СОЦИОЛОГИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

Социология является весьма обширной и неоднородной дисциплиной, и любые простые обобщения, рассматривающие ее в целом, являются спорными. Но мы можем указать на три широко распространенные концепции, возникающие отчасти на основе продолжающегося влияния классической социальной теории в социологии, препятствующие убедительному анализу институтов современности.

является капитализм. С упадком феодализма, аграрное производство, основой которого является замкнутое на себе поместье, сменяется производством для рынков национального и международного масштаба, применительно к которому не только любые виды материальных благ, но и человеческая рабочая сила принимают характер товара. Возникающий социальный строй современности является капиталистическим и в плане своей экономической системы, и в плане прочих его институтов. Неустойчивый и мобильный характер современности объясняется на основе цикла инвестиции—прибыль-инвестиции, который вместе с общей тенденцией к падению ставки прибыли создает в системе постоянную предрасположенность к расширению.

Эта точка зрения была подвергнута критике Дюркгеймом и Вебером, которые способствовали возникновению альтернативных интерпретаций, в дальнейшем оказавших сильное влияние на социологический анализ.

Вебер же говорил скорее о существовании «капитализма», чем о существовании индустриального социального строя, но в некоторых ключевых моментах его взгляды ближе к Дюркгейму, нежели к Марксу. «Рациональный капитализм», как его описывает Вебер, охватывает экономические механизмы, выделенные Марксом, включая придание товарного характера наемному труду. И все же «капитализм» в этом смысле, несомненно, означает нечто иное, чем тот же термин в работах Маркса. «Рационализация», в своем выражении в технологии и организации человеческой деятельности в форме бюрократии, является здесь ведущей идеей.

Живем ли мы сейчас при капиталистическом социальном строе? Является ли индустриализм основной силой, формирующей институты современности? Не следует ли нам скорее рассматривать рационализированный контроль над информацией в качестве главной характеристики, задающей для них основу? Я покажу, что в такой форме на эти вопросы невозможно ответить — точнее, что нам не следует рассматривать эти описания как взаимоисключающие. Я утверждаю, что современность многомерна на уровне институтов, и каждый из элементов, выделяемых этими различными традициями, играет в ней некоторую роль. Понятие «общество» находится в фокусе многих социологических рассуждений. «Общество», конечно же, является неоднозначным понятием, указывающим как на «социальное объединение» в самом общем смысле, так и на вполне определенную систему социальных отношений.

ниям каждой из доминирующих систем социологических воззрений. Хотя авторы марксистского направления иногда предпочитают термину «общество» термин «общественная формация», тем не менее и у этого выражения сохраняется похожая коннотация «система с фиксированными границами».

В не-марксистских системах воззрений, особенно в тех, что связаны с влиянием Дюркгейма, понятие общества увязано с определением самой социологии. Привычное определение социологии, с которого начинается практически каждый учебник — «социология есть изучение человеческих обществ» или «социология есть изучение современных обществ», — является прямым выражением таких взглядов. Очень немногие современные авторы — если таковые вообще существуют — вслед за Дюркгеймом рассматривают общество почти мистическим образом как некое «сверх-существо», по отношению к которому отдельные его члены, как и полагается, проявляют благоговейный ужас. Но приоритет «общества» в качестве центрального понятия социологии признается весьма широко.

Почему привычное использование понятия общества в социологической мысли должно вызывать у нас возражения? На это имеется две причины. Мыслители, рассматривающие социологию как изучение обществ, даже если они не говорят об этом прямо, подразумевают общества, связанные с современностью. Осмысляя их, они думают о достаточно четко ограниченных системах, обладающих присущим только им внутренним единством. Но, понятые таким образом, «общества» являются просто-напросто национальными государствами. Тем не менее, хотя

социолог, говорящий о конкретном обществе, может время от времени использовать вместо слова «общество» термин «нация» или «страна», особенности национального государства редко получают теоретическую оценку. Для объяснения природы современных обществ нам необходимо ухватить специфические особенности национального государства — типа социальной общности, находящегося в резком контрасте с государствами, предшествовавшими современности.

Вторая причина имеет отношение к определенным теоретическим интерпретациям, которые были тесно связаны с понятием общества. Одно из наиболее влиятельных толкований такого рода принадлежит Толкотту Парсонсу131. Согласно Парсонсу, важнейшей задачей социологии является решение «проблемы порядка». Проблема порядка является основной для понимания замкнутости социальных систем, поскольку она определена как вопрос об интеграции — что удерживает систему от распада перед лицом разницы интересов, ведущей к «противостоянию всех против всех»?

