сенсорной памяти - от интенсивности, контрастности, длительности экспозиции, характера до- и послеэкспозиционного поля, на фоне которого предъявлен объект (стимул). Существование зрительной сенсорной памяти выведено на основании анализа поведения глазодвигательной              системы

(В. П. Зинченко, 1996). За время зрительной фиксации (250-500 мс) зрительная система выполняет значительное число функций: запечатление информации, находящейся в поле зрения, кратковременное хранение и передача её на другие уровни обработки (перед следующими скачками глаз), чтобы освободить место для приёма новой порции информации. Время хранения в сенсорной памяти соответствует длительности фиксационной фазы. Во время парасаккадической фазы сенсорная память «закрыта», обработка информации происходит по зрительному иконическому образу (Т. П. Зинченко). Временное хранение сенсорной информации, живое и точное, такое как в эхоической или иконической памяти, даёт человеку механизм, при помощи которого можно отбирать для дальнейшей обработки только существенную информацию. Сохраняя на короткое время полный сенсорный отпечаток, человек получает возможность сканировать непосредственные события, «выдёргивая» наиболее рельефные стимулы и выстраивая их в матрицу своей памяти .

Таким образом, отмечает А. И. Назаров, трёхкомпонентная модель памяти, в том числе разработанная P. Аткинсоном и P. Шифриным, рассматривает память как результат совместной работы трёх основных блоков (подсистем, хранилищ): 1) сенсорных регистров, 2) кратковременного хранилища и 3) долговременного хранилища. В сенсорных регистрах информация хранится короткое время (не более 1 с) почти в полном объёме и представлена в виде модально закодированных физических признаков ощущаемых или воспринимаемых объектов (стимулов). В кратковременном хранилище объём памяти небольшой, а информация представлена в вербально-акустическом коде; длительность хранения (около 30 с) зависит от активных процессов управления - программирования, кодирования, выбора способа запоминания и т. д. В долговременном хранилище объём памяти неограничен, информация в нём представлена в семантических кодах и может сохраняться очень долго (несколько лет) или даже постоян- но[422].

Сенсорная, кратковременная и долговременная память отличаются друг от друга по своей физиологической основе. Если кратковременная память основана на производстве РНК-матрицы для синтеза протеина, а долговременная память - на производстве и встройке протеинов из РНК-матрицы, то сенсорная память имеет электрическую основу[423]. Отличаются они и по длительности нахождения в них информации. Если в кратковременной памяти информация находится примерно около 12 с, а при повторении ещё дольше              (в течение

15-30 с ), в долговременной памяти - неопределённо долго, то в сенсорной памяти информация находится всего лишь 250 мс - 4 с[424]. Сенсорная, кратковременная и долговременная память различаются также и по количеству материала, который удерживается в каждой из них[425].

В сенсорной памяти находится вся информация, поступившая через органы чувств в определённый момент времени в процессе осуществления актов ощущения и восприятия. В кратковременной памяти находится либо информация, поступающая из сенсорной памяти, либо информация, поступающая из долговременной памяти. В долговременной памяти находится информация, поступающая из кратковременной памяти. Данное утверждение может быть представлено формулой

SуП ^ (аОЩа аВС) ^ СП ^ КП ^ ДП.              (5.3.1)

По типу запоминаемого материала (в зависимости от модальности стимулов) различают образную память (правильнее говорить не об образной, а о модальной памяти), вербальную, или словесно-логическую, моторную, или двигательную, и эмоциональную память. Образная память связана с запоминанием и воспроизведением чувственных образов объектов (стимулов), их свойств и наглядно данных отношений (в том числе связей) между ними. В частности, она может быть слуховой, связанной с фиксацией, сохранением и воспроизведением

слуховых образов, или тактильной, хранящей информацию, полученную путём осязания. Вербальная (словесно-логическая) память - это память на мысли, суждения, умозаключения. Моторная (двигательная) память связана с запоминанием и воспроизведением движений, с формированием двигательных умений и навыков. Эмоциональная память - это память на эмоционально окрашенные события[426] .

Степень запоминания зависит от используемых каналов получения и подачи информации. Как отмечает В. Еккеринг, информация, воспринятая только через чтение или на слух, запоминается хуже всего (соответственно 10 и 20 %). Несколько лучше происходит запоминание того, что мы видим (примерно 30 %). Значительно больший эффект достигается, когда люди одновременно читают, слушают и видят (до 70 %). Наибольший эффект они достигают, когда не только читают, слушают и видят, но сами говорят или говорят и делают (до 90 %) . Данное утверждение нагляно представлено на рис. 5.3.1. Отсюда следует, что субъекты и контрсубъекты политики должны использовать такие способы подачи информации, которые дают им возможность одновременно читать, слушать, видеть, а, может быть, кроме того, ещё говорить и делать.

Рис. 5.3.1. Зависимость запоминания от каналов информации

Установлено, что для облегчения и увеличения объёма запоминания немаловажное значение имеет рациональная группировка исходного материала, переход на более крупные оперативные единицы памяти. В определённых условиях переход на более длинный алфавит, на укрупнённые оперативные единицы памяти оказывается выгодным, так как позволяет сократить количество символов в запоминаемом материале без увеличения количества информации. Облегчению запоминания способствует нахождение в запоминаемом сообщении избыточной информации, перекодировка запоминаемых символов. Большую роль при запоминании играет также нацеленность людей на прочность запоминания.

Экспериментально доказано, что, если перед человеком ставится задача запомнить материал либо на короткий срок, либо на более продолжительнон время, во втором случае информация сохраняется гораздо дольше, чем в првом. Известно также, что продуктивность осмысленного запоминания в 20 раз выше механического. Объём и точность запоминания зависят не только от прошлого опыта человека, но и от того, что он предполагает делать в будущем, от того, насколько точно он прогнозирует будущие события1.

Прошлое всегда в той или иной мере сохраняется в ментальной памяти субъектов и контрсубъектов политики и их посредников. Актуализируясь, проявляясь, оно периодически извлекается ими из её глубин в виде соответствующих воспоминаний (англ. reminiscences), которые становятся важным элементом жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации. Они функционируют в ней либо в форме образных (первосигнальных) воспоминаний, т. е. образов-воспоминаний (англ. images-reminiscences), либо в форме внутрирече- вых (второсигнальных) воспоминаний (англ. inner speech reminiscences, implicit speech reminiscences, covert speech reminiscences), в том числе мыслей- воспоминаний. Для этого субъекты и контрсубъекты политики и их посредники осуществляют соответствующие психические акты - акты воспоминания, которые воспроизводят зафиксированную и хранящуюся в памяти субъектов и контрсубъектов политики и их посредников информацию о том, что они когда- либо ранее читали, слышали, видели, вспоминали, представляли, воображали или мыслили. В частности воспроизводят информацию о тех или иных элементах ситуации, включая те, которые могут выступать или выступают в качестве мотивов, целей, объектов, средств или результатов осуществляемой этими субъектами и контрсубъектами политической деятельности.

Воспоминание - это воспроизведение хранящихся в ментальной памяти людей следов (энграмм) прошлого опыта, в том числе, как отмечает Т. П. Зинченко, воспроизведение локализованных во времени и пространстве образов прошлого из автобиографической (эпизодической) памяти. Воспроизведение (англ. recall, reproduction) - это процесс памяти, в результате которого происходит актуализация (извлечение, retrieval) ранее закреплённого содержания из долговременной памяти и перевода его в кратковременную оперативную (рабочую) память. Оно бывает произвольным или непроизвольным (рис. 3.3.2).

Рис. 5.3.2. Виды актов воспоминания

При непроизвольном воспроизведении человек не ставит специальной цели припомнить что-либо; оно вызывается содержанием той деятельности, которую человек осуществляет в данный момент, хотя она и не направлена на воспроизведение. Непроизвольное воспроизведение может иметь не хаотический, а относительно связный, избирательный характер. В этом случае оно определяется теми ассоциациями, которые образовались в прошлом опыте человека. Произвольное воспроизведение, называемое также припоминанием, составляет основу множества процедур (методов, методик), применяемых при изучении памяти человека, - методов, воспроизведения, в которых испытуемого просят воспроизвести полностью или частично, но как можно точнее, то или иное содержание из прошлого опыта. Воспроизведение - это активный, «творческий» процесс, связанный с перестройкой, реконструкцией, преобразованием воспроизводимого материала. Ф. Бартлетт (1932) установил, что воспроизведение представляет собой не чистую репродукцию угасающей в памяти информации, а интеллектуальную реконструкцию, которая: а) проявляется в отборе главного и отсеве второстепенного материала, в обобщении и привнесении нового содержания, в изменении последовательности изложения, в различных заменах и искажениях воспроизводимого материала; б) зависит от большого числа факторов, в том числе от мотивов, целей и задач деятельности, уровня осмысления материала, эмоционального отношения к нему. А. А. Смирнов (1966) проанализировал конкретные формы отступлений от подлинника, наблюдаемых при воспроизведении, в частности: 1) обобщение того, что в оригинале дано в развёрнутой, детализированной форме; 2) конкретизацию и детализацию того, что дано в более общем и сжатом виде; 3) замену одного содержания другим, равнозначным по смыслу; 4) перемещение отдельных частей; 5) объединение того, что дано отдельно друг от друга, и разъединение того, что в оригинале связано между собой; 6) дополнения, выходящие за пределы оригинала; 7) искажения смыслового содержания оригинала[427].

