СОКРУШИТЕЛЬНАЯ СОВРЕМЕННОСТЬ ЭНТОНИ ГИДЦЕНСА ЛИЧНОЕ «Я» КАК РЕФЛЕКСИВНЫЙ ПРОЕКТ
Хотя для современности характерно неоднозначное отношение к риску, неоспоримо то, что в современную эпоху абстрактные системы позволили добиться более высокого уровня безопасности повседневной жизни, чем в прошлом.
В современных обществах эта интеграция устоявшейся рутины повседневной жизни с абстрактными системами служит главной гарантией обеспечения онтологической безопасности. В то же самое время подобное положение дел создает новые формы психологической уязвимости и беспокойства, а доверие к абстрактным системам не приносит психологического удовлетворения, сопоставимого с доверием к людям, по той простой причине, что абстрактные системы имеют свойство трансцендировать, или «выносить за скобки» личные отношения и обязательства. Фиксация этого момента имеет принципиальное значение для концептуализации проблемы изменения межличностных и особенно интимных отношений в условиях современности. Гидденс формулирует исходную постановку этой проблемы в виде теоремы, которая гласит: существует прямая и в то же самое время диалектическая связь между тенденцией современности к глобализации и трансформацией межличностных отношений в контексте повседневной жизни. Здесь центральное место опять-таки занимает проблема доверия, но уже не индивидов к абстрактным системам, а индивидов друг к другу. Речь идет прежде всего о том, что в условиях поздней современности «трансформация межличностных отношений может быть проанализирована в терминах строительства механизмов доверия»; кроме того, как констатирует Гидденс, «доверительные отношения
между личностями в этих условиях тесно связаны с ситуацией, в которой конструирование “Я” становится рефлексивным проектом»1.
Будучи характерной чертой современности, рефлексивность проникает в саму структуру современной личности. Именно это обстоятельство позволяет Гидденсу охарактеризовать современную личность как «рефлексивный проект», основанный на самостоятельном выборе индивидом личностных форм идентичности и жизненного стиля.
В этих условиях достижение индивидом тождества своей личности, осуществляемое благодаря раз-, работке траектории собственного «Я», превращается в одну из его важнейших жизненных задач. Ее реализация сопряжена с выбором индивидом своей идентичности среди стратегий и вариантов выбора, предлагаемых абстрактными системами. «Чем больше традиция теряет свою силу, — подчеркивает Гидденс, — и чем больше повседневная жизнь определяется диалектическим взаимодействием между локальным и глобальным, тем больше индивиды вынуждены принимать во внимание выбор жизненных стилей в контексте большого количества вариантов»[27].Многообразие вариантов выбора, с которыми индивиды сталкиваются в условиях поздней современности, продиктовано несколькими факторами[28]. Во-первых, в современном обществе традиция перестает быть источником жизненных ориентаций. По словам Гидденса, «общество, живущее “по ту сторону” природы и традиций, — а таковы сегодня практически все страны Запада, — требует
самостоятельных решений, в том числе и в повседневной жизни»[29]. Во-вторых, в современном мире имеет место «плюрализация жизненных миров» (Питер Бергер). Многообразный и фрагментированный характер современного общества находит свое выражение как в институциональном разделении на публичную и частную сферы, так и в формировании множества сред действия, или секторов жизненного стиля, каждый из которых имеет делом с каким-то одним «срезом» пространственно- временной деятельности людей. «Жизненные стили обычно соотнесены с особыми средами действия и одновременно являются средствами их выражения. Поэтому выбор жизненного стиля часто оказывается сопряженным с погружением именно в какую-то определенную среду за счет всех остальных»[30]. В-третьих, современное общество — это пост- традиционное общество, в котором методическое сомнение играет конститутивную роль. Поэтому даже самые высокие авторитеты имеют право претендовать на доверие лишь после того, как они будут подвергнуты тщательной критической проверке.
«Хроническая» рефлексивность современности . приводит к постоянной девальвации старых и к появлению новых авторитетов, которые борются между собой за признание аудитории (в медицине, диетологии, психотерапии, на финансовых рынках и на рынках экспертных услуг и консалтинга и т. д.). Наконец, огромную роль играют глобальные средства массовой информации, в мгновение ока доносящие до самых отдаленных уголков земли новейшие тенденции в моде, стилях жизни, моделях поведения, жизненных ориентациях, кулинарных рецептах и т. д. Благодаря совокупному действию всех этих факторов современность создает для индивидов гораздо большую свободу выбора, чем традиционные социальные порядки.
