Теории политогенеза

Ключевым вопросом политиче-

скои антропологии второй половины XX в. стало выяснение того, как и вследствие каких факторов одни формы политической организации преобразовывались в другие.

Согласно концепции сегментарного государства А. Саутхолла, каждое раннегосударственное образование состоит из слабо связанных, структурно подобных сегментов с нечеткими, особо размытыми на периферии границами. Разработав свою концепцию на материале алуров — одного из нилотских народов Африки, Саутхолл полагает, что подобным образом были организованы многие архаические общества Европы, Африки и Азии (Southall 1953, 1988 и др.).

По мнению Ж. Баландье, доколониальная Африка демонстрирует значительное разнообразие типов архаической власти. В самом низу — бродячие группы охотников-собирателей. В «родовых» обществах статус и другие отношения опосредуются системой родственных связей. В наиболее развитых из них появляются возрастные группы и классы, домашнее рабство. Рангом выше — «вождества» (фр. chefferie). На верху эволюционной пирамиды — общества с государственным устройством. Но и они существенно различаются по масштабам сложности, по традициям верховной власти: «сакральное» царство у шил- луков, теократическое государство в исламизированных странах (у тукулеров и фул ьбе), «африканский деспотизм» с бюрократией в Восточной Африке и др. (Balandier 1967; Ьаландье200\).

Однако самое существенные результаты в классификации политических форм были достигнуты в рамках неоэволюционизма.

Эта схема впоследствии неоднократно уточнялась и дополнялась (см., например: Johnson, Earle 1987). Из нее, в частности, после нескольких дискуссий было исключено племя как обязательный этап эволюции. В некоторых работах исследователи предпочитают разделять уже сформировавшееся «индустриальное» государство (государство-нацию) и государство доиндустриальной эпохи. Часто для последних обществ вводят термины «архаическое», «раннее» государство и т.д. Теория раннего государства разрабатывалась под руководством голландского политантрополога Хенри Дж. М. Классена (род. 1930). В состав участников проекта входили ученые из различных стран Европы и Америки, и в том числе из бывшего Советского Союза (Claessen, Skalnik 1978, 1991; Claessen, van de Velde 1987, 1991; Claessen, Oosten 1996 и др.).

О теории раннего государства подробнее см.: КочакоЗа Н.Б. Двадцатилетие исследовательского проекта «Раннее государство» // Восток. 1996. № 4; она же. Раннее государство и Африка. М., 1999; Бондаренко Д.М.

Концепция другого известного американского исследователя Мортона Фрида (1923-1986) включает четыре уровня: эгалитарное, ранжированное и стратифицированное общества, государство. В эгалитарных обществах существуют отношения реципрокации и половозрастная дифференциация. В ранжированныхобществах появляются редистрибуция и основанная на престиже дифференциация. В стратифицированных обществах деление на статусы дополняется неравенством доступа к основным экономическим ресурсам. Наконец, на государственной стадии появляются классы, частная собственность и эксплуатация (Fried 1967).

Ричард Адамс, ученик J1. Уайта, рассмотрел эволюцию форм власти как последовательное усиление контроля над энергией. Опираясь на типологию Э. Сервиса и М. Салинза, он создал более глобальную конструкцию, которая включала шесть уровней социальной интеграции: локальных групп, вож- деств или провинций, государств или королевств, национальный, интернациональный и всемирный. Каждый из этих уровней был разделен на два параллельных потока — централизованных и согласованные единиц. Централизованныеени- ницы примерно соответствуют уровням интеграции Сервиса— Салинза, а в круг согласованных единиц Адамс включил различные слабо структурированные объединения (от сегментарных линиджей и племен до ООН и международного суда). Уровни соответствуют друг другу. Например, на третьем уровне в разряд централизованных единиц были включены город- государство и королевство, а группу согласованных попали альянсы, религиозные объединения и формирования крестоносцев (Adams 1975).

Существенный вклад был внесен политантропологами в теорию происхождения государства. Между М. Фридом и

Э. Сервисом развернулась дискуссия о сущности государства (Fried 1967; Service 1975). Первый полагал, что государство появляется как результат урегулирования конфликтов в стратифицированном обществе.

Вместе в тем и конфликт, и интеграция могут быть прослежены во всех основных моделях политогенеза. С этой точки зрения более актуальной стала проблема причин, которые вели к происхождению государственности. В этой связи особый резонанс вызвала «ограничительная» (circumscription) теория (так называемая теория «стесненности») Роберта Карнейро. Согласно Карнейро, рост численности населения приводил к увеличению конкуренции за ресурсы, а затем к интенсивным военным столкновениям, в результате которых более сильные группы создавали стратификацию и государство (Сагпеію 1970).

Более поздние сравнительно-исторические исследования показали, что не существует единой обязательной причины возникновения государства. На процессы политогенеза оказывали влияние самые разнообразные внутренние и внешние факторы: совершенствование технологии, рост народонаселения, сокращение ресурсов, усложнение общества, война, внешнее влияние, торговля на больших расстояниях, идеология и т.д. Значимость этих переменных также была различной для первичных (pristine) государств (т.е. возникших независимо) и для вторичных (secondary), которые сформировались под влиянием уже сложившихся архаических цивилизаций. Политантропология в В дореволюционное время изу-

нашей стране чением власти в пеРв°бытных об-

ществах занимались Н.И.Зибер,

М.М. Ковалевский, Н. Н. Харузин.