Акт воспоминания не просто механическое калькирование, а сложный процесс, включающий определённое преобразование того, что запомнили субъекты и контрсубъекты политики и их посредники. Его эффективность существенно зависит от организации хранимой информации, от условий его осуществления. В частности, в условиях общения субъектов и контрсубъектов политики или их посредников друг с другом или другими людьми воспоминание (воспроизведение) оказывается более полным и точным по сравнению с воспоминание в условиях индивидуальной деятельности.

Акты воспоминания оказывают существенное влияние на другие психические акты и образования субъектов и контрсубъектов политики и их посредников, хотя они этого могут и не осознавать[428]. Так, акты воспоминания влияют на акты и образы восприятия, представления, воображения, на акты мышления и мысли субъектов и контрсубъектов политики и их посредников, а также на их потребности, запросы, предпочтения, интересы, мотивы и цели. Исходя из это

го, например, акт восприятия может рассматриваться как акт соотнесения формирующегося перцептивного образа с образами-эталонами, хранящимися в памяти субъектов и контрсубъектов политики. Для этих образов-эталонов характерна схематизация[429] и элементарный уровень обобщения. Система таких образов-эталонов образует своеобразную «субъективную шкалу», с которой субъекты и контрсубъекты политики и их посредники соотносят формируемые ими перцептивные образы. Это, в частности, значительно ускоряет процесс восприятия, однако иногда может служить источником ошибок опознания[430].

Вместе с тем, акты воспоминания могут иметь и имеют вполне самостоятельное когнитивное значение. В когнитивации жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации они могут играть и часто играют вполне самостоятельную роль. Поэтому мы вправе говорить не только об ощущаемой и воспринимаемой жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации, но и, как уже отмечалось, о воспоминаемой данной ситуации. Акты воспоминания могут в той или иной мере определять, например, электоральную деятельность так называемых «ретроспективных» избирателей[431], которые полагаются на информацию о прошлом в большей мере, чем на информацию, воспринимаемую ими в настоящем от окружающих их людей или средств массовой информации, не пользующихся у них доверием. При этом следует учитывать, что, как показали двадцатилетние исследования Дж. Клаппера (Klapper), воздействие средств массовой информации на тех или иных людей, в том числе субъектов и контрсубъектов политики, может снижаться. В частности, вследствие того, что они не настолько внимательны, чтобы замечать оказываемое на них воздействие средств массовой информации; сообщения средств массовой информации часто бывают противоречивыми и отрывочными; процессы, происходящие на индивидуально-психическом уровне - выборочное внимание и запоминание, основанное на ранее сложившихся политических позициях, установках, убеждениях, - искажают сообщения средств массовой информации; любое сообщение средств массовой информации, попадая к людям, в том числе выступающим в качестве субъектов и контрсубъектов политики, пропускается через их взаимодействие друг с другом и другими людьми, через коммуникацию самых разных видов и образцов[432].

Акты воспоминания, равно как и акты запоминания, ощущения и восприятия, могут быть либо сознаваемыми, либо несознаваемыми (рис. 5.3.3). Так, некоторые психологи неосознаваемую (бессознательную) активацию (акты воспоминания) хранящихся в памяти следов (энграмм) называют имплицитной па-

Рис. 5.3.3. Виды актов воспоминания

мятью в противоположность эксплицитной памяти, которая включает осознаваемое (сознательное) припоминание прошлого опыта1.

Результатом несознаваемых актов воспоминания (активации, актуализации) являются несознаваемые психические образования (рис. 5.3.4). Например, актуализированные, активированные, но несознаваемые потребности, установки или стереотипы[433] (умения, навыки и привычки), которые при определённых условиях могут стать объектом мышления познающих их людей и, следовательно, осознаваться ими.

alt="Рис. 5.3.4. Несознаваемые психические образования" />

Рис. 5.3.4. Несознаваемые психические образования

Результатом сознаваемых актов воспоминания являются сознаваемые психические образования: мысли-воспоминания и образы-воспоминания. Наиболее элементарной формой образов-воспоминаний являются открытые Г. Фехнером так называемые последовательные образы-воспоминания, которые непроизвольно воспроизводятся (извлекаются) из сверхкратковременной (сенсорной) памяти и проявляются как в зрительной, так и в слуховой и общей чувствительной сфере. Они являются результатом прямого последствия кратковременного (10-15-секундного) восприятия, примером элементарных следовых процессов, которые нельзя регулировать сознательным усилием. Последовательные образы-воспоминания осознаются, но их нельзя ни продлить по своему желанию, ни произвольно вызвать снова. Психологи их часто обозначают символом NB в соответствии с немецким термином «Nachbild».

От последовательных образов-воспоминаний следует отличать наглядные, или эйдетические\ образы-воспоминания. Это яркие и отчётливые образы, которые у некоторых людей могут сохраняться длительное время (несколько недель, месяцев или даже лет) после того, как предъявленные им (на 3-4 минуты) предметы или целые картины были убраны. Они без всякого труда и в любой момент могут быть произвольно вызваны снова, являются не просто следами возбуждения, а имеют центральные механизмы, подвижны, могут изменяться под влиянием задач и представлений человека и, следовательно, являются более сложными видами чувственных образов-воспоминаний. В психологии наглядные образы-воспоминания обозначаются символом АВ (от немецкого An- schaungsbild). Кроме того, психологи выделяют такие сознаваемые людьми образы-воспоминания, как образы-фантомы (ощущения утраченной части тела) и образы-фосфены - хаотические световые ощущения (мелькающие пятна, искры, точки, зигзаги в глазах), обусловленные воздействием механических, токсических или электрических раздражений зрительного анализатора, а также всем известные образы-галлюцинации (образы ложного восприятия реально отсутствующего объекта) и вспоминаемые после сна образы-сновидения (рис. 5.3.5)2.

Образы-

воспоми

нания

Рис. 5.3.5. Сознаваемые образы-воспоминания

Что касается мыслей-воспоминаний, то они воспроизводятся из словесной («логической») памяти, которая фиксирует, удерживает и воспроизводит не непосредственно воспринимаемые слова, а мысли, суждения, умозаключения, находящиеся в словесном сообщении, перерабатывает словесную информацию, выделяет из неё наиболее существенное, отвлекаясь от всего побочного, несу-

3

щественного . Представление и воображение

Жизненная ситуация и входящая в неё политическая ситуация - это ситуации, которые не только ощущаются, воспринимаются, запоминаются и вспоминаются субъектами и контрсубъектами политики и их посредниками, но ещё и представляются и воображаются ими. Они познаются не только актами ощущения, восприятия, запоминания и воспоминания, но и такими когнитивными актами, как актами представления и актами воображения.

И акты представления, и акты воображения, участвуя в когнитивации жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации, выполняют общую, единую для них функцию образного познания. Они формируют образы данной ситуации. Тем не менее, они выполняют данную функцию по-разному, создавая в качестве своего результата различные образы и используя для этого различный исходный материал.

Слово «представление» (англ. representation) используется в нескольких значениях. Так, В. И. Даль пишет: «Представлять, представить кого, что, куда и к чему, доставить, поставить человека налицо; прислать исправно вещь, письмо; // - кого кому, отрекомендовать, назвать наличного человека, познакомить, свести, сказать о нём что-либо; // - кого к чему, просить кому по начальству награды или чина и других выгод за заслугу, за отличие; // - что или о чём кому, донести, доложить, обращая внимание на дело и на потребности, прося распоряжений, разрешения и прочее; // - что, изобразить, изъяснить словами, описанием, в картине, кистью, резцом и прочее; // - представлять кого из себя, корчить, подражать, принимать вид, наружность чью-либо; // - представлять себе что, живописать воображением, живо изображать в мыслях, мечтая привести на ум, на память. Представление, дейст. по гл. // самоё явленье, во всех значениях. Представитель, -ница, - заступающий чьё-либо место, явившийся за кого, представляющий законно за другого»[434]. У Канта представление (repraesentatio) синоним образа вообще. Для Э. В. Ильенкова представление в «самом точном и строгом смысле этого слова» - то, в чём «представлено нечто иное, нечто другое». Причём он различает два значения этого слова. Одно имеет отношение к субъективно-психической форме представления, которая существует в головах людей, другое - к объективной форме, которая является синонимом идеаль- ного[435].

В данной работе различаются психические (ментальные) и идеальнознаковые акты представления (или, говоря иначе, высказывания- представления) . Психические акты представления формируют субъективные, психические образы-представления. Идеально-знаковые акты-представления (высказывания-представления) - объективные, идеально-знаковые образы- представления.

