СОВРЕМЕННОСТЬ, ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ

Для понимания тесной связи между современностью и трансформацией пространства и времени нам следует начать с ряда противопоставлений их пространственно-временным отношениям в мире, предшествовавшем современности.

Все предшествовавшие современности культуры обладали некоторыми способами вычисления времени. Календарь, например, является столь же характерной особенностью аграрных государств, как и изобретение письменности. Но расчет времени, безусловно составлявший основу повседневной жизни для большинства населения, всегда связывал время с местом — и был, как правило, неточен и неустойчив. Никто не мог определить время суток без отсылки к маркерам социального пространства: «когда» было почти всегда связано с «где» или

определялось посредством повторяющихся при- родных явлений. Изобретение механических часов и их появление практически у всех членов популяции (явление, возникновение которого может быть датировано, самое раннее, концом XVIII века) имели ключевое значение для отделения времени от пространства. Часы выражали собой единый параметр «пустого» времени, данный в количественной форме таким образом, чтобы сделать возможным четкое обозначение «зон» дня (например, «рабочего дня»)Х1\

Связь времени с пространством (и местом) продолжало сохраняться до тех пор, пока стандартизация измерений времени посредством механических часов не была дополнена стандартизованной социальной организацией времени. Сдвиг в этом отношении начался вместе с (пространственным) расширением современности и не был закончен до настоящего столетия. Одним из основных его аспектов является всемирная стандартизация календарей. Сегодня каждый следует одной и той же системе датировок: наступление «двухтысячного года», к примеру, является глобальным событием. Различные даты празднования Нового года продолжают сосуществовать, но встраиваются в метод датировки, ставший универсальным для любых видов задач.

«Опустошение времени» во многом является предпосылкой «опустошения пространства» и стоит, поэтому, выше него в иерархии причинно- следственных связей. Ибо, как я буду утверждать

ниже, координация во времени является основой контроля над пространством. Появление «пустого пространства» может быть понято в терминах отделения пространства от места. Важно подчеркнуть различие между двумя этими понятиями, поскольку они зачастую используются как более или менее синонимичные. «Место» лучше всего осмысливать с помощью понятия «округа», отсылающего к физическому окружению социальной деятельности в его географическом расположении^. В обществах, предшествовавших современности, пространство и место во многом совпадают, поскольку пространственные параметры социальной жизни для большей части населения и в большинстве отношений заняты «присутствием», то есть деятельностью в определенном окружении. Наступление современности все больше отрывает пространство от места, способствуя развитию отношений между «отсутствующими» другими, удаленными в смысле своего местоположения от любой данной ситуации личного взаимодействия. В условиях современности место становится все более и более фантасмагорическим: то есть отдельные округи оказываются полностью заполненными и оформленными посредством весьма отдаленных от них социальных влияний. То, что определяет структуру округи, попросту не является тем, что находится на виду; «видимая форма» округи скрывает дистанцированные отношения, определяющие ее природу.

Удаление пространства от места не находится, как в случае со временем, в тесной связи с появлением единых способов измерения. Средства устойчивого подразделения пространства всегда были доступнее средств единообразного измерения времени. Возникновение «пустого пространства» свя

зано прежде всего с двумя группами факторов: позволяющими представить пространство без ссылок на избранную округу, образующую в нем особого рода наблюдательный пункт и обеспечивающими возможность взаимных подстановок различных пространственных объектов.

Отделение времени от пространства не должно рассматриваться в качестве прямолинейного процесса, никогда не обращавшегося вспять или имеющего всеобщий характер. Напротив, как любая из тенденций развития, он обладает диалектическими свойствами, провоцируя на противоположные описания. Более того, разъединение пространства и времени создает основу для их воссоединения в отношении к социальной деятельности. Это легко показать на примере расписания. Расписание, например указатель времени отправления поездов, может на первый взгляд показаться всего лишь временным графиком. Но фактически это инструмент упорядочивания пространства-времени, показывающий одновременно и куда, и когда прибывают поезда. Как таковое, расписание обеспечивает комплексную координацию поездов и перевозимых ими пассажиров и грузов на протяжении значительных отрезков пространства-времени.

Почему разделение пространства и времени имеет решающее значение для предельного динамизма современности?

Во-первых, оно является основной предпосылкой процессов высвобождения, которые вскоре станут предметом моего анализа. Разделение пространства и времени и их оформление в виде стандартизированных «пустых» параметров проникают сквозь связи между социальной деятельностью и ее «связыванием» в мельчайших подробностях контекстов присутствия. Высвобожденные институты значительно расширяют сферу дистанциации времени и пространства и для достижения этой цели ставятся в зависимость от координации в пространстве и времени. Это явление благоприятствует раскрытию многообразия возможностей изменения посредством освобождения от ограничений, накладываемых местными обычаями и практиками.

Во-вторых, оносоставляетприводноймеханизм для такой характерной особенности современной жизни, как рационализированная организация. Организации (включая современные государства) могут порой обладать некоторой статичностью и инертностью, которую Вебер связывал с бюрократией, но чаще они проявляют динамизм, находящийся в резком контрасте с социальными порядками, предшествовавшими современности. Современные организации в состоянии связать местное и глобальное способами, которые были бы немыслимы в более традиционных обществах, и поступая таким образом, они ежедневно оказывают влияние на жизни миллионов людей.

В-третьих, связанный с современностью радикальный историзм зависит от способов «внедрения» в пространство и время, недоступных пред

шествовавшим ей цивилизациям. «История» как систематическое освоение прошлого с целью помочь в формировании будущего получила первый важный стимул для своего развития с появлением ранних аграрных государств, но развитие институтов современности придало ей принципиально новый импульс. Стандартизированная система датировок, теперь признанная повсеместно, позволяет обрести единое прошлое независимо от степени, в которой такая «история» подвергается противоположным интерпретациям. Кроме того, учитывая всеобщее нанесение поверхности земного шара на карту, принимаемое ныне как само собой разумеющееся, единое прошлое — это такое прошлое, которое всемирно; время и пространство воссоединяются, создавая подлинно всемирно-историческую систему координат для действия и опыта.