РЕФЛЕКСИВНОСТЬ СОВРЕМЕННЫХ ОБЩЕСТВ

Третий важнейший источник динамизма современности составляет рефлексивный характер современных обществ, в основе которого лежит рефлексивное усвоение знания. О понятии «рефлексивность» можно говорить в самых разных смыслах, поэтому Гидденс отделяет общепринятое понятие «рефлексивности» от более специфического, отражающего характер циркуляции знания в современных обществах.

или знание не являются чем-то второстепенным для современных институтов, но, напротив, конститутивны для них»[14]. Рефлексивность в этом втором смысле означает систематическое рефлексивное применение знания к условиям воспроизводства социальной системы, ведущее к изменению условий, к которым оно применяется. «Рефлексивность современной социальной жизни заключается в том факте, что социальные практики постоянно исследуются и перестраиваются в свете растущей информации об этих самых практиках, что приводит к существенному изменению характера последних»[15].

Успехи естественных наук в сочетании с рационалистическим духом Просвещения способствововали распространению взглядов на социальные науки как на пасынка естественных наук и в то же самое время провоцировали ожидание, что постепенный прогресс в развитии социально-научного знания в итоге приведет к всеобъемлющему контролю над социально-исторической судьбой человечества. Классики социологии полагали, что использование процедур познания, сходных с применяемыми в естественных науках, позволит достичь достоверного социально-научного знания, практическое применение которого будет способствовать существенному расширению контроля человека над природным и социальным миром. Однако, как подчеркивает Гидденс, этим надеждам не суждено было сбыться. В действительности, социальные науки намного теснее связаны с современностью, чем науки естественные, поскольку постоянный пересмотр социальных практик в свете знания об этих практиках является отличительной чертой именно современных институтов. Поэтому тезис классической социологической теории о том, что расширение знания о социальной жизни равнозначно достижению большего контроля на окружающим социальным миром, является ошибочным.

была совершенно отделена от знания о ней, либо если это знание постоянно проникало бы в мотивы социальных действий, способствуя повышению степени “рациональности” поведения в отношении специфических потребностей»1, — пишет Гидденс. Нельзя сказать, чтобы в современном мире эти два условия не были представлены вовсе, однако масштаб их воздействия на человеческую деятельность оказался совершенно несоизмеримым с тем, который постулировался идеологией Просвещения и классической социологической традицией.

Почему не сбылись надежды мыслителей эпохи Просвещения на то, что практическое применение свободного и автономного разума сможет сделать будущее человеческого рода более предсказуемым и подверженным контролю? На этот вопрос, со- ставляющий один из центральных вопросов современной социальной теории, существует несколько наиболее распространенных ответов. Первый из них связывает несбывшиеся надежды с ошибками в самом проекте современности. Современность тесно увязана с развитием абстрактных систем, сделавших возможным «высвобождение» социальных отношений из локальных контекстов по всему диапазону пространства и времени. Поэтому можно предположить, что ошибки при проектировании и создании этих абстрактных систем обусловили сбои в их функционировании и сделали недостижимыми искомые цели социального развития. Тем не менее нет серьезных оснований полагать, будто ошибки в проектировании, коль скоро они связаны с системой социализированной природы, в принципе не поддаются устранению.

Второе объяснение — это ошибки операторов, то есть тех, кто управляет современными абстрактными системами.

Однако для самого Гидденса более привлекательным выглядит ответ на исходный вопрос, со- пряженный с указанием на два других фактора, один из которых он увязывает с воздействием на процессы социальных изменений непреднамеренных последствий социальных взаимодействий, а второй — с воздействием на эти процессы рефлексивно применяемого знания. Вне зависимости от того, насколько оптимально будут спроектированы социальные системы и насколько эффективно ими будут управлять, последствия, с которыми будет сопряжено создание и применение определенной системы в контексте действия других систем и человеческой деятельности в целом, никогда нельзя полностью предсказать. Одна из причин этого — сложность систем и человеческих действий, из которых складывается ткань мирового общества. Другая же причина сопряжена с рефлексивным применением социального знания.

Эта рефлексивность современной общественной жизни составляет важнейший фактор, препятствующий прогрессирующему увеличению инстру

ментального контроля человека над окружающей социальной средой. В связи с рефлексивным характером современных обществ Гидденс говорит «двойной герменевтике», которой отличаются современные социальные науки[16]. Вкратце этот тезис означает, что социально-научное знание, которое рефлексивно применяется к условиям системы воспроизводства, внутренне изменяет обстоятельства, к которым оно первоначально относилось. Поэтому само познание социального мира вносит весомый вклад в его нестабильный и изменчивый характер. В современных обществах новое знание, выражающееся в новых понятиях, теориях и открытиях, не только делает социальный мир более понятным для нас, но и изменяет саму его природу, направляя его по новым траекториям развития.

К этим двум факторам прибавляется еще и третий, связанный с характером интерпретации знания в современной науке. Современность является посттрадиционным порядком, в котором надежность, гарантируемая обычаем и традицией, вытесняется опорой на достоверное, рационально обоснованное знание. Однако увеличение рефлексивности современных обществ не ведет автоматически к улучшению наших знаний и тем самым — к более строгому контролю над окружающим социальным и природным миром. Несмотря на то, что современность ставит на место знания,

основанного на традиции, знание, основанное на разуме, социальная рефлексивность скорее подрывает разум в той степени, в какой под разумом принято понимать способность обретать достоверное знание. «Сомнение, отличительная черта современного критического разума, пронизывает собой не только философское сознание, но и повседневную жизнь, и образует общее экзистенциальное измерение современного социального мира»[17]. Современность институционализирует принцип радикального сомнения и утверждает, что всякое знание имеет форму гипотезы. Современная наука зависит не от индуктивного накопления знания, а от методологического принципа сомнения. Это означает, что всякое знание принципиально «погре- шимо», т. е. может быть пересмотрено в свете новых идей или открытий.