Психические акты представления, осуществляемые субъектами и контрсубъектами политики или их посредниками, - это акты, формирующие целостные и наглядные образы-представления тех элементов жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации, взятых в совокупности их многообразных свойств, которые «здесь» и «сейчас», в данном месте              пространства

и в данный момент времени, в «поле» актов ощущения и восприятия никак не проявляются. «Представления (образы-представления. - И. Г.) - это возникающие в мозге наглядные образы предметов и явлений, не воздействующих в данный момент на органы чувств; их физиологической основой lt;...gt; являются следы, оставшиеся в коре полушарий мозга от возбуждений, которые были раньше»[436].

Исходным материалом актов представления являются хранящиеся в памяти следы (энграммы) образов-восприятий, выработанных предшествующими актами восприятия. Перерабатывая их, субъекты и контрсубъекты политики и их посредники в результате получают принципиально новые психические образования - образы-представления, отличные и от образов-восприятий, и от их воспоминаний. В частности, образы-представления имеют более высокую меру обобщения информации о ситуации и входящих в неё элементах, чем формируемые актами восприятия образы-восприятия (перцептивные образы), хотя они, так же как образы-восприятия, являются наглядными образами. В образах- представлениях, как и в образах-восприятиях, действительность отражается наглядно, но образы-представления - более высокая ступень познания, чем образы-восприятия, они являются ступенью перехода к мысли, это наглядный и вместе с тем обобщённый образ, отражающий характерные признаки предмета. Главная особенность образов-представлений - взаимопроникновение наглядного и обобщённого. Образы-представления - это результат переработки и обобщения прошлых образов-восприятий. Без образов-восприятий образы- представления не могли бы сложиться: у слепорождённых нет представлений о цветах и красках, у глухих от рождения нет звуковых представлений. Отличие образов-представлений от образов-восприятий состоит в том, что образы- представления дают более обобщённое отражение предметов. Они отражают характерные, наглядные признаки предметов и явлений. Например, в образе- представлении о реке отражается текущая между двумя берегами полоса воды. В своей жизни люди видят много разных рек разной ширины, с разными берегами, с разной быстротой течения. В образе-представлении же отражаются наглядные признаки, характерные для всякой реки. В образах-представлениях обобщаются отдельные образы-восприятия, подчёркиваются постоянные признаки вещей и явлений и опускаются случайные признаки, имевшиеся прежде в отдельных образах-восприятиях . Кроме того, как пишет Л. М. Веккер, переход от восприятия к представлению связан «с существенным расширением объёма компонентов пространственного поля, относящихся как к              «фону», так

и к «фигурам», воспроизводящим в представлениях, в отличие от восприятий,

не только «лицевую» сторону, но и «спину» вещей. Аналогичное расширение имеет место и в области временных компонентов этих структур»[437].

Средством осуществления актов представления и существования образов- представлений является первая сигнальная система, которую дополняет и подкрепляет вторая сигнальная система. Вместе они есть «результат взаимодействия двух сигнальных систем: исходными в образовании представлений являются сигналы первой сигнальной системы (цвета, запахи, формы и т. д.), обобщёнными представления становятся благодаря участию второй сигнальной системы (произнесённое или написанное слово) в их формировании» .

Сформированные субъектами и контрсубъектами политики или их посредниками образы-представления можно различить по полноте фиксируемых ими элементов жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации. Они могут фиксировать либо полный набор (ассортимент) её элементов, либо набор элементов, известных данным субъектам и контрсубъектам (набор осведомлённости), либо набор тех элементов, которые более или менее отвечают критериям, имеющимся в распоряжении этих субъектов и контрсубъектов, из которых они, собственно, и делают свой выбор. Чем полнее субъекты и контрсубъекты политики фиксируют набор этих элементов, тем полнее создаваемая ими конструкция ситуации.

Образы-представления могут быть либо единичными, либо общими, в отличие от образов-восприятий, которые всегда являются единичными. Единичные образы-представления - это образы, в основе формирования которых лежат следы образов-восприятий одного определённого предмета, явления, события, одного элемента ситуации. Общие образы-представления - это образы, в основе формирования которых лежат следы образов-восприятий нескольких предметов, явлений, событий, элементов ситуации.

В единичных образах-представлениях представлены особенные черты, характерные для отдельного (единичного) предмета, явления, события, элемента ситуации. В общих образах-представлениях представлены черты, характерные для многих сходных предметов, явлений, событий, элементов ситуации, иначе говоря, имеющиеся в каждом таком предмете, явлении, событии, элементе, относящемся к данной группе. Можно сравнить, например, образ Невы, реки, закованной в гранит, с образом реки вообще. Образ Невы - это единичное представление, образ реки - общее. Даже единичное представление, в сравнении с образом восприятия, является обобщённым, так как оно обобщает ряд восприятий изменяющегося предмета. Образ Невы, т. е. единичное представление, складывается на основе отражения её в разное время: в ледоход, зимой, в жаркий летний полдень, когда вода отражает голубое небо, в серый осенний день, при сильном ветре, когда на Неве появляются волны, при наводнении, когда вода выходит из берегов. Причём в формировании общих образов-представлений активное участие принимает вторая сигнальная система, речь, слово, дающее название определённому ряду предметов, явлений, событий, элементов ситуации. Обобщаясь в актах представления, единичные образы-представления могут стать общими. Различают несколько образов-представлений: 1) зрительные (образ-представление человека, предмета, пейзажа); 2) слуховые (например, образ- представление музыкальной мелодии); 3) обонятельные (например, образ- представление запаха эфира); 4) вкусовые (например, образ-представление вкуса лимона); 5) осязательно-двигательные (например, образ-представление положения своего тела при прыжке)[438].

Образы-представления можно рассматривать как разновидность образов- воспоминаний, в частности тогда, когда они воспроизводят в памяти что-либо прежде воспринятое, в той или иной мере осознаются в своём отношении к нему, являются элементом сознания[439]. В психологии их нередко называют представлениями памяти (англ. mental representation) и обозначают символом YB в соответствии с немецким словом Vorstellungsbild. Образы-представления существенно отличаются от наглядных (эйдетических) образов-воспоминаний, тем более от последовательных образов-воспоминаний, воспроизводимых сверхкратковременной (сенсорной) памятью. Образы-представления не беднее, а неизмеримо богаче наглядных образов-воспоминаний. Они всегда полимо- дальны, всегда включают в свой состав элементы как зрительных, так и осязательных, слуховых и двигательных следов. Они являются следами не одного, а различных видов образов-восприятий сложной практической деятельности с предметами. Образ-представление является скорее схемой, общим очертанием данного предмета, чем его наглядным изображением. Он всегда включает в свой состав интеллектуальную переработку впечатления (образы-восприятия)

о              предмете, называние этого предмета определённым словом, выделение в нём наиболее существенных признаков и отнесение его к определённой категории. Образ-представление является не пассивным отпечатком восприятия, а итогом его анализа и синтеза, абстракции и обобщения, результатом кодирования воспринимающегося в известную систему. В образе-представлении память не пассивно сохраняет отпечаток воспринятого, но проделывает с ним глубокую работу, объединяя целый ряд впечатлений и собственный наглядный опыт со знаниями о предмете, анализируя содержание предмета, обобщая эти впечатления. Образ-представление является не простым отпечатком в памяти единичного впечатления, а сокращённым, свёрнутым продуктом сложной деятельности с предметом, включающим элементы наглядного опыта и знаний о нём. Столь же сложным является хранение образа-представления в памяти, где он никогда не хранится в неизменном виде, всегда претерпевает изменения. Сохранение в памяти образа-представления связано с его глубокой переработкой . Образы- представления, в отличие от образов-ощущений и образов-восприятий, - это вторичные образы; «для их представления характерна схематизация образа и элементарный уровень обобщения»[440].

Поскольку образы-представления возникают в отсутствие относящихся к ним объектов, они обычно менее ярки и менее детальны, чем образы- восприятия, но в то же время более схематизированы и обобщены: в них отражаются наиболее характерные наглядные особенности, свойственные целому классу сходных объектов. Однако степень обобщённости в образах- представлениях может быть разной. Образы-представления являются переходной ступенью от образов-восприятий к абстрактно-логическому мышлению. Они отличаются от абстрактных понятий своей наглядностью, в них ещё не выделены внутренние, скрытые от непосредственного восприятия закономерные отношения (в том числе связи), как это имеет место в абстрактных понятиях. Произвольное оперирование образами-представлениями в процессах памяти, воображения и мышления возможно благодаря их регуляции со стороны речевой системы. Вместе с тем, посредством языка происходит дальнейшая переработка образов-представлений в абстрактные понятия. Образы-представления - это представления памяти, т. е. воспроизведённые образы воспринятых ранее предметов и явлений. Их физиологическая основа - повторное возбуждение в головном мозге тех систем временных связей (нервных следов или «моделей»), которые возникли при восприятии каких-либо объектов и актуализируются вновь под воздействием не самих этих объектов, а других раздражителей, связанных с ними в прошлом опыте, или же под воздействием отдельных элементов тех же самых объектов. В процессе своего сохранения и воспроизведения образы-представления подвергаются значительным изменениям, выражающимся в сглаживании особенностей воспринятого ранее объекта и его уподоблении другим, сходным с ним объектам или, напротив, в усилении своеобразия данного объекта, в подчёркивании его специфических признаков. Такие изменения совершаются как непроизвольно, в силу взаимодействия образов, так и под влиянием произвольной деятельности - при мысленном анализе и синтезе с выделением в образах общих и специфических особенностей предметов. Переконструирование образов может привести к возникновению новых образов - образов-воображений. Образы-представления различаются и классифицируются по видам доминирующих в них анализаторов: зрительные, слуховые, осязательные, обонятельные и др.; по степени обобщённости: частные, общие, схематические, типические и др.; по их содержанию: математические, географические, технические, музыкальные и др.[441].