Особый интерес представляет прослеженное Гид- денсом в его работах влияние социальных, культурных и мировоззренческих изменений на стили и образ жизни индивидов в современном мире. Гидденс полагает, что процессы глобализации ведут к распространению по всему миру глобальной культуры и космополитического мировоззрения. По его мнению, современное общество может быть охарактеризовано как посттрадиционное общество, в котором индивиды располагают широким диапазоном возможностей для конструирования и реконструкции своей самоидентичности. Это становится возможным прежде всего благодаря циркуляции в мировой информационной сфере множества альтернативных стилей жизни, которые становятся известны индивидам благодаря деятельности глобальных средств массовой информации. В результате в современном обществе идентичность индивидов конституируется иначе, чем в традиционной культуре, где она обычно определялась такими не зависящими от него социальными факторами, как раса, возраст, пол, классовая, сословная или этническая принадлежность и т. д. Напротив, в условиях высокой современности, когда «у нас нет иного выбора, кроме постоянного выбора», индивиды вынуждены самостоятельно выбирать свой жизненный стиль, под которым Гидденс понимает «более или менее объединенное множество практик, используемых индивидом»[31].
Эти практики не только позволяют индивиду удовлетворятьсвои потребности, но и придают определенную материальную форму его повествованию о своей идентичности.
Гидденс уделяет особое внимание характеристике средств, при помощи которых процесс конструирования самоидентичности приобретает характер «рефлексивного проекта»[32]. Личность не является неким «ставшим» состоянием индивида, но, напротив, тем, что он сам из себя делает; она складывается в процессе своего становления. В свою очередь, становление личности находит свое выражение в рефлексивном выборе индивидом определенной жизненной позиции, придерживаясь которой, он мог бы вести повествование о себе самом. Личность выстраивает траекторию своего развития от прошлого к предвосхищаемому будущему, которая основывается на идее многоэтапного жизненного цикла. При этом целостность самоидентичности личности опирается на связность ее автобиографического повествования, вне зависимости от того, артикулировано оно на дискурсивном уровне или нет. Подобное автобиографическое повествование «лежит в основе самоидентичности в условиях современной жизни»[33]. Наконец, нравственная самореализация личности выражается прежде всего в достижении аутентичности «Я», т. е. его верности самому себе. Достижение индивидом внутренней аутентичности «Я» является необходимым условием обретения им такой степени базового доверия к самому себе и миру, с помощью которого жизненный цикл может пониматься как цепь внутренне связанных событий, а не просто как череда сме
няющих друг друга явлений. Рефлексивно упорядоченное повествование о самоидентичности дает нам возможность придать смысл нашему жизненному пути. Этот процесс требует трезвой интерпретации и оценки прежнего жизненного опыта, а также умения отличать истинное «Я» от ложного.
Особое место в рамках рефлексивного проекта «Я» занимают вопросы развития тела и целенаправленного переусвоения телесных процессов. В эпоху высокой современности рефлексивность распространяется не только на человеческое «Я», но и на телесность индивида, делая из него неотъемлемую часть рефлексивного проекта личности и подчиняя его самым разнообразным телесным практикам — диетическим, медицинским, спортивным и т.
д. Если прежде тело было одним из проявлений природы и подчинялось законам, которые в основном находились вне человеческого контроля, то теперь оно, подобно человеческому «Я», стало местом пересечения самых разных взаимодействий, присвоения и переусвоения, точкой схождения рефлексивно организованных процессов и экспертного знания, а также объектом рефлексивной обработки1. Рефлексивность в данном случае означает способность индивида оценивать степень успеха в формировании собственного образа и в случае необходимости вносить в него определенные коррективы. В связи с этим Гидденс указывает на различные телесные режимы как на особые практики, при помощи которых мы контролируем свои телесные потребности и формируем образ своего тела в собственных глазах и в глазах окружающих. В качестве примера он приводит привычки питаться, одевать-GiddensA. Modernity and Self-Identity. P. 217-220.
ся и сексуальные отношения как телесные режимы, подчиненные различным формам самоконтроля. При помощи различных телесных режимов мы стремимся контролировать наше тело ради того, чтобы оно стало неотъемлемой частью нашей самоидентичности как рефлексивного проекта. В современном мире как жизненные планы, так и выбор жизненного стиля объединяются в единое целое с режимами тела, вследствие чего «в условиях поздней современности тело во всё возрастающей степени социализируется и вовлекается в рефлексивную организацию социальной жизни»[34]. В итоге соответствующие социальные изменения ведут не только к рефлексивной перестройке человеческой телесности, но и к масштабной трансформации межличностных и интимных отношений.