ДОВЕРИЕ И ТОЖДЕСТВО ЛИЧНОСТИ

С развитием абстрактных систем доверие к безличным принципам в той же мере, что и к анонимным другим, становится обязательным для социального существования. Безличное доверие этого вида отличается от базового доверия.

новятся частью социальных состояний современности как всеохватывающие институты дистанциации времени и пространства.

Тем не менее было бы совершенно неверно противопоставлять безличность абстрактных систем и близкие отношения личной жизни, как это принято в большинстве существующих социологических подходов. Личная жизнь и социальные связи, которые она включает, в далеко идущей перспективе глубоко переплетены с большей частью абстрактных систем. Например, долгое время имела место ситуация, когда западные диеты отражали глобальные экономические перемены: «каждая чашка кофе содержит в себе всю историю Западного империализма».

Что это значит в терминах личного доверия? Ответ на этот вопрос является фундаментальным для трансформации интимности в XX веке. Доверие к людям не фокусируется через персонализированные связи внутри локальной общины и родственные связи. Доверие на личном уровне становится проектом, над которым «работают» его участники и который требует, чтобы один индивид раскрылся перед другим. Там, где это взаимодействие не может контролироваться фиксированными нормативными кодами, доверие должно быть завоевано (способами чего являются демонстративная сердечность и открытость). Наше

специфическое участие в «отношениях» в смысле, в котором это слово здесь берется, выражает данный феномен. Отношения являются связями, основанными на доверии, где доверие не предзадано, но вырабатывается, и где связанная с этим работа означает взаимный процесс самораскрытия.

Учитывая силу эмоций, связанную с сексуальностью, едва ли является сюрпризом то, что эротическое вовлечение становится фокусируемой точкой для самораскрытия. Переход к современным формам эротических отношений обычно понимается как связанный с формированием этоса романтической любви; или как то, что Лоуренс Стоун называет «аффективным индивидуализмом». Идеал романтической любви удачно описан Стоуном следующим образом: «Представление, что в мире есть всего одна личность, с которой некто может соединиться на всех уровнях; персональные особенности этой личности настолько идеализированы, что обычные недостатки и причуды человеческой природы исчезают из вида; любовь похожа на удар молнии и сражает с первого взгляда; любовь это самая важная вещь в мире, по отношению к которой все другие соображения, в частности материальные, должны быть принесены в жертву; и наконец, полное вверение себя во власть личных эмоций является восхитительным независимо от того, насколько преувеличенным и абсурдным может показаться другим результат поведения»1*5".

Охарактеризованная подобным образом, романтическая любовь включает набор ценностей, едва ли реализуемых в своей полноте.

ным с относительно ранней фазой в распаде более старых форм упорядоченного брака. Аспекты «системы романтической любви», как их описал Стоун, доказали действительную долговечность, но они стали все больше сплетаться с динамикой личного доверия, описанного выше. Эротические отношения включают последовательный путь взаимного раскрытия, в котором процесс самореализации со стороны любовника настолько же является частью опыта, насколько и возрастающая близость с любимым. Личное доверие, таким образом, должно быть установлено через процесс самовопрошания:. раскрытие себя становится проектом, напрямую вовлеченным в рефлексивность современности.

Интерпретации поиска самоидентичности во многом имеют тенденцию принимать разнообразные формы точно также, как и взгляды на закат сообщества, с которыми они обычно связаны. Некоторые считают увлечение саморазвитием побочным следствием того факта, что старые порядки сообщества разрушились, произведя нарцис- сическую и гедонистическую озабоченность эго. Другие приходят к во многом схожему заключению, но считают этот конечный результат следствием различных форм социальной манипуляции. Исключение большинства из областей, где вырабатывается наиболее важная часть политического курса и принимаются решения, заставляет людей «уходить в себя»; это результат бессилия, которое чувствует большинство людей. По словам Кристофера Лэша: «Так как мир принимает все более и более зловещий внешний вид, жизнь становится нескончаемым поиском здоровья и благополучия посредством физических упражнений, диет, лекарств, различных форм духовных практик, психической самопомощи и психиатрии. Для

тех, кто заинтересован в уходе в себя от внешнего мира, за исключением того, что последний остается источником удовольствий и разочарований, поддержание их собственного здоровья становится всепоглощающей задачей»[56]™".

Является ли поиск самоидентичности формой некоего жалкого нарциссизма или он представляет собой (отчасти, по крайней мере) разрушительную силу в отношении современных институтов? Большинство обсуждений этой проблемы сконцентрировано на данном вопросе, и я еще вернусь к нему в конце исследования. Но на данный момент мы должны увидеть, что в утверждении Лэша есть нечто ошибочное. «Поиски здоровья и благополучия» кажутся с трудом совместимыми с «уходом в себя от внешнего мира». Польза от упражнений или диеты не является личным открытием, но приходит из непрофессионального усвоения экспертного знания, которое апеллирует к терапии или психиатрии. Рассматриваемые духовные практики могут представлять собой эклектическое соединение, содержащее тем не менее религии и культы внешнего мира. Внешний мир не просто входит сюда; этот внешний мир намного более экстенсивный, по своему характеру, чем тот, с которым кто-либо мог бы иметь контакт в досовременную эпоху.

Если суммировать все это, трансформация интимности включает следующее:

Конструирование «Я» в качестве рефлексив

ного проекта является составной частью рефлексивности современности. Это означает, что индивид должен найти свою (его или ее) идентичность среди стратегий и вариантов выбора, предлагаемых абстрактными системами. Погоню за самоактуализацией, основанной

на базовом доверии, которая в персонализо- ванных контекстах может быть установлена лишь через «раскрытие» себя перед другим. Формирование личных и эротических свя

зей как «отношений», управляемых взаимным самораскрытием. Забота о самоудовлетворении, которое яв

ляется не просто нарциссической защитой от угрожающего внешнего мира, над которым у индивида мало власти, но также, отчасти, позитивным присвоением обстоятельств, в которых глобализованные влияния посягают на повседневную жизнь.