Исходным материалом актов воображения (англ. imagination acts) , осуществляемых субъектами и контрсубъектами политики или их посредниками, являются хранящиеся в их памяти следы (энграммы)[442] прошлого опыта, включая следы, с одной стороны, образов-представлений, а с другой мыслей (понятий и суждений). Результатом же актов воображения являются образы-изображения, или, что одно и то же, образы-воображения. Средством осуществления актов воображения и существования образов-изображений, как и в случае с актами представления и образами-представлениями, является первая сигнальная система, которую дополняет и подкрепляет вторая сигнальная система[443].

В словаре В. И. Даля значение слова «воображение» истолковывается следующим образом: «Воображать, вообразить - давать видеть образ, вселять в видимый образ, олицетворять, представлять во образ; изображать. Воображение - действие изображающего; способность изображать в уме чувственные и отвлечённые предметы; возможность сочетания и мысленного живописания умственных картин. Воображаемый - мнимый»[444].

Акты воображения - это акты, обеспечивающие построение новых целостных образов и общих схем действительности путём переработки содержания сложившегося практического, чувственного, интеллектуального и эмоционально-смыслового опыта, способ овладения человеком возможного будущего, придающий его деятельности целеполагающий и проектный характер. Акты воображения - это акты образного конструирования содержания понятия о предмете (или проектирование схемы действий с ним) ещё до того, как сложится само это понятие (а схема получит отчётливое, верифицируемое и реализуемое в конкретном материале выражение). Содержание будущей мысли (способ его построения, заданный через схему действий) фиксируется актами воображения в виде некоторой существенной, всеобщей тенденции развития целостного объекта. Осмыслить эту тенденцию как генетическую закономерность человек может только посредством мышления. Для актов воображения характерно, что знание ещё не оформилось в логическую категорию, тогда как своеобразное соотнесение всеобщего и единичного на чувственном уровне уже произошло. Благодаря этому в самом акте созерцания отдельный факт открывается в универсальном ракурсе, обнаруживая целостно образующий по отношению к определённой ситуации смысл. Поэтому в плане актов воображения целостный образ ситуации строится раньше расчленённой и детализированной картины компонентов созерцаемого. Компоненты этого образа осмысленно соединяются друг с другом узами необходимой связи по существу, а не формально. В итоге эти компоненты приобретают в сознании новую качественную определённость[445].

Образы-изображения, или образы-воображения, как и образы- представления, есть целостные и наглядные образы ситуации и входящих в неё элементов, взятых в совокупности их многообразных свойств (качеств, признаков), которые в данном месте пространства и в данный момент времени, т. е. «здесь» и «сейчас», никак не проявляются в «поле» актов ощущения и восприятия.. «Воображение, - пишет Кант, - есть способность представлять предмет также и без его присутствия в созерцании»[446]. С. Л. Рубинштейн тоже отмечает эту особенность воображения. Он пишет, что в воображении перед человеком «может предстать и то, чего он непосредственно не воспринимал, и то, чего вообще не было, и даже быть не может.lt;...gt; Воображение - это отлёт от прошлого опыта, это преобразование данного и порождение на этой основе новых образов; оно может. предвосхищать будущее, создавать образ, картину того, чего вообще не было»[447].

В отличие от образов-представлений, образы-изображения содержат более полную и более обобщённую информацию как об отдельных (единичных) элементах ситуации, так и обо всей их совокупности в целом. Образы-изображения это такие психические образования, или образы, с помощью которых субъекты и контрсубъекты политики или их посредники не столько отражают, сколько наглядно и системно, т. е. синтетически, интегрально, целостно, схватывают (а также охватывают!) и изображают («рисуют») либо всю совокупность элементов ситуации в целом, либо её отдельные элементы. Поэтому «в воображении. нужны два акта этой способности: схватывание (apprehensio) и соединение (comprehensio aesthetica)» . Причём для «схватывания (apperehensio) многообразного [содержания] созерцания lt;.gt; требуется воображение», а не мышление, не рассудок и не способность суждения[448].

Акты воображения, осуществляемые субъектами и контрсубъектами политики или их посредниками, занимают особое место в когнитивации жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации. С их помощью субъекты и контрсубъекты политики или их посредники «сводят» «многообразное [содержание] созерцания в один образ»[449], а также формируют образы-изображения тех элементов данной ситуации, которых нет или никогда не было в восприятии данных субъектов и контрсубъектов. В отличие от актов представления, «воображение умеет. накладывать один образ на другой и через конгруэнтность[450]

многих образов одного и того же рода получать нечто среднее, служащее об-

6

щим мерилом для всех» .

Именно акты воображения, формируя образы-изображения потенциальных и актуальных элементов жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации, дают возможность субъектам и контрсубъектам политики или их посредникам схватить (а также охватить) и изобразить («нарисовать») все - и потенциальные, и актуальные - элементы данной ситуации в целом, причём взятые в единстве всего многообразия их свойств. Именно акты воображения дают возможность схватывать сначала целое, а уже от него переходить к анализу и синтезу его составных частей, видеть целое раньше его частей, и видеть правильно, в том числе видеть мир глазами другого человека, реально в него не

7

превращаясь, причём видеть «сразу», интегрально, непосредственно .

Кроме того, акты воображения позволяют «увидеть в жизни, в реальности (в том числе в жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации. - И. Г. ), что-то новое, что-то такое, что ещё не нашло своего выражения в фразе, в формуле», в частности, «увидеть "общее" в единичном или "единичное" увидеть как проявление некоторого закона, некоторого "всеобщего"»[451].

Воображение иногда определяют как «образное мышление», «мышление в образах», «наглядное мышление», «наглядно-конструктивное мышление» или как «интуитивный рассудок», «интуитивное мышление» . Но это не так. Воображение не может быть отнесено к мышлению, так как оно предваряет собой подлинное, т. е. словесно-понятийное (вербально-логическое), мышление, поскольку, «прежде чем рассуждать, размышлять о том или ином предмете, нужно уметь удерживать его в представлении как некое "целое", как образ»[452].

Образы-изображения, сформированные актами воображения, - это такие образы, которые получены субъектами и контрсубъектами политики или их посредниками главным образом в результате непосредственной аналитикосинтетической переработки ими хранящихся в памяти следов (энграмм) прошлого опыта. В частности, следов (энграмм) как образов-представлений, существующих преимущественно благодаря функционированию первой сигнальной системы, так и мыслей (понятий и суждений), существующих исключительно благодаря функционированию второй сигнальной системы. Это инобытие (иное бытие, иное проявление), с одной стороны, образов-представлений, а с другой - понятий и суждений.

Именно воображение, отмечает И. Кант, обеспечивает синтез, «присоединение различных представлений друг к другу»[453]. «Многообразное [содержание] чувственного созерцания связывается способностью воображения, которая зависит от рассудка, если иметь в виду единство её интеллектуального синтеза, и от чувственности, если иметь в виду многообразное [содержание] схватываемого». Если «от синтеза схватывания зависит всякое возможное восприятие», то «сам этот эмпирический синтез в свою очередь зависит от трансцендентального синтеза, стало быть, от категорий»[454]. «Ясно, что должно существовать нечто третье, однородное, с одной стороны, с категориями, а с другой - с явлениями, и делающее возможным применение категорий к явлениям. Это посредствующее представление должно быть чистым (не заключающим в себе ничего эмпирического) и, тем не менее, с одной стороны, интеллектуальным, а с другой - чувственным. Именно такова трансцендентальная схема», которая как «схема рассудочных понятий (образ-изображение. - И. Г.) опосредствует подведение явлений под категории»[455]. Производимые актами воображения образы- изображения, которые И. Кант называет схемами, «есть, собственно, лишь феномен или чувственное понятие предмета, находящееся в соответствии с кате- горией»[456].

