Традиционализм и модернизация

Политическая антропология имеет большое значение для понимания политических процессов в обществах, подвергшихся колониальному влиянию. Как правило, изучение трансформации политической культуры колониальных и постколониальных обшеств осмысливалось либеральными западными мыслителями в рамках различных концепций модернизации.

Экономическая модернизация предполагает существенную интенсификацию сельского хозяйства (при значительном сокращении доли занятых в этой сфере), масштабную индустриализацию, развитие транспортных средств, связи и коммуникаций. В несколько раз ускоряется рост ВНП надушу населения, формируется рыночная экономика, которая выходит за рамки отдельных стран и приводит к созданию капиталистической мир-системы.

193

Изменения в социальной сфере характеризуются развитием урбанизационных процессов (рост городского населения, формирование индустриальных форм культуры), появлением и последующей дифференциацией новых социальных групп и классов (пролетариата, мелкого и среднего бизнеса, буржуазии, занятых в сфере обслуживания и т.д.), сокращением разницы в доходах между элитой и массами и в то же время рос-

По.іиїнче^кля антропо юіия

том горизонтальной и вертикальной мобильности, развитием системы массового среднего и высшего образования, медицинского и социального обеспечения. Как следствие, растет средняя продолжительность жизни (с 30-50 до 70-75 лет), увеличивается общая численность населения, изменяется демографическая модель поведения, уменьшается численность семьи.

Культурная модернизация предполагает создание человека иного типа, ориентированного не на традиционные ценности, а на рационализм.

Такая модель предполагает преобразование традиционной политической системы. В капиталистическом мире ослабевает зависимость индивидов и общественных групп от власти, государство начинает восприниматься не как «сила, стоящая над обществом», а как особый институт, выполняющий важные организационные функции в обществе и в силу этого существующий за счет дол и налогов (теории «общественного договора»). Создается законодательная база, защищающая частную собственность и предпри н и мател ьство, закрепля ющая демократи - ческие свободы, избирательное право и процедуры периодической смены власти. Общество приходит к необходимости разделения законодательной, исполнительной и судебной властей, появляются различные независимые от власти организации и ассоциации граждан (профсоюзы и пр.), политические партии, органы местного самоуправления, механизмы неформального воздействия масс на институты власти.

Различным теориям модернизации посвящена обширная литература. Из изданий на русском языке прежде всего следует выделить: Фурсов А.И. Развитие азиатских обществ XVII — начала XX в.: современные западные теории. Вып. 1—3. М., 1990—1991; Штомпка /7. Со циология социальных изменений. М., 1996. Эйзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999.

Принято выделять несколько волн модернизации. Первичная модернизация затронула в основном общества Западной Европы XV1-X1X вв. К странам второго этапа модернизации обычно относят государства Восточной и Южной Европы, Россию, Японию и Турцию.

Было бы неправильно считать, что механизмы политической модернизации реализовывались автоматически. Большая часть стран, прошедших через модернизацию и входящих в ядро и «полупериферию» мир-системы, в той или иной степени была затронута авторитарными процессами (диктатура Кромвеля в Англии, бонапартизм во Франции, Япония эпохи Мэйдзи, кемализм в Турции, фашизм в Италии и Германии, авторитаризм в Южной Корее и т.д.). Одно из немногих исключений — США, которым удалось избежать авторитаризма на пути построения либерального общества.

Особое место занимает вопрос, считать ли специфической формой модернизации создание системы социализма. Важно отметить, что процессы бурного технологического роста в СССР сопровождались возвратом кдорыночной редис- трибутивной экономике, исчезновением эмбриональных институтов гражданского общества. Все эти факторы, равно как и нерасчлененность экономики и политики, тотальное огосударствление общества, «поголовное рабство», сближали общественный строй СССР — административную систему с моделью азиатского способа производства.

