2.2. Образовательные услуги как объект обязательства возмездного оказания образовательных услуг
Проблема объекта гражданско-правовых отношений является одной из ключевых в отечественной цивилистической науке. Она тесно связана с осуществлением гражданских прав и исполнением обязательств. Заслуживает внимания то обстоятельство, что существует своего рода дихотомия «объект правоотношения – объект обязательства». Она дополняется таким элементом, как «объект обязательства в сфере оказания образовательных услуг». Полагаем, что исследование объекта обязательства возмездного оказания образовательных услуг необходимо начать с рассмотрения категории объекта правоотношения. Обусловлено это тем, что в юридической литературе представлены различные позиции относительно состава правоотношения, в том числе с исключением из него такого элемента, как объект. В частности, Р. О. Халфина, определяя содержание правоотношения, указывает только на «…совокупность прав и обязанностей… в единстве… с реальным поведением»224, исключая «…предметы материального мира, являющиеся объектами различных видов правоотношений»225. В диссертационных исследованиях, выполненных в последнее десятилетие, объект признаётся элементом гражданского правоотношения226. В юридической науке сложилось представление о том, что в качестве объектов правоотношений выступают различные материальные и нематериальные блага. В данном аспекте реализуются различные доктринальные положения, касающиеся объекта правоотношений. Проблеме объекта правоотношения уделяется глубокое внимание в «материальной» юридической науке, разрабатывающей общие вопросы правового регулирования и его механизма – теории государства и права. Так один из представителей данной науки А. В. Малько пишет о том, что «…объект правоотношения – это то, на что направлены права и обязанности субъектов правоотношений, по поводу чего они возникают в юридической связи…»227. А. В. Малько, по-видимому, придерживается того подхода, что объектом выступают не столько действия людей, сколько нематериальные блага, продукты духовного творчества, материальные ценности228. Б. Я. Бляхман признаёт в качестве объекта поведение «…обязанных лиц, которого требуют управомоченные…» и упоминает «материальный объект» правоотношения, который «…охватывает средство производства, землю, предметы потребления, произведения литературы, науки, искусства…»229. Иными словами, объект правоотношения выводится им за «материальные» рамки, однако не отрицается и существование «материального объекта». С поведением субъекта связывает характеристику объекта правоотношения Р. А. Ромашов. По его мнению, в качестве объекта следует рассматривать «…целевую установку, определяющую направление и характер взаимодействия субъектов права. В рамках объекта правоотношения сочетаются разнонаправленные субъективные правовые интересы участвующих в нем субъектов…»230. Для отечественной теории государства и права характерен также плюралистический подход, согласно которому «…объекты правоотношений столь же разнообразны, сколь многообразны регулируемые правом общественные отношения, то есть сама жизнь...»231. Заслуживает внимания позиция С. С. Алексеева, понимающего под объектами правоотношений предметы окружающей среды, материальные и нематериальные (духовные и иные социальные) блага, по поводу которых сложились юридические связи232. Данная позиция также укладывается в русло плюралистического подхода к концепции объекта правоотношений. Отечественная цивилистика, сохраняя лучшие традиции российской юридической науки, проблему объекта правоотношения рассматривает совместно с общей теорией права, совершенствуя её инструментарий познания фундаментальных проблем отраслей права. Так, О. С. Иоффе обращал внимание на то, что «…объект правоотношения должен обладать способностью к реагированию на правовое воздействие… человеческое поведение и следует признать объектом прав и обязанностей…»233. Позже в своих трудах О. С. Иоффе включал в объекты правоотношений не только поведение обязанных лиц, но и материальные объекты234. В этом суждении находится отражение монистического подхода к пониманию природы объекта правоотношений. Ещё одна монистическая теория объекта правоотношения была сформулирована В. И. Сенчищевым235. Автор предлагает рассматривать объектом правоотношения «правовой режим», под которым он понимает «совокупность всех позитивно-правовых предписаний… и основанных на них субъективно-правовых притязаний…»236. Таким образом, В. И. Сенчищев объединяет в категории «правовой режим» и правовые нормы, и субъективные права. Кроме того, автор выделяет из «правового режима» «правовой статус», который, по его мнению, не может быть изменен по усмотрению сторон. По его мнению, «…для субъектов правоотношения непосредственный интерес представляет изменение правового режима в части установления, изменения и прекращения их субъективных прав и обязанностей»237. Кроме того, автор отмечает, что «…только в этой измененяемой своей части правовой режим является объектом правоотношения»238. Мы разделяем позицию тех учёных239, которые критикуют данную теорию и считают, что «сам по себе правовой режим не может быть признан объектом правоотношения»240. Однако в цивилистике представлены и сторонники концепции плюралистического понимания объекта. В связи с этим в литературе отмечается, что деятельность субъектов гражданских правоотношений «…направлена на существующие материальные и идеальные блага либо на их создание… Воздействуя через субъективные права и обязанности на