Исходя из этого, И. Кант различает апостериорное , т. е. чувственно- ассоциативное[457], и априорное[458], т. е. интеллектуальное[459], воображение. Первое осуществляет синтез, интеграцию, объединение следов (энграмм) образов- представлений, тогда как второе - синтетическое, интегральное преобразование следов (энграмм) понятий и суждений в образы-изображения. Способность воображения, обеспечивающая синтез, «есть проявление спонтанности». «Поскольку способность воображения есть спонтанность, - пишет И. Кант, - я называю её иногда также продуктивной способностью воображения и тем самым отличаю её от репродуктивной способности воображения, синтез которой подчинён только эмпирическим законам, а именно законам ассоциации, вследствие чего оно нисколько не способствует объяснению возможности априорных знаний...». В отличие от репродуктивного, продуктивное воображение              «может

a priori определять чувство по его форме сообразно с единством апперцепции; в этом смысле воображение есть способность a priori определять чувственность» и обеспечивать «синтез созерцаний сообразно категориям»[460]. Психологи также различают воссоздающее (воспроизводящее, репродуктивное) и творческое (продуктивное) воображение. Кроме того, они выделяют воображение, формирующее религиозно-мистические, сказочно-фантастические и научнофантастические образы-изображения, образы-мечты и образы-идеалы (образы- образцы), а также произвольное и непроизвольное, конкретное и абстрактное воображение .

Называя образы-изображения (образы-воображения) «схемами», И. Кант пишет: «Схема сама по себе есть всегда продукт воображения, но так как синтез воображения имеет в виду не единичное созерцание, а только единство в определении чувственности, то схему всё же следует отличать от образа. Так, если я полагаю пять точек одну за другой., то это образ числа пять. Если же я мыслю только число вообще, безразлично, будет ли это пять или сто, то такое мышление есть скорее представление о методе (каким представляют в одном образе множество, например тысячу) сообразно некоторому понятию, чем сам этот образ, который в последнем случае, когда я мыслю тысячу, вряд ли могу обозреть и сравнить с понятием. Это представление об общем способе, каким воображение доставляет понятию образ, я называю схемой этого понятия.

В действительности в основе наших чистых чувственных понятий лежат не образы предметов, а схемы. Понятию о треугольнике вообще не соответствовал бы никакой образ треугольника. В самом деле, образ всегда ограничивался бы только частью объёма этого понятия и никогда не достиг бы общности понятия, благодаря которой понятие приложимо ко всем треугольникам - прямоугольным, остроугольным и т. п. Схема треугольника не может существовать нигде, кроме как в мысли, и означает правило синтеза воображения в отношении чистых фигур в пространстве. Ещё в меньшей степени может быть адекватным эмпирическому понятию предмет опыта или образ такого предмета; эмпирическое понятие всегда непосредственно относится к схеме воображения как правилу определения нашего созерцания некоторому общему понятию. Понятие о собаке означает правило, согласно которому моё воображение может нарисовать четвероногое животное в общем виде, не будучи ограниченным каким-либо единичным чистым обликом, данным мне в опыте, или же каким бы то ни было возможным образом in concreto. lt;.gt; Мы можем только сказать, что образ есть продукт эмпирической способности продуктивного воображения, а схема чувственных понятий (как фигур в пространстве) есть продукт и как бы монограмма чистой способности воображения a priori; прежде всего благодаря схеме и сообразно ей становятся возможными образы, но связываться с понятиями они всегда должны только при посредстве обозначенных ими схем и сами по себе они совпадают с понятиями не полностью. Схема же чистого рассудочного понятия есть нечто такое, что нельзя привести к какому-либо образу; она представляет собой лишь чистый, выражающий категорию синтез сообразно правилу единства на основе понятий вообще, и есть трансцендентальный продукт воображения, касающийся определения внутреннего чувства вообще, по условиям его формы (времени) в отношении всех представлений, поскольку они должны a priori быть соединены в одном понятии сообразно единству апперцепции»[461]. Осмысление

Жизненная ситуация и входящая в неё политическая ситуация - это ситуация, которая не только ощущается, воспринимается, запоминается, вспоминается, представляется и воображается субъектами и контрсубъектами политики и их посредниками, но, кроме того, ещё и осмысливается, мыслится ими. Это не только ощущаемая, воспринимаемая, запоминаемая, воспоминаемая, представляемая и воображаемая, но и мыслимая ситуация, т. е. ситуация, осмысленная в той или иной мере субъектами и контрсубъектами политики. Она познаётся не только актами ощущения, восприятия, запоминания, воспоминания, представления и воображения, но и такими когнитивными психическими актами, как акты мышления (англ. thinking), в которых используются психические образы, полученные субъектами и контрсубъектами политики в результате актов ощущений, восприятия, запоминания, воспоминания, представления или воображения. Тем не менее, акты мышления существенно отличается не только от актов ощущения, восприятия, запоминания или воспоминания, но и от актов представления и воображения.

Акты мышления существенно отличаются от актов представления и воображения, тем более от актов ощущения, восприятия, запоминания или воспоминания. Они формируют и имеют своим результатом (продуктом) не образы, а мысли, т. е. особого рода внутриречевые (а затем и внешнеречевые) высказывания, приобретающие форму категорий, или понятий, и суждений, выражающих отношение понятий к своему содержанию. Исходным материалом этих актов являются образы-ощущения, образы-восприятия, воспоминания, образы- представления и образы-изображения, а средством - вторая сигнальная система, слово (словесный язык) внутренней и внешней речи[462].

Как отмечает Б. Ф. Поршнев, все высшие психические функции, «в том числе мышление, являются производными от речевой функции. Не речь - орудие мышления (эта иллюзия долго мешала понять фундаментальное значение речи), но мышление - плод речи. Все высшие психические функции человека не гетерогенны, но гомогенны: все они - ветви и плоды одного дерева, ствол и корень которого - речь»2.

Философы давно указывают на отличие мыслей от образов,              на              роль

в мышлении категорий (понятий) и суждений, на его связь с внутренней речью. Так, например, Р. Декарт отмечает, что «слова, не имея никакого сходства с вещами, которые они обозначают, тем не менее, дают нам возможность мыслить (concevoir) эти вещи»[463].

И. Кант подчёркивает: «Мы не можем мыслить ни одного предмета иначе, как с помощью категорий. Категории - суть понятия, предписывающие законы явлениям. lt;...gt; Мышление есть познание через понятия», а «мыслить есть то же, что составлять суждения»[464].

На различении образов и мыслей настаивают и многие психологи, в частности Л. М. Веккер . П. Я. Гальперин пишет: «В умственном плане предметное содержание действия представлено не чувственными образами, а лексическими значениями речи, которая тоже сокращена до формулы. Поэтому мыслимое содержание выступает в самонаблюдении не в виде чувственной картины (предметов, звуков речи или звуковой артикуляции), а в виде речевых значений без их звукового облачения и речевой членораздельности.»[465].

Сформированные актами мышления понятия и суждения обеспечивают описание, моделирование, объяснение, понимание и прогнозирование (предвидение) жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации, в которой возникает и существует политическая деятельность, осуществляются все входящие в неё психические акты, действия и высказывания субъектов и контрсубъектов политики. Причём понятия и суждеия способны обеспечить описание, моделирование, объяснение, понимание и прогнозирование не только материальных, но и идеально-знаковых и психических образований, выступающих в качестве элементов ситуации, а также многообразных отношений (в том числе связей) этих образований друг с другом, в частности самой политической деятельности, психических актов, действий и высказываний субъектов и контрсубъектов политики. Следовательно, понятия и суждения могут обеспечить то, чего не могут обеспечить образы-ощущения, образы-восприятия, образы-воспоминания, образы-представления или образы-изображения, формируемые соответствующими психическими актами. В понятиях и суждениях могут быть схвачены, отображены или изображены в принципе любые материальные образования, выступающие в качестве элементов жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации, в том числе в качестве знаков и знаковых систем, т. е. носителей идеально-знаковых образований, идеально-знаковой информации, а также их многообразные физические и пространственновременные свойства. Но они не могут схватить, отобразить или изобразить идеально-знаковые, точнее идеальные, или психические образования и тем более отношения, в том числе связи между ними, которые можно только мыслить.

На данное обстоятельство обращал внимание И. Кант: «Мы ничего не можем представить себе связанным в объекте, чего прежде не связали сами; среди всех представлений связь есть единственное, которое не даётся объектом, а может быть создано только самим субъектом, ибо оно есть акт его самодеятельности», акт его рассудочной способности мышления, так как «всякая связь. есть действие рассудка» и «только благодаря рассудку нечто даётся способности представления как связанное»1.

Об этом же пишет К. Маркс. «Стоимость [Wertgegenstandichkeit] товаров (как идеальное, идеально-знаковое образование. - И. Г.) тем отличается от вдовицы Куикли, что не знаешь, как за неё взяться. В прямую противоположность чувственно грубой предметности товарных тел, в стоимость [Wertgegenstandichkeit] не входит ни одного атома вещества природы. Вы можете ощупывать и разглядывать каждый отдельный товар, делать с ним что вам угодно, он как стоимость [Wertding] остаётся неуловимым» . Как отмечает Э. В. Ильенков, «."идеальное", существующее вне головы и вне сознания людей, - совершенно объективная, от их сознания и воли никак не зависящая действительность особого рода, невидимая, неосязаемая, чувственно не воспринимаемая. (курсив наш. - И. Г.)» .