Не случайно многие исследователи, начиная с К. Виттфогеля (Witt- foge/1957), находили много общего между восточными деспотиями и социалистическим обществом (Шафаревич 1977; Афанасьев 1989, 1989а; Васильев 1989, 1993; Березкин 1991; Иванов 1993; Фурсов 1995). Кроме упомянутых работ, необходимо отметить еще несколько публикаций: Foget J.A. The Debates over the Asiatic Mode of Production in Soviet Russia, China and Japan //The American Historical Review. 1988. Vol. 93, № 1; Rapp J.A. The Fate of Marxist democrats in Leninist parties states: China’s debate on the Asiatic mode of production // Theory and society.

По всей видимости, сложившееся после 1917 г. общество следует рассматривать как особую «негативную форму синтеза» модернизирующегося традиционного общества с отрицанием капитала, обусловленного влиянием марксизма (М.Н. Афанасьев, Л.С. Васильев, А.И. Фурсов, М.А. Чешков). Данное направление трансформации, по-видимому, было предопределено особой ролью государства в России; слабостью институтов гражданского общества; широким распространением вульгарного марксизма (смесь народничества с «революционным авторитаризмом»). В результате было создано антикапиталис- тическое по форме общество («государственный способ производства», «индустрополитаризм», «кратократия», «этократия» и т.д.), в котором структурообразующим элементом выступала не собственность, а отношения власти-собственности, основной формой эксплуатации было отчуждение не стоимости, а воли.

Подводя итоги изложенному, необходимо иметь в виду, что в применении к доиндустриальным и неевропейским обществам познавательная ценность концепций модернизации имеет серьезные методологические ограничения, поскольку большинство из них основаны на абсолютизации экономических и политических принципов капитализма. Процессы модернизации не реализуются автоматически. Очень часто цели прямого воздействия искажаются цивилизационными (если речь идет, например, о воздействии на китайское или исламское общество) или архаическими и традиционными особенностями трансформирующегося общества. Осторожно также следует относиться к одному из основных постулатов модер- низационных теорий (истоки данного предположения — вли- беральной идеологии XIX в.), согласно которому экономическая модернизация обязательно должна сопровождаться постепенной политической демократизацией.

Опыт изучения антропологами процессов модернизации в неевропейских обществах выявил некоторые закономерности, которые нельзя не учитывать при анализе современных политических процессов. Оказалось, что модели традиционного и бюрократического господства в принципе несовместимы. Рационализм колонизаторов плохо согласуется с личностным характером власти колониальных обществ. В результате давление обезличенного рационального бюрократизма колонизаторов способствовало десакрализации и деформации, а кое-где даже и разрушению системы традиционной власти. Последнее выразилось в злоупотреблении традиционными лидерами служебным положением, росте коррупции, кризисе духовных ценностей. В ряде случаев сложилась своеобразная двойная политическая культура, в которой параллельно с официальными органами управления присутствуют традиционные формы власти. Их сосуществование может принимать как мирный, так и антагонистический характер (в форме национально-освободительного и/или религиозного движения). Наконец, для колониального и постколониального общества характерно несовпадение границ его административно-территориального деления и территорий проживания традиционных племенных структур, что часто приводит к острым этно- национальным и межгосударственным спорам (BaJandier 1967: 188-194; Куббель 1988:190-222).

Мошные пласты достаточно архаичных социально-политических институтов продолжают функционировать. Вероятно, в течение длительного времени они будут существенно влиять на политические процессы в странах с сильными традиционными укладами. Веками сложившаяся политическая культура будет обновляться и модернизироваться медленно и крайне болезненно. В этом плане, очевидно, не составят исключения многие постсоииалистические страны, где клановые, трайбалистские, кастовые, патронажно-клиентные и другие подобные отношения были не изжиты, а только законсервированы. В условиях, когда жесткая, сверхиентрали- зованная партийно-административная система оказалась практически разрушенной, в ряде новых стран СН Г и республик России эти факторы выступают на первый план, обусловливая многочисленные конфликты (Бочаров 1995; Khazanov 1995; Хорос 1996; Афанасьев 1997 и др.). Имеет смысл проиллюстрировать сказанное конкретными примерами того, как прямое перенесение современных политических институтов западной цивилизации в развивающиеся и переходные общества приводит к результатам, прямо противоположным ожидавшимся.