Взаимосвязь рациональной организации таможенного дела и эффективной экономической политики (макроэкономические аспекты импортозамещения и экспортной ориентации)
Условия установления взаимосвязи разумной организации таможенного дела в России и осуществление эффективной экономической политики зависят, как считают академик В. Полтерович и профессор В.
Попов, от стадийности модернизации экономики страны. Они приводят пример Японии, выделяя 4 фазы японской экономической политики.Сначала происходило восстановление разрушенной во время воины экономики. При этом «слабые отрасли защищались высокими тарифами».[538]
Это:
- 1-я стадия — 50-е гг. прошлого столетия;
- 2-я стадия (60-е гг.) связана с «быстрым увеличением экспорта». В это время государство поддерживало формирование крупных предприятий, растущая часть производства которых ориентировалась на экспорт;
- 3-я стадия (70-е гг.) — развитие высокотехнологичных производств. «Усиливается... поддержка малых и средних предприятий»;
- 4-я стадия, начавшаяся в середине 80-х гг., «носит уже инновационный характер».
Одновременно осуществлялись вначале мероприятия по импортозамеще- нию (с помощью, в частности, высоких тарифов по отношению к импортируемым товарам), а затем — ускоренное развитие экспортно-ориентированных отраслей с акцентированным вниманием к поддержке инноваций. Это означало обеспечение определенного направления эволюционного развития экономики, в частности «от импортозамещения к экспортной ориентации».[539] Этому курсу экономического развития соответствовала меняющаяся от стадии к стадии таможенная политика: от управления системой тарифов — к неселективной таможенной политике. Понятно, что осуществление специально ориентированного таможенного дела было бы невозможно в условиях неопределенности оценок стоимости товаров, пересекающих таможенные границы модернизируемой экономики. Это касается не только Японии, но и других стран «экономического чуда» — Южной Кореи и Тайваня.
Близки к представленной схеме, считают В. Полтерович и В. Попов, также условия быстрого экономического развития Испании и Франции в послевоенный период.[540]Вступление России в ВТО может создать достаточно необходимые условия сбалансированного осуществления политики импортозамещения и увеличения экспорта. Так, по расчетам Я. Лисоволика, если бы не «отсутствие у России статуса члена ВТО, объемы экспорта.... были бы существенно выше».[541] В результате обретения этого статуса российский экспорт «в долгосрочной перспективе может увеличиться на 50 %».[542]
Указанный автор справедливо, на наш взгляд, отмечает, что расширение экспортных возможностей России, связанное со вступлением в ВТО, позволит, с одной стороны, «предотвратить разрастание новых протекционистских мер» (а они усиленно лоббируются некоторыми крупными производителями не вполне конкурентоспособной продукции), а с другой стороны, станет «залогом отраслевой диверсификации российского экспорта».[543]
Отметим также, что вступление России в ВТО позволит ей «оспорить многочисленные торговые барьеры, от которых сейчас теряет миллиарды долларов».[544] По данным Минэкономразвития, против российских компаний сейчас установлено 107 защитных мер в 19 странах мира, а также в ЕС. Ущерб от действия этих мер оценивается в 2 млрд долл. ежегодно. 90 % защитных мер, утверждает А. Кушниренко, замдиректора департамента МЭРТа, приходится на химиков, в первую очередь производителей минеральных удобрений, и «черных металлургов».[545]
Согласно оценкам, приведенным в докладе ПАСЕ, подготовленном финским парламентарием Кимо Саси, «присоединение России к ВТО... без всякого сомнения, отвечало бы интересам России». По его расчетам, Россия от вступления в ВТО получит выигрыш, оцениваемый в 19 млрд долл. ежегодно. В докладе также утверждается, что вступление в ВТО, отмечает «Коммерсантъ», приведет к повышению благосостояния практически всех слоев населения. «Тарифные ограничения, — сказано в докладе, — будут снижены в два раза».[546]
Ясно, однако, что вступление в ВТО потребует модернизации российского таможенного законодательства и самой организации таможенного дела, которое должно стать достаточно транспарентным и свободным от коррупционных «темных» и «серых» схем.
Это предполагает, помимо прочего, организационно правильные системы оценки стоимости товаров, пересекающих таможенную границу России. Эти оценки, как мы считаем, должны основываться на учете реальных цен конечной реализации этих товаров. Задача такого учета цен реализации при установлении таможенной стоимости товаров, пересекающих таможенную границу России, относится, как пишут «Ведомости», к числу «застарелых проблем системного характера».[547] Ведь «занижение таможенной стоимости» является, как считает «Коммерсантъ», одним из условий существования «серых» и «черных» схем растаможивания товаров. Сюда же относится и «мошенничество с так называемыми кодами ТН ВЭД», что «приводит к тому, что реальный размер таможенных платежей, он же средневзвешенный фактический тариф, меньше, чем тот процент от стоимости импортируемых и экспортируемых товаров, который таможне предписывает собирать действующее законодательство (формальный тариф). Сейчас, продолжает далее «Коммерсантъ», разница между средневзвешенным фактическим и формальным тарифом составляет как минимум 25 %, или около 100 млрд руб. в год в ценах 2005 г., только на импортных пошлинах, составляющих около 15 % от суммарных сборов таможни».[548]В значительной мере эта разница возникает из-за того, что расчеты таможенной стоимости товаров, пересекающих таможенную границу России, не основываются в полной мере на оценках их реальной, рыночной, стоимости. Вместо рыночных цен используются суррогатные цены, занижающие существенно размеры таможенных взиманий — налогов, пошлин.
Нельзя никак утверждать, что все «серые» и «темные» схемы таможенной очистки вообще нелегитимны. Многие действия таможенных органов основываются на действующем законодательстве. Впрочем, такая ситуация характерна не только для таможни. Об этом пишет А. Привалов, напрямую связывая злоупотребления в банкротстве российских предприятий в середине 90-х гг. с действующим в то время законодательством в этой сфере. Так, один из бывших руководителей ведомства по делам о банкротстве (сейчас упраздненного) рассказал историю появления Закона (о банкротстве.
— В.Р.): «олигархи и по- луолигархи, не поспевшие в желаемой мере к приватизации, пролоббировали универсальный инструмент захвата собственности... Партнером-исполните- лем по захвату собственности они сознательно сделали арбитраж, «благо он ни за что не отвечает», для чего и дали суду безграничные полномочия по распоряжению активами».[549]Некоторые действия таможенных органов, наносящие ущерб государственным интересам, на наш взгляд, представляют использование законодательства о таможенном деле. Мы полагаем, что это применимо и к Закону о таможенном тарифе, принятому в 1993 г. Этот ныне действующий Закон «не улучшается — он порочен не в деталях... (в 2006 г. его немного «подтянули», внеся малозначимые изменения. — В.Р.), а в самой концепции, согласно которой участникам процесса дозволяется принимать решения, за которые они в принципе не могут отвечать и не отвечают».[550] Сказанное о Законе о банкротстве применимо и к Закону о таможенном тарифе.