В отличие от всех других психических актов, акты мышления носят более обобщённый характер. Они направлены на осмысление жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации в целом, т. е. во всём многообразии всех её существующих и ещё не существующих элементов - и материальных, и идеально-знаковых, и психических, взятых в их существенных, закономерных, наиболее общих свойствах и отношениях. Они включают в себя как мысленный анализ (мысленное деление) осмысливаемых предметов, явлений и событий на элементы, так и последующий мысленный синтез (мысленное соединение) этих элементов друг с другом, а также установление между ними ранее не известных отношений, их сравнение, классификацию, систематизацию, обобщение, абстрагирование, конкретизацию. В процессе актов мышления субъекты и контрсубъекты политики анализируют и синтезируют, описывают, моделируют, объясняют, понимают и прогнозируют жизненную ситуацию и входящую в неё политическую ситуацию, расчленяют её на элементы, устанавливают отношения между ними, соотносят (в том числе сравнивают) их друг с другом, соединяют в целое, классифицируют и обобщают. При этом акты мышления осуществляют последовательную смену мыслей, «когда предшествующая мысль необходимо вызывает последующую»[466], используя при этом определенный набор категорий, или понятий, и суждений, а также умозаключений (связывающих понятия в ряд посылок и следствий). Акты мышления не просто «управляются» определённой внутриречевой «инструкцией» субъектов и контрсубъектов политики, а возникают и существуют исключительно в форме высказываний внутренней речи, целиком и полностью опосредствованы ею, используемым в ней словесным языком (словом), даже тогда, когда они имеют дело с актами не только теоретического, но и практического мышления.

Поскольку акты мышления, так же как акты представления и воображения, участвуют в формировании целей политической деятельности, входящих в неё действий и высказываний, то они предполагают два ряда расчётов. Во-первых, расчёты последствий того или иного действия или высказывания. Во-вторых, расчёты предпочтительности того или иного действия или высказывания. «Размышлять же о действии - значит представлять себе его последствия, как плохие, так и хорошие. Но из этого следует, что обдумывание есть не что иное, как попеременное представление хороших и плохих последствий поступка, или (что есть то же самое) последовательная смена надежды и страха либо желание совершить и желание не совершать тот поступок, над которым размышляет данный человек»[467].

Между данными расчётами существует взаимосвязь, взаимные переходы. Оба эти расчёта чаще всего опираются лишь на здравый смысл, обусловлены только прошлым опытом субъектов и контрсубъектов политики, информацией

о              том, что случалось ранее в сходных ситуациях. Это, как правило, препятствует вхождению данных субъектов и контрсубъектов в новые зоны действия и высказывания. Вследствие чрезмерной ориентации на прошлое, смещения в известные направления данные расчёты могут упустить новую альтернативу, которая, возможно, является более эффективной, чем знакомые варианты. Прошлый опыт может привести субъектов и контрсубъектов политики к заключению, что новые варианты - это всегда хуже, чем старые, известные.

Для обоснования указанных расчётов берутся, во-первых, качества исследуемого (познаваемого) субъектами и контрсубъектами политики предмета, явления или события, характеризующего жизненную ситуацию и входящую в неё политическую ситуацию; во-вторых, степень его соответствия намеченной ими цели. Как заметил Г. В. Лейбниц, «качества предмета являются для мудрого одним из оснований выбора. Однако абсолютное превосходство предмета не является ещё непременным основанием для такого выбора, ибо часто более принимается во внимание соответствие предмета намеченной цели при известном положении вещей»[468].

Согласно И. Канту, можно выделить следующие виды мыслительных («высших познавательных») способностей: рассудок, способность суждения и разум: «Общая логика построена по плану, совершенно точно совпадающему с делением высших познавательных способностей. Эти способности суть рассудок, способность суждения и разум»[469]; «систематическое изложение способности мышления делится на три части, а именно: во-первых, способность познания общего (правил) - рассудок, во-вторых, способность подведения особенного под общее - способность суждения, и, в-третьих, способность определения особенного через общее (способность выведения принципов), т. е. разум»[470]. Рассудок - это способность «мыслить предмет чувственного созерцания», «нечувственная способность познания», «познание через понятия», способность «устанавливать правила»[471], понятия, общее; «сособность [давать] понятия, будут ли они смутными или ясными, есть рассудок»[472]. Разум же, имеющий «прямое отношение» к «цели», «рациональному» и представляющий собой «высшую познавательную способность», «есть способность, дающая нам принципы априорного знания» , организующие не чувственный материал, не опыт, а сам рассудок. Данное различение может быть положено в основу различения двух типов логики политической деятельности - логики «рассудка» и логики «разума», которое проводит, в частности, Дж. Роулз (Rawls) в своей книге, посвящённой политическому либерализму[473].

Другое дело способность суждения, которая «осуществляет связь между обеими способностями» - рассудком и разумом; «она, в отличие от рассудка, не даёт понятий, а в отличие от разума, не даёт идей о каком-либо предмете, так как представляет собой способность только подводить под понятия, данные не ею (anderweitig gegebene), lt;...gt; есть способность мыслить особенное как подчинённое общему»[474]. И. Кант подчёркивает, что способность суждения «сама по себе не даёт знания (ни теоретического, ни практического)., а лишь образует связь двух других высших познавательных способностей (рассудка и разума)»[475]. Способность суждения «есть умение подводить под правила, т. е. различать, подчинено ли нечто данному правилу (casus datae legis) или нет, lt;...gt; есть дар, который требует упражнения, но которому научиться нельзя. lt;...gt; Вот почему способность суждения есть отличительная черта так называемого природного ума (Mutterwitz) и отсутствие его нельзя восполнить никакой школой, так как школа может и ограниченному рассудку дать и как бы вдолбить в него сколько угодно правил, заимствованных у других, но способность правильно пользоваться ими должна быть присуща даже школьнику, и если нет этого естественного дара, то никакие правила, которые были бы предписаны ему с этой целью, не гарантируют его от ошибочного применения их. lt;...gt; Отсутствие способности суждения есть, собственно, то, что называют глупостью, и против этого недостатка нет лекарства. Тупой или ограниченный ум, которому недостаёт лишь надлежащей силы рассудка и собственных понятий, может обучением достигнуть даже учёности. Но так как в этих случаях подобным людям обычно недостаёт способности суждения (secunda Petri), то нередко можно встретить весьма учёных мужей, которые, применяя свою науку, на каждом шагу обнаруживают этот непоправимый недостаток. lt;. gt; Поэтому врач, судья или политик может иметь в своей голове столь много превосходных медицинских, юридических или политических правил, что сам способен быть хорошим учителем в своей области, и тем не менее в применении их легко может впадать в ошибки или потому, что ему недостаёт естественной способности суждения (но не рассудка), так что он хотя и способен in abstracto усматривать общее, но не может различать, подходит ли под него данный случай in concreto, или же потому, что он к такому суждению недостаточно подготовлен примерами и реальной деятель- ностью»[476].

И. Кант различает два вида способности суждения: рефлектирующую и определяющую. «Способность суждения можно рассматривать либо просто как способность рефлектировать согласно некоторому принципу о данном представлении ради понятия, возможного благодаря этому, либо как способность определять лежащее в основе понятие данным эмпирическим представлением. В первом случае она рефлектирующая, во втором - определяющая способность суждения. Рефлектировать же (размышлять) означает сравнивать и соединять данные представления либо с другими, либо со своей познавательной способностью по отношению к понятию, возможному благодаря этому. Рефлектирующую способность суждения называют также способностью рассуждения (facultas dijudicandi). lt;.gt; Если дано общее (правило, принцип, закон), то способность суждения, которая подводит под него особенное., есть определяющая способность. Но если дано только особенное, для которого надо найти общее, то способность суждения есть чисто рефлектирующая способность» . Поэтому «способность суждения есть не только способность подводить особенное под общее (понятие которого дано), но и, наоборот, способность находить общее для особенного»[477].

Кроме того, И. Кант различает «теоретические, эстетические и практические суждения»[478]. Теоретические суждения - это определяющие, или логические (познавательные), суждения. Эстетические суждения - это особого рода рефлектирующие суждения, в частности, связанные с чувством удовольствия и неудовольствия и, как правило, проявляющиеся (актуализирующиеся) в искусстве. Практические суждения - это, прежде всего, нравственные (моральные) суждения, связанные со способностью желания и обязательностью (целесообразностью, «которая в то же время есть закон»5). «Каждое определяющее суждение логическое, так как предикат его есть некоторое данное объективное понятие. Чисто же рефлектирующее суждение о данном отдельном предмете может быть эстетическим, когда (прежде чем сравнивать этот предмет с другим) способность суждения, у которой нет наготове понятия для данного созерцания, сопоставляет воображение (в одном лишь схватывании этого предмета) с рассудком (в изображении понятия вообще) и воспринимает соотношение обеих познавательных способностей»6.