чувственно-предметную деятельность их субъектов, нормы права оказывают регулирующее влияние на общественные отношения, составляющие предмет гражданского права…»241. Исходя из этого объектами гражданских правоотношений признаются следующие предметы деятельности субъектов гражданского права: вещи и имущественные права, работы и услуги, результаты интеллектуальной деятельности, нематериальные блага242. Таким образом, в отечественной юридической литературе (общей теории права и теории гражданского права) категория объекта правоотношений рассматривается через парадигму следующих измерений: объект как поведение лица, в котором проявляются субъективные права и обязанности личности; объект как сфера разграничения правовых интересов; объект как материальное или нематериальное благо либо процесс их создания, составляющие предмет деятельности субъектов гражданского права; объект как материальные и нематериальные блага. Несомненно, что все названные подходы имеют доктринальное обоснование и право на существование. Они имеют своих сторонников в научной цивилистической среде. Так, Н. Г. Александров, наряду с объектом правового воздействия, обозначает внешний объект поведения (вещь, объектированный продукт интеллектуального творчества)243. По мнению Ю. К. Толстого, объектом правоотношения выступает «общественное отношение, а в качестве иных объектов – вещи и продукты духовного творчества»244. В. А. Тархов полагает, что объект правоотношений – «...это объект субъективного права и субъективной обязанности. Провести различия между объектом правоотношения и объектом субъективного права либо обязанности не представляется возможным»245. Вместе с тем существуют и такие трактовки понятия объекта правоотношений, в которых весьма значителен абстрагированный подход. В частности, А. П. Дудин определяет объект как «...предмет, на который направлена деятельность субъектов правоотношения, осуществляемая в процессе реализации ими своих субъективных прав и обязанностей...»246. Полагаем, что отождествление категорий объекта и предмета не вполне корректно, тем более что объект правоотношений может быть шире, чем сфера приложения субъекта правоотношения к сущности объекта правоотношения. Л. В. Санникова пишет о том, что в большей степени для определения объекта правоотношения подходит понятие «благо», отмечая, что «...монистическая концепция «объект – благо» обусловливается определением объекта правоотношения через категорию «благо», что не отрицает многообразия явлений, объединяемых ею»247. В философском контексте благо выступает как «...предмет или явление, удовлетворяющее определённую человеческую потребность, отвечающее интересам, целям и устремлениям людей...»248. Следует признать, что представители теории права оценивают конструкт «благо» в качестве универсальной категории, обозначающей различные по своей природе явления249. Ряд авторов, раскрывая определение услуг через благо, отмечают, что благо «...несколько уточняет общее определение объекта как внешнего представления через субъективный момент – интерес управомоченного, но не более...»250. Тем самым благо оценивается не как их результат, а лишь как средство удовлетворения потребностей (интереса) за счёт совершения действий, что не вполне логично, ибо реализация потребностей приводит к благу. Как справедливо указывает Л. В. Санникова, «благо – понятие относительное, так как та или иная вещь является благом не сама по себе, а лишь в определённом отношении, когда она приносит пользу субъекту»251. Вместе с тем нельзя отрицать и объективный характер блага, так как «...если объект полезен, дал пользу, то это – факт действительности, но зависящий от субъекта, от его оценки, переживаний, воли...»252. Кроме того, под объектом обязательственного правоотношения Л. В. Санникова понимает «благо, которое составляет непосредственный интерес для управомоченного субъекта и по поводу которого субъекты правоотношения осуществляют деятельность в процессе реализации субъективных прав и обязанностей»253. Иными словами, благо признаётся как субъективно желаемый результат действий и как сами действия индивида при условии их правомерности. Необходимо отметить, что в отечественной цивилистике концептуальные подходы к пониманию объекта обязательства развивались по мере развития теории гражданских правоотношений. М. М. Агарков характеризовал объект обязательства «как то, на что направлено поведение должника»254. Г. Ф. Шершеневич под объектом обязательства понимал «действие, совершение которого (или воздержание от которого) имеет право требовать кредитор от должника»255. В литературе отмечается, что особенностью современного гражданского права является «…включение в число объектов обязательств действий… замещающих объект обязательства в полном объеме, наравне с действиями, направленными на передачу имущества… Действия в существующем частном праве приобрели самостоятельное ценностное значение наряду с действиями, имеющими функциональное значение (действия по передаче имущества)»256. В цивилистической доктрине высказана интересная точка зрения по поводу того, что «…следует рассматривать объект всякого субъективного права как объект двух видов: непосредственный (ближайший) объект – это должное поведение субъектов правоотношения; опосредованный объект – это имущественные и неимущественные блага, по поводу которых и возникают правоотношения…»257. Объектом признаётся «…материальная или нематериальная субстанция (благо), имманентные свойства которой предопределяют природу, содержание и динамику соответствующего