ЗАВЕРШАЮЩИЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Позвольте мне попытаться, в заключение, суммировать темы этого исследования. В первую очередь, в индустриальных обществах (но в некоторой степени в мире в целом) мы вошли в период высокой современности, освободившейся от своих

связей с уверенностью в традиции и того, что долго существовало как установленная «выигрышная позиция» (как для тех, кто находился «внутри», так и для других), от господства Запада.

Современность по своему существу глобализируется и, тревожные последствия этого феномена сочетаются с циркулярностью ее рефлексивного характера, приводя к формированию вселенной событий, в которой риск и угроза обретают новый характер. Глобализационные тенденции современности одновременно экстенсиональны и интенсиональны — они соединяют индивидов в широкомасштабные системы в качестве сложной диалектики изменений на глобальном и на локальном полюсах. Многие феномены, на которые обычно вешается ярлык постсовременности, на

самом деле касаются опыта жизни в мире, в котором присутствие и отсутствие смешиваются друг с другом новыми историческими способами.

Современности присуща ориентированность на будущее, так что «будущее» имеет статус контрфактического моделирования. Хотя можно указать на наличие других причин, это является тем фактором, на котором я буду основывать понятие утопического реализма. Ожидания будущего стали частью настоящего, устанавливая, таким образом, новую границу того, как в действительности развивается будущее; утопический реализм объединяет «открывание окон» в будущее с анализом текущих институциональных тенденций, посредством которых политическое будущее имманентно представлено в настоящем. Здесь мы вернулись к теме времени, которой открывалась эта работа. На что мог быть похож постсовременный мир в смысле трех факторов, лежащих в основании динамической природы современности? Ведь если в один прекрасный день современные институты будут преодолены, то и источники динамизма современности изменятся принципиально. Нескольких комментари

ев по поводу этой позиции будет достаточно для моего заключения.

Построения утопического реализма прямо противоположны как рефлексивности, так и темпоральности современности. Утопические установки или ожидания устанавливают отправную точку для будущего положения дел, которое блокирует бесконечно открытый характер современности. В постсовременном мире время и пространство больше не будут упорядочены в их отношении к историчности. Будет ли этот мир включать возрождение некоторой формы религии или чего-то другого, об этом сложно говорить, однако снова будет иметь место обновленная устойчивость определенных аспектов жизни, напоминающая некоторые признаки традиции. Подобная устойчивость будет, в свою очередь, создавать основу для чувства онтологической безопасности, подкрепленной осведомленностью о социальном универсуме, подчиненном человеческому контролю. Это не будет миром, распадающимся на децентрализованные организации, но речь, несомненно, будет идти о сложном взаимодействии локального и глобального. Будет ли подобный мир включать радикальную реорганизацию пространства и времени? Похоже на то. Однако, рассуждая подобным образом, мы разрываем связь между утопическими предположениями и реализмом. А это уже выходит за пределы исследования данного типа.