Субъекты и контрсубъекты политики или их посредники могут осмысливать жизненную ситуацию и входящую в неё политическую ситуацию либо аб

страктно, либо конкретно. В первом случае они мыслят бессистемно, односторонне, выделяя лишь отдельные, не связанные друг с другом стороны (элементы, фрагменты, моменты) ситуации и отвлекаясь от всех других её сторон. Во втором случае они мыслят системно, всесторонне или, по меньшей мере, многосторонне, выделяют и интегрально связывают друг с другом в определённую систему все или многие её стороны. />Необходимо также различать мышление, основанное, во-первых, на актах восприятия, во-вторых, на актах воспоминания, в-третьих, на актах представления или воображения. Мышление, основанное на актах восприятия и воспоминания, можно определить как воспроизводящее (репродуктивное[479], копирую- щее2) мышление, а мышление, основанное на актах представления или воображения, - конструирующее[480] мышление. Причём разновидностью конструирующего мышления является инновационное (новообразующее) мышление, т. е. мышление, конструирующее нечто принципиально новое, то, чего ещё человечество не производило.

Выработанные актами мышления понятия и суждения в значительной мере определяют и направляют зрительные, слуховые и иные акты восприятия, запоминания, воспоминания, представления и воображения, формирующие соответствующие образы жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации или её элементов - образы-восприятия, следы (энграммы), образы- воспоминания, образы-представления, образы-изображения. «Зрение человека, пишет Ю. М. Бородай, - понятийно направлено и видит лишь что-то в той или иной степени определённое, к чему-то предназначенное»4. Поэтому субъекты и контрсубъекты политики видят и слышат, воспринимают, запоминают- вспоминают, представляют или воображают в жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации лишь то, что понимают, о чём у них есть определённое понятие или суждение. Они видят и слышат данную ситуацию в меру её понимания как ими самими, так и окружающими их людьми, т. е. в соответствии с имеющимися у них понятиями и суждениями о ней. Из массы её элементов и присущих этим элементам признаков, свойств субъекты и контрсубъекты политики отбирают лишь вполне определённые элементы и их признаки, свойства, в частности, те, которые соответствуют понятиям и суждениям, сформированным актами их собственного (и других людей) мышления.

Осмысление жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации может проходить либо на обыденном, либо на научном уровне, который включает в себя органически взаимосвязанные друг с другом эмпирический и теоретический уровни. Научно-эмпирический уровень осмысления данной ситуации характеризуется тем, что в актах мышления, осуществляемых в его рамках, используются формально-эмпирические понятия, которые существенным образом отличаются от содержательно-теоретических понятий. Формальнологическая, т. е. существующая в формальной логике, схема процесса их образования предполагает соответствующие формально-эмпирические способы анализа: абстрагирования и обобщения. Она включает в себя следующие процедуры. Сначала на основе полученных фактов и заключённой в них информации осуществляется мысленный анализ (расчленение) некоторой ранее обнаруженной, описанной, зафиксированной совокупности единичных признаков ситуации и входящих в неё элементов и мысленное абстрагирование (выделение, отделение, отвлечение) некоторых из них от всех других признаков. Затем путём сравнения (сопоставления) друг с другом абстрагированных признаков обнаруживаются сходные признаки, которые признаются общими, т. е. обобщаются. Эти общие признаки обозначаются либо единым словом-термином, либо какими-либо другими знаками, например, графической схемой, математическим символом.

С формально-логической точки зрения признаки - это наличие или отсутствие у каких-либо предметов определённых свойств или отношений, всего того, чем они отличаются друг от друга или, наоборот, сходны друг с другом. Эти признаки могут быть либо несущественными - второстепенными, неосновными, не выражающими их внутреннюю природу предмета (они могут принадлежать или не принадлежать ему), либо существенными - первостепенными, основными, выражающими внутреннюю природу предмета, отличающими его от других предметов (необходимые и достаточные для такого отличия). При этом к предметам относят всё то, на что направлена мыслительная деятельность. Свойствами называют те проявления внутренней природы предмета, которые обнаруживаются и определяются через его отношения с другими предметами, а также обуславливают его различие или сходство с ними. Предметы, сходные друг с другом по какому-либо признаку или ряду признаков, объединяются в определённый класс (совокупность, группу, множество). Признаки, которые принадлежат всем предметам определённого класса предметов и являются для них сходными, называют общими, а процедуру их обнаружения (выявления, открытия) - обобщением (generalisatio). Они, как правило, обозначаются соответствующим именем - знаком, языковым выражением, чаще всего словом или словосочетанием. Имя, обозначающее определённую совокупность существенных и общих признаков некоторого класса предметов, и есть то, что является его (этого класса предметов) формально-эмпирическим понятием.

Каждое такое понятие имеет своё содержание и свой объём. Содержание понятия - это совокупность существенных и общих признаков некоторого класса предметов, тогда как его объём - это совокупность предметов, к которым данное понятие может быть приложено. Процедура, логическая операция обнаружения и языкового выражения (отражения, замещения, фиксации) содержания понятия, т. е. совокупности мыслимых в нём существенных и общих признаков некоторого класса предметов, есть его формально-эмпирическое определение. Она позволяет формулировать критерии отличий познаваемых предметов друг от друга, производить их спецификацию, а также формировать значение

вновь вводимых имён (знаковых выражений) или уточнять значение уже существующих.

Понятия, как учит формальная логика, бывают: 1) единичными и общими (первые представляют лишь один элемент определённого класса элементов, тогда как вторые - несколько элементов определённого класса элементов); 2) конкретными и абстрактными (первые представляют предметы в их целостности, вторые - предметы в их отдельных свойствах и отношениях); 3) положительными, содержание которых составляют свойства, присущие предмету, и отрицательными, в содержании которых указывается на отсутствие у предмета определённых свойств; 4) безотносительными и соотносительными (первые представляют предметы, существующие самостоятельно, вторые - предметы, признаки которых вступают в отношения друг с другом, такие понятия сравнимы между собой). Сравнимые понятия бывают совместимыми (объёмы которых полностью или частично совпадают) и несовместимыми (объёмы которых не совпадают ни полностью, ни частично). Совместимые понятия могут находиться друг с другом в отношениях равнозначности (в этих отношениях находятся понятия, объёмы которых полностью совпадают), перечисления (перекрещивания; в этих отношениях находятся понятия, объёмы которых частично совпадают, а частично не совпадают) и подчинения (субординации; в этих отношениях находятся понятия, объём одного из которых, подчинённого, полностью входит в объём другого, подчиняющего).

Несовместимые понятия находятся в несколько иных отношениях: соподчинения (в этих отношениях находятся непересекающиеся понятия, подчинённые объёму родового понятия), контрарности (противоположности; в этих отношениях находятся понятия, противоположные по смыслу, объёмы которых не имеют общих элементов, но в сумме не исчерпывают универсальный класс); контрадикторности (противоречия; в этих отношениях находятся понятия, прямо противоположные по смыслу, объёмы которых не имеют общих элементов, а в сумме образуют универсальный класс). Все указанные понятия, так же как и отношения между ними, используются в научно-эмпирическом осмыслении жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации[481].

Подобные способы образования и определения понятий, деления (расчленения) одних на другие, переходов одних понятий в другие позволяют производить классификацию соответствующих проявлений политики (её элементов, свойств, отношений), распределять их по классам согласно сходству между ними. Однако их применение весьма ограничено, поскольку они служат лишь вспомогательным средством образования содержательных понятий и их содержательного (теоретического) определения, которое требует совершенно иных (не формально-логических) познавательных процедур. />Научно-теоретический уровень осмысления жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации характеризуется тем, что в актах мышления, осуществляемых в его рамках, используются не формально-эмпирические, а содержательно-теоретические понятия, существенным образом отличающиеся от формально-эмпирических понятий.

Осмысление жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации, осуществляемое субъектами и контрсубъектами политики или их посредниками на научно-эмпирическом, научно-теоретическом и отчасти на осознаваемом (осознанном) ими обыденном уровне, всегда направлено на получение нового, приращенного знания (обозначим его символом З*[482]) и обязательно содержат предшествующее ему знание (обозначим его символом З). Данное утверждение может быть представлено формулой

МШ = З ^ З*.              (5.5.1)

Это осмысление также предполагает выявление, исследование и формулирование соответствующих познавательных проблем. «Если вообще можно говорить о каком-то начале науки или познании, то познание начинается не с восприятий или наблюдений, не со сбора данных или фактов, оно начинается с проблем» . Причём «мы никогда не должны забывать (история наук это доказывает), что каждый успех нашего познания ставит больше проблем, чем реша-

3

ет... » .

Проблемой является вопрос, который не может быть решён с помощью существующего знания (знания З) и, следовательно, требует нового знания (знания З*). Проблема, в отличие от любого другого вопроса, содержит в себе знание о незнании, знание того, что новое знание (знание З*), необходимое для её решения, отсутствует, а существующие знания (знания З) разрешить данную проблему не могут. Она содержит в себе знание о возможности нового знания (знания З*), с помощью которого, вероятно, можно будет разрешить данную проблему. Она всегда есть первый и очень важный шаг, выход за пределы существующего знания (знания З), за пределы изученного и известного в сферу нового знания (знания З*), сферу того, что ещё не изучено и не известно, но что может и должно быть изучено, может и должно стать известным. При этом тот или иной субъект или контрсубъект политики, конечно, может и не знать о своём незнании, т. е. не знать о существовании проблемы. И таковых, к сожалению, немало. Неслучайно поэтому одна восточная поговорка гласит: «Не всякий знает, как много надо знать, чтобы знать, как мало мы знаем».