субъективного права, а также создают возможность удовлетворения законных интересов лица – носителя данного субъективного гражданского права…»258. Кроме того, встречается такое мнение, что «…разграничение объекта субъективного права и объекта правоотношения… является неверным – субъективное право должно иметь ту же направленность, тот же объект, что и правоотношение в целом…»259. Л. В. Санникова считает, что объект гражданских прав и объект гражданских правоотношений не всегда совпадают260. Однако следует признать, что объект обязательства по оказанию услуг должен совпадать с объектом данных гражданско-правовых отношений. Объект обязательства по оказанию услуг «…носит нематериальный, невещественный характер, что отличает его от других объектов гражданских правоотношений…»261. Исходя из представленных суждений, позволим себе отметить, что при исследовании объекта обязательства возмездного оказания образовательных услуг нам наиболее близок концептуальный подход, основывающийся на толковании объекта гражданских правоотношений как «объект-благо». В связи с этим мы разделяем позицию Л. В. Санниковой, Р. С. Бевзенко, В. А. Белова. Следует отметить, что подобный подход наиболее интегративен, поскольку благо, несомненно, есть сфера приложения человеческих интересов и проявляется как благо в сфере взаимодействия личности с иными субъектами правоотношений, которое осуществляется, прежде всего, путём совершения поведенческих актов. В настоящей работе ранее мы показали, что образовательные услуги являются услугами с неовеществленным результатом. Образовательным услугам присущ признак синхронности оказания и получения. Следует отметить, что ещё Н. А. Баринов обращал внимание на данный признак262. Они представляют собой действия по реализации прав и обязанностей субъектов гражданско-правового отношения по оказанию данных услуг. Образовательные услуги «…обладают большой социальной значимостью, последствия ненадлежащего исполнения обязательств (по оказанию этих услуг. – прим. авт.) могут иметь тяжелейшие социальные последствия…»263. Этот тезис особенно справедлив в отношении услугополучателей-осуждённых, отбывающих наказание в местах лишения свободы, поскольку ненадлежащее исполнение обязательств по оказанию образовательных услуг осуждённому к наказанию в виде лишения свободы существенно затруднит его социализацию и «облегчит» его возвращение в исправительное учреждение после отбывания наказания – через совершение рецидивного преступления. Обязательство по оказанию образовательных услуг осуждённым предполагает наличие своего рода ценностной модели поведения участников рассматриваемого обязательства. Эта модель включает в себя элементы конкретных действий субъектов, их ожидания, цели и результаты. Например, услугополучатели (осуждённые) ожидают получения новых знаний, умений и навыков (то есть компетенций), которые помогут им избежать социального «клеймения» после оставления стен исправительной колонии. Услугодатель (образовательная организация) стремится расширить «ареал» образовательных услуг, распространив его на сферу исправительных учреждений, «приобрести» в качестве студентов наиболее способных осуждённых, повысить свой авторитет и социальный престиж. Администрация исправительной колонии желала бы, чтобы осуждённые через обучение воспитывались в духе уважения к закону и правопорядку, что способствовало бы достижению целей исправления. Общество ожидает, что чем больше осуждённых получит образование, тем толерантнее к социальным нормам станет их поведение, что благотворно повлияет на снижение уровня преступности. Конечно, названные ожидания присутствуют в обязательстве по возмездному оказанию осуждённым образовательных услуг в сфере высшего профессионального образования. На основании изложенного отметим, что объект обязательства по возмездному оказанию осуждённым образовательных услуг в сфере высшего профессионального образования имеет дуалистический характер. Его составляют, с одной стороны, действия услугодателя по формированию качественного нового состояния образованности, которые представляют непосредственный интерес для услугополучателя-осуждённого и по поводу которых обучаемый (услугополучатель-осуждённый) и образовательная организация (услугодатель) посредством тьюторов (преподавателей-консультантов) и иных педагогов-специалистов (исполнителей) осуществляют совместные действия в процессе реализации субъективных прав и обязанностей. Тезис об объекте обязательства как «…действие по реализации прав и обязанностей сторон, направленных на достижение поставленной перед ними цели»264, находит поддержку в современной цивилистической литературе. Относительно образовательной услуги деятельность как объект будет включать в себя систему действий, основанных на мотивации в формировании такого нематериального блага, как образованность, эмоциональных проявлениях и перцептивных процессах участников в процессе реализации ими субъективных прав и обязанностей. По существу, подобная деятельность (от действий она отличается именно своей системностью, «многослойностью», ценностно-мотивационным блоком) включает в себя следующие этапы: транслирование компетенций, этических ценностей услугополучателю; содействие усвоению услугополучателем необходимых компетенций; контроль за состоянием усвоения компетенций (сложнее проконтролировать мировоззренческие изменения в личности услугополучателя, но если им является осуждённый к лишению свободы, такой контроль также необходим); стимулирование услугополучателя к непрерывному