Я не считаю полезным такой способ мышления о социальных системах*. Нам следует переформулировать вопрос о порядке как вопрос о том, как получается, что социальные системы «связывают» время и пространство. Проблема порядка здесь рассматривается как проблема дистанциации времени и пространства, то есть условий, при которых время и пространство организуются таким образом, чтобы связывать присутствие и отсутствие. Концептуально этот вопрос следует отличать от вопроса о «замкнутости» социальной системы. Современные общества (национальные государства) хотя бы в некоторых отношениях

имеют четко определенные границы. Но все такие общества, кроме того, переплетены друг с другом посредством связей и отношений, рассекающих социополитическую систему государства и культурный строй «нации». Фактически ни одно из обществ, предшествовавших эпохе современности, не было ограничено столь четко, как современные национальные государства. Аграрные цивилизации имели «рубежи» в географическом смысле этого слова, тогда как земледельческие сообщества меньшего размера и общества охотников и собирателей, как правило, незаметно переходили в окружающие их группы и не имели территориального характера в том же смысле, в каком его имели территориальные общества, возникающие на основе государств.

В условиях современности, уровень дистанциации времени и пространства гораздо выше, чем даже в самых развитых из аграрных цивилизаций. Но в этом есть нечто большее, чем просто увеличение способности социальных систем к покрытию пространства и времени.

некий контроль над социальными институтами, подобный тому контролю, который обеспечивают нам физические науки в отношении природы. Считается, что социологическое знание находится в инструментальном отношении к тому социальному миру, о котором оно говорит; такое знание может быть применено подобно некоей технологии для осуществления вмешательства в социальную жизнь. Прочие мыслители, включая Маркса (или по крайней мере Маркса в соответствии с некоторыми интерпретациями его работ), приняли другую точку зрения. Для них ключевой является идея «использовать историю для того, чтобы делать историю»: сведения, добытые социальной наукой, не могут быть просто применены к некоему пассивному предмету, но должны быть обработаны самосознанием социальных агентов.

Это последнее воззрение, несомненно, является более утонченным, чем предыдущее, но и оно все же неадекватно, поскольку используемая им концепция рефлексивности слишком проста. Связь между социологией и ее предметом — действиями людей в условиях современности — следует понимать скорее в терминах «двойной герменевтики»30. Развитие социологического знания паразитирует на понятиях «обычных» социальных агентов; с другой стороны, понятия, вводимые в оборот в метаязыках социальных наук, регулярно возвращаются в универсум действий, для описания или объяснения которых они были изначально сформулированы. Но само по себе это не делает социальный мир понятным.

Это некая модель рефлексивности, но в ней нет параллелизма между накоплением социального знания, с одной стороны, и постепенно расширяющимся контролем над социальным развитием — с другой. Социология (и другие науки, имеющие дело с живыми людьми) не создает кумулятивно накапливающегося знания в том же смысле, в каком это можно сказать о естественных науках, Напротив, «проникновение» социологических понятий или претензий на знание в социальный мир — процесс, не поддающийся простому управлению как со стороны тех, кто их выдвигает, так и со стороны групп влияния и органов государственного управления. Тем не менее практическое влияние социальной науки и социологических теорий огромно, и социологические понятия и открытия существенным образом участвуют в определении того, что есть современность. Ниже я раскрою значимость этого момента несколько более детально.

Я намерен показать, что если мы заинтересованы в адекватном понимании природы современности, то нам необходимо отойти от существующих в социологии воззрений во всех вышеупомянутых отношениях. Нам придется объяснить предельный динамизм и глобальное распространение институтов современности и выяснить природу их разрывов с традиционными культурами. Я обращусь к характеристике этих институтов позднее, прежде всего поставив вопрос о том, каковы источники динамической природы современности. В ходе формулирования ответа на этот вопрос может быть выделено несколько групп элементов, каждая из которых имеет отношение как к динамизму, так и к «всемирности» институтов современности.

Динамизм современности проистекает из разделения времени и пространства и их воссоединения в формах, допускающих точное пространственно- временное «зонирование» социальной жизни; высвобождения социальных систем (феномена, тесно связанного с факторами, задействованными при разделении времени и пространства); и рефлексивного упорядочивания и перегруппировки социальных отношений на основе непрерывного входящего потока знаний, оказывающего влияние на действия индивидов и групп. Я проанализирую все эти явления несколько более детально (что потребует некоего предварительного обзора природы доверия), начав с упорядочивания пространства и времени.