Существуют различные виды проблем. Их можно разделить на универсальные (общие) и частные, комплексные и узкоспециальные, стратегические и тактические, простые и сложные, основные и побочные, исходные и производные, центральные и периферийные. Кроме того, важно отличать подлинные и мнимые (ложные) проблемы. Каждая проблема, как правило, является либо подпроблемой другой, более общей проблемы, либо сама разбивается (дифференцируется, делится) на ряд более частных подпроблем.

При постановке проблемы следует руководствоваться рядом              правил.

Во-первых, иметь достаточно чёткое и полное представление о накопленном знании (знании З). В частности, для того, чтобы отграничить нечто известное от неизвестного, ибо ни одна проблема не может быть сформулирована без соответствующих предшествующих знаний, прежде всего, фактов и аргументов (суждений, подтверждающих или опровергающих истинность других фактов или других суждений). Во-вторых, локализовать неизвестное в реально обозначенных пределах. В-третьих, минимизировать неопределённость проблемы, определив её особенности, форму и содержание, задачи, средства, правила, методы и процедуры её решения.

Если та или иная теория является целью и результатом осмысления жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации, а проблема - его начальным пунктом, то такое осмысление является научно-теоретическим и весь процесс его осуществления может быть представлен как движение, направленное от проблемы к теории. Данное утверждение может быть выражено формулой

Проблема ^ Теория.              (5.5.2)

Решить проблему - это в конечном счёте значит создать (построить) соответствующую теорию. Проблема и теория - это два противоположных пункта научно-теоретического мышления. Но это такие противоположности, которые «сходятся», соединяются, приобретают единство и внутреннюю связь друг с другом, становятся тождественными друг другу. Здесь проблема выступает как максимально неопределённая теория, как «пустая» её форма (внутренняя структура), тогда как теория - как максимально определённая и наполненная содержанием проблема. Элементы проблемы и теории соответствующим образом соотносятся друг с другом. Например, центральная идея теории - это ответ на центральный вопрос проблемы, в который при его постановке эта идея потенциально закладывается как некоторая возможность.

Каждая из таких идей, прежде чем стать теорией, актуализируется в специфических высказываниях-суждениях - гипотезах, предположениях, возможных вариантах решения проблемы (обозначим их символом Г1), которые играют существенную и ничем не заменимую роль не только в научно-теоретическом, но и в научно-эмпирическом и осознанном обыденном осмыслении жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации. Д. Хелд (Held) в связи с этим отмечает, что теория - это сложная «сеть» различных концепций и обобщений явлений, включающая идеи, гипотезы и констатации[483]. Эти гипотезы (гипотетические идеи) опосредствуют собой движение от проблемы к теории, занимают промежуточное место между ними. Поэтому формула (3.5.2) может быть развёрнута в формулу

Проблема ^ Гипотезы(Г 1,Г2,...,Гп) ^ Теория.              (5.5.3)

Гипотезы обычно подразделяют на два вида: описательные, или дескриптивные , и объяснительные. Одни из них, следовательно, принадлежат научноэмпирическому или обыденному, другие - научно-теоретическому мышлению. И те и другие опосредствуют собой не только движение от проблемы к теории, но вообще любой переход (движение) от предшествующего знания (знания З) к новому знанию (знанию З*). Такой переход не может совершиться непосредственно, формально-логическим путём, посредством механической манипуляции с имеющимися в наличии знаниями (знаниями З), существующими фактами, понятиями или суждениями. Для него требуются иные познавательные средства и процедуры. Одним из таких средств и является выдвижение и обоснование определённых гипотез. Поэтому любой переход (движение) от предшествующего знания (знания З) к новому знанию (знанию З*) может быть представлен следующей формулой:

Предшествующее знание (З) ^

^ Гипотезы(Г1,Г2,...,Гп ) ^

^ Новое знание (З*).              (55.4)

В отличие от пустых и бесплодных фантазий, гипотезы, возникающие на основе предшествующего знания и правильно сформулированной проблемы, тем не менее, непосредственно из них не вытекают. Для создания (построения) любой гипотезы требуется ещё и продуктивное (творческое) воображение.

Гипотеза, будучи шагом и опосредствующим звеном на пути от проблемы к теории, есть, в отличие от проблемы, не максимально неопределённая и «пустая» форма теории, а вполне вероятная, но ещё недостаточно развёрнутая, определённая и доказанная теория. Гипотеза всегда есть идея, которая выступает как возможный и вполне вероятный вариант ответа на центральный вопрос проблемы, в той или иной мере выходящий за пределы этой проблемы и пределы существующего знания. Эта мера определяется силой и особенностями (характером) продуктивного (творческого) воображения субъектов и контрсубъектов политики или их посредников.

Любая гипотеза должна отвечать некоторым общим условиям. Она, как правило, должна определённым образом соотноситься с уже существующим

(предшествующим) знанием (знанием З*), быть достаточно простой (но не пустой), допускать возможность её подтверждения или опровержения. Чтобы та или иная гипотеза (например, гипотеза Г1) могла превратиться в теорию (например, в теорию Т), она должна быть подтверждена (доказана), тогда как все остальные гипотезы (например, гипотезы Г2,...,Гп), наоборот, опровергнуты с помощью определённой системы аргументов, опирающихся на соответствующую систему фактов. Эти аргументы и факты (обозначим их символом Аф1) обеспечивают выделение из определённой совокупности гипотез (например, совокупности гипотез Г^Г^.^Г) той гипотезы (в частности, гипотезы Г1), которая непосредственно превращается в теорию (например, теорию Т), а также опосредствует собой эту совокупность гипотез (гипотез Г1,Г2,...,Гп) и ту из них (в частности, гипотезу Г1), которая становится теорией (в частности, теорией Т). Поэтому формула (3.5.3), описывающая политологическое исследование, может быть развёрнута в формулу

Проблема ^ (Г1,Г2,...,Гп) ^ Аф ^ Г1 ^ Теория.              (5.5.5)

Как видим, ни одна проблема, гипотеза или теория не может возникнуть, существовать, функционировать и развиваться без соответствующих фактов и аргументов. Проблема формулируется на основе определённых аргументов и фактов, а за теорией рано или поздно появляются новые аргументы и факты (обозначим их символом Аф*), которые, вступая в противоречие с существующей теорией, требуют постановки новых проблем (П*), решение которых приводит к выдвижению новых гипотез (Г*) и созданию (построению) новой теории (Т*). Причём факты могут являться не только средством доказательства или опровержения мыслей, но и побудителем мышления. «Чтобы побудить кого- нибудь к размышлению, - пишет Г. В. Плеханов в открытом письме к К. Каутскому, - необходимо или указать новые факты, или известные уже факты выставить в новом освещении»2. Таким образом, формула (5.5.5) может быть трансформирована в формулу

Аф ^ [Проблема ^(Г 1,Г2,...,Гп) ^ Аф ^ Г1 ^ Теория] ^

^ Аф* ^ [Проблема* ^ (Г1,Г2,...,Гп)* ^ Аф* ^ Г1* ^ Теория*].(5.5.6)

Осмысление жизненной ситуации и входящей в неё политической ситуации предполагает также постановку соответствующих познавательных целей и задач, которые связаны с соответствующими проблемами, гипотезами или теориями. Однако главной и определяющей особенностью актов мышления является то, что они всегда направлены на достижение определённых познавательных целей и решение определённых познавательных задач. В актах мышления субъекты и контрсубъекты политики или их посредники формулируют определённые цели и задачи. При этом необходимо учитывать, что задачи - это направления и способы достижения целей и решения (разрешения) проблемы, требования, выражающие необходимость преодоления препятствий, напряжения или разрыва в когнитивации ситуации и осуществлении политической деятельности для достижения поставленной цели. Если проблема преимущественно определяется парадигмой и предметом исследования, то задачи, кроме того, определяются также его целью, проблемой и используемыми в нём средствами. Они конкретизируют проблему, определяют её зависимость от необходимых для её решения средств. Причём к мышлению субъекты и контрсубъекты политики обращаются не всегда. Они обращаются к нему «лишь в тех случаях, когда перед ним вырастает какая-нибудь новая, более или менее сложная задача, требующая соответственно нового решения»1, «когда случается какого-то рода блокада», т. е. «возникает помеха и действие прерывается», иначе говоря, любое «вмешательство, создающее перерыв в уже начавшемся действии»2.

Одного крупного молодого предпринимателя, занимающего пост главы администрации (губернатора) крупнейшего российского региона, спросили, кого, по его мнению, должны выпускать из своих стен учебные заведения - мыслителей или исполнителей? Он, не задумываясь, ответил, что исполнителей. Мне же представляется, что выпускники учебных заведений и все граждане России должны быть и мыслящими исполнителями, и исполнительными мыслителями. Они должны быть способны и мыслить, решать проблемы, задачи, и исполнять (реализовывать) задуманное, доводить его до конца, до практического применения.