самообразованию (самовоспитанию); итоговая аттестация услугополучателя, формализация вещественной составляющей результата образовательных услуг (выдача диплома о высшем профессиональном образовании, присвоении квалификации). Совокупность данных действий в их взаимообусловленности образует один из объектов обязательства по возмездному оказанию образовательных услуг в сфере высшего профессионального образования; с другой стороны, неовеществленный результат образовательных услуг, неотделимый от действий по его достижению. Если образование – это творческое, интеллектуальное, духовное преобразование личности, то оно должно иметь некое подобие результата, несомненно, отличающегося от результатов эквивалентно-возмездных. Данный результат тесно связан с целью деятельности по обучению и воспитанию личности в высшем учебном заведении. Его допустимо определить как результат образования, а точнее, как состояние образованности личности. Образованность, – категория нематериальная, изменчивая и несамостоятельная. Однако к ней вполне применимы объективные и субъективные критерии оценки. Так, в частности, образованный человек при решении профессиональных задач, при анализе современных социальных, экономических проблем будет чувствовать себя более комфортно, чем необразованный. У него иная самооценка, иной уровень потребностей, иное в духовном аспекте качество жизни. Что касается объективных критериев, то к ним можно отнести регулярную аттестацию специалиста, экспертизу качества его компетенций, показатели успешной профессиональной самореализации. Для осуждённых к лишению свободы важным объективным показателем образованности становится несовершение преступлений и соответственно «невозвращение» в исправительное учреждение ФСИН России повторно после отбытия наказания. Образованность становится результатом позитивных изменений нематериальных благ личности в процессе деятельности по оказанию образовательных услуг в сфере высшего профессионального образования. Она выступает в качестве нематериального блага личности, которое одновременно есть благо общественное. Очевидно, что образованность индивида одновременно означает благо для общества и государства. «Дефицит» образованности становится настоящей социальной трагедией, способной отбросить страну на «задворки» современного мира. Состояние образованности как неовеществленный результат образовательных услуг в сфере высшего профессионального образования обладает следующими признаками: * длительный, «пожизненный» характер потребления данного блага услугополучателем; * возможность потребления образованности другими лицами [в связи с профессиональной деятельностью услугополучателя после обретения им высшего профессионального образования и квалификации (специальности)]; * необходимость поддерживать состояние образованности посредством самообразования и самовоспитания, повышения квалификации, получения дополнительного образования; * сложность состава образованности. В нем сочетаются компетенции, особенности мировоззрения, духовно-нравственные ценности, коммуникативные, перцептивные, эмоциональные процессы; * «неосязаемость» образованности. Увидеть и убедиться в её существовании можно лишь в непосредственный момент потребления. В образовательных услугах в виде объектов гражданских прав присутствуют такие компоненты, как: неовеществленный результат – состояние образованности; формализованные овеществленные результаты в виде итогов текущих и государственных экзаменов. При этом диплом об образовании «не может рассматриваться в качестве результата услуги». Однако в качестве овеществленного результата образовательных услуг вполне допустимо признать информацию, содержащуюся в дипломе о высшем образовании, свидетельствующем о достижении услугополучателем уровня компетентности, профессиональной подготовки, соответствующих требованиям государственного образовательного стандарта в сфере высшего профессионального образования. Таким образом, вполне очевидно, что доминантой образовательных услуг выступает творческая, интеллектуальная деятельность (система действий услугодателя). Одновременно с этим существует и неовеществленный результат деятельности по оказанию образовательных услуг в сфере высшего профессионального образования, на достижение которого направлены интересы сторон обязательственных правоотношений в сфере высшего профессионального образования, их действия по осуществлению прав и обязанностей, связанных со сферой оказания образовательных услуг. Неотделимый от оказываемых услуг результат – состояние образованности личности осуждённого к наказанию в виде лишения свободы является нематериальным благом. Подводя итог, следует говорить о сложном двухэлементном составе объекта обязательства по возмездному оказанию образовательных услуг в сфере высшего профессионального образования осуждённым к лишению свободы, в котором первичным элементом выступают действия услугодателя по формированию качественно нового состояния образованности, а вторичным элементом – их неовеществленный результат (состояние образованности). Таким образом, действия услугодателя по формированию состояния образованности услугополучателя-осуждённого и их неовеществленный результат – состояние образованности являются тем благом, которое представляет непосредственный интерес для услугополучателя-осуждённого, и по поводу которого услугополучатель-осуждённый и услугодатель посредством тьюторов и иных педагогов-специалистов (исполнителей) совершают совместные действия в процессе реализации субъективных прав и обязанностей.