После 1917 г. проявилось практическое внимание к проблемам, которые входят в предмет изучения политической антропологии. Перед Советской властью встали задачи политического переустройства национальных окраин страны. Это привело к созданию советской этнографической школы. Собственно этнографических работ, посвященных изучению власти в советской этнографии, было немного.

С.А. Токарев.

Азиатский способ Изучение теории властных от-

производства ношений в СССР в большей степе

ни следует связыватьс дискуссиями об азиатском способе производства. Первая из них (1925- 1931 гг.) была вызвана ростом национально-освободительного движения в странах Азии и Африки, стремлением Советского правительства экспортировать пролетарскую революцию на Восток. Интерес к этой теме у марксистских теоретиков был стимулирован еше и особым отношением к Востоку Маркса, который ввел понятие «азиатский способ производства». Он не находил на Востоке частной собственности и классов, отмечал важную роль государства (ирригация и пр.), эксплуатацию в форме ренты-налога, «поголовного рабства», деспотии. Однако после разгрома «азиатчиков» (т.е. сторонников концепции азиатского способа производства) в советской науке утвердилась схема Сталина-Энгельса, состоящая из пяти формаций: первобытность, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм (так называемая «пятичленка»). Все древние восточные общества были отнесены к рабовладельческой стадии, а все средневековые — к феодализму.

Начало второй дискуссии об азиатском способе производства (1957—1971 гг.) было обусловлено рядом обстоятельств: ростом антиколониального движения после Второй мировой войны, публикацией некоторых неизвестных работ Маркса, насаждением марксизма в странах Восточной Европы, оживлением общественной и культурной жизни после XX съезда КПСС. В ходе дискуссии было выдвинуто несколько обоснований концепции азиатского способа производства (особая формация, переходное общество, феодализм в древности, «кабальная» формация и др.), высказано много других интересных концепций (о нескольких параллельных путях политоге- неза, о единой феодальной формации). В конечном счете дискуссия вылилась в обсуждение актуальных проблем теории исторического процесса.

После отставки Н.С. Хрущева начался курс на «закручивание гаек», и дискуссия постепенно была свернута. Однако обсуждение поднятых вопросов не прекращалось, и поэтому можно говорить, что третья дискуссия (1971—1991 гг.) состояла из «полуподпольного» периода в годы застоя и периода активного обмена мнениями в годы перестройки. Было высказано много разных точек зрения об особенностях эволюции обществ Востока: однолинейная схема шести формаций с азиатским способом производства (Г.В. Корашашвили, Ю.И. Семенов, P.M. Нуреев и др.); концепция восточного феодализма (Л.Б. Алаев, К.З. Ашрафян и др.); точка зрения о единой докапиталистической формации (большая феодальная формация Ю.М. Кобишанова, сословно-классовая формация В.П. Илюшечкина); билинейные схемы параллельного развития Востока и Запада (Л.С. Васильев, Г.С. Киселев, Н.А. Иванов, А.И. Фурсов и др.); подходы, сочетающие стадиальный и билинейный принципы (Г.А. Меликишвили, Ю.В. Павленко и др.). Особенно важное значение имело введение в отечественную науку неоэволюционистских теорий вождества и раннего государства, а также выработка концепции «власти- собственности» (Л.С. Васильев).

Пик дискуссии пришелся на 1987-1991 гг. Несколько ранее аналогичная дискуссия началась в Китае. Многие авторы в СССР уже откровенно писали о большом значении концепции азиатского способа производства для понимания природы социапизма и истории России в целом (Л.С. Васильев, М.Н. Афанасьев, Е.Н. Стариков и др.). Однако в КНР после студенческих волнений и восстановления консервативного курса азиатчики вновь были вынуждены умолкнуть. В нашей стране дискуссия закончилась почти автоматически после распада СССР и отмены марксистской монополии на теоретическое мышление.

Дискуссии азиатского способа производства посвящена обширная библиография. Часть из этих работ цитируется в списке литературы (Wittfogel 1957; Данилова 1968; Krader 1975; Шофаревич 1977; Gelln ег 1988; Васильев 1989; Никифоров 1990; Jaksic 1991; Иванов 1993). Для первоначального знакомства с темой имеет смысл обратить внимание на историографические работы Ю.В. Качановского (1971) и В.Н. Никифорова (1977) на русском языке. Кроме этого, необходимо отметить еще несколько важных книг, вышедших позднее: Sawer М. Marxism and the Question of the Asiatic Mode of Production. The Hague, 1977; Friedman J. System, structure and contradiction: The Evolution of «Asiatic» Social formations. Copenhagen, 1979 (2nd ed. Walmut Creek, Cal., 1998); Tokei F. Essays on the Asiatic mode of Production. Budapest, 1979; The Asiatic Mode of Production: Science and Politics. London, 1981; Dunn S.P. The Fall and Rise of the Asiatic Mode of Production. London etc., 1982; The Asiatic Mode of Production in China. New York, 1989; O'Leary B. The Asiatic Mode of Production: Oriental Despotism, Historical Materialism and Indian History. Oxford, 1989. С материалами третьей дискуссии можно познакомиться по публикациям в журнале «Народы Азии и Африки» за 1987—1989 гг., в особенности — Алаев Л. Б. Формационные черты феодализма и Восток // Народы Азии и Африки. 1987. № 3; Фурсов А.И. Восточный феодализм и история Запада: критика одной интерпретации // Там же. 1987. Ьк 4; Семенов Ю.И. Социально-экономический строй древнего Востока: современное состояние проблемы //Там же. 1988. № 2; Васильев Л.С. Что такое «азиатский» способ производства? //Тамже